Молитвы и медитации

Вид материала

Документы

Содержание Биб­лио­гра­фи­че­ская за­мет­ка.

Подобный материал:

• Ю. Л. Каптен основы медитации вводный практический курс, 14042.96kb.
• Самиздат. Группа Расцвет Души. 2011, 3204.56kb.
• Техники медитации в учении Гурджиева Содержание Нормативная часть, 346.32kb.
• Практика Метта-Бхаваны в медитации Випассана, 68.94kb.
• И Фрэнсис Воон Paths Beyond Ego: The Transpersonal Vision, 3881.86kb.
• Варианты текстов «Молитвы врача от рамбама», 278.13kb.
• Глен Кун Азбука молитвы, 1906.73kb.
• Домашняя молитва, 32.32kb.
• План. Опасности, которых следует избегать при медитации. Несколько мыслей об Огне., 350.06kb.
• Сочинение блаженного старца схимонаха и архимандрита Паисия Величковского настоятеля, 410.61kb.

Ты го­во­ришь, что зем­ля долж­на уме­реть, и она ум­рет для сво­его ста­ро­го не­ве­же­ст­ва.

Ты го­во­ришь, что зем­ля бу­дет жить, и она бу­дет жить в об­нов­ле­нии Тво­ей Си­лой.

Как мож­но вы­ра­зить сло­ва­ми ве­ли­чие Твое­го За­ко­на и ве­ли­ко­ле­пие Тво­ей Сла­вы? Ка­ки­ми сло­ва­ми мож­но вы­ра­зить со­вер­шен­ст­во Твое­го Соз­на­ния и бес­ко­неч­ное бла­жен­ст­во Тво­ей Люб­ви?

Ка­ки­ми сло­ва­ми вос­петь Твой не­ска­зан­ный По­кой и про­сла­вить ве­ли­че­ст­вен­ность Твое­го Без­мол­вия, гран­ди­оз­ность Тво­ей все­мо­гу­щей Ис­ти­ны?

Всей про­яв­лен­ной все­лен­ной не хва­тит, что­бы рас­ска­зать о Тво­ем ве­ли­ко­ле­пии и пе­ре­дать Твое чу­до, и в веч­но­сти вре­ме­ни имен­но это пы­та­ет­ся осу­ще­ст­вить­ся все боль­ше и боль­ше, луч­ше и луч­ше, во ве­ки ве­ков.


2 но­яб­ря 1915 Па­риж


(По­сле не­сколь­ких мгно­ве­ний, при­во­дя в по­ря­док хо­ро­шо зна­ко­мые ве­щи)


Как силь­ный бриз, про­ле­таю­щий над мо­рем, увен­чи­ва­ет пе­ной его бес­чис­лен­ные вол­ны, так же ве­ли­кое ды­ха­ние, про­ле­тев­шее над па­мя­тью, про­бу­ди­ло мас­су его вос­по­ми­на­ний. Ин­тен­сив­ное, ком­плекс­ное, тол­пя­щее­ся про­шлое ожи­ло сно­ва во вспыш­ке, не по­те­ряв ни сво­его прив­ку­са, ни сво­их бо­гатств.

По­том все су­ще­ст­во под­ня­лось в ве­ли­кой вол­не обо­жа­ния и, со­би­рая все свои вос­по­ми­на­ния как обиль­ный уро­жай, оно по­мес­ти­ло их, О Господь , по­доб­но жерт­ве у тво­их стоп.

Ибо, на всем про­тя­же­нии его жиз­ни, не зная это­го, или, имея не­кое пред­чув­ст­вие, -это был Ты, ко­го оно ис­ка­ло во всех его силь­ных чув­ст­вах, всех его вос­тор­гах, во всех его на­де­ж­дах и раз­оча­ро­ва­ни­ях, всех его стра­да­ни­ях и ра­до­стях; это был Ты, ко­го оно пыл­ко же­ла­ло. И сей­час, ко­гда оно на­шло Те­бя; сей­час, ко­гда оно ов­ла­де­ло То­бой в вы­со­чай­шем Ми­ре и Сча­стье, оно удив­ля­ет­ся то­му, что ему нуж­но бы­ло так мно­го чувств, эмо­ций, опы­тов для то­го, что­бы об­на­ру­жить Те­бя.

Но все то, что бы­ло борь­бой, су­ма­то­хой, не­пре­рыв­ным уси­ли­ем вы­со­чай­шей ми­ло­стью Твое­го соз­на­тель­но­го При­сут­ст­вия ста­ло бес­цен­ным бо­гат­ст­вом, ко­то­рое это су­ще­ст­во в на­сла­ж­де­нии пред­ла­га­ет как дар Те­бе. Очи­щаю­щее пла­мя Твое­го оза­ре­ния пре­вра­ти­ло его в дра­го­цен­но­сти, воз­ло­жен­ные как жи­ву­щий хо­ло­кост на ал­та­ре мое­го серд­ца.

Ошиб­ки ста­ли сту­пе­ня­ми сле­пых, иду­щих на ощупь, за­вое­ва­ний. Твоя сла­ва пре­об­ра­зо­ва­ла не­уда­чи, в по­бе­ды веч­но­сти и все те­ни ис­чез­ли под Тво­им лу­ча­щим­ся све­том.

Ты сам - есть и по­бу­ж­де­ние, и цель; Ты сам - и ра­бот­ник, и ра­бо­та.

Ин­ди­ви­ду­аль­ное су­ще­ст­во­ва­ние - есть по­сто­ян­но воз­ро­ж­даю­щий­ся гимн, ко­то­рый все­лен­ная при­но­сит в жерт­ву Твое­му не­по­сти­жи­мо­му Ве­ли­ко­ле­пию.


7 но­яб­ря 1915 3 a.m.


Без ка­ко­го-ли­бо внеш­не­го при­зна­ка, ка­ко­го-ли­бо осо­бо­го об­стоя­тель­ст­ва про­ле­та­ли мгно­ве­ния: так ве­ли­че­ст­вен­но, в та­ком тор­же­ст­вен­ном внут­рен­нем без­мол­вии, по­кой был та­ким глу­бо­ким и об­шир­ным, что на­чи­на­ли обиль­но течь сле­зы. В по­след­ние два дня зем­ля, ка­за­лось, про­хо­дит ре­шаю­щий кри­зис: ка­жет­ся, что ве­ли­кая, гроз­ная борь­ба ме­ж­ду ма­те­ри­аль­ным со­про­тив­ле­ни­ем и ду­хов­ны­ми си­ла­ми при­бли­жа­ет­ся к сво­ему за­вер­ше­нию или, во вся­ком слу­чае, соз­дан не­кий эле­мент ос­но­во­по­ла­гаю­щей важ­но­сти или про­ис­хо­дит его про­яв­ле­ние в иг­ре.

Как ма­ло зна­чат ин­ди­ви­ду­аль­ные су­ще­ст­ва в та­кое вре­мя? Они как пуч­ки со­ло­мы, уно­си­мые прочь про­хо­дя­щим ве­тер­ком, на мгно­ве­ние вра­щаю­щие­ся в вих­ре над зем­лей, толь­ко для то­го, что­бы сно­ва упасть на­зад и пре­вра­тить­ся в пыль. Ин­ди­ви­ду­аль­ные су­ще­ст­ва, ко­то­рые, в ре­зуль­та­те, чув­ст­ву­ют се­бя так не­на­деж­но, ли­шен­ны­ми зна­че­ния, стра­да­ют и сто­нут в му­чи­тель­ной аго­нии. Для них, са­мо ожи­да­ние, есть по­сто­ян­ная уг­ро­за, где все на­по­ми­на­ет об опас­но­сти и раз­ру­ше­нии.

Но ка­кое ве­ли­чие, ка­кая вер­хов­ная кра­со­та пре­бы­ва­ет в глу­би­не этой внеш­ней му­ки, ко­то­рая пол­но­стью соз­да­на из уз­ко­го эго­из­ма; ка­кое ве­ли­ко­ле­пие оби­та­ет внут­ри это­го ожи­да­ния, свя­щен­но рас­ту­щее че­рез глу­бо­кое со­зер­ца­ние, ко­гда сте­ны лич­ной сле­по­ты рух­ну­ли, и ин­ди­ви­ду­аль­ное соз­на­ние со­вер­ша­ет свой по­лет в не­объ­ят­но­сти, да­бы со­еди­нить­ся с Тво­им веч­ным соз­на­ни­ем.

О Господь , этот го­ре­ст­ный мир сто­ит на ко­ле­нях пред То­бой в без­молв­ной моль­бе; тер­зае­мая ма­те­рия на­хо­дит при­ют у Тво­их стоп, его по­след­нее и един­ст­вен­ное при­бе­жи­ще и, умо­ляя Те­бя, оно та­ким об­ра­зом обо­жа­ет Те­бя, Те­бя, ко­го она ни зна­ет и не по­ни­ма­ет! Ее мо­лит­ва под­ни­ма­ет­ся как крик, на­хо­дя­ще­го­ся в по­след­ней аго­нии, ко­то­рая, ис­че­зая, смут­но чув­ст­ву­ет воз­мож­ность вновь ожить в Те­бе; зем­ля ожи­да­ет Твое­го ре­ше­ния в гран­ди­оз­ной про­стра­ции. Слу­шай, слу­шай: ее го­лос про­сит, умо­ля­ет Те­бя...

Ка­ким бу­дет Твое ре­ше­ние, ка­ков Твой при­го­вор? О Господь Ис­ти­ны, этот ин­ди­ви­ду­аль­ный мир бла­го­слов­ля­ет Твою ис­ти­ну, ко­то­рую он еще не зна­ет, но, ко­то­рую он зо­вет, и, ко­то­рую он при­ни­ма­ет с ра­до­ст­ной энер­ги­ей всех его жи­ву­щих сил.

Смерть про­шла об­шир­ная и тор­же­ст­вен­ная, и все стих­ло в ре­ли­ги­оз­ном без­мол­вии.

Сверх­че­ло­ве­че­ская кра­со­та поя­ви­лась на зем­ле.

При­не­се­но не­что бо­лее чу­дес­ное, чем мо­жет дать са­мое изу­ми­тель­ное бла­жен­ст­во, что яв­ля­ет­ся пред­вку­ше­ни­ем ее При­сут­ст­вия.


26 но­яб­ря 1915*


Соз­на­ние це­ли­ком по­гру­зи­лось в со­зер­ца­ние бо­же­ст­вен­но­го, все су­ще­ст­во на­сла­ж­да­лось выс­шим и без­гра­нич­ным сча­сть­ем.

То­гда фи­зи­че­ское те­ло бы­ло ох­ва­че­но - вна­ча­ле в ниж­них час­тях, а за­тем и все це­ли­ком - свя­щен­ным тре­пе­том, от ко­то­ро­го ма­ло-по­ма­лу спа­да­ли все ог­ра­ни­че­ния лич­но­сти, за­хва­тив да­же са­мые гру­бые ощу­ще­ния. По­сте­пен­но и по­сле­до­ва­тель­но воз­ве­ли­чи­ва­лось все су­ще­ст­во, раз­ру­шая ка­ж­дую пре­гра­ду, раз­би­вая ка­ж­дое пре­пят­ст­вие, и то­гда оно смог­ло вме­стить и про­явить си­лу и власть, ве­ли­чие и мощь ко­то­рых не­пре­рыв­но рос­ли и ук­ре­п­ля­лись. Клет­ки как бы по­сте­пен­но рас­ши­ря­лись, по­ка не на­сту­пи­ло пол­ное ото­жде­ст­в­ле­ние с зем­лей: те­лом про­бу­див­ше­го­ся соз­на­ния был зем­ной шар, гар­мо­нич­но плы­ву­щий в кос­ми­че­ском про­сто­ре. И соз­на­ние зна­ло, что его зем­ное те­ло бы­ло тем, что дви­га­лось в объ­я­ти­ях кос­ми­че­ско­го Су­ще­ст­ва, и оно от­да­ло се­бя, вве­ри­ло се­бя Ему в экс­та­зе без­мя­теж­но­го вос­хи­ще­ния. За­тем оно ощу­ти­ло, что те­ло все­лен­ной впи­та­ло его в се­бя и ста­ло еди­ным с ним; соз­на­ние ста­ло соз­на­ни­ем все­лен­ной, не­под­виж­ным в сво­ей пол­но­те, бес­ко­неч­но те­ку­щим в сво­ем из­веч­ном мно­го­об­ра­зии. В пла­мен­ном по­ры­ве ис­крен­ней пре­дан­но­сти Соз­на­ние все­лен­ной уст­ре­ми­лось на­встре­чу Бо­же­ст­вен­но­му и уви­де­ло в безу­преч­ном чис­том Све­те лу­че­зар­ное Су­ще­ст­во, опи­раю­щее­ся на мно­го­го­ло­во­го змея, чье те­ло бес­ко­неч­ны­ми коль­ца­ми об­ви­ва­лось во­круг всей все­лен­ной. Су­ще­ст­во сво­им по­бе­до­нос­ным дей­ст­вом соз­да­ва­ло од­но­вре­мен­но и все­лен­ную, ис­хо­див­шую из не­го, и змея; воз­вы­ша­ясь над зме­ем, оно всей сво­ей не­одо­ли­мой мо­щью по­ве­ле­ва­ло им, и тем же са­мым дви­же­ни­ем оно раз­дав­ли­ва­ло гид­ру, опу­тав­шую все­лен­ную, и все­лен­ная воз­ро­ж­да­лась в веч­ность. И то­гда соз­на­ние ста­ло этим Су­ще­ст­вом и осоз­на­ло, что его фор­ма еще раз из­ме­ни­лась; оно бы­ло по­гло­ще­но во что-то, что не бы­ло бо­лее фор­мой, од­на­ко со­дер­жа­ло в се­бе все фор­мы, во что-то, что бы­ло не­из­мен­ным, тем, что на­блю­да­ло - Оком, Сви­де­те­лем. И бы­ло так, как Оно ви­де­ло. То­гда ис­чез по­след­ний при­знак фор­мы, и са­мо соз­на­ние рас­тво­ри­лось в Не­опи­суе­мом, Не­вы­ра­зи­мом.

Воз­вра­ще­ние к соз­на­нию ин­ди­ви­ду­аль­но­го те­ла про­ис­хо­ди­ло очень мед­лен­но, в по­сто­ян­ном и не­из­мен­ном ве­ли­ко­ле­пии Све­та и Мо­гу­ще­ст­ва, Сча­стья и Упо­ва­ния, по­сте­пен­ным пе­ре­хо­дом, но на­пря­мую, без про­хо­ж­де­ния че­рез кос­ми­че­скую и зем­ную фор­мы. И вы­гля­де­ло это так, как буд­то про­стая фор­ма час­ти­цы ста­ла пря­мым и не­по­сред­ст­вен­ным по­кро­вом, без ка­ких-ли­бо по­сред­ни­ков, выс­ше­го и веч­но­го Сви­де­те­ля.

(При­ме­ча­ние: Это пись­мо, ко­то­рое Мать от­пра­ви­ла Шри Ау­ро­бин­до, и на ко­то­рое он от­ве­тил 31.12.1915 сле­дую­щее: Опыт, ко­то­рый вы опи­са­ли, яв­ля­ет­ся Ве­ди­че­ским в ис­тин­ном смыс­ле это­го сло­ва, хо­тя, со­вре­мен­ные сис­те­мы Йо­ги, ко­то­рые на­зы­ва­ют се­бя Ве­ди­че­ски­ми, с тру­дом бы рас­по­зна­ли его. Это еди­не­ние "Зем­ли" Вед и Пу­ран с бо­же­ст­вен­ным Прин­ци­пом, зем­ли, ко­то­рая, го­во­рят, пре­бы­ва­ет над на­шей зем­лей, так ска­зать, фи­зи­че­ское су­ще­ст­во­ва­ние и соз­на­ние толь­ко об­раз­ами ко­то­ро­го яв­ля­ют­ся мир и те­ло. Но со­вре­мен­ные Йо­ги ед­ва ли при­зна­ют воз­мож­ность ма­те­ри­аль­но­го един­ст­ва с Бо­же­ст­вен­ным.)


15 ян­ва­ря 1916


О, Ты, ко­го я мо­гу на­звать мо­им Бо­гом, Ты, кто есть лич­ная фор­ма Транс­цен­дент­но­го Веч­но­го, При­чи­ной, Ис­точ­ни­ком и Ре­аль­но­стью мое­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го су­ще­ст­во­ва­ния, Ты, кто ве­ка и ты­ся­че­ле­тия мед­лен­но и тон­ко ме­сишь эту Ма­те­рию для то­го, что­бы од­на­ж­ды она смог­ла соз­на­тель­но со­еди­нить­ся с То­бой, и быть лишь То­бой; О, Ты, кто явил­ся мне во всем Сво­ем бо­же­ст­вен­ном ве­ли­ко­ле­пии, это ин­ди­ви­ду­аль­ное су­ще­ст­во це­ли­ком и пол­но­стью пред­ла­га­ет се­бя Те­бе в ак­те вы­со­чай­ше­го обо­жа­ния, оно стре­мит­ся пол­но­стью ото­жде­ст­вить­ся с То­бой, быть То­бой, веч­но То­бой, по­гру­жен­ное на ве­ки в Твою Ре­аль­ность. Но го­то­во ли оно к это­му? За­вер­ше­на ли пол­но­стью Твоя ра­бо­та? Нет ли там еще ка­кой-ли­бо те­ни, не­ве­же­ст­ва или ог­ра­ни­чен­но­сти? Мо­жешь ли Ты, на­ко­нец, окон­ча­тель­но ов­ла­деть им и в вы­со­чай­шей, и са­мой пол­ной транс­фор­ма­ции на­ве­ки ос­во­бо­дить его от ми­ра Не­ве­де­ния и за­ста­вить его жить в ми­ре Ис­ти­ны?

Или, вер­нее, Ты, и есть я са­ма, из­бав­ляю­щая­ся от всех оши­бок и ог­ра­ни­че­ний. Ста­ла ли я пол­но­стью этим ис­тин­ным я в ка­ж­дом ато­ме мое­го су­ще­ст­ва? Вы­зо­вешь ли Ты со­кру­ши­тель­ную транс­фор­ма­цию или это бу­дет еще мед­лен­ное дей­ст­вие, в ко­то­ром клет­ка за клет­кой долж­на быть ос­во­бо­ж­де­на от сво­ей тем­но­ты и сво­их ог­ра­ни­че­ний?..

Ты - Су­ве­рен, го­то­вый за­вла­деть Сво­им цар­ст­вом; счи­та­ешь ли Ты, что Твое цар­ст­во еще не дос­та­точ­но го­то­во для Те­бя, что­бы со­еди­нить окон­ча­тель­но его с Со­бой и стать объ­е­ди­нен­ным с ним?

Бу­дет ли, на­ко­нец, со­вер­ше­но ве­ли­кое чу­до - по­яв­ле­ние ин­те­граль­ной Бо­же­ст­вен­ной жиз­ни в ин­ди­ви­ду­аль­ном.


22 ян­ва­ря 1916


Ты пол­но­стью ов­ла­дел этим убо­гим ин­ст­ру­мен­том и ес­ли он еще не дос­та­точ­но со­вер­ше­нен для Те­бя, так за­вер­ши его транс­фор­ма­цию, его транс­му­та­цию: Ты ра­бо­та­ешь в ка­ж­дой клет­ке это­го те­ла, фор­ми­ру­ешь их и де­ла­ешь их по­дат­ли­вы­ми, ос­ве­ща­ешь их, и во всем су­ще­ст­ве при­во­дишь в по­ря­док, ор­га­ни­зу­ешь и гар­мо­ни­зи­ру­ешь их. Все в дви­же­нии, все из­ме­ня­ет­ся; Твое бо­же­ст­вен­ное дей­ст­вие ощу­ща­ет­ся как не­ска­зан­ный ис­точ­ник очи­щаю­ще­го ог­ня, ко­то­рый цир­ку­ли­ру­ет сквозь все ато­мы. И этот струя­щий­ся ис­точ­ник при­но­сит в су­ще­ст­во экс­таз бо­лее чу­дес­ный, чем ко­гда-ли­бо рань­ше: так на Твое дей­ст­вие от­ве­ча­ет уст­рем­ле­ние то­го, над чем Ты ра­бо­та­ешь, и это уст­рем­ле­ние все бо­лее пыл­кое, по­сколь­ку ин­ст­ру­мент уви­дел се­бя та­ким, ка­ким он ре­аль­но яв­ля­ет­ся во всей сво­ей не­мо­щи.

О Господь , я умо­ляю Те­бя, ус­корь тот бла­го­сло­вен­ный день, ко­гда бу­дет за­вер­ше­но бо­же­ст­вен­ное чу­до, ус­корь тот день реа­ли­за­ции Бо­же­ст­вен­но­го на зем­ле.


23 ян­ва­ря 1916


О, Ты, бо­же­ст­вен­ный оби­та­тель этой гру­бой фор­мы, Ты ви­дишь, что она яв­ля­ет­ся мас­сой ог­ра­ни­че­ний: раз­ве Ты не сло­ма­ешь все эти ог­ра­ни­че­ния, да­бы она смог­ла раз­де­лить Твою бес­ко­неч­ность? Ты ви­дишь, что она пол­на не­ве­же­ст­ва: раз­ве Ты не рас­тво­ришь этот мрак Сво­им свер­каю­щим све­том, да­бы она смог­ла раз­де­лить Твое сия­ние? Ты ви­дишь, что она об­ре­ме­не­на не­ве­же­ст­вен­ной не­чис­то­той: раз­ве Ты не по­гло­тишь все эти не­чис­то­ты, Сво­им по­жи­раю­щим ог­нем люб­ви, да­бы это су­ще­ст­во во всей сво­ей пол­но­те мог­ло стать еди­ным всем сво­им соз­на­ни­ем с То­бой?

Раз­ве Ты не на­хо­дишь, что это мрач­ное и го­ре­ст­ное су­ще­ст­во­ва­ние в эгои­сти­че­ской от­де­лён­но­сти длит­ся уже дос­та­точ­но дол­го для зем­ли и че­ло­ве­че­ст­ва? Раз­ве не на­стал час для все­лен­ной для то­го, что­бы эта фа­за раз­ви­тия бы­ла за­ме­не­на на дру­гую, где бу­дет гос­под­ство­вать чис­то­та и об­шир­ность соз­на­ния Твое­го Един­ст­ва?

По­сто­ян­но, ка­ж­дое мгно­ве­ние мой при­зыв уст­рем­ля­ет­ся к Те­бе, и я взы­ваю к Те­бе: Гос­подь, О Господь , при­ми вла­де­ние Тво­им цар­ст­вом, ос­ве­ти его Сво­им веч­ным При­сут­ст­ви­ем, по­ло­жи ко­нец му­чи­тель­но­му за­блу­ж­де­нию, в ко­то­ром оно жи­вет, по­ла­гая, что оно от­дель­но от Те­бя, в то вре­мя, как в сво­ей сущ­но­сти и ре­аль­но­сти оно и есть Ты сам.

Сло­май, сло­май по­след­нее со­про­тив­ле­ние, по­гло­ти по­след­ние не­чис­то­ты, взо­рви, ес­ли на­до, это су­ще­ст­во, но пусть оно бу­дет из­ме­не­но!


7 ию­ня 1916 То­кио


Про­шли дол­гие ме­ся­цы, о ко­то­рых не­че­го ска­зать, ибо это был пе­ри­од пе­ре­хо­да: пе­ре­хо­да от од­но­го рав­но­ве­сия к дру­го­му, бо­лее ши­ро­ко­му и пол­но­му. Внеш­ние об­стоя­тель­ст­ва бы­ли раз­но­об­раз­ны и но­вы, как буд­то су­ще­ст­во ну­ж­да­лось в на­ко­п­ле­нии мно­же­ст­ва впе­чат­ле­ний и на­блю­де­ний для то­го, что­бы за­ло­жить бо­лее ши­ро­кую и ком­плекс­ную ос­но­ву для его опы­та. Но, су­ще­ст­во, пол­но­стью по­гру­жен­ное в свое пе­ре­жи­ва­ние, не ну­ж­да­лось в ви­де­нии це­ло­ст­ной пер­спек­ти­вы, в том, что­бы знать, чем оно бы­ло и к че­му, не взи­рая на все, оно ве­дет.

Вне­зап­но, пя­то­го ию­ня, ву­аль бы­ла ра­зо­рва­на, и в мо­ем соз­на­нии поя­вил­ся свет.

Ко­гда я со­зер­ца­ла Те­бя в Тво­ей ин­ди­ви­ду­аль­ной фор­ме, О Господь веч­но­сти, и умо­ля­ла Те­бя при­нять вла­де­ние Тво­им цар­ст­вом пло­ти, Ты сно­ва при­вел в дви­же­ние, в ак­тив­ность эту ви­таль­ную фор­му, ко­то­рая, в свя­зи с не­об­хо­ди­мо­стью раз­ви­тия и объ­е­ди­не­ния, го­ды жи­ла в пас­сив­но­сти, что бы­ло со­от­вет­ст­вен­но и гар­мо­нич­но, но чу­ж­до лю­бо­му ак­тив­но­му про­яв­ле­нию Тво­ей во­ли.

Это воз­вра­ще­ние к ак­тив­но­сти оз­на­ча­ет со­вер­шен­но но­вую адап­та­цию ви­таль­но­го ин­ст­ру­мен­та, ибо его ес­те­ст­вен­ной тен­ден­ци­ей все­гда яв­ля­ет­ся во­зоб­нов­ле­ние дей­ст­вия сво­их ста­рых при­вы­чек и ме­то­дов. Этот пе­ри­од адап­та­ции был дол­гим, бо­лез­нен­ным, ино­гда мрач­ным, хо­тя по­за­ди бы­ло не­ру­ши­мо и силь­но осоз­на­вае­мое ощу­ще­ние Твое­го При­сут­ст­вия и со­вер­шен­ное под­чи­не­ние Твое­му За­ко­ну, что ни­ка­кое вол­не­ние не со­тря­са­ло су­ще­ст­во.

По­сте­пен­но, ви­таль­ное су­ще­ст­во нау­чи­лось на­хо­дить гар­мо­нию в са­мом ин­тен­сив­ном дей­ст­вии та­кую же, ка­кую оно име­ло в пас­сив­ной са­мо­от­да­че. И как толь­ко эта гар­мо­ния бы­ла в дос­та­точ­ной сте­пе­ни ус­та­нов­ле­на, сно­ва поя­вил­ся свет во всех час­тях су­ще­ст­ва, и ста­ло пол­ным осоз­на­ние то­го, что про­изош­ло.

Сей­час, в серд­це дей­ст­вия, ви­таль­ное су­ще­ст­во об­на­ру­жи­ло ощу­ще­ние Веч­но­сти и Бес­ко­неч­но­сти. Оно мо­жет вос­при­ни­мать Твою Вер­хов­ную Кра­со­ту и жить ей во всех ощу­ще­ни­ях и фор­мах. Да­же в ка­ж­дом его чув­ст­ве, рас­ши­рен­ном, дей­ст­вую­щем, пол­но­стью раз­ви­том, что­бы по­чув­ст­во­вать од­но­вре­мен­но про­ти­во­по­лож­ные ощу­ще­ния, оно все­гда чув­ст­ву­ет Те­бя.

Оно не не­соз­на­тель­но, од­на­ко, это толь­ко лишь пер­вый этап, и оно скло­ня­ет­ся пред То­бой в глу­бо­ком обо­жа­нии, и го­во­рит те­бе: "Гос­подь, Ты сно­ва взял свой ин­ст­ру­мент и же­ла­ешь ис­поль­зо­вать его для дей­ст­вия. Ин­ст­ру­мент зна­ет свое не­со­вер­шен­ст­во и не­чис­то­ту и умо­ля­ет Те­бя о ми­ло­сти его очи­ще­ния и со­вер­шен­ст­ва, что­бы изо дня в день, че­рез про­грес­си­рую­щее ис­чез­но­ве­ние всех его пред­поч­те­ний и ог­ра­ни­че­ний он смог бо­лее ин­те­граль­но про­явить Те­бя".


28 но­яб­ря 1916


Ты за­ста­вил ме­ня сно­ва про­чи­тать эту дет­скую бол­тов­ню, ибо она яв­ля­ет­ся не­ук­лю­жи­ми по­пыт­ка­ми вы­ра­же­ния ума, еще пре­бы­ваю­ще­го в сво­ем мла­ден­че­ст­ве, и все это ка­жет­ся мне да­ле­ким, очень да­ле­ким, по­кры­тым оча­ро­ва­ни­ем и чис­то­той пе­ре­жи­ва­ний чис­то­сер­деч­но­го и пол­но­го эн­ту­зи­аз­ма дет­ст­ва. И, все же, пред То­бой, О, веч­ный Гос­подь, я не ста­нов­люсь стар­ше и не со­вер­шаю ни­ка­ко­го про­грес­са: вы­ра­же­ние се­го­дняш­не­го дня бу­дет не луч­ше, чем бы­ло пре­ж­де. Ум все еще та­кой же бед­ный и не­ук­лю­жий, как и рань­ше. И что та­ко­го за­ме­ча­тель­но­го он дол­жен вы­ра­зить? Ни­ка­ко­го сен­са­ци­он­но­го опы­та: все пе­ре­жи­ва­ния сей­час ка­жут­ся про­сты­ми и ес­те­ст­вен­ны­ми. Ни­ка­кой мо­гу­ще­ст­вен­ной или ис­клю­чи­тель­ной, но­вой идеи, ни­че­го из тех идей, что на­пол­ня­ют ра­до­стью от­кры­тия: все идеи, ка­кую бы фор­му они не при­ни­ма­ли, сей­час, ка­жут­ся по­доб­но ста­рым зна­ко­мым, ко­то­рые дру­же­ски при­вет­ст­ву­ют, про­хо­дя, но от ко­то­рых не ожи­да­ешь ни­че­го но­во­го. Нет тща­тель­ных и де­таль­ных фи­ло­соф­ских ис­сле­до­ва­ний, от­кры­ваю­щих ка­кие-то еще не ис­сле­до­ван­ные внут­рен­ние тай­ни­ки. Внут­рен­ние слож­но­сти, са­ми по се­бе, боль­ше не су­ще­ст­ву­ют - это лишь точ­ные и бес­при­стра­ст­ные от­ра­же­ния всех ок­ру­жаю­щих пси­хо­ло­ги­че­ских дви­же­ний, а опи­сы­вать то, что про­ис­хо­дит в су­ще­ст­ве, бы­ло бы и слож­но, и нуд­но, по­доб­но до­пи­сы­ва­нию ми­ра в его поч­ти ис­клю­чи­тель­но под­соз­на­тель­ных на­щу­пы­ва­ни­ях и блу­ж­да­ни­ях.

Бед­ность, убо­гость! Ты по­мес­тил ме­ня в за­суш­ли­вую и го­лую пус­ты­ню, и все же, эта пус­ты­ня слад­ка для ме­ня, как и все, что при­хо­дит от Те­бя, О Господь . В этой ту­пой и бес­цвет­ной се­ро­сти, в этом не­яс­ном пе­пель­ном све­те, я вку­шаю аро­мат бес­ко­неч­ных про­странств, све­жий бриз от­кры­тых мо­рей, мо­гу­чее ды­ха­ние сво­бод­ных вер­шин по­сто­ян­но на­пол­ня­ет мое серд­це и про­пи­ты­ва­ет мою жизнь; все барь­е­ры упа­ли во мне и во­круг ме­ня и я ощу­щаю се­бя, по­доб­но пти­це, рас­крыв­шей свои кры­лья ни пе­ред чем не ог­ра­ни­чен­ным по­ле­том. Но пти­ца про­дол­жа­ет си­деть на ска­ле, ее кры­лья рас­про­стер­ты под се­рым ку­че­ря­вым не­бом, ожи­дая, что­бы взмыть ввысь, ожи­дая при­хо­да че­го-то ожи­дае­мо­го, но не зная, чем оно яв­ля­ет­ся. По­сколь­ку она боль­ше не име­ет оков, сдер­жи­ваю­щих ее по­лет, у нее боль­ше нет меч­ты уле­теть прочь. Соз­на­вая свою сво­бо­ду, она не на­сла­ж­да­ет­ся ей и ос­та­ет­ся, по­доб­но дру­гим, сре­ди дру­гих си­деть на зем­ле сре­ди тем­но­го и гус­то­го ту­ма­на.


4 де­каб­ря 1916


О Господь , по­сколь­ку Ты раз­ре­шил это, я сно­ва ста­ла еже­днев­но при­хо­дить к Те­бе, ос­во­бо­ж­да­ясь на не­сколь­ко крат­ких мгно­ве­ний от ак­тив­но­сти, ко­то­рая аб­со­лют­но от­но­си­тель­на, да­же то­гда, ко­гда я во­вле­че­на в нее. Ты по­гру­жа­ешь ме­ня на­зад в дей­ст­вие и обы­ден­ное соз­на­ние, Ты да­ру­ешь мне воз­мож­ность ре­гу­ляр­но сно­ва при­ле­тать к Те­бе, вос­па­рить, на вре­мя, в не­ру­ши­мое Без­мол­вие и веч­ное Соз­на­ние.

О Господь , Ты хо­тел, что­бы су­ще­ст­во ста­но­ви­лось бо­лее ши­ро­ким и бо­га­тым. Но это­го нель­зя дос­тичь без вхо­ж­де­ния сно­ва во тьму и не­ве­де­ние, хо­тя бы вре­мен­но и час­тич­но.

Эти, при­хо­дя­щие сей­час тем­но­та и не­ве­де­ние, пре­бы­ва­ют у Тво­их стоп, как са­мое скром­ное из ис­пы­та­ний. Я не про­шу Те­бя по­сто­ян­но да­ро­вать мне Соз­на­ние, ко­то­рое Ты да­ришь мне в эти мгно­ве­ния и чис­то­го об­ще­ния. Я толь­ко про­шу сде­лать эти мгно­ве­ния еще бо­лее спо­кой­ны­ми и чис­ты­ми, что­бы все боль­ше и боль­ше ук­ре­пить и ос­ве­тить соз­на­ние, да­бы оно мог­ло вер­нуть­ся к сво­им еже­днев­ным де­лам с об­нов­лен­ной си­лой и зна­ни­ем.

Ты на­по­ми­на­ешь мне эти­ми крат­ки­ми мгно­ве­ния­ми экс­та­ти­че­ско­го ото­жде­ст­в­ле­ния, о том, что Ты да­ро­вал мне си­лу соз­на­тель­но­го еди­не­ния с То­бой. И бо­же­ст­вен­ная му­зы­каль­ная гар­мо­ния за­хва­ты­ва­ет все су­ще­ст­во.

Но зву­ки ска­п­ли­ва­ют­ся в го­ло­ве, как по­за­ди вуа­ли и не сло­ва сте­ка­ют сей­час с пе­ра....


5 де­каб­ря 1916


Ты да­ро­вал мне ми­лость Твое­го по­коя, в ко­то­ром рас­тво­ре­ны все ин­ди­ви­ду­аль­ные ог­ра­ни­че­ния, в ко­то­ром пре­бы­ва­ешь во всём и, еще бо­лее оп­ре­де­лен­но, всё пре­бы­ва­ет в Те­бе. Но ум, по­гру­жен­ный в этот бо­же­ст­вен­ный экс­таз, еще не на­шел си­лу вы­ра­же­ния.

(Фак­ти­че­ская за­пись пе­ре­жи­ва­ния)

"Обер­нись к зем­ле". Обыч­но, при­каз слы­шен в без­мол­вии не­ру­ши­мой иден­ти­фи­ка­ции. За­тем, соз­на­ние ста­ло тем, Еди­ным во всем. "Вез­де и во всех тех, в ком ты мо­жешь ви­деть Еди­но­го, бу­дет про­бу­ж­де­но соз­на­ние этой то­ж­де­ст­вен­но­сти с Бо­же­ст­вен­ным. Смот­ри..." Это бы­ла япон­ская ули­ца, яр­ко ос­ве­щен­ная ве­се­лы­ми фо­на­ри­ка­ми, жи­во­пис­но рас­кра­шен­ны­ми в яр­кие цве­та. И по­сте­пен­но поя­ви­лось Бо­же­ст­вен­ное, ви­ди­мое во всем и в ка­ж­дом, что соз­на­тель­но дви­га­лось по ули­це. Один из не­бреж­но по­стро­ен­ных до­мов стал про­зрач­ным, про­яв­ляя жен­щи­ну, си­дя­щую на та­та­ми в ве­ли­ко­леп­ном фио­ле­то­вом ки­мо­но, рас­ши­тым в зо­ло­тые яр­кие цве­та. Жен­щи­на бы­ла кра­си­ва, в воз­рас­те от три­дца­ти пя­ти до со­ро­ка лет. Она иг­ра­ла на зо­ло­ти­стом са­ми­се­не (sami­sen). У ее ног ле­жал ма­лень­кий ре­бе­нок. И в жен­щи­не, то­же бы­ло вид­но Бо­же­ст­вен­ное.


7 де­каб­ря 1916


Гос­подь, во­ис­ти­ну, я мо­гу ска­зать, что у ме­ня нет ни Йо­ги, ни ка­ких-ли­бо доб­ро­де­те­лей, ибо я пол­но­стью из­ба­ви­лась от то­го, что со­став­ля­ет сла­ву всех тех, кто хо­тел слу­жить Те­бе. Внеш­не, моя жизнь так обыч­на и ба­наль­на, на сколь­ко это толь­ко воз­мож­но; и ка­кая же она внут­рен­не? Это ти­хое спо­кой­ст­вие без ка­ких-ли­бо из­ме­не­ний или не­ожи­дан­но­стей; по­кой че­го-то, что уже реа­ли­зо­ва­но и боль­ше не ищет се­бя, что боль­ше ни­че­го уже не ждет от жиз­ни и ве­щей, что дей­ст­ву­ет, не рас­счи­ты­вая ни на ка­кую вы­го­ду, аб­со­лют­но зная, что в лю­бом слу­чае это дей­ст­вие не при­над­ле­жит ему, ни в его по­бу­ж­де­нии, ни в его ре­зуль­та­те; что же­ла­ет, осоз­на­ет толь­ко то, что вер­хов­ная Во­ля же­ла­ет в нем; по­кой пол­но­стью ос­но­ван­ный на не­оп­ро­вер­жи­мой уве­рен­но­сти, на без­объ­ект­ном зна­нии, на бес­при­чин­ной ра­до­сти, на са­мо­су­ще­ст­вую­щем ста­ту­се соз­на­ния, ко­то­рый уже боль­ше не при­над­ле­жит вре­ме­ни. Это не­под­виж­ность, дви­жу­щая­ся в сфе­ре внеш­ней жиз­ни, и, все же, не при­над­ле­жа ей или не пы­та­ясь из­бе­жать ее. Я ни на что не на­де­юсь, ни­че­го не ожи­даю, ни­че­го не же­лаю, ни к че­му не стрем­люсь и, пре­ж­де все­го, я - есть ни­что; и, все же, сча­стье, по­кой - чис­тое сча­стье, не осоз­наю­щее се­бя, ко­то­ро­му не нуж­но смот­реть на свое соб­ст­вен­ное су­ще­ст­во­ва­ние, ко­то­рое при­шло, что­бы по­се­лить­ся в до­ме это­го те­ла. Это сча­стье - есть Ты, О Господь , и этот по­кой - то­же Ты, ибо это то, что че­ло­ве­че­ские спо­соб­но­сти и чув­ст­ва че­ло­ве­ка не мо­гут ни вос­при­нять, ни на­сла­ж­дать­ся этим. Так, что это Ты, О Господь , есть тот, кто оби­та­ет в этом те­ле и вот по­че­му это те­лес­ное жи­ли­ще ка­жет­ся та­ким бед­ным и по­сред­ст­вен­ным для та­ко­го чу­дес­но­го оби­та­те­ля.


8 де­каб­ря 1916


О Господь , это был наш раз­го­вор се­го­дня ут­ром: Ты про­бу­дил ви­таль­ное су­ще­ст­во вол­шеб­ной па­лоч­кой Сво­его им­пуль­са и ска­зал ему: "Про­бу­дись, со­гни лук тво­ей во­ли, ибо ско­ро на­сту­пит час дей­ст­вия". Вне­зап­но про­бу­ж­дён­ное, ви­таль­ное су­ще­ст­во под­ня­лось, по­тя­ги­ва­ясь, стрях­ну­ло пыль сво­его дол­го­го оце­пе­не­ния, чув­ст­вуя эла­стич­ность сво­их эле­мен­тов, оно осоз­на­ло, что всё ещё силь­но и го­дит­ся для дей­ст­вия.

И с пла­мен­ным до­ве­ри­ем оно от­ве­ти­ло вер­хов­но­му при­зы­ву: "Я здесь, О Господь , что Ты хо­чешь от ме­ня?" Но пре­ж­де, чем бы­ли про­из­не­се­ны сле­дую­щие сло­ва, вме­шал­ся ра­зум со сво­им об­ра­ще­ни­ем и низ­ко скло­ня­ясь пе­ред Вла­ды­кой в знак под­чи­не­ния ска­зал ему сле­дую­щее: "О Господь , Ты зна­ешь, что я пре­дан Те­бе и, что я ста­ра­юсь сде­лать наи­луч­шее, что­бы быть вер­ным и чис­тым про­вод­ни­ком Тво­ей вы­со­чай­шей Во­ли. Но ко­гда я об­ра­щаю свой взор к зем­ле, я ви­жу, что как бы ве­лик че­ло­век не был, его сфе­ра дей­ст­вия ужас­но ог­ра­ни­че­на. Че­ло­век, ко­то­рый в сво­ём уме и да­же в сво­ём ви­таль­ном су­ще­ст­ве ши­рок, как все­лен­ная или, по мень­ше ме­ре, ши­рок, как зем­ля, но как толь­ко он на­чи­на­ет дей­ст­во­вать, сра­зу ока­зы­ва­ет­ся за­клю­чён­ным в уз­кие рам­ки ма­те­ри­аль­но­го дей­ст­вия, очень ог­ра­ни­чен­но­го в сво­ём по­ле и по сво­им ре­зуль­та­там. Будь то - ос­но­ва­тель ре­ли­гии или по­ли­ти­че­ский ре­фор­ма­тор, тот, кто на­чи­на­ет дей­ст­во­вать, ста­но­вит­ся ни­чтож­но ма­лень­ким ка­меш­ком во все­об­щем строе­нии, кру­пи­ца пес­ка в гро­мад­ной дю­не че­ло­ве­че­ской ак­тив­но­сти. По­это­му я не ви­жу ни­ка­ко­го осу­ще­ст­ви­мо­го дей­ст­вия, за­слу­жи­ваю­ще­го со­сре­до­то­че­ния на нём все­го су­ще­ст­ва и, ко­то­рое дос­той­но стать це­лью его су­ще­ст­во­ва­ния. Ви­таль­ное су­ще­ст­во по­лу­ча­ет удо­воль­ст­вие в аван­тю­ре, но нуж­но ли по­зво­лять ему пус­кать­ся в не­кую жал­кую аван­тю­ру, не­дос­той­ную ин­ст­ру­мен­та, соз­наю­ще­го Твоё При­сут­ст­вие? " - "Ни­че­го не бой­ся", - был от­вет. "Ви­таль­но­му су­ще­ст­ву не нуж­но по­зво­лять при­во­дить се­бя в дви­же­ние, оно не долж­но про­сить у те­бя со­дей­ст­вия при­ло­же­ни­ем всех уси­лий тво­их ор­га­ни­за­тор­ских спо­соб­но­стей, за ис­клю­че­ни­ем слу­чая, ко­гда пред­ло­жен­ное дей­ст­вие дос­та­точ­но ши­ро­ко и пол­но, что­бы це­ли­ком и с поль­зой при­ме­нить все ка­че­ст­ва су­ще­ст­ва. Ка­ким бу­дет в точ­но­сти это дей­ст­вие, ты уз­на­ешь, ко­гда это дей­ст­вие при­дёт к те­бе. Но я пре­дос­те­ре­гаю те­бя, да­же сей­час, что­бы ты бы­ла го­то­ва не от­верг­нуть его. Я, так­же, пре­ду­пре­ж­даю те­бя и ви­таль­ное су­ще­ст­во, что вре­мя ма­лень­кой, спо­кой­ной, од­но­об­раз­ной и мир­ной жиз­ни по­до­шло к кон­цу. Даль­ше - бу­дут уси­лия, опас­ность, не­пред­ви­ден­ное, не­на­дёж­ность, но, так­же, бу­дет и си­ла. Ты соз­да­на для этой ро­ли. По­сле дол­го­го со­гла­ша­тель­ст­ва пол­но­стью за­будь об этом, по­сколь­ку то­гда бы­ло ещё не вре­мя, и ты бы­ла не го­то­ва, сей­час же, про­бу­дись к соз­на­нию то­го, что в этом, в дей­ст­ви­тель­но­сти, за­клю­ча­ет­ся твоя ис­тин­ная роль, и имен­но для это­го ты бы­ла соз­да­на".

Ви­таль­ное су­ще­ст­во, ко­то­рое пер­вое про­бу­ди­лось к соз­на­нию и со свой­ст­вен­ным ему эн­ту­зи­аз­мом вос­клик­ну­ло: "О Господь , я го­то­во, Ты мо­жешь по­ло­жить­ся на ме­ня!" Ум, бо­лее роб­кий и не­сме­лый, хо­тя, так­же, и бо­лее по­слуш­ный, до­ба­вил: "То, что Ты хо­чешь, хо­чу и я. Ты хо­ро­шо зна­ешь, что я все­це­ло при­над­ле­жу Те­бе. Но дол­жен ли я су­меть до­ка­зать, что справ­люсь с за­да­чей,

дол­жен ли я иметь ор­га­ни­зую­щую си­лу, ко­то­рое ви­таль­ное су­ще­ст­во смо­жет реа­ли­зо­вать?"

- "Имен­но над тем, что­бы под­го­то­вить те­бя к это­му, я и ра­бо­таю в дан­ный мо­мент, вот по­че­му ты под­вер­га­ешь­ся дис­ци­п­ли­не пла­стич­но­сти и обо­га­ще­ния. Ни о чём не бес­по­кой­ся: си­ла при­дёт, ко­гда бу­дет нуж­но. Не по­то­му, что ты был ог­ра­ни­чен, так­же, как и ви­таль­ное су­ще­ст­во, очень ма­лень­ки­ми ак­тив­но­стя­ми, на то вре­мя, по­ка это бы­ло по­лез­но, что­бы дать ве­щам, ко­то­рые долж­ны быть под­го­тов­ле­ны, вре­мя на под­го­тов­ку. Я го­во­рю это не по­то­му, что ты не­спо­соб­на жить в сто­ро­не от этих ми­ло­стей в по­ле дей­ст­вия, со­от­вет­ст­вую­щем твое­му ис­тин­но­му уров­ню. Я вы­брал те­бя из всей веч­но­сти, что­бы ты бы­ла мо­им осо­бен­ным пред­ста­ви­те­лем на зем­ле, не толь­ко не­ви­ди­мо, скры­тым об­ра­зом, но, так­же, и от­кры­то пе­ред все­ми людь­ми. И ты бу­дешь тем, для че­го ты бы­ла соз­да­на". И на мгно­ве­ние Мас­тер и ин­ст­ру­мент ста­но­вят­ся еди­ным. Не­срав­нен­ным, веч­ным, бес­ко­неч­ным.

9 де­каб­ря 1916


Толь­ко сей­час, спус­тя боль­шой про­ме­жу­ток вре­ме­ни по­сле то­го, как я вы­шла из мое­го со­зер­ца­ния, я по­ня­ла, что это бы­ло.

Этим ут­ром сно­ва я во­шла в то со­стоя­ние, в ко­то­ром соз­на­ние рас­сы­па­но во мно­же­ст­ве раз­лич­ных эле­мен­тов - цен­тров соз­на­ния, как ин­ди­ви­ду­аль­ных, так и кол­лек­тив­ных для то­го, что­бы со­вер­шить оп­ре­де­лён­ное дей­ст­вие там или вер­нее столь­ко дей­ст­вий, сколь­ко эти эле­мен­ты не­сут в се­бе.

Вне­зап­но, то в од­ном мес­те, то в дру­гом от­чёт­ли­во по­яв­ля­лись вспыш­ки, за­тем они ту­ск­не­ли, ус­ту­пая ме­сто но­вым. Ка­ж­дый дей­ст­вую­щий эле­мент соз­на­ния яс­но осоз­на­вал своё дей­ст­вие, но соз­на­ние це­ло­го, ка­за­лось не­воз­мож­ным из-за чрез­вы­чай­ной ком­плекс­но­сти, ко­то­рую оно вы­зы­ва­ло, и бы­ло бес­по­лез­ным для вы­пол­не­ния са­мой ра­бо­ты.


10 де­каб­ря 1916

О Господь , не­ко­то­рая внеш­няя сла­бость ино­гда бо­лее по­лез­на Те­бе для ра­бо­ты, чем слиш­ком яв­ное со­вер­шен­ст­во. Ка­жет­ся, что про­яв­лен­ное со­вер­шен­ст­во яв­ля­ет­ся воз­мож­ной пре­ро­га­ти­вой толь­ко для тех, кто уда­лил­ся от ми­ра и от ра­бо­ты в ми­ре. Но для тех, ко­го Ты из­брал свои­ми ра­бот­ни­ка­ми на зем­ле, я яс­но ви­жу, что не­ко­то­рые сла­бо­сти, не­со­вер­шен­ст­во (при ус­ло­вии, что они толь­ко внеш­ние, а не ре­аль­ные) в Тво­их гла­зах бо­лее по­лез­ны и, сле­до­ва­тель­но, бо­лее со­вер­шен­ны, чем са­мо со­вер­шен­ст­во. И от­каз от со­вер­шен­ст­ва в его внеш­ней фор­ме яв­ля­ет­ся ча­стью ин­те­граль­но­го от­ка­за от не­ве­же­ст­ва от­дель­но­го я.

Не по­то­му ли, О Господь , Ты да­ёшь мне так ред­ко экс­таз пол­но­го ото­жде­ст­в­ле­ния и со­вер­шен­ное соз­на­ние?

Пре­ж­де я бы­ла из­ба­ло­ва­на То­бой. Ты дал мне жить в по­сто­ян­ном Тво­ём при­сут­ст­вии ... Но сей­час, ка­жет­ся, буд­то Ты учишь ме­ня по­знать не­из­мен­ное бла­жен­ст­во да­же во тьме и не иметь ни­ка­ких пред­поч­те­ний: будь то соз­на­ние или не­соз­на­ние.

За пре­де­ла­ми всех же­ла­ний быть по­гру­жен­ной в ус­ло­вия тех, кто жи­вёт стра­стя­ми ..., стран­но!

Но са­мое стран­ное, что это ос­тав­ля­ет ме­ня аб­со­лют­но спо­кой­ной, мир­ной и удов­ле­тво­рен­ной и в этой тем­но­те я ви­жу ве­ли­кую си­лу, а в глу­би­не но­чи так­же мо­гут быть слыш­ны воз­вы­шен­ные не­бес­ные гар­мо­нии.

О Господь , ка­ж­дый но­вый миг в Тво­ём цар­ст­ве - есть но­вый по­вод для изум­ле­ния!


12 де­каб­ря 1916


Мой ум обес­по­ко­ен тем, что су­ще­ст­во так по­сто­ян­но об­ра­ще­но к та­ким ни­чтож­ным ве­щам, вра­ща­ет­ся в та­ком уз­ком кру­ге прак­ти­че­ских и без­от­ла­га­тель­ных мыс­лей.

О Господь , оно учит­ся ви­деть Те­бя вез­де и в са­мой мель­чай­шей ве­щи оно осоз­на­ёт Те­бя и на­сла­ж­дать­ся То­бой. Но, да­же так на­сла­ж­да­ясь То­бой и уз­на­вая Те­бя в са­мых пус­тых и бес­по­лез­ных ве­щах и ак­тив­но­стях, так же, как и в са­мых ши­ро­ких и бла­го­род­ных, оно удив­ля­ет­ся, по­че­му же они пре­ва­ли­ру­ют над ос­таль­ны­ми. На про­тя­же­нии по­след­них ме­ся­цев мно­го раз оно ста­ра­лось ока­зы­вать про­ти­во­дей­ст­вие этой тен­ден­ции, но вся­кий раз тщет­но; не по­то­му ли, что Ты на­хо­дишь, что это хо­ро­шо или это из-за то­го, что оно не спо­соб­но су­ще­ст­во­вать по-дру­го­му? Оно за­да­ло во­прос Те­бе и, как все­гда, Твоя улыб­ка при­шла в уте­ше­ние ему, но точ­но­го от­ве­та не бы­ло.

Сей­час для это­го ума, мель­чай­ший объ­ект ста­но­вит­ся не­по­сти­жи­мой мис­те­ри­ей, и всё по­сто­ян­но яв­ля­ет­ся по­во­дом для изум­ле­ния.


14 де­каб­ря 1916


О Господь , я при­вет­ст­вую Те­бя и низ­ко скло­ня­юсь пред То­бой. Но я не долж­на пи­сать, ибо Ты толь­ко что ска­зал мне в от­вет на во­прос в этой ме­ди­та­ции: "У нас бы­ла тай­ная бе­се­да, ко­то­рую да­же твои соб­ст­вен­ные фи­зи­че­ские уши не долж­ны слы­шать".


20 де­каб­ря 1916


Дни про­шли бур­но и бес­по­кой­но в сво­ём внеш­нем про­яв­ле­нии, но силь­но и спо­кой­но в сво­ей ре­аль­но­сти, от­ра­жаю­щей Твою бо­же­ст­вен­ную во­лю; они про­шли, раз­вёр­ты­вая, рас­кры­вая, раз­ви­вая сно­ва всё не­ожи­дан­ное и из­ме­няю­щее­ся ве­ли­ко­ле­пие Тво­ей не­ус­тан­ной бо­же­ст­вен­ной иг­ры. И как чу­дес­но на­блю­дать её, ко­гда по­ни­ма­ешь то бес­ко­неч­ное пе­ре­пле­те­ние дви­же­ний, ко­то­рое соз­да­ёт Твоя веч­ная во­ля, ко­гда зна­ешь, что всё это яв­ля­ет­ся фор­мой це­лой веч­но­сти и, что толь­ко из-за на­ших ог­ра­ни­чен­ных спо­соб­но­стей вос­при­ятия она ста­но­вит­ся не­пре­рыв­ной по­сле­до­ва­тель­но­стью фак­тов, в ко­то­рых мы - есть дар­мо­вые и не­ве­же­ст­вен­ные ак­тё­ры. Мы дей­ст­ву­ем с внеш­ним не­соз­на­ни­ем и сле­по­той тех, кто не зна­ет, и всё же я знаю, что да­же то­гда, ко­гда я яв­ля­юсь ак­тё­ром, я так же яв­ля­юсь и зри­те­лем. Но я ещё не­дос­та­точ­но чис­та для Те­бя, что­бы пре­дос­та­вить мо­ему взо­ру то­таль­ность дей­ст­вий и ре­зуль­та­тов; пе­ред на­ча­лом дей­ст­вия я знаю лишь час­тич­но и не­со­вер­шен­но и мне раз­ре­ше­но дей­ст­во­вать, имея зна­ние "за­чем", с пол­ным ос­ве­щё­ни­ем то­го, что Ты ожи­да­ешь от ме­ня. О Господь , ко­гда же у ме­ня бу­дет эта чис­то­та? Но это­го я то­же боль­ше не ожи­даю в не­тер­пе­нии и боль­ше не про­шу. Я ви­жу, как силь­но Твоё ве­ли­ко­ле­пие за­тем­ня­ет­ся и вуа­ли­ру­ет­ся в этом ни­чтож­ном и жал­ком ин­ст­ру­мен­те, но Ты, Ты ведь зна­ешь, по­че­му он та­кой, и эти его за­тем­не­ния и сла­бо­сти Ты так­же ис­поль­зу­ешь для дос­ти­же­ния, Тво­их веч­ных це­лей.

Моя ду­ша в мо­лит­ве с лю­бо­вью низ­ко скло­ня­ет­ся пред тем, что она мо­жет по­нять и уз­нать о Те­бе. Моя ду­ша мо­лит­ся и без ос­тат­ка от­да­ёт се­бя Те­бе с тем воз­вы­шен­ным пы­лом, ко­то­рый дос­ти­га­ет сво­ей куль­ми­на­ции в ото­жде­ст­в­ле­нии. Моя ду­ша мо­лит­ся ... и моё те­ло - то­же; моя мысль без­молв­на в не­мом экс­та­зе.


( Со­об­ще­ние, по­лу­чен­ное в 5.30 вче­ра, по­сле ме­ди­та­ции)

"Как ты по­ни­ма­ешь ме­ня, я рас­ска­жу этим ве­че­ром. Я ви­жу в тво­ём серд­це брил­ли­ант, ок­ру­жён­ный зо­ло­тым све­том. Он од­но­вре­мен­но чис­тый и тё­п­лый, не­что та­кое, что мо­жет про­явить без­лич­ную лю­бовь, но по­че­му ты хра­нишь это со­кро­ви­ще за­пер­тым в этой тём­ной шка­тул­ке об­ши­той тём­ным пур­пу­ром? Са­мый даль­ний по­кров со­сто­ит из тём­ной без бле­ска си­не­вы - ис­тин­ной ман­тии тьмы. Ка­жет­ся, что ты опа­са­ешь­ся по­ка­зы­вать своё ве­ли­ко­ле­пие. Учись из­лу­чать, и не бо­ять­ся штор­ма: ве­тер уно­сит нас да­ле­ко от бе­ре­га, но и по­ка­зы­ва­ет нас все­му ми­ру. Бу­дешь ли ты эко­но­мить свою неж­ность? Но ис­точ­ник люб­ви бес­ко­не­чен. Ты опа­са­ешь­ся быть не­по­ня­той? Но где ты ви­де­ла че­ло­ве­ка спо­соб­но­го по­нять Бо­же­ст­вен­ное? И ес­ли веч­ная ис­ти­на на­шла в те­бе сред­ст­ва для сво­его про­яв­ле­ния, че­го же те­бе за­бо­тить­ся об ос­таль­ном? Ты, как пи­лиг­рим, вы­хо­дя­щий из свя­ти­ли­ща, стоя­щий на по­ро­ге пе­ред тол­пой: он не ре­ша­ет­ся по­ка­зать свой дра­го­цен­ный сек­рет сво­его вы­со­чай­ше­го от­кры­тия. Слу­шай, я то­же дол­го не ре­шал­ся, ибо пред­ви­дел и мою про­по­ведь, и её ре­зуль­та­ты: не­со­вер­шен­ст­во вы­ра­же­ния, и ещё боль­шее не­со­вер­шен­ст­во не­по­ни­ма­ния. И, всё же, я по­вер­нул­ся к зем­ле и к лю­дям и при­нёс им моё по­сла­ние. По­вер­нись к зем­ле и к лю­дям - не этот ли при­каз ты слы­шишь в сво­ём серд­це? - в тво­ём серд­це, ибо, это то, что не­сёт сча­ст­ли­вую весть тем, кто жа­ж­дет со­стра­да­ния. С этих пор ни­что не смо­жет раз­ру­шить брил­ли­ант. Он не­уяз­вим в сво­ём по­строе­нии и мяг­кое из­лу­че­ние, ко­то­рое идёт от не­го мо­жет мно­гое из­ме­нить в серд­цах лю­дей. Ты со­мне­ва­ешь­ся в сво­ей си­ле и бо­ишь­ся сво­его не­ве­же­ст­ва? И это имен­но то, что уку­ты­ва­ет твою си­лу в ту тём­ную ман­тию кро­меш­ной но­чи. Ты ко­леб­лешь­ся и дро­жишь на по­ро­ге мис­те­рий, ибо сей­час та­ин­ст­во про­яв­ле­ния ка­жет­ся те­бе бо­лее страш­ной и не­по­сти­жи­мой, чем мис­те­рия её Веч­ной При­чи­ны. Но ты сно­ва долж­на на­брать­ся храб­ро­сти и под­чи­нить­ся при­ка­зу глу­бин. Я го­во­рю те­бе это, ибо знаю те­бя и люб­лю те­бя, так же, как и ты зна­ешь и лю­бишь ме­ня. Я так яс­но поя­вил­ся пе­ред тво­им взо­ром, да­бы ты мог­ла не со­мне­вать­ся в мо­их сло­вах. Так­же, я по­ка­зал те­бе твоё серд­це, да­бы ты смог­ла ви­деть, что вер­хов­ная Ис­ти­на же­ла­ет от не­го, что­бы ты смог­ла от­крыть в нём за­кон сво­его бы­тия. Эта вещь ка­жет­ся для те­бя ещё чрез­вы­чай­но труд­ной, но при­дёт день, ко­гда ты изу­мишь­ся то­му, как всё мо­жет быть по дру­го­му.

Сакь­я­му­ни.


21 де­каб­ря 1916


Гос­подь, Ты ска­зал мне ус­та­ми то­го, кто из­вес­тен Те­бе луч­ше всех, ве­ро­ят­нее все­го для то­го, что­бы луч­ше дать мне по­нять Твой урок (то­гда бу­ду ли я глу­ха к Твое­му пря­мо­му вну­ше­нию?). И ещё, в дан­ный мо­мент я не знаю, что мне де­лать. Ты зна­ешь, как я бу­ду сча­ст­ли­ва, ес­ли, Тво­ей ми­ло­стью я смо­гу быть пол­но­стью пре­об­ра­зо­ва­на в очаг бо­же­ст­вен­ной люб­ви, той люб­ви, ко­то­рая яв­ля­ет­ся пер­вым и вы­со­чай­шим про­яв­ле­ни­ем Тво­ей веч­ной Ис­ти­ны; той люб­ви, ко­то­рая од­но­вре­мен­но яв­ля­ет­ся са­мым пол­ным вы­ра­же­ни­ем Тво­ей Ис­ти­ны в этом ми­ре и са­мой пря­мой до­ро­гой, ве­ду­щей к не­му че­ло­ве­че­ское соз­на­ние, да­бы оно мог­ло не сбить­ся с пу­ти. В те дни, ко­гда я стре­ми­лась, жа­ж­да­ла и мо­ли­ла, как мно­го раз я про­си­ла Тво­ей ми­ло­сти это­го со­стоя­ния, как наи­бо­лее со­от­вет­ст­вую­ще­го мо­ей ны­неш­ней идее о дей­ст­вии! В то вре­мя мне ка­за­лось, что это пе­ри­од, ко­гда я долж­на быть очи­ще­на от всех эгои­сти­че­ских пред­поч­те­ний, да­бы Ты смог бы из­брать это ин­ди­ви­ду­аль­ное зем­ное су­ще­ст­во в ка­че­ст­ве ин­ст­ру­мен­та для ма­ни­фе­ста­ции Тво­ей люб­ви на зем­ле. И сей­час, ко­гда Ты про­сишь это­го от ме­ня, я боль­ше чем пре­ж­де чув­ст­вую соб­ст­вен­ную бес­по­мощ­ность. Ибо я так дол­го ду­ма­ла, что знаю, чем яв­ля­ет­ся лю­бовь, и сей­час я не ви­жу ни­че­го, что нель­зя бы­ло бы на­звать лю­бо­вью. Так­же, я боль­ше не ви­жу ни­че­го осо­бен­но­го, что мож­но бы­ло бы на­звать лю­бо­вью. А как я мо­гу быть тем, что я боль­ше не мо­гу оп­ре­де­лить, быть в том со­стоя­нии, ко­то­рое я боль­ше не мо­гу от­ли­чить и рас­по­знать? И, всё же, Ты по­ка­зал мне вче­ра, что я хра­ню не­рас­кры­тым в тём­ном фут­ля­ре один из са­мых дра­го­цен­ных и мо­гу­ще­ст­вен­ных, Тво­их да­ров ....

Гос­подь, всё моё су­ще­ст­во стре­мит­ся под­чи­нить­ся Твое­му го­ло­су, со­от­вет­ст­во­вать Твое­му За­ко­ну, но оно не зна­ет в сво­ём внеш­нем соз­на­нии, оно не по­ни­ма­ет то­го, что Ты ожи­да­ешь от не­го. Дей­ст­ви­тель­но, оно чув­ст­ву­ет, что сей­час его лю­бовь пре­бы­ва­ет в пас­сив­ном со­стоя­нии и, что Ты бы хо­тел про­бу­дить его к ак­тив­но­му со­стоя­нию, но как пе­рей­ти от од­но­го со­стоя­ния к дру­го­му - это то, что ус­коль­за­ет от не­го. Он зна­ет, что это ак­тив­ное со­стоя­ние люб­ви долж­но быть по­сто­ян­ным и им­пер­со­наль­ным, то есть аб­со­лют­но не­за­ви­си­мым от об­стоя­тельств и лич­но­стей, по­сколь­ку оно не мо­жет, и не долж­но быть скон­цен­три­ро­ва­но на од­ной осо­бой ве­щи, и в этом оно бу­дет по­хо­же на ны­неш­нее со­стоя­ние пас­сив­ной люб­ви, ко­то­рое, са­мо по се­бе, чис­то, не­из­мен­но и им­пер­со­наль­но. Но что оно не зна­ет, так это, как оно мо­жет про­дол­жать свои ак­тив­но­сти и, в то же вре­мя, со­хра­нить свою чис­то­ту, не­из­мен­ность и им­пер­со­наль­ность.

Вот по­че­му этим ве­че­ром я умо­ляю Гос­по­да Мит­ру, ко­то­рый так со­вер­шен­но сим­во­ли­зи­ру­ет Твою ис­ти­ну люб­ви, про­ся прий­ти мне на по­мощь и ос­ве­тить моё не­ве­де­ние, рас­се­ять мои со­мне­ния, по­бе­дить мою не­ре­ши­тель­ность, сло­мать по­след­ние пре­гра­ды и ов­ла­деть этим фи­зи­че­ским ин­ст­ру­мен­том, да­бы он стал тем, что Ты ожи­да­ешь от не­го.

Но моя речь роб­ка, а мой го­лос дро­жит, и я не знаю, слы­шит ли Гос­подь Мит­ра мою мо­лит­ву.


24 де­каб­ря 1916


Гос­подь, мой ум без раз­ре­ше­ния стал осоз­на­вать то, что долж­но про­изой­ти и как это про­изой­дёт. Ты дал мне этим ут­ром пред­чув­ст­вие то­го, что Ты ожи­да­ешь от ме­ня, толь­ко пред­чув­ст­вие, ибо это пер­вый, очень роб­кий шаг по чу­дес­ной до­ро­ге, ко­то­рую Ты час­тич­но от­крыл пе­ре­до мной. Это бы­ло по­доб­но под­ни­маю­ще­му­ся по­то­ку, всё раз­ду­ваю­щей­ся и под­ни­маю­щей­ся ре­ке, за­то­п­ляю­щей и по­кры­ваю­щей всё свои­ми бла­го­дат­ны­ми во­да­ми. И в этот раз, это бы­ло серд­це, ко­то­рое по­доб­ным же об­ра­зом пе­ре­пол­ни­лось под дав­ле­ни­ем сил люб­ви, ко­то­рые Ты влил в не­го; и всё су­ще­ст­во на­ча­ло лю­бить, лю­бить всё силь­нее и силь­нее, без ка­кой-ли­бо оп­ре­де­лён­ной це­ли, ни­что и всё од­но­вре­мен­но, то, что оно зна­ет и то, что не зна­ет, то, что оно ви­дит, и ни­ко­гда не ви­де­ло; и по­сте­пен­но эта по­тен­ци­аль­ная лю­бовь ста­ла дей­ст­вен­ной лю­бо­вью, го­то­вая из­лить­ся на всех и вся свои­ми бла­го­дат­ны­ми по­то­ка­ми в дей­ст­вен­ном сия­нии ... Это бы­ло на­ча­ло, очень сла­бое на­ча­ло. Но я знаю, О Господь , это то, что Ты хо­чешь. Как все­гда, Твоя Во­ля - есть бес­ко­неч­ная Ми­лость, ко­то­рая пе­ре­пол­ня­ет су­ще­ст­во Тво­им бо­же­ст­вен­ным вос­тор­гом и уно­сит его вы­со­ко за пре­де­лы всех ни­чтож­ных слу­чай­но­стей к Сла­ве Твое­го не­бес­но­го оби­та­ния.

Быть тем, чем Ты хо­чешь, зна­чит быть бо­же­ст­вен­ным.


25 де­каб­ря 1916


( Что я слы­ша­ла в без­мол­вии и за­пи­са­ла про­шлым ве­че­ром)

" От­вер­гая всё, да­же муд­рость и соз­на­ние, ты смо­жешь под­го­то­вить своё серд­це к пред­на­зна­чен­ной для не­го ро­ли: внеш­не - са­мой не­воз­на­гра­ж­дае­мой ро­ли ис­точ­ни­ка, ко­то­рый все­гда из­ли­ва­ет свои во­ды, обиль­но те­ку­щие для всех, но к ко­то­ро­му ни­ка­кая во­да ни­ко­гда не воз­вра­ща­ет­ся на­зад. Он чер­па­ет свою не­ис­ся­кае­мую си­лу из глу­бин и ни­че­го не ожи­да­ет из­вне. Но ты все­гда мо­жешь чув­ст­во­вать воз­вы­шен­ное сча­стье, ко­то­рое со­про­во­ж­да­ет это не­ис­ся­кае­мое рас­про­стра­не­ние люб­ви; ибо лю­бовь са­мо­дос­та­точ­на и не ну­ж­да­ет­ся во вза­им­но­сти: это ис­тин­но да­же для ин­ди­ви­ду­аль­ной люб­ви и, в го­раз­до боль­шей сте­пе­ни, ис­тин­но для люб­ви бо­же­ст­вен­ной, ко­то­рая так пре­вос­ход­но от­ра­жа­ет бес­ко­неч­ность.

" Будь же этой лю­бо­вью во всех ве­щах, вез­де, все­гда, всё ши­ре и ин­тен­сив­нее и весь мир

ста­нет од­но­вре­мен­но и тво­ей ра­бо­той, и тво­им бо­гат­ст­вом, тво­им по­лем дей­ст­вия и тво­им за­вое­ва­ни­ем. На­стой­чи­во бо­рись, да­бы сло­мать по­след­ние ог­ра­ни­че­ния, ко­то­рые - есть лишь хруп­кие барь­е­ры для рас­ши­ряю­ще­го­ся су­ще­ст­ва. По­ко­ри по­след­нее не­ве­же­ст­во, уже за­ли­тое Оза­ряю­щей Си­лой. Бо­рись, да­бы по­бе­дить и вос­тор­же­ст­во­вать; бо­рись, что­бы пре­взой­ти всё, что яв­ля­ет­ся лишь се­го­дняш­ним днём; дай но­во­му Све­ту на­брать си­лу, по­ка­жи но­вый При­мер, в ко­то­ром ну­ж­да­ет­ся мир. Упор­но бо­рись со все­ми пре­пят­ст­вия­ми, как внут­рен­ни­ми, так и внеш­ни­ми. Лю­бовь - это дра­го­цен­ней­шая жем­чу­жи­на, пред­ло­жен­ная для тво­ей Реа­ли­за­ции".


26 де­каб­ря 1916*


Все­гда Твое сло­во, Гос­по­ди, да­руе­мое мне в без­мол­вии, сла­до­ст­но и обод­ряю­ще. Но я не по­ни­маю, чем этот ин­ст­ру­мент дос­то­ин ока­зы­вае­мой ему То­бою ми­ло­сти, или как он смо­жет ис­пол­нить то, что Ты от не­го тре­бу­ешь. Все в нем вы­гля­дит та­ким не­зна­чи­тель­ным, сла­бым и за­уряд­ным, пол­но­стью ли­шен­ным ин­тен­сив­но­сти, си­лы и раз­ма­ха по срав­не­нию с тем, чем он дол­жен быть для то­го, что­бы ис­пол­нить эту по­дав­ляю­щую его роль. Но я знаю, что не так уж важ­но то, о чем ду­ма­ет ра­зум. Ра­зум же зна­ет об этом и по­слуш­но ждет Твое­го при­ка­за.

Ты ве­лишь мне ста­рать­ся без ус­та­ли, и мне бы хо­те­лось иметь не­уга­си­мый за­пал, пре­одо­ле­ваю­щий ка­ж­дое за­труд­не­ние. Но Ты по­се­лил в мо­ем серд­це мир на­столь­ко неж­ный, что мне ка­жет­ся, что я уже боль­ше не знаю, как ста­рать­ся. Все мои спо­соб­но­сти и свой­ст­ва рас­цве­та­ют по­доб­но цве­там, спо­кой­но и без уси­лия, с ра­до­стью быть, с ра­до­стью рас­ти, с ра­до­стью вы­ра­жать Те­бя, ка­ким бы ни бы­ло Твое вы­ра­же­ние. Ес­ли борь­ба и су­ще­ст­ву­ет, то она на­столь­ко неж­на и лег­ка, что это сло­во вряд ли бу­дет здесь уме­ст­но. Но как ма­ло серд­це, что­бы вме­стить та­кую ог­ром­ную лю­бовь! И как сла­бы ви­таль­ность и фи­зи­че­ское те­ло, что­бы вы­не­сти да­руе­мую им мощь! Ты при­вел ме­ня к на­ча­лу Чу­дес­но­го Пу­ти, но хва­тит ли сил мо­им но­гам, что­бы прой­ти по не­му? Ты же ут­вер­жда­ешь, что дви­же­ние мое слиш­ком воз­вы­шен­но, что­бы бес­по­ко­ить­ся еще и об этом... дви­гать­ся... О, По­ве­ли­тель, как бес­ко­неч­но Твое со­стра­да­ние! И вновь Ты при­нял ме­ня во Все­мо­гу­щие объ­я­тия свои и ус­по­ко­ил в без­гра­нич­но­сти серд­ца сво­его, и серд­це Твое ска­за­ло мне: "Не тер­зай­ся, будь до­вер­чи­ва как ре­бе­нок: раз­ве не для мо­ей ты соз­да­на ра­бо­ты"?


27 де­каб­ря 1916*


О Господь , мой воз­люб­лен­ный, серд­це мое по­кор­но Те­бе, к Те­бе тя­нусь и умо­ляю, пусть это су­ще­ст­во ох­ва­тит пла­мя Тво­ей воз­вы­шен­ной люб­ви, что­бы она мог­ла из­лу­чать­ся все­му ми­ру. Серд­це мое ши­ро­ко от­кры­то; оно от­кры­то и об­ра­ще­но к Те­бе, от­кры­то и сво­бод­но, го­то­вое при­нять Твою бо­же­ст­вен­ную Лю­бовь; оно сво­бод­но от все­го, кро­ме Те­бя, и Твое при­сут­ст­вие вновь и вновь на­пол­ня­ет его, и все же ос­тав­ля­ет сво­бод­ным, да­бы оно мог­ло ох­ва­тить все бес­ко­неч­ное раз­но­об­ра­зие про­яв­лен­но­го ми­ра...

О, По­ве­ли­тель, ру­ки мои тя­нут­ся к Те­бе с моль­бою, мое серд­це ши­ро­ко от­кры­то пред То­бой, что­бы Ты мог сде­лать его со­су­дом Тво­ей бес­ко­неч­ной люб­ви.

"Лю­би ме­ня во всем, вез­де и в ка­ж­дом", - вот Твой от­вет. Я скло­ня­юсь пред То­бой и про­шу да­ро­вать мне эту спо­соб­ность.


29 де­каб­ря 1916*


О Господь , мой слад­чай­ший, нау­чи ме­ня быть ар­фой люб­ви Тво­ей.


30 де­каб­ря 1916


О Господь , по­че­му моё серд­це мне ка­жет­ся та­ким су­хим и хо­лод­ным?

Я чув­ст­вую, я ви­жу свою ду­шу жи­вую, глу­бо­ко внут­ри мое­го су­ще­ст­ва, и моя ду­ша ви­дит Те­бя, уз­на­ёт и лю­бит Те­бя во всех ве­щах, во всём, что су­ще­ст­ву­ет; она пол­но­стью соз­на­ёт это, и, так как внеш­нее су­ще­ст­во сда­лось ей, оно то­же соз­на­тель­но: ум зна­ет и ни­ко­гда не за­бы­ва­ет; очи­щен­ное ви­таль­ное су­ще­ст­во не име­ет боль­ше ни при­вя­зан­но­стей, ни от­вра­ще­ний и всё боль­ше и боль­ше оно вку­ша­ет ра­дость Твое­го при­сут­ст­вия во всех ве­щах и все­гда. Но серд­це, ка­жет­ся, за­сну­ло в дрё­ме ис­то­ще­ния и ду­ша боль­ше не на­хо­дит в нём дос­та­точ­ной ак­тив­но­сти, да­бы в со­вер­шен­ст­ве от­ве­тить на её по­бу­ж­де­ние. По­че­му? Бы­ло ли оно та­ким сла­бым, что борь­ба смог­ла так из­ну­рить его, или оно бы­ло так глу­бо­ко из­ра­не­но, что ста­ло со­вер­шен­но же­ст­ким? И, всё же, оно бы хо­те­ло от­ве­тить на внут­рен­ний зов; оно же­ла­ет это­го с не­по­ко­ле­би­мой ве­рой и обо­жа­ни­ем; но оно, как по­жи­лой че­ло­век, доб­ро­же­ла­тель­но улы­баю­щей­ся, на­блю­дая иг­ры юно­сти, но не­спо­соб­ный при­нять в них уча­стия. И, всё же, оно пол­но ра­до­сти и до­ве­рия, оно пе­ре­пол­ня­ет­ся бла­го­дар­но­стью за все те со­кро­ви­ща люб­ви, ко­то­рые при­ро­да так ве­ли­ко­душ­но рас­то­ча­ет на не­го; оно бы хо­те­ло во взаи­мо­об­ме­не эти­ми дра­го­цен­ны­ми да­ра­ми из­лить­ся в не­ис­то­щи­мых по­то­ках зо­ло­то­го ви­на неж­но­сти, что ук­ре­п­ля­ет и вос­ста­нав­ли­ва­ет, ожив­ля­ет и уте­ша­ет, ис­тин­ное ви­но жиз­ни для че­ло­ве­че­ских су­ществ. Оно бы хо­те­ло и ста­ра­ет­ся ..., но как ни­чтож­но то, что оно де­ла­ет, в срав­не­нии с тем, что оно спо­соб­но де­лать, в срав­не­нии с тем, что оно меч­та­ет осу­ще­ст­вить; как по­сред­ст­вен­но всё то, что оно спо­соб­но сде­лать, в срав­не­нии с тем, на что оно на­де­ет­ся, ибо оно все­гда на­де­ет­ся. Оно зна­ет, что, Твой зов ни­ко­гда не зву­чит по­на­прас­ну, и у не­го нет со­мне­ний в том, что од­на­ж­ды оно смо­жет осу­ще­ст­вить ве­ли­ко­ле­пие, про­блеск ко­то­ро­го ты дал по­чув­ст­во­вать ему.

Кто же от­кро­ет эти за­пер­тые во­ро­та шлю­за?

Моё серд­це лю­бит по-че­ло­ве­че­ски и по-че­ло­ве­че­ски оно лю­бит с си­лой, по­сто­ян­ст­вом и чис­то­той. Но Ты хо­чешь, что­бы у не­го бы­ла лю­бовь бо­же­ст­вен­ная, в без­гра­нич­ном раз­вер­ты­ва­нии Тво­ей вер­хов­ной си­лы и это еще ос­та­ёт­ся не­осу­ще­ст­ви­мым для не­го.

Кто же от­кро­ет эти за­пер­тые во­ро­та шлю­за?


4 ян­ва­ря 1917


О Господь , Ты лив­нем из­ли­ва­ешь на ме­ня Свои да­ры. Сей­час, ко­гда это су­ще­ст­во боль­ше ни­че­го не ожи­да­ет и ни­че­го не же­ла­ет от жиз­ни, жизнь при­но­сит ему са­мые дра­го­цен­ные со­кро­ви­ща, ко­то­рые так силь­но жа­ж­дут лю­ди. Во все час­ти мое­го ин­ди­ви­ду­аль­но­го су­ще­ст­ва Ты из­ли­ва­ешь Свои да­ры: в ум, в пси­хи­че­ское и да­же в фи­зи­че­ское. Ты дал мне дос­та­ток, и дос­та­ток, ка­жет­ся мне та­ким же ес­те­ст­вен­ным, как и скуд­ность и не при­но­сит мне боль­шой ра­до­сти, ибо час­то в бед­но­сти ду­хов­ная жизнь для ме­ня бы­ла бо­лее ин­тен­сив­ной и соз­на­тель­ной, но я очень яс­но ви­жу это бо­гат­ст­во и моё ин­ди­ви­ду­аль­ное су­ще­ст­во, ко­то­рое ты осы­па­ешь да­ра­ми, рас­про­стер­то пред То­бой в не­вы­ра­зи­мой бла­го­дар­но­сти.

Не­срав­нен­на Твоя доб­ро­та, а Твоя ми­лость бес­ко­неч­на.


5 ян­ва­ря 1917


Лю­бовь - есть ни что иное, как лен­та, свя­зы­ваю­щая во­еди­но все цве­ты Твое­го бо­же­ст­вен­но­го бу­ке­та. Эта не­на­вяз­чи­вая роль, скром­ная и не­рас­по­знан­ная, ко­то­рая в сво­ей су­ти им­пер­со­наль­на, ко­то­рая по­лез­на толь­ко из-за са­мой сво­ей им­пер­со­наль­но­сти.

Из-за то­го, что я всё боль­ше и боль­ше ста­нов­люсь этой лен­той, этим свя­зую­щим един­ст­вом, со­би­раю­щим рас­сы­пан­ные фраг­мен­ты Твое­го соз­на­ния и, груп­пи­руя их вме­сте, даю им воз­мож­ность всё луч­ше и луч­ше пе­ре­стро­ить Твоё соз­на­ние, од­но­вре­мен­но еди­ное и мно­же­ст­вен­ное

. Это да­ёт мне воз­мож­ность яс­но ви­деть, чем яв­ля­ет­ся лю­бовь в иг­ре все­лен­ских сил, ка­ко­во её ме­сто и в чём её мис­сия. Она не яв­ля­ет­ся за­вер­ше­ни­ем са­ма по се­бе, но она - есть Твоё вер­хов­ное сред­ст­во. Дей­ст­вую­щая вез­де, ме­ж­ду всем, вез­де она за­вуа­ли­ро­ва­на са­ми­ми ве­ща­ми, ко­то­рые она объ­е­ди­ня­ет, ко­то­рые, хо­тя и чув­ст­ву­ет её дей­ст­вие, ино­гда да­же не осоз­на­ют её при­сут­ст­вия.

О Господь , Твоя сла­дость во­шла в мою ду­шу, и Ты на­пол­нил ра­до­стью всё моё су­ще­ст­во.

И в этой ра­до­сти я пред­ла­гаю Те­бе мо­лит­ву, да­бы она смог­ла дос­тичь Те­бя.


6 ян­ва­ря 1917


Ты на­пол­нил мое су­ще­ст­во не­ска­зан­ным ми­ром и не­срав­нен­ным по­ко­ем.... Без ма­лей­шей ин­ди­ви­ду­аль­ной мыс­ли или во­ли я пас­сив­но по­зво­ляю се­бе быть убаю­кан­ной Тво­ей бес­ко­неч­но­стью.


8 ян­ва­ря 1917


Ты сде­лал моё серд­це и ум без­молв­ным, но ни­ка­ко­го го­ло­са не под­ни­ма­ет­ся из глу­бин это­го без­мол­вия. Ца­рит один лишь по­кой, слад­ким и бла­го­де­тель­ным гос­тем.


10 ян­ва­ря 1917


То­гда, хо­чешь ли Ты нау­чить ме­ня, что лю­бое це­ле­на­прав­лен­ное уси­лие мое­го су­ще­ст­ва бу­дет бес­по­лез­ным и тщет­ным? Что лишь дей­ст­вие, ко­то­рое по­бу­ж­да­ет­ся из­лу­че­ни­ем Тво­ей Ми­ло­сти, со­вер­ша­ет­ся с лег­ко­стью и ус­пе­хом. Ко­гда во­ля дей­ст­ву­ет во внеш­ней жиз­ни, она мо­гу­ще­ст­вен­на и дей­ст­вен­на; ко­гда же она пы­та­ет­ся прак­ти­ко­вать уход во­внутрь, ста­но­вить­ся бес­силь­ной или не­эф­фек­тив­ной.... По­это­му вся­кое дей­ст­вие, пред­при­ни­мае­мое для лич­но­го про­грес­са, ста­но­вит­ся всё бо­лее и бо­лее бес­по­лез­ным, по­это­му со­вер­ша­ет­ся всё ре­же и ре­же. С дру­гой сто­ро­ны, ка­жет­ся, что всё внеш­нее дей­ст­вие дос­ти­га­ет той эф­фек­тив­но­сти, ко­то­рая по­те­ря­на во внут­рен­нем.

Та­ким об­ра­зом, Гос­подь, Ты при­нял ин­ст­ру­мент та­ким, как он есть, и ес­ли он дол­жен быть очи­щен, то это при­дёт в про­цес­се ра­бо­ты.


14 ян­ва­ря 1917


"Пусть все не­сча­ст­ные, ста­нут сча­ст­ли­вы­ми; пусть злые, ста­нут до­б­ры­ми; пусть боль­ные, ста­нут здо­ро­вы­ми!" Так фор­му­ли­ро­ва­лось мое внут­рен­нее уст­рем­ле­ние, свя­зан­ное с про­яв­ле­ни­ем Тво­ей бо­же­ст­вен­ной Люб­ви че­рез этот ин­ст­ру­мент. Это бы­ло по­доб­но от­ве­ту, от­ве­ту ре­бен­ка сво­ему от­цу с уве­рен­но­стью, что это бу­дет да­ро­ва­но. Ибо уве­рен­ность бы­ла во мне, ко­гда я про­си­ла: это ка­за­лось мне так про­сто и лег­ко; в се­бе я так яс­но чув­ст­во­ва­ла как это воз­мож­но. Рас­ти от ра­до­сти к ра­до­сти, от кра­со­ты к кра­со­те: раз­ве это не бо­лее ес­те­ст­вен­но и, так­же, не бо­лее по­лез­но, чем все­гда стра­дать и тя­же­ло тру­дит­ся, не­воль­но под­вер­га­ясь не­ве­же­ст­вен­ной борь­бе? Ес­ли Ты раз­ре­ша­ешь серд­цу сво­бод­но рас­цве­сти в от­вет на ка­са­ние Тво­ей бо­же­ст­вен­ной Люб­ви, то эта транс­фор­ма­ция лег­ка и при­хо­дит са­ма по се­бе.

О Господь , раз­ве Ты не да­ру­ешь это, как за­лог Тво­ей ми­ло­сти?

С до­вер­чи­во­стью ре­бен­ка мое серд­це умо­ля­ет Те­бя этим ве­че­ром.


19 ян­ва­ря 1917


И про­хо­дят ча­сы, по­сте­пен­но ис­че­зая, по­доб­но не­ре­аль­ным гре­зам...


23 ян­ва­ря 1917


Ты на­пол­нил мое су­ще­ст­во та­кой со­вер­шен­ной, та­кой ин­тен­сив­ной лю­бо­вью, кра­со­той и ра­до­стью, что мне ка­жет­ся не­воз­мож­ным, что­бы она не мог­ла быть пе­ре­да­на. Она, как пы­лаю­щий очаг, от­ку­да ды­ха­ние мыс­ли да­ле­ко раз­но­си­ло мно­же­ст­во искр, ко­то­рые, вхо­дя в тай­ник че­ло­ве­че­ских сер­дец, за­жи­га­ли дру­гие та­кие же огонь­ки, огонь­ки Тво­ей бо­же­ст­вен­ной Люб­ви, О Господь , той люб­ви, ко­то­рая тол­ка­ет и тя­нет все че­ло­ве­че­ские су­ще­ст­ва не­от­вра­ти­мо к Те­бе. О, мой слад­кий Гос­подь, яви ми­лость, да­бы это бы­ло не толь­ко ви­де­ние мое­го вос­хи­щен­но­го соз­на­ния, но дей­ст­ви­тель­но ре­аль­но­стью, имею­щей си­лу из­ме­нить все су­ще­ст­ва и ве­щи.

Яви ми­лость, да­бы эта лю­бовь, эта кра­со­та и ра­дость, пе­ре­пол­няю­щие все мое су­ще­ст­во, ко­то­рое ед­ва ли дос­та­точ­но силь­но, что­бы вы­не­сти их ин­тен­сив­ность, смог­ли бы так­же пе­ре­пол­нить соз­на­ние всех тех, ко­го я ви­де­ла, всех тех, о ком я ду­ма­ла, а так­же и тех, о ком я ни­ко­гда не ду­ма­ла и не ви­де­ла... Яви ми­лость, да­бы все смог­ли про­бу­дить­ся к осоз­на­нию Твое­го бес­ко­неч­но­го Бла­жен­ст­ва!

О, мой слад­кий Гос­подь, на­пол­ни их серд­ца ра­до­стью, лю­бо­вью и кра­со­той.


25 ян­ва­ря 1917


О, лу­че­зар­ная Лю­бовь, на­пол­няю­щая все мое су­ще­ст­во, де­лаю­щая его ра­до­ст­ным, по­лу­че­на и от­да­на ли Ты? Ни­кто не мо­жет ска­зать, ибо Ты по­лу­ча­ешь Се­бя са­мо­го и от­да­ешь Са­мо­го се­бя, Се­бе; су­ще­ст­во в вы­со­чай­шей сте­пе­ни дей­ст­вен­ное и вос­при­им­чи­вое, од­но­вре­мен­но пре­бы­ваю­щее во всех ве­щах и в ка­ж­дом су­ще­ст­ве.


29 ян­ва­ря 1917


В ми­ре форм ос­к­вер­не­ние Кра­со­ты та­кая же ве­ли­кая ошиб­ка, как и ос­к­вер­не­ние Ис­ти­ны в ми­ре идей. Ибо Кра­со­та - это по­кло­не­ние При­ро­ды, пред­ла­гае­мое вер­хов­но­му Вла­ды­ке все­лен­ной; Кра­со­та - это бо­же­ст­вен­ный язык форм. И соз­на­ние Бо­же­ст­вен­но­го, ко­то­рое бы не про­яв­ля­лось внеш­не че­рез по­ни­ма­ние и вы­ра­же­ние Кра­со­ты, бы­ло бы не пол­ным соз­на­ни­ем.

Но ис­тин­ную Кра­со­ту так­же труд­но рас­по­знать и по­нять, она пре­бы­ва­ет пре­вы­ше все­го, что жи­вет, как и лю­бое дру­гое вы­ра­же­ние Бо­же­ст­вен­но­го; ее от­кры­тие и вы­ра­же­ние тре­бу­ет та­кой же боль­шой им­пер­со­наль­но­сти и от­ка­за от эго, ка­кую тре­бу­ет Ис­ти­на и Бла­жен­ст­во. Чис­тая Кра­со­та уни­вер­саль­на, и нуж­но быть уни­вер­саль­ным, что­бы ви­деть и рас­по­зна­вать ее.

О Господь Кра­со­ты, как мно­го оши­бок я со­вер­ши­ла про­тив Те­бя, как мно­го еще со­вер­шаю... Дай же мне со­вер­шен­ное по­ни­ма­ние Твое­го За­ко­на, да­бы я смог­ла не оши­бать­ся, сно­ва хра­ня его. Лю­бовь бу­дет не пол­ной без Те­бя, Ты - один из са­мых изы­скан­ных ее ук­ра­ше­ний; Ты - од­на из са­мых гар­мо­нич­ных ее улы­бок. Вре­ме­на­ми, я не по­ни­ма­ла Твою роль, но в глу­би­нах сво­его серд­ца я все­гда лю­би­ла Те­бя, и са­мые стро­гие и ра­ди­каль­ные уче­ния не унич­то­жи­ли во мне огонь по­кло­не­ния, ко­то­рый я с дет­ст­ва по­свя­ща­ла Те­бе.

Ты во­все не то, что лю­ди тщет­но ду­ма­ют о Те­бе, Ты во­все не при­вя­зан к той или иной фор­ме жиз­ни; воз­мож­но про­бу­дить Те­бя и за­ста­вить си­ять в ка­ж­дой фор­ме, но для это­го нуж­но рас­крыть Твой сек­рет...

О Господь Кра­со­ты, дай же мне со­вер­шен­ное по­ни­ма­ние Твое­го За­ко­на, да­бы я мог­ла не оши­бить­ся, хра­ня его, да­бы Ты смог стать во мне гар­мо­нич­ным осу­ще­ст­в­ле­ни­ем Гос­по­да Люб­ви.


27 мар­та 1917


(Об­ще­ние в диа­ло­ге, про­ис­хо­див­шее в хо­де ме­ди­та­ции)


Смот­ри: ты ви­дишь жи­вую фор­му и три не­оду­шев­лен­ных об­раза. Жи­вая фор­ма оде­та в фио­ле­то­вое, три дру­гие соз­да­ны из пы­ли, но очи­ще­ны и про­свет­ле­ны. И толь­ко в ти­ши­не без­мол­вия жи­ву­щая фор­ма мо­жет, про­пи­ты­вая три дру­гие, объ­е­ди­нить их для то­го, что­бы пре­об­ра­зо­вать их в жи­вое и дей­ст­вую­щее одея­ние.

* * *

О Господь , Ты зна­ешь, что я при­над­ле­жу толь­ко Те­бе, и что мое су­ще­ст­во со спо­кой­ной и глу­бо­кой ра­до­стью при­дер­жи­ва­ет­ся все­го то­го, что Ты да­ешь ему.

* * *

"Я знаю о тво­ей вер­но­сти, но я бы уси­лил твое соз­на­ние и для это­го про­бу­дил бы то, что все еще спит внут­ри те­бя. От­крой свои гла­за све­ту и в про­зрач­ном зер­ка­ле ума от­ра­зить­ся то, что ты долж­на уз­нать

* * *

Гос­подь, все без­молв­но в мо­ем су­ще­ст­ве и ждет... "Стук­ни в дверь соз­на­ния и дверь для те­бя от­кро­ет­ся."

* * *

Ре­ка стру­ит­ся про­зрач­ная и чис­тая; ее не­пре­рыв­ный по­ток об­ру­ши­ва­ет­ся с не­бес на зем­лю. Но что же Ты хо­тел ска­зать мне, что я долж­на по­нять?

* * *

"Твое без­мол­вие еще не дос­та­точ­но глу­бо­ко: что-то еще ше­ве­лит­ся в тво­ем уме...

"Огонь ду­ши дол­жен быть ви­ден сквозь ву­аль про­яв­ле­ния, но эта ву­аль долж­на быть чис­той и яс­ной, по­доб­на сло­вам, ос­тав­лен­ным на све­тя­щем­ся эк­ра­не. И все это долж­но быть со­хра­не­но в чис­то­те твое­го серд­ца, как за­се­ян­ный луг по­крыт и за­щи­щен сне­гом."

"Сей­час, ко­гда ты по­сея­ла се­ме­на в по­ле и ос­та­ви­ла сим­во­лы на эк­ра­не, ты мо­жешь вер­нуть­ся к твое­му ти­хо­му без­мол­вию, ты мо­жешь ид­ти на­зад в свое ти­хое убе­жи­ще, что­бы об­но­вить свои си­лы в бо­лее глу­бо­ком и бо­лее ис­тин­ном соз­на­нии. Ты мо­жешь по­за­быть свою соб­ст­вен­ную лич­ность и сно­ва най­ти оча­ро­ва­ние все­лен­ско­го."

"Пусть по­кой пре­бы­ва­ет с то­бой в эти ча­сы от­ды­ха, но не за­будь о по­буд­ке, ко­то­рая вско­ре за­зву­чит."

"Ты еще бу­дешь улы­бать­ся, гля­дя на свою судь­бу, го­во­ря­щую те­бе."

"Твое серд­це бу­дет ис­поль­зо­вать вер­нув­шую­ся си­лу."

"Ты долж­на быть дро­во­се­ком, свя­зы­ваю­щим вя­зан­ку дров."

"Ты долж­на быть боль­шим ле­бе­дем с рас­про­стер­ты­ми крыль­я­ми, ко­то­рый очи­ща­ет ви­де­ние сво­ей жем­чуж­ной бе­лиз­ной и со­гре­ва­ет все серд­ца сво­им бе­лым пу­хом.

"Ты по­ве­дешь их всех к их вы­со­чай­шей судь­бе."

"Ты ви­де­ла очаг и ди­тя. Од­но при­вле­ка­ло дру­гое, и оба бы­ли сча­ст­ли­вы; один, по­то­му, что пы­лал, дру­гой, по­то­му, что бы­ло те­п­ло.

"Ты ви­де­ла это в сво­ем серд­це, в этом тор­же­ст­вую­щем оча­ге, ко­то­рый толь­ко ты мо­жешь не­сти, не раз­ру­шая его. Ес­ли дру­гие кос­нуть­ся его, они бу­дут унич­то­же­ны им. Не по­зво­ляй лю­дям под­хо­дить слиш­ком близ­ко к не­му. Ди­тя же дол­жен знать, что он не дол­жен тро­гать ос­ле­пи­тель­ное пла­мя, ко­то­рое так силь­но его при­вле­ка­ет. Из­да­ле­ка оно со­гре­ет его и ос­ве­тит его серд­це, слиш­ком близ­ко, оно мо­жет сжечь его дот­ла.

"Еди­ный один мо­жет жить без стра­ха в этом серд­це, ибо он есть тот луч, ко­то­рый в дей­ст­ви­тель­но­сти раз­жег его. Он как са­ла­ман­д­ра все­гда воз­ро­ж­да­ет­ся из пла­ме­ни."

"Дру­гой, пре­бы­ва­ет ввер­ху и не бо­ит­ся сго­реть: это не­за­пят­нан­ный фе­никс, - пти­ца, спус­каю­щая­ся с не­бес, ко­то­рая зна­ет, как вер­нуть­ся ту­да.

"Пер­вый - есть Си­ла реа­ли­за­ции"

"Дру­гой - это Свет."

"И тре­тий - это вы­со­чай­шее Соз­на­ние."

* * *

О Господь , я слы­шу Те­бя и ле­жу ниц у Тво­их стоп: Ты от­крыл мне две­ри; Ты от­крыл мне гла­за, и ночь не­мно­го ос­вет­ли­лась...


30 мар­та 1917


* Есть осо­бое ве­ли­чие в том, что­бы не ду­мать о се­бе. Ис­пы­ты­вать по­треб­ность, зна­чит, при­зна­вать свою сла­бость, пре­тен­до­вать на что-то, оз­на­ча­ет, что мы ли­ше­ны то­го, на что пре­тен­ду­ем. Же­лать, зна­чит быть не­со­стоя­тель­ным, то есть со­гла­сить­ся со сво­ей ог­ра­ни­чен­но­стью и при­знать­ся в не­спо­соб­но­сти ее пре­одо­леть. Ес­ли бы толь­ко че­ло­век в си­лу сво­его ис­тин­но­го дос­то­ин­ст­ва, стал на­столь­ко бла­го­ро­ден, что су­мел бы от­верг­нуть же­ла­ние! Как уни­зи­тель­но про­сить от жиз­ни что-то для се­бя или от Вы­со­чай­ше­го Соз­на­ния, вдох­нов­ляю­ще­го ее! Как уни­зи­тель­но для нас и как не­ве­же­ст­вен­но ос­кор­би­тель­но для Не­го! По­сколь­ку нам дос­туп­но все и толь­ко эгои­сти­че­ская ог­ра­ни­чен­ность на­ше­го су­ще­ст­ва не по­зво­ля­ет нам на­сла­ж­дать­ся всей все­лен­ной так же пол­но и не­по­сред­ст­вен­но, как мы вла­де­ем соб­ст­вен­ным те­лом и тем, что его ок­ру­жа­ет. *

Та­ким же долж­но быть на­ше от­но­ше­ние к сред­ст­вам для дей­ст­вия.

О, Ты, кто оби­та­ет в мо­ем серд­це и на­прав­ля­ет все Сво­ей вер­хов­ной Во­лей, Ты ска­зал мне год на­зад: сжечь все мос­ты и бро­сит­ся стре­ми­тель­но в Не­из­вест­ное, как Це­зарь, пе­ре­хо­дя Ру­би­кон, что оз­на­ча­ло для не­го: Ка­пи­то­лий или Ска­ла пре­ткно­ве­ния.

По­том Ты скрыл от мо­их глаз ре­зуль­тат дей­ст­вия. И сей­час все еще Ты хра­нишь его в тай­не. И, все же, Ты зна­ешь, что моя ров­ность ос­та­нет­ся та­кой же: как пе­ред ли­цом ве­ли­чия, так и пе­ред ли­цом убо­го­сти.

Ты за­хо­тел, что бу­ду­щее долж­но быть не­из­вест­ным для ме­ня, и что я долж­на про­дви­гать­ся впе­ред с пол­ным до­ве­ри­ем, да­же не зная, ку­да бу­дет вес­ти до­ро­га.

Ты по­же­лал, что я долж­на воз­ло­жить за­бо­ту о мо­ей судь­бе пол­но­стью в Твои ру­ки и от­ка­за­лась от вся­кой лич­ной оза­бо­чен­но­сти.

Это оп­ре­де­лен­но оз­на­ча­ет то, что мой путь дол­жен быть дев­ст­вен­ным да­же для мо­ей мыс­ли.


31 мар­та 1917*


Вся­кий раз, ко­гда серд­це на­чи­на­ет уча­щен­но бить­ся от то­го, что его кос­ну­лось Твое бо­же­ст­вен­ное ды­ха­ние, на Зем­ле ста­но­вит­ся еще пре­крас­нее, воз­дух на­пол­ня­ет­ся упои­тель­ным аро­ма­том, и все во­круг ста­но­вит­ся еще бо­лее бла­го­при­ят­ным.

Так ве­ли­ка Твоя власть, О Господь все­го су­ще­го, что и ис­кры Тво­ей ра­до­сти дос­та­точ­но, что­бы раз­ве­ять эту Тьму и это го­ре, а един­ст­вен­ный луч сла­вы Тво­ей спо­со­бен вос­пла­ме­нить и мерт­вый ка­мень, оза­рить са­мое мрач­ное соз­на­ние!

Ты осы­пал ме­ня свои­ми ми­ло­стя­ми, Ты рас­крыл мне мно­го тайн, дал вку­сить не­ожи­дан­ную и не­ча­ян­ную ра­дость, но ни­ка­кая ми­лость Твоя не срав­нит­ся с той, что Ты да­ришь мне, ко­гда серд­це уча­щен­но бьет­ся от встре­чи с Тво­им бо­же­ст­вен­ным ды­ха­ни­ем.

В эти бла­го­дат­ные ча­сы гимн ра­до­сти зву­чит по всей зем­ле, тра­вы вос­тор­жен­но ше­ле­стят, ис­крит­ся све­том воз­дух, де­ре­вья воз­но­сят к не­бе­сам свою пла­мен­ную мо­лит­ву, пе­ние птиц пре­вра­ща­ет­ся в пса­лом, мор­ские вол­ны взды­ма­ют­ся в такт люб­ви, улыб­ки де­тей го­во­рят о бес­ко­неч­ном, а в гла­зах лю­дей све­тит­ся ду­ша.

Ска­жи, да­ру­ешь ли Ты мне эту вос­хи­ти­тель­ную власть ро­ж­дать в то­мя­щих­ся серд­цах по­доб­ные вос­хо­ды, рас­кры­вать соз­на­ние лю­дей к Твое­му не­яв­но­му при­сут­ст­вию, за­жечь в этом пус­том и го­ре­ст­ном ми­ре ис­кру Твое­го ис­тин­но­го Рая? Ка­кое сча­стье, ка­кие со­кро­ви­ща, ка­кие зем­ные си­лы мо­гут срав­нить­ся с этим чу­дес­ным да­ром!

О Господь , ни­ко­гда не мо­ли­ла я Те­бя тщет­но, так как это Ты во мне сам к Се­бе об­ра­ща­ешь­ся.

И так, ка­п­ля по ка­п­ле, Ты по­зво­ля­ешь про­ли­вать­ся бла­го­дат­ным до­ж­дем жи­во­тво­ря­ще­му и ис­це­ляю­ще­му све­ту Тво­ей все­мо­гу­щей люб­ви. Ко­гда же ка­п­ли веч­но­го све­та мяг­ко ло­жат­ся на наш оку­тан­ный тем­ным не­ве­же­ст­вом мир, они - как по­ток зо­ло­тых звезд, что па­да­ют од­на за дру­гой на зем­лю с тем­но­го не­бо­сво­да.

И в бла­го­го­вей­ном поч­те­нии все скло­ня­ет­ся пе­ред этим во­зоб­нов­ляю­щим­ся чу­дом.


1 ап­ре­ля 1917


Ты по­ка­зал мо­ей без­молв­ной и ожи­даю­щей ду­ше все ве­ли­ко­ле­пие ог­нен­ных пей­за­жей: празд­нич­ные де­ре­вья и оди­но­кие тро­пин­ки, ка­жет­ся взби­раю­щие­ся в не­бе­са.

Но о мо­ей судь­бе Ты ни­че­го не ска­зал мне. Долж­на ли она быть скры­та от ме­ня?...

Сно­ва вез­де я ви­жу де­ре­вья виш­ни: Ты воз­ло­жил ма­ги­че­скую си­лу в ее цве­ты, ка­жет­ся, что они го­во­рят о Тво­ем един­ст­вен­ном При­сут­ст­вии, они при­но­сят с со­бой улыб­ку Бо­же­ст­вен­но­го.

Мое те­ло от­ды­ха­ет, и моя ду­ша рас­цве­та­ет в све­те: ка­кое оча­ро­ва­ние Ты воз­ло­жил в эти цве­ту­щие де­ре­вья?

О, Япо­ния, этот твой ук­ра­шен­ный празд­ник - есть вы­ра­же­ние доб­рой во­ли, - это чис­тей­шее жерт­во­при­но­ше­ние и за­лог тво­ей вер­но­сти, - это твой спо­соб вы­ра­же­ния, ибо ты - есть зер­ка­ло не­бес.

И сей­час здесь ве­ли­ко­леп­ная стра­на вы­со­ких гор по­кры­тых со­сна­ми с бо­га­то рас­па­хан­ны­ми до­ли­на­ми. И эти ма­лень­кие ро­зо­вые ро­зы, при­не­сен­ные ки­тай­цем - они как обе­ща­ние о не­да­ле­ком бу­ду­щем.


7 ап­ре­ля 1917*


В глу­бо­кой со­сре­до­то­чен­но­сти, ох­ва­тив­шей ме­ня, я по­ни­маю, что ото­жде­ст­ви­лась с цвет­ком виш­ни, а че­рез не­го со все­ми ее цве­та­ми и, все глуб­же по­гру­жа­ясь в ее соз­на­ние, ве­до­мая го­лу­биз­ной по­то­ка си­лы, я са­ма ста­ла виш­не­вым де­ре­вом, тя­ну­щим­ся к не­бе­сам мно­же­ст­вом рук-вет­вей, усы­пан­ных жерт­вую­щи­ми со­бой цве­та­ми. И я ус­лы­ша­ла:

"Раз уж ты ста­ла еди­ной с ду­шой виш­не­во­го де­ре­ва, то знай, что в этой об­ра­щен­ной к не­бе­сам мо­лит­ве цве­тов - сам Гос­подь пре­под­но­сит се­бя".

Ко­гда я на­пи­са­ла это, все ис­чез­ло, но те­перь в мо­их ве­нах те­кут со­ки виш­не­во­го де­ре­ва, а вме­сте с ни­ми ни с чем не­срав­ни­мые мощь и по­кой. И есть ли раз­ли­чие ме­ж­ду че­ло­ве­че­ским те­лом и те­лом де­ре­ва? На са­мом де­ле его нет: их ожив­ля­ет од­но и то же Соз­на­ние.

Виш­не­вое же де­ре­во на­шеп­ты­ва­ет мне:"В цвет­ке виш­ни со­дер­жит­ся ле­кар­ст­во от ка­при­зов вес­ны".


9 ап­ре­ля 1917


Ко­гда од­на­ж­ды пе­ре­се­ка­ешь по­рог Твое­го цар­ст­ва Все­ве­де­ния и вся­кий раз, воз­вра­ща­ясь в мен­таль­ный мир, ка­ж­дая мысль, ко­то­рую име­ешь там, ка­жет­ся чу­дес­ной и не­объ­яс­ни­мой про­бле­мой, ко­то­рую ты ни­ко­гда не мог се­бе да­же пред­ста­вить рань­ше.

Ввер­ху нет во­про­сов, в том спо­кой­ном без­мол­вии все во­ве­ки из­вест­но. Вни­зу, все но­во, не­из­вест­но, не­ожи­дан­но.

И эти двое встре­ча­ют­ся в од­ном един­ст­вен­ном соз­на­нии, при­но­ся до­вер­чи­вое изум­ле­ние - ис­точ­ник Ми­ра, Све­та, и Ра­до­сти.


10 ап­ре­ля 1917


Мое серд­це по­гру­зи­лось в сон в са­мые глу­би­ны мое­го су­ще­ст­ва...

Вся зем­ля в суе­те и вол­не­нии не­пре­рыв­но­го из­ме­не­ния; вся жизнь на­сла­ж­да­ет­ся и стра­да­ет, стре­мит­ся, бо­рет­ся и по­бе­ж­да­ет, раз­ру­ша­ет­ся и фор­ми­ру­ет­ся сно­ва.

Мое серд­це по­гру­зи­лось в сон в са­мые глу­би­ны мое­го су­ще­ст­ва...

Во всех этих бес­чис­лен­ных и раз­но­об­раз­ных эле­мен­тах я яв­ля­юсь дви­же­ни­ем Во­ли, дей­ст­ви­ем Мыс­ли, осу­ще­ст­в­ляю­щей Си­лой, Ма­те­ри­ей, ко­то­рая при­ве­де­на в дви­же­ние.

Мое серд­це по­гру­зи­лось в сон в са­мые глу­би­ны мое­го су­ще­ст­ва.

Боль­ше нет лич­ных ог­ра­ни­че­ний, боль­ше нет ин­ди­ви­ду­аль­но­го дей­ст­вия, боль­ше нет ни­ка­кой от­де­лён­ной кон­цен­тра­ции, соз­даю­щей кон­фликт, ни­че­го, лишь од­но и бес­ко­неч­ное Един­ст­во.

Мое серд­це по­гру­зи­лось в сон в са­мые глу­би­ны мое­го су­ще­ст­ва.


28 ап­ре­ля 1917*


О, мой бо­же­ст­вен­ный Гос­подь, явив­ший­ся ко мне этой но­чью во всем сво­ем лу­че­зар­ном ве­ли­ко­ле­пии, Ты мо­жешь в мгно­ве­ние ока сде­лать это су­ще­ст­во со­вер­шен­но чис­тым, свет­лым, про­зрач­ным, соз­на­тель­ным. В Тво­ей вла­сти ос­во­бо­дить его от его по­след­них тем­ных пя­тен, из­ба­вить от по­след­них пред­поч­те­ний. В Тво­ей вла­сти... но не это ли Ты ис­пол­нил се­го­дняш­ней но­чью, ко­гда его про­ни­за­ли Твои бо­же­ст­вен­ные то­ки и Твой не­вы­ра­зи­мый свет? Ви­ди­мо да, раз я ощу­щаю в се­бе сверхъ­ес­те­ст­вен­ную си­лу, вну­шаю­щую по­кой и без­гра­нич­ность. По­мо­ги мне не упасть с этой вер­ши­ны; по­мо­ги на­все­гда во­ца­рить­ся этом ми­ру в су­ще­ст­ве мо­ем, не толь­ко в глу­би­не его, где он гос­под­ству­ет уже дав­но, но и в са­мых мо­их внеш­них про­яв­ле­ни­ях, в мель­чай­ших тай­ни­ках мое­го серд­ца, в са­мых не­зна­чи­тель­ных по­ступ­ках.

При­вет­ст­вую Те­бя, о, По­ве­ли­тель, Спа­си­тель наш!

"Вот! Цве­ты и бла­го­сло­ве­ние! Улыб­ка бо­же­ст­вен­ной люб­ви! Она без пред­поч­те­ния и от­вра­ще­ния. Она из­лу­ча­ет свет на всех еди­ным то­ком и ни­ко­гда не за­би­ра­ет на­зад сво­их чу­дес­ных да­ров"!

Веч­ная Мать, с ра­до­стью рас­крыв свои объ­я­тия ми­ру, из­ли­ва­ет не­увя­даю­щую све­жесть сво­ей пре­чис­той Люб­ви!


13 ию­ля 1917 Ака­ку­ра


Как-то я пи­са­ла:

"Мое серд­це по­гру­зи­лось в сон в са­мые глу­би­ны мое­го су­ще­ст­ва..." Про­сто ли в сон? Я не ве­рю в это. Я ду­маю, что оно со­вер­шен­но стих­ло, воз­мож­но, на­ве­ки. От сна про­бу­ж­да­ют­ся, из это­го спо­кой­ст­вия не вы­па­да­ешь на­зад. И с то­го дня я не за­ме­ча­ла ни­ка­ко­го воз­вра­та. Вме­сто че­го-то очень силь­но скон­цен­три­ро­ван­но­го, ко­то­рое дол­гое вре­мя бы­ло вре­мя от вре­ме­ни воз­бу­ж­ден­ным, при­шла не­объ­ят­ность та­кая об­шир­ная, спо­кой­ная и без­мя­теж­ная, на­пол­нив­шая все су­ще­ст­во, или, вер­нее, мое су­ще­ст­во бы­ло вплав­ле­но в это, ибо как, то, что без­гра­нич­но, мо­жет со­дер­жать­ся в фор­ме?

И эти ве­ли­кие го­ры со свои­ми спо­кой­ны­ми очер­та­ния­ми, ко­то­рые я ви­жу из сво­его ок­на, вы­ся­щие­ся ве­ли­че­ст­вен­но, под­ни­ма­ют­ся вверх до са­мо­го го­ри­зон­та в со­вер­шен­ной гар­мо­нии с рит­мом мое­го су­ще­ст­ва, на­пол­нен­но­го бес­ко­неч­ным по­ко­ем. О Господь , смо­жешь ли Ты ов­ла­деть Тво­им цар­ст­вом? Или, вер­нее, этой ча­стью Твое­го цар­ст­ва, ибо те­ло еще тем­но и не­ве­же­ст­вен­но, от­ве­ча­ет еще сла­бо и не­пла­стич­но. Бу­дет ли и оно од­на­ж­ды очи­ще­но, как и все ос­таль­ное? Бу­дет ли то­гда Твоя по­бе­да пол­ной? Не име­ет зна­че­ния. Этот ин­ст­ру­мент яв­ля­ет­ся тем, что хо­чешь Ты и его бла­жен­ст­во чис­то и не­за­пят­нан­но.


24 сен­тяб­ря 1917* То­кио


Ты под­чи­нил ме­ня стро­гой дис­ци­п­ли­не; сту­пень за сту­пе­нью взби­ра­лась я по ле­ст­ни­це, ко­то­рая ве­дет к Те­бе, и в вос­хи­ти­тель­ных вы­со­тах Ты дал мне вку­сить со­вер­шен­ной ра­до­сти еди­не­ния с То­бой. То­гда, по­слуш­ная при­ка­зу Твое­му, спус­ти­лась я сту­пень за сту­пе­нью к низ­шим про­яв­ле­ни­ям и по­верх­но­ст­ным со­стоя­ни­ям соз­на­ния, вновь всту­пая в кон­такт с те­ми ми­ра­ми, ко­то­рые я ос­та­ви­ла, да­бы об­на­ру­жить Те­бя. И вот, ко­гда спус­ти­лась я к са­мо­му под­но­жию ле­ст­ни­цы, все ста­ло и во мне и во­вне, на­столь­ко без­ра­до­ст­ным и бес­цвет­ным, что я пе­ре­ста­ла по­ни­мать что-ли­бо...

Че­го же Ты все-та­ки ожи­да­ешь от ме­ня и ка­кая поль­за в этой мед­лен­ной и дол­гой под­го­тов­ке, ес­ли все за­вер­ша­ет­ся тем, к че­му боль­шин­ст­во лю­дей при­хо­дит безо вся­кой дис­ци­п­ли­ны?

Как воз­мож­но, что­бы по­сле все­го ви­ден­но­го мною, все­го пе­ре­жи­то­го, по­сле то­го, как я бы­ла вве­де­на в свя­тая свя­тых Твое­го зна­ния, и ста­ла при­ча­ст­ной Те­бе, Ты да­ро­вал мне та­кой на­ро­чи­то за­уряд­ный ин­ст­ру­мент в та­ком за­уряд­ном ок­ру­же­нии? По­ис­ти­не, не­ис­по­ве­ди­мы Твои пу­ти...

По­че­му, по­мес­тив в серд­це мо­ем чис­тый ал­маз Твое­го со­вер­шен­но­го Сча­стья, Ты по­зво­ля­ешь его по­верх­но­сти от­ра­жать па­даю­щие на не­го из­вне те­ни и ос­тав­ля­ешь в та­ком не­ожи­дан­ном ви­де, что да­же со­кро­ви­ще да­ро­ван­но­го мне Ми­ра Твое­го мо­жет по­ка­зать­ся без­ре­зуль­тат­ным? По­ис­ти­не - это тай­на, и она пре­вос­хо­дит мое по­ни­ма­ние.

По­че­му по­сле то­го, как Ты да­ро­вал мне этот глу­бо­кий внут­рен­ний по­кой, Ты доз­во­ля­ешь мо­ей ре­чи зву­чать не­уго­мон­но, а мыс­ли быть за­хва­чен­ной та­ки­ми ник­чем­ны­ми ве­ща­ми? По­че­му?.. Я мог­ла бы во­про­шать бес­ко­неч­но и, по-ви­ди­мо­му, все так же без­ус­пеш­но...

Мне нуж­но скло­нить­ся пе­ред Тво­им при­ка­зом бе­зо­го­во­роч­но при­нять Твои ус­ло­вия.

Те­перь я все­го лишь зри­тель, ко­то­рый смот­рит, как дра­кон ми­ра се­го раз­во­ра­чи­ва­ет свои бес­ко­неч­ные коль­ца.

...

(не­сколь­ко дней спус­тя)


Гос­подь, как мно­го раз, по­лу­чая путь, да­ро­ван­ный Тво­им ука­зом я умо­ля­ла Те­бя:"Из­бавь ме­ня от этой гол­го­фы зем­но­го соз­на­ния; по­зволь мне по­гру­зит­ся в Твое вы­со­чай­шее един­ст­во." Но моя мо­лит­ва ма­ло­душ­на, я знаю, ибо она ос­та­ет­ся не­осу­ще­ст­в­лен­ной.


15 ок­тяб­ря 1917*


В от­чая­нии взы­ва­ла я к Те­бе, о, По­ве­ли­тель мой, и Ты от­ве­тил на мой зов.

У ме­ня нет пра­ва се­то­вать на те ус­ло­вия, в ко­то­рых я на­хо­жусь; раз­ве не со­от­вет­ст­ву­ют они то­му, чем я яв­ля­юсь?

От­то­го, что Ты при­вел ме­ня к пред­две­рию Твое­го ве­ли­ко­ле­пия и да­ро­вал мне ра­дость Тво­ей гар­мо­нии, я ре­ши­ла, что дос­тиг­ла це­ли: на са­мом же де­ле Ты про­сто ос­мот­рел свой ин­ст­ру­мент в со­вер­шен­ной чис­то­те Твое­го све­та и сно­ва от­дал его на су­ро­вый суд ми­ра се­го, что­бы вновь он был рас­плав­лен и очи­щен.

В та­кие ча­сы пре­дель­но­го и из­ну­ри­тель­но­го уст­рем­ле­ния я ви­жу, чув­ст­вую, что Ты с го­ло­во­кру­жи­тель­ной ско­ро­стью ве­дешь ме­ня по пу­ти пре­об­ра­же­ния, и все су­ще­ст­во мое тре­пе­щет от соз­на­ния при­ча­ст­но­сти к Бес­ко­неч­но­му.

И так Ты да­ру­ешь мне тер­пе­ние и си­лу пре­одо­леть но­вое тяж­кое ис­пы­та­ние.


25 но­яб­ря 1917*


О, По­ве­ли­тель мой, от­то­го что я в ми­ну­ту от­чая­ния со всей ис­крен­но­стью сво­ей твер­ди­ла: "Да бу­дет во­ля Твоя", Ты явил­ся мне в лу­чах сла­вы Сво­ей. Я про­стер­лась у ног Тво­их, на гру­ди Тво­ей на­шла при­бе­жи­ще. Ты на­пол­нил мое су­ще­ст­во Сво­им бо­же­ст­вен­ным све­том и бла­жен­ст­вом. Ты сно­ва под­твер­дил Свой со­юз и убе­дил в Сво­ем по­сто­ян­ном при­сут­ст­вии. Ты са­мый на­деж­ный друг, ко­то­рый ни­ко­гда не под­во­дит, Ты оли­це­тво­ря­ешь со­бой Си­лу, Под­держ­ку и Во­ди­тель­ст­во. Ты есмь Свет, раз­го­няю­щий тьму, По­бе­ди­тель, не знаю­щий по­ра­же­ний. Все про­яс­ня­ет­ся в Тво­ем при­сут­ст­вии. В ок­реп­шем серд­це вновь вспы­хи­ва­ет Аг­ни, его ве­ли­ко­ле­пие сия­ет и ут­вер­жда­ет пла­мень, очи­щаю­щий все во­круг...

Моя лю­бовь к Те­бе, ко­то­рая так дол­го по­дав­ля­лась, вновь вы­рва­лась на­ру­жу, мо­гу­чая, пол­но­вла­ст­ная и не­пре­одо­ли­мая - воз­рос­шая де­ся­ти­крат­но от тех су­ро­вых ис­пы­та­ний, ко­то­рым она под­вер­га­лась. В за­тво­ре об­ре­ла она си­лу, си­лу вый­ти на по­верх­ность су­ще­ст­ва, про­воз­гла­сить се­бя хо­зяи­ном все­го соз­на­ния и во­влечь его в свой все­по­гло­щаю­щий по­ток...

Ты ска­зал мне: "Я вер­нул­ся, что­бы уже не по­ки­дать те­бя боль­ше".

И скло­нив­шись к зем­ле, я при­ня­ла Твое обе­ща­ние.


*12 ию­ля 1918


Ря­дом с То­бой вдруг ис­чез­ла вся моя гор­дость. Я по­ня­ла, сколь ни­чтож­ным в Тво­ем При­сут­ст­вии бы­ло же­ла­ние воз­ве­ли­чи­вать се­бя, и сле­зы ручь­ем по­тек­ли из глаз мо­их, са­мые слад­кие сле­зы в мо­ей жиз­ни....

О, да, ка­ки­ми ос­ве­жаю­щи­ми, ка­ки­ми спо­кой­ны­ми и слад­ки­ми бы­ли те сле­зы, ко­то­рые я про­ли­ва­ла пе­ред То­бой без вся­ко­го сты­да или стес­не­ния! Раз­ве я не по­хо­ди­ла на ре­бен­ка пла­чу­ще­го на ру­ках у сво­его от­ца? Но что за Отец! Ка­кая воз­вы­шен­ность, ка­кое ве­ли­ко­ле­пие, ка­кая не­объ­ят­ность по­ни­ма­ния! И ка­кая си­ла, и пол­но­та от­ве­та! Да, мои сле­зы бы­ли как свя­тая ро­са. Не из-за то­го ли, что я ры­да­ла не из-за сво­его соб­ст­вен­но­го го­ря? Слад­кие и це­ли­тель­ные сле­зы, рас­крыв­шие пред То­бой все мое серд­це и вмиг рас­то­пив­шие все иные пре­пят­ст­вия, спо­соб­ные нас с То­бой раз­лу­чить.

Не­сколь­ко дней на­зад я зна­ла это, я слы­ша­ла: "Ес­ли ты смо­жешь вы­пла­кать­ся пе­ре­до Мной не сдер­жи­ва­ясь и не скры­вая, то мно­гое из­ме­нит­ся, бу­дет одер­жа­на боль­шая по­бе­да." И вот по­че­му ко­гда сле­зы под­ни­ма­лись из серд­ца к мо­им гла­зам я при­шла и се­ла пред То­бой, что­бы по­зво­лить им пре­дан­но стру­ить­ся по­доб­но жерт­во­при­но­ше­нию. И как слад­ка и уте­ши­тель­на бы­ла эта жерт­ва!

И те­перь, хо­тя я боль­ше и не пла­чу, я чув­ст­вую Те­бя на­столь­ко близ­ко, что все су­ще­ст­во мое тре­пе­щет от ра­до­сти.

Про­сти же мне мое сму­ще­ние и при­ми вы­ра­же­ние пол­ной пре­дан­но­сти мо­ей.

И вскри­ча­ла я с ра­до­стью ре­бен­ка: "О вы­со­чай­ший и един­ст­вен­ный На­перс­ник, Тот, ко­му все ве­до­мо еще до то­го, как Те­бе об этом рас­ска­за­ли, по­сколь­ку Ты сам - ис­точ­ник!

"О вы­со­чай­ший и един­ст­вен­ный Друг, Тот, кто вос­при­ни­ма­ет, Тот, кто воз­лю­бил, Тот, кто при­ни­ма­ет нас та­ки­ми, ка­кие мы есть, по­то­му что сам же нас и соз­дал!

"О вы­со­чай­ший и един­ст­вен­ный Корм­чий, ко­то­рый ни­ко­гда не про­ти­во­ре­чит на­шей выс­шей во­ле, по­то­му что сам же ее и изъ­яв­ля­ет!

"Бы­ло бы глу­по ис­кать ко­го-то ино­го, кто ус­лы­шит, пой­мет, по­лю­бит и на­пра­вит, по­сколь­ку имен­но Ты все­гда го­тов от­ве­тить на наш зов и ни­ко­гда не под­во­дишь нас!

"Ты дал мне воз­мож­ность уз­нать вы­со­чай­шую, утон­чен­ную ра­дость со­вер­шен­но­го до­ве­рия, аб­со­лют­ной без­мя­теж­но­сти, пол­ной пре­дан­но­сти, ли­шен­ную вся­кой скрыт­но­сти и цве­ти­сто­сти, сво­бод­ную от уси­лий и на­пря­же­ния.

"Ра­ду­ясь, как ди­тя, я сно­ва смея­лась и пла­ка­ла пред То­бой, о, мой Воз­люб­лен­ный"!


10 ок­тяб­ря 1918


О, мой воз­люб­лен­ный Гос­подь, как слад­ко осоз­на­вать, что я дей­ст­вую для Те­бя, толь­ко для Те­бя од­но­го! Я су­ще­ст­вую толь­ко, что­бы слу­жить Те­бе. Это Ты, кто ре­ша­ет и пред­пи­сы­ва­ет, при­во­дит в дви­же­ние, ру­ко­во­дит и со­вер­ша­ет дей­ст­вие. Ка­кой мир, ка­кое спо­кой­ст­вие, ка­кой вы­со­чай­ший вос­торг при­хо­дит от чув­ст­ва и осоз­на­ния это­го! Ибо дос­та­точ­но быть по­слуш­ной, пла­стич­ной, пре­дан­ной, вни­ма­тель­ной для то­го, что­бы по­зво­лять Те­бе сво­бод­но дей­ст­во­вать: то­гда боль­ше нет ни­ка­ких оши­бок и изъ­я­нов, не­хват­ки или не­дос­та­точ­но­сти воз­мож­но­го, ибо то, что Ты хо­чешь, то Ты и де­ла­ешь, а что Ты де­ла­ешь, то­го Ты и же­ла­ешь...

При­ми же пыл­кий огонь мо­ей бла­го­дар­но­сти и мою ра­до­ст­ную и не­по­ко­ле­би­мую пре­дан­ность.

Мой отец, улы­ба­ясь, взял ме­ня в свои мо­гу­чие ру­ки. Че­го мне бо­ят­ся? Я вплав­ле­на в Не­го, и это Он - Тот, кто жи­вет и дей­ст­ву­ет в этом те­ле, ко­то­рое им са­мим бы­ло соз­да­но для Сво­его про­яв­ле­ния.


3 сен­тяб­ря 1919* Oiwake


По­сколь­ку че­ло­век от­верг еду, ко­то­рую я с та­кой лю­бо­вью и та­ким ста­ра­ни­ем при­го­то­ви­ла, я про­си­ла Бо­га при­нять ее.

Гос­подь мой, Ты при­нял мое при­гла­ше­ние, Ты сел за мой стол и в от­вет на скром­ное и про­стое под­но­ше­ние по­да­рил мне окон­ча­тель­ную сво­бо­ду. И этим ут­ром серд­це мое, об­ре­ме­нен­ное скор­бью и за­бо­той и го­ло­ва, пе­ре­гру­жен­ная от­вет­ст­вен­но­стью, ос­во­бо­ди­лись от сво­его бре­ме­ни. Те­перь в них свет и ра­дость, как и во внут­рен­нем су­ще­ст­ве, ощу­тив­шем их мно­го рань­ше. Мое те­ло сча­ст­ли­во и улы­ба­ет­ся Те­бе, как пре­ж­де улы­ба­лась Те­бе ду­ша. И Ты , о, мой Гос­подь, уже не ли­шишь ме­ня этой ра­до­сти! Ибо урок, я ду­маю, был дос­та­точ­ным, и я взош­ла на гол­го­фу по­сте­пен­но­го кру­ше­ния ил­лю­зий дос­та­точ­но вы­со­ко, что­бы дос­тичь Вос­кре­ше­ния. От про­шло­го не ос­та­лось ни­че­го, кро­ме мо­гу­чей люб­ви, ко­то­рая да­ру­ет мне чис­то­ту дет­ско­го серд­ца, яс­ность и сво­бо­ду мыс­ли о Бо­ге.


22 ию­ня 1920* Пон­ди­че­ри


По­да­рив мне, ра­дость не­вы­ра­зи­мую, Ты, о, мой воз­люб­лен­ный По­ве­ли­тель, пре­под­нес мне борь­бу и су­ро­вые ис­пы­та­ния, ко­то­рые я то­же встре­ти­ла с улыб­кой, как Тво­их дра­го­цен­ных вест­ни­ков. Пре­ж­де я боя­лась кон­флик­тов, так как они на­ру­ша­ли во мне гар­мо­нию и по­кой. Но те­перь, о, мой Гос­подь, я при­ни­маю их с ра­до­стью: это од­на из форм Твое­го дей­ст­вия, од­но из луч­ших средств вновь вы­све­тить те гра­ни ра­бо­ты, ко­то­рые мо­гут быть пре­да­ны заб­ве­нию; и оно при­но­сит тем са­мым ощу­ще­ние раз­ма­ха, пол­но­ты и си­лы. И так­же как я уви­де­ла в Те­бе, о ос­ле­пи­тель­ный, воз­бу­ди­те­ля кон­флик­та, имен­но в Те­бе я ви­жу то­го, кто рас­пу­ты­ва­ет узы со­бы­тий и не­при­ят­ных тен­ден­ций и одер­жи­ва­ет в кон­це кон­цов по­бе­ду над всем, что стре­мит­ся за­тмить Твой свет и Твою сла­ву: в этой бит­ве вы­ко­вы­ва­ет­ся Твое гря­ду­щее еще бо­лее со­вер­шен­ное про­яв­ле­ние.


6 мая 1927


Нуж­но знать как от­да­вать свою жизнь, а так­же свою смерть; как от­да­вать свое сча­стье, а так­же и свое стра­да­ние, что­бы за­ви­сеть все­гда и во всем от Бо­же­ст­вен­но­го Рас­пре­де­ли­те­ля всех на­ших воз­мож­но­стей к реа­ли­за­ции то­го, кто лишь один мо­жет, и бу­дет ре­шать, долж­ны ли мы быть сча­ст­ли­вы­ми или нет, долж­ны ли мы жить или нет, долж­ны ли мы при­ни­мать уча­стие в реа­ли­за­ции или нет.

Пол­но­та и аб­со­лют­ность этой люб­ви, этой са­мо­от­да­чи - есть сущ­но­ст­ное ус­ло­вие для со­вер­шен­но­го ми­ра и не­об­хо­ди­мый фун­да­мент для по­сто­ян­но­го бла­жен­ст­ва.


28 де­каб­ря 1928


Есть Власть, ко­то­рой ни один пра­ви­тель не мо­жет рас­по­ря­жать­ся. Есть Сча­стье, ко­то­ро­го не смо­жет при­нес­ти ни один зем­ной ус­пех. Есть Свет, ко­то­рым ни од­на муд­рость не смо­жет вла­деть. Есть Зна­ние, ко­то­рым ни од­на фи­ло­со­фия, ни од­на нау­ка не смо­жет ов­ла­деть. Есть Бла­жен­ст­во, на­сла­ж­дать­ся ко­то­рым не смо­жет ни од­но удов­ле­тво­рен­ное же­ла­ние. Есть жа­ж­да Люб­ви, ко­то­рую не смо­гут уто­лить ни­ка­кие че­ло­ве­че­ские взаи­мо­от­но­ше­ния. Есть По­кой, ко­то­ро­го нель­зя най­ти ни­где, да­же в смер­ти.

Эта Власть, Сча­стье, Свет, Зна­ние, Бла­жен­ст­во, Лю­бовь, По­кой, ис­точ­ни­ком ко­то­рых яв­ля­ет­ся Бо­же­ст­вен­ная Ми­лость.


24 но­яб­ря 1931*


О, мой По­ве­ли­тель, мой сла­до­ст­ный Гос­подь, что­бы вы­пол­нить за­да­ние Твое, опус­ти­лась я в не­из­ме­ри­мые глу­би­ны ма­те­рии, при­кос­ну­лась к ужа­су лжи и не­соз­на­ния и дос­тиг­ла тро­на заб­ве­ния и глу­бо­чай­шей тьмы. Но в гру­ди мо­ей жи­ло Вос­по­ми­на­ние, из серд­ца вы­рвал­ся зов, ко­то­рый мог дос­тичь Те­бя: "О, По­ве­ли­тель, По­ве­ли­тель, по­всю­ду Твои вра­ги празд­ну­ют по­бе­ду: ложь пра­вит ми­ром; жизнь без Те­бя пре­вра­ща­ет­ся в смерть, в не­пре­рыв­ный кош­мар, со­мне­ние сме­ня­ет На­де­ж­ду, а бунт вы­тес­нил под­чи­не­ние, ис­сяк­ла Ве­ра, нет Бла­го­дар­но­сти, сле­пые стра­сти, кро­во­жад­ные ин­стинк­ты и пре­ступ­ная сла­бость по­пра­ли и за­ду­ши­ли Твой упои­тель­ный за­кон люб­ви. О, По­ве­ли­тель мой, по­зво­лишь ли Ты гос­под­ство­вать вра­гам Тво­им, а лжи, ужа­су, стра­да­нию тор­же­ст­во­вать? От­дай при­каз, о, По­ве­ли­тель, по­бе­дить и по­бе­да при­дет ту­да. Я знаю, мы не­дос­той­ны, я знаю, мир еще не го­тов. Но я умо­ляю Те­бя с пол­ной ве­рой в Твою Ми­лость и я знаю, что Твоя Ми­лость спа­сет".

Так воз­не­слась к Те­бе моя мо­лит­ва, и из глу­бин безд­ны я ви­де­ла Те­бя в Тво­ем лу­че­зар­ном ве­ли­ко­ле­пии; Ты явил се­бя и рек мне: "Не те­ряй при­сут­ст­вия ду­ха, будь стой­кой, верь - Я ПРИ­ДУ.


23 ок­тяб­ря 1937*


(Мо­лит­ва для тех, кто го­тов слу­жить Бо­гу)


Сла­ва те­бе, о все­по­бе­ж­даю­щий Гос­подь.

Яви Ми­лость свою, да­бы ни­что в нас не пре­пят­ст­во­ва­ло ра­бо­те Тво­ей.

Яви Ми­лость, да­бы ни­что не за­мед­ля­ло Твое­го про­яв­ле­ния.

Яви Ми­лость, да­бы все­гда и во всем бы­ла Твоя во­ля.

Мы пред­сто­им Те­бе, да­бы во­ля Твоя мог­ла свер­шить­ся в нас, в ка­ж­дой час­ти­це, в ка­ж­дом дви­же­нии су­ще­ст­ва на­ше­го, от са­мых вы­сот до мель­чай­ших кле­то­чек те­ла.

Яви Ми­лость, да­бы ис­пол­ни­лись мы со­вер­шен­ной ве­ры во ве­ки ве­ков.

Да бу­дем мы лишь Те­бе под­вла­ст­ны и из­бе­жим мно­го­го.

Яви Ми­лость, да­бы мы все­гда мог­ли пом­нить о глу­бо­кой и силь­ной бла­го­дар­но­сти к Те­бе.

Яви Ми­лость, да­бы смог­ли мы ни­ко­гда не те­рять тех чу­дес, ко­то­рые Ты вся­кий раз да­ру­ешь нам.

Яви Ми­лость, да­бы все, что у нас есть, мог­ло уча­ст­во­вать в Тво­ей ра­бо­те и быть го­то­вым про­явить Те­бя.

Сла­ва Те­бе, о По­ве­ли­тель, Вы­со­чай­ший Гос­подь яв­лен­но­го.

Да­руй нам ве­ру в По­бе­ду Твою, ве­ру дей­ст­вен­ную и пла­мен­ную, аб­со­лют­ную и не­по­ко­ле­би­мую.


ПРИ­ЛО­ЖЕ­НИЕ


Че­ты­ре пись­ма Шри Ау­ро­бин­до.


Я го­во­рил, что Бо­же­ст­вен­ное сна­ча­ла де­ла­ет сад­ха­ну для ми­ра, а по­том пе­ре­да­ет, то, что при­не­се­но, дру­гим. Не мо­жет быть Сад­ха­ны без реа­ли­за­ций и опы­тов. «Мо­лит­вы» – это за­пись Ма­те­рью сво­их опы­тов.

4 ян­ва­ря 1935 г.


«В не­ко­то­рых мо­лит­вах Ма­те­ри, об­ра­щен­ных к «di­vin Mai­tre»* (*фр. - букв. - Бо­же­ст­вен­ный Гос­по­дин - здесь и да­лее прим. пе­рев.) есть та­кие сло­ва: «avec notre di­vine Mere* (* фр.- с на­шей Бо­же­ст­вен­ной Ма­те­рью). Как у Ма­те­ри и «di­vin Mai­tre» мо­жет быть «di­vin Mere»? Как ес­ли бы Мать бы­ла не «di­vine Mere», а не­кой дру­гой Ма­те­рью, и «di­vin Mai­tre» был не транс­цен­дент­ным и у не­го так­же бы­ла бы «di­vin Mere»! Или все это от­но­сит­ся к че­му-то без­лич­но­му?»

Мо­лит­вы по боль­шей час­ти на­пи­са­ны при ото­жде­ст­в­ле­нии с зем­ным соз­на­ни­ем. И в них Мать низ­шей при­ро­ды об­ра­ща­ет­ся к Ма­те­ри выс­шей при­ро­ды; Мать же в це­лях транс­фор­ма­ции вы­пол­ня­ет сад­ха­ну зем­но­го соз­на­ния, об­ра­ща­ясь к се­бе выс­шей, от ко­то­рой ис­хо­дят пре­об­ра­жаю­щие си­лы. Это про­дол­жа­ет­ся до тех пор, по­ка не на­сту­пит ото­жде­ст­в­ле­ния зем­но­го соз­на­ния с выс­шим. Я счи­таю, что сло­во «notre»* (* фр.- на­ша) от­но­сит­ся в ос­нов­ном ко все­му, что ро­ж­да­ет­ся в зем­ном соз­на­нии - оно под­ра­зу­ме­ва­ет не Мать di­vin Mai­tre и мою, но Бо­же­ст­вен­ность, к ко­то­рой все­гда об­ра­ща­ют­ся как к di­vin Mai­tre и Гос­по­ду. Есть Мать, вы­пол­няю­щая сад­ха­ну, и Бо­же­ст­вен­ная Мать. Обе яв­ля­ют­ся од­ним и тем же, но у них раз­ное по­ло­же­ние, и обе они об­ра­ще­ны к Гос­по­ду. По­доб­ные мо­лит­вы Бо­же­ст­вен­но­го к Бо­же­ст­вен­но­му мож­но встре­тить в Ра­мая­не и в Ма­хаб­ха­ра­те.

21-8-1936


Есть не­сколь­ко Мо­литв Ма­те­ри от 1914 г. в ко­то­рых она го­во­рит о транс­фор­ма­ции и про­яв­ле­нии. По­сколь­ку в то вре­мя она не бы­ла здесь (в Пон­ди­че­ри), не оз­на­ча­ет ли это, то что у нее бы­ли по­доб­ные идеи за­дол­го до то­го, как она прие­ха­ла сю­да.


Мать бы­ла ду­хов­но соз­на­тель­ной с юно­сти, да­же с дет­ст­ва бы­ла уст­рем­ле­на вверх, и она де­ла­ла Сад­ха­ну и раз­ви­ва­ла это зна­ние за­дол­го до то­го, как она прие­ха­ла в Ин­дию.


Есть мно­гие, кто при­дер­жи­ва­ют­ся той точ­ки зре­ния, что она бы­ла (обыч­ным) че­ло­ве­ком, но сей­час во­пло­ти­ла Бо­же­ст­вен­ную Мать и ее «Мо­лит­вы», го­во­рят они, рас­кры­ва­ют это. Но для мое­го ума и для мо­ей ду­ши она яв­ля­ет­ся Бо­же­ст­вен­ной Ма­те­рью, ко­то­рая со­гла­си­лась на­деть на се­бя оде­ж­ды не­ве­де­ния, стра­да­ния и не­ве­же­ст­ва, да­бы она смог­ла на­деж­но вес­ти нас – че­ло­ве­че­ских су­ществ – к Зна­нию, Бла­жен­ст­ву и Анан­де, к Вы­со­чай­ше­му Гос­по­ду.


Бо­же­ст­вен­ное при­ни­ма­ет внеш­ний вид че­ло­ве­ка, на­де­ва­ет на се­бя внеш­нюю че­ло­ве­че­скую при­ро­ду для то­го, что­бы про­то­рить путь и по­ка­зать его че­ло­ве­че­ским су­ще­ст­вам, но не пе­ре­ста­ет при этом быть Бо­же­ст­вом. Это про­яв­ле­ние, ко­то­рые име­ло ме­сто, есть про­яв­ле­ние рас­ту­ще­го бо­же­ст­вен­но­го соз­на­ния, а не че­ло­ве­че­ско­го, пре­вра­щаю­ще­го­ся в бо­же­ст­вен­ное. Мать бы­ла внут­рен­не вы­ше че­ло­ве­ка да­же в дет­ст­ве, так, что точ­ка зре­ния «мно­гих» оши­боч­на.


Я так­же счи­таю, что «Мо­лит­вы» Ма­те­ри пред­на­зна­че­ны для то­го, что­бы по­ка­зать нам – уст­рем­ляю­щей­ся пси­хи­ке – как нуж­но мо­лить­ся Бо­же­ст­вен­но­му.


Да

17 ав­гу­ста 1938 г.


БИБ­ЛИО­ГРА­ФИ­ЧЕ­СКАЯ ЗА­МЕТ­КА.


Пер­вое из­да­ние на фран­цуз­ском язы­ке, ко­то­рое на­зы­ва­лось «Мо­лит­вы и ме­ди­та­ции Ма­те­ри» бы­ло из­да­но в 1932 г. Вто­рое из­да­ние, ко­то­рое вклю­ча­ло од­ну до­пол­ни­тель­ную мо­лит­ву и всту­пи­тель­ную за­мет­ку Ма­те­ри, вы­шло в 1944 г. Третье из­да­ние поя­ви­лось в 1952 г. и чет­вер­тое в 1973, все под со­кра­щен­ным на­зва­ни­ем «Мо­лит­вы и Ме­ди­та­ции».

Анг­лий­ский пе­ре­вод шес­ти­де­ся­ти од­ной мо­лит­вы из­дан в 1941 г. под на­зва­ни­ем «Мо­лит­вы и Ме­ди­та­ции». Есть ру­ко­пись из пя­ти мо­литв, сде­лан­ная Шри Ау­ро­бин­до. Ибо ос­таль­ные бы­ли ру­ко­пи­ся­ми уче­ни­ков, тща­тель­но про­ве­рен­ные Шри Ау­ро­бин­до. Он так­же пол­но­стью из­ме­нил от­пе­ча­тан­ные ко­пии не­ко­то­рых пе­ре­во­дов, так­же как и гран­ки во вре­мя из­да­ния. Еще три мо­лит­вы бы­ли до­бав­ле­ны ко вто­ро­му из­да­нию, от­пе­ча­тан­но­му в 1962 г. Но­вое из­да­ние бы­ло вы­пу­ще­но в 1969, 1971 и 1975 го­дах.

Мать на­пи­са­ла всту­пи­тель­ную за­мет­ку для пер­во­го из­да­ния, ко­то­рую она да­ти­ро­ва­ла « сен­тяб­рем 1941». Она бы­ла пе­ре­ко­пи­ро­ва­на для пер­во­го пе­ре­во­да все­го тек­ста, из­дан­но­го в 1948 г. Вто­рая за­мет­ка, да­ти­ро­ван­ная « 1941-1948», пред­став­ле­на в ру­ко­пис­ном ви­де в на­ча­ле это­го то­ма. Всту­пи­тель­ная за­мет­ка к из­да­нию 1944 так­же пред­став­ле­на в ру­ко­пис­ном ви­де с пе­ре­во­дом на пе­ред­ней об­лож­ке.

Как упо­ми­на­лось в За­мет­ке Из­да­те­ля, этот текст есть но­вый пе­ре­вод тек­ста, за ис­клю­че­ни­ем мо­литв, пе­ре­ве­ден­ных или от­ре­дак­ти­ро­ван­ных Шри Ау­ро­бин­до. В при­ло­же­ние бы­ли вклю­че­ны че­ты­ре пись­ма Шри Ау­ро­бин­до.