Глава

Вид материала

Статья

Содержание Глава 2. субъекты компенсации морального вреда

Подобный материал:

• Узоры Древа Жизни Глава Десять Сфир в четырех мирах Глава 10. Пути на Древе Глава 11., 3700.54kb.
• Узоры Древа Жизни Глава Десять Сфир в четырех мирах Глава 10. Пути на Древе Глава 11., 5221.91kb.
• Гидденс Энтони Ускользающий мир, 1505.14kb.
• Психологическая энциклопедия психология человека, 12602.79kb.
• План. Введение Глава Методы и типы монетарного регулирования Глава Операции на открытом, 411.98kb.
• Альберт Эллис Глава 11. Милтон Эриксон Глава 12. «Миланская школа» Глава 13. Коротенькое, 3401.28kb.
• Автор Горбань Валерий (соsmoglot). Украина Парадигма мироздания. Содержание: Глава, 163.17kb.
• 1 Характеристика представителей семейства врановых, населяющих Республику Татарстан, 168.07kb.
• Предисловие переводчика 4 Глава Соображая духовное с духовным 6 Глава Церковь в кризисе, 5180.11kb.
• Институт экономики города градорегулирование основы регулирования градостроительной, 1546.55kb.

§ 2. Понятие, сущность и значение морального вреда в уголовном процессе


Проблема потерпевшего является междисциплинарной областью, так как понятие вреда, являющегося основанием для признания лица таковым, есть понятие не процессуальное, а материально-правовое. Но мы не согласны с точкой зрения Яни П., Дубривного В.А. о том, что характер причиняемого вреда определяется видом общественных отношений, на который направлено посягательство, т.е. вред следует рассматривать в связи с охраняемым уголовным правом общественным отношение – объектом преступления¹. Как представляется, наступление вреда не зависит от квалификации преступления, и потерпевшему может быть одновременно причинен одним преступлением вред в любой форме. Следовательно, следует исходить из материального понимания вреда, причиненного личности или имуществу гражданина преступлением.

В настоящее время в гражданском праве сформулировано понятие морального вреда – это физические или нравственные страдания (ст. 151 ГК РФ). Данное определение стало предметом научной дискуссии. Мы не согласны с Малеиной М.Н., Михно Е.А., Брусницыным Л.В., которые полагают, что физические страдания являются составляющей другого вида вреда – физического, а собственно моральный вред выражается в причиненных нравственных переживаниях, которые могут заключаться страхе, унижении, беспомощности, стыде, в переживании иного дискомфортного состояния в связи с утратой родных, невозможностью продолжить активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением сведений, не соответствующих действительности, временным ограничением или лишением каких-либо прав и др¹. В свою очередь, можно согласиться с мнением A.M. Эрделевского, С.В. Нарижного, Л.К. Труновой, Н.В. Кузнецовой, которые полагают, что правильным является определение содержания морального вреда через категории физических и нравственных страданий, под которыми следует понимать негативные ощущения (боль, удушье, головокружение, тошнота, зуд, жжение и т.д.) и переживания (обида, страх, возмущение, горе, чувство утраты и т.д.)².

С указанных позиций психический вред, причиненный потерпевшему, оценивается по результатам преступного посягательства в зависимости от того, насколько он отразился на внутренней, душевной сфере потерпевшего. Поэтому считаем точку зрения A.M. Эрделевского о том, что для определения размера компенсации следует учитывать не вид (характер) нравственных или физических страданий, а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинен вред, поскольку именно их характер и значимость для человека и определяют величину причиненного морального вреда,³ ошибочной. По нашему мнению, идею о соотносимости вида правонарушения и страдания нельзя понимать по принципу стимул – реакция: преступное нарушение неимущественного права и умаление иного нематериального блага обязательно влечет за собой возникновение страданий. Такое понимание вреда не учитывает роль такого промежуточного звена, как личность с ее социальным опытом⁴.

Закон (ст. 151, 1101 ГК РФ) требует при назначении денежной компенсации за перенесенные страдания учитывать степень (характер) страданий. Как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ в п. 8 постановления № 10 от 20.12.1994 г. «Некоторые вопросы применения законодательства компенсации морального вреда», степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Таким образом, вред психическому благополучию личности преступление может причинить при взаимодействии факторов внешних и внутренних условий. Среди внешних условий ведущую роль играет основной причинный фактор – психотравмирующее воздействие, т.е. преступное посягательство, а также определенная роль принадлежит неблагоприятным микросоциальным и бытовым домашним условиям, особенно у несовершеннолетних. Фактором внутренних условий являются, во-первых, личная значимость психотравмирующего воздействия, а также индивидуальные особенности личности. Под индивидуальными особенностями личности, учитываемыми при определении характера (степени) страданий, следует понимать предрасположенность, особую чувствительность человека к определенному типу воздействия: инертность психических процессов, подверженность фиксации на проблемах и трудностях при длительном переживании отрицательных эмоций в связи с этим и к широким спектрам житейских проблем, склонность принимать все близко к сердцу, эмоциональная нестабильность и т.д. Однако индивидуальные особенности личности лишь способны обусловить остроту и глубину переживания негативного воздействия.

Наша точка зрения основана на правовой позиции Пленума Верховного Суда РФ в постановлении № 10 от 20 декабря 1994 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», который разъясняет, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная или семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с Законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Как видим, хотя Верховный Суд РФ в части первой определения раскрывает содержание морального вреда как нравственных или физических страданий, но во второй – объединяет их категорией нравственных переживаний.

Таким образом, понятия страданий, переживаний становятся центральными в определении морального вреда, но они являются традиционными категориями психологии. Так, по определению В.В. Романова, страдания – это чувства, эмоции человека в виде отрицательных переживаний, возникающих под воздействием травмирующих его психику событий, глубоко затрагивающие его личностные структуры, настроение, самочувствие, здоровье¹.

Из этого определения можно сделать следующие выводы. С психологической точки зрения содержание морального вреда в уголовном судопроизводстве составляют негативные эмоции (горе, печаль, чувство одиночества и утраты, отчаяние, обида, страх, тревога, ужас и т.д.), а внешнее воздействие, приведшее к страданиям, (преступное посягательство) следует рассматривать как событие, причинившее психическую травму человеку. Таким образом, психические травмы, возникающие вследствие неблагоприятных обстоятельств, всегда сопровождаются отрицательно окрашенными эмоциями.

Выделение же в качестве составляющей содержания понятия «моральный вред» морального вреда категории физических страданий вряд ли целесообразно, так как категория физического вреда, под которым понимают причинение вреда здоровью, полностью охватывает и боль, и неблагоприятные ощущения. Так, согласно медицинским критериям определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека¹, под вредом здоровью понимают нарушение анатомической целости и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психогенных факторов внешней среды. Таким образом, при нарушении анатомической целостности организма и тканей или их физиологических функций у потерпевшего всегда будут иметь место болевые ощущения. Боль же всегда связана у человека с неприятными подавляющими или мучительными ощущениями. Причинение других неприятных ощущений также может вызывать нарушение деятельности организма одновременно как биологического, так и психического характера. Например, голод с биологической стороны – это недостаток энергетических и пластических веществ в организме, а с психической – сильнейшее неблагоприятное ощущение. Другим примером является причинение вреда здоровью таким способом как мучения или истязания. Так, по смыслу закона под мучениями следует понимать такие действия, которыми потерпевшему причиняются физические или моральные страдания; истязания же могут состоять в действиях, которые причиняют особую боль потерпевшему. Следовательно, общим и главным при мучениях и истязаниях является причинение вреда здоровью болевыми или иными тяжелыми неприятными ощущениями.

Однако причинение физического вреда (вреда здоровью) само по себе являются психотравмирующим фактором. По меткому выражению Крихтон-Миллера, каждый больной страдает своей болезнью плюс страхом за утрату здоровья, жизни¹. Таким образом, вред здоровью очень часто вызывает продолжительные и тяжелые отрицательные эмоции, связанные с изменениями в социальных отношениях, межличностных контактах. То есть психические переживания являются следствием причиненного вреда здоровью. К воздействию боли человек рано или поздно адаптируется, физическое страдание может сгладиться, например, невозможность передвигаться на ногах заменяется передвижением на коляске, костылях. Однако остаются переживания об ограничении жизненной активности, потере определенных возможностей, и со временем они только усиливаются. Представляется, что при причинении вреда здоровью облегчается возникновение страданий, например, если последствием совершенного преступления явилось обезображение лица человека, что является физическим вредом, то именно негативные переживания по поводу произошедшего составляют для человека основное тяжкое последствие данного вредоносного результата, могущее отрицательно сказаться на всей жизнедеятельности пострадавшего.

Утверждение о том, что телесное повреждение, являясь физическим вредом, причиняет очень часто и вред моральный в виде психических переживаний, имеет примеры и в судебной практике. Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, рассматривая протест на постановление Президиума Самарского областного суда от 7 октября 1999 г., указывает: «Обстоятельства причинения вреда здоровью ребенка во время нахождения его под надзором дошкольного воспитательного учреждения при рассмотрении дела установлены с достоверностью и ответчиком признаны. Факт, что в связи с травмой ребенку и его матери был причинен моральный вред, является очевидным и в силу ст.55 ГПК РСФСР не нуждается в доказывании»¹.

Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что т.к. законодатель отказался от узкого термина «телесное повреждение» и заменил его термином «вред здоровью», то последний включает в себя как претерпевание физических страданий потерпевшим, так и болезненные расстройства, возникающие из-за действия эмоциональных переживаний.

…………………………………………….

Итак, под моральным вредом в уголовном процессе следует понимать исключительно нравственные страдания, т.е. нарушающие психическое благополучие личности отрицательные эмоциональные переживания.

Психическое содержание морального вреда означает, что моральный вред может явиться результатом преступного посягательства не только на нематериальные блага, но и на имущественные права. Таким образом, если результат преступления, независимо от его квалификации, отражается на психическом благополучии личности, то он во всех случаях предъявления требования о его компенсации должен считаться основанием для признания лица гражданским истцом в уголовном деле.

ГЛАВА 2. СУБЪЕКТЫ КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА

В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ


§ 1. Гражданские истцы по требованиям о компенсации морального вреда


Вопрос о субъектах, которые для защиты нарушенных преступлением благ и интересов могут признаваться гражданскими истцами при заявлении исков о компенсации неимущественного вреда в порядке уголовного судопроизводства, нельзя отнести к числу простых.

Авторы, исследовавшие проблему гражданского иска в советский период, справедливо отмечали, что понятие «потерпевший» шире понятия «гражданский истец», т.к. всякий гражданский истец есть в то же время потерпевший, но не всякий потерпевший может быть гражданским истцом¹. Но с допущением денежной компенсации морального вреда можно говорить о тождественности этих понятий, так как потерпевший приобрел право на заявление и поддержание гражданского иска во всех случаях причинения ему имущественного, физического и морального вреда.

Однако лицо, ведущее производство по делу, обязано признать лицо, которому причинен моральный, физический или имущественный вред, потерпевшим при наличии достаточных оснований полагать, что лицу причинен какой-либо вред и без наличия соответствующего волеизъявления лица. В то же время лицо, которому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред, признается гражданским истцом при наличии гражданского иска, то есть материально-правовых требований. Тем самым мы имеем дело с императивной нормой в отношении признания лица потерпевшим, и диспозитивной в отношении права лица предъявить гражданский иск в уголовном процессе, позволяющей пострадавшему распоряжаться предоставленными ему законом правами по своему усмотрению.

Высказанное положение согласуется и с правовой позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в определении от 21 июня 2001 г. № 109-0 по жалобе фирмы «Swig group inc.» на нарушение конституционных прав и свобод частью 2 статьи 137 УПК РСФСР, о том, что лицу, полагающему, что преступлением ему был причинен моральный, физический или материальный вред, но не признанному гражданским истцом по уголовному делу, должна быть обеспечена возможность обжалования в суд постановления органа предварительного расследования об отказе в признании гражданским истцом. Тем самым Конституционный Суд подчеркивает, что предъявление гражданского иска лицом, потерпевшим от преступления, является его правом, и действия должностных лиц, препятствующих реализации данного права и иных сопутствующих прав, могут быть обжалованы в суд заинтересованным лицом.

Однако УПК РФ указывает, что гражданским истцом является физическое или юридическое лицо при наличии оснований полагать, что непосредственно преступлением ему нанесен имущественный вред, и предъявившее требование о его возмещении. Гражданский истец может предъявить иск и для имущественной компенсации морального вреда. О признании гражданским истцом дознаватель, следователь и судья выносят постановление, а суд определение (ст. 44).

Представляется необоснованным подобное разделение требований о возмещении имущественного вреда и компенсации морального вреда. Тем более, что лицо, предъявившее требование, сначала признается гражданским истцом и с момента признания его таковым участвует в процессе в качестве гражданского истца. Таким образом, исходя из ст. 44 УПК РФ, гражданским истцом может быть признано только лицо, потерпевшее имущественный вред, и только оно с момента его признания гражданским истцом может предъявить иск о компенсации морального вреда, причиненного ему нарушением исключительно имущественных прав.

При этом непонятно различие процессуальных фигур потерпевшего и гражданского истца. Статья 42 УПК РФ устанавливает, что потерпевшему обеспечивается возмещение материального вреда, причиненного преступлением (ч. 3), даже без предъявления соответствующего требования. Часть 4 ст. 42 УПК РФ указывает, что только по иску потерпевший вправе потребовать возмещения материального вреда в денежном выражении, размер которого определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства. Но ранее процитированная статья 44 УПК РФ устанавливает, что иск о компенсации морального вреда может предъявлять только гражданский истец. В то же время не всякий потерпевший, заявивший требование в порядке ч. 4 ст. 42 УПК РФ, может быть признан гражданским истцом, т.к. им признается согласно ст. 44 лицо, потерпевшее имущественный вред непосредственно от преступления.

Как представляется, нормы вновь принятого кодекса нуждаются в уточнении, т.к. подобные противоречия в практике могут привести фактически к отказу от разрешения гражданских исков о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, в рамках уголовного судопроизводства. Т.е. наряду с формулировкой: «Лицо в уголовном процессе признается потерпевшим при наличии оснований полагать, что ему непосредственно преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред или вред деловой репутации», – должна присутствовать норма, согласно которой «при наличии оснований полагать, что преступлением или общественно опасным деянием невменяемого лицу причинен материальный и (или) неимущественный вред, и если им предъявлено требование о возмещении вреда, оно признается гражданским истцом».

Предлагаемая нами формулировка нормы закона содержит союз «и (или)» и позволяет, таким образом, предъявлять потерпевшему требования о компенсации морального вреда как наряду с возмещением материального вреда, так и самостоятельно.

Однако в практике возникла проблема компенсации потерпевшему неимущественного вреда, возникшего в результате посягательства на имущественные права граждан.

По мнению В.А. Дубривного, отличительным признаком морального вреда выступает причинение лицу преступным посягательством нравственных страданий. Такие последствия, по мнению автора, могут наступить при оскорблении лица, унижении его достоинства, дискредитации, при покушении на жизнь и здоровье человека или на его имущественные права¹. Но ст. 53 УПК РСФСР, наряду с моральным вредом, в качестве основания признания потерпевшим предусматривала физический или имущественный вред. М.П. Шешуков высказал мнение, что применение в тексте нормы разделительного союза «или» означает, что закон учитывает возможность причинения одного из названных видов вреда, например, причинение только имущественного вреда².

Иными словами, при таком делении вреда в соответствии с непосредственным объектом посягательства должна была сложиться практика, что результатом посягательства на личность человека может быть только неимущественный вред, а последствием нарушения имущественных благ – только имущественный вред. Данная точка зрения ошибочна, т.к. искажает употребление разделительного союза «или», саму направленность деяния, закрывает путь для признания нравственных страданий, причиняемых потерпевшему любым преступлением, независимо от квалификации, объектом защиты в уголовном процессе. С этих позиций редакция ст. 42 УПК РФ более отвечает интересам потерпевших, так как перечисляет основания для признания потерпевшим через запятую. И лицо, признанное потерпевшим по любому из оснований, вправе предъявить иск о компенсации морального вреда в порядке части 4 статьи 42 УПК РФ. Данное положение полностью согласуется с п. 1 ст. 1064 ГК РФ, согласно которому вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред, то есть характер вреда определяется не по непосредственному объекту посягательства, а по результатам последнего в зависимости от того, в какой мере результат посягательства отразился на имущественной или моральной сфере потерпевшего¹.

Таким образом, с точки зрения причинения неимущественного вреда важно не благо, на которое совершено посягательство, а результат, насколько он отразился на внутренней, душевной сфере потерпевшего. Неимущественный вред может явиться результатом посягательства не только на нематериальные, но и на имущественные блага. Как справедливо отмечает С. Нарижний: «Мало кто будет отрицать огромный психологический стресс, испытываемый людьми, у которых «вынесли» из квартиры все ценные вещи или угнали автомобиль»².

Однако п. 2 ст. 1099 ГК РФ устанавливает, что моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации только в случаях, предусмотренных законом.

В соответствии со ст. ст. 151, 1099 ГК РФ компенсация морального вреда допускается, когда совершаются действия, посягающие на личные неимущественные права гражданина либо на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. Моральный вред компенсируется также в других случаях, предусмотренных законом.

Однако ни гражданское, ни иное законодательство не содержит указаний на возможность компенсации морального вреда, причиненного хищением имущества.

Мы не можем согласиться с мнением A.M. Эрделевского о том, что безоговорочное отнесение психического благополучия к числу нематериальных благ в смысле ст. 150 ГК РФ означало бы выхолащивание ограничений, установленных в ст. 151 ГК РФ в отношении права на компенсацию морального вреда¹. И в это же время согласны с утверждением С.В. Нарижного: «Соответственно, граждане, пострадавшие от преступлений против собственности, обосновывая свои исковые требования о компенсации причиненного им морального вреда, должны просить возместить нравственные страдания, причиненные посягательством не на само имущество (такой вред, согласно положениям ст. ст. 151, 1099 ГК РФ не подлежит компенсации), а на психическое благополучие, связанное с обладанием этим имуществом»².

Таким образом, посягательства на имущественные права без воздействия на личность потерпевшего (кража) могут причинить ему нравственные страдания в связи с нарушением неприкосновенности личной жизни, со страхом разглашения личной, семейной, врачебной тайны, утратой каких-либо предметов, имеющих для потерпевшего особую ценность (например, семейные реликвии). С этих позиций нельзя признать обоснованной точку зрения В. Казанцева, признающего моральным вредом нравственные страдания потерпевшего от кражи, которому, например, просто противно, что чья-то посторонняя рука рылась в его одежде³. Несомненно, что неимущественный вред в связи с причинением имущественного вреда возникает в связи с личностной значимостью утраченного имущества, достаточной глубиной и остротой психических страданий, изменением социальной активности потерпевшего.

Например, в октябре 2007 г. из квартиры гр-ки Б. была совершена кража. Данное преступление не было раскрыто, и в 2009 г. она обратилась с иском о компенсации морального вреда в ОВД г. Тюмени. В ходе судебного рассмотрения спора была назначена судебно-психологическая экспертиза, выявившая неблагоприятное воздействие произошедшего на психическое благополучие Б. Непосредственно в данном случае произошедшее затронуло личностно значимые ценности потерпевшей (сбережения, добытые путем тяжелого труда; отношение к закону; потребность в понимании со стороны следователей; здоровье; будущее дочери и всей семьи), обусловило выраженные негативно длительные переживания на фоне длящегося несколько лет психотравмирующего воздействия.

…………………………………………………….

В заключении настоящего параграфа следует изложить следующие выводы.

Сопоставление норм части 1 статьи 44 УПК РФ и части 4 статьи 42 УПК РФ, не отличающихся ни четкостью, ни достаточной определенностью, дает основание сделать вывод о продолжающемся негативном отношении к гражданскому иску в уголовном деле.

Путаница и противоречия уголовно-процессуального закона могут в практике их применения фактически привести к отказу от разрешения гражданских исков о компенсации морального вреда, причиненного преступлением, в порядке уголовного судопроизводства. В связи с этим предлагается в первом предложении части 1 статьи 44 УПК РФ закрепить следующее: «При наличии оснований полагать, что преступлением или общественно-опасным деянием невменяемого лицу причинен материальный и (или) неимущественный вред, и если им предъявлено требование о возмещении вреда, оно признается гражданским истцом».

Допущение денежной компенсации морального вреда, причиненного посягательством на имущественные права, должно осуществляться весьма взвешенно, поскольку при оценке причинения морального вреда обязательно следует учитывать личностную значимость утраченного имущества, достаточную глубину и остроту психических страданий, изменение социальной активности потерпевшего.

Юридическое лицо не должно признаваться гражданским истцом при предъявлении требования о компенсации морального вреда, так как не может переживать негативные эмоции. Также исключается возможность признания гражданским истцом при предъявлении соответствующих требований «человеческими составляющими» (директором, бухгалтером и т.д.) юридического лица в случае, если их чести, достоинству и деловой репутации причинен вред распространением заведомо ложных сведений в отношении юридического лица. Юридическое лицо – искусственное юридическое образование, и указанные субъекты не отвечают за вред, причиненный юридическим лицом, и таким образом, не могут требовать компенсации за свои психические переживания, связанные с деятельностью юридического лица.