Geum.ru

Модели экономики в разных парадигмах: неоклассической, неоинституциональной, эволюционной и самоорганизационной

Вид материалаДокументы
Редистрибуция и обмен
Условная верховная
Подобный материал:
1   2   3   4

Редистрибуция и обменvii – первая пара базовых институтов – выполняют в разных моделях экономик одну и ту же функцию. Они представляют собой преобладающий способ движения благ на основе постоянно воспроизводящихся связей между экономическими агентами. Этот способ опосредует процесс получения из природного окружения необходимых ресурсов и обеспечения членов общества нужными для существования и развития благами.

Что отличает редистрибуциюviii от известных и описанных в экономической литературе отношений обмена? Редистрибуция характеризует процесс движения материальных ценностей и услуг (но главное - соответствующих прав) не между независимыми экономическими агентами, как в обмене. Редистрибуция как устойчивое отношение исторически возникает тогда, когда большинство хозяйствующих субъектов находятся в общей зависимости от значимого для них ресурса, когда взаимодействие между ними прямо или косвенно предполагает использование этого общего ресурса, не принадлежащего каждому в отдельности. Такой ресурс является общим благом.

Неоклассики и неоинституционалисты полагают, что в случае такого блага (в теории общественного выбора ему соответствует понятие «общественное благо», а в новой институциональной экономической теории – понятие «коммунальной собственности») также действуют отношения обмена, но учитывающие результаты голосования экономических агентов по поводу использования и распределения такого рода благ (подробнее об этом см. Нуреев, 2005, 67-68; Шаститко, 2002, 302-304). На наш взгляд, это справедливо в отношении тех экономик, где институт обмена является доминирующим. Поэтому в случае с общим благом на него также распространяются действующие в массовом порядке правила обмена, пусть и с модификациямиix.

Иная ситуация возникает в том случае, когда зависимость от общего или коммунального блага распространяется на основную массу экономических агентов, когда отношения обмена не играют главной роли. В истории хозяйства разных стран это была или зависимость от действия единой системы заливного рисоведения (как в Китае и др. странах Юго-Восточной Азии), или ирригационной системы орошения, как в Египте, или зависимость от системы речных путей или доступа к земле для аграрного производства, требовавших общего использования и охраны, как в России. В такой коммунальной материально-технологической среде объективно требуется согласование хозяйственных трансакций не только между двумя совершающими их субъектами, но и с другими участниками хозяйственной жизни, которых эти действия прямо или косвенно могут затронуть. В этом случае стремление экономических агентов к минимизации трансакционных издержекx, выявленное Р. Коузом, приводит к тому, что основная совокупность необходимых согласований сосредоточивается в одном органе, который начинает выполнять функции Центра. Другими словами, если в ходе определенной трансакции необходимо прямо или косвенно соотноситься с использованием (правами доступа, сохранения и т.д.) значимого для большинства участников хозяйственной деятельности ресурса или условия, то вместо согласования со всеми участниками экономики контрагенты обращаются в спонтанно формирующийся Центр. В нем аккумулируется необходимая информация, определяются очередность и иные правила пользования общим благом, равно как и концентрируются ресурсы, необходимые для поддержания координирующей роли Центра.

Поэтому, в отличие от модели обмена, предполагающего две стороны хозяйственного процесса, что и выражается соответствующей парой взаимопроникающих фаз «купля-продажа», схема редистрибуции включает в себя три стороны: пару хозяйствующих субъектов и опосредующего их отношения Центра. Такая модель отношений содержится в формуле Карла Поланьи «storage-cum-redistribution» (Polanyi, 1977, 40-41), обозначающей непрерывный процесс сбора, аккумулирования (storage, collection) производимых отдельными хозяйствующими субъектами продуктов, совмещаемый посредством Центра (в процессе согласований) с направлением ресурсов и вновь производимой продукции в производство и потребление (distribution, redistribution). Иными словами, в рамках редистрибуции выделяются три составляющие ее фазы – «аккумуляция-согласование-распределение». Соответствующие им операции касаются не только ресурсов (благ, услуг, продуктов), но и соотносимых с ними правовых норм (учета, контроля и т.д.). Аналогично тому, как отношения обмена - простейшей экономической формы - неразложимы на фазы купли и продажи, а содержатся одна в другой, необходимо предполагают одна другую, так и отношения редистрибуции невозможно, без потери их содержания, расчленить на отдельные фазы.

Обмен и редистрибуция – базовые экономические институты, воплощаются и исторически развиваются от примитивных к более развитым формам. Траектория развития состоит во все большей цивилизованности этих отношений, сутью которой являются их легитимация, более свободный характер и учет интересов всех участвующих в этих процессах экономических субъектов. Одновременно формы, в которых воплощаются отношения обмена и редистрибуции, становятся более сложными, адекватными потребностям современной социальной жизни. Например, если ранее обмены были представлены торговлей на площадях средневековых городов, то сегодня – это фьючерсные сделки на международных рынках. Также и редистрибуция, воплощавшаяся ранее в системах сбора дани русскими князьями, сегодня находит свое выражение в процессе планирования российского бюджета или национальных проектах развития основных сфер жизнедеятельности российского населения.

Поскольку обмен (рынок) и редистрибуция определяют особенности преобладающих хозяйственных отношений, то экономики с доминированием Х-институтов правомерно вслед за Поланьи (Polanyi, 1977, 36; Поланьи, 1944, 10) называть редистрибутивными экономиками, в то время как экономики с доминированием Y-институтов - обменными, или рыночными экономиками.

Условная верховная и частная собственность – следующая пара альтернативных и одновременно комплементарных институтов в моделях Х- и Y-экономик.

Частная собственность главенствовала и в Римской империи в эпоху ее расцвета, и составляет костяк хозяйственной системы современных Соединенных Штатов Америки и европейских стран. Институт частной собственности в модели Y-экономики гарантирует, что обществом санкционирована полнота сосредоточения прав по владению, распоряжению и использованию экономических благ (продуктов, ресурсов и т.п.) за хозяйствующими субъектами. Соответственно все другие субъекты исключаются из несанкционированного доступа к материальным и нематериальным благам, находящимся в частной собственности.

Гораздо менее исследованы отношения собственности, характеризующие модель редистрибутивных Х-экономик. Институт верховной условной собственности означает, что правила доступа к использованию объектов в качестве средств и предметов производства имеют условный, то есть меняющийся во времени характер, определяемый в той или иной мере верховным уровнем управленияxi. Таким верховным уровнем для хозяйственной системы выступает Центр, а, например, для фирмы – руководство фирмы. Изменение правил доступа определяется состоянием и ролью значимых для всей экономики (или фирмы в целом) ресурсов и условий производства в данный исторический момент. Хотя конфигурация и структура собственности постоянно меняются, сохраняется роль верховного уровня управления как основного регулятора отношений собственности. Если распределение объектов собственности не обеспечивает со стороны использующих ее хозяйственных субъектов необходимого вклада в суммарную экономическую эффективность или используется с ущербом для общественных (или фирменных) интересов, действуют механизмы изъятия или передачи объектов собственности другим, более эффективным хозяйствующим субъектам (или подразделениям фирмы).

Взаимоотношения агентов в экономической структуре в моделях Х- и Y-экономик регулируются институтами либо кооперации, либо конкуренции соответственно. Кооперация институционализируется естественным образом тогда, когда она является более эффективной для вовлечения ресурсов в хозяйственный оборот, чем использование ограниченного ресурса отдельным производителем. Доминирование института кооперации (а не конкуренции) связано с распространенностью в Х-экономиках тех благ, которые принято называть общественными благами. Как отмечает М. Блауг, «особая природа общественных благ заключается в том, что их потребление может быть только совместным и равным: чем больше достается одному домохозяйству, тем больше, а не меньше достается любому другому» (Блауг, 1994, 549). В связи с этим выделяются два их специфических свойства – неисключаемость и несоперничество (Гринберг, Рубинштейн, 50-51). Неисключаемость (nonexcludability) в потреблении означает доступность благ каждому. Несоперничество (nonrivalness) предполагает, что потребление данных благ кем-то не должно препятствовать потреблению этих благ другими. В силу этих свойств и особой природы данных благ при их использовании вместо конкуренции преобладает кооперация.

Соответственно конкуренция является стимулом борьбы за обладание ограниченным ресурсом в тех случаях, когда эффективна частная собственность, когда возникает выгода в закреплении за экономическими субъектами части ресурсной материально-технологической среды и других условий производства, когда ситуация в целом содействует устойчивости конкурентного способа распределения экономических благ. В модели рыночной Y-экономики сосуществуют и взаимодействуют разнообразные модели конкуренцииxii, обеспечивающие воспроизводство экономик подобного типа.

Трудовые отношения в моделях Х- и Y-экономик регулируются соответственно институтами служебного трудаxiii или наемного труда. В целом содержание трудовых отношений, как и всех важнейших хозяйственных связей, определяется спецификой способа закрепления благ, типичного для экономики. В рыночных экономиках, как было отмечено еще К. Марксом, наемный труд представляет собой, по сути, процесс обмена, то есть купли-продажи рабочей силы. Соответственно «воссоединение трудовых процессов» в редистрибутивных экономиках происходит посредством редистрибуции, как писал Поланьи (Polanyi, 1977, 40).

Функционирование экономической структуры предполагает наличие сигналов обратной связи. В рыночных экономиках таким сигналом является получение прибыли экономическими субъектами. Институционализация способов получения прибыли формирует механизм обратной связи в модели Y-экономики.

Институт прибыли обеспечивает не столько «доход для дополнительного потребления», сколько наличие и воспроизводство необходимого в условиях частной собственности постоянного «страхового запаса», в котором нуждается обособленный производитель. Действие института частной собственности, обусловливающего доступ к необходимым благам лишь через посредство обмена, а также институт конкуренции обусловливают наличие объективно существующего лага в производственной деятельности. Невозможность мгновенного совершения хозяйственного цикла и перерыв в переходе к следующему хозяйственному циклу означает, что для выживания основных участников экономики в эти периоды необходимо иметь тот самый излишек, который позволит пережить это время и вступить в следующий хозяйственный цикл. Еще в 1921 г. при анализе предпринимательского дохода подобное понимание прибыли (погашаемой впоследствии убытками) представил в своих работах Ф. Найт (Knight, 1921). Известный советский экономист В.Н. Богачев также отмечает, что прибыль, являясь определенным специфическим отношением, а во внешнем проявлении - разностью между выручкой и издержками, представляет собой «плату за риск», которая (прибыль) «в периоды упадка коммерческой инициативы компенсируется убытками периодов массового ажиотажа, когда сонмы предпринимателей, работающих «от себя», не зарабатывают даже оклада равноценного наемного служащего» (Богачев, 1993а, 11).

Институт прибыли обеспечивает выживание и расширенное воспроизводство основных участников хозяйственной жизни – производителей и потребителей. Как и все экономические институты, он может служить одновременно самым разнообразным целям, достижение которых необходимо в экономической системе - выступать хозяйственной мотивацией, обеспечивать создание условий расширенного воспроизводства и «возможности новых комбинаций» (по Й. Шумпетеру), а также многое другое. Но его основная функция в институциональной структуре Y-экономик состоит, на наш взгляд, в том, что институт прибыли обеспечивает воспроизводство частных собственников, не имеющих иных способов поддержания своей функциональности в рыночной среде. Поэтому получение необходимой прибыли основной массой участников экономической деятельности сигнализирует о нормальном ходеxiv хозяйственного развития в Y-экономиках.

Конкурентная самоорганизация рыночных экономик на основе института прибыли как основного сигнала обратной связи, означает следующее: предложение в экономике увеличивается до тех пор, пока цены достаточны для покрытия дополнительных (предельных, маржинальных, или дифференциальных по В.В. Новожилову) издержек, то есть прибыль не отрицательна.

Какой же институт выполняет функцию механизма обратной связи в Х-экономиках? Поиск ответа на этот вопрос занимает нас уже несколько лет, и нынешний вариант ответа – очередной шаг, приближающий, хочется верить, к удовлетворительному решению. В предыдущих публикациях в качестве механизма обратной связи Х-экономик рассматривался «институт пропорциональности» (Кирдина, 2001, 115-116; Кирдина, 2004в, 133-134). Объяснением служил тот факт, что функционирование институтов верховной условной собственности и редистрибуции объективно требует наличия пропорциональности в разных сегментах экономической системы. Для того, чтобы ее обеспечивать, разумеется, необходим соответствующий институт. Кроме того, определенное влияние на выделение данного института в структуре Х-экономики имели идеи политической экономии социализма, составляющие интеллектуальное прошлое автора, как и большинства ныне здравствующих обществоведов. (Речь идет об известном «законе планомерного пропорционального развития социалистического общества».) Но ведь планомерность свойственна и рыночным экономикам, поэтому вряд ли этот институт специфичен для модели Х-экономики.

В настоящей работе в качестве сигнального механизма обратной связи в Х-экономиках предлагается рассматривать Х-эффективность. Данное понятие введено Харви Лебенстайном и означает, что в условиях отсутствия давления конкуренции (как это имеет место в редистрибутивных Х-экономиках) эффективное функционирование хозяйственной системы достижимо при условии снижения издержек как в ее составных элементах, так и во всей системе в целом, за счет использования определенных внутренних источников (Liebenstein, 1966; 1978: Лебенстайн, 1995). Данный институт выступает в качестве механизма обратной связи в Х-экономиках, и так же, как и в случае с прибылью в Y-экономиках, эта связь положительна. Стихийным проявлением данного института могут служить кризисы недопроизводства и снижения качества продукции, характерные для Х-экономик (подробнее об этом см. Кирдина, 2004в, 154–157).

В пользу того, что институт снижения издержек, или Х-эффективности, закономерно отнести к институциональной модели Х-экономик, являются параллельные исследования зарубежных ученых. Так, Стивен Роузфилд в своем учебнике 2002 г. также относит Х-эффективность к характеристике «экономик категории В», или культурно регулируемых систем, что соответствует в нашей классификации Х-экономикам, (Роузфилд, 427), в отличие от «экономик категории А», т. е. рыночных саморегулирующихся экономик.

В научной литературе термину Х-эффективность со временем был сопоставлен термин Y-эффективность. Она обозначает эффективность, с которой фирмы используют существующие прибыльные возможности, то есть максимизируют прибыль за счет своих конкурентных преимуществ в рыночной среде (Словарь современной экономической теории Макмиллана). Это дополнительно убеждает нас в правомерности отнесения Y-эффективности именно к рыночной модели Y-экономики.

Действительно, институт прибыли, характерный для рыночных экономик, часто рассматривается в экономической литературе как «неподходящий» для экономик, где доминирует модель редистрибуции. Например, острые дискуссии по этому вопросу велись в нашей стране и в 1920-1930 годов, и в период политэкономии социализма. Полемика активизировалась с момента хозяйственных реформ в 1980-х годах. Убедительную критику прибыли, как неадекватного механизма обеспечения экономического народнохозяйственного интереса в условиях нашей страны, представил, например, В.Н. Богачев (Богачев, 1993а; 1993б; 2006). Практика современного реформирования также показывает, что ориентация важнейших экономических субъектов исключительно на прибыль (речь идет о таких структурах, как РАО ЕЭС, Газпром и др.) не обеспечивает эффективного функционирования экономической системы страны в целом.

Почему? Объяснением может служить график на рисунке 2, показывающий, что для отраслей с возрастающей отдачей стремление производителя к прибыли не позволяет оптимальным образом использовать имеющиеся ресурсы. По этой причине экономическая система стихийно вырабатывает формы и методы, сдерживающие возможность получения прибыли и направленные на ограничение издержек. Внешне это проявляется в нормировании, тарификации, регулировании цен, японских «кружках качества», советском «стахановском движении», программах роста производительности труда на 9-м съезде «Единой России» и т.д.

Можно предположить, что именно действие института Х-эффективности или ограничения издержек, обеспечивает в конечном счете более низкие общественные затраты на производство продукции в тех странах, где доминирует модель Х-экономики. Действительно, несмотря на наличие административных барьеров, расточительность ряда монопольных структур и другие негативные явления, характерные для стран Латинской Америки, России, Китая и др. стран Юго-Восточной Азии, цена их продукции по сопоставимым группам товаров и услуг оказывается, как правило, меньшей, чем в странах Европы и США, где доминирует модель Y-экономики (Кирдина, 2007).

Подытоживая, можно сказать, что в условиях ограниченности ресурсов, характеризующих хозяйствование как специфическую сферу деятельности, институты ограничения издержек (Х-эффективности) и максимизации прибыли (Y-эффективности) выступают равнозначными, но качественно различными способами достижения баланса производства и потребления в моделях редистрибутивных и рыночных экономик.

Подытоживая рассмотрение Х- и Y-институтов, отметим: характерная особенность жизни, отмеченная еще Л. Пастером и вновь проанализированная в работах И. Пригожина (Пригожин, Стенгерс, 2003, 149), В.А. Геодакяна (Геодакян, 1972) и др., состоит в диссимметрии, то есть в превалировании одной из симметричных структур над другой. Диссимметрия может быть обусловлена единичным событием, случайным отбором, но после того как выбор произведен, в дело вступает так называемый автокаталитический процесс, и отобранная структура порождает подобные структуры (Пригожин, Стенгерс, с. 149). Доминирование либо Х, либо Y-институтов в экономической системе также выражает собой фундаментальный закон диссимметрии в распределении альтернативных элементов и соответствует неравновесным условиям, определяющим саму возможность развития сложных систем. Соответственно институциональная среда представляет собой бинарно-сопряженную структуру, в которой действует принцип иерархии, необходимый для развития живых систем. Принцип иерархии выражается в том, что доминируют, то есть имеют более высокий иерархический статус, экономические институты либо Х-, либо Y-матрицы, в зависимости от условий внешней среды – основного фактора эволюции.


Моделирование как способ верификации теоретической модели Х- и Y-экономик


Рассмотрение экономики как естественной самоорганизующейся системы институтов дает основание использовать математический аппарат, разработанный для анализа спонтанных физических процессов (речь идет о системах дифференциальных уравнений и разностных уравнений). С.Ю. Малковым была разработана динамическая однопродуктовая двухсекторная воспроизводственная неравновесная математическая модель, описывающая движение продукта и денежных потоков между двумя основными секторами экономики (производственным и потребительским) в краткосрочном периоде (подробное описание модели см. Кирдина, Малков, 2008).

Основная гипотеза, проверяемая в модели, заключалась в следующем: характер самоорганизации экономики (на основе либо Х-, либо Y-институтов) зависит от того, отрасли какого типа – с возрастающей или убывающей отдачей – ее образуют. Поэтому рассматривались два вида функций производства, характеризующих объем производимой в единицу времени продукции, и, соответственно, два случая.

Было показано, что для случая 1, когда функция производства характеризуется убывающей отдачей, реализуется ситуация рыночной самоорганизации. Здесь механизм свободного установления цен на основе соотношения спроса и предложения приводит экономическую систему из двух секторов к точке равновесия, означающей наилучшее размещение ресурсов (рисунок 3).





Рис. 3. Вид функции dU1/dt в случае функции производства

с убывающей отдачей.


В области I доходы производственного сектора выше расходов (dU1/dt > 0), производство растет, цены падают, значение U1/p (реальная покупательная способность имеющихся в производственном секторе денежных средств) увеличивается. В области II ситуация противоположная. Точка А, где dU1/dt  изменяет знак, – точка устойчивого равновесия. При отклонении системы от этой точки в область I или в область II равновесие нарушается, но в результате экономических процессов, описываемых уравнениями модели, происходит возвращение системы в равновесное состояние.

Иная ситуация в случае 2, когда функция производства характеризуется возрастающей отдачей (рисунок 4). Здесь характер поведения системы в