Русский фольклор
| Вид материала | Документы |
- А. Д. Шалабодов 2010 г. Программа-минимум, 214.7kb.
- Программа курса «славянский фольклор», 164.4kb.
- Лекция 1-2, 1001.75kb.
- Методика преподавания пения и музыки (в общеобразовательной школе ) Русский фольклор, 433.36kb.
- Календарно-тематическое планирование по литературе для 6 класс, 296.41kb.
- Вопросы к экзамену по направлению подготовки бакалавров 050300 «Филологическое образование», 957.94kb.
- Н. В. Рябинина русский фольклор и народные праздники на руси, 1670.78kb.
- История кабардинской литературы, 128.89kb.
- Т. В. Зуева Б. П. Кирдан русский фольклор учебник, 7686.48kb.
- Учебно-методический комплекс дисциплины Сравнительная мифология и фольклор Специальность, 1351.33kb.
НОЧЬ НА ИВАНА КУПАЛУ
Был у одного барина холоп кабальный. Вот и вздумал этот холоп на Ивана Купалу, в самую ночь, сходить в лес;] сорвать папоротник, чтобы клад достать.
Дождался он этой ночи, уложил барина спать и в одиннадцать часов пошёл в лес.
Входит в лес. Раздался тут свист, шум, гам, хохот. Жутко стало, но он всё ничего: хоть жутко, а идёт. Глядит — чёрт на индейском петухе верхом едет. И это ничего, прошёл холоп — слова не сказал.
И тут увидел: растёт вдали цветок, сияет — точно на стебельке в огне уголек лежит.
Обрадовался холоп, бегом к цветку побежал, а черти ну его останавливать: кто за полу дёрнет, кто дорогу загородит, кто под ноги подкатится, чтобы он упал. Уж почти добежал холоп до цветка, но тут не вытерпел да как ругнёт чёртей:
—Отойдите, — говорит, — вы от меня, проклятые!
Не успел выговорить, его назад отбросило.
Делать нечего, поднялся, опять пошёл, видит: напрежнем месте блестит цветок. Опять его стали останавливать, опять дёргают. Он все терпит, идёт и идёт, не оглянется, словечка не скажет, не перекрестится, а сзади его строют такие-то чудеса, что страшно подумать!
Подошёл холоп к цветку, нагнулся, ухватил его за стебелёк, рванул, глядит: вместо цветка у чёрта рог оторвал, а цветок всё растёт по-прежнему и на прежнем месте. Застонал чёрт на весь лес.
Не вытерпел холоп да как плюнет:
—Тьфу ты!
Не успел проговорить, вдруг его опять назад отбросило. Убился больно, да делать нечего.
Он встал, опять пошёл. Опять по-прежнему блестит цветок на прежнем месте. Опять его стали останавливать, дёргают. Всё стерпел холоп, тихонько подполз к цветку — и сорвал его!
Пустился он со цветком домой бежать и боль забыл. Уж на какие только хитрости ни поднимались черти — ничего, холоп бежит, ни на что не глядит — раз десять упал, пока домой прибежал.
Прибегает к дому, а из калитки барин выходит и давай ругать холопа на чём свет стоит:
—Алёшка! Где ты, подлец, был? Как ты смел без спросу уйти?
Злой был барин у холопа, да и вышел с палкой. Повинился холоп:
—Виноват, — говорит, — за цветком ходил, клад достать.
Пуще прежнего барин озлился:
—Я тебе, — говорит, — дам за цветком ходить, я тебя ждал, ждал! Подай мне цветок! Клад найдём — разделим.
Холоп и тому рад, что барин хочет клад разделить с ним. Подал цветок — и вдруг провалился барин сквозь землю. Цветка не стало! Тут и петухи пропели.
Глянул холоп кругом — стоит он один, заплакал бедняга — побрёл в дом. Приходит, смотрит, а барин спит, как его уложил. Потужил, потужил холоп, да так и остался ни с чем — только лишь с синяками.
ПРЯНИЧНАЯ ГОРА
За Волгою, недалеко от границы Симбирской и Самарской губернии, возле слободы Часовни тянутся небольшие горы и в одном месте перерываются овражком. В старые годы, сказывают, на этом месте Пряничная гора была. Шёл один великан и захотел её скусить; взял в рот (а у него зуб-то со щербинкой был), откусил, а щербинкой-то борозду и провёл; так она и по сие время осталась.
ВОЛГА И КАМА
Кама с Волгой спорили: не хотела в нее течь. Сначала хотела ее воду отбить; до половины реки отбила, а дальше не смогла. Поднялась Кама на хитрость: уговорилась она с коршуном:
—Ты, коршун, крикни, когда я на той стороне буду, чтобы я слышала; а я под Волгу подроюсь и выйду в другом месте.
—Ладно.
Вот Кама и начала рыться под Волгу. Рылась, рылась, а тем временем коршуна беркут заприметил и погнался за ним. Тот испугался и закричал, как раз над серединой Волги.
Кама думала, что уж она на том берегу, выскочила из-под земли и прямо в Волгу попала.
ЧЁРТ
Мужик рыбу ловил на Амборских озерах (там где скиты), увидал чёрта на заязке [Заязок — место в реке, перегороженное кольями, чтобы ловить рыбу.]. Чёрт сидит, качается и говорит:
—Год году хуже, год году хуже, год году хуже.
Мужик его веслом и хлопнул:
—А этот год тебе хуже всех.
Да и убил.
В НЯНЬКАХ У ЛЕШЕГО
В Нёноксе жила старуха на веках, Савиха. Пошла она за ягодами и заблудилась. Пришёл мужик:
—Бабка, что плачешь?
—А заблудилась, дитятко, дом не знаю с которой стороны.
—Пойдём, я выведу на дорогу.
Старуха и пошла. Шла, шла:
—Что этта лес-от больше стал? Ты не дальше-ле меня ведёшь?
Вывел на чисто место, дом стоит большой; старуха говорит:
—Дедюшка, куда ты меня увёл? Этта дом-то незнакомый?
—Пойдем, бабка, отдохнем, дак я тебя домой сведу.
Завёл в избу, зыбка вéснет.
—На, жонка, я тебе няньку привёл.
Жонка у лешего была русска, тоже уведена, утащена. Старуха и стала жить, и обжилась; три года прожила и стоснýлась [Стоснýлась — затосковала.]. Жонка зажалела:
—Ты так не уйдёшь от нас, а не ешь нашего хлеба, скажи, что не могу есть.
Старуха и не стала; сутки и други и третьи не ест. Жонка мужа и заругала:
—Каку ты эку няньку привёл, не лешего не жрёт и водиться не умеет, отнеси её домой.
Леший взял на плечи старуху, посадил да и потащил. Притащил ко старухину двору, бросил, весь костыченко (сарафан) прирвал, едва и старик узнал старуху. Вот она и рассказывала, что у лешего жить хорошо, всего наносит, да только скучно; один дом — невесело!
ПОХОРОННЫЕ ПРИЧИТАНИЯ
* * *
Укатилося красное солнышко
За горы оно да за высокие,
За лесушка оно да за дремучие,
За облачка оно да за ходячие,
За часты звёзды да подвосточные!
Покидат меня, победную головушку,
Со стадушком оно да со детиною,
Оставлят меня, горюшу горегорькую,
На веки-то меня да вековечные!
Нéкак ростит-то сиротных мне-ка детушек!
Будут по миру они да ведь скитатися.
По подоконью они да столыпатися,
Будет уличка ходить да не широкая,
Путь-дороженька вот им да не торнешенька.
Без своего родителя, без батюшка
Приизвиются-то буйны на них ветрушки,
И набаются-то [Набаются-то — здесь; оговорят, наговорятся.] добры про них людушки,
Что ведь вольные дети безуненные [Безуненные — неугомонные, беспризорные.],
Не храбры да сыновья растут безотние,
Не красны слывут дочери у матушки!
Глупо сделали сиротны малы детушки,
Мы проглупали родительско желаньица,
Допустили эту скорую смертушку,
Мы не заперли новых сеней решётчатых,
Не задвинули стекольчатых околенок,
У ворот да мы не ставили приворотчичков,
У дубовыих дверей да сторожателей,
Не сидели мы у трудной [Трудная — постель больного.] у постелюшки,
У тяжела, крута складнего зголовица,
Не глядели про запас мы на родителя, на батюшка,
Как душа да с белых грудей выходила,
Очи ясные с белым светом прощалися;
Подходила тут скорая смертушка,
Она крадчи шла злодейка-душегубица
По крылечку ли она да молодой женой,
По новым ли шла сеням да красной девушкой,
Аль калекой она шла да перехожею;
Со синя ли моря шла да все голодная,
Со числа ли поля шла да ведь холодная,
У дубовыих дверей да не стучалася,
У окошечка ведь смерть да не давалася,
Потихошеньку она да подходила
И чёрным вороном в окошко залетела…
* * *
Ты прощайся-ко, рожёно мое дитятко,
С добрым хоромным построеньицем,
Ты со новой любимой своей горенкой,
Со этыма милыма подруженькам,
Со этыма удалыма ты молодцам!
Вы простите, жалостливы милы сроднички,
Ты прости-прощай, порода родовитая!
Ко белому лицу прикладайтесь-ко,
Ко сахарним устам прилагайтееь-ко!..
Вы простите-тко, поля хлебородные,
Вы раскосисты луга сенокосные!
День ко вечеру последний коротается,
Красно солнышко ко западу двигается,
Всё за облачку ходячую теряется,
Моё дитё в путь-дорожку отправляется!..
* * *
Еще как-то мне, горюшечке,
Без тебя-то жить будет?
Все ветры повинут,
Все люди помолвят
Да меня ограянут [Ограяиут — охулят, осмеют.]!
Снесможнехонько [Снесможнехонько — невозможно.] мне, горюшечке,
Ходить по сырой земле
С такого горя великого,
С печали, со кручины!
Куда мне броситься?
Али в тёмные леса —
В тёмных лесах — заблужуся,
В лесу зашатаюся!
А неможнехонько молодешеньке
По сырой земле ходит,
На красное солнце глядети!
Ознобила ты, кормилица,
Без морозу без лютого,
Ознобила, родитель матушка,
Без вьюги, без мятелицы!
* * *
Отлетела моя матушка,
Оставила меня жить во горюшке!
Как я без тебя буду жить,
Я ещё молодешенькая,
Ум у меня близнешонысой,
Во сиротстве жизнь горькая,
Нет у меня батюшки,
Нет у меня матушки,
А кругом я — горька сироточка!
Придёт-то лето тёплое,
Закокует-то в поле кокушечка,
Загорюю-то я, горька сиротиночка,
Без своей-то родимой матушки,
Без своёго-то родимого батюшка!
Тяжело-то мне тяжелёшенько,
Никто-то меня не пригреет,
Кроме солнышка, кроме красного,
Никто-то меня не приголубит,
Никто-то меня не приласкает,
Кроме матушки-то моей родимой!
Была бы моя матушка,
Был бы мой батюшко,
Разговорели бы меня, разбавили
От тоски-то от кручинушки,
От великой от невзгодушки!
Куды-то я ни пойду,
Куды-то я ни поеду,
Нет-то моей матушки,
Нету моего батюшка!
Пойду-то я во полюшко,
Пойду-то я во чистое;
Летят-то два голубя,
Летят-то два певучия,
Летит-то не мой батюшко,
Летит-то не моя матушка!
Спрошу-то я, сироточка,
Спрошу я их, двух гóлубех,
Спрошу я их, двух сизых,
Не батюшко ли мой,
Не матушка ли то моя?
* * *
Припаду да я ко матушке — сырой земле,
Я ко этой, победна, к муравой траве,
Воскликать стану, горюша, умильнешенько:
(...) — Погляди-тко, моя ладушка,
На меня да на победную!
Не берёзонька шатается,
Не кудрявая свивается,
Как шатается-свивается
Твоя да молода жена.
Я пришла, горюша-горькая,
На любовную могилушку
Рассказать свою кручинушку.
Ой, не дай же, боже-господи,
Жить обидной во отрочестве,
В горе-горькоем вдовичестве!..
ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ
I
ЗЕМЛЯ И КРЕСТЬЯНСКАЯ РАБОТА
Чья земля, того и хлеб.
Держись за соху: она кормилица.
У матушки-сошки золотые рожки.
Какова пашня, таково и брашно.
Клади навоз густо, в амбаре не будет пусто.
Пашню пашут, руками не машут.
Иглой да бороной деревня стоит.
ПРИРОДА И ПРИМЕТЫ
Снег глубок — год хорош.
Вешний день целый год кормит.
Март сухой да мокрый май — будет каша и каравай,
Федул на двор заглянул [ Федул на двор заглянул. — Имеется в виду день святого Федула — 18 июня по ст. ст,] — пора серпы зубрить.
Ивановски дожди [Ивановски дожди. — Речь идёт об Иванове дне — 24 июня по ст. ст.] — лучше золотой горы.
До Ильина дня [Ильин день. — 20 июля по ст. ст.] в сене пуд мёду, после Ильина дня — пуд навозу.
КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА — МИР
Что миром положено, тому и быть так.
Мира никто не судит.
Мирская правда крепко стоит.
Где у мира рука, там моя голова.
РУСЬ И ЛЮБОВЬ К РОДИНЕ
С родной (родительской) земли — умри, не сходи.
Своя земля и в горсти мила.
Русский ни с мечом, ни с калачом не шутит.
Всякая сосна своему бору шумит.
Глупа та птица, которой гнездо свое не мило.
Наступил на землю русскую, да оступился.
Скучно Афонюшке на чужой сторонушке.
На чужой сторонушке рад своей воронушке.
Без корня и полынь не растёт.
На чужой стороне и весна не красна.
Чужая сторона прибавит ума.
Чужбинка не по шерсти гладит,
Родимая сторона — мать, чужая — мачеха.
Где кто родится, там и пригодится.
Русский человек хлеб-соль водит,
Русский терпелив до зачина.
Родной куст и зайцу дорог.
Русь — богатырская.
РАТНОЕ ДЕЛО
Крепка рать воеводою.
Не ставь недруга овцою, а ставь его волком,
Один в поле не ратник.
Косу острят на траву, а меч на главу,
Идти на рать, так бердыш брать.
Коли у поля стал, так бей наповал.
ГОСУДАРСТВО, МОСКВА И ЦАРЬ
Царство разделится, скоро разорится.
Москва всем городам мать; матушка Москва белокаменная, златоглавая, хлебосольная, словоохотливая.
Наш городок Москвы уголок.
Близ царя — близ смерти.
Междуцарствие хуже грозного царствия.
Не ведает царь, что делает псарь.
Царские глаза далеко видят.
У царя руки долги.
Царские милости в боярское решето сеются.
Бог — высоко, а царь — далеко.
КРЕПОСТНИЧЕСТВО
В боярский двор ворота широки, да с двора узки.
Неволя, неволя — боярский двор: ходя — наешься, стоя — выспишься.
Была бы спина, найдётся и вина.
Не куплен — не холод, не закабалён — не работник.
Крестьянскими мозолями и бары сыто живут.
Белые руки чужие труды любят.
Один с сошкой, а семеро с ложкой.
Не будет пахатника, не станет и бархатника.
Нужда учит, а барщина мучит.
Тело — государево, душа — божья, спина — барская.
Утиного зоба не накормишь, господского кармана не наполнишь.
Господской работы не переработаешь.
ЗАКОН, СТАРИННОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО И СУДЬИ
Где закон, там и обида.
Закон — как паутина: шмель проскочит, а муха увязнет.
Закон — что дышло: куда поворотишь, туда и вышло.
Холоп на боярина не послух [Послух — свидетель.].
Доносчику первый кнут.
Очи на очи глядят, очи речи говорят.
На деле прав, а на дыбе виноват.
Семь бед — один ответ.
Где суд, там и неправда.
Из суда, что из пруда, сухой не выйдешь.
Не бойся истца, бойся судьи.
Перед богом ставь свечку, перед судьею — мешок.
В суд поди — и кошелёк неси.
Не тягайся с богатым, не борись с сильным, коза с волком тягалась, хвост да шкура осталась.
Пошел в суд в кафтане, а вышел нагишом.
РАЗБОЙ И ВОРОВСТВО
Тати [Тати — воры.] не жнут, а погоды ждут.
Темна ночь вору родная мать.
Чужое добро страхом огорожено.
Вор слезлив, а плут богомолен.
Не тот вор, кто крадет, а кто лестницу подставляет.
Не пойман — не вор.
Воровское стяжание не пойдет впрок.
Мокрый — дождя, а нагой разбою не боится.
От поблажки и воры плодятся.
Как вору не воровать, а петли ему не миновать.
Дошел тать в цель, ведут его на рель [Рель — виселица.].
Злое ремесло на рель занесло.
КАЗЁННЫЕ ПАЛАТЫ, ВОЕВОДЫ И ВЗЯТКИ
Казённая палата от мужиков богата.
Люди ссорятся, а воеводы кормятся.
Не идёт место к голове, а голова к месту.
В большом месте сидеть — много надобно ума иметь.
Дьяк у места, что кошка у теста.
РЕЛИГИЯ И ДУХОВЕНСТВО
Бог-то бог, да и сам не будь плох.
Гром не грянет, мужик не перекрестится.
Из одного дерева икона и лопата.
Бог за оброки не бьёт в боки.
Поповские глаза завидущи, руки загребущи.
Родись, крестись, женись, умирай — за все денежки подавай.
Первую мерлушку попу на опушку.
Кому тошно, а попу в мошно.
Монастырщина — это барщина.
От беды в чернецы.
Игумен — за чарку, а братья — за ковши.
ГРАМОТА И ОБУЧЕНИЕ
Ученье — свет, а неученье — тьма.
Продавай кафтан, да купи буквицу [Буквица — азбука.].
Азбука к мудрости ступенька.
Сперва аз да буки, а там — и науки.
Аз, буки и веди страшат, что медведи.
Азбука — наука, а ребятам — бука.
Азбуку учат, во всю избу кричат.
Неразумного учить — в бездонную кадку воду лить.
Учёный водит, неучёный следом ходит.
Кто грамоте горазд, тому не пропасть.
Красна птица перьем, а человек — ученьем.
Ученье в счастье украшает, а в несчастье утешает.
Грамоте учиться — вперёд пригодится.
За учёного двух неучёных дают, да и то не берут.
ВОЛЬНОЛЮБИЕ И БУНТАРСТВО
На Руси не все караси — есть и ерши.
Князья в платье, бояре в платье; будет платье и на нашей братье.
Барин за барина, мужик за мужика.
Пустить красного петуха.
После ненастья и вёдро будет.
Взойдёт солнце и перед нашими воротами.
Всяк своего счастья кузнец.
ВОЕННАЯ СЛУЖБА, СОЛДАТЧИНА И ВОЙНЫ
В стрельцы ставка добра, да лиха выставка.
Солдатская голова — что под дождиком трава.
На ученье идёшь — жмут подтяжки; домой пришёл — дожидайся растяжки.
Пройтись по зелёной улице [ Пройтись по зелёной улице — пройти сквозь строй солдат.].
Солдат — горемыка, хуже лапотного лыка.
Бой отвагу любит.
Не всякая пуля по кости, иная и по кусту.
Сам пропадай, а товарища выручай.
Храбрость города берёт.
Воин воюет, а жена горюет.
Двадцать пять лет — солдатский век.
НУЖДА, ЗАЙМЫ И КАБАЛА
Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поёт.
Наготы, босоты изувешены шесты: холоду, голоду амбары полны.
Богат Ермошка: есть собака да кошка.
Ни кола, ни двора.
Нужда — мизгирь [Мизгирь — паук.], а заёмщик — что муха.
Заимодавец — удавец.
Возьмёшь лычко, а отдашь ремешок.
Взял у черта рогожу, отдать будет и кожу.
Долг стоит у порога.
Должища — что печища: сколько ни клади дров — всё мало.
Голод мучит, а долг крушит.
Идти внаймы — принимать кабалу.
Нанялся — продался.
БУРЛАЧЕСТВО
Нечем платить долгу — ехать на Волгу.
Вниз вода несёт, а вверх кабала везет.
Кобылу в хомут, а бурлака в лямку.
В уханье не слыхать и оханья.
Шли бечевой, а хлеба ничего.
Шилом моря не нагреешь, и от бурлачества не разбогатеешь.
Бурлак за час денежку копит.
Тяну лямку, пока не выроют ямку.
РЫНОК И ВЛАСТЬ ДЕНЕГ
Базар цену скажет.
Мало в привозе — много в запросе.
Не всегда кормит обоз, иногда кормит и воз.
Калачи живут дешёво, коли деньги дороги.
Барыш с накладом на одних санях ездят.
Лежачий товар не кормит.
Живой товар ростит наклад.
Деньга торгу большак.
На торгу деньга проказлива.
Серебряный молоток пробьёт железный потолок.
Алтыном воюют, алтыном торгуют, а без алтына горюют.
Алтын сам ворота отпирает и путь очищает.
Злато не говорит, да много творит.
Без денег везде худенек.
Алтынного вора вешают, а полтинного чествуют.
Богат творит как хочет, а убог как может.
РАЗОРЕНИЕ ДВОРЯН
И барину деньга — господин.
Хоромы кривые, сани лубяные, слуги босые, собака борзые — дворянский дом.
Пропали наши головы за боярами голыми.
Камзолы зелены, а щи не солоны.
На брюхе шелк, а в брюхе щёлк.
Иное барство хуже пономарства.
РЕМЕСЛО, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧЕГО КЛАССА
За стрижку в закройщики не ставят.
Я не на выучке, а ты не закройщик.
Работнику алтын, а подрядчику полтина.
Швецу гривна, а закройщику рубль.
Делавцу полтина, а подрядчику рубль.
С топора не разбогатеешь, а огорбатеешь.
Кто на бумагопрядильне стоит, тот, как свечка, горит.
Шахтёр в землю спускается, с белым светом прощается.
В забой пойдёшь — под бой попадешь.
Золото моем, а сами голосом воем.