Этнография детства чувашей Волго-Уралья во второй половине XIX первой трети XX вв.: традиционная родильная обрядность и социализация ребенка

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

Во введении обоснована актуальность, определены объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования, степень изученности проблемы, источниковая база, раскрыта научная новизна и научно-практическая значимость диссертации, указаны основные выносимые на защиту положения, приведены сведения об апробации результатов диссертационного исследования, обоснована структура работы.

В первой главе – «Научно-методические основы исследования» проанализированы методы, широко применяющиеся в историко-этнографических работах: описательный, типологический, сравнительно-исторический, семантический и морфологический анализ, семиотическое рассмотрение отдельных элементов обряда и их интерпретации и др. Подробно изложена методика проведения полевых работ, формирование этапов, разработка этнографических вопросов, развитие мотивации информантов, дальнейшая обработка и анализ полученного материала по этнографии детства чувашей.

В первом параграфе главы рассмотрена теоретико-методологическая база исследования. Проанализированы подходы и методы научного познания, необходимые для осмысления собранного материала и создания собственной концепции исследования, но и оказавшие влияние на применявшиеся в диссертации дефиниции («детство», «социализация»). В научный оборот впервые вводятся этнографические диалектизмы, касающиеся родильно-крестильного цикла чувашей на территории Волго-Уралья.

В первом разделе параграфа рассмотрена методология исследования. Диссертация построена на принципах историзма, объективности, конкретности, интеграции различных видов источников. Использованы общенаучные методы анализа, синтеза, аналогии, систематизации и классификации при доминировании сравнительно-исторического метода. Осуществлен анализ влияния разных факторов на развитие региональной культуры, благодаря которому удалось выявить общее и особенное в обрядовых действиях различных территориальных групп чувашей, проследить изменения, произошедшие на протяжении рассматриваемого периода. Для этнографов особый интерес представляет историко-сравнительное изучение механизмов социализации, посредством которых ребенок приобретает значимые для этноса национальные черты. Данный метод помогает реконструировать традицию народной медицины, с учетом общих и особенных черт в культуре различных народов. Использование историко-генетического метода дало возможность рассмотреть явления и события во временной последовательности, в движении и изменении. В работе широко использован устно-исторический метод, характеризующийся непосредственным общением с респондентами, проведением анализа документальных и литературных источников. При сборе полевого материала значительное внимание уделялось воспоминаниям людей.

При изучении этнографических тем важным методом научного познания является типологизация. С опорой на структурно-типологический метод выявлялась локальная специфика детской обрядности. Историко-типологический метод позволил обобщить наиболее характерные, однородные черты в обрядности чувашей. С помощью сравнительно-типологического метода отмечались региональные, диалектологические особенности, позволившие установить направления культурного и языкового влияний, этнических смешений и т.д. Структурно-функциональный метод особенно полезен для изучения детского вещественного материала, представляющего целостный взаимосвязанный информационный корпус, обладающий особым потенциалом и предоставляющий возможность получить надежную информацию о человеке, социуме и в целом – реализованном опыте человеческого существования^³.

Каждый исторический период имеет определенную информационную специфику, но для лучшего понимания и осознания проблем детства необходимо создать универсальную модель. Данный метод позволяет проследить некоторые предметы детского быта в эволюции, обозначить временные рамки их использования, их функциональную значимость. Любая вещь изначально представляет собой преобразованную информацию, она для того и преобразована, чтобы быть сохраненной в виде физического объекта. Для решения этой задачи используется интерпретативный метод, применяемый к анализу визуальных источников, позволяя в первом случае расшифровывать скрытые или табуируемые смыслы, в том числе и подлежавшие неосознанному умолчанию, во втором  символику жестов, поз, композиции и характерных атрибутов изображения. С помощью данного метода удалось выявить многие элементы детской повседневности, ухода за детьми на основе материалов документальных фильмов. В источниковедческом анализе исторических источников «системный подход, структурный анализ и выявление на этой основе их скрытой информации значительно расширяют возможности установления достоверности заложенной в них информации»^⁴.

В работе использован ареально-географический метод, который предусматривает изучение одних и тех же событий и явлений в разных местах (странах, регионах и т.п.). Данный метод широко использовался для сравнения чувашских обрядов, происходивших на территории Чувашии и за ее пределами. Значительное внимание уделено ретроспективному методу, направленному от настоящего к прошлому, от следствия к причине. Использованы также количественные (математические) методы для обработки полевых, разрозненных статистических материалов. Этому в значительной степени способствует компьютеризация рабочего места исследователя. Историко-этнографическим исследованиям присуща описательность, которая выступает необходимым доказательным элементом исторического анализа, имманентной формой выражения исторического развития объекта^⁵. Поэтому обрядность характеризуется с помощью описательного метода с использованием этнографических, лингвистических и фольклорных данных. При исследовании лексических материалов применялись лингвистические методы этимологического и семантического анализа^⁶. Теоретические концепции исследования опираются на большой круг авторов, исследующих фольклор и постфольклор с помощью культурно-антропологических методов (А. ван Геннеп^⁷, А.К. Байбурин^⁸).

Для сопоставления этнографического материала по различным регионам Волго-Уралья была применена методика норвежского антрополога Фредрика Барта, заложившего основы изучения феномена этничности и сместившего фокус антропологического анализа с внутреннего устройства и истории отдельных этнических групп на социальные границы между этносами и механизмы их поддержания. Наше исследование подтверждает мысль Ф. Барта о том, что этническая группа, занимающая территорию с варьирующимися экологическими условиями, будет проявлять региональное многообразие институционализированного внешнего поведения, не отражающее различий в культурной ориентации^⁹. В ходе рассмотрения межэтнических контактов чувашей с татарами-мусульманами заметны некоторые различия, и это связано прежде всего с этноконфессиональным фактором. В отношениях с марийцами, мордвой и русскими у чувашей в обрядовой сфере происходит уменьшение различий и стирание этнических границ.

В исследовании использовалась методика комплексного изучения социализации детей, разработанная И.С. Коном, который отмечает, что ребенок – не просто объект воспитания, социализации и иных внешних воздействий, а самосознательный, активный субъект жизнедеятельности. Сопоставляя понятийный аппарат и фактические данные, анализируется природа возрастных категорий, соотношение целей и средств воспитания, половые различия и особенности социализации мальчиков и девочек, выявляется специфика родительских чувств и отношений, показывается взаимодействие отцовских и материнских функций в разных обществах Востока и Запада.

Использование широкого спектра современных методов научного исследования позволяет получить наиболее полную картину мира детства чувашей. Предметно-тематическое и методологическое многообразие дает возможность наиболее полно реализовать исследовательские задачи.

Во втором разделе представлена современная методология и методика сбора полевого этнографического материала. При этом использовались следующие методы: опрос, интервьюирование, анкетирование, включенное наблюдение. Основным способом получения первичной информации успешно выступает опрос. Вербальная информация в основном добывалась непосредственно путем опроса респондентов по заранее подготовленному вопроснику, а также в ходе непосредственной беседы. При сборе первичной информации широко применялся метод интервью, особенно в случаях, когда требовалось углубленное изучение психологических (установки, стереотипы) и этнокультурных (обычаи, обряды) характеристик. Использованы две формы интервью: 1) глубинное интервью с основными, так называемыми ключевыми, информаторами с последующим дополнением полученных интервью по отдельным вопросам у вторичных, менее компетентных информаторов; 2) структурное (тематическое) интервью у большого числа информаторов. Использовалось биографическое интервью, в особенности его разновидность – лейтмотивное, когда исследователь помогает респонденту подойти к определенной теме и придерживаться ее впоследствии^¹⁰. При общении с глазу на глаз с респондентом для создания атмосферы полного доверия способствует проблемно-ориентированное интервью. Таким образом, возник корпус текстов, доступных для дискурсивного анализа, т.е. для изучения актуализированных в этих рассказах элементов (нарративов, аргументаций, объяснений, общепринятых принципов и т.п.), посредством которых рассказчицы идентифицировали себя по социальной, национальной, этнической осям.

Современные этнографические исследования невозможны без использования информационных технологий, позволяющих исследователю зафиксировать, классифицировать и обработать полученные полевые материалы. Использование цифровой техники: фото- и видеокамер, диктофонов, копировальной техники и интернет-технологий различного формата обеспечивают высокую скорость и точность в процессе сбора полевого материала. Использование современных технологий позволило сформировать огромный информационный массив полевого этнографического материала на разнообразных носителях информации, что значительно обогатило данную диссертацию.

Второй параграф исследования посвящен историографии проблемы. В нем анализируется специальная литература по этнографии детства чувашей Волго-Уралья. Первые публикации, содержащие сведения об особенностях детской обрядности, относятся к XVIII в. Можно выделить 3 этапа в развитии историографии темы: дореволюционный (1800 – 1917 гг.); советский (1917 – 1991 гг.); современный (с 1992 г. по настоящее время).

На первом этапе осуществлялся сбор материалов в двух направлениях: этнографо-медицинском и фольклорном (И. Благовидов, А. Можаровский, В.К. Магницкий, Н.В. Никольский, Г.Т. Тимофеев, Д. Месарош). Работу В.А. Сбоева можно считать первым научным трудом по этнографии чувашей, куда включены сведения о детской обрядности^¹¹. Этнографические очерки дореволюционных авторов положили начало изучению этнографии детства, особенно в части сбора ценных фольклорных материалов.

В советский период (1917 – 1991 гг.) впервые в отечественной науке появляются обобщающие труды о традиционных способах и формах социализации детей различных народов мира^¹². Рост научного интереса к традиционной культуре народов СССР способствовал появлению региональных работ^¹³. Ведущий этнограф П.В. Денисов, изучая религиозные верования чувашей, в своей монографии указал религиозно-магические действия, которые сопровождали рождение детей и их дальнейший рост, а также приемы лечения детских болезней^¹⁴. В ходе изучения семейной обрядности чувашей П.П. Фокин на основе анализа полевого, фольклорного и письменного материала рассмотрел взаимосвязь и взаимодействие нового и традиционного в родильной обрядности чувашей^¹⁵. Содержание устойчивого бытования обряда имянаречения среди закамских чувашей находим в работах Н.И. Егорова и Л.П. Петрова^¹⁶.

На современном этапе этнография детства характеризуется солидным багажом накопленного материала, теоретическими и методологическими разработками, доминированием междисциплинарного подхода. Он характеризуется подъемом интереса к традиционной культуре народов Волго-Уралья, где значительное место занимают проблемы этнографии детства^¹⁷. Общие теоретические основы для достижения цели диссертации заложены в трудах Д. Рансель^¹⁸, Ив Левин^¹⁹ и др. Ценный материал по истории акушерства, борьбе с эпидемическими инфекционными болезнями, охране материнства и детства содержится в публикациях Г.А. Алексеева^²⁰. Вопросы родильной обрядности, имянаречения, народной мифологии в мировоззрении чувашей, синкретизации форм традиционно-религиозной, православной обрядности и народной медицины рассмотрены в ряде работ А.К. Салмина^²¹.

Особую группу составляют работы, написанные на материалах чувашской диаспоры. Ценный материал по этнографии симбирских чувашей содержится в очерке В.Н. Федорова, в котором даны описания крестьянских поверий и представлений, связанных с родами, акушерством, уходом за детьми и воспитанием детей^²². В работах Е.А. Ягафовой представлены материалы по детской праздничной культуре самарских чувашей^²³. Сведения об изготовлении рубашки «одного дня» находим в работах Г.Б. Матвеева^²⁴ и И.Г. Петрова^²⁵.

Для проведения историко-сравнительного анализа чувашей с народами Волго-Уралья обратились к работам исследователей разных методологических позиций^²⁶. В трудах чувашских ученых В.Д. Димитриева^²⁷, Л.А. Таймасова^²⁸ отразились некоторые аспекты исследуемой проблемы. К сожалению, имеющаяся в нашем распоряжении литература, не дает целостной картины сложного и разнообразного мира детства чувашей. До настоящего времени нет обобщающих трудов, представляющих комплексную характеристику обрядам, обычаям и традициям, которыми был насыщен жизненный цикл ребенка в традиционном чувашском обществе. Поэтому наше исследование направлено на заполнение этого пробела.

В третьем параграфе дана характеристика источников. Наибольшую ценность представляют архивные материалы, часть которых вводится в научный оборот впервые. Оригинальные сведения по детскому фольклору, профилактике и лечения детских болезней извлечены из архивных фондов г. Санкт-Петербурга (ПФА РАН, РГО). В Государственном архиве Самарской области (ГА СО) сохранились детские рисунки, материалы с описанием игр и развлечений детей^²⁹. В Государственном архиве Ульяновской области (ГА УО) ценные данные по теме извлечены из фондов И.Н. Юркина и священника А.В. Рекеева. В них содержится информация по имянаречению некрещеных чувашей, о взаимоотношениях в семье, материалы по чувашской мифологии^³⁰. В документах хранятся данные о системе детского призрения в чувашской общине^³¹.

В Фонде Канцелярии Казанского губернатора (Ф. 1) Национального архива Республики Татарстан (НА РТ) выявлены документы о системе детского призрения чувашей, об учреждении приютов трудолюбия для детей-сирот, устройстве приют-яслей, происшествиях с детьми т.д. Статистические материалы о профилактике заболеваний и лечении детей обнаружены в фонде Казанского губернского правления (Ф. 2). Сведения о регулятивной функции религиозных обычаев и обрядов, узаконении внебрачных детей, жертвоприношениях по случаю рождения больного ребенка обнаружили в фонде № 4. Дела о наказаниях детей родителями, семейно-бытовых конфликтах содержатся в фонде № 40.

Значительный документальный и рукописный материал по теме исследования сконцентрирован в архивах Чувашской Республики. Важную информацию удалось извлечь из метрических книг, хранящиеся в фондах Центрального государственного архива ЧР (Ф. 408, 557). Особому анализу подверглись книги церквей в чувашско-татарских этноконтактных зонах. В диссертации использованы фольклорно-этнографические материалы, собранные Н.В. Никольским, В.К. Магницким, Н.И. Ашмариным, К.В. Элле и другими, которые хранятся в Научном архиве Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН). Интересные этнографические наблюдения содержат автобиографические сочинения воспитанников духовных и светских учебных заведений Казани и Симбирска. Ценнейший материал по истории детства собран историками, этнографами, фольклористами во время экспедиций, проводившихся ЧГИГН на территории Чувашии, Башкортостана, Татарстана, Самарской, Ульяновской, Оренбургской областях в 1949, 1950, 1961, 1962, 1984, 1987 гг. Кроме рукописных этнографических, фольклорных сведений в отчетах экспедиций хранятся фотоматериалы, зарисовки. Диссертационное исследование дополняется визуальными источниками. В фильме М. Кошкинского «Страна Чувашская» показано не только участие детей в различных традиционных семейных и общинных мероприятиях, но и их повседневность – игра на песке, оказание помощи взрослым.

В исследовании использован музейный материал из коллекций Российского этнографического музея, Саратовского областного музея краеведения, Этнографического музея Казанского государственного университета.

Полезная информация извлечена из опубликованных источников: нормативно-правовых документов^³², статистических^³³, фольклорных^³⁴ сборников. Ценным дополнением для нашего исследования стали результаты медицинских обследований, проводившиеся в 1930 – 1940-х гг. в Чувашии. Основная причина сбора материала – изучение причин высокой детской и материнской смертности. В статьях врачей содержатся сведения о развитии санитарно-просветительской деятельности, акушерстве в Чувашии^³⁵. Использовались мемуары и воспоминания. Изучались сюжеты о детях в произведениях чувашской художественной литературы^³⁶. Полезная информация извлекалась из словарей, справочников, энциклопедий, интернет-ресурсов. Важным источником явились и публикации периодической печати.

Полевой этнографический материал, позволивший сделать важные обобщения и выводы по ряду исследуемых вопросов, собирался в 1996 – 2009 гг. в районах Чувашии и среди чувашского населения республик Татарстан, Марий Эл, Башкортостан и Самарской, Саратовской, Пензенской областей.

Во второй главе – «Родильная обрядность» изучены обрядовые комплексы дородового периода жизненного цикла ребенка, позволяющие понять представления чувашей о душе, жизни и смерти, об отношении к беременности и бесплодию, о народных методах приема родов, развитии акушерства.

В первом параграфе рассмотрены брачные мотивы в родинах. Особое внимание уделено свадебной обрядности, в которой отражалось отношение семьи и общества к будущему потомству. В свадебный цикл органически вплетались многочисленные обычаи, направленные на деторождение. Многообразие способов и средств, с помощью которых чуваши старались оградить новобрачных от несчастий, лишний раз демонстрировало их отношение к будущему члену семьи и общества. Нами анализируются обряды, направленные на рождение мальчика и девочки. Дается объяснение экономических и социальных факторов их бытования. Приводятся остаточные примеры проявления архаичных взглядов в современной жизни. Наши материалы подтверждают, что родильные обряды строились на матримониальных основах, которые призваны были обеспечить преемственность поколений. Пожелания многодетности новобрачным составляли одну из основных идей чувашской свадебной обрядности.

Во втором параграфе показано отношение чувашей к бесплодию и бездетности. В чувашской деревне способность замужней женщины к деторождению имела жизненно важное значение не только для супругов, но и для всей семейно-родовой общины. Материнство рассматривалось как высшая социальная ценность. По космогоническим представлениям чувашей, пресечение рода влекло за собой прекращение приношения жертвы предкам, что, в свою очередь, обрекало их души на мучения и считалось самым тяжким грехом. Поэтому существовал ряд правил и запретов на действия, могущих привести к бесплодию. Так, детям запрещалось бить метлой людей и животных, нельзя было заключать браки между родственниками. Чаще всего причину бесплодия чуваши объясняли действием злых духов или сглазом. В диссертации приведены рациональные (массаж, фитотерапия) и иррациональные (заговоры, моления и др.) приемы предупреждения и лечения бесплодия. Практиковалось обращение к знахарям и служителям культа. Для предохранения от сглаза было широко распространено ношение амулетов. Наступление беременности меняло положение молодой женщины в семье и обществе: она приобретала статус полноправного члена общины – «аслă çын» (большого человека). После рождения ребенка начиналась своеобразная социализация матери.

«Душа» в родильной обрядности исследуется в третьем параграфе. В мировоззрении чувашей значительное место занимали суеверные архаичные представления о душе, испытавшие в последующем влияние христианских воззрений. Нами описаны способы оживления малыша при родах. Считалось, что при рождении ребенка душа, пребывающая в ином мире, вселялась в младенца. Рождение ребенка рассматривалось как пересечение границы двух миров – воображаемого и реального. Души брошенных детей не могли пройти круговорот бытия и небытия. Чтобы круг замкнулся, душа должна попасть в верхний мир, откуда его люди получали при рождении. Эти представления чувашей переплелись с религиозными верованиями, в которых загробный мир воспринимался как продолжение земной жизни.

В четвертом параграфе рассмотрены обычаи и обряды периода беременности. В работе различные запреты (табу) и предписания в период беременности, направленные на благополучные роды и сохранение ребенка от неблагоприятных последствий. Их можно разделить на несколько групп: запреты, необходимые для благополучия ребенка; самой матери; окружающих ее людей и вещей. Чуваши считали зачатие ребенка явлением сверхъестественным и магическим. С момента зачатия повседневность беременной становилась строго регламентированной. Существовал целый ряд пищевых табу. Нежелательным было участие в общественных праздниках, похоронах, общение с людьми, известными своими способностями к колдовству и порче. Нарушение запретов, несоблюдение предписаний могли негативно повлиять на состояние самой беременной, новорожденного младенца и окружающих. Существовало множество способов защиты беременной от «злых сил», например, с помощью амулетов.

Blog

Этнография детства чувашей Волго-Уралья во второй половине XIX первой трети XX вв.: традиционная родильная обрядность и социализация ребенка