Ученица 9-го класса
| Вид материала | Документы |
- Проекта, 43.2kb.
- Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва были, 21.81kb.
- 3 место ученица 3 класса Скуратова с победителем олимпиады признана ученица 9 класса, 8.62kb.
- Петрова Светлана, ученица 9 класса моу «Тузисярмусская оош», 6.43kb.
- Девятова Анастасия ученица 11 класса моу украинская сош «Образовательный Центр», 33.74kb.
- Жеребцова Кристина, ученица 6 класса, участвовала, 6.03kb.
- Сценарий вечера «Владимир Высоцкий. Прерванный полет», 80kb.
- Проба пера юлия шорина, ученица 4-го класса, г. Воткинск, 30.01kb.
- Лытнева Екатерина ученица 8 «а» класса моу «Красненская средняя общеобразовательная, 24.04kb.
- Ученица 9 класса, 190.96kb.
Московский заговор 1817 года
«В начале 17-го года приехал я в Москву, и скоро после того прибыл в кадрах 37 егерский полк, которого штаб-квартира была назначена в Дмитрове; не командуя ротой, я жил в Москве и ходил во фраке в ожидании сентября, чтобы подать в отставку. Фонвизин большую часть времени также проживал в Москве и также хотел оставить службу» - так описывал первые месяцы пребывания в Белокаменной Якушкин, один из учредителей Союза спасения.
Иван Дмитриевич часто встречался теперь со своим командиром полка Михаилом Александровичем Фонвизиным, с которым свел дружбу во время летнего расквартирования полка и которого тогда, не имея на то полномочий от Коренной управы, на свой страх и риск принял в Союз спасения.
Вскоре после приезда Ивана Дмитриевича у соратников его по тайному обществу появилась надежда на организацию Московской управы Союза спасения. Для этой цели вскоре и привез ему из Петербурга Сергей Трубецкой копию устава Союза. Об этом во время следствия стало известно из сообщения Никиты Муравьева: «Копия с устава была доставлена в Москву к Якушкину в твердом уверении, что он немедленно вступит в бояре, без прекословия». «В бояре» - значит, в руководители тайного общества и, значит, в первые кандидаты на право владеть «цареубийственным кинжалом».
Надо было думать, из кого создавать действующую Управу тайного общества. Рядом был только верный друг Фонвизин. В старой столице ждали прибытия гвардии и торжеств по случаю пятилетия победы над Наполеоном. Каждый день «Московские ведомости» печатали все увеличивающиеся списки именитых гостей. Якушкин ждал друзей-соратников. В начале лета на две недели наезжал «для осмотру казарм, учреждения госпиталей и магазинов по большой дороге» Александр Николаевич, Муравьев, начальник штаба прибываемого гвардейского отряда. По всей видимости, они не раз встречались с Якушкиным. Позже, в начале августа, в училище прислали Петра Колошина. Вот теперь уже можно было говорить о начале регулярных собраний и обсуждении задач Московской управы тайного общества, которую еще предстояло создать.
Наконец, во второй половине августа в Москву прибыл большой отряд. С отрядом прибыли многие руководители Союза спасения, и в том числе все Муравьевы.
Если обыватели, дворянско-помещичья верхушка Москвы, с нетерпением ожидали предстоящих торжеств, то члены тайного общества с таким же нетерпением ожидали вестей из Петербурга, но уже по другому поводу. Александр 1, по всей видимости, намеревался восстановить Польшу под своим владычеством в границах 1772года и для этого, не считаясь с историей, хотел отделить от России Правобережную Украину и Белоруссию, исконно русские земли. Немалое возмущение у членов Союза спасения, как, впрочем, и у многих здравомыслящих людей обеих столиц, вызывало и насаждение военных поселений, от которых особенно страдало крестьянство.
«Однажды Александр Муравьев, - вспоминал об этом дне Якушкин, - заехав в один дом, где я обедал и в котором он не был знаком, велел меня вызвать и сказал с каким-то таинственным видом, чтобы я приезжал к нему вечером. Я явился в назначенный час. Совещание это было не многолюдно: тут были, кроме самого хозяина, Никита, Матвей и Сергей Муравьевы, Фонвизин, князь Шаховской и я. Александр Муравьев прочел нам только что полученное письмо от Трубецкого, в котором он извещал всех нас о петербургских слухах…»
Совещание это, вошедшее потом в историю декабризма под названием «Московского заговора 1817 года», произошло еще до приезда в Москву императора, который, как известно, прибыл 30 сентября. Поэтому можно полагать, что состоялось оно во второй половине сентября, ближе к концу месяца. Александр Муравьев пригласил к себе лишь немногих, кого считал людьми, внушающими наибольшее доверие: широкого разглашения полученных из Петербурга вестей он пока не хотел.
Письмо Трубецкого как будто бы подтверждало их опасение относительно действий Александра 1 в Польше. По слухам, царь даже собирался покинуть Россию и перенести свою столицу в Варшаву. Вести о столь невероятных намерениях распалили воображение молодых офицеров.
Председательствующий на совещании Александр Муравьев, подводя итоги, сказал, что для предотвращения дальнейших бед России необходимо совершить покушение на императора, и для этого предложил бросить жребий, кому быть цареубийцей. «На это я ему отвечал, - вспоминал потом Якушкин,- что они опоздали, что я решился без всякого жребия принести себя в жертву и никому не уступлю этой чести».
Замысел Якушкина, на первый взгляд, был довольно прост. Во время одной из церемоний в Кремле он, имея при себе два заряженных пистолета, незаметно подходит к императору и выстрелом из одного пистолета убивает его, а из другого – себя. Такое покушение будет походить на не редкую в то время между дворянами дуэль. Подозрение на тайное общество, таким образом, не падет.
Фонвизин, Муравьевы пытались отговаривать Якушкина от его замысла. Все уверения Ивана Дмитриевича, что он действует вполне сознательно, спокоен и в здравой памяти, ни к чему не привели. Председатель внес предложение перенести совещание на следующий день. И на следующий день почти единогласно решили покушение на царя отменить.
Не сойдясь во мнениях с руководителями Союза спасения, Якушкин порывает с тайным обществом и выходит из него.
Свершит блистательную тризну
Потомок поздний над тобой
И с непритворную слезой
Промолвит: «Он любил отчизну!»
М. Ю. Лермонтов
Члены тайного общества
Членов тайных декабристских обществ было очень много: одни - военные, другие – творческие люди, третьи – статские, четвертые – просто патриоты и др. но всех их объединяет одно – желание перемен к лучшему.
Владимир Федосеевич Раевский вошел в историю, как «первый декабрист». Раевский получил образование в московском университете. Отправляясь на войну и расставаясь со своим товарищем, будущим декабристом Г.С. Батенковым, он писал: «Мы расстались друзьями и обещали сойтись, дабы в то время, когда возмужаем, стараться привести идеи наши в действо»…
Возвратившись из заграничного похода 1812-1813 годов в Россию, Раевский столкнулся с «железными когтями» Аракчеева и вышел в отставку, но скоро вернулся в армию. Он проходил службу на юге России, где оказался в кругу будущих декабристов и где обстановка благоприятствовала проведению его «идей в действо»: он вел агитацию среди солдат как при их обучении, так и знакомя их со своими пропагандистскими сочинениями – «О рабстве крестьян», «О солдате» и др.
6 февраля 1822 года, Раевский был арестован. Он был заключен в Тираспольскую крепость. Просидел здесь почти 4 года. Во время допросов он держал себя мужественно и стойко, и следствию ничего не удалось узнать от него о существовании тайных обществ. После подавления восстания 14 декабря Раевского привезли в Петербург и 21 января 1826 года направили в Петропавловскую крепость, оттуда перевели в крепость Замостье. Он был лишен чинов и дворянства, сослан на поселение в село Олонки, близ Иркутска.
Поздней осенью 1814 года, преодолевая непролазную грязь по еще не промерзшему тракту Петербург – Москва, продвигались две кареты. Станционные смотрители, уже по звону Колокольцев узнававшие, кто едет, вытягивались в струнку и предоставляли самых свежих лошадей. В своей карете всю дальнюю дорогу беседовал о предстоящих делах в Москве ее новый генерал-губернатор с назначенным к нему адъютантом и правителем дел гражданской и военной канцелярии бароном В.И. Штейнгелем.
В северной столице судьба свела и подружила его с Рылеевым. А так как, по мнению Кондратия Федоровича, Штейнгель уже вполне был готов для борьбы за их общее дело, то он и привлек своего нового приятеля в тайный союз – Северное общество. Произошло это в 1824 году.
1817 год для девятнадцатилетнего выпускника Лицея Ивана Пущина был знаменательным. «Еще в лицейском мундире, - вспоминал он, - я был частым гостем артели, которую тогда составляли Муравьевы, Бурцов, Павел Колошин и Семенов. Находясь на службе в конной артиллерии поручиком, Пущин все время ведет активную работу в тайных обществах рядовым членом, а затем и одним из руководителей Думы Северного общества. Его знают в Петербурге и в Москве как неистового республиканца.
С отъездом Пущина в Москву руководители Северного общества связывали свои планы. Древней столице отводилась большая роль в мобилизации сил для будущего переворота в стране. В Москве в это время проживало немало членов тайных обществ, хотя и не утративших связей с северянами, но в какой-то мере ослабивших свою революционную деятельность. Не было здесь и оформленной Управы Северного общества. Вот для решения этих задач и намечался надворный судья Иван Иванович Пущин.
Пущин, зная Ивана Колошина как члена Союза спасения еще по Петербургу, пытается зажечь его первого своим энтузиазмом, вновь сделать из приятеля активного сочлена по обществу.
Делает Пущин и небезуспешную попытку привлечения к делам тайного общества другого москвича – Сергея Николаевича Кашкина, начав с обсуждения дел по совместной службе.
В самом начале декабря 1824 года в Москву по первому снегу приехал Рылеев. Приезд одного из самых активных, деятельных членов Северного общества был для Пущина и приятным, и полезным. Год назад он принял Кондратия Федоровича в тайное общество и теперь был рад, что не ошибся в товарище. К концу 1824 года начало реально вырисовываться ядро Московской управы Северного общества: Пущин, Нарышкин, Колошин, Кашкин, Семеновы.Видимо для окончательного утверждения их членства в обществе, а также для согласования действий новой управы и воспользовался Пущин поездкой в Петербург на встречу рождественского праздника в кругу родных.Но еще одна забота торопила его в дальнюю дорогу. Мысли о Пушкине, сосланном в родовое Михайловское, не давали покоя. Так хотелось увидеться и, как бывало, наговориться досыта. Пущина не останавливает запрет на посещение опального поэта.
Встреча друзей пришлась на 11 января 1825 года. Возможно, именно в этот день зародились у поэта первые слова стихотворения, в котором были такие строчки:
Стрекотунья белобока,
Под калиткою моей
Скачет пестрая сорока
И пророчит мне гостей.
Колокольчик небывалый
У меня звенит в ушах…
Разговорам казалось, не будет конца. Ведь Пущин привез еще и рукопись «Горя от ума», письма Александра Бестужева, Кондратия Рылеева, новые книги, столько литературных новостей… в это раз, наконец, Пущин намекнул другу про тайное общество…
Нравственное действие, произведенное днем 14 декабря, было удивительно. Пушки Исаакиевской площади разбудили целое поколение.
А.И. Герцен
14 декабря 1825 год
В конце года еще никто не догадывался о надвигающихся событиях. Даже комета, появившаяся над Москвой в ноябре 1825 года, не возбудила тревожных предсказаний. Все смотрели на нее и думали: «Не переменится ли что-нибудь в царе; но в Москве и Петербурге все было тихо.
И час настал…
Осенью 1825 года во время поездки по стране Александр внезапно заболел и 19 ноября умер в городе Таганроге.
У императора сыновей не было, наследником престола считался его брат Константин Павлович. Однако в 1822г. Константин отказался от своих прав на престол. По закону права наследования переходили к следующему брату царя – Николаю, о чем был издан специальный манифест. Но этот документ опубликован не был, о нем знали лишь 3-4 человека. Поэтому, когда 27 ноября 1825 года весть о смерти императора достигла Петербурга, столица, а затем и вся страна стали присягать императору Константину. Сам он, будучи наместником, в Польше, находился в Варшаве.
Николай, который знал об отречении брата, при первых сообщениях о болезни Александра собрал ближайшее окружение и объявил о своих правах на престол. Однако против этого выступили генерал-губернатор Милорадович и член Государственного совета адмирал Мордвинов, заявившие, что отречение Константина, сделанное им в частном порядке, не имеет силы и должен быть издан манифест об этом. До этих пор следует присягать известному всему народу наследнику. Николай был вынужден первым присягнуть Константину. Тот, узнав о смерти Александра, подтвердил свой отказ занять престол, но не спешил издавать специальный манифест на этот счет. Лишь в конце декабря в столицу поступили письма Константина, где он официально отказался от своих прав. Пока гонцы скакали из Петербурга в Варшаву и обратно, заминка с вступлением нового императора на престол привела к растерянности в Петербурге, чем и решили воспользоваться члены тайных обществ, ускорив свое выступление.
Переприсяга была назначена на 14 декабря. На этот день и было назначено выступление членов Северного общества.
Руководители восстания поднялись в тот день рано. Многие совсем не ложились. Начальник штаба восстания, старший адъютант командующего гвардейской пехотой поручик князь Е.П.Оболенский, начал еще затемно объезжать казармы. Декабристы уже готовились в это время выводить на Сенатскую площадь свои воинские части.
Под сенью овеянных славою 1812 года знамен вышли первыми на сенатскую площадь восемьсот человек Московского полка. Во главе их шел Александр Бестужев, уже известный тогда писатель, рядом с ним – его брат Михаил и Щепин-Ростовский.
Прибывшие выстроились у подножия памятника Петру 1 в каре – боевым четырехугольником, - что давало возможность отражать нападения со всех четырех сторон.
Между тем Рылеев был озабочен. Уже на рассвете он получил одно за другим два тяжелых известия. Надламывались основные звенья намеченного декабристами плана восстания: Якубович отказался вести Гвардейский экипаж в Зимний дворец для захвата царской резиденции и ареста царской семьи; Каховский отказался совершить цареубийство, чтобы открыть путь восстанию.
Позже выяснилось, что выбранный диктатором Трубецкой вовсе не явился на Сенатскую площадь, оставив, таким образом, восставших на произвол судьбы.
Во всем этом сказался ограниченный характер дворянской революционности.
Выяснилось еще одно не предвиденное руководителями восстания обстоятельство. По намеченному плану, Рылеев и Пущин должны были, после того как войска явятся на Сенатскую площадь, предложить Сенату не присягать Николаю и опубликовать составленный декабристами «Манифест к русскому народу». Черновик «Манифеста» был найден при аресте у Трубецкого.
Но Николай, уже предупрежденный доносами унтер-офицера Шервуда, капитана Майбороды, поручика Якова Ростовцева и агента Бошняка о готовящемся восстании, предложил Сенату собраться для принесения присяги необычно рано, в семь часов утра, до того, как восставшие войска выйдут на Сенатскую площадь.
7 часов 20 минут утра - сенаторы принесли присягу и разошлись.…
11 ч. – выход на Сенатскую площадь Московского полка под руководством штабс-капитана лейб-гвардии драгунского полка А.Бестужева, штабс-капитана лейб-гвардии Московского полка М.Бестужева и штабс-капитана Московского полка Д.Щепина-Ростовского. Полк построился в «каре» около Медного всадника. Войска ждут диктатора Трубецкого.
Первые, явившиеся на Сенатскую площадь восставшие солдаты Московского полка, стояли перед пустым зданием Сената.
Николай со своими приближенными находился на площади перед Зимним дворцом. Сенатская площадь, которую заняли восставшие, была рядом, в десяти минутах ходьбы. Можно было видеть друг друга невооруженным глазом.
12 ч. – Николай во главе Преображенского полка идет от Зимнего дворца к Сенату.
Петербургский военный генерал-губернатор М.А.Милорадович, очевидно, где-то уже встретился с восставшими, и встреча эта, судя по его виду, была не очень мирная: мундир его был расстегнут, воротник наполовину оборван, Андреевская лента через плечо помята, галстук скомкан.
12 ч. 20 мин. - Милорадович направился к восставшим. Герой Отечественной войны, он умел говорить с солдатами. Опасаясь его влияния, Оболенский трижды просил генерала не обращаться к солдатам. «Почему же мне не говорить с солдатами? – запальчиво крикнул Милорадович. И в морозном воздухе резко звучали его обращенные к ним слова: - Нет тут ни одного солдата, ни одного офицера!.. Вы пятно России! Вы преступники перед царем, перед отечеством, перед светом, перед богом! Что вы затеяли? Вы должны немедля пасть на колени перед Николаем! За мной, солдаты!..
Тогда Оболенский выхватил из рук ближайшего солдата ружье и с возгласом: «Прочь!» - отстранил штыком лошадь Милорадовича, а самого его ранил в правую ногу. В этот момент раздался выстрел: пуля П.Г.Каховского смертельно ранила и свалила Милорадовича с лошади. Одновременно с Каховским в Милорадовича стреляли и из солдатских рядов.
12 ч. 30 мин. – к Сенату подходят верные Николаю Преображенский полк и конная гвардия. Декабристы узнают, что сенаторы уже присягнули и уехали.
13 ч. – к правительственным войскам подходят второй батальон Преображенского полка и Кавалергардский полк.К московцам присоединились явившиеся на Сенатскую площадь под командой Николая Бестужева и лейтенанта А.П.Арбузова моряки Гвардейского экипажа, в числе свыше 1000 человек, и лейб-гренадеры – около 1250 человек, которых привел поручик Н.А.Панов.
Число восставших возросло до 3050 человек, но среди офицеров чувствовалась растерянность. Был уже час дня, а диктатора Трубецкого не было. Рылеев тщетно искал его повсюду…
13 ч. 30 мин. – к правительственным войскам подходят Семеновский, Измайловский, Егерский полки.
На прилегавших к Сенату площадях и улицах собрались к этому огромные толпы народа. Слухи о восстании распространились по Петербургу уже накануне, и людской поток, устремившийся к Сенатской площади затемно, с каждым часом все увеличивался. Крыши прилегавших к Сенатской площади домов были усеяны людьми.
Многие из собравшихся в этот день у Сенатской площади были явно на стороне декабристов и открыто это выражали. В Николая и генералов и офицеров из толпы летели поленья и камни, люди вооружены были кольями и палками, некоторые ружьями и ножами.
Но дворянские революционеры боялись активности народных масс, которые были на их стороне в день восстания, и не использовали их. Они боялись народа, боялись, что, соединившись с солдатами, «чернь» перехлестнет через их головы и перейдет к открытому восстанию и бунту.
Между тем на площади стояли три тысячи солдат, три тысячи человек, которые, оставив казармы, сожгли за собою все корабли и готовы были идти на все. Восставшие солдаты и их командиры томились в это время в вынужденном бездействии. Диктатора не было – Трубецкой скрылся. Чувствовалось безначалие.
14 ч. – предприняты несколько атак на мятежников, но безрезультатно. К правительственным войскам подходит Финляндский полк. Поручик Н.Панов с гренадерами прорывается к Зимнему дворцу, но на штурм не решается и отводит солдат на Сенатскую площадь.
Проходил час за часом, и Николай, воспользовавшись бездействием восставших, успел собрать и выставить против них 9000 штыков пехоты и 3000 сабель кавалерии, не считая вызванных позже артиллеристов и 10000 человек, стоявших на заставе в резерве.
И когда к восставшим прибыло, наконец, подкрепление, солдатам пришлось уже пробиваться на Сенатскую площадь сквозь замкнутое Николаем кольцо окружения восставших.
В это время стало темнеть, восставшие были голодны и устали от вынужденного пятичасового бездействия.
Николай предпринял против восставших конные атаки. Они следовали одна за другой. Из рядов восставших отвечали огнем…
Было уже поздно. В короткий декабрьский день солнце зашло рано, около 3 часов дня. Солдаты коченели в своих мундирах, устали.
15 ч. – декабристы ждут диктатора. Николай посылает к восставшим для переговоров командующего гвардией генерала Воинова, а затем митрополитов Серафима и Евгения, великого князя Михаила Павловича и снова Воинова. Но мятежники не уходят. Вместо изменившего Трубецкого был выбран новый диктатор, Оболенский. Но это была уже запоздалая мера.
15 ч. 30 мин. – Николай посылает к восставшим парламентера с ультиматумом, но мятежники встретили его выстрелами.
Декабристы чувствовали, что их дело проиграно.
Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа, -
Судьба меня уж обрекла,
Но где, скажи, когда была
Без жерт искуплена свобода?
Кондратий Рылеев
16 ч.-16 ч. 30 мин. - Николай дал приказ стрелять картечью. «Первая пушка грянула, - писал позже Николай Бестужев, - картечь рассыпалась, одни пули ударили в мостовую и подняли рикошетами пыль столбами, другие вырвали несколько рядов из фрунта, третьи с визгом пронеслись над головами и нашли своих жертв в народе, лепившемся между колонн сенатского дома и на крышах соседних домов. Разбитые оконницы зазвенели, падая на землю, но люди, слетевшие вслед за ними, растянулись безмолвно и недвижимо. С первого выстрела семь человек около меня упали: я не слышал ни одного вздоха, не приметил ни одного судорожного движения – столь жестоко поражала картечь на этом расстоянии».
За первым выстрелом последовал второй, третий. Ряды восставших дрогнули, и солдаты бросились врассыпную в разные стороны, стараясь скрыться в прилегавших к площади улицах и на Английской набережной.
Под градом картечи декабристы пытались восстановить боевое построение. Но солдаты толпами бросились через Неву, по льду, на васильевский остров. Михаил Бестужев сделал попытку здесь же, посреди Невы, построить солдат в боевой порядок, но Николай догонял их своими ядрами, снаряды пробивали лед, образовывались полыньи, люди тонули. Те, кто успел перебежать через Неву, пытались закрепиться во дворе Академии художеств, на набережной Невы, но мчавшаяся во весь опор конница рассеяла их.
В шесть часов вечера все было кончено. Начались облавы на людей. Всех сгоняли на соседнюю Исаакиевскую площадь, строили рядами и отправляли в Петропавловскую крепость и в тюрьмы. Многих везли в санях ранеными и истекавшими кровью. На Сенатской площади подобрано было 80 трупов. Кровь полиция присыпала снегом.
Петербург принял вид осажденного города. У Зимнего дворца и на площади разместились батареи. Повсюду стояли войска, грели бивуачные огни, разъезжали патрули. Ворота в домах приказано было запереть на замки.
Поздно вечером у Рылеева в последний раз собрались декабристы. Они договорились, как держать себя на следствии, и, попрощавшись, обняли друг друга.
Декабриста ротмистра Н.Н.Оржицкого Рылеев попросил немедленно выехать на юг, в расположение Второй армии, и известить руководителей Южного тайного общества, что восстание подавлено.
Задумчив, одинокий
Я по земле пройду, не знаемый никем;
Лишь пред концом моим,
Внезапно озаренный,
Познает мир, кого лишился он.
Сергей Муравьев-Апостол
Приговор: казнь либо ссылка
Следствие по делу декабристов тянулось полгода. К ответственности было привлечено 2,5 тысяч солдат, 579 человек, осуждено 126. из них 121 сослали на каторгу, а пятерых приговорили к смертной казни:
Павел Иванович Пестель родился в 1793 году в лютеранской семье. Его отец – Иван Борисович – занимал крупные государственные должности, с 1806 года выполнял обязанности сибирского генерал-губернатора. П.И.Пестель получил хорошее образование, учился в Дрездене, затем в Пажеском корпусе в Петербурге. С 1811 года служил в гвардейских частях, имел звание полковника. Состоял членом Союза спасения и Союза благоденствия, являлся организатором и главой Южного общества.
Сергей Иванович Муравьев-Апостол родился в 1795 году в старинной дворянской семье. Детство провел в Гамбурге и в Париже. С 1810 года служил в армии, участвовал в войне с Наполеоном, имел звание подполковника. С 1822 года – командир батальона Черниговского пехотного полка. Один из самых активных членов Союза спасения и Союза благоденствия, руководитель Южного общества, организатор восстания Черниговского полка.
Михаил Павлович Бестужев-Рюмин родился в 1801 году в богатой дворянской семье. Получил хорошее домашнее образование. С 1818 года служил в гвардии, в 1824 году дослужился до подпоручика. Один из руководителей Южного общества, организатор и руководитель восстания Черниговского полка.
Кондратий Федорович Рылеев родился в 1795 году в дворянской семье. Окончил Кадетский корпус, в 1814 году начал служить в чине прапорщика, участвовал в заграничных походах. В 1818 году вышел в отставку в чине подпоручика. Работал в петербургской палате уголовного суда и торговой Российскоамериканской компании. Писал стихи, публиковался в журналах. Член Северного общества, с 1824 года исполнял обязанности его руководителя. Один из самых активных участников восстания, ярый сторонник убийства императора и всей его семьи.
Петр Григорьевич Каховский родился в 1799 году в дворянской семье. Окончил пансион при Московском университете, в 1816 году начал службу в гвардии. В 1821 году уволен по болезни. Много путешествовал по Европе. Член Северного общества, активный участник событий на Сенатской площади.
13 июля 1826 года Пестель, Муравьев-Апостол, Бестужев-Рюмин, Рылеев и Каховский были казнены. Их тела тайно похоронили в пустынном месте на острове Голодай в устье реки Невы.
для объявления приговора в комендантский корпус Петропавловской крепости начали приводить 12 июля 1826 года находившихся в казематах декабристов. Пятеро отсутствовали – они готовились к казни.
Один за другим перед Верховным судом проходят тридцать декабристов, отнесенных к первому разряду осужденных, и всем им объявляется один и тот же приговор: смертельная казнь отсечением головы.
В этот разряд вошли декабристы, давшие личное согласие на цареубийство, а также совершившие убийство на Сенатской площади: члены Северного общества – С.П. Трубецкой, Е.П. Оболенский, В.К. Кюхельбекер, А.И. Якубович, Александр Бестужев, Никита Муравьев, И.И. Пущин, И.Д. Якушкин, А.П. Арбузов, Д.И. Завалишин, Н.А. Панов, А.Н. Сутгоф, Д.А. Щепин-Ростовский, В.А. Дивов и Н.И. Тургенев; Члены Южного общества – Матвей Муравьев-Апостол, А.П.Барятинский, А.В. Поджио, Артамон Муравьев, Ф.Ф.Вадковский, В.Л.Давыдов, А.П.Юшневский, С.Г.Волконский и В.И.Повало-Швейковский; члены Общества соединенных славян – братья Петр и Андрей Борисовы, И.И.Горбачевский, М.М.Спиридов, В.А.Бесчанов, Я.М.Андреевич и А.С.Пестов.
Их выводят через другую дверь, и в зал вводят семнадцать декабристов, отнесенных ко второму разряду. Среди них: М.С.Лунин, братья Николай и Михаил Бестужевы, Н.В. Басаргин, К.П.Торсон, И.А.Анненков, В.П.Ивашев, доктор Ф.Б.Вольф и другие. Все они должны были положить голову на плаху палача – таков был обряд политической смерти, - после чего им объявлялось, сто они приговорены к вечной каторге. Всем им вменялось в вину согласие с умыслом цареубийства.
Третий разряд – два человека: В.И.Штейнгель и Г.С.Батенков, осужденные на вечную каторгу.
Четвертый разряд – шестнадцать человек, среди которых: М.А.Фонвизин, А.И.Одоевский, М.М.Нарышкин, А.М.Муравьев и другие. Приговор – 15 лет каторги, после чего – вечное поселение в Сибири.
Пятый разряд – пять человек, среди них: Михаил Кюхельбекер, А.Е.Розен, Н.П.Репин, М.Н.Глебов и М.А.Бодиско. все они приговорены к десяти годам каторги после этого к вечному поселению.
Шестой разряд – два человека, А.Н.Муравьев и Ю.К.Люблинский: шесть лет каторги и поселение.
Седьмой разряд – пятнадцать человек, приговоренных к четырем годам каторги и поселению.
Восьмой разряд – пятнадцать человек. Приговор: лишение чинов и дворянства и ссылка на поселение.
Девятый разряд – три человека, приговоренные к лишению чинов и дворянства и сдаче в солдаты в особо дальние гарнизоны.
Десятый разряд – один человек, Михаил Пущин, приговоренный к лишению чинов и дворянства и разжалованию в солдаты с правом на выслугу.
Одиннадцатый разряд – восемь человек. Приговор: лишение чинов и разжалование в солдаты с правом на выслугу лет.
Приговор поразил всех своими суровыми сроками. Николай продиктовал его Следственному комитету, а Верховный суд не судил и не рядил, а только безоговорочно, без всякой критики, принял продиктованное ему.
Многие декабристы осуждены были лишь за разговоры о цареубийстве. Одновременно царь приказал изъять из донесения Следственного комитета показания декабристов об их борьбе за отмену крепостного права, за передачу крестьянам земли и сокращение двадцатипятилетнего срока солдатской службы. Николай опасался, что опубликование таких материалов усилит сочувствие народа к декабристам.
Необходимо сказать несколько слов и о судьбе тех, кто предал своих товарищей декабристов, кто явился виновником их тридцатилетних мук и страданий.
Унтер-офицер И.В.Шервуд, принятый в члены Южного общества и осведомивший Аракчеева о существовании заговора, был произведен в офицеры и награжден царским подарком – брильянтовым перстнем. За новые ложные доносы он был посажен в Шлиссельбургскую крепость, откуда, однако, был впоследствии освобожден.
Капитан А.И. Майборода, выдавший своего полкового командира П.И.Пестеля, был награжден императором Николаем за донос, но в 1844 году покончил жизнь самоубийством.
Нерехтский предводитель дворянства А.К.Бошняк, шпионивший по заданию Николая за Пушкиным и служивший во время польских событий 1831 года «с пользой отечеству», как сказано, было в официальном документе, был убит за открытие в 1825 году заговора декабристов.
Поручик Я.И.Ростовцев, сообщивший Николаю накануне восстания намерения и имена заговорщиков, был избит товарищами, но Николай высоко оценил его донос и впоследствии приблизил к себе, назначив генерал-адъютантом…
Через несколько часов после казни пяти декабристов, 13 июля 1826 года, Николай всенародно объявлял в своем манифесте: «Дело, которое мы всегда считали делом всей России, окончено; преступники восприняли достойную их казнь…туча мятежа взошла как бы для того, чтобы потушить умысел бунта».
Декабристов начали увозить из Петропавловской крепости сразу же после казни пяти. Многие виднейшие декабристы были переведены в крепостные казематы Шлиссельбурга, Роченсальма, Свеаборга, Кексгольма, Динабурга, Нейшлота, Свартгольма, Выборга, Аландских островов. Среди них были: капитан И.Д.Якушкин, учредитель и составитель устава Союза спасения, член Союза благоденствия и Северного общества; три брата Бестужевы – Николай, Михаил и Александр, ближайшие друзья К.Ф. Рылеева; подполковник М.С. Лунин, М.И. Муравьев-Апостол, Ф.Ф. Вадковский, И.И. Пущин, В.К.Кюхельбекер и другие.
Пятнадцать человек, приговоренных к ссылке на поселение, отправили в самые отдаленные и глухие места Сибири – Якутск, Туруханск, Киренск, Олекминск, Витим, Верхоянск, Верхнеколымск и другие безлюдные поселения Сибири. И сразу же в июле, отправили на каторгу первую партию декабристов: 8 человек. Все были в расцвете молодости. Одному только Волконскому было 38 лет, остальные были моложе. Петру Борисову было всего 26 лет. И все осуждены были на двадцатилетнюю каторгу.
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут – и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
А.С.Пушкин
На это послание был написан ответ:
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли…
К мечам рванулись наши руки,
Но лишь оковы обрели.
Но будь спокоен, бард, цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями!
Наш скорбный труд не пропадет:
Из искры возгорится пламя.
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей –
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!
Александр Одоевский
Нерчинские рудники считались в царской России самым страшным и губительным местом каторги. Редко кто возвращался оттуда живым.
В Благодатском руднике тройки остановились у приготовленной для них тюремной казармы. Перед ними была деревня, состоявшая из одной лишь улицы, окруженной изрытыми горами, в которых добывали серебряную и свинцовую руду. На много верст кругом был вырублен лес, чтобы беглые каторжники не могли наитии в нем убежище. Вырублены были даже кустарники. Это были голые печальные места.
Тюрьма была расположена у подножия высокой горы. Ее охраняли три солдата и унтер-офицер. Два отделения тюрьмы разделялись холодными сенями. В одном содержались беглые каторжники, в другом – декабристы.
В небольшом помещении находились солдаты и унтер-офицер, нимало не заботившиеся о чистоте помещений.
Вдоль стен тянулось нечто вроде конур или клеток, предназначенных для заключенных. Чтобы попасть в них, надо было подняться на две ступеньки.
Из этих клеток декабристов выпускали на работу, на обед, и ужин и затем снова запирали. Они были поставлены в худшие условия, чем остальные обитатели каторги. Те пользовались после работы полной свободой, декабристы вынуждены были оставаться в душной, переполненной насекомыми клетке.
Декабристы были в кандалах и работали в шахтах на глубине ста пятидесяти метров. Напарниками у них были ссыльнокаторжные.
Работа начиналась в пять часов утра и в одиннадцать часов дня заканчивалась. Под землей было довольно тепло, а когда становилось зябко, брали в руки кирки и молоток и быстро согревались. С каторжниками у декабристов наладились простые человеческие отношения, те очень уважали их и нередко помогали выполнять дневную норму.
Общие условия жизни декабристов в Читинском остроге также были другие. Вместо нар в три яруса у них были более или менее сносные места для спанья. Был общий стол, простой и здоровый. Обедали по камерам, а дежурные по очереди накрывали столы и разливали чай.
Через год в тюремной ограде выстроили два новых помещения. Одно из них оборудовали под мастерские – слесарную, токарную и переплетную. Другое предназначено было для вечеров и концертов.
Декабристы положили в Чите начало развитию огородничества. У жен декабристов были собственные огороды, а на тюремной территории под огороды отведено было большое место. В первый год урожай был плохой, а затем в артельной похлебке появились картофель, репа, морковь. На следующий год засолили в больших бочках шестьдесят тысяч огурцов, которые до того были совсем неизвестны за Байкалом. Излишками картофеля декабристы делились с местными крестьянами. В парниках выращивали даже арбузы, дыни, цветную капусту, спаржу.
В расцвете молодости вошли в новую тюрьму Петровского завода 70 декабристов. Большой пустынный прогулочный двор был отделен от тюремного здания высоким частоколом с большими, тоже запертыми на замок воротами. Тюрьма была выстроена покоем: впереди – длинный центральный фас, по бокам – два крыла. Внутри и справа и слева находились шесть небольших прогулочных дворов, примыкавших к опоясывавшим все здания коридорам.
Коридоры разбиты были на двенадцать изолированных друг от друга отделений. Соединявшие их двери на замках отпирались лишь в исключительных случаях.
В каждом отделении было 5-6 камер. Каждая камера имела семь шагов в длину и шесть в ширину. Всего было шестьдесят четыре камеры. Здание построено было без окон, и мрачный полусвет проникал в камеры лишь из коридоров, через небольшие решетчатые окна над дверями.
В каторжных казематах обсуждались философские и общественно-политические вопросы. «Часто речь склонялась к общему нашему делу», - вспоминал И.Д.Якушкин. В основном говорили о причинах неудачного выступления, о роли народа в революции. Существовало три мнения:
1.непривлечение народных масс;
2.неправомерное использование насильственных средств борьбы;
3.недопустимость революционного выступления.
Всех сближали идеи просвещения, под влиянием которых начиналась их деятельность в тайных обществах. Декабристы решили, что необходимо распространить среди народа знания и высокую нравственность (программа сориентирована на широкие слои населения). «Главнейшей опорой народного правления должно быть просвещение. Самодержавие – невежество. Каждый шаг просвещения в монархии есть шаг к свободе» (Н.Бестужев).
Принципы демократической системы народного образования – всеобщность, всесословность, государственность, светскость – были сформулированы еще в «Русской правде» П.Пестеля.
Профессор Н.Н.Козьмин говорил: «Кто из нас, сибиряков, в своей семье или семье знакомых не знает благотворного культурного воздействия декабристов, поляков, русских революционеров. Наши бабушки, матери учились у них музыке, живописи, учились интересоваться книгой, получили навык к чтению; наши деды и отцы имели в лице этих людей первых наставников и, если в последующей жизни сохранили «искру Божию», то часто относили все это сохранившееся хорошее за счет влияния учителей».
Деятельность декабристов в области просвещения давала свои плоды: идеи справедливости, честности, любви к ближнему не оставались незамеченными и оказывали влияние на сибиряков.
Я готова пройти семьсот верст, которые отделяют меня от мужа, по этапу, плечом к плечу с каторжниками, но только не тяните больше, прошу вас, отправьте меня сегодня же!
Е.И.Трубецкая – И.Б. Цейдлеру
Русские женщины
Взоры жен декабристов обращены были после восстания на Зимний дворец и Петропавловскую крепость. Обе цитадели самодержавия стояли одна против другой, на двух берегах Невы, и обе вселяли в те дни ужас.
Жены декабристов могли видеть, как глубокой ночью фельдъегери отвозили их мужей из дворца в крепость, как бесшумно открывались Петровские ворота и люди исчезали в этой каменной могиле. В первое время нельзя было даже думать о свидании с ними: из уст в уста передавались подробности царских допросов, по городу носились страшные слухи. Позже стало известно, что разрешение на свидание можно получить только от самого императора или, с его согласия, от шефа жандармов Бенкендорфа.
Решение жен декабристов последовать за своими мужьями нарушало планы Николая. Он понимал, что они станут посредниками между каторгой и Петербургом, потому обставил данные им разрешения на поездку к мужьям суровыми условиями: он рассчитывал запугать этим молодых женщин и заставить их отказаться от поездки в Сибирь.
Генерал-губернатором Восточной Сибири был в то время Лавинский. Каторга была подчинена ему, и его беспокоили распространившиеся слухи, что вслед за мужьями туда собираются ехать их жены. Княгиня Трубецкая, княгиня Волконская и Муравьева, урожденная графиня Чернышева, уже получили разрешение на поездку. Таких высоких представительниц аристократического Петербурга еще никогда не было на каторге, и перед Лавинским, естественно, встал вопрос, в какие условия жены осужденных должны быть поставлены в Сибири и как держать себя с ними.
Первая женщина, поехавшая в Сибирь, была Трубецкая. Цейдлер дал ей подписать документ, созданный для всех жен, выработанный секретным петербургским комитетом на основании представленных Лавинским соображений. В нем было 4 пункта:
1.Жена, следуя за своим мужем и продолжая с ним супружескую связь, сделается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет уже признаваема не иначе, как женою ссыльнокаторжного, и с тем вместе принимает на себя переносить все, что такое состояние может иметь тягостного, ибо даже и начальство не в состоянии будет защищать ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого развратного, презрительного класса, которые найдут в том как будто некоторое право считать жену государственного преступника, несущую равную с ними участь, себе подобною; оскорбления сии могут быть даже насильственные. Закоренелым злодеям не страшны наказания.
2.Дети, которые приживутся в Сибири, поступят в коренные заводские крестьяне.
3.Ни денежных сумм, ни вещей многоценных с собой взять не дозволено; это запрещается существующими правилами и нужно для собственной их безопасности по причине, что сии места населены людьми, готовыми на всякого рода преступления.
4.Отъездом в Нерчинский край уничтожается право на крепостных людей, с ними прибывших.
Трубецкая подписала эти суровые условия и просила Цейдлера не задерживать ее.
Цейдлер ознакомил ее с рядом новых ограничений, установленных по указанию Николая для жен декабристов. В них говорилось, что:
Необходимые женам декабристов средства на жизнь они могли получать до смерти своих мужей лишь через посредство начальства, но и эти деньги имели право расходовать согласно особым строгим правилам;
После смерти мужей женам декабристов возвращались все их прежние права, как и право распоряжаться своими доходами, но все это лишь в пределах Сибири; возвращение же их в Россию могло иметь место лишь после смерти мужей, с высочайшего на то каждый раз разрешения и с определенными, установленными для жен декабристов ограничениями.
Но Трубецкая все подписала и проявила огромную силу воли, настойчивость и смелость, чтобы дать путь всем женам декабристов.
Мария Волконская выехала из Петербурга через полгода после Трубецкой. Она прибыла в Благодатский рудник, во глубине которого работал ее муж. Она поселилась вместе с Трубецкой, хотя комната была так мала, что, когда Волконская ложилась на полу спать, голова ее касалась стены, а ноги упирались в дверь.
В суровых условиях сибирской каторги две молодые женщины, Трубецкая и Волконская, начали налаживать свою собственную жизнь и улучшать каторжный быт своих мужей и их товарищей. Обе они тайно переписывали и отсылали их письма к родным, чинили их платье и белье, готовили и приносили им в тюрьму пищу. Дважды в неделю жены имели право посещать в тюрьме своих мужей, и эти дни были для них праздниками. В остальные дни они смотрели на них издали, когда те возвращались в сопровождении конвоя с работы. Часто Трубецкая и Волконская подходили к тюремному окну, приносили с собой два стула и в продолжение долгих часов молча сидели перед этим единственным тюремным окном, у которого, сгрудившись, стояли и смотрели на них восемь декабристов.
Жены декабристов приехали в Читу одна за другой. Вслед за Муравьевой сюда прибыли из Нерчинских рудников вместе с мужьями Трубецкая и Волконская и из России – Фонвизина, Давыдова, Нарышкина, Ентальцева и француженка Полина Гебль, вышедшая в Чите замуж за декабриста И.А.Анненкова.
Позже, при переходе из Читы в Петровский завод, приехали А.В. Розен и М.К. Юшневская и последней – француженка Камилла Ле-Дантю, вышедшая в Петровском заводе замуж за декабриста В.П.Ивашева.
Эти одиннадцать женщин, столь разные по складу своих характеров, оказавшись в новых для них и чуждых им условиях, сумели удивительно дополнить друг друга. Вместе с мужьями и их товарищами они прошли свой тяжкий путь от каторги до могилы. «Во глубине сибирских руд», в Нерчинских рудниках, в Читинском остроге, в тюремных казематах Петровского завода и в ссылке они вселяли надежду, будили в декабристах «бодрость и веселье». Они оказывали большое влияние на смягчение нравов местного населения и оставили в Сибири добрую память о себе.
В пустынной и безрадостной тогда Сибири они похоронили свою молодость, свои лучшие годы, но их высокий подвиг любви и самоотвержения приобретал большое общественное значение. Им Николай обязан был тем, что на протяжении всех тридцати лет его царствования декабристы изо дня в день напоминали ему о своем существовании, вызывая сочувствие к себе всей тогдашней передовой России.
Был край слезам и скорби посвященный,
Восточный край, где розовых зарей
Луч радостный, на небе там рожденный,
Не услаждал страдальческих очей;
Где душен был и воздух, вечно ясный,
И узникам кров светлый докучал,
И весь обзор, обширный и прекрасный,
Мучительно на волю призывал.
Вдруг ангелы с лазури низлетели
С отрадою к страдальцам той страны,
Но прежде свой небесный дух одели
В прозрачные земные пелены.
И вестницы благие провиденья
Явилися, как дочери земли,
И узникам, с улыбкой утешенья,
Любовь и мир душевный принесли.
И каждый день садились у ограды
И сквозь небесные уста
По капле им точили мед отрады…
С тех пор лились в темнице дни, лета;
В затворниках печали все уснули,
И лишь они страшились одного,
Чтоб ангелы на небо не вспорхнули,
Не сбросили покрова своего.
Декабрист Одоевский.
Люби меня по-прежнему, как и я тебя. Мы становимся стариками, издержка на это чувствование, стало быть, будет недолгая.
Н.А.Бестужев – Г.С.Батенкову
Освобождение
Так шли годы. Декабристы вышли 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь еще совсем молодыми людьми. Почти половина из них была тогда в возрасте двадцати – двадцати пяти лет, остальные – в возрасте двадцати шести - тридцати пяти лет.
Проведенные на каторге и в ссылке десятилетия наложили на них неизгладимую печать пережитых страданий. Выйдя на поселение, многие оказались отторгнутыми от тех, кого любили и с кем хотели связать или уже связали свою жизнь.
И многие – двадцать пять декабристов – женились в Сибири, женились на кондовых сибирских казачках, мещанках и крестьянках, которые по-французски не говорили и иногда даже были неграмотны. Но, ста женами и подругами декабристов, оказавшись в новом для них окружении, они постепенно приобретали культурные навыки.
Началось, наконец, возвращение в родные места. Освобождение декабристов последовало осенью 1856 года. Александр обратил внимание на необходимость «кончить всю эту сумятицу и вывести с честью Россию из этого посконного ряда без отрепьев».
Из одиннадцати жен декабристов вернулись из Сибири и вместе с мужьями доживали на родине свои последние годы лишь Волконская, Нарышкина, Анненкова, Фонвизина и Розен. Потеряв в Сибири своих мужей, вернулись на родину умирать Давыдова, Ентальцева и Юшневская. Муравьева, Трубецкая и Ивашева погибли.
Не все декабристы покинули Сибирь после амнистии. М.Кюхельбекер остался в баргузине, где в 1859 году и скончался. Не хотел возвращаться Д.Завалишин, но вынужден был выехать в 1863 году.
Все покидавшие Сибирь декабристы, по существу, ехали в Россию умирать. «Часть из них очень стары, почти все белы и хворы, у всех большой запас аптекарской кухни», - писал Муханов еще в 1841 году, а с тех пор прошло до амнистии еще пятнадцать лет…
На сибирских городских кладбищах и на деревенских погостах многие декабристы нашли вечный покой.
«Мы не на шутку заселяем сибирские кладбища…Редкий год, чтобы не было свежих могил», - писал И. Пущин.
Навсегда остался в Петровском заводе, близ пепелища сгоревшей каторжной тюрьмы, один И.И.Горбачевский и в селе Смоленском, под Иркутском, - В.А.Бечаснов. в Олонках оставался «первый декабрист»
В.Ф. Раевский.
Смерть многих декабристов явилась результатом бесчеловечного отношения к ним Николая I. многие сошли с ума, умерли от туберкулеза и истощения, были парализованы и безвременно погибли, не выдержав каторги и ссылки. В конце концов, по выражению Пущина, « некрология начала заменять декабристам историю их дней в Сибири…».