Geum.ru

Министерство образования Российской Федерации

Вид материалаКнига
Организационно-методические основы психокоррекционной работы.
Технические приемы базируется на следующих положениях
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

2.2. Психокоррекционные и психотерапевтические формы работы с детьми при зависимости от психоактивных веществ


На фоне огромного роста наркомании среди молодежи проблема токсикоманий с ингаляционным употреблением органических растворителей остается в тени. Однако, по ряду параметров, ситуация, складывающаяся в результате систематического вдыхания летучих растворителей детьми очень драматична.
    Дети младшего школьного возраста для токсического опьянения используют преимущественно органические растворители типа клей “Момент”. Это дешевое, доступное для всех средство, летучие компоненты которого обладают галлюциногенным и общетоксическим действием. Его используют для вдыхания дети начиная с 7 — 8 лет (в 1 — 2 классах школы), то есть в возрасте далеко не полного самоосознания, фактического отсутствия критической оценки ситуации, высокой уязвимости развивающихся психофизических констант личности.
    Другие органические растворители — например, вещества для обработки мебели, бензол, ацетон и другие — применяются существенно реже. В этих наблюдениях к линическая практика указывает на преобладание в формировании токсикоманической зависимости психологических и социальных факторов.   Дети начинают “дышать в пакет” из любопытства и подражания в, как правило, сложившихся микрогруппах классных и дворовых товарищей. В большинстве случаев это мальчики в возрасте от 7 до 13 лет (девочки прибегают к вдыханию клея значительно реже, их злоупотребление носит более скрытый характер, обычно они “дышат” вдвоем с подружкой, стараясь всячески замаскировать свое пристрастие.    Большинство таких детей происходят из крайне неблагополучных семей, их матери часто страдают алкоголизмом, ведут аморальный образ жизни. Однако, есть ребята из полных семей, внешне вполне “приличных” и даже сравнительно состоятельных. Общим для всех этих детей является психологическая атмосфера их незащищенности и ненужности в доме, при этом их формальные запросы вполне и даже с избытком удовлетворяются (имеются “стильная” одежда, электронные игрушки и т.п.).

Практически у всех ребят наблюдались до злоупотребления психоактивными веществами проблемы с адаптацией к школьной жизни. Употребление “Момента” является вариантом психологического поиска состояния относительной гармонии с иллюзорной реализацией мальчишеских фантазий по типу “что хочу — то и вижу”.
    Специфическими клиническими проявлениями, которые имеют место почти у всех детей, регулярно вдыхающих пары “Момента”, являются комплекс ярких, “цветных” зрительных галлюцинаций, “мультиков”, “картинок”, возникающих при открытых глазах и “накладывающихся” на реальность, часто воспринимаемых особенно броско и выпукло с глубокими эмоциональными переживаниями. Фабула галлюцинаторных переживаний, как правило, кататимного характера:

у детей 7-лет — это “встречи” с героями мультфильмов, домашними животными, игрушками;

у более старших (11 — 12 лет) - это культ силы, зрительно-тактильные галлюцинации с субъективным ощущением своих особых возможностей, представление себя героем американских боевиков и т.д., то есть иллюзорное переживание мощи и защищенности.

Критика с самого начала носит частичный характер, а при длительном вдыхании растворителей, по мере нарастания органического дефекта, практически утрачивается; вне вдыхания паров “Момента” ребята верят, что могут “разогнать тучи”, “толкнуть тяжелую машину”, “забить ногами сильного мужика”. К этому времени (10 — 12 лет) они, как правило, уже участвовали в кражах, использовались криминальными группировками, например, для передачи наркотиков. Они все более утрачивают здоровые отношения в семье, школе, их жизнь приобретает “инстинктивный” характер, нацеленный лишь на вкусную еду, выпивку, “модную” одежду.

В тех случаях, когда подростки (в том числе и девочки) начинают вдыхать “Момент” в 13 — 14 лет, то галлюцинаторные картины и помраченное сознание выражены значительно слабее, а преобладает общетоксический эффект (разбитость, тошнота, головные боли и т.п.) и поэтому они легко отказываются от “Момента”, переходя на алкоголь, таблетированные медикаменты или наркотики.

Дети, использующие ингаляционные психоактивные вещества, никогда не считают себя больными, избегают любого общения с медицинскими работниками. Зависимость от “Момента” носит психологический характер, она выражается в стремлении вновь и вновь погрузиться в мир галлюцинаций, где реализуются их сокровенные желания и мечты — уйти на время из реального мира взрослых, где они чувствуют себя чужими, непонятыми или незащищенными.

Важным фактором является то, что “дыхание” осуществляется совместно в группе, где ребята рассказывают о своих ощущениях, преувеличивая, гипертрофируя те “видения”, те чувства, которые возникали у них, образуя своеобразный кружок “сопакетников” (по аналогии с собутыльниками). Вероятно, истинная физическая зависимость развивается редко и ребята сравнительно легко могут прекратить вдыхание “Момента” — например, при угрозе репрессивных мер со стороны представителей правоохранительных органов, родителей. Под влиянием старой компании они повторно “срываются”, категорически отрицая факт подобных срывов. При беседах со взрослыми о своем пристрастии дети-наркоманы лживы и изворотливы и на определенном этапе развития болезни лживость приобретает достаточно выраженные формы.
В дальнейшем, если злоупотребление продолжается, по мере органической деградации интеллектуального, эмоционального и физического порядка начинает доминировать раздражительность, злобность и агрессивность в сочетании с замкнутостью, оскудением интересов и эмоций, мрачностью, неприятием норм социума. Утрачивается способность фантазировать и даже убедительно лгать, и одновременно изменяется характер токсического “опьянения”. Галлюцинации становятся неяркими, мрачными, их появление не сопровождается подъемом настроения, иногда проявляются психотических расстройств: смутное видение мелких животных (крыс, тараканов), болезненные ощущения, чувство волос во рту, страхи.

Таким образом, имеется целый ряд обстоятельств, которые диктуют создание принципиально нового подхода к психокоррекции детей, имеющих пристрастие к ингаляционному использованию психоактивных веществ.

1. Пристрастие детей к вдыханию “Момента”, вероятно, не носит характера физической зависимости, а при проявлениях интоксикации (головной боли, тошноте, слабости и т.п.) дети не прибегают к купированию их новыми порциями “дыхания” в пакет. Дети используют ингаляции растворителями с целью улучшения качества жизни (в большинстве случаев), либо подражая сверстникам и получая возможность войти в детский микросоциум определенного (антисоциального) типа.

     Следовательно, в клиническом смысле, большинство детей не является больными-токсикоманами, то есть имеющими классические признаки болезни: непреодолимое пристрастие к наркотическому веществу. Скорее, они обнаруживают девиантное поведение со злоупотреблением ингаляциями растворителями. Здесь напрашивается очевидная аналогия с лицами, которые часто употребляют алкоголь или наркотики, но не являются клинически больными. И, следовательно, их поведение не относится к сфере медицины, а является проблемой общества, его культуры и правил поведения.
     Психическая и физическая деградация, которая делает человека соматически и нервно больным, неспецифична и соответствует степени отравления, в зависимости от характера химического агента и исходного состояния здоровья.
    2. Другим фактором, который следует учитывать при психокоррекции детей, страдающих пристрастием к психоактивным веществам, является то, что они полностью отрицают наличие у себя болезни и категорически отказываются от лечения (кроме тех случаев, когда это может быть выгодно — например, избавляет от уголовного преследования или репрессий со стороны родителей). Специалисты-наркологи в большинстве случаев отказываются от лечения “токсикоманов” ввиду полной бесперспективности их терапии, ограничиваясь лишь детоксикацией. Часто после лечения дети ещё активнее прибегают к “дыханию в пакет”.
    В настоящее время созданы и успешно апробированы комплексные реабилитационно-психотерапевтические методы психокоррекции детей — токсикоманов, методы, вобравшие в себя новейшие достижения психотерапевтической мысли и творчески адаптированные для этого типа патологического поведения детей.
    Будучи изначально созданными в школах психоанализа и гуманистически ориентированной психотерапии для чисто

медицинских целей, лечения психосоматических заболеваний, эти методы, значительно видоизмененные и усовершенствованные, находят применение в психокоррекционной работе по исправлению анормального поведения детей с пристрастием к вдыханию растворителей.
    В связи с вышесказанным, описанные далее методики предназначены прежде всего для школьных психологов и педагогов, заинтересованных в помощи этим категориям трудных детей.

Организационно-методические основы психокоррекционной работы.
    Научно-теоретической основой методов являются психоаналитическая методика “символдрамы” Х. К. Лейнера и отдельные принципы трансперсональной психотерапии. Использование значительно модифицированных и усовершенствованных техник психокоррекции не требует от специалистов глубоких медицинских знаний. Обучение лиц, которые будут применять эти техники в школах и интернатах, не составляет серьезной проблемы ввиду их сравнительной простоты и доступности.
     Психотерапевтическая коррекция в направлении формирования глубинного чувства отторжения психоактивных веществ должна носить глубоко личностный характер и проводится прежде всего индивидуально.
     Технические приемы базируется на следующих положениях:
1. Мировосприятие, сознание ребенка функционирует преимущественно в чувственно-образных, а не логически-вербальных, как у взрослых, категориях. Дети легко, ярко фантазируют, сами веря в свои фантазии.

2. Само вдыхание органических растворителей растормаживает, усиливает процесс фантазирования, которое приобретает патологический характер, когда полностью утрачиваются границы между явью и галлюцинацией (или патологическим фантазированием).
3. При всей патологичности данных процессов, следует сказать, что в целом они оживляют естественную фантазию, свойственную детям, и вне употребления растворителей дети склонны к пышному, бурному, неадекватному фантазированию.
    В силу этих обстоятельств, психотерапия детей, злоупотребляющих ингаляционными психоактивными веществами, строится на формировании визуальных представлений и образов, носящих прямой или скрытый, символический терапевтический подтекст.
    Гипнотическое внушение лечебных положений у детей встречает ряд возражений и имеет прямые противопоказания. Главными из них являются возможность формирования гипнотической зависимости и легко возникающей пассивной подчиняемости. Неясны и последующие побочные эффекты гипнотерапии для незрелого, растущего организма, когда могут формироваться предпосылки к патологическим формам развития личности.

В то же время, использование разъяснения, убеждения, подкрепляемого угрозой наказания, не может служить достаточно мощным рычагом в отказе детей от вдыхания растворителей. Хорошо известна лживость, увертливость, хитрость детей, “искренне” уверяющих, что они “завязали”, но продолжающих “дышать”, с использованием более тонкой конспирации, целой системы защитных мероприятий, позволяющих скрывать злоупотребление.
    Как уже отмечалось, психотерапия не должна восприниматься детьми как лечебное мероприятие, такой подход изначально обречен на неудачу.
    Психотерапия на начальных этапах строится как игра, сочетающая в себе одновременно индивидуальную и групповую работу.

Групповая психотерапия используется на начальном этапе как форма адаптации к ситуации и общей психоэмоциональной разрядки. Малые группы детей-токсикоманов (не более 4 — 5 человек) формируются для участия в ролевых играх с использованием масок, кукол.

Групповая терапия носит достаточно ограниченный характер ввиду того, что в группе достаточно быстро начинают доминировать негативные лидеры, наиболее брутальные, “крутые”, агрессивные дети, обычно те, которые имеют наибольший стаж злоупотребления растворителями и наибольший дефект. Их стремление к самоутверждению через силу, отрицание всяческих авторитетов делает работу в группе очень сложной. По- этому ролевые игры носят подвижный, спортивный характер, с упражнениями типа: “я — ниндзя”, “я — Майк Тайсон, великий боксер” и т.п.
    Наиболее важным этапом является индивидуальная психотерапия. В процессе индивидуального общения дети ведут себя значительно мягче, спокойнее, относясь по-детски с уважением к взрослым, с чувством известной зависимости от них. Исчезает внутренняя, столь характерная для токсикоманов конфронтационность, стремление активной агрессией, неприязнью утвердить свое “я” и не воспринимать мир взрослых, мир, который не несет ребенку почти ничего хорошего.
    Как уже отмечалось, бурная, “расторможенная” способность токсикоманов к фантазированию, при всех её негативных свойствах, может быть использована в психотерапии во благо, способствуя процессу позитивной психокоррекции.
    Для индивидуальной психотерапии разработаны два варианта простых и доступных для психологов и школьных педагогов техник.

Первая из них в значительной мере опирается на теоретические и практические положения краткосрочной психоаналитической психотерапии Х. К. Лейнера (кататимно-имагинативная психотерапия). Разработана оригинальная и упрощенная модификация этой техники, специально для детей и подростков, страдающих ингаляционным злоупотреблением психоактивных веществ. Психокоррекционный подход предполагает направленную проработку (свободное фантазирование), но на строго определенную тему, являющуюся символическим отражением основных проблем ребенка. В данном случае это проблемы общей адаптации и ингаляционной интоксикации парами клея.

Целенаправленное визуально-образное представление глобальных архетипических, символических образов всегда носит глубоко индивидуальный характер, отражает наиболее интимные стороны личности ребенка и, естественно, его основные проблемы. Данный терапевтический подход прекрасно зарекомендовал себя в современной психотерапии, являясь одним из наиболее признанных методов личностного роста, совершенствования детей, а также лечения детских невротических расстройств.

Техника проведения занятий.
Занятие первое.



Индивидуальные занятия проводятся в уютном помещении, относительно изолированном от внешних раздражителей, не напоминающем “казенную” обстановку класса или учительского кабинета. Ребенку предлагают сесть в уютное кресло и чувствовать себя по возможности непринужденно. После 10 — 15 минутного знакомства — разговора о школе, проблемах, интересах, текущих событиях, приступают непосредственно к занятию.
    Ребенка просят максимально расслабить руки, ноги, как будто собираясь немного подремать, сделать несколько глубоких вдохов. Такие инструкции на релаксацию даются в течение 2 — 4 минут. Затем дается вводная типа: “теперь попробуем проверить, как ты умеешь рассказывать истории, фантазировать”.

     Затем предлагается первый сюжет: “я прошу тебя представить себе какое-нибудь открытое место — поле, луг или поляну”, “ты можешь представлять это с открытыми глазами или с закрытыми, как тебе удобнее”. После короткой паузы ведущий спрашивает у ребенка, что ему удалось представить. Дети очень легко выполняют просьбу, воображая предлагаемый сюжет. В дальнейшем ведущий задает лишь наводящие вопросы, как бы подталкивая цепь воображаемых представлений ребенка, ни в коем случае при этом не давая наводящей информации. Все вопросы должны быть общими, неконкретными: например, если ребенок сказал, что он представил себе луг, попросить описать его подробно, что он там видит, помогая ему репликами типа “так...”, “что ещё?..., что впереди?..., по бокам?..., сзади?..., размеры?..., какое время года?..., какое у тебя настроение?...”. Не следует индуцировать ответы ребенка вопросами типа: “есть ли где-то лес..., трава под ногами зеленая?..., много ли цветов на лугу?...”, то есть постараться обеспечить максимальную спонтанность ответов. Если ассоциации ребенка “уводят” его от предлагаемой фабулы, например: “я вошел с луга в лес, поискать грибов”, следует ненавязчиво вернуть его к теме поля, луга. Ребенку предлагается полная свобода поведения на этом лугу; и его просят рассказать о том, что он бы стал там делать — “загорать”, “рвать цветы”, “бегать” и т.д.
    Первые занятия такого типа продолжаются 10 — 15 минут, в дальнейшем их можно увеличить до 20 минут. Занятие заканчивается пятиминутной беседой о самочувствии, настроении, планах.
    Сюжет поля, луга является базовым, символически отражающим “поле жизни”, некое пространство индивидуального существования. В норме здоровые люди, в том числе и дети, представляют зеленый луг или поле в середине лета, с яркими цвета- ми в солнечный день. Пространство может быть обширным, до горизонта (что может указывать на высокий уровень притязаний), или ограниченное лесом, горами, забором и т.п. Сюжет поля (как любой другой) причудливо сочетает в себе желания и мечты: радость, безмятежность, безоблачность существования, что даруется пышной зеленью, цветами, ярким солнцем.

Состояние хронического стресса, тенденции к тревоге, депрессия четко отражаются на воображаемых представлениях уже на первых занятиях. Так, дети из неблагополучных живущие в обстановке напряжения и страха, часто ясно “видят”: “торчат острые колючки”, “трава выгорела”, один сказал даже так: “поле зеленое, но идти по нему страшно - это болото”.


Занятие второе.



Ведущим сюжетом является представление ручья. Часто дети сами говорят, что на краю поля, луга “видят” ручей.  Если этого не происходит, ведущий предлагает вопрос: “а нет ли на твоем лугу, где-то в стороне, маленького ручья?...”, на что обычно дети откликаются новой цепочкой ассоциаций. Как и в сюжете “поле”, ведущий направляет воображение ребенка репликами: “какой ручей?...”, “глубина?...”, < вода?...”, “что там ещё?...” и т.д. Если ребенок ярко представляет себе сюжет, легко фантазирует, можно попробовать искупаться в чистой воде, попить её, спрашивая при какие ощущения он испытывает. Обычно дети быстро погружаются в образ, а некоторые столь ярко его переживают, что подносят ладошку с “водой” ко рту, “пьют” её, делая глотательные движения. Можно предложить ребенку пойти вдоль ручья- вверх или вниз; сделать определенный выбор, что в психотерапевтической традиции трактуется как возвращение к материнскому началу (воображаемое движение к истокам или стремление к слиянию).

Сюжет ручья, воды является не только важным вводным упражнением, но и может давать значительный информационно-диагностический материал. Так, если ручей представляется пересохшим, или мутным, грязным, это может указывать на серьезные проблемы во взаимоотношениях раннего детства, связанных с недостатком любви, защищенности. Воображаемое купание, питье чистой воды, имеют определенный цели- тельный смысл, символически “очищая” ребенка. Ибо, как бы ни была выражена анозогностическая тенденция у детей-токсикоманов, они всегда частично понимают “грязность”, вредность, разрушительность для себя пристрастия к вдыханию токсических веществ. Информация о вреде для здоровья вдыхания клея поступает к детям ведь не только от преподавателей, родных, медиков и т.д., но и от собственного организма, в виде симптомов отравления, головокружений, головных болей, тошноты и рвоты, слабости и др. Картины соприкосновения с водой, эмоционально ярко, позитивно переживаемые, сами по себе формируют бессознательное чувство отторжения вредной, “грязной” привычки, создавая условия для дальнейшей коррекции.
         


                     

Занятие третье.



Сюжет некоего существа, выходящего из леса или пещеры. Данный сюжет в психоаналитической трактовке Х.К. Лейнера есть отражение бессознательных страхов и желаний, корнями своими уходящих в период раннего детства. У детей-токсикоманов этот сюжет очень часто выражает вытесняемый ими символический образ разрушительно-запретного токсическоro вещества и несет мощный заряд фрустрации.
     К третьему занятию вся процедура сеанса становится для ребенка привычной. Ведущий просит его устроиться поудобнее и вновь представить картину луга, что дети делают без малейших затруднений. Затем ребенка просят “осмотреться” по сторонам, спрашивая, что впереди, слева, справа, сзади: луг или гора. Ребенка просят “вглядеться” с некоторого расстояния в картину леса и горы, описать её (картину) в подроб- ностях, а затем представить себе, что кто-то наблюдает за ним из глубины леса или из темной пещеры. Затем следует попросить ребенка вообразить, что этот наблюдающий выходит из закрытого пространства и приближается к нему. Обычно дети представляют существо из леса в виде животного — зайца, волка и другого, более или менее агрессивного и опасного. В психоаналитической традиции существо, выходящее из лесу (пещеры), если оно имеет угрожающий характер, отражает уровень агрессии или эмоционального напряжения, связанного субъективным неблагополучием в микросоциуме.
    Традиционной психотерапевтической тактикой в этом случае считается следующая: опасное существо следует умилостивить. Если это зверь, “покормить его вкусной едой”, затем подойти к нему с добром и успокоить, погладить. Если это aгрессивный человек или какой-либо монстр, попытаться с ним “договориться”, “выяснить”, почему он злобен, и затем, поняв его, подружиться.
    В отличие от указанного подхода, мы используем совершенно другую тактику. Дело в том, что в воображении детей-токсикоманов существо, выходящее из тьмы, почти всегда символизирует их главную проблему — пристрастие к токсическим веществам, и это существо имеет облик бескомпромиссно- опасный. Так, один ребенок (девочка 9 лет, около 1 года регулярно дышит “Моментом”) “увидел”, как из леса выскочил симпатичная белочка, но, когда она хотела её погладить, мгновенно преобразилась в страшную, колючую, готовую укусить "зверюгу". При рассказе об этом у девочки возникла заметная вегетативная реакция, она побледнела, покрылась потом, руки у неё задрожали. Она отказалась развивать данную тему.   Другой мальчик 10 лет (с двухлетним стажем эпизодического вдыхания “Момента”) “увидел” выходящего из леса вампира “с красными глазами”, “с клыков которого капал клей":

       Индифферентные, вернее, не враждебные образы у токсикоманов встречаются значительно реже, чем у детей с невротическими симптомами и девиантным поведением, а если встречаются, то это может указывать на эмоциональную выхолощенность, безразличие как личностное свойство или дефект ЦНС. В связи с тем, что ребенок символически олицетворяет токсическое пристрастие психотерапия строится не на интеграции чувства агрессии, а на категорическом и безусловном отторжении и преодолении эмоции агрессии и её носителя. С этой целью символика дальнейших представлений включает в себя образы активной борьбы и победы над злом.
                                       

Занятие четвертое.
            

После короткого вводного представления поля, луга попросить ребенка “увидеть” на этом поле, где-то вдали, маленькую фигурку человечка или какого-либо иного существа. В очень редких случаях это ребенку не удается, и тогда возможно дополнить спонтанное воображение внушением типа: “вглядись, вон там, вдали, на линии горизонта, человечек; посмотри, видно голову, руки...” и т.д. В целом внушение того или иного образа нежелательно, всегда следует создавать только условия, подталкивающие ребенка к спонтанному фантазированию; но в данном случае представление человечка, символически выражающего внутреннее “я” ребенка, его собственый собирательный образ, вынесенный вовне, иногда встречает внутреннее сопротивление. В традиции психоанализа считается, что это связано с негативным и аутоагрессивным самовосприятием, бессознательным нежеланием смотреть правде в глаза в отношении самого себя, по-детски понимая всю пагубность своего пристрастия и поведения.
              Тем не менее, этот барьер сравнительно легко преодолим, и когда ребенок начинает уверенно фантазировать на тему “человечка”, следует попросить ребенка поманипулировать той фигуркой: дать команду ему (воображаемому существу) поднять правую руку, опустить, затем левую, попросить его пройтись влево, затем направо и т.п. К концу занятия ребенок обычно легко воображает на данную тему, с интересом манипулируя фигуркой. Интересно, что воображаемый образ в процессе занятий быстро приобретает те черты и качества, которые ребенок хотел бы видеть в себе. Отчасти это происходит спонтанно; отчасти же ведущий может ускорять его вводными фразами типа: “присмотрись, кажется он сильный, богатырь какого-то красного цвета, или загорелый...”. Следует отметить, что для многиx мальчиков идеальным воплощением мечты являются герои боевиков, мускулистые, неуязвимые, выходящие победителями из любой переделки — и одновременно эти герои никогда не являются наркоманами. Дети легко “примеряют” к себе этот образ, активно вживаются в него, получая ощущение защищенности и уверенность в себе. Герои кинофильмов хорошо “вписываются” в детскую психологию токсикоманов с её культом силы, желанием найти отдушину в тяжелой жизненной ситуации. У других детей, обычно более младшего возраста, таким героическим образом является, например, робот из мультфильмов — железный, могучий, неуязвимый. Интересно, что даже у маленьких детей их героями обычно не бывают зверюшки из мультфильмов типа Чипа и Дэйла. Следует признать, что герои отечественных мультфильмов также редко яляются выразителями бессознательных желаний и тенденций ребят-токсикоманов, притом, что это, как правило, действительно добрые, малоагрессивные и умные мультфильмы. Парадоксально, но когда дети “дышат” клеем, то в галлюцинациях у них появляются видения зайца, волка и других персонажей мира отечественных мультфильмов. Возможно, что такое расхождение связано с тем, что в большинстве своем дети-токсикоманы происходят из неблагополучных семей, они рано приобщаются к жестокому миру взрослых, часто бывают циничными, озлобленными и недоверчивыми, преждевременно утратившими по-детски радостное      мировосприятие и видящие окружающее как место, где есть лишь один закон — власть грубой силы.
                                      

Занятие пятое.



Занятие посвящено формированию в сознании ребенка двух альтернативных образов, несущих сильное и доброе, и, наоборот, злое начало. 

На уже знакомом поле ребенка просят представить образ силы, богатыря, могучего и уверенного, который подчиняется командам “героя”. Ребенка просят в деталях описать его. Затем просят вообразить врага, символический образ своего пристрастия, который представлялся ранее. 2 — 3 минуты ребенка просят “видеть” позитивный образ, затем 2 — 3 минуты — негативный, с тем, чтобы ребенок четко ощутил их различие (некоторые переживают альтернативные образы достаточно эмоционально и ярко). Так повторяется в течение занятия несколько раз. Процесс перехода от позитива к негативу и наоборот, при условии яркого детского воображения, достаточно болезнен и утомителен. Поэтому после пятнадцати или двадцати минутного занятия следует 10 — 15 минут спокойно поговорить с ребенком, переключив его внимание на приятные для него темы, его интересы, вводя в беседу элементы релаксации, используя базовые фразы для комментария типа: “как это легко и спокойно...”, “наверное, это приятно и навевает успокоение...”, всячески при этом своей позой и интонациями “подстраивая” ребенка в направлении расслабления. Данное занятие проходит не всегда гладко, поэтому в следующую встречу его можно повторить, варьируя различные нюансы образов.


Занятие шестое.



К шестому занятию дети уже очень легко могут включаться в воображаемую ситуацию. Фабула занятия представляет собой проигрывание воображаемого боя позитивного и негативного (символизирующего пристрастие к вдыханию лея) начал в ребенке. Этот “бой” может происходить спонтанно или под влиянием определенного наведения. Как уже отмечалось, оба образа должны представляться ребенку максимально конкретными. Позитивный — сильный, крепкий, любимый ребенком, обычно кинематографический борец со злом, с соответствующей атрибутикой (мускулы, смелость, независимость, красивая внешность и т.п.); негативный — в обличье злодея, вампира, страшного гадкого паука и т.п., окрашенный в черные краски. Ребенку предлагается воспроизвести указанные образы и смоделировать воображаемый бой, с ударами, использованием оружия и конечным уничтожением врага. Увлеченные своей фантазией, дети постоянно отождествляют себя с положительным героем и уже как бы сами борются со злым началом. Роль ведущего остается прежней — ненавязчиво направлять цепочку визуальных ассоциаций ребенка, предоставляя ему полную возможность излагать, рассказывать свою сказку. Это выглядит обычно так: