Э. Г. Эйдемиллер в. В. Юстицкий

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Э. Г. Эйдемиллер в. В. Юстицкий, 4331.34kb.
• Э. Г. Эйдемиллер в. В. Юстицкий, 4156.32kb.
• Т. М. Мишина (1983) первой ввела понятие «образ семьи, или образ \"мы\"», под которым, 111.4kb.
• Правила семейного взаимодействия. Семейные мифы, 21.69kb.
• Мэтры мировой психологии э. Г. Эйдемиллер И. В. Добряков И. М. Никольская, 6339.33kb.

В результате ухудшается пред­ставление супругов о личности друг друга и, соответственно, ухудшается взаимопонимание.

Этот этап развития коммуника­ционной проблемы может быть ха­рактерен не только для решения од­ной определенной проблемы, но и для значительного числа проблем, возни­кающих в данной семье, определяющих стиль взаимоотношений. Характерно в этом отношении высказывание од­ного из пациентов в ходе семейной психотерапии о своей супруге: «Чего бы она ни хотела, она никогда не на­зовет истинную причину своего же­лания, а обязательно придумает ка­кое-то другое более солидное и убе­дительное обоснование. Она хочет купить себе сверхмодную шубу, но ни за что не признается, что просто ей очень захотелось иметь ее. Начнут­ся длинные разговоры о том, что зи­ма в этом году особенно суровая, как опасны простуды...». Дальнейшее обсуждение показало, что к такому искреннему высказыванию о том, что «очень захотелось», наш пациент от­несся бы весьма критично, как и к другим желаниям, продиктованным стремлением быть привлекательной, модной. Как видим, коммуникацион­ный канал для прямого выражения желания закрыт, так как вызывает интенсивные негативные эмоциональ­ные реакции у мужа (как оказалось в ходе дальнейшей терапии, весьма сложной этиологии). Информацион­ные отношения перешли на этап за-

60

мещающе-искаженного комму ници-рования.

3. Поведенчески-коммуникацион­ный этап. Замещающе-искажениое коммуницирование может оказаться недостаточным для решения проб-блемы. В этом случае член семьи с не­удовлетворенной потребностью пере­ходит к манипулированию отноше­ниями в семье с целью создания си­туации, дающей возможность удо­влетворить свою потребность. Это, например, оказание психологиче­ского давления на другого члена семьи с целью принудить его посту­пить так или иначе; это создание си­туаций, когда другой вынужден по­ступить так, как нужно. На этом этапе коммуникационный момент от­ходит на второй план. Ведущую роль играют методы взаимного влияния (которые будут рассмотрены в соот­ветствующем разделе). В то же вре­мя сохраняется определенный ком­муникационный аспект поступков, совершаемых каждым из супругов («Ах ты так, тогда я тебе так! Что ты на это скажешь?»).

Коммуникационная проблема на описываемом этапе превращается в конфликт (межличностный или внут­ренний), уже непосредственно ока­зывающий психотравмирующее воз­действие.

Рассмотрим основные этапы раз­вития коммуникационной проблемы в психотравмирующем межличност­ном (1-е наблюдение) и впутрилич-ностном (2-е наблюдение) конф­ликтах.

Наблюдение 1. Коля И., 8 лет. Поступил с диагнозом «истерические расстройства лич­ности». По рассказам матери, мальчик про­сыпался ночью и начинал интенсивно биться головой об стенку, около которой находилась кровать. У пациента до сих пор имеется вы­раженный ночной энурез (каждая вторая-третья ночь «мокрая»). Бывает, что мальчик просыпается и на протяжении часа и более «устраивает концерты»: кричит, назло роди­телям говорит «нехорошие слова», с трудом поддаваясь успокоению.

Исследование обнаружило этиологическую связь между его приступами и конфликтны­ми отношениями в семье на протяжении по­следних лет. Конфликт родителей привел к

снижению внимания к ребенку (значительное время воспитывавшемуся недавно умершей ба бушкой и бывшему основным предмеюм ее ч.ч-бот). Кроме того, болечнь ребенка была «•услов­но желательна» дли всех членив семьи, так как обычно на какое-то время uauyiuuit кон­солидация сил и некоюрое смягчение конф­ликтных взаимоотношений В силу вчаимо-евязи нервно-психических расстройств па­циента с состоянием семьи он был направлен на семейную психотерапию.

Было проведено исследование семейных взаимоотношений между родителями Коли Н. (муж-Николай П., 30 ,iei, жена- Анна Н, 29 лет).

Исходным пунктом конфликтных взаимоот­ношений явились трудности у Липы I!. с ве­дением домашнего хозяйства Они были свя­заны не столько со сложностью совмещения производственной деятельности и большого объема работы по хозяйству, сколько с ичмене-нием се места в семье. «Еще до рождения ре­бенка муж мне помогал, ухаживал, как умел Знал, характер у меня независимый, могу ваять и уйти. После появления ребенка он успокоился, теперь я никуда не денусь, и пере­ложил все иа меня. Однажды я прямо сказала ему, что нужна его помощь Он отделался шут­ками, очень обидными для меня. У меня была очень тяжелая жилпъ: ни минуты свободной, каждый день одно и то же По самое обидное, что я чувствовала себя дурой и что я никуда не денусь, и всегда будет так или еще хуже. С завистью смотрела на подруг, которые бы­ли свободны (мне было 18 лет, я вышла за­муж одной из первых). До свадьбы он за мной бегал, теперь я никуда не могла от него уйти. Были моменты — хотелось выть от тоски или назло всем наложить на себя руки Когда ре­бенок заболел, я решила: «Все!» - Муж при­ходит, спрашивает: «Где ужин?»--Я ему: «Сделай себе и ешь!» - «Рубашкч?» — «По­стирай и носи! Не хочешь стирать, ходи в гряз ной!» - Я видела, что его заело. Он начал иг чезать, перестал дпвать деньги на хозяйство, приходил навеселе. Тогда я обратилась по ме­сту работы в партком, он - член партии. Хотя было очень стыдно, по рассказала все о его по­ведении. Он отрицал каждое мое слово, а ког­да большинство стало на мою сторону, уво­лился и перешел на цр>юр место работы. В первый же день дернулся домой пьяный в 2 часа ночи, со страшным шумом, и при ребен­ке избил меня. После этого я ни могла успо­коить ребенка несколько часов, он плакал на­взрыд. Я знала, что муж эгоист, но не зна ла, что он может быть такой бешеный. Ноч­ные возвращения повторялись несколько раз Я боялась обратиться в милицию из-за страха перед мужем. Г.сли бы не ребенок и не вмеша­тельство его матери, умершей полтора года назад, мы бы давно разошлись».

Исследование семейных отноше­ний и развития конфликта в семье обнаружило большую роль, которую

сыграли коммуникационные пробле­мы. Охарактеризуем коммуникацион­ную проблему Анны Н. Основной по­требностью, удовлетворение которой зависело от мужа, было облегчение ее труда в домашнем хозяйстве. Боль­шую роль сыграли также потребно­сти в признании, престиже. Ей нуж­но было, чтобы он помогал ей и, глав­ное, ценил ее работу в домашнем хозяйстве. Ощущение «вынужден­ности», зависимости, неблагодар­ности вместе с усталостью и нервно-психическим напряжением создали у нее трудно переносимый комплекс переживаний, включавший ощуще­ние горечи, обиды, усталости. Однако она не могла всего этого передать му­жу. Содержание ее обращения к нему о том, что ей нужна его помощь, было только бледным отражением ее ис­тинных переживаний горечи, злости на себя, безнадежности. Причиной невозможности выразить и передать ему свои ощущения было воображае­мое коммуницирование. «Да если бы я стала рассказывать ему, — поясни­ла Анна Н.,— он бы опять стал смеяться. Он объяснил бы мне, что все женщины-матери так загружены. Он бы хихикнул и гордо заявил: „Я свое дело уже сделал, а теперь ты ухаживай за ребенком!" — Да я за­ранее знаю каждое его слово».

Определенные коммуникационные барьеры, по-видимому, были и у му­жа. Возможно, имел место комплекс неполноценности, связанный с под­держанием «мужского достоинства». Жена сообщила, например, что он всегда переживал из-за своего ма­ленького роста, усердно занимался «супермужскими видами спорта», очень болезненно переживал на­смешки товарищей и всегда прислу­шивался к их мнению. Очень гор­дился «успехами у женщин». Одной из причин его упорных ухаживаний на ней было как раз то, что она нрави­лась многим его товарищам. Видимо, зависимое положение жены льстило его самолюбию и было одним из источников удовлетворенности бра­ком.

61

Как сложились бы взаимоотноше­ния супругов, если бы каждый из них, вопреки коммуникационным барье­рам, располагал всей информацией о переживаниях другого. Что произо­шло бы, если бы Николай Н. имел полное представление о всей совокупности чувств.пережива-емых его женой, и степени их интен­сивности? Вне всяких сомнений, к числу сведений, которые он учиты­вал, строя свои взаимоотношения с женой, добавились бы новые важ­ные моменты. В этом случае он не мог бы не учитывать взрывоопасность ситуации в семье и вытекающие от* сюда последствия как для его благо­получия, так и «мужского достоин­ства». Вне зависимости от того, ка­ким бы было его решение, он осознал, что имеет дело с серьезной пробле­мой и, видимо, искал бы выход из нее,

Она, со своей стороны, знала о его неравнодушии к своему «мужскому достоинству». Однако не понимала всей серьезности этого, с ее точки зре­ния смешного, недостатка для него. Если бы она хорошо представляла се­бе всю гамму чувств, которые он испытывает в связи со своим ком­плексом неполноценности, она при­обрела бы, по-видимому, мощный ры­чаг воздействия на него еще на пер­вом этапе и в то же время возмож­ность помощи в поддержании его не­устойчивого мнения о себе,

Следовательно, если бы дефицит­ная информация все же проследо­вала по коммуникационным каналам, у каждого из супругов была бы пол­ная картина внутренней жизни дру­гого и высока вероятность, что разви­тие взаимоотношений пошло бы дру­гим путем.

Второй этап развития коммуника­ционной проблемы начался с того мо­мента, когда Анна Н. получила воз­можность формулировать свои по­желания уже с позиции матери боль­ного ребенка.

Третий этап — собственно конф­ликтные взаимоотношения с момен­та, когда они начали обмениваться взаимными ударами, стараясь по-

62

ставить друг друга в безвыходное по­ложение. Коммуникация на этом эта­пе приобрела уже чисто конфликтный характер: «А раз ты так, то я вот так!»

На каждом этапе развития ком­муникационной проблемы вес меньше вероятность, что супруги будут вза­имно откровенны и поделятся своими переживаниями. Вместе с нараста­нием конфликтного отношения уси­ливаются и коммуникационные ба­рьеры. Очевидно, что основным на­правлением семейной психотерапии в данном случае должно быть созда­ние правильного представления о личности друг друга, уяснение ис­точников развития семейного конф­ликта.

Наблюдение 2. Людмила Д., 25 лет. 7 лет замужем. Живет с мужем и свекровью. Муж на 9 лет старше ее. По профессии бухгалтер. Обратилась с жалобами на чувство тоски, утомляемость, частые головные боли, рас­сеянность, которая не была свойственна ей ра­нее, бессонницу.

Внешне семейные отношения хорошие. Име­ет ребенка 4 лет. Более интенсивное изуче­ние семейных отношений показало наличие коммуникационной проблемы в ее взаимо­отношениях со свекровью. Проблема возникла с момента замужества. Свекровь очень при­вязана к сыну и переживала в связи с его женитьбой. Он женился, когда был в длитель­ной командировке в небольшом городке. Люд­мила Д. по характеру стеснительная, неуверен­ная в себе, хотя, по свидетельству мужа, иног­да находят приступы «детского упрямства», причины которых она потом не может тол­ком объяснить. Когда невестка приехала жить в Ленинград, свекровь приняла решение, что, «хотя и была против этого брака, но раз так все получилось, она поможет невестке всей душой». Эта помощь и явилась источником коммуникационной проблемы, «Я с детства не могу, когда кто-нибудь стоит и смотрит, как я что-то делаю, Свекровь же от меня просто не отходила. У меня просто из рук все вали­лось, а она тут же выхватывала и поучительно, как старая учительница, говорила: «Не-е-т, не та-а-ак, а вот так, посмотри вниматель­но!» — Я себя чувствовала дурой, неловкой и неумелой, Если бы она от меня отстала, я сама понемногу во всем бы разобралась. А так по-, лучилось, что я сразу все должна делать очень хорошо». На вопрос, пыталась ли Д. объяс­нить свое состояние свекрови или мужу, она ответила: «Даже не пыталась. Она бы смер­тельно обиделась. Она от всей души для моей же пользы тратит время и здоровье, а я ей за­являю, что она мне мешает». Мужу пыталась объяснить, но он ее не понял, думая, что мать

нее делает из самых лучших побуждений. Бо­льная призналась, что иногда испытывала при­ступы ярости, когда свекровь, стоя за ее спи­ной, наблюдала, как она что-то делает, а за­тем с характерной всегда одинаковой учитель­ской интонацией («Не-е-т... и т. д.») начинала ей объяснять, что она сделала не так, «Было желание ваять тарелку, которую я протирала, и разбить об ее голову» — так охарактеризо­вала свое состояние пациентка. После таких приступов испытывала чувство страха и вины. Уже тогда появились бессонница и головные боли.

По совету подруги, которой рассказала о взаимоотношениях со свекровью, прочитала две книги по домоводству и, вопреки свекрови, начала отстаивать «научные способы», как нужно варить, гладить и т. п. Стала настаивать на разделении квартиры.

С появлением ребенка конфликт ушел вглубь, Людмила Д. очень переживала за ре­бенка, боялась сделать что-то не так. Свек­ровь буквально оттеснила ее от ребенка и взяла уход за ним в свои руки. Это вызвало сильнейшие переживания Людмилы Д. Она рассказала, например, как однажды ребенок по ошибке назвал бабушку мамой. После этого она «проревела всю ночь>. Невроти­ческие симптомы в это время усилились, по­явились раздражительность, вспышки яро­сти, пониженное настроение. «Немного отхо­жу только на работе. Иногда хочется уснуть и больше уже никогда не просыпаться».

Рассмотрим коммуникационную проблему Людмилы Д. Она не могла «передать» свекрови свои пережива­ния, чувства и эмоции, которые воз­никали у нее в связи с неусыпным контролем последней. Как бы раз­вились события, если бы такая пере­дача была возможной и свекровь по­лучила бы полное представление об интенсивности и характере чувств не­вестки? Трудно в точности предви­деть реакцию, однако ясно, что све­кровь встала бы перед фактом: вме­сто того, чтобы помогать невестке, она ее мучает, лучшая помощь в данный момент — это не дергать ее, дать ей возможность спокойно во всем самой разобраться. Если бы свекровь вообще хорошо знала не­вестку, она бы почувствовала ее бес­помощность и несамостоятельность и была бы уверена, что через неко­торое время невестка сама обратится за помощью и советом.

Определенная коммуникационная проблема имела место и у свекрови. Брак сына вызвал у нее тревогу преж-

►де .всего в силу того, что больше она не будет нужна ему, «сейчас будет кому о нем заботиться». Основным барьером к передаче такой информа­ции невестке было, во-первых, само­любие (она не смогла бы объяснить ни невестке, ни сыну, что, несмотря на появление у него жены, она хотела бы по-прежнему заботиться о нем). Во-вторых, трудности в 'осознании своих чувств: она представляла себе, что заботится не потому, что это ей самой нужно, а потому, что нужно сыну. Если бы невестка имела полное представление о чувствах свекрови, она бы по крайней мере серьезно задумалась, что сделать, чтобы свек­ровь не чувствовала себя ненужной сыну. Возможно, что в результате был бы найден выход.

Развитие данной коммуникацион­ной проблемы в конфликт отличается от предшествующей. Отмечалось два этапа. Второй этап начался, когда не­вестка все же попыталась избавиться от опеки с помощью чтения пособий по домоводству. Смысл ее действий, обращенный к свекрови, мог бы быть передан такими словами: «Теперь я уже смыслю в домашнем хозяйстве больше Вас; следовательно, Ваша опека излишня». Данный этап не успел развиться. Возможно, ответом свекрови была бы обида и далее начались бы открытые конфликт­ные действия, которые могли закон­читься ухудшением здоровья свекро­ви (у нее уже имелась ишемическая болезнь сердца). Однако рождение ребенка резко изменило соотношение сил в семье, повысило зависимость невестки. Она вынуждена была усту­пить, и конфликт превратился во внутренний, ставший источником ее заболевания.

Таким образом, коммуникацион­ная проблема становится источником психотравматизацйи членов семьи прежде всего в силу того, что мешает удовлетворению их потребностей, а также1 потому, что «запускает» ме­ханизм конфликтных взаимоотноше­ний и ведет ко все большему ухудше­нию взаимопонимания.

63

Причины возникновения наруше­ний межличностной коммуникации в семье. Поскольку семейная коммуни­кация чрезвычайно сложна, то и причины ее нарушений могут быть столь же сложны и многообразны. Некоторые из этих причин уже были рассмотрены. Немалую роль играет и осознанность процесса, наличие коммуникационного внимания, уме­ния выразить свои чувства в адек­ватной форме. В то же время при ис­следовании семей, оказывающих пси-хотравмирующее воздействие на личность, на первый план выступают некоторые другие источники наруше­ний в процессе коммуникации:

1. Перегрузка коммуникации по­бочными функциями. Каждое со­общение, кроме основной фун­кции — передачи информации, мо­жет выполнять еще и дополнитель­ные. Одна из наиболее важных среди них — это управление представле­нием лица, к которому адресовано сообщение, о говорящем и о взаимо­отношении. Так, слова: «Мне хорошо с тобой» — являются и предложе­нием дальше проводить время вме­сте, и выражением симпатии к тому, с кем ведется разговор, и даже ува­жения (значит, он обладает каче­ствами, в силу которых с человеком бывает хорошо; известно, что это весьма ценимые качества). С другой стороны, произнося эти слова, гово­рящий следит за тем, чтобы их ре­зультатом не явилось понижение ува­жения к нему самому. Он постара­ется избежать, например, унизитель­ной для себя формулировки той же мысли типа «Без тебя мне плохо».

В результате любое сообщение, адресованное другому члену семьи, «фильтруется», «редактируется» по крайней мере в трех отношениях. Это, во-первых, соответствует ли оно имеющемуся у индивида представле­нию о том, каким он должен казать­ся окружающим. Так, например, индивид, которому очень важно, чтобы члены семьи считали его чело­веком опытным и сведущим, испы­тает немалые затруднения, если ему

64

нужно спросить у кого-то совета. Точ­но так же член семьи, желающий, чтобы его считали смелым, вряд ли решится рассказать другим членам семьи о своих опасениях и колеба­ниях, вряд ли он задаст вопросы о том, опасно ли то, что он собирает­ся сделать, и т. п. Отвечая на воп­рос: «Что бы Вы хотели, чтобы о Вас думали в семье?» — члены семьи называют обычно немалый перечень качеств: умный, честный, хороший муж, справедливый, бескорыстный. Это показывает, сколь сложен образ «Я для других» и, следовательно, сколь многообразные ограничения он может накладывать на процесс ком­муникации. Во-вторых, в ходе со­общения проверяется, соответствует ли оно образу другого, т. е. тому, каким он хочет, чтобы мы его пред­ставляли. Действительно, если наше сообщение будет противоречить в каком-либо аспекте тому, как он хо­тел бы выглядеть в глазах других (например, «не тот тон» и т. п.), то со­общение может вызвать его протест и коммуникация не состоится. В-третьих, сообщение проверяется и в том смысле, соответствует ли оно характеру наших взаимоотношений. Одно и то же сообщение о том, что индивиду нужна «вон та книга», бу­дет формулироваться по-разному, в зависимости от того, это друг или просто знакомый, и оно вообще не бу­дет иметь место, если это враг.

Перегрузка побочными функциями возникает, если значение перечислен­ных трех моментов настолько воз­растает, что коммуникация вообще становится невозможной. В этом случае определенная информация легко приходит в противоречие с од­ним из трех образов: «Я для друго­го», «Другой для меня» или «Наше взаимоотношение», и коммуникация либо прекращается, либо превраща­ется в конфликт. Отвечая на вопро­сы «Ознакомительной анкеты», чле­ны семей, проходившие семейную психотерапию, давали ответы на во­прос: «Есть ли в Вашей семье темы, которых Вы не затрагиваете, чтобы

не осложнять взаимоотношений?» Из 40 человек, ответивших на вопро­сы анкеты, 38 указали, что такие те­мы есть.

2. Нарушение «представления об адресате коммуникации» как ком­муникационный барьер. Межлич­ностная коммуникация требует от общающихся хорошего представле­ния о личности друг друга. Искажен­ное представление о другом члене семьи может выступить в качестве серьезного барьера взаимопонима­ния при информационном общении. Это отчетливо видно, в частности, на приведенных выше примерах. Так, в 1-м наблюдении у мужа, Нико­лая Н., было явно недостаточное представление о личности его жены и особенно о чувствах, которые вы­зывало у нес ее положение в семье. В результате он не понял (точнее, понял очень поверхностно) ее обращение за помощью. Точно так же во 2-м наблюдении муж весьма плохо представлял себе внутренний мир жены. Поэтому осталась не по­нятой очень важная в истории этой семьи ее попытка объяснить ему те чувства, которые вызывает у нее опе­ка со стороны свекрови.

Знание личности члена семьи, к которому индивид обращается с ка­ким-то сообщением, бывает не­обходимо по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, необходимо знать и учитывать интеллектуальный уровень того, с кем общаешься. Это не всегда просто, особенно при обще­нии с детьми. Есть люди, которые как раз в силу этого обстоятельства не умеют разговаривать с детьми: говорят слишком упрощенно или сложно. Во-вторых, необходимо пра­вильно предусмотреть реакцию ин­дивида на сообщение. Например, соответствует ли высказывание са­молюбию адресата коммуникации, правильно ли будет понято намере­ние говорящего. Неспособность пра­вильно учесть все эти моменты лежит в основе многих эпизодов семейных конфликтов, обид, недоразумений. Для иллюстрации того, какую роль

3 Сем(ип,>н психотерапии

играет представление о личности другого в семейных информацион­ных взаимоотношениях, обратимся к конкретному эпизоду взаимоотно­шений между супругами.

Наблюдение 3. Нина Н., 25 лет, замужем. Муж—Алексей Н., 26 лет. Женаты 5 лет. Проходят семейную психотерапию в связи с заболеванием старшего сына — Толи Н., 4 лет. Приводимый эпизод взаимоотношений рас­сказан Ниной Н. во время первой встречи с психотерапевтом в качестве еще одного до­казательства того, что ее супруг имеет привыч­ку срывать на ней свое плохое настроение.

«Он (Алексей) верЕгулся с работы в ярости и, размахивая кулаками, рассказал, что начальник при всех отругал его, причем в са­мой хамской форме. Муж сказал мне далее, что на этот раз он еще сдержался, но за сле­дующий раз не уверен. Я сказала мужу, что я бы поступила так: во-первых, напомнила бы начальнику, что он, как начальник, имеет пра­во критиковать, но не имеет никакого права оскорблять людей, а во-вторых, я бы спокойно вышла из кабинета. По-моему, я правильно объяснила — именно так нужно поступать в таком случае. Я думала, что он мне скажет спасибо за совет. Вместо этого муж вскипел, наорал на меня и выскочил, хлопнув дверью».