Виктимологическое направление по предупреждению преступности в вооруженных силах

Вид материала

Закон

Содержание Виктимологическая профилактика Виктимологическая защита Виктимологическая помощь Уголовно-правовая виктимология.

Подобный материал:

• Вооруженных Силах Российской Федерации *(1), обязанности работников делопроизводств, 2012.32kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации и обязанности работников делопроизводств, 2070.11kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации нигде не отражался. 17 октября 2003 г. Государственная, 105.36kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации (с изменениями от 27 мая 2004 г.) Утвердить, 910.39kb.
• Вооруженных Силах Республики Беларусь раздел I общие положения инструкция, 1284.65kb.
• Правовая работа в россии и ее вооруженных силах, 8586.47kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации постановля ю:   Утвердить комплексный план, 123.93kb.
• Субъекты правовой работы в россии и ее вооруженных силах, 4461.36kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации Лобода А. Б., адъюнкт кафедры теории и истории, 108.85kb.
• Вооруженных Силах Российской Федерации. Министр обороны Российской Федерации С. Иванов, 1650.36kb.

Виктимологическое направление по предупреждению преступности в вооруженных силах

А.С. Паршаков, старший военный прокурор управления надзора за исполнением законов при расследовании преступлений Главной военной прокуратуры, полковник юстиции


Нередко в истории России ключевым элементом кризиса становилась преступность, которая оказывалась и главным источником снижения обороноспособности страны. Так, в 1855 г. Л.Н. Толстой, оценивая пагубные последствия криминальных процессов, написал страшные слова: «В России, столь могущественной своей материальной силой и силой своего духа, нет войска; есть толпы угнетенных рабов, повинующихся ворам»¹.

Сегодня, исходя из криминогенной обстановки в войсках, нет оснований для подобных резких умозаключений, однако преступность в силовой составляющей государства – это боль для всего российского общества.

«Цена» армейской преступности включает в себя как материальные, так и моральные потери для государства и общества:

а) только прямые затраты бюджетных средств при производстве по одному уголовному делу, содержанию обвиняемого под стражей и в местах лишения свободы составляют десятки, а нередко сотни тысяч рублей. Вред от умышленной и неосторожной преступности военнослужащих исчисляется сотнями миллионов рублей;

б) ежегодно общество получает вместо защитников Отечества тысячи молодых людей, преступивших уголовный закон, имеющих военную подготовку и потенциально готовых пополнить ряды криминалитета, а также тысячи жертв этих преступлений, искалеченных физически и морально.

Кроме того, одним из объективных показателей неблагоприятного состояния с преступностью в войсках является рост страха в обществе (криминофобии), который связан с криминализацией военной службы, прежде всего с преступным насилием между военнослужащими. Сегодня страху подвержено все российское общество: от самых высокопоставленных чиновников до рядовых граждан. Но если первые, оберегая своих детей от призыва на военную службу, направляют их проходить «школу мужества и закалки» в закрытые американские и английские колледжи, а также престижные московские университеты, то вторые, как правило, малоимущие, проводят два года в страхе и тревоге, если, конечно, не избегут прохождения службы сыном путем подкупа или изворотливости.

Коренные реформы в России, связанные с изменением социально-экономического строя, переходом от плановой экономики к рыночной, с отказом от коммунистической идеологии, перестройкой военной организации государства, а также глобальные противоречия современного мира, в частности отставание темпов социального прогресса от научно-технического, обусловливают необходимость разумной корректировки всей уголовной политики государства, концепций всех отраслей криминального законодательства и поиска новых путей борьбы с преступностью, в том числе с преступлениями против военной службы.

Это особо подчеркнул Президент России В.В. Путин в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 2005 г.: «… организация борьбы с преступностью в стране требует принципиально новых подходов»².

Ставка только на уголовное преследование, которое в течение более чем трехсот лет (начиная от Соборного Уложения 1649 г., Уложения фельдмаршала Б. Шереметьева 1702 г. и Краткого артикула князя А. Меньшикова 1706 г.) является стержнем антикриминального воздействия на воинскую преступность в России, не приносит ожидаемых результатов. Вне сомнений, жесткие, карательные меры уголовного преследования нужны, но нельзя их рассматривать как главный и единственный элемент системы воздействия на преступления против военной службы. Кроме того, ежегодно увеличивается количество координационных, надзорных и других мероприятий, проводимых военным командованием, органами военной прокуратуры, органами безопасности в войсках, военными судами, однако каких-либо коренных позитивных изменений криминогенной обстановки в армии и на флоте не происходит.

В настоящее время одним из наиболее перспективных, гуманных, не требующих больших материальных затрат является виктимологическое направление по предупреждению преступности, которое нашло серьезную поддержку ученых и общественности, особенно за рубежом.

В основе данного направления лежит врожденный инстинкт каждого человека на самосохранение и реагирование на опасность либо агрессию самозащитой, которая издревне была основным способом воздействия на посягательства, чаще всего в виде физического отпора.

В настоящее время самозащита заняла качественно новый уровень и связано это с активизацией исследований в новой области знаний – виктимологии (от лат. «victima» – «жертва» и греч. «logos» – «слово», «учение»), которая означает: учение о жертве, пострадавшей от правонарушения, опасного для себя поведения, отрицательных жизненных обстоятельств или несчастного случая.

Коротко о развитии виктимологии. Негативная динамика преступности во многих странах, а также преступное насилие и огромное количество жертв Первой и Второй мировых войн породили ответную реакцию человечества – обостренное чувство самозащиты, которое со стороны ученых-криминологов выразилось в фундаментальных исследованиях виктимологических проблем.

Так, в памятном для России 1917 году немецкий ученый Г. Клейнфеллер изложил результаты своих исследований о роли пострадавшего от преступления, отметив, что немало преступлений обусловлено подстрекательством потерпевшего.

В 1941 г. соотечественник Клейнфеллера криминолог Г. Гентиг, эмигрировавший от фашистов в США, опубликовал небольшую статью «Замечания по интеракции между преступником и жертвой». Согласно концепции исследователя жертва преступления не должна рассматриваться лишь как пассивный объект, ибо она – активный субъект процесса криминализации³ .

В 1947 г. на конференции психиатров в г. Бухаресте Б. Мендельсон сделал неожиданный доклад на тему: «Новые перспективы биопсихологии и социологии: виктимология», в котором впервые попытался определить рамки новой области научных исследований⁴.

Началом же активных исследований ученых-криминологов стало появление в 1948 г. монографии по виктимологии – «Преступник и его жертва». Исследование по социобиологии преступности». Автор работы Г. Гентиг, изучая недостатки конкретных личностей, установил их прямую предрасположенность стать жертвами преступлений. Исследования показали, что доля преступлений, в которых виктимность личности была главной (нередко и единственной) причиной, оказалась значительной.

Количество последователей Г. Гентига стало увеличиваться, активно включились в исследование виктимности ученые Советского Союза.

Одним из пионеров советской виктимологии является Л.В. Франк, который в 1972 г. опубликовал научную монографию «Виктимология и виктимность. (Об одном новом направлении в теории и практике борьбы с преступностью)», в которой он подчеркнул, что «… поведение человека может по своей природе быть не только преступным, но и виктимным; неосмотрительным, рискованным, легкомысленным, распущенным, провокационным, т. е. опасным для самого себя»⁵.

Значительный вклад в развитие виктимологических исследований внесли В.С. Минская, Д.В. Ривман, В.П. Коновалов, В.Я. Рыбальская и другие отечественные ученые. А.А. Тер-Акопов пошел дальше других и предложил рассматривать деятельность по повышению и обеспечению безопасности человека в качестве нового направления уголовной политики⁶. С.А. Семенов и Н.С. Черных глубоко исследовали военно-виктимологические проблемы, особенно связанные с виктимологической профилактикой преступлений. По мнению Н.С. Черных, виктимологические исследования необходимо сосредоточить на индивидуальной безопасности и групповой безопасности, уровень которых зависит от информационных, организационных, психологических, психофизиологических, нравственных, идеологических, статусных и материальных факторов⁷.

В целом же основные идеи виктимологии можно свести к следующему:

– на преступное поведение особое влияние оказывает поведение жертвы, которое может облегчать и даже провоцировать его, и, наоборот, оптимальное поведение обеспечит невозможность преступного посягательства или сведет его к минимуму, или хотя бы позволит избежать серьезных последствий;

– вероятность стать жертвой преступления зависит от виктимности – особых свойств конкретной личности, социальной роли или социальной ситуации, которые провоцируют или облегчают преступное поведение, следовательно, выделяются личностная, ролевая и ситуативная виктимность (чем больше вероятность, тем выше виктимность);

– величина виктимности может изменяться, ее увеличение свидетельствует о виктимизации, а уменьшение – о девиктимизации, соответственно, влияя на факторы виктимности (личностные характеристики; правовой статус лица, специфика его функций, материальная обеспеченность, уровень защищенности; степень конфликтности ситуации; особенности места и времени и др.), можно эффективно воздействовать на преступность против военной службы.

Изучение международного опыта виктимологического воздействия на преступность показывает, что деятельность мирового сообщества в данной сфере строится с учетом программных установок авторитетных международных правительственных организаций: ООН и Совета Европы. 29 ноября 1985 г. Генеральной Ассамблеей ООН принят важный документ – Декларация об основных принципах отправления правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (резолюция 40/34)⁸, которая является мощным инструментом для развития виктимологического направления воздействия на преступность. У специалистов и в СМИ она получила название «Великая хартия жертв преступлений».

Большое значение в развитии международной системы виктимологического воздействия на преступность имеют программы ООН в области предупреждения преступности и уголовного правосудия. В качестве специального субъекта виктимологического воздействия на преступность и консультативного органа Программы ООН выступают конгрессы ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Всего с 1955 г. проведено десять конгрессов, в которых Россия (СССР) принимала участие, начиная со Второго конгресса. На Десятом конгрессе принята «Венская декларация о преступности и правосудии: ответы на вызов XXI века», которая определила стратегию борьбы с преступностью и рекомендовала разрабатывать национальные, региональные и международные планы действий в поддержку жертв преступлений. В 1979 г. под эгидой ООН создано Всемирное виктимологическое общество, уже проведено десять всемирных конгрессов виктимологов.

Важная роль в виктимологическом воздействии на преступность принадлежит Совету Европы, членом которого с 1996 г. является и Российская Федерация. Впервые в мире данной организацией принята и имеет статус международного договора Конвенция по возмещению ущерба жертвам насильственных преступлений от 24 ноября 1983 г. (вступила в силу 1 февраля 1988 г., в ней участвуют десять стран, Россией не ратифицирована)⁹. Участники этой Конвенции обязались в случаях, когда возмещение не может быть обеспечено из других источников, возмещать ущерб для тех, кому в результате умышленных насильственных преступлений был нанесен серьезный вред физическому состоянию или здоровью и для тех, кто находился на иждивении погибших.

Кроме того, в 1990 г начал свою постоянную деятельность Европейский форум помощи жертвам преступлений, в состав которого Россия не входит. Ежегодно Форум проводит свои конференции, на которых разрабатываются важнейшие документы в этой сфере, направляемые в правительства соответствующих стран и Совет Европы. В частности, в 1997 г. на конференции Еврофорума в Будапеште получил одобрение такой важный документ, как «The Social Rights of Victims of Crime». В руководящих принципах этого документа отмечается:

– демократическое общество обязано облегчить негативное влияние преступности на жизнь людей, в том числе отрицательные последствия виктимизации для всех сторон их жизни;

– жертвы преступлений должны получать необходимую помощь и поддержку, свидетельствующую об осознании масштаба и сложности их проблем;

– все жертвы преступлений имеют право на конфиденциальность, физическую безопасность и психологическую поддержку.

С 22 февраля 1990 г. в Европе ежегодно отмечается Международный день поддержки жертв преступлений.

Что касается вооруженных сил, то, например, в вооруженных силах США с 1984 г. действует Офис по содействию жертвам преступлений, основной задачей которого являются создание комфортных условий, оказание психологического и медицинского содействия. Кроме того, в соответствии с Актом по защите жертв и свидетелей от 1982 г. в воинских формированиях Сухопутных сил по всему миру разрабатываются и реализуются Программы по содействию жертвам-свидетелям, которые состоят из четырех этапов. Инструкция Министерства обороны 1030.1 в Форме 2701 определяет права и услуги, предоставляемые жертвам преступлений и т. д.

Таким образом, оценивая мировой уровень виктимологического воздействия на преступность, следует признать, что Россия занимает самые скромные позиции в данной сфере, поскольку отечественная правовая система ограничивается лишь поддержкой военнослужащего-жертвы, признавая его право на необходимую оборону (либо на неисполнение незаконного приказа или распоряжения) и участие в качестве потерпевшего в уголовном судопроизводстве.

Между тем с учетом ограниченной способности государства обеспечить полную безопасность военной службы реализация виктимологических знаний с наибольшей отдачей видится именно в борьбе с преступлениями против военной службы и происшествиями.

Общеизвестно, что специфические условия военной жизнедеятельности повышают уязвимость человека, следовательно, имеются достаточные основания для выделения воинской виктимности. Такое выделение обусловлено основными противоречиями ратного труда: необходимостью одновременного поощрения сохранения жизни и пожертвования ею, применения силы (уничтожения) к противнику и запрещения насилия в отношении других лиц (некомбатантов, гражданского населения, сослуживцев и др.), а также тем, что главная цель при выполнении боевых задач войсками обеих сторон состоит в повышении степени уязвимости и поражаемости противоборствующей стороны, т. е. в повышении виктимности противника и понижении своей.

Все это предполагает преодоление страха и пренебрежение опасностью и смертью, способствует формированию среди военнослужащих субкультуры насилия, которая ввиду отсутствия у них социального опыта и соответствующего позитивного влияния со стороны воинских должностных лиц распространяется и переносится на другие виды отношений, особенно в сферу воинских уставных отношений: применение насилия к сослуживцам, начальникам для разрешения внутренних конфликтов и достижения неправомерных целей.

Что касается военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, то на них особенно активно влияют следующие факторы: смена привычной обстановки, разрыв прежних социальных связей, вынужденный характер пребывания, строгая упорядоченность воинского общежития без права выбора места, времени и коллектива, высокая степень регламентированности взаимоотношений, жесткая иерархия военной организации, запрещение обсуждения приказов командира и обязанность беспрекословного ему подчинения – в итоге, все это вызывает у новобранца подавленное состояние, влечет ослабление защищенности и снижение сопротивляемости, особенно неуставным проявлениям, т. е. повышает степень виктимизации, которая происходит не по его вине, а объективно – вследствие особенностей военной службы.

При этом по отношению к общему порядку прохождения военной службы следует выделить более узкую специфику военной службы, которая связана с повышенным риском для жизни (в частности, в ходе боевых действий, служба в десантных и пограничных войсках, военно-морская служба, особенно подводников, и т. д.). Соответственно уровень виктимности военнослужащих в этих условиях существенно возрастает.

Изучение прокурорско-следственной практики показало, что на восемь категорий преступлений, предусмотренных ст.ст. 332 – 339 УК РФ, в генезисе которых виктимность военнослужащего играет решающую или существенную роль, органами военной прокуратуры ежегодно регистрируются около 70 % от всех преступлений против военной службы или около 55 % от всего количества преступлений, совершенных военнослужащими. Кроме того, латентность указанных преступлений очень высока.

Также исследования показали, что 60 % военнослужащих, осужденных за преступления против порядка воинских уставных взаимоотношений, заявили, что если бы не провоцирующее поведение потерпевших, то противоправных деяний они бы не совершили, а 25 % военнослужащих-потерпевших признали, что могли бы не стать жертвами вообще, если бы вели себя более осмотрительно.

Помимо этого, возрастает роль виктимологического фактора при совершении военнослужащими неосторожных преступлений (катастрофы при эксплуатации военной техники, обращении с оружием и др.), поскольку общественная опасность от них, особенно по размерам вреда, очень часто превышает общественную опасность умышленных деяний. В целом данный вид преступлений составляет более 10 % от общего количества преступлений и происшествий.

Высокая степень виктимности военнослужащих обусловливает и большинство преступлений и происшествий, связанных с их гибелью и трамированием (в 7 из 10 случаев).

Кроме того, виктимность военнослужащего, как правило, является следствием детской (ювенальной) виктимности, поскольку любой несовершеннолетний в силу своей беззащитности и зависимости от взрослых более подвержен угрозе посягательства, соответственно потенциально виктимен. По данным МВД России, родители ежегодно избивают до 2 млн детей в возрасте до 14 лет. Спасаясь от насилия, более 50 тыс. детей убегают из дома, а 25 тыс. – находятся в розыске. Каждый пятый от общего числа убитых на почве семейно-бытовых отношений – не способные защищаться дети. В России ежегодно регистрируется около 100 тыс. несовершеннолетних потерпевших (в 2001 г. – 96 703), что составляет примерно 5,4 % от их общего количества.¹⁰ При этом основное количество указанных жертв – это юноши, которые после 18 лет становятся военнослужащими, проходящими военную службу по призыву и по контракту.

Таким образом, исследование виктимности позволяет выделить новый объект практического приложения сил для нашего государства, и прежде всего, военного командования и органов военной прокуратуры: виктимологическое направление по предупреждению преступлений против военной службы. Представляется, что деятельность указанных субъектов по снижению виктимности в виде системы мер может реально уменьшить риск военнослужащего стать жертвой правонарушения либо происшествия.

Вместе с тем автор солидарен с позицией С.М. Иншакова, других ученых и практиков, которые основной причиной неудач в воздействии на преступления против военной службы видят в том, что «на системный объект пытаются действовать несистемными мерами, которые не затрагивают главных (системообразующих) элементов криминального феномена»¹¹, в том числе и виктимологического феномена.

Бесспорно, что рассчитывать на успех в воздействии на преступность военнослужащих, в том числе с использованием виктимологического направления, возможно только с возрождением государственного подхода к рассматриваемой проблеме, и в первую очередь с созданием профессионально продуманной законодательной базы.

Изучение опыта правовой регламентации предупредительного воздействия на преступления против военной службы показывает, что в законодательных и других нормативных правовых актах, принятых еще в период существования СССР, данным вопросам уделялось повышенное внимание. В этих документах многие требования, предъявляемые к этой деятельности, носили более широкий, конкретный и категоричный характер, чем в ныне действующих нормативных актах.

К сожалению, даже по Конституции России ни у Президента (Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации), ни у Федерального Собрания, ни у судебной власти, ни у прокуратуры нет обязанности, в прямой постановке, бороться с преступностью, в том числе с преступлениями против военной службы. И лишь Правительство Российской Федерации согласно требованиям, изложенным в п. «е» ч. 1 ст. 114 Конституции Российской Федерации, «осуществляет меры … по борьбе с преступностью».

При этом, например, на фоне роста преступности в США ее уровень в американской армии стабилен, а рост на доли процента становится предметом серьезного разбирательства на закрытых заседаниях в Пентагоне, администрации президента и парламенте. В этом заложен глубокий политический смысл, поскольку разрушение государственности, как правило, начинается с развала армии (падения дисциплины, снижения уровня управляемости воинскими частями, подразделениями, отдельными военнослужащими, роста преступлений против порядка воинских уставных взаимоотношений, уклонений от военной службы и др.). Боеготовность и боеспособность войск не только важны как фактор защиты от внешнего врага, но и являются значимыми показателями национального здоровья и внутренней устойчивости государства.

В современных условиях борьба с преступностью в войсках ведется Российским государством только с помощью «тактических и оперативных звеньев»: военного командования, органов военной прокуратуры, органов безопасности в войсках и военных судов, а общество, в свою очередь, создает общественные организации такие, как «Комитет солдатских матерей России», «Солдатское братство» и др.

Вся роль «стратегического звена» (законодательной и исполнительной власти) сводится лишь к исполнению регламента и процедурной деятельности (голосование за военный бюджет, финансирование и т. д.). Безусловно, это многое, но далеко не все, что требуется от государственных «тяжеловесов» в современных условиях. При этом какой-либо единой системной деятельности по воздействию на преступность ими не ведется. В общих и специальных программах по борьбе с преступностью и профилактике преступлений отсутствуют разделы, посвященные виктимологической профилактике и другим формам виктимологической деятельности. Подготовка специалистов-виктимологов не осуществляется, соответственно их нет в правоохранительных органах. Не издаются и печатные издания, которые бы занимались пропагандой виктимологических знаний и правил безопасного поведения.

В связи со сказанным выше представляется необходимым наряду с понятиями «социальная политика», «уголовная политика» и т. д. ввести в повседневный оборот российских политиков в целях реализации на практике понятие «виктимологическая политика», которая по объектам, формам и методам деятельности должна охватить все сферы человеческого бытия россиян, и прежде всего связанные с безопасностью жизнедеятельности, в том числе и в армейской среде.

Система виктимологического воздействия на преступления против военной службы должна представлять собой взаимосвязанные между собой формы и методы предупреждения виктимности, обеспечения безопасности потенциальных потерпевших уголовно-правовыми и административно-правовыми средствами и оказания помощи жертвам преступлений. Для целенаправленного воздействия важным является условное деление всей системы предупреждения на «традиционное», или криминологическое, и виктимологическое направление. Критерием такого деления должна выступать направленность мер воздействия на различные объекты: «традиционное» предупреждение направлено на потенциальных и реальных преступников, а виктимологическое предупреждение соответственно на потенциальных и реальных жертв преступлений.

Соответственно подсистему виктимологического воздействия в зависимости от объекта и особенностей методов необходимо подразделить на: виктимологическую профилактику, виктимологическую защиту, виктимологическую помощь, уголовно-правовую виктимологию.

Виктимологическая профилактика преступлений против военной службы должна включать в себя меры, направленные на ослабление виктимогенности армейской среды и формирование у военнослужащего безопасной жизнедеятельности.

Первоначально представляется необходимым поэтапно, с детского сада и школы, прививать знания и практические навыки детям по оптимизации своего поведения.

Далее, для призывников и молодых военнослужащих необходимы целенаправленные занятия, которые бы позволили значительно снизить вероятность стать жертвой, например:

а) организация и проведение специального курса подготовки призывников в военкоматах и школах (в том числе на уроках по ОБЖ). В программу этого курса следовало бы включить рекомендации по рациональному поведению военнослужащего при следовании, прибытии в воинскую часть и первоначальном нахождении в ней (способы избежания конфликтов с командирами, сержантами и сослуживцами, уяснение положений необходимой обороны, подбор друзей для коллективной самозащиты, разъяснение порядка регистрации телесных повреждений, возможных каналов обращения с жалобами, наиболее травмоопасные объекты и предметы в воинской части, требования к своему внешнему виду, поведению и т. п.);

б) разработка соответствующих рекомендаций в учебных пособиях и памятках и доведение их до каждого призывника и военнослужащего;

в) формирование в военкоматах микрогрупп призывников (4 – 5 человек) и направление к новому месту службы группой, что значительно повысит способность к психологическому и физическому сопротивлению;

г) разъяснение близким родственникам и друзьям, как необходимо поступить, если сын (друг) в письме (по телефону) сообщил, что над ним издеваются в воинской части, отбирают деньги и т. п.;

д) в рамках правового информирования с участием работников военной прокуратуры, судей, офицеров органов безопасности в войсках постоянно доводить до военнослужащих виктимологические знания, знакомить их с практикой уголовного судопроизводства.

Перечень подобных мер следует расширять, сосредоточивая их направленность на менее болезненное адаптирование молодого человека к новой, армейской, обстановке.

К сожалению, сегодня этого не происходит, по-прежнему наиболее виктимными остаются военнослужащие первого года службы. В частности, динамика преступлений в сфере межличностных отношений равных военнослужащих (ст. 335, ч. 1 ст. 336 УК РФ) показывает, что абсолютное количество потерпевших от указанных преступлений высокое и сохраняет некоторую тенденцию к дальнейшему росту. Если в 1997 г. потерпевшие военнослужащие первого года службы составляли 63,8 % от всех потерпевших военнослужащих, то в 2000 г. уже – 64,7 %; в 2001 г. – 67,5 %; в 2002 г. – 69,2 %; в 2003 г. – 67,8 %; в 2004 г. – 66,9 %.

Кроме того, основной категорией пострадавших от незарегистрированных преступлений с 1997 по 2000 гг. также являлись военнослужащие первого года службы (около 70 %). Вместе с тем динамика этого показателя в 2001 – 2004 гг. несколько замедлилась (не более 60 %), что связано с некоторой активизацией деятельности органов военной прокуратуры по выявлению уголовно наказуемых деяний данной категории.

Приведенные данные свидетельствуют о необходимости налаживания системной работы по защите не только жертв – военнослужащих первого года службы, но и всех категорий военнослужащих.

Виктимологическая защита военнослужащих должна осуществляться субъектами предупреждения (государством, военным командованием, органами военной прокуратуры, военными судами, органами безопасности в войсках, самими военнослужащими) в целях обеспечения безопасности и уменьшения собственной уязвимости, а также правового обеспечения безопасности отдельных категорий военнослужащих:

а) высших и старших офицеров, других категорий начальствующего состава;

б) военных судей, военных прокуроров, следователей, офицеров органов безопасности в войсках и контролирующих органов;

в) потерпевших и свидетелей по уголовным делам.

Существующая в настоящее время законодательная база в данной сфере, а также созданные в некоторых силовых ведомствах подразделения собственной безопасности позволяют защищать указанных лиц от преступных посягательств, тем не менее ежегодно жертвами преступлений и происшествий становятся десятки военнослужащих указанных категорий, в том числе высшие офицеры, военные прокуроры, следователи и судьи.

Серьезным позитивным шагом по обеспечению безопасности потерпевших и свидетелей по уголовным делам стало принятие УПК РФ, а также Федерального закона «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», вступившего в силу с 1 января 2005 г.

Виктимологическая помощь военнослужащим предполагает принятие мер по оказанию медицинской, материальной, правовой, моральной, психологической и другой поддержки жертвам преступлений.

Как уже отмечалось, если на международном уровне данной проблеме уделяется все возрастающее внимание, то в России указанные виды помощи только начинают зарождаться.

Уже говорилось, что Россия не ратифицировала Европейскую конвенцию от 24 ноября 1983 г. о возмещении ущерба жертвам насильственных преступлений. В настоящее время в основном применяются два способа возмещения вреда российским военнослужащим: путем взыскания с лица, причинившего вред, в том числе и добровольного возмещения, и путем выплат страховых сумм.

Положительным примером виктимологической помощи является Федеральный закон «О борьбе с терроризмом», которым не только предусмотрены, но и реализуются на практике комплексные меры помощи и реабилитации жертв террора, в частности: возмещение вреда и социальная реабилитация, включающая правовую помощь, психологическую медицинскую и профессиональную реабилитацию.

Представляется необходимым данные виктимологические меры распространить и использовать в борьбе с преступлениями против военной службы, поскольку данная проблема является не менее актуальной. Ежегодно на одну жертву терроризма среди гражданского населения приходится три военнослужащих, погибших от преступлений и происшествий.

В мировой практике виктимологическая помощь реализуется в следующих формах: информационная и психологическая (эмоциональная) поддержка; специализированная медицинская, правовая и финансовая помощь; профилактическая работа с жертвой в целях снижения виктимности и предупреждения рецидивной виктимизации и др.

Уголовно-правовая виктимология. Основной задачей уголовного законодательства является охрана (или защита) человека от причинения вреда его правам и свободам, его собственности и другим законным интересам. При этом виктимологический аспект уголовно-правовой защиты заключается в предупреждении виктимности и уязвимости уголовно-правовыми средствами и в повышенной защите отдельных категорий военнослужащих.

Изучение и анализ прокурорско-следственной практики и положений УК РФ, отражающих личность жертвы преступления, позволяют классифицировать преступления против военной службы, подразделив их на следующие типы:

– преступления (ст.ст. 333, 334, 335 УК РФ), в генезисе которых виктимность практически всегда играет решающую роль;

– преступления (ст. 336 УК РФ), при совершении которых виктимность играет значимую роль;

– преступления (ст. 332 УК РФ), в ходе которых виктимность может оказаться определяющим фактором (при изменении обстановки виктимность может резко возрасти, соответственно увеличится количество данных преступлений);

– преступления (ст. 337, 338, 339 УК РФ), до совершения которых правонарушитель, как правило, сам мог быть жертвой преступления (прокурорско-следственная практика показывает, что основной причиной каждого второго уклонения от военной службы остаются антиуставные отношения и другое негативное воздействие со стороны сослуживцев и командиров);

– преступления (ст.ст. 340–352 УК РФ), в генезисе которых виктимность играет несущественную роль, но при наличии определенных условий степень виктимности может возрастать.

Кроме того, виктимологический элемент уголовного закона выражается, во-первых, в предупреждении виктимности военнослужащих путем признания привилегированными составов преступлений в состоянии аффекта (ст.ст. 107 и 113 УК РФ) или в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, противоправного или аморального поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Во-вторых, в специальной уголовно-правовой защите природно и социально уязвимых лиц (особенно находящихся в материальной, служебной или иной зависимости от виновного, и др.). Кроме того, повышенная виктимность лиц некоторых категорий учтена и в качестве отягчающих обстоятельств (пп. «ж» и «з» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Тесно связана с виктимологическим фактором и уголовно-процессуальная деятельность. Как правило, досудебное и судебное производство по уголовному делу активно влияет на поведение военнослужащего-потерпевшего: повышает ответственность за личную безопасность и соответственно снижает степень его виктимности.

Как справедливо отмечал К. Маркс, в «истории армии с поразительной ясностью резюмируется вся история гражданского общества¹².

Подтверждая данный ключевой вывод в понимании основных закономерностей и тенденций развития преступности в современных Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях России, В.В. Лунеев отметил, что «все военно-криминологические проблемы могут успешно анализироваться и решаться в тесной связи с общими криминологическими проблемами в стране. Попытки радикально решить криминологические проблемы военнослужащих внутри советских Вооруженных Сил, предпринимавшиеся неоднократно, терпели провал»¹³.

В связи с вышесказанным, оптимальный путь в борьбе с преступлениями против военной службы видится в государственном подходе к рассматриваемой проблеме, в том числе разумном сочетании законодательного регулирования, прокурорского надзора, уголовного преследования, внедрения предупреждения преступности, профилактики отдельных видов преступлений и принятия следующей системы мер:

– разработка концепции государственного воздействия на преступность и защиты от преступлений;

– разработка и принятие Федерального закона «О борьбе с преступностью в России», в котором необходимо предусмотреть меры по предупреждению преступности, в том числе виктимологической направленности;

– разработка и принятия государственной программы по предупреждению преступности (предполагает соответствующее финансирование);

– создание государственного фонда поддержки жертв преступлений;

– проведение криминологических (виктимологических) экспертиз нормативных актов;

– разработка и принятие в органах прокуратуры и других правоохранительных органах организационно-распорядительных документов по организации и проведению предупреждения преступности и профилактики отдельных видов преступлений, в том числе виктимологической направленности;

– создание специальных подразделений внутри министерств, ведомств и органов предупредительной (виктимологической) направленности;

– введение преподавания виктимологии в гуманитарных вузах;

– разработка критериев и введение статистического учета предупредительной (виктимологической) деятельности;

– организация системы криминологического (виктимологического) мониторинга;

– другие меры.

Виктимологическое направление по предупреждению преступлений против военной службы – это исключительно перспективный вид противодействия преступной готовности одних и уязвимости других военнослужащих, направленный на укрепление боеготовности и боеспособности российских Вооруженных Сил, которые являются основным сдерживающим фактором в современном мире и реально предотвращают международные и внутренние вооруженные конфликты.