Geum.ru

"Государственная власть и методы её осуществления"

Вид материалаКурсовая

Содержание


Глава 2. Понятие и виды методов осуществления государственной власти: §1. Понятие метода осуществления государственной власти
Подобный материал:
1   2   3

Глава 2.


Понятие и виды методов осуществления государственной власти:

§1. Понятие метода осуществления государственной власти:


В общепринятом понимании метод означает способ, приём практического осуществления чего- либо. Применительно к государственно-управленческой деятельности под мето­дом понимается способ, приём практической реализации задач и функций испол­нительной власти в повседневной деятельности исполнительными органами (должностными лицами) на основе закреплённой за ними компетенции, в устано­вленных границах и в соответствующей форме. В подобном виде "метод" позво­ляет получить необходимое представление о том, как функционирует механизм исполнительной власти, как практически осуществляются управленческие функ­ции, с помощью использования каких средств. Данная категория имеет в силу этого прямое отношение к характеристике сущности процесса реализации испол­нительной власти, являясь одним из её непременных элементов. Она служит так­же целям придания управлению динамики.1

Арсенал методов реализации государственной власти достаточно разнообразен. В современных условиях значительно возросла роль методов морального и особенно материального стимулирования, используя которые, государственные органы воздействуют на интересы людей и тем самым подчиняют их своей властной воле.

К общим, традиционным методам осуществления государственной власти, несомненно, относятся убеждение и принуждение. Эти методы, по-разному сочетаясь, сопровождают государственную власть на всем ее историческом пути.

Убеждение — это метод активного воздействия на волю и сознание человека идейно-нравственными средствами для формирования у него взглядов и представлений, основанных на глубоком понимании сущности государственной власти, ее целей и функций. Механизм убеждения включает совокупность идеологических, социально-психологических средств и форм воздействия на индивидуальное или групповое сознание, результатом которого является усвоение и принятие индивидом, коллективом определенных социальных ценностей.

Превращение идей, взглядов в убеждения связано с деятельностью сознания и чувствами человека. Только пройдя через сложный механизм эмоций, через сознание, идеи, общественные интересы и требования власти приобретают личностное значение. Убеждения тем и отличаются от простого знания, что они неотделимы от личности, становятся ее узами, из которых она не может вырваться, не причинив вреда своему мировоззрению, духовно-нравственной ориентации. По мысли Д. И. Писарева, «готовых убеждений нельзя ни выпросить у добрых знакомых, ни купить в книжной лавке. Их надо выработать процессом собственного мышления, которое непременно должно совершаться самостоятельно в нашей собственной голове...» Известный русский публицист и философ второй половины XIX в. вовсе не исключал воспитательного, убеждающего воздействия со стороны других людей, он лишь делал акцент на самовоспитание, на собственные умственные усилия человека, на постоянный «труд души» по выработке прочных убеждений. Идеи быстрее превращаются в убеждения, когда они выстраданы, когда человек самостоятельно добыл и усвоил знания.

Метод убеждения стимулирует инициативу и чувство ответственности людей за свои действия и поступки. Между убеждениями и поведением нет промежуточных звеньев. Знания, идеи, которые не воплощаются в поведение, нельзя считать подлинными убеждениями. От знания к убеждению, от убеждения к практическим действиям — так функционирует метод убеждения. С развитием цивилизации, ростом политической культуры роль и значение этого метода осуществления государственной власти закономерно возрастают.

Государственная власть не может обойтись без особого, только ей присущего вида принуждения — государственного принуждения. Используя его, властвующий субъект навязывает свою волю подвластным. Этим государственная власть отличается, в частности, от авторитета, который тоже подчиняет, но в государственном принуждении не нуждается.

Государственное принуждение — это психологическое, материальное или физическое (насильственное) воздействие полномочных органов и должностных лиц государства на личность с целью заставить (принудить) ее действовать по воле властвующего субъекта, в интересах государства.

Само по себе государственное принуждение — острое и жесткое средство социального воздействия. Оно основано на организованной силе, выражает ее и потому способно обеспечивать безусловное доминирование в обществе воли властвующего субъекта. Государственное принуждение ограничивает свободу человека, ставит в такое положение, когда у него нет выбора, кроме варианта, предложенного (навязанного) властью. Посредством принуждения подавляются, тормозятся интересы и мотивы антисоциального поведения, принудительно снимаются противоречия между общей и индивидуальной волей, стимулируется общественно полезное поведение.

Государственное принуждение бывает правовым и не правовым. Последнее может обернуться произволом государственных органов, ставящих личность в никем и ничем не защищенное положение. Такое принуждение имеет место в государствах с антидемократическим, реакционным режимом — тираническим, деспотическим, тоталитарным.

Правовым признается государственное принуждение, вид и мера которого строго определены правовыми нормами и которое применяется в процессуальных формах (четких процедурах). Законность, обоснованность и справедливость государственного правового принуждения поддается контролю, оно может быть обжаловано в независимый суд. Уровень правового «насыщения» государственного принуждения обусловлен тем, в какой мере оно: «а) подчинено общим принципам данной правовой системы, б) является по своим основаниям единым, всеобщим на территории всей страны, в) нормативно регламентировано по содержанию, пределам и условиям применения, г) действует через механизм прав и обязанностей, д) оснащено развитыми процессуальными формами».

Чем выше уровень правовой организации государственного принуждения, тем оно в большей мере выполняет функции позитивного фактора развития общества и в меньшей — выражает произвол и своеволие носителей государственной власти. В правовом и демократическом государстве государственное принуждение может быть только правовым.

Формы государственного правового принуждения достаточно многообразны. Это меры предупредительного воздействия — проверка документов с целью предотвращения правонарушений, прекращение или ограничение движения транспорта, пешеходов при авариях и стихийных бедствиях и др.; правовое пресечение — административное задержание, привод, обыск и т. д.; меры защиты — восстановление чести и доброго имени и другие виды восстановления нарушенных прав.2

§2. Классификация методов осуществления государственной власти:

Средства реализации управленческих задач и функций достаточно разнообразны. Это дает основу для их классификации. Подобный подход к проблеме администра­тивно - правовых методов допустим как с общеюридических, так и специальных позиций; последние основываются на первых и являются конкретизацией осо­бенностей сферы применения методов. С общетеоретических позиций проявляет­ся действие универсальных методов любой деятельности – убеждение, принужде­ние.

С помощью средств убеждения прежде всего стимулируется должное пове­дение участников управленческих общественных отношений путём проведения воспитательных, разъяснительных, рекомендательных, поощрительных и иных мер преимущественно морального воздействия. Принуждение рассматривается в качестве вспомогательного метода воздействия, используемого в силу не результативности убеждения. В случае нарушения требований административно-правовых норм оно выражается в применении дисциплинарной и администра­тивной ответственности. При необходимости обеспечения общественной без­опасности действует особый комплекс принудительных мер, в совокупности с юридической ответственностью обозначаемых как административное принужде­ние.

Специальный подход к проблематике видовой классификации админи­стративно-правовых методов исходит, прежде всего, из характера (содержания) управляющего воздействия. Из множества классификационных вариантов, как правило, наиболее распространённым является выделение двух групп методов, а именно - административных и экономических.

Административные методы обычно квалифицируются в качестве способов или средств внеэкономического или прямого управляющего воздействия со сто­роны субъектов государственно-управленческой деятельности на соответствую­щие объекты управления независимо от конкретной области общественной жиз­ни. Своё выражение они находят в совершении субъектом управления таких управленческих действий, в содержании которых проявляется властное обеспече­ние должного поведения управляемых объектов. Прямой их характер означает, что объект управления в рамках своей компетенции принимает управленческое решение, юридически обязательное для объекта управления. Нали­цо прямое предписание, ибо управляющее воздействие предполагает императив­ный (директивный) вариант волеизлияния субъекта управления. Такой характер управляющего воздействия вытекает из властной природы управления, являю­щегося одним из существенных каналов практической реализации государствен­ной власти. Подразумевается реализация исполнительной власти.

Внеэкономический характер данных методов означает, что реальным объ­ектом управления является сознательно-волевое поведение управляемых. Долж­ное поведение в сфере государственного управления обеспечивается через волю и сознание управляемых. При этом используются в необходимой мере средства убеждения и принуждения. Допускается возможность юридического принужде­ния к должному поведению, что, однако, не даёт оснований для отождествления прямого управляющего воздействия с принуждением.

С учётом названных качеств административных методов, очевидно, что без их использования невозможно достижение целей упорядочивающего воздействия на поведение различных участников управленческих общественных отношений. Кто-то должен решать повседневно возникающие в этой сфере вопросы, для чего и необходимы соответствующие рычаги юридического властвования. И они на­ходятся в руках субъектов государственно-управленческой деятельности, кото­рые осуществляют администрирование, то есть управление. На этой базе и возникло наименование наиболее характерных для этих субъектов методов - администра­тивные.

Экономические методы обычно характеризуются в качестве способов или средств экономического или косвенного воздействия со стороны субъектов госу­дарственно-управленческой деятельности на соответствующие объекты управле­ния. Главное при этом заключается в том, что с их помощью субъект управления добивается должного поведения управляемых путем воздействия на их матери­альные интересы. То есть опосредствованно в отличие от способов прямого властно­го воздействия.

Последние здесь отсутствуют. Объект управления ставится в такие усло­вия, когда он сам начинает действовать должным образом не под влиянием ди­рективных предписаний субъекта управления, а в силу того, что такое его пове­дение материально стимулируется. Чаще всего стимулирующие средства сводятся к экономическим.

В научной литературе, в директивных документах много внимания уделено соотношению административных и экономических методов. Но это разновид­ности прямого и косвенного воздействия, которое осуществляется на экономиче­ские процессы. В обороне, образовании экономические методы применяются ма­ло, но другие разновидности косвенного влияния используются широко.

Для методов прямого воздействия характерны следующие признаки:

- прямое воздействие на волю;

- директивность, приказной характер;

- однозначность команд, которые, как правило, не оставляют подчинен­ным возможности выбора вариантов и обязывают делать как приказано;

- поскольку жизнь разнообразна, а приказы однозначны, их приходится издавать много, что обуславливает существование многих норм и указаний, ко­торыми стремятся как можно полнее регулировать деятельность подчиненных;

- наличие большого аппарата, контролирующего выполнение команд;

- стимулирование осуществляется по усмотрению руководителя за выпол­нение команд, а то и просто за послушание, готовность выполнить любой приказ;

- широкое использование внеэкономического принуждения. Прямое воздействие во многих случаях позволяет быстро добиться резуль­татов. Часто без него не возможно обойтись.

Методам косвенного воздействия присущи следующие особенности:

- руководящее воздействие осуществляется косвенно, через создание си­туации, заинтересовывающей в нужном поведении, через интересы, потребности исполнителей;

- управленческие акты управомачивают на определенные действия;

- у подвластных существует возможность выбора одного или даже нескольких вариантов поведения;

- юридическими нормами и обычаями закреплен автоматически дей­ствующий механизм стимулирования;

- наличие развитого механизма правосудия, решения споров, обеспечи­вающего защиту законных интересов граждан и их коллективов, цивилизованные процедуры разрешения противоречий.1

§3. Легальность и легитимность:

Легитимность власти коренится в по­литической культуре населения и оз­начает соответствие ее устройства цен­ностным представлениям граждан. Однако их отношение к влас­ти может быть не только ценностным — с позиций норм нравст­венности, но и инструментальным — оценивающим ее с точки зрения того, что она дает или может дать людям. Такое инструментальное отношение между гражданами и властью характери­зуется понятием эффективности.2

В широком смысле легитимность — это принятие власти населением страны, признание ее права управлять социальными процессами, готовность ей подчиняться. В узком смысле легитимной признается законная власть, образованная в соответствии с процедурой, предусмотренной правовыми нормами.Следует отличать легитимность первоисточника власти и легитимность органов государственной власти. Легитимность первоисточника власти (властвующего субъекта) находит отражение и юридическое закрепление в конституции страны. Так, п. 1 ст. 3 Конституции Российской Федерации гласит: «Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Значит, Конституция провозглашает и определяет многонациональный народ России первоносителем и первоисточником государственной власти, тем самым подчеркивая ее легитимность. Государственные органы приобретают свойство легитимности по-разному. Представительные органы становятся легитимными на основе проведения предусмотренных и регламентированных законом выборов. Эти органы получают властные полномочия непосредственно от первоисточника власти. Органы управления приобретают легитимность путем конкурсного отбора, назначения их чаще всего представительными органами и в порядке, предусмотренном законом. Легитимными должны быть и осуществляемые органами государства властные полномочия, методы деятельности, особенно метод государственного принуждения. Нелегитимная власть признается узурпаторской. В узком смысле слова узурпация — насильственный противозаконный захват власти каким-либо лицом или группой лиц, а также присвоение себе чужих властных полномочий. Узурпацией признается, например, нарушение правовых процедур при проведении выборов или их фальсификация. Узурпировать можно и легитимно образованную власть, если ею злоупотреблять, т. е. использовать в противозаконных целях во зло обществу и государству, превышать властные полномочия, и т.д. В п. 4 ст. 3 Конституции Российской Федерации сказано: «Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону».Юридическим выражением легитимности власти служит ее легальность, т, е. нормативность, способность воплощаться в нормах права, ограничиваться законом, функционировать в рамках законности. В обществе возможна и нелегальная, например мафиозно-преступная власть, тяготеющая к жестким формам принуждения, насилия. Если легальная власть опирается на официально признанные, документально закрепленные и известные обществу нормы, то преступная, нелегальная — на неписаные, известные лишь определенному кругу людей правила поведения. Легальная власть стремится стабилизировать общество, утвердить в нем порядок, нелегальная же подобна раковым клеткам, поражающим и уничтожающим здоровую ткань социума.

Государство и государственная власть всегда играли огромную роль в обществе, становясь над обществом, отчуждаясь от него. Велика эта роль в современных условиях, которые, предполагая естественную саморегу­ляцию общества, вместе с тем предъявляют повышенные требования к организованности и упорядоченности об­щественных процессов. Давно прошло то время, когда в соответствии с доктриной экономического либерализма, невмешательства государства в экономику и многие дру­гие сферы жизни, ему отводилась роль «ночного сторо­жа». Современное государство является собственником огромных ресурсов. В странах тоталитарного социализма (Китай, КНДР, Куба и др.) ему принадлежат все основ­ные объекты экономики, в капиталистически развитых странах Европы на государственных предприятиях заня­то порой до пятой, четверти, а то и почти треть всей рабочей силы, перспективное директивное планирова­ние или государственное прогнозирование экономики (индикативное планирование) существует в странах с самым различным общественным строем. Государство регулирует социальные отношения в об­ществе, осуществляя неодинаковую политику по отно­шению к различным социальным, профессиональным и иным группам населения. Конституцией и законами, изданными государственной властью (ее органами), в странах тоталитарного социализма рабочий класс юри­дически определяется как ведущая сила общества, что влечет за собой материальные, политические и духовные последствия. В Китае ему предоставляются законом су­щественны преимущества на выборах представительных органов, в КНДР, Вьетнаме, на Кубе, в Лаосе такие последствия имеют фактический характер. В большин­стве стран действует обширное законодательство об от­ношениях труда и капитала, о формах медицинского обслуживания (либеральная, страховая, государственная медицина) и т.д. Тоталитарная государственная власть вводит однопартийную систему или иногда запрещает даже все партии, в демократических странах законодательство также устанавливает определенные требования к политическим партиям, вводит политический процесс в определенные рамки; некоторые новые конституции содержат специальные нормы (иногда — даже главы) о правах политической оппозиции (конституции Португа­лии 1976 г., Колумбии 1991 г. и др.). Государственное регулирование затрагивает духовную жизнь общества. В некоторых странах оно вводит обязательную, по суще­ству, идеологию (марксизм-ленинизм на Кубе, идеи чучхе в КНДР, мобутизм — от собсгвенного имени пре­зидента Мобуту в африканском Заире по конституции 1980 г., которая, правда, в настоящее время отменена), отдает предпочтение определенной идеологии (исламу в арабских странах), запрещает законом то или иное ми­ровоззрение (например, марксизм-ленинизм в Индоне­зии) или, напротив, обеспечивает идеологический плю­рализм (например, ст. 14 Конституции России устанав­ливает, что в стране признается идеологическое много­образие и никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной). Словом, государственная власть в той или иной степени затраги­вает все общественно значимые сферы жизни, а в неко­торых мусульманских странах, где нормы шариата ис­полняются как государственные повеления, и некоторые интимные стороны человеческого бытия. Однако не нужно думать, что могущество государст­венной власти беспредельно, а характер и способы регу­лирования общественных отношений зависят только от нее самой. В условиях социально ориентированной ры­ночной экономики и политической демократии ее главная задача — содействовать саморегуляции общества, стиму­лировать позитивные тенденции его развития, препятст­вовать негативным, вводить общественно значимые про­цессы в определенные рамки (в частности, путем приня­тия законодательства о партиях, забастовках, об оружии, о чрезвычайном положении и т.д.) с тем, чтобы в неуемной борьбе различных сил не допустить анархии и распада общества. Нельзя подменять саморегулирование общест­венных процессов и необходимую корректировку их со стороны государственной власти, которая в определенной мере выполняет роль арбитража в обществе и действует в интересах всего общества, волюнтаристскими приемами с ее стороны. К чему ведет такой волюнтаризм хорошо известно из опыта нашей страны, других бывших социа­листических стран, слаборазвитых стран Азии и Африки, провозглашавших социалистическую ориентацию — стро­ительство нового общества «сверху» по моделям тотали­тарного социализма. Магистиральное направление деятельности государст­венной власти, ее реальные возможности ограничены закономерностями развития общества, естественно скла­дывающимися отношениями, которые она не в силах изменить или изменяет только временно и частично, используя имеющиеся в ее распоряжении ресурсы. Даже новая государственная власть, возникшая в результате революций, коренным образом меняя отношения собст­венности, производства, распределения и обмена, харак­тер политических отношений, содержание мировоззрения людей, не может ликвидировать сами отношения собст­венности, властеотношения в обществе (власть — сущест­венный элемент всякого общества), некоторые общегу­манные заповеди отношений людей, сложившиеся еще на заре человечества, да и всегда сохраняет что-то от старого. Государственная власть обладает автономией в обществе, ибо она — представитель всего общества, но она не может быть совершенно самостоятельной: она подвергается вли­янию различных политических партий, общественных объединений, движений, словом, различных «групп дав­ления» (их нередко в новейшей литературе называют «заинтересованными группами», считая этот термин более удачным), которые вынуждают ее предпринимать опреде­ленные меры или отказываться от них. Наглядные при­меры этому мы постоянно видим в опыте новой России: в отклонении законов, предлагаемых правительством, иным партийным большинством Государственной Думы, в борьбе вокруг формирования нового правительства после выбо­ров Президента, в неоднократной корректировке правил импорта и экспорта (иногда в интересах «новых русских»), в острой схватке разных сил вокруг проблем Чечни и т.д. Ограничения государственной власти достигаются и правовыми средствами. Однако отношения власти и за­кона, государства и права имеют сложный характер. С одной стороны, государство издает законы, но оно под­чиняется им (речь идет о демократическом, а не тотали­тарном государстве), пока они не изменены или отменены. С другой стороны, для того, чтобы быть подлинным правом, а не узакониванием произвола, правовые нормы должны отвечать определенным требованиям и прежде всего в наше время соответствовать общечеловеческим, общегуманным ценностям (идеи добра, справедливости, прав человека, демократии т.д.)- В любом случае демокра­тическое государство связано нормами права, оно не только властвует, но и подчиняется, несет определенные обязанности перед обществом и личностью. Деятельность государства, его органов регулируется правом, официаль­ные действия государственных органов совершаются на основе юридических норм, и в этом случае они законны, легальны. В противном случае они противоправны. Сама государственная власть тоже нуждается в легали­зации, узаконивании. Не только в обычных ситуациях, но и после военных переворотов, революционных событий вновь созданные высшие органы государства принимают различные правовые акты (конституции, а чаще — декре­ты , как это было в России в 1917 г., прокламации военного совета в Эфиопии, в течение 13 лет заменявшие консти­туцию до 1987 г., временные конституции, провозглашав­шиеся президентами, без участия представительных орга­нов и населения, одна из них в течение четверти века и сейчас действует в Ираке), которые призваны стать юри­дической основой государственной власти. Легализация (от корня латинских слов «закон», «законный») государ­ственной власти — это признание правомерности ее воз­никновения (установления), организации и деятельности. Такое узаконение может осуществляться различными пу­тями, которые рассматриваются ниже. Скажем лишь здесь, что важнейшим средством считается принятие демокра­тической конституции, созданной при участии населения, одобренной им непосредственно на референдуме (голо­совании избирателей) или избранным им представитель­ным органом, хотя и применение таких, демократических, способов в условиях тоталитарного режима может ока­заться лишь лжелегализацией. За противоправные действия, связанные с заменой неконституционным путем законного руководства госу­дарством (например, в результате переворота, какова бы­ла, скажем, попытка путча Государственного комитета чрезвычайного положения — ГКЧП в СССР в 1991 г.), за узурпацию (присвоение) власти, за сосредоточение реаль­ной государственной власти в руках партий и иных общественных организаций, за преступления против установ­ленного законом порядка управления общественные ор­ганизации, органы государства, должностные лица, граж­дане несут ответственность по закону. В разных странах такие нормы различны и отражают условия страны. На­пример, почти во всех постсоциалистических государствах (Армении, Киргизстане, Белоруссии, Болгарии, Румынии и др.) конституции, преодолевая наследие тоталитарногно прошлого, содержат запреты, направленные против осу­ществления государственной власти политическими пар­тиями. Конституции некоторых западных стран (Основ­ной закон ФРГ 1949 г., конституции Португалии 1976 г., Испании 1978 г.) запрещают нарушать принцип разделе­ния властей, конституция Франции 1958 г. говорит о нерушимости республиканской формы правления, о не­возможности установления монархии и т.д. Положения, относящиеся к вопросам легализации государственной власти, запрет ее узурпации содержатся и в Конституции России 1993 г. Нарушение принципа законности государственной власти, правовой основы ее деятельности влечет ответ­ственность. Такая ответственность может быть полити­ческой (своеобразной формой такой ответственности может быть и отстранение президента от должности в порядке импичмента, например, за государственную из­мену, предусмотренное конституцией США в 1787 г.), уголовной (осуждение должностных лиц — представите­лей власти — за преступления по службе), гражданской (возмещение ущерба, причиненного, например, гражда­нам незаконными действиями органов государства), ад­министративной (во многих странах существуют специ­альные административные суды, рассматривающие жа­лобы граждан на нарушение их прав чиновниками), дисциплинарной (ответственность по подчиненности). Проблема легализации государственной власти, путей и способов этого процесса уходит своими корнями в древнюю историю. Ссылки на легализацию как основа­ние власти и должного поведения использовались уже в IV—III вв. до н. э. школой китайских легистов в споре с конфуцианцами. Первые ссылались на традиции, ос­вященные веками, нормы, законы; вторые считали, что деятельность властей, поведение граждан должны соот­ветствовать прежде всего вселенской гармонии. Элементы своеобразных ссылок на легализацию присутствовали в противоборстве светской и духовной властей в средние века (аргументами служили обращения к священным текстам, хотя короли использовали и другие доводы, в том числе факты избрания первых королей, а также ссылки на династическое престолонаследие). В новое время сторонники «легитимной монархии» Бурбонов выступали против «узурпатора» Наполеона именно с позиций легальности, «законной династии». Легализация государственной власти — понятие юри­дическое. Оно соотносится с признанием, допущением, поддержкой того или иного явления, института, органа, «государственного действия» правом, прежде всего основ­ным законом (в некоторых странах, например, в Швеции, Израиле конституция государства состоит из нескольких основных законов). Обоснование властных полномочий коренится в данном случае в юридических актах и проце­дурах, в правовых отношениях. Однако бывают так назы­ваемые конституционные законы, легализующие (на деле, только внешне) антинародную, антидемократическую, тер­рористическую государственную власть. Таковы были, например, правовые акты гитлеровской Германии, «ин­ституционные акты» бразильской хунты и принятая ею конституция 1967 г., изменившие политическую систему страны, декреты военных и революционных советов мно­гих стран Азии, Африки, Латинской Америки, принимав­шиеся после военных переворотов. Этими декретами от­менялись прежние конституции, принятые ранее, уста­навливались новые государственные порядки (правда, зачастую там, где предводители военных советов были несколько грамотнее юридически, они не отменяли кон­ституцию, а заявляли, что лишь приостанавливают ее действие). Поэтому, определяя легальность или нелегаль­ность государственной власти, меру ее легализации, важно установить, насколько правовые акты, осуществляющие легализацию, соответствуют общепринятым принципам права, в том числе международного права. Общепризнан­ные принципы и нормы последнего некоторыми консти­туциями (например, США) объявлены верховным правом страны, согласно другим основным законам, при некото­рых условиях (например, на условиях взаимности) рати­фицированные данным государством акты международ­ного права, имеют приоритет над внутренним правом (это положение действует и в России). Акты легализации долж­ны соответствовать также общечеловеческим ценностям. При несоответствии (например, если конституция суще­ствует, но она закрепляет антидемократический режим) внешняя легализация становится на деле ложной легали­зацией, это — лжелегализация не соответствующей инте­ресам народа государственной власти. Более сложным является понятие легитимации госу­дарственной власти. В основе слова «легитимация» лежит тот же латинский корень, но этому термину придается иное истолкование. Это тоже «узаконение», но узаконение не только правовое, главным образом не правовое, а иногда и не имеющее отношение к праву. Требование упомянутых конфуцианцев о вселенской гармонии не отрицало значения норм (своеобразная трактовка легали­зации), но оно исходило из того, что и эти нормы, определяющие поведение людей, деятельность власти, должны соответствовать этой гармонии, что было ориги­нальной трактовкой легитимации. Легитимность — это состояние фактическое, узаконение не обязательно фор­мальное, а чаще — неформальное. Легитимация государ­ственной власти — это процессы, посредством которых она приобретает свойство легитимности, выражающее правильность, оправданность, справедливость, законность и другие стороны соответствия характера власти, ее дея­тельности определенным, прежде всего психическим ус­тановкам, экспектациям (ожиданиям) личности, коллек­тива, социальной и иной группы, народа. Это состояние власти связано с материальными, социальными, полити­ческими, духовными условиями общественной жизни, с индивидуальной и общественной психологией. Легитима­ция — процесс приобретения легитимности, процесс ин­дивидуального (личностью) и коллективного (обществен­ной группой, народом) утверждения такого представле­ния, что государственная власть, структура ее органов, способ их формирования, ее мероприятия и деятельность ее должностных лиц соответствуют тем ожиданиям, тем взглядам, которые сложились у людей на базе чувствен­ного восприятия, опыта, рациональной оценки. Суть ле­гитимации — отражение идей «общественного договора» о создании государства для общего блага, высказанных французскими просветителями накануне революции 1789 г. Власть справедлива, если она не нарушает «договорных принципов» гражданского общества и государства. Такие принципы, разумеется, не формулировались в какой-то отчетливой форме при создании государства (это был весьма длительный процесс), они презюмировались фран­цузскими мыслителями. В наше время какие-то элементы таких отношений фиксируются и на бумаге в современных конституциях и даже в специальных пактах, заключаемых между государством, политическими партиями, общест­венными организациями, а иногда и религиозными кон­фессиями. Примером последнего рода является Нацио­нальный пакт Ливана 1943 г. о распределении высших государственных должностей между мусульманами и хри­стианами, а также различными сектами в этих конфессиях (с течением времени численность населения различных конфессий изменилась, что повлекло через три десятка лет вооруженные столкновения между ними). Своеобраз­ной общественный договор был заключен в Испании после падения тоталитарного франкистского режима, что позволило сравнительно плавно перейти к новому госу­дарственному строю и принять в 1978 г. демократическую конституцию. Договор об общественном согласии был заключен в России в 1994 г. Его подписали более 800 участников, представлявших федеральные органы госу­дарства, регионы, политические партии, общественные организации и т. д. Правда, к сожалению, его осущест­вление не было успешным. Таким образом, с высокоабстрактных, общетеорети­ческих позиций легитимация государственной власти пред­ставляет собой делегирование, передачу власти обществом его особой организации — государству, его структурам. Эта передача осуществляется на предполагаемых услови­ях, что государственная власть будет соответствовать пред­ставлениям людей о ее деятельности, их ожиданиям. Но в отличие от легализации эти представления коренятся не в правосознании (хотя и оно участвует в этом), а в моральном сознании, коренящемся в понятиях справед­ливости, добра. Легитимация, как правило, включает ле­гализацию, но может и не включать ее (власть якобинцев во время французской революции была легитимной в представлениях большинства населения, совершившего эту революцию, но ее легализация, особенно после казни короля, всегда оспаривалась многими французскими пра­воведами того времени), и, напротив, внешне легальная власть может быть в представлениях народа нелегитимной. Легитимность может находиться в противоречии с формальной легальностью, если юридические законы не соответствуют законам справедливости, общечеловечес­ким ценностям, сложившимся установкам большинства населения. Именно в таких условиях было впервые в конституционном документе — Декларации независимо­сти США 1776 г. провозглашено право народа на восста­ние, на сопротивление угнетению со стороны правитель­ства (речь шла об освобождении американских колоний от «законного» британского владычества). Нелегитимны-ми оказались и режимы многих тоталитарных социалис­тических государств, стран «социалистической ориента­ции» в Азии, Африке, Латинской Америке, в связи с чем произошел быстрый крах этих «твердынь» на рубеже 80 — 90-х гг., хотя легализация государственной власти в них была оформлена многими конституциями, принимавши­мися иногда на референдумах или представительными органами после «всенародного обсуждения». Ныне идея о праве народа на сопротивление угнетательским дейст­виям со стороны государственной власти записана в не­которых конституциях стран Африки, как вывод из их прошлого тоталитарного опыта. Выше говорилось о ложной легализации. Бывает, видимо, и ложная легитимация. Она может иметь час­тичный характер, когда определенные государственные органы и должностные лица считают возможным для себя во имя «высших целей» принимать такие решения и осуществлять такие действия, которые не соответству­ют представлениям народа. Это — легитимация «для се­бя». Ложной легитимацией власти является присвоение ее определенным классом, социальной группой, счита­ющими себя наиболее организованными, передовыми, и в силу этого заявляющими о своем праве на «руководст­во обществом», так трактовал латинское слово «диктату­ра» И. В. Сталин, говоривший о государственном руко­водстве обществом со стороны рабочего класса (на деле, такого руководства не было, власть сосредоточивалась в руках партийно-государственной номенклатуры, при­своившей себе огромные привилегии). Ложная легити­мация государственной власти охватившая большинство немецкого народа, отравленного расистской идеологи­ей, имела место в фашистской Германии. Она часто бывает связана с культом личности, ее восхвалением, помпезностью, с восхвалением «окружения», с заявле­ниями о том, что именно эта личность вправе распоря­жаться судьбами людей и страны вследствие своих не­повторимых качеств. Так обстояло дело в СССР при культе личности И. В. Сталина, Мао Цзэдуна в Китае, Ким Ир Сена в Корее и т. д. «Вожди» стран социалис­тической ориентации (Нкваме Нкрума в Гане, Секу Туре в Гвинее и др.) присоединяли к таким утверждениям и другие качества, основанные на африканских традициях. Словом, если говорить предельно абстрактно, то в иудейско-христианской традиции, оказавшей огромное влияние на европейскую философию права и мораль, легализация, легальность соотносится, скорее, с понятием библейского «закона», формализованного правила пове­дения, а легитимация, — легитимность — с понятием «бла­годати», умиротворения, достойного существования. Эти понятия у разных личностей индивидуальны, они нередко не совпадают у разных социальных групп. «Экспропри­ация экспроприаторов» — мера, являющаяся нелегальной с точки зрения закона, нарушающая конституционное право собственности, крайне нелегитимная в представле­ниях собственников, выступает как желанное и легитим-ное явление для люмпен-пролетариата. Новая власть, утверждавшаяся во многих развиваю­щихся странах после военных переворотов, была неле-гитимной в глазах группировки, отстраненной от учас­тия в правительстве, но большинство населения, особен­но если офицеры приходили к власти под лозунгами оздоровления экономики, борьбы с привилегиями, лик­видации коррупции, поддерживало ее. В дальнейшем, однако, армия редко выполняла свои обещания и оправ­дывала ожидания населения. Власть военных станови­лась для него нелегитимной, и оно оставалось безучаст­ным к судьбе провозглашавшим себя «народным» пра­вительства при очередном перевороте. В условиях переходных состояний, политической не­стабильности проблемы легальности и легитимности го­сударственной власти всегда приобретают особое значе­ние. Это относится и к современной России. Наиболее отчетливо об этом свидетельствовали октябрьские собы­тия в Москве 1993 г., ставшие результатом противоборства законодательной и исполнительной ветвей власти, каждая из которых заявляла о своей исключительной легитимнос-ти (оспаривалась также легальность ряда мероприятий той и другой, хотя сама легализация ветвей власти не ставилась под сомнение). В федеративном государстве, каким явля­ется Россия, эта проблема всегда связана с отношениями федерации и ее субъектами, особенно при осуществлении попыток сецессии (выхода из состава федерации). Так было в свое время в период Гражданской войны в США (1861 — 1865 гг.), когда 11 южных штатов создали свою конфедерацию, в Пакистане (военные действия в связи с образованием в 1971 г. на части его территории государ­ства Бангладеш), в Нигерии (провозглашение несостояв­шейся Биафры в 1960-х гг.) и т.д. В России проблема укрепления легитимности власти на уровне федерации и ее субъектов отчасти находит свое решение в заключении публично-правовых договоров о размежевании и взаим­ном делегировании полномочий между государственными органами федерации и ее субъектов. Первоначально такие договоры заключались между Российской Федерацией и республиками, входившими в ее состав (впервые с Татар­станом в 1994 г., затем с Башкортостаном, Северной Осе­тией и др.), а потом и с краями и областями (Свердловской областью, Краснодарским краем и др.), хотя такая прак­тика, насколько нам известно, не присуща зарубежным федерациям. Вопрос о легальности и легитимности госу­дарственной власти в субъектах федерации особенно остро встал в связи с самопровозглашением «независимости Ичкерии» (Чечня) и действиями вооруженных сил феде­рации против незаконных вооруженных формирований. Уровень легализации и легитимации государственной власти, способы этих процессов изменчивы и разнообраз­ны. Легализация путем декретов, имеющих конституци­онное значение, уступает по степени легализации путем принятия конституции на референдуме (голосование из­бирателей). Принятие временных конституций (напри­мер, в ЮАР в 1994 г.) характеризует обычно лишь пере­ходные процессы легализации (в той же ЮАР определен пятилетний срок для принятия постоянной конституции, ибо она должна закрепить уже сложившиеся отношения после ликвидации режима апартеида — правления белого меньшинства).3