ru

Вид материала

Книга

Содержание 11 занятие Режиссерские принципы основной ступени Пример (14)

Подобный материал:

• ru, 1763.12kb.
• ru, 3503.92kb.
• ru, 5637.7kb.
• ru, 3086.65kb.
• ru, 8160.14kb.
• ru, 12498.62kb.
• ru, 4679.23kb.
• ru, 6058.65kb.
• ru, 5284.64kb.
• ru, 4677.69kb.

11 занятие

Режиссерские принципы основной ступени

В связи с появлением символических существ в мотиве опушки леса необходимо рассмотреть два режиссерских принципа основной ступени КПО. Имеются в виду технические указания, касающиеся обращения с символическими образами.

В ходе моих многочисленных экспериментов со сновидениями наяву в период с конца 40-х до конца 50-х годов из множества возможностей психотерапевтического воздействия выделилось несколько. Они отличаются своей поразительной психотерапевтической эффективностью и внутренней последовательностью, причем вне зависимости от того, кто проходит и кто проводит терапию, она всегда протекает аналогично.

Рассматриваемые далее режиссерские принципы выбраны для основной ступени КПО потому, что их сравнительно легко освоить и они практически не вызывают у пациентов никаких тревожных реакций. Тем не менее, при целенаправленном применении они оказывают терапевтическое воздействие в четко определенных пределах.

Речь идет о принципе кормления и насыщения, а также о принципе примирения и нежного объятия (ср. Табл. 1). В свое время все началось с наблюдения, что появляющееся символическое существо - например, в мотиве опушки леса или при других обстоятельствах - вело себя враждебно. В соответствии с этим оно пугал пациента, угрожало напасть на него, вызывало страх. Психотерапевт оказывается в сложной ситуации. В наихудшем случае он может посоветовать пациенту убежать. С психотерапевтической точки зрения этот совет явно не самое лучшее, если принять во внимание, что эти образы выражают отщепленные тенденции побуждений и желаний. Целью терапии в гораздо большей степени должна быть постепенная их интеграция. Лев, например, может, выйдя из леса, раскрыть пасть, или змея, высунув жало, может надвигаться на пациента. Враждебные человеческие образы со свирепым взглядом, как, например, ведьма, охотник или кто-то другой, также могут завладеть сценой. Оба принципа режиссуры дают психотерапевту возможность показать на примере таких ситуаций, как следует себя вести с агрессивными или, по меньшей мере, недружелюбно настроенными символическими образами. При этом следует избегать бегства или враждебных действий ради защиты.

Можно вспомнить, как успокаивают своих диких животных укротители. Агрессивное противодействие и избиение животных не приводит, как известно, к их приручению. В некоторых случаях пациенты склонны стремительно нападать на враждебный символический образ. В этом, естественно, заключается агрессия, направленная против них самих, точнее против затрагиваемой при этом части их собственного Я. Это подавление собственных напирающих импульсов он уже достаточно долго нарабатывал в своем невротическом поведении. Плодотворная психотерапевти-ческая интеграция происходит аналогично с уже упоминавшимися действиями укротителя. Он пытается расположить и привязать к себе животных. При этом он, прежде всего, их кормит. Принцип, однако, я сознательно не называю словом “füttern“^*. Эффект “кормления и насыщения” на самом деле заключается именно в оральном удовлетворении символического существа. Насколько это получится - зависит от характера предлагаемой каждый раз пищи. Например, змее в имагинации можно поставить блюдце молока, а если это будет лев, ему можно предложить большую миску свеженарезанного мяса.

В техническом плане психотерапевт действует так - он предлагает пациенту предназначенную специально для появившегося символического существа пищу со словами:

  По совершенно определенным соображениям, я бы Вам сейчас не советовал выступать против зверя и действовать агрессивно. Хотя это может быть для Вас не очень приятно, но у меня, скорее всего, складывается впечатление, что животное явно голодно и его нужно как следует покормить. По-моему, это было бы наилучшее решение, чтобы смягчить сердитое животное и расположить его к себе.

После этого психотерапевт либо предлагает какой-нибудь корм или пищу, либо, еще лучше, обсуждает с пациентом, что было бы лучше всего предложить животному. Психотерапевту следует разбираться в подходящем питании. Чем, например, можно “покормить” вышедшую из леса ведьму?

Психотерапевт продолжает далее примерно так:

 Представьте себе, пожалуйста, что я приготовил (в случае, если речь идет, например, о льве) большую миску свежего мяса, которая теперь стоит рядом с Вами. Покидайте ему мясо кусочек за кусочком и внимательно понаблюдайте, станет ли он есть и как он будет реагировать дальше.   При этом важно, чтобы Вы скормили очень много мяса, больше, чем Вам кажется нужным для его полного насыщения. Предлагайте ему все время новые куски, мяса у Вас много.

Как правило, символические существа начинают брать пищу - сначала более или менее заинтересованно, часто с большой жадностью. Психотерапевт в своих указаниях должен, таким образом, учитывать, что цель заключается не в том, чтобы просто “кормить”, а в том, чтобы предложить избыток пищи, - ее должно быть значительно больше, чем может представить себе невротический пациент в своей оральной зажатости. Момент наступления “пресыщения”, когда животное “перекормят”, имеет несомненно большое значение.

Эта процедура может показаться сначала странной, необычной, возможно даже гротесковой. Не забывайте, однако, что на уровне сновидений наяву мы оперируем в области магического исполнения желаний, на психоаналитическом языке - в области первичного процесса. Это сближает КПО со сказками и мифами. Этот метод, применяемый твердо и решительно, - если нужно, то при помощи определенного суггестивного воздействия на пациентов, - оказывает чуть ли не абсолютное и всегда одинаковое воздействие, даже если сначала пациент или символическое существо оказывают легкое сопротивление.

Что же происходит потом? Символический образ, как и живое существо, становится по-настоящему сытым и тем самым усталым и, как правило, ложится отдохнуть. В дальнейшем поведение символического существа изменяется коренным образом. Оно утрачивает свою опасность. Например, прежде чем заснуть, символический образ становится приветливым и доброжелательным. Пациент может теперь приблизиться к нему, даже прикоснуться и погладить его. В этом и заключается упомянутый выше режиссерский принцип примирения. Возможно, здесь пациенту еще придется при помощи психотерапевта преодолеть остатки своего страха. Я, однако, считаю, что практическое осуществление примирения, которое происходит непосредственно за этим, имеет столь же большое значение. F.Haronian [19] и H.Stierlin [74] посвятили интересные исследования ранее мало затрагиваемой в психотерапии технике примирения с несущими в себе конфликт образами.

Оба режиссерских принципа служат не только для предохранения в случае опасности с целью уменьшения страха, но, в гораздо большей степени, представляют собой особо важный психотерапевтический акт, влияние которого нельзя недооценивать. Чтобы это наглядно продемонстрировать, приведу характерный пример.


Пример (14)

Кризисное психотерапевтическое воздействие


Кризисная интенсивная психотерапия с использованием режиссерского принципа “кормления и насыщения”, а также с использованием режиссерского принципа “примирения”.

Ко мне обратился 21-летний студент-химик. Во время важного экзамена он отказался отвечать профессору (заведующему кафедрой) из-за непреодолимого экзаменационного ступора. За несколько часов до этого он, однако, прекрасно ответил весь экзаменационный материал ассистенту института. Ему разрешили снова попробовать на следующий день. Поэтому теперь, под вечер, он искал помощь у меня. Так как я знал эту семью по прежним консультациям, мне было известно о тяжелой проблеме с авторитетом у этого молодого человека. Его отец перед первой мировой войной был важным офицером в императорской и королевской армии Австро-Венгерской монархии и ввел в семье строгий, авторитарный порядок.

С психодинамической точки зрения, казалось невозможным в течение одного короткого психотерапевтического вмешательства коренным образом повлиять на чрезмерное имаго отца. Отказ отвечать на экзамене, по всей видимости, был основан на переносе заполненного страхом отношения “ребенок-отец” на профессора. После вводной беседы о его бывшем учителе химии, уважаемом, но строгом пожилом человеке, и о его теперешнем профессоре я предложил в КПО следующий образ: он находится на лугу около опушки леса. Всматриваясь во мрак леса, он замечает идущий к нему образ, а именно его учителя по химии или профессора химии. Лишь после долгих колебаний (что я отношу к реакциям сопротивления) и моей подбадривающей поддержки, из леса, наконец, показался старый учитель химии пациента с угрюмым, отталкивающим лицом. Он шел своим путем, не замечая вообще пациента. Сначала пациент отказывался (сопротивление) подойти к нему и поздороваться с ним. Но потом ему, наконец, с трудом удалось завязать воображаемый разговор с пожилым господином. Пациент неохотно проводил его, причем все время вновь возникали легкие эмоциональные реакции. Чтобы использовать принцип кормления, я попросил, наконец, пациента представить, что в карманах его брюк у него есть все, что могло бы пригодиться для прекрасного пикника. Он мог бы достать эти вещи, например, пару цыплят, бутылку красного вина ит.п., и разложить все это на салфетке на земле, пригласив пожилого господина. Сопротивление проявилось в том, что сначала учитель с возмущением отказался. Правда, потом все же удалось инсценировать, в конце концов, совместную трапезу. Вскоре учитель с удовольствием ел предложенную еду и пил вместе с пациентом красное вино. После этого он был явно благожелателен и под конец покровительственно похлопал пациента по плечу, на что тот ответил тем же. В определенном отношении они теперь встретились “как мужчина с мужчиной”, как равные в духе акта примирения.

Затем я дал пациенту задание еще раз представить в воображении ту же сцену. Важно было дать пожилому господину так много еды, как только возможно.

На следующий день молодой человек пришел снова и рассказал, что во время экзамена у профессора он чувствовал себя эмоционально уравновешенно и относительно спокойно. Он хорошо знал материал, который накануне был аффективно блокирован, и сдал экзамен.