Война в ираке: просчеты разведслужб или реализация долгосрочной стратегии?
| Вид материала | Документы |
- Рекомендации к долгосрочной стратегии экономического партнерства цивилизаций и трансформации, 518.46kb.
- Аннотация на автореферат диссертации Черняковой М. В. Реализация манипулятивного потенциала, 17.92kb.
- Сергей Петрович, принято считать, что ученые живут в башне из слоновой кости. Какие, 133.62kb.
- Туристический бизнес является динамично развивающейся и прибыльной отраслью. Ежегодно, 42.63kb.
- Основные мероприятия по реализации Стратегии «Чувашия – биорегион» до 2020 года, 134.38kb.
- Доклад «Реализация государственной стратегии «Наша новая школа», 230.25kb.
- Рабочая учебная программа дисциплины «планирование на предприятии», 67.35kb.
- Условия проведения тендера. Руководство для рекламодателей и рекламных агентств, 169.69kb.
- Минеральные ресурсы России, 95.43kb.
- Война в Ираке моими глазами, 698.55kb.
ВОЙНА В ИРАКЕ: ПРОСЧЕТЫ РАЗВЕДСЛУЖБ ИЛИ РЕАЛИЗАЦИЯ ДОЛГОСРОЧНОЙ СТРАТЕГИИ?
Специально созданные Парламентские комиссии США и Великобритании практически одновременно представили своим гражданам и мировому общественному мнению доклады о деятельности национальных разведслужб и правительств накануне войны в Ираке (примерно пятая часть документов остается засекреченной).
Как и ожидалось, «гора родила мышь». Выводы и посылы обоих докладов весьма схожи и сводятся к следующему: «... британская разведка (как, впрочем, и американская) не смогла обнаружить убедительные свидетельства наличия ОМУ у Ирака, поверив непроверенным источника...».
«...В так называемом «Иракском досье», представленном Парламенту в 2002 году, содержался ложный вывод о том, что вооруженные силы Ирака способны привести свое ОМУ в состояние боеготовности за 45 минут».
«...У Ирака не было значительных запасов запрещенного химического оружия, которое можно было бы использовать в военных целях, а также планов по его использованию».
Это выдержки из Доклада Британской Парламентской комиссии под руководством лорда Батлера. А вот основной вывод комиссии Конгресса США: «Большинство ключевых положений Доклада национального разведсообщества о развитии иракских программ создания ОМУ содержит преувеличения или не подкреплено соответствующими доказательствами».
«... Информация об иракских оружейных программах была разрозненной. Источники этой информации зачастую были ненадежны, и их было слишком мало. Надлежащей проверки достоверности информации и надежности источников практически не приводилось».
Одним словом, разведсообщества США и Великобритании «жестоко» раскритиковали за допущенные просчеты и неверные оценки, что привело к «преувеличению угрозы со стороны Ирака». При этом и администрация Джорджа Буша, и правительство Тони Блэра, принимавшие решение о вторжении в Ирак, остались чистенькими, так как «непреднамеренно ввели в заблуждение» свой народ и все мировое сообщество, доверившись данным своих разведок.
Напомним, что главным аргументом в поддержку войны в Ираке было утверждение Вашингтона и Лондона о том, что режим Саддама Хусейна не только обладает ОМУ, но и может его использовать против других стран и в первую очередь против США и их союзников.
После завершения «активной фазы боевых действий» и пё мере нарастания критики в свой адрес правящие политические элиты США и Великобритании заговорили о том, что «возможно, иракское ОМУ не будет найдено», но «все же стремление его создать существовало».
Подобный отход от первоначальной позиции является фактическим признанием того, что союзники использовали выдуманный повод для нападения на суверенную страну.
Что же касается «назначенных виновными» разведчиков, то здесь следует отметить два момента. С одной стороны, разведаналитики постоянно чувствовали давление Белого дома, который ждал от них вполне определенных выводов о наличии у Ирака химического, бактериологического и даже ядерного оружия. Кроме того, администрация президента Буша- младшего, руководствуясь собственными политическими соображениями, создавала своеобразные фильтры на пути информации, предоставляемой спецслужбами, и отбирала лишь то, во что хотела верить сама.
По утверждению фонда Карнеги, «где-то с 2002 года на разведсообщество начали оказывать неправомерное давление взгляды политиков».
С другой стороны, рассуждая о причинах очевидного провала американских и британских спецслужб в оценке иракского ОМУ, авторитетная РЭНД Корпорэйшн называет «ложь, некомпетентность или системную ошибку», склоняясь к последнему объяснению.
По мнению РЭНД, «этот провал разведслужб может объясняться естественной склонностью аналитиков преувеличивать любой возможный риск, подкрепленный преставлениями политиков о том, что у Саддама Хусейна могло быть оружие массового уничтожения».
Пентагон во главе с министром Рамсфельдом и его заместителем Вулфовицем «стали требовать любую негативную информацию по Ираку». В разведсообществе был нарушен сложившийся за последние 50 лет механизм анализа и оценки, замененный практикой «сбора вишни» (cherrypicking— профессиональный разведывательный сленг) и «проталкивания через печную трубу» (stovepiping), т.е. отбирались только сообщения, подтверждающие существующие взгляды политиков на проблему, и «наверх» передавалась «сырая», непроверенная информация.
Кроме того, с учетом обвинений в том, что американские разведчики не смогли вовремя предсказать серию ядерных испытаний в Индии, недооценили способность Северной Кореи создать трехступенчатую ракету, а, главное, не сумели предвидеть террористические атаки против США 11 сентября, спецслужбы, столкнувшись с массой противоречивой и фрагментарной информации по иракскому ОМУ, посчитали, что залогом своего «бюрократического выживания» может послужить «акцентирование потенциальной угрозы».
Иными словами, аналитики ЦРУ извлекли нужный урок: имея на руках ограниченную, неоднозначную и даже противоречивую информацию, а также имея дело с режимом Саддама, поднаторевшего в искусстве дезинформации, они нарисовали «зловещую картину в мрачных тонах». Важно учесть, что происходило это в тот момент, когда Белый дом представил новую Стратегию национальной безопасности, ключевым моментом которой являлось утверждение право вести превентивные боевые действия.
Вот цитата из вступительной речи президента Буша: «Чем больше опасность, тем больше риск бездействия и тем более оправданны превентивные действия во имя нашей самозащиты, даже если сохраняется неопределенность относительно времени и места нанесения удара нашим противником».
Однако дело не в том, просчитались ли американские и британские спецслужбы в оценке иракской угрозы или же добросовестно выполнили соответствующий политический заказ, а в том, что в любом случае США развязали бы войну в Ираке, найдя иной casus belli.
Авторитетная немецкая газета «Берлинер цайтунг» так комментирует эту тему:
«Появилось уже достаточно много надежных доказательств того, что влиятельные лица в администрации Буша давно планировали войну против Ирака и что теракты в США 11 сентября 2001 года пришлись им весьма кстати для того, чтобы приблизить реализацию своих планов. Эти люди хотели продемонстрировать устрашающую силу США и расширить влияние Америки в ближневосточном регионе. С учетом самых различных факторов Ирак оказался наиболее подходящей страной для нападения, однако, отнюдь не из-за того, что Садам Хусейн якобы представлял для США особую опасность».
А все разговоры об иракских ОМУ тот же Вулфовиц еще до начала войны назвал «простой бюрократической уловкой». Позднее, в 2003 году, премьер- министр Великобритании Тони Блэр, отбиваясь от критиков в парламенте, заявил: «Я убежден, что мы поступили правильно, убрав Саддама Хусейна, так как он не только угрожал всему региону и миру, но, кроме того, установил ужасный режим, от которого мир к счастью избавился». Весьма примечательны слова президента США Джорджа Буша, сказанные им в середине июля 2004 года: «Хотя мы и не нашли запасов ОМУ, мы были правы, что вошли в Ирак. Мы сместили противника Америки, который обладал потенциалом для производства ОМУ и мог передать его ' террористам. Это был риск, с которым после 11 сентября мы не могли' смириться».
Далее Буш невольно открывает карты, называя устранение Хусейна от власти . частью «стратегии по защите и расширению «зоны мира». Действительно, вторжение в Ирак представляется мероприятием, направленным на достижение стратегических целей, а не операцией по ликвидации мифической угрозы со стороны иракских ОМУ.
Если администрация Буша действительно опасалась «смертоносного оружия» Саддама Хусейна, то открытое объявление планов ведения войны за год до фактического начала боевых действий выглядит, мягко говоря, неразумно и самоубийственно. Кроме того, опасаясь попадания ОМУ в руки Аль-Кайды, скорее нужно беспокоиться о Пакистане (действительно обладающем ядерным оружием), а не об Ираке.
Существует еще одна точка зрения на войну в Ираке, сторонником которой является известный «шпионский писатель» Джон Ле Каре. По его мнению, «это был~обычная колониальная война за нефть, замаскированная под крестовый поход во имя свободы и западного стиля жизни, толчком к которой послужила психопатия американского общества, остро проявившаяся после трагедии 11 сентября». Она была развязана в интересах «державы-ренегата, уверенной, что к остальному миру можно относиться как к своему огороду».
Ему вторит английская газета The Gardian в статье «Подлинные причины, по которым Буш начал войну» (28 июля 2004 г.). «Для вторжения в Ирак были все две реальные причины: контроль над нефтяными ресурсами и сохранение доллара в качестве мировой резервной валюты».
Действительно, Садам контролировал страну, расположенную в центре Персидского залива, региона, на чью долю в 2003 году приходилась четверть мировой нефтедобычи, и где находится 60% мировых разведанных запасов нефти. Обладая запасами нефти в 115 миллиардов баррелей, а возможно и вдвое большими, ведь на 90% территории страны геологоразведка еще не проводилась, Ирак по этому показателю уступает только Саудовской Аравии. США же, напротив, являются крупнейшим импортером нефти в мире. (В США при населении 5% от мирового потребляется до 24% мирового потребления энергоресурсов).
Контроль над иракской нефтью повысит энергетическую безопасность США, а, возможно, и Великобритании за счет отмены контрактов на разведку и эксплуатацию месторождений, заключенных Саддамом с Индией, Индонезией, Китаем, Россией и Францией, и передачи подрядов американским, и, возможно, британским компаниям. А американское военное присутствие в Ираке является своего рода страховкой против любых действий экстремистов в Иране и Саудовской Аравии.
Надзор за поставками нефти из Ирака, а вскоре, не исключено, и из других стран Персидского залива, позволит США использовать нефть в качестве инструмента глобальной власти. Еще в 1990 году Дик Чейни, работавший тогда в нефтяной промышленности, писал: «Тот, кто контролирует потоки нефти из Персидского залива, держит мертвой хваткой не только национальную экономику, но и экономику других стран мира».
Однако задача по обеспечению энергетической безопасности через контроль над иракской нефтью представляется важным, но все же промежуточным этапом на пути реализации внешнеполитической стратегии администрации Джорджа Буша-младшего, находящейся под подавляющим влиянием неоконсервативных идей.
На рубеже веков Западное сообщество и, прежде всего США, столкнулись с давно прогнозируемым и ожидаемым кризисом ресурсо-обеспеченности, в первую очередь в сфере энергетики. Поэтому Вашингтон преисполнен решимости создать некий политический и экономический универсальный порядок в мире, так как этого требуют условия дальнейшего успешного и предсказуемого развития Америки. По мнению американских политических стратегов, нынешние международные условия, обусловленные формированием новых геополитических и геоэкономических ситуаций, предъявляют необходимость переосмысления правил и методов контроля, обеспечения безопасности и национального суверенитета.
Сегодня США рассматривают весь мир как среду собственных национальных интересов и убеждены, что их страна способна практически в одиночку решить проблемы международной стабильности; для чего необходимо создать новый мировой порядок. По мнению Вашингтона, порядок и правила игры, обусловленные существованием таких организаций как ООН, ОБСЕ, НАТО и других международных институтов, ограничивают политику США, не позволяют им принимать эффективные и адекватные решения. Потсдамско-Ялтинский мир давно не существует, а организации, порожденные этой системой, продолжают функционировать.
С приходом к власти в Вашингтоне в 2000 году команды Буша-младшего в США, по сути, произошла неоконсервативная революция, послужившая основанием для осуществления некой мессианской идеи справедливости и свободы во внешней политике.
Не оспаривая значение нефтяного фактора во внешней политике США на примере той же войны в Ираке можно утверждать о тупике экономического детерминизма: почти все наблюдатели сходятся на том, что доступ к нефти американским компаниям был бы обеспечен и при нахождении у власти Саддама Хусейна.
Военную акцию США поэтому можно объяснить какой-то особой идеологической мотивацией, а не только сугубо экономическим расчетом.
Напомним, что уже в 1992 году в связи с известной публикацией в «Нью- Йорк таймс» относительно секретного «Меморандума Вулфовица» стало очевидно, что главным принципом новой, с перспективой на 21 век, внешнеполитической стратегии США республиканский истеблишмент считает концепцию гегемонизма, а главной задачей полагает недопущение доминирования какого-либо другого государства в каком-либо регионе мира.
(Спустя три недели после опубликования совместной декларации Буша и Ельцина о том, что США и Россия впредь не рассматривают друг друга в качестве противников, в указанном секретном документе Пентагона РФ была определена как страна, представляющая наибольшую потенциальную угрозу жизненно важным интересам США, и в случае ее вторжения в Литву предусматривалось контрнаступление сил НАТО, командование которым брал на себя Вашингтон).
Как пишет в своей книге «Республика. Не империя» ветеран республиканской партии Пэт Бьюкенен: «... с окончанием холодной войны завершился период политики сдерживания, и внешнеполитическая стратеГия США внезапно оказалась как бы в безвоздушном пространстве».
В поисках новой политики исходным стало положение о невозможности обеспечить безопасность США до тех пор, пока вся планета не станет жить в условиях демократии, по единым законам, управляемая из единого центра.
По утверждению одного из ведущих теоретиков и практиков глобалистского направления Строуба Тэлбота, архитектора российской политики в администрации Клинтона, «уже в течение 21 века мы станем свидетелями устаревания самого понятия «нация», так же как свидетелями признания всеми без исключения государствами единой глобальной власти».
Таким образом, еще до появления в Белом доме неоконсервативной команды Буша-младшего оборонная стратегия сдерживания фактически уступила место амбициозной широковещательной цели установления «нового мирового порядка».
Адвокаты стратегии гегемонизма в глобальном масштабе из всего богатейшего исторического опыта предпочитают помнить лишь «урок Мюнхена», который, по их мнению, доказал: в отношении диктаторов и поджигателей войны следует действовать мгновенно и безжалостно, по возможности в союзе с другими государствами, но при необходимости — и в одиночку. Соответственно, в начале 1998 года представители этой школы призывали к воздушным бомбардировкам Ирака, высадке десанта в Багдаде и казни Хусейна.
Что же касается собственно неоконсервативной идеологии, то для нее мир «един и неделим» в том смысле, что требует повсеместного доминирования США. Апологеты этого направления рассматривают внешнюю политику как меч, острие которого направлено против тех, кто не разделяет американских ценностей.
Особо востребованными идеи неоконсерваторов оказались после террористических атак 11 сентября 2001 года, буквально повергнувших Америку в шок. А квинтэссенцией взглядов неоконсерваторов можно считать принятую в сентябре 2002 года Стратегию Национальной Безопасности США или так называемую «Доктрину буша», предусматривающую борьбу за сохранение мирового лидерства, возможность нанесения превентивных военных ударов, глобальную борьбу с терроризмом, распространением ОМУ и т.д.
Отличаясь крайне моралистическим подходом при выработке стратегического курса, неоконсерваторы, наиболее известными представителями которых принято считать заместителей министра обороны США Пола Вулфовица и Дугласа Фейта, руководителя администрации вице- президента США Льюса Либби, бывших высокопоставленных чиновников, а ныне сотрудников Американского института предпринимательства Джин Киркпатрик и Ричарда Перла, давно и последовательно выступают за проведение активной, подчас агрессивной и, если требуется, односторонней внешней политики США, целью которой должно быть распространение демократии, защита прав человека и утверждение мирового лидерства США.
Все эти люди — сторонники максимально широкого распространения американских политических ценностей в мире, в том числе и посредством насильственной смены режима в нелояльных странах. При этом они тяготеют к концепции «столкновения цивилизаций» Самюэля Хантингтона и вполне внятно заявляют, что надеются на победу в этой войне.
Стоит отметить, что многие критики считают неоконсерваторов неким тайным клубом или секретным обществом, а также неформальным еврейским политическим лобби, которое проводит политику в интересах Израиля. (Компромиссная позиция европейских держав по отношению к палестинцам, например, поэтому рассматривается неоконсерваторами как измена союзнику — Израилю — по «войне цивилизаций»).
Хотя США и «завязли» в Ираке, неконсерваторы уверены, что для того чтобы уничтожить тиранические режимы в Иране и Северной Корее стоит обсуждать возможность применения военной силы, потому что, по их мнению, военная операция иногда является наименьшим злом. При этом они подозрительно относятся к ООН, считая, что эта организация работает неэффективно, а многие ее решения принимаются под давлением «маргинализированного большинства».
В области военной доктрины неоконсерваторы опираются на взгляды Бернара Броди, который ныне носит почетный титул «Американского Кааузевица». Броди написал множество книг и статей, в которых анализировал методы ведения современной войны (он скончался в 1978 году). На него произвели большое впечатление обстрелы Лондона немецкими ракетами Фау, большинство из которых были сбиты британскими ВВС'или отклонились от курса и не достигли намеченных целей.
По мнению Броди, этот успех «пассивной обороны», применявшийся британцами, абсолютно невозможен в ядерном веке. Даже одна ракета с ядерной боеголовкой, достигшая цели, способна нанести колоссальный урон. Исходя из этого, Броди делал вывод, что обороняющаяся сторона должна прибегать к «активной обороне», в рамках которой допустимо использование превентивных ударов.
Ряд военных идей неоконсерваторов был применен во время войны во Вьетнаме. Например, они предлагали наносить бомбовые удары с расчетом на достижение не военной победы, а политического и психологического эффекта. Уже тогда была сформулирована концепция, согласно которой ВС США должны быть готовы к ведению любого рода боевых действий в любой точке мира и против любого противника. Нынешний министр обороны США Дональд Рамсфельд трансформирует ВС США именно с учетом этой концепции.
Каковы же взгляды нынешних неоконсерваторов, определяющих перспективы развития внешнеполитической стратегии США?
Обратимся к книге профессора Томаса Барнета, неоднократно консультировавшего Пентагон и разведслужбы США по стратегическим вопросам, под названием «Новая карта Пентагона», которая вышла в апреле 2004 года.
«Война США против режима Саддама Хусейна ознаменовала собой поворотный пункт истории. С этого момента Вашингтон взял на себя всю полноту ответственности за стратегическую безопасность в эпоху глобализации».
По мнению Барнета, весь 21 век будет протекать под знаком новой парадигмы безопасности, смысл которой передает фраза: «разобщенность таит в себе опасность». Иными словами, США следует обратить пристальное внимание на страны, входящие, по терминологии автора, в «Провал», не интегрированный в процесс глобализации».
В связи с этим примечателен следующий пассаж: «Я поддерживаю войну в Ираке не просто потому, что Садам — это сталинист, готовый перерезать глотку любому ради того, чтобы остаться у власти, и не потому, что в последние годы его режим явно содержал тех, кто стремится раскинуть сети террора. На самом деле я сторонник этой войны, потому что длительное участие в военных действиях заставит Америку заняться всем «Провалом», видя в нем стратегически опасное пространство».
На сегодняшний день в зону «не интегрированного «Провала» Барнет включает: Карибский перешеек, фактически всю Африку, Балканы, Кавказ, Центральную Азию, Ближний Восток и значительную часть Юго-Восточной Азии.
Именно сюда должно быть направлено острие внешнеполитической стратегии США, а «если та или иная страна выпадает из процесса глобализации, отвергает ее содержательную часть, резко возрастает вероятность того, что США рано или поздно отправят туда войска».
Вот его аргументация в поддержку войны в Ираке.
«Ближний Восток — это идеальная стартовая площадка. Дипломатия бессильна в регионе, где главный источник нестабильности — внутреннее положение в самих странах, а не взаимоотношения между ними».
«Изменить эту гнетущую обстановку и открыть шлюзы для перемен способно только одно — вмешательство внешней силы, которая в полном объеме возьмет на себя функцию Левиафана. Свержение Саддама, «главного хулигана во всей округе», заставит США играть эту роль более последовательно и решительно, чем они это делали в последние десятилетия.
В первую очередь потому, что Ирак — это Югославия Ближнего Востока, перекресток цивилизаций, исторически нуждавшийся в подцержании порядка».
«Дело это верное, и сейчас самое время им заняться, да к тому же США единственная страна, которой это по плечу. Дерево свободы не зацветет на Ближнем Востоке, пока там нет безопасности, а безопасность занимает самое важное место в экспорте американского государства. При этом имеется в виду не экспорт вооружений, а то внимание, которое ВС США уделяют любому региону, где сохраняется опасность массового насилия. Америка— единственное государство на планете, способное экспортировать безопасность на постоянной основе...».
«Пока Вашингтон не начнет систематический, долгосрочный экспорт безопасности в «не интегрированный в глобализацию «Провал», он будет все настойчивее экспортировать свои недуги в «функциональное ядро глобализации» в виде терроризма и других факторов нестабильности».
Приведенные цитаты со всей очевидностью показывают, что США, оставшиеся после распада СССР единственной сверхдержавой, а по . выражению бывшего министра иностранных дел Франции Ведрина - даже гипердержавой, намерены продолжать создание нового мирового порядка в виде Рах Americana.
Нынешняя правящая политическая элита в Вашингтоне в каком-то сомнамбулическом ослеплении стремится соответствовать пророчеству известного пуританина Джона Уинтропа, однажды заявившего: «Глаза всего мира обращены на Америку, ибо Господь доверил нам особую миссию, и наш долг — осветить будущее».
Со временем это чувство исключительности и веры в себя, по сути, превратились в гражданскую религию, мешающую признать в себе как способность чинить зло, так и пределы творимого Америкой добра.
К сожалению, администрация Буша-младшего и наводнившие её неоконсерваторы не осознают или не хотят осознавать, что представление о том будто США являются двигателем истории, руководимым божественным провидением — всего лишь иллюзия, мешающая укреплению глобальной безопасности.
Вера в то, что Америкой управляет «рука Господня» привела её к переоценке своей власти, и это заставляет лгать себе, не видеть собственных ошибок. Пора понять, что мир существует вовсе не для того, чтобы подстраиваться под американскую модель бытия, а история не всегда подчиняется, возможно, и благородному по своему душевному порыву, но опасному по практическому воплощению волюнтаризму американского истеблишмента.
Не хотелось бы кощунствовать, но теракты 11 сентября оказались как нельзя кстати для того, чтобы с помощью «войны с терроризмом» начать воплощать свои мессианские идеи на практике.
Борьба с терроризмом, в отличие от географически ограниченной линии фронта холодной войны, способна узаконить военное присутствие США буквально в любой точке мира. (Террористы, в принципе: могут находиться где угодно и в любое время нанести свой удар).
К тому же лозунг «борьба с терроризмом» гарантирует самый широкий международный консенсус и не оставляет возможности практически ни одному государству самоустраниться, не говоря уже о критических возражениях, выходящих за рамки тактических деталей осуществления американских планов.
Кроме того, легитимная с точки зрения мирового сообщества «война с терроризмом», совершенно определенно, никогда не закончится, так как не перестанут существовать социальные противоречия, воспроизводящие терроризм. Следовательно. Самая крупная отрасль экономики — ВПК — будет развиваться, и на десятилетия вперед гарантирован сбыт ее продукции.
Между тем США своей гегемонистской политикой уже успели не только внести разногласия между старыми союзниками по евро-атлантическому сообществу, но и наплодить новых врагов в мусульманском мире.
Еще в 2000 году ветеран американской дипломатии Джордж Кеннан заметил: «Этот мир никогда не будет управляться из одного единственного политического центра, какой бы военно-экономической мощью тот ни обладал».
Рассматривая возможные направления развития американской внешнеполитической стратегии нельзя обойти стороной книгу Збигнева Бжезинского под названием «Выбор: глобальное доминирование или глобальное лидерство».
Гуру американской политологии понимает, что «обеспокоенность положением США в качестве мирового лидера может подтолкнуть некоторые нации к поиску возможности ограничить влияние американцев».
«Сложившаяся сегодня на международной арене ситуация оказывается более подвижной, чем на протяжении предыдущих веков. И задача США заключается в том, чтобы придать форму этой кипящей уже много лет массе, которой, возможно, потребуется еще несколько десятилетий для того, чтобы выкристаллизоваться. От американской дипломатии требуется создание определенных составляющих нового миропорядка, подобных тем, что были заложены Америкой сразу же после окончания Второй мировой войны».
«Американское могущество является непреложным фактом, но искусство дипломатии состоит в преобразовании власти в согласие. И для этого необходимо нечто большее, чем просто хорошие отношения со всеми странами, дающие возможность нахождения максимально большего числа решений. Это, прежде всего, подразумевает единый подход к тем проблемам, которые объективно затрагивают все страны: распространение ОМУ, развитие мировой экономики, контроль над эпидемиями и т.д....Сегодня, в самый разгар ближневосточных страстей, внешняя политика США должна смотреть дальше сиюминутных разочарований и обратить свой взгляд к возможности создания основ нового миропорядка...».
Высказываемые Бжезинским взгляды можно считать попыткой «придать «доктрине Буша» человеческое лицо». Вместо обеспечения национальной безопасности путем использования военно-экономической мощи США в глобальном масштабе он предпочитает рассуждать о создании нового миропорядка, основанного на общих либеральных ценностях и идеалах, так как «в век глобализации абсолютная безопасность и татальная оборона недостижимы».
По мнению Бжезинского, начатая администрацией Буша-младшего «война с терроризмом» есть ни что иное, как иррациональная реакция на теракты 11 сентября 2001 года. История показывает: чем больше вовлеченность Вашингтона в проблемы Ближнего Востока, тем выше там поднимается волна террора антиамериканской направленности. А пренебрежительное и высокомерное отношение американского истеблишмента к своим союзникам и международным институтам привела Вашингтон к определенной изоляции на мировой арене.
Главной проблемой международного сообщества, как считает Бжезинский, остается геополитическая нестабильность, источником которой являются «Глобальные Балканы» — регион, протянувшийся от государств, возникших в результате распада Югославии. Через Центральную Азию до Пакистана. Именно сюда США должны направить энергию стабилизации и умиротворения.
С одной стороны, государства Центральной Азии и так уязвимы перед угрозой распространения религиозного экстремизма, а с другой, реакция США на теракты 11 сентября невольно спровоцировала чувство солидарности между ними и мусульманскими странами Ближнего Востока.
В свое время усилия ЦРУ по организации мусульманского сопротивления Советам в Афганистане, а позднее сербам в Боснии оказались не только фактором, мобилизующим религиозное самосознание, но и импульсом, приводящим к радикализации взглядов среди мусульманской молодежи, живущей как в арабских странах, так и в Европе, и в Америке.
Что касается исламского радикализма на Кавказе и в государствах Центральной Азии, то здесь он паразитирует на националистических идеях и носит весьма реакционный и изолированный характер.
Огромнейшее значение Бжезинский придает «стратегическому доминированию США в Каспийском регионе» и укреплению позиций в государствах Центральной Азии.
Следует помнить, что этот «политический пророк» очень часто давал неправильные прогнозы, но все же остается авторитетным политологом, к мнению которого прислушивались и прислушиваются люди из Белого дома.
И хотя Бжезинский продолжает настаивать на беспрецедентных глобальных возможностях США, но пока что вся американская военная мощь не привела к стабильности ни в Ираке, ни в Афганистане. К тому же экономическое благополучие Вашингтона во многом зависит от готовности стран Азии финансировать дефицит американского бюджета.
Он заявляет об отсутствии единой политической воли у Западной Европы и о том, что некогда видевшаяся следующей сверхдержавой Япония сошла с дистанции. Китай же, несмотря на свой экономический рост, останется в обозримом будущем относительно бедной страной с неопределенным политическим будущим. Что касается России, то «она больше не участвует в гонке за лидерство».
Далее Бжезинский пугает наступлением хаоса и анархии в случае гипотетического отказа США от своих геополитических обязательств, например от своего военного присутствия в Европе. Но и он, и министр обороны США Дональд Рамсфельд знают, что никогда не пойдут на этот шаг по доброй воле, и вовсе не из-за необходимости обеспечивать безопасность Западной Европы, а потому что наличие здесь американских военных баз жизненно необходимо для обеспечения стратегических операций США в регионах Ближнего Востока и Центральной Азии. Сохранение НАТО же интересует Вашингтон, главным образом, с точки зрения легитимности дислокации своих войск в Европе.
Со своей стороны европейские государства не торопятся увеличивать свои оборонные бюджеты и «модернизировать свои армии», которые, по планам американских стратегов, будут выполнять черновую вспомогательную работу в будущих авантюрах Пентагона.
Что касается американского военного присутствия в Азии, то, например, расквартированные в Южной Корее войска представляются скорее раздражителем для Пхеньяна, чем гарантией безопасности для Сеула. То же самое справедливо и в отношении американских военных баз в Японии, мешающих Токио налаживать диалог с Пекином.
С одной стороны, Бжезинский называет Америку «ключевым элементом глобальной стабильности», а с другой — отводит ей роль «революционного преобрвователя» существующей международной системы. По сути, его взгляды мало, чем отличаются от внешнеполитической стратегии, реализуемой администрацией Буша-младшего. Рефреном лишь проходит рекомендация стать общепризнанным лидером, а не самоназначенным гегемоном. При этом единственной альтернативой американскому лидерству Бжезинскому представляется геополитический хаос. По сути, он игнорирует саму возможность наличия национальных интересов, отличных от интересов США, что нельзя рассматривать иначе, как утопию сродни «Концу истории» Фукуямы.
История же учит, «что гегемонизм объективно порождает гордыню и высокомерие, что неизбежно привлечет внимание Немизиды, которая не преминет свергнуть зарвавшегося гордеца с возведенного им пьедестала».
Если же вновь вспомнить о «божественной миссии» Америки, столь популярной в политической мысли и риторике со времен Вудро Вильсона и нашедшей отражение в нынешнем дискурсе Буша-младшего, то априорное представление о собственном совершенстве и исключительности зачастую приводит к весьма плачевным результатам.
Бжезинский обижается на Францию и Германию, «не понимающих, что «после 11 сентября мир изменился радикальнейшим образом» и «неадекватно реагирующих на угрозы терроризма».
По мнению же одного французского писателя, «... все это напоминает ситуацию, когда неожиданно обнаруживаешь, что твой уважаемый и любимый дядюшка впал в шизофрению и не способен адекватно воспринимать окружающую реальность, а другие члены семьи стыдливо уклоняются и от объяснений ему создавшегося положения, и от разговоров между собой».
Иными словами, иррациональное поведение США на международной арене после терактов 11 сентября 2001 года не только не стало «ключевым фактором глобальной стабильности», а напротив — внесло «разброд и шатание» во всю геополитическую ситуацию.
В заключение хочется напомнить, что в США грядут президентские выборы и если в случае возврата в Белый дом Буша-младшего проводимая в ближайшие годы политика Вашингтона представляется очевидной, то каков будет расклад в случае победы Керри? Представляется, что 11 сентября стало «моментом истины» в том смысле, что политическая элита Америки независимо от партийной принадлежности и взглядов объединилась в своей поддержке стратегии превентивного применения военной силы и «расширения зоны демократии».
Что же касается России, то при нынешнем раскладе сил вряд ли было бы прагматичным стремление вновь приобрести статус стратегического соперника США. Гораздо разумнее отстаивать свои интересы за столом переговоров, четко рассчитывая свои возможности и шансы. В этой связи хочется вновь обратиться к Пэту Бьюкенену: «Если Россия забудет о поражении в холодной войне и смирится с утратой статуса сверхдержавы, Москва начнет воспринимать Америку как своего естественного союзника в сохранении государственной целостности и независимости. А американцы должны понять, что в любом «столкновении цивилизаций» русские окажутся на передовой линии обороны Запада».