Geum.ru

Государственной Думе Российской Федерации 21 сентября 2001 г. Проблемы совершенствования военно-уголовного закон

Вид материалаЗакон

Содержание


Вихров А.А.
Лавочкин В.О.
Шулепов Н.А.
Подобный материал:
Вопросы типологии национальных систем современного военно-уголовного законодательства

Н.А. Шулепов, заслуженный юрист России, доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин Московского государственного лингвистического университета


Одним из приоритетных направлений в развитии отечественной науки военно-уголовного права должно стать изучение опыта уголовно-правовой борьбы с преступностью в вооруженных силах других государств. В нашей стране сравнительному правоведению в этой сфере уделяется еще недостаточно внимания. Возможно потому, что мы являемся «прямыми наследниками» социалистической школы права, а в советское время, как известно, господствовала иная идеология, острие которой было направлено на массированную критику «реакционной» сущности буржуазных моделей уголовно-правового регулирования военно-служебных отношений, а не на позитивное изучение зарубежного законодательства1.

В постсоветской России проведение военной реформы жестко не увязывается с решением идеологических задач, а нацелено исключительно на обеспечение военной безопасности государства, поэтому каких-либо препятствий для беспристрастного изучения зарубежного опыта, в том числе в области военно-уголовного права, сейчас не существует. В юридической литературе уже сделаны первые шаги в этом направлении2.

Сравнительному военно-уголовному праву был посвящен один из докладов на парламентских слушаниях в Государственной Думе Российской Федерации 21 сентября 2001 г. «Проблемы совершенствования военно-уголовного законодательства»3. В докладе анализировались основные системы военно-уголовного законодательства в современном мире, приводились данные об установлении жесткого контроля над преступностью в вооруженных силах ведущих мировых держав, предлагалось шире использовать зарубежный опыт при обновлении отечественного военно-уголовного законодательства. В качестве аргумента в пользу такого заимствования докладчик сослался на мнение военных криминологов о том, что в ряде западных стран (таких, как США, Великобритания, Франция и Германия), несмотря на достаточно высокий уровень общей преступности, удалось устранить корреляцию между преступностью в государстве в целом и в армии4.

Однако на тех же парламентских слушаниях профессор Х.М. Ахметшин решительно, а главное своевременно предостерег сторонников вестернизации в военно-уголовном законодательстве об опасности внедрения норм и институтов зарубежного права в российскую правовую систему без надлежащего учета особенностей ее становления и развития, специфики отечественной правовой идеологии и законодательной техники. Еще не факт, отметил он, что правовые механизмы, хорошо зарекомендовавшие себя в других странах, дадут аналогичный результат в России.

Действительно, в каждой стране имеются свои, присущие только ей правовые концепции, национальные традиции правовой культуры, специфические правовые институты. Их можно обнаружить как в правотворческой, так и в правоприменительной деятельности. В мире действуют различные системы подготовки юридических кадров. Иными словами, у каждого народа и государства, по образному выражению профессора Ю.А. Тихомирова, есть своя правовая «визитная карточка»5. Поэтому использование опыта других стран, особенно в такой специфической сфере, как уголовно-правовое регулирование военно-служебных отношений, должно строиться на учете многочисленных факторов идейно-политического, военно-стратегического и правового характера. Нельзя также не учитывать, что многие государства находятся на ином уровне, нежели Россия, как военного, так и культурно-правового развития.

Тем не менее сказанное нисколько не умаляет значения сравнительного правоведения в сфере уголовного права, в том числе в сфере военно-уголовного законодательства. Ценность сравнительного правоведения как раз и состоит в том, чтобы «... выявить различного рода нюансы в законодательном регулировании уголовно-правовых отношений, специфику тех или иных юридических категорий, своеобразие правовых дефиниций, сравнить содержание, вкладываемое законодателями различных государств в определенные термины. Поэтому компаративист, проводящий сравнение российского уголовного права с зарубежным, неизменно расширяет предмет науки отечественного уголовного права, обогащая ее тем самым новыми знаниями»6. Сравнительное правоведение, безусловно, обогащает также и предмет науки военно-уголовного права, дает возможность учесть чужие ошибки, выявить и при необходимости использовать в законотворческой деятельности положительные стороны уголовно-правового регулирования в вооруженных силах других стран.

В компаративизме выработаны определенные правила применения сравнительно-правового метода. Одно из них выражено в требовании, чтобы объекты, входящие в предмет сравнительно-правового анализа, были сопоставимы, т.е. связаны между собой общим предметом регулирования. Реализация этого требования в рассматриваемой нами сфере обязывает исследователя первоначально уяснить, какие типы национальных систем военно-уголовного законодательства в современном мире функционируют, к каким из них относятся сопоставляемые объекты, что общего между ними и каковы отличительные признаки. Однако такой типологии ни у нас, ни за рубежом пока не существует. Настоящая статья — первая в юридической науке попытка ее создания.

Решая задачу юридической типологии, безусловно, необходимо принимать во внимание принадлежность исследуемой системы права к той или иной правовой «семье», поскольку именно данное понятие «отражает своеобразие правопонимания разных народов и наций, источников их правовых систем»7. В то же время важно иметь в виду, что «даже при самом тщательном отборе классифицирующих признаков компаративисты говорят о праве страны в целом, тогда как отдельные его отрасли могут принадлежать и к другим правовым системам»8.

В общей теории права предложены многочисленные классификации правовых систем9. Их различия основаны на несовпадении используемых критериев типологии. Сегодня отсутствует единое мнение о том, каким путем должна быть проведена эта группировка, какие «семьи» права необходимо признать в итоге. Однако следует согласиться, что при определении принадлежности правовой системы государства к той или иной правовой «семье» в первую очередь должны учитываться: ее историческое происхождение и тенденции развития; господствующие юридические доктрины, их специфика; выделяющиеся своим своеобразием правовые институты; правовые источники и методы их толкования; идеологические факторы10.

Известный французский компаративист Рене Давид и его последователи выделили три основные правовые «семьи»: романо-германского, общего (англосаксонского)11 и социалистического права. Среди других правовых систем ими на особое место поставлено мусульманское право12.  Аналогично классифицируются национальные системы уголовного права (как проявление правовых систем в целом)13.

В последние годы объективные потребности развития мировой экономики, торговли и международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и преступностью предопределили тенденцию сближения различных правовых «семей», особенно англосаксонской и романо-германской14 . На этот процесс существенное влияние оказывают нормы и принципы международного права15. Тем не менее существенные различия еще сохраняются, чего нельзя не учитывать, анализируя источники военно-уголовного законодательства различных государств.

В англосаксонской системе уголовного права, имеющего публично-правовую основу, особое значение, как известно, имеют процессуальные действия, судейское правотворчество. Чтобы придать этой системе стабильность, которую в других странах обеспечивает закон, судебная практика ввела правило обязательности прецедента. Именно этим объясняется стихийность и необозримость правового массива, отсутствие рациональных начал и логики в его построении16. Акты, составляющие данную отрасль, включая уголовно-правовые нормы, не исчерпываются только ими, а содержат нормы иных отраслей права: уголовно-процессуального, административного, пенитенциарного, трудового и др.

Характерной чертой англосаксонского военно-уголовного законодательства являются разобщенность его источников и их большое количество. В Великобритании, к примеру, нормы военно-уголовного права включены в три основных закона (Закон об Армии 1955 г.,17 Закон о военно-воздушных силах 1955 г.18, Закон о дисциплине в военно-морском флоте 1957 г.19), а также в другие законы и многие нормативные правовые акты различной силы. Такие акты, именуемые приказами, установлениями, инструкциями или правилами, призваны, по официальной доктрине, дополнять, конкретизировать те или иные нормы законов. В реальной же действительности они «поправляют» нормы законодательных актов, наполняют их новым содержанием. К их числу может быть отнесен комментарий (разъяснительные примечания) к Закону о дисциплине в вооруженных силах от 25 мая 2000 г. Во введении к этому документу говорится, что он «подготовлен Министерством обороны, чтобы помочь читателю в понимании этого Закона и содействовать его правильному применению. Он не является частью Закона и не подтвержден парламентом»20.

Особое место в рассматриваемом массиве нормативных актов занимает Руководство по военному праву21, положения которого выходят далеко за рамки простого комментирования законодательства, в нем содержится ряд самостоятельных норм военно-уголовного права. Одним из последних актов, пополняющих британскую систему источников военно-уголовного законодательства, является Закон о вооруженных силах 2001 г., содержащий нормы, касающиеся судопроизводства в военных судах и вопросов применения уголовных наказаний к военнослужащим22.

Таким образом, в Великобритании в «чистом» виде единого источника военно-уголовного права не существует, что характерно в целом для англосаксонской системы права23. Тем не менее определенная система нормативных правовых актов, содержащих нормы военно-уголовного законодательства, все же существуют. Основополагающим из них является Закон об армии 1955 г. (Army Act, 1955). В части II названного Закона «Дисциплина, судебное разбирательство и наказуемость воинских преступлений» содержатся нормы Общей части военно-уголовного законодательства (о покушении, соучастии, видах воинских наказаний и пр.), сформулированы основные составы воинских преступлений, установлены пределы их наказуемости (ст.ст. 24—75). Уголовно-правовые нормы Закона об армии 1955 г. почти дословно воспроизведены в Законе о военно-воздушных силах 1955 г. и Законе о дисциплине в военно-морском флоте 1957 г.

Английское право оказало большое влияние на развитие правовой системы США, в том числе на становление военно-уголовного права24. Несмотря на различия современных правовых систем Англии и США, эти два государства вместе образовали «семью» общего (англосаксонского) права. Однако в отличие от Великобритании в США военно-уголовное законодательство частично кодифицировано, включено в правовую систему страны в виде федерального закона — Единого кодекса военной юстиции 1951 г. (Uniform Code of military justice, сокращенно — UCMJ), который включен в Свод законов США и с многочисленными изменениями (дополнениями) действует по настоящее время25.

Содержание UCMJ отражается в его структуре. Он состоит из XI глав: общие положения (ст.ст. 1—6а); задержание и меры пресечения (ст.ст. 7—14); дисциплинарные взыскания (ст. 15); юрисдикция военных судов (ст.ст. 16—21); образование военных судов (ст.ст. 22—29); досудебное производство (ст.ст. 30—35); судебное разбирательство (ст.ст. 36—54); приговор (ст.ст. 55—58а); пересмотр дел военных судов (ст.ст. 59—76); карательные статьи (ст.ст. 77—134); разные положения (ст.ст. 135—140).

Как видно из описания структуры UCMJ, нормы собственно военно-уголовного права сосредоточены в гл. X. Они устанавливают, в частности, ответственность за различные государственные, воинские и общеуголовные преступления. Однако было бы неверным ограничиваться, характеризуя уголовно-правовое значение UCMJ, лишь этой его частью. Так, ст. 2 определен круг субъектов военно-уголовного законодательства. В ст. 13 сформулировано правило о недопустимости применения наказания до суда. В ст. 43 установлены сроки давности. В ст.ст. 55—58 провозглашаются общие начала назначения и исполнения наказания. В ст.ст. 36 и 140 установлено право президента США издавать уголовно-правовые нормативные акты и делегировать эти полномочия нижестоящим военачальникам. UCMJ применяется в совокупности с Руководством для военных судов США26 и подзаконными актами высшего военного командования — президента, министра обороны, министров видов вооруженных сил.

Таким образом, национальные системы военно-уголовного законодательства США и Великобритании хотя и относятся к одной правовой семье, но не тождественны друг другу, имеют много отличительных черт, что дает основание в англосаксонской системе права выделить два типа такого законодательства — «британское» и «американское». Военно-уголовное право Великобритании имеет многочисленные источники различной силы, они носят комплексный характер и распространяют свое действие, как правило, в пределах одного вида вооруженных сил. В США установлена единая для всех видов вооруженных сил система военно-уголовного законодательства, основные положения института уголовной ответственности военнослужащих урегулированы в одном нормативном правовом акте. Вместе с тем в отличие от систем европейского (континентального) права в США, как и в Великобритании, многие вопросы реализации военно-уголовного законодательства урегулированы в подзаконных актах — наставлениях, инструкциях и пр. В этих странах значительную роль в осуществлении правосудия в армии играет военное командование.

Романо-германская «семья» образована из правовых систем стран континентальной Европы. Словосочетание «романо-германское право» отражает связь этого права, с одной стороны, с древнеримским правом, а с другой — с правовыми обычаями германцев (германских племен), населявших Западную Европу после распада Римской империи.

Развитие континентального европейского уголовного законодательства протекало в рамках систем права, которые отличали: наличие писаной конституции, за которой признавалась высшая юридическая сила; строгая отраслевая классификация системы права; кодификация законодательства; строгая систематизация источников права, где главенствующее место принадлежит конституционным нормам. Уголовное право этой правовой «семьи» основано на признании закона единственным источником уголовного права, на кодификации уголовных законов в сочетании с предельной лаконичностью их языка, предполагающей предельно обобщенные формулировки уголовно-правовых норм.

Важно заметить, что римское право, на фундаменте которого формировалась романо-германская правовая «семья», имело развитое для того времени военно-уголовное законодательство, глубоко дифференцированное как по составам преступлений, так и по видам наказаний. Оно достаточно полно отражало особенности военной службы легионеров и психологические условия, в которой она проходила. Дигесты 533 г. (или свод законов Pandectae — «все вмещающее») в титуле об армии уже тогда проводили различия между преступлениями общими или общеуголовными (delicta communia) и воинскими (delicta militaria propria).

В римском праве, к примеру, воинские преступления делились на следующие группы: а) нарушения общей дисциплины (потеря бдительности, нарушение служебных инструкций, утеря оружия или инвентаря); б) нарушения субординации (неповиновение, недостаточное уважение по отношению к начальнику); в) уклонение от военной службы (дезертирство, самовольное отсутствие); г) нарушения присяги (измена, переход на сторону врага); д) трусость (членовредительство, симуляция, бегство с поля боя); е) бунт (подстрекательство к восстанию, восстание, активное выражение совместного недовольства).

За совершение воинских преступлений было предусмотрено семь видов наказания: телесное наказание, денежный штраф, дисциплинарная служба, штрафной перевод в другое место службы, снижение в должности, исключение из армии, смертная казнь27. Римское военно-уголовное право регулировало порядок применения наказаний. Телесные наказания и штраф применялись офицерами в дисциплинарном порядке, а другие наказания — специальным военным трибуналом28.

Точно так же, как по мере роста рыночных отношений римское частное право, рассчитанное на общество, где господствует частная собственность, все больше использовалось зарождающейся буржуазией, с созданием в европейских государствах регулярной армии были востребованы нормы римского военно-уголовного права.

Наиболее интенсивно процесс кодификации военно-уголовного законодательства протекал в XIX в., который ознаменовался принятием военно-уголовных кодексов во многих европейских странах. Необходимость в таких законах возникла в связи с введением воинской повинности29.

По аналогии с другими отраслями права романо-германское военно-уголовное право этой «семьи» отличается нормативной упорядоченностью и структурированностью источников, следованием общеправовым принципам, обеспечением строгой юридической техники. Господствующая роль в нем принадлежит закону, он признается единственным источником права. Причем имеются в виду не только военно-уголовный закон, но и конституция государства, уголовный кодекс и другие законы, регулирующие в какой-либо части военно-служебные отношения.

Было бы ошибкой, однако, полагать, что массив романо-германского права однороден. В национальных законодательствах обнаруживаются настольно существенные различия, что у некоторых авторов даже возникает сомнение относительно единства романо-германской правовой «семьи». Наиболее заметное проявление это нашло в постоянном противостоянии германской и французской правовых систем.

Рене Давид, соглашаясь с тем, что каждая из правовых систем континента по-своему оригинальна, призывает не переоценивать имеющиеся между ними различия. «В конечном счете, — пишет он, — их сходство весьма велико, особенно если рассматривать системы в целом. Поэтому без всякого опасения мы может говорить о романо-германской семье, отказавшись от поисков в ней подгрупп. Таковые могут быть обнаружены, но лишь на уровне одной или нескольких отдельных отраслей права»30. Одной из таких отраслей является военно-уголовное право, где можно выделить, по крайней мере, два типа законодательства — германское и французское.

«Германский» тип характеризуется наличием самостоятельного военно-уголовного кодекса с его Общей и Особенной частями. Причем такой кодекс состоит только из норм материального права, регулирующих исключительно воинские охранительные уголовно-правовые отношения.

Наиболее завершенную форму данный тип военно-уголовного права приобрел в Германии. Основным его источником является Wehrstrafgesetz (WStG) — Военно-уголовный закон с четкой и ясной структурой. Он охватывает все уголовно наказуемые деяния, связанные с нарушением военно-служебных обязанностей. WStG содержит нормы как Общей, так и Особенной частей военно-уголовного права.

В настоящее время в ФРГ действует WStG 1957 г.31 в редакции Закона от 24 мая 1974 г.32  с последующими изменениями и дополнениями33 . WStG является специальным правовым актом, который отвечает потребностям бундесвера и дополняет общее уголовное законодательство. WStG содержит только материальные нормы уголовного права. Уголовно-процессуальные и военно-административные нормы в нем отсутствуют.

Военно-уголовные кодексы (законы) подобного типа действуют также в Австрии,34 Дании35, Испании36, Нидерландах37, Швейцарии38 и некоторых других странах39 . Однако если в Германии и Австрии процедурные вопросы реализации уголовной ответственности военнослужащих урегулированы в общем уголовно-процессуальном законодательстве и военные суды в этих странах упразднены, то в таких странах, как Испания, Нидерланды и Швейцария действуют самостоятельные военные уголовно-процессуальные кодексы, а уголовные дела в отношении военнослужащих в этих странах рассматривают специальные военно-судебные органы.

Тип военно-уголовного законодательства, сформировавшийся во Франции, также был воспринят во многих странах Европы, в частности, в Италии, Португалии, а также в бывших колониях Франции. Особенностью источников данного типа законодательства является наличие в них норм как военно-уголовного, так и уголовно-процессуального права. Не случайно во многих странах мира они именуются не военно-уголовными кодексами, а кодексами военной юстиции, в которых число и объем процессуальных норм лишь незначительно уступает числу и объему норм собственно военно-уголовного права, а в некоторых странах даже превышает их массив.

По данному признаку источники французского военно-уголовного права напоминают законодательные акты англосаксонской системы права. Высказано мнение, что военно-уголовное законодательство Франции создано по американскому образцу40. Данный вопрос требует специального рассмотрения. В рамках настоящей статьи отметим, что между ними действительно много внешнего сходства, но есть и существенные различия, прежде всего содержательного характера. В источниках англосаксонской системы права в отличие от «французского» романо-германского права, помимо уголовно-правовых и уголовно-процессуальных норм, присутствуют многочисленные нормы других отраслей законодательства.

В настоящее время во Франции действует Кодекс военной юстиции 1965 г. (Code de justice militaire, сокращенно — CJM) в редакции 1982 г.41 с изменениями и дополнениями от 16 декабря 1992 г., вызванными принятием нового Уголовного кодекса42, и от 10 ноября 1999 г., внесенными в связи с судебной реформой43. CJM состоит из четырех книг, включает свыше 500 статей, в большинстве из которых урегулированы вопросы военного судоустройства и уголовно-процессуального права. Собственно уголовно-правовые нормы помещены в книге III CJM «Наказания, применяемые военными судами, и воинские преступления», состоящей из 110 статей. О том, что CJM ближе к уголовно-процессуальному праву, чем к уголовному, свидетельствует хотя бы тот факт, что данный закон традиционно публикуется вместе с Уголовно-процессуальным кодексом Франции как своеобразное приложение к нему.

Военно-уголовный кодекс Италии для мирного времени (Codice penale militare di pace)44, не считая Военно-уголовного кодекса военного времени (Codice penale militare di guerra)45, содержит 433 статьи, из которых только 260 статей можно отнести к материальному военно-уголовному праву, а остальные — к процессуальному.

Таким образом, в рамках романо-германской правовой «семьи», объединяющей главным образом правовые системы Западной Европы, сформировались два близких друг другу типа военно-уголовного права — «германский» и «французский», особенности каждого из которых нашли свое отражение в структуре и содержании их специальных источников46.

Под воздействием романо-германского права формировалось военно-уголовное законодательство России, особенно в петровский и более поздний периоды. Наиболее заметными его источниками являются: «Краткий артикул, избранный из древних христианских воинских прав и пр.» (1706 г.)47; «Артикул воинский с кратким толкованием» (1716 г.)48; Военно-уголовный устав 1839 г.49; Воинский устав о наказаниях 1869 г.50  В основе многих положений Воинского артикула Петра I и Воинского устава о наказаниях 1869 г. лежат нормы, позаимствованные из немецких законов51. В царской России, как и в Европе, термином «военно-уголовное право» обозначалась одна из подотраслей уголовного права52.

Право европейского континента в многовековой истории не раз подвергалось испытаниям как целостность в силу различия национальных экономических структур и политических режимов. Наиболее серьезное из них в октябре 1917 г. завершилось созданием в России государства и права нового типа — социалистического. Социалистическое право «было в основном продуктом и средством юридизированного обеспечения теории и практики большевизма и соответственно радикального военно-коммунистического строя, прикрываемого идеологизированными понятиями и терминологией «научного социализма». По своей природе оно представляло собой право власти, соединенное с правом войны»53.

Революционные события 1917 г. привели к созданию в России, а затем и в СССР военно-уголовного законодательства нового, социалистического типа, отличающегося чрезмерной политизацией правового материала, стремлением придать военно-уголовному законодательству черты чрезвычайного права, жесткой зависимостью уголовной юстиции в армии от военного командования и партийно-политических органов. С помощью СССР аналогичная система военно-уголовного законодательства была создана в Монголии, вставшей на путь строительства социализма.

После Второй мировой войны социалистический лагерь пополнили Польша, Чехослования, Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия, Албания, ГДР, КНДР, позже — КНР, Вьетнам, Куба. Под влиянием советского права в этих странах были созданы правовые системы аналогичного, т. е. социалистического типа, одной из особенностей которого явилось негативное отношение к самой идее формирования науки военно-уголовного права и отрицание необходимости кодификации военно-уголовного законодательства. Всякие попытки обосновать целесообразность такой кодификации решительно пресекались, поскольку считалось, что наличие специальных военно-уголовных законов характерно лишь для империалистических государств, ведущих агрессивную военную политику.

Так, после создания в СССР Военно-юридической академии (1939 г.) научно-исследовательская работа в сфере военно-уголовного права резко активизировалась. Издавались учебники, монографии, научные статьи по актуальным вопросам применения уголовного права в условиях вооруженных сил. С участием начальника академии профессора В.М. Чхиквадзе был подготовлен и опубликован проект Военно-уголовного кодекса СССР54.

Однако уже в 1954 г. идеи формирования военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права подверглись острой критике. В постановлении совета Военно-юридической академии от 15 апреля 1954 г. «О задачах профессорско-преподавательского состава по ликвидации ошибок и извращений в научно-исследовательской работе по вопросам уголовного, судебного и административного права и недостатков в разработке вопросов военного законодательства» концепция военно-уголовного права была признана «надуманной, научно-несостоятельной и практически вредной».55

По наблюдению профессора Х.М. Ахметшина «решения Совета академии изменили направление и содержание научно-исследовательской работы в области советского военного законодательства и, в частности, военно-уголовного законодательства. Усилия научно-педагогического коллектива кафедры уголовного права академии были сосредоточены главным образом на теоретическом анализе конкретных видов воинских преступлений в рамках одной из глав особенной части советского уголовного права»56.

В наши дни уголовно-правовое регулирование в вооруженных силах бывших советских республик, а также стран, которые избрали социалистический путь развития или входили в социалистический лагерь до его распада, по форме осуществляется, как и прежде. Нормы об уголовной ответственности военнослужащих включены в этих странах в уголовные кодексы, составляют с ними единое целое.

К примеру, в Болгарии в 1956 г. гл. XIV Уголовного кодекса «Воинские преступления» заменила Военно-уголовный закон 1949 г. и действует до сих пор57.

В процессе реформы китайского Уголовного кодекса, вступившего в новой редакции в силу 1 октября 1997 г., прежнее Временное положение о наказании военнослужащих за преступления против воинского долга 1981 г.58  было отменено. Новый Уголовный кодекс — единственный источник китайского военно-уголовного права, основные положения которого закреплены в ст.ст. 420—45159.

Уголовный кодекс Польши, принятый в 1997 г.60, состоит из трех частей — Общей, Особенной и Воинской. Воинская часть является, по сути, относительно самостоятельным военно-уголовным кодексом, но внутри Уголовного кодекса. В соответствии со ст. 317 допускается изменение положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса применительно к основаниям и формам реализации уголовной ответственности военнослужащих и лиц, приравненных к ним. Воинская часть включает в себя ряд положений Общей части уголовного права, которые составляют гл. XXXVIII Уголовного кодекса «Общие положения, касающиеся военнослужащих». Последующие шесть глав Воинской части Уголовного кодекса посвящены описанию признаков конкретных составов воинских преступлений.

Уголовный кодекс Белоруссии 1999 г., вступивший в силу 1 января 2001 г.61, содержит разд. XIV «Преступления против военной службы», который, в свою очередь, состоит из двух самостоятельных глав. Одна из них называется «Преступления призывников и военнообязанных» (ст.ст. 434—437), другая — «Воинские преступления» (ст.ст. 438—465).

В Уголовном кодексе Украины 2001 г. нормы, устанавливающие ответственность за преступления против установленного порядка несения военной службы, обособлены в разд. XIX (ст.ст. 401—435)62 , а в Уголовном кодексе Республики Казахстан 1997 г. — в гл. 16 (ст.ст. 366—393)63.

Та же картина наблюдается в бывших советских прибалтийских республиках. Так, в Уголовном кодексе Литвы 2000 г. нормы военно-уголовного законодательства являются его неотъемлемой частью, составы воинских преступлений сконцентрированы в гл. XLVI «Преступления и уголовные проступки против службы охраны края» (ст.ст. 314—330)64.

В России обособленного военно-уголовного законодательства также не существует. Уголовный кодекс Российской Федерации является единственным источником уголовного, в том числе военно-уголовного, права. В него включены все нормы, определяющие особенности применения к военнослужащим мер уголовной ответственности. Конкретные составы преступлений против военной службы изложены в гл. 33 Уголовного кодекса.

Аналогично сконструированы уголовные кодексы и в других, не упомянутых нами странах, входящих в рассматриваемую группу, несмотря на то, что одни из них сохранили социалистический строй, другие — находятся на переходном этапе развития, третьи — успешно развивают капиталистические отношения. Данный феномен, на наш взгляд, можно объяснить правопреемственностью и правовыми взглядами населения этих стран, общностью правопонимания, традициями, схожестью юридического языка и форм построения законодательства. Нельзя не учитывать культурно-историческую и морально-психологическую близость многих народов евразийского пространства, а также влияние российского права на формирование их национальных правовых систем.

Возникает вопрос о типе современного военно-уголовного законодательства, действующего в постсоциалистических государствах, где правовое регулирование уголовной ответственности военнослужащих иное, чем в более развитых западных странах. Представляется, что трансформация социалистического права инициировала формирование так называемого «евразийского» типа военно-уголовного законодательства, наиболее существенные черты которого выражаются в отсутствии обособленных источников военно-уголовного законодательства и как следствие в отношении к нему как к неотъемлемой части единой отрасли уголовного права. В рассматриваемых странах отсутствуют также специальные законы, устанавливающие уголовно-процессуальный порядок реализации уголовной ответственности военнослужащих, роль военного командования в уголовном судопроизводстве сведена до минимума. «Евразийская» модель уголовно-правового регулирования в вооруженных силах не исключает наличия даже в мирное время разветвленной системы военных судов.

Можно предположить, что в перспективе произойдет более глубинная дифференциация национальных систем права «евразийского» типа. Возможно, одни из них примкнут к северным (скандинавским) системам права, другие — к азиатско-мусульманским, третьи — к романо-германским. Не исключено формирование славянской правовой «семьи». По этому поводу профессор Ю.А. Тихомиров пишет: «В повестке дня вопрос: какими путями будут развиваться правовая система России и правовые системы стран Центральной и Восточной Европы? Вольются ли они в большую семью континентального права, в какой мере будет испытываться в России как многонациональной стране влияние мусульманского права, есть ли условия для формирования общего славянского права, каким будет общее постсоциалистическое пространство? Эти вопросы требуют объективных ответов, ибо без них правовое развитие страны будет стихийным и подверженным любому внешнему воздействию»65.

Вероятнее всего, об этом свидетельствует общее направление изменений в уголовно-правовой идеологии и уголовном праве постсоветской России66, наше отечественное военно-уголовное законодательство будет развиваться по пути сближения с правом тех европейских государств, которые представляют «германский» тип военно-уголовного законодательства. Их роднят исторические корни, схожесть отдельных институтов и конкретных норм. Данное обстоятельство не исключает возможности в отдаленной перспективе реализации идеи о принятии в России самостоятельного военно-уголовного закона, предназначенного для применения в условиях как мирного, так и военного времени. Однако в настоящее время преждевременно ставить такую задачу. Прежде всего потому, что не использованы все возможности совершенствования военно-уголовного законодательства в рамках действующего Уголовного кодекса Российской Федерации. К тому же, как показывают последние события, в западном мире наметилась устойчивая тенденция сближения военно-уголовного законодательства с общим уголовным правом, военно-уголовные законы рассматриваются там теперь лишь как дополнение к уголовному кодексу. Не исключено, что в будущем западноевропейское уголовное право, как и в России, будет полностью кодифицировано.

_____________________________________________

1 См.: Вихров А.А. Военно-уголовное право США — орудие реакции и войны. — Л., 1989; Кудрявцев В.Н. Реакционная сущность военно-уголовного законодательства империалистических государств // Воинские преступления: Учебник. — М., 1970; Кучер Г.И. Реакционная сущность военно-уголовного законодательства США // Правоведение. — 1967. — № 6.

2 См.: Лавочкин В.О. Военно-уголовное законодательство Великобритании (правовое исследование): Дисс. ... канд. юрид. наук. — М., 1991; Сидорин В.В. Сравнительно-правовой анализ национальных систем военно-уголовного законодательства России, Франции и Германии: Дисс. ... канд. юрид. наук. — М., 2000; Шулепов Н.А., Сидорин В.В. Теоретические основы совершенствования военно-уголовного законодательства с использованием опыта зарубежных стран: Монография. — М., 2000; Шулепов Н.А. Правовое регулирование уголовной ответственности военнослужащих в Великобритании, США, Франции и ФРГ: Учебное пособие. — М., 2001.

3 См.: Шулепов Н.А. Зарубежный опыт формирования современного военно-уголовного законодательства: Доклад на парламентских слушаниях в Государственной Думе 21 сентября 2001 г. (см. стенограмму). (О неоднозначной реакции на эти слушания и на внесенный в Государственную Думу РФ соответствующий законопроект см.: Янович М. Поправки в УК не всем нравятся // Российская газета. — 2002. — 11 января).

4 См.: Иншаков С.М. Преступность в армии: иллюзии и реальность // Преступность и законодательство. — М., 1996. — С. 332.

5 См.: Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. — М., 1996. — С. 14.

6 См.: Малиновский А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. — М., 2002. — С. 3.

7 Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. — М., 1996. — С. 112.

8 Решетникова И.В. Доказательственное право Англии и США. — М., 1999. — С.11.

9 См.: Алексеев С.С. Теория права. — М., 1995. — С. 276—281; Боронбеков С. Современные уголовно-правовые системы и школы. — Рязань, 1994; Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. Общая часть. — М., 2001; Осакве К. Сравнительное правоведение в схемах: Общая и Особенная части. — М., 2000; Саидов А.Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности). — М., 2000. .

10 См.: Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Т.1. — М., 1995. — С. 108—117.

11 Нередко данную правовую семью именуют англо-американской, имея в виду, что ее основу составляют национальные системы права Великобритании и США. См.: Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии). — М., 1997. — С. 14.

12 См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. — М., 1998. — С. 21—25.

13 См.: Наумов А.В. Уголовное право. Общая часть. — М., 1996. — С. 504—528.

14 См.: Дусаев Р.Н. Эволюция уголовного права стран Западной Европы и США. — Петрозаводск, 1999; Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права XX в. и его перспектива XXI в. // Государство и право. — 1998. — № 6. — С. 50—58.

15 См.: Наумов А.В. Влияние норм и принципов международного права на сближение уголовного права различных систем // Уголовное право в XXI веке: Материалы научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова 31 мая — 1 июня 2001 г. — М., 2002. — С. 18—23.

16 См.: Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Указ. соч. — С. 26—32.

17 Army Act, 1955 // The public general acts and church assembly measures of 1955. — L., HMSO, 1956. — Chapter 18.

18 Air Force Act, 1955. The public general acts and church assembly measures of 1955. — L., HMSO, 1956. — Сhapter 19.

19 Naval Discipline Act, 1957. — The public general acts and church assembly measures of 1957. — L., HMSO, 1958.

20 Explanatory Notes to Armed Rorces Discipline Act 2000. Chapter 4.

21 Manual of Military Law 2000; The Summary Appeal Court (Army) Rules 2000; Army Custody Rules 2000; The Armed Forces Discipline Act 2000 (Transitional Provisions); Custody and Summary Dealing (Transitional Provisions) Regulations 2000; The Courts-Martial (Army) Rules 2000; Custody and Summary Dealing (Army) Regulation 2000; Commander’s Guide to Sentencing // Http: // www.army.mod.uk / military law.

22 Текст доступен на интернет-сайте lation.hmso.gov.uk/acts/acts2001/20010019.htm

23 Подробнее см.: Лавочкин В.О. Источники военно-уголовного законодательства Великобритании // Сборник статей ВКИ. — М., 1990. — № 26.

24 Schlueter D. A. The Court-Martial: A Historical Survey // Military Law Review, vol. 87, 1980.

25 Title 10, United States code. — Armed forces. Chapter 47. Uniform Code of military justice. — Wash., 2000. P.160—223.

26 Manual for courts-martial 2000. — Wash., 2000.

27 Schwenck, Hans-Gьnter: Wehrstrafrecht im System des Wehrrechts und in der gerichtlichen Praxis, Frankfurt/M., 1973. — S. 44—45.

28 См.: История государства и права зарубежных стран. Ч. 1. — М., 1999. — С. 183—184.

29 Bauer, Franco: Selbstverstьmmelung und Dienstentziehung durch Tдuschung im deutschen Strafrecht. Aachen: Shaker, 1997. — S. 7.

30 См. подробнее: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. — С. 54—55.

31 Wehrstrafgesetz (WStG). BGBI. I 298 —1957.

32 BGB1. I S. 1213—1974.

33 BGB1. I S. 2326 — 1979; BGB1. I S. 2038 — 1997; BGB1. I S. 3108 — 1997; BGB1. I S. 64 — 1998.

34 Действующий Военно-уголовный закон Австрии принят 30 октября 1970 г., вступил в силу 1 января 1971 г. // Militдrstrafgesetz (MilStG). Bundesgesetz von 30. Oktober 1970. (см. BGB1. № 344 (Bundesgesetzblatt) von 3. Dezember 1970). В названный Закон наиболее существенные изменения и дополнения были внесены в 1974, 1987, 1998, 2000 гг. (BGBl. № 511 — 1974; BGBl. № 605 — 1987; BGBl. № 30 — 1998; BGBl. № 86 — 2000).

35 Текст доступен на интернет-сайте http//www.icrc.org/ihl-nat.nsf/WebALL/openview.

36 Ley Orgаnica 13/1985, de 9 de diciembre, del Codico Penal Militar, Boletin Oficial del Estado, No. 296, 11 December 1985.

37 См.: Правовые системы стран мира: Энциклопедический справочник. — М., 2001. —С. 468.

38 Военно-уголовный кодекс Швейцарии (СРМ) принят 13 июня 1927 г., вступил в силу 1 января 1928 г. и действует в редакции от 24 сентября 2002 г. (Code pйnal militaire // Recueil systйmatique du droit fйdйral, 321.0).

39 Анализ источников военно-уголовного права отдельных зарубежных стран автор статьи предполагает осуществить в последующих публикациях

40 См.: Воинские преступления. — М., 1970. — С. 332.

41 Code de procйdure pйnale // Code de justice militaire. — Paris, Dalloz, 2002.

42 Loi no 92-1336 du 16 dйcembre 1992 relative а l’entrйe en vigueur du Nouveau Code pйnal et а la modification de certaines dispositions de droit pйnale et de procйdure pйnale rendue nйcessaire par cette entrйe en vigueur // Journal officiel de la Rйpublique franзaise. — 23 dйc. — 1992. — № 298.

43 Loi no 99-929 du 10 novembre 1999 portant rйforme du code de justice militaire et du code de procйdure pйnal // Journal officiel de la Rйpublique franзaise. — 11 nov. — 1999. — № 262.

44 Codice penale militare di pace. htth://www.militari.org/legge/codici penali militari.htm.

45 Codice penale militare di guerra. Указанный кодекс в отдельных случаях может применяться и в мирное время, что нередко подвергается критике в итальянской печати. Codice penale militare di guerra: entra automaticamente in vigore anche nelle missioni di pace (di Maria Lina VECA) // RIVISTA SOCIO-CULTURALE fondata da Maurizio Lintozzi, 12/11/2001.

46 Более подробно см.: Военно-уголовное законодательство. — М., 2002. — С. 388—417.

47 См.: Шмидт Ф. Начертание о начале и успехах в устроении регулярного войска и морского флота в России. — М., 1798.

48 Первый Полный Свод законов Российской империи в 45 томах. Т.4. № 2310; Т.5. № 30006; Т.6. № 3531 и др.

49 Свод Военных Постановлений с 1838 г.

50 Свод Военных Постановлений. — СПб, 1893. — Кн. 22.

51 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т.1. — М., 1994. — С.111.

52 См.: Кузьмин-Караваев В. Д. Военно-уголовное право. I. Часть общая. — Спб, 1895.

53 Алексеев С.С. Теория права. — М., 1995. — С. 294.

54 См.: Чхиквадзе В.М. О необходимости создания военно-уголовного кодекса Союза ССР, с приложением проекта военно-уголовного кодекса СССР. — М., 1947.

55 Материалы сессии Совета академии, посвященной теоретическим вопросам советского военного законодательства, 14—15 апреля 1954 г. — М., 1954. См. также: Лопухов Р.А. По поводу «теории» военно-уголовного права // Социалистическая законность. — 1954. — № 10.

56 Ахметшин Х.М. Советское военно-уголовное законодательство: Учебное пособие. — М., 1972. — С. 13.

57 См.: Правовые системы стран мира: Энциклопедический справочник. — С. 86.

58 См.: КНР. Конституция и законодательные акты. — М., 1984. — С. 367—371.

59 См.: Ахметшин Х.М., Ахметшин Н.Х., Петухов А.А. Современное уголовное законодательство КНР. — М., 2000. — С. 367—371.

60 См.: Уголовный кодекс Республики Польша. — СПб, 2001.

61 Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь № 76 от 15.10.1999 г.

62 См.: Научно-практический комментарий Уголовного кодекса Украины от 5 апреля 2001 г. / Под. ред. Н.И. Мельника, Н.И. Хавронюка. — Киев, 2002.

63 См.: Ведомости Парламента Республики Казахстан. — 1997. — № 15—16. — Ст. 211.

64 См.: Уголовный кодекс Литовской Республики. — СПб, 2003.

65 Тихомиров Ю.А. указ. соч. — С. 128.

66 Nikolaj A. Szuliepov. Gіуwne kierunki modernizacji prawa w Rosji. // Transformacja systemowa w Polsce i Rosji sukcesy i zagrozenia.Poznan: Uniwersytet im. Adama Mickiewicza Instytut Nauk Politycznych i Dziennikarstwa, 2000. — S. 57—61.