Искренность респондентов в массовых опросах

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 26

* * *

Несмотря на то что за последние десятилетия метод рандомизации был серьезно усовершенствован по сравнению с его первоначальным базовым вариантом, адаптирован к различным версиям интервью и сегодня представляет собой целый комплекс весьма изощренных в техническом и методическом плане процедур [337], некоторые из объективно присущих ему недостатков по-прежнему остаются. В частности, по оценкам специалистов, он весьма дорогой и трудоемкий, требует значительного ресурсного обеспечения на подготовку, предварительное тестирование и полевую фазу [268; 381]. Кроме того, получаемые с его помощью данные не могут быть коррелируемы с дополнительной информацией о личности респондента, что существенно ограничивает операционные возможности данного метода, а также его объяснительный и аналитический потенциал. Как и другие аналогичные методы, гарантирующие объективную анонимность, он исключает возможность работы в панельном режиме и проведение последующих интервью с респондентами с целью проверки первоначально полученных сведений и отслеживания динамики изучаемых характеристик.

Сказанное в полной мере относится и к процедуре «контаминации». Попытки ее адаптации к решению лонгитюдных задач за счет отказа от принципа объективной анонимности оборачиваются заметным снижением качества сенситивных измерений.

И наконец, данные, получаемые посредством RRT, в большинстве случаев не поддаются критериальной валидизации в силу латентного характера изучаемых процессов и отсутствия объективных эталонов. Если бы таковые были доступны исследователям, то в применении указанной техники не было бы никакой необходимости.

Альтернативные методологии

Методом, свободным от недостатков, характерных для RRT, считается метод «запечатанного буклета» («the sealed booklet»), созданный и экспериментально валиди-зированный австралийскими социологами Т. Маккэй и Я. Макаллистером в конце 1980 -х - начале 90-х годов. Он предназначен для сбора сведений по особо острым и деликатным темам (таким, например, как употребление и распространение наркотиков) в режиме персонального интервью. Специальная техника его реализации, предложенная авторами, позволяет, по их мнению, реально обеспечить респондентам объективную и субъективную анонимность и тем самым получить значительно более искренние и достоверные ответы, чем при использовании традиционных процедур личного интервьюирования [316].

Нормативное содержание и специфика метода

Основные характеристики метода «запечатанного буклета», описывающие его технико-процедурные аспекты, уже приводились нами в специальной литературе [119, с. 112-113; 126; 130]. Поэтому здесь ограничимся лишь изложением наиболее важных положений и принципов его реализации.

Суть данного метода, как известно, сводится к следующему. Вопросник для сбора данных состоит из двух частей (секций), одна из которых находится у интервьюера, а другая, вложенная в заклеенный конверт, вручается при опросе респонденту. Передавая «запечатанный буклет», интервьюер произносит следующие слова: «А сейчас мне хотелось бы дать Вам анкету, для которой у меня нет ни вопросов, ни ответов. Читая ее, называйте мне только номера своих ответов, а я буду фиксировать их в своем вопроснике. Насколько Вы можете убедиться, даже эти номера даются в случайном порядке».

Эта фраза вместе с тем фактом, что буклет должен извлекаться из запечатанного конверта, предназначена для усиления субъективной анонимности. В инструкции, предваряющей вопросник для респондента, вновь делается напоминание об анонимности опроса: «Интервьюер не имеет копии данного перечня вопросов и ответов. Все, что у него есть, - это лист с номерами из вопросника. Поскольку нам очень необходима информация о масштабах распространения наркотиков и отношении к ним в обществе, ответьте, пожалуйста, честно на следующие вопросы. Вам нужно лишь сообщить интервьюеру номера тех ответов, которые соответствуют Вашему мнению.

Мы повторяем, что интервьюер действительно не знает ни вопросов, ни ответов к ним. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить внимание на то, что все эти номера перемешаны случайным образом. Мы высоко ценим Ваше сотрудничество в этом важном исследовании по вопросам национального здоровья».

В ходе исследования респондентам задавались ретроспективные, ситуативные и проспективные вопросы, касающиеся употребления 13 видов наркотических веществ. Отвечая на эти вопросы, респондент называл лишь номера (коды) ответов, которые соответствовали его мнению или личному опыту. Интервьюер в это время заносил их в свой кодировочный бланк. В анкете для респондентов вопросы выглядели следующим образом: «Стали бы Вы употреблять галлюциногены, если бы Вам предложил их Ваш близкий друг? Сообщите номер ответа». «Да» - 118; «Нет» - 25; «Не уверен» - 69.

Если респондент называл, например, номер «118», означающий положительный ответ на данный вопрос, то интервьюер в этом случае обводил кружком цифру «1» в своем кодировочном бланке.

118	25	69
1	2	3

Предварительные тестирования метода показали необходимость кодирования не только ответов, но и вопросов, задаваемых в исследовании. По мнению авторов, это дало бы возможность резко сократить число ошибок регистрации, позволило бы четко
контролировать процедуру заполнения вопросника, соблюдение респондентами поряд-
ка и последовательности ответов на вопросы, избежать преднамеренных и непреднаме-
ф ренных пропусков вопросов и т.д. [316, р. 175].

Эксперимент Т. Маккэй и Я. Макаллистера

Валидизация «8В»-метода проводилась его авторами в ходе специального полевого эксперимента, в котором участвовали 1823 человека, отобранные строго случайным образом на основе общенациональной австралийской выборки. Во избежание систематического (однонаправленного) влияния последовательности предъявления метода на характер ответов респондентов эксперимент был организован по принципу «split-bal-lot». Одной группе респондентов сначала предлагалось ответить на вопросы в режиме обычного («face-to-face») интервью, а затем - с использованием «запечатанного буклета». В другой группе порядок интервьюирования менялся на противоположный.

Сравнение ответов, полученных посредством двух разных исследовательских стра-
тегий, показало, что респонденты, опрошенные на основе «8В»-метода, чаще давали ут-

вердительные ответы об употреблении запрещенных наркотических препаратов, чем те, которым вопросы задавались в ходе беседы «лицом к лицу». Причем во многих случаях выявленные различия оказались статистически значимыми (для р<0,05).

Так, если в вопросном блоке о реальном употреблении наркотиков влияние метода наблюдалось лишь в трех из девяти случаев (транквилизаторы, галлюциногены и амфетамины), то по вопросам, касающимся потенциального наркопотребления, - в восьми из девяти (табл. 9).

Проведенный авторами мультивариационный анализ данных свидетельствует так-
же, что все ответы респондентов о реальном и потенциальном употреблении наркоти-
ков, сведенные в единую шкалу, значимо коррелировали на уровне индекса с перемен-
ной «метод» (р=0,000) [316, р. 176].
# Кроме того, применение логитаналитических процедур показало, что существует

значимая взаимосвязь между уровнем искренности ответов респондентов на деликатные вопросы и демографическими характеристиками опрошенных. Так, женщины в 1,6 раза чаще, чем мужчины, демонстрировали склонность скрывать применение транкви-

Таблица 9

Соотношение утвердительных ответов на ситуативные и проспективные вопросы об употреблении наркотиков в зависимости от метода сбора данных (в % )

Тип вопроса / виды наркотических веществ	Методы сбора данных		Разность показателей/знак
Тип вопроса / виды наркотических веществ	Персональное интервью	Метод «запечатанного буклета»	Разность показателей/знак
«Употребляете ли Вы следующие
наркотики?»
Болеутолители	66	67	+1
Транквилизаторы	26	36	+10*
Марихуана	28	27	-1
Барбитураты	7	7	0
Галлюциногены	6	7	+1*
Амфетамины	5	6	+Г
Кокаин	2	3	+1
Ингалянты	2	2	0
Героин	1	1	0
«Стали бы Вы употреблять
следующие наркотики, если бы
Вам предложил их Ваш близкий
друг?»
Болеутолители	40	35	-5*
Транквилизаторы	9	10	+1*
Марихуана	11	13	+2*
Барбитураты	2	3	+1*
Галлюциногены	2	4	+2*
Амфетамины	1	3	+2*
Кокаин	1	2	+1*
Ингалянты	0	1	+г
Героин	1	1	0

*Влияние метода значимо (р<0,05). Источник: [316, р. 177].

лизаторов. Молодые респонденты честнее отвечали на этот вопрос, чем более старшие участники исследования. Употребление амфетаминов, наоборот, чаще скрывали мужчины (почти в 3,2 раза) и молодые люди (в 1,2 раза) (табл. 10).

И, наконец, в исследовании было обнаружено влияние последовательности предъявления методов на реакции испытуемых. В тех случаях, когда «запечатанный буклет» предшествовал персональному интервью, изменений в ответах в зависимости от исследовательской техники не наблюдалось, когда же он следовал вторым номером, удельный вес утвердительных ответов, касающихся употребления наркотиков, значительно
возрастал. Этот факт, по мнению Т. Маккэй и Я. Макаллистера, свидетельствует о том,
что «8В»-метод, как минимум, «не сокращает число респондентов, признающихся в
ф употреблении наркотических веществ» [316, р. 178].

Таблица 10

Соотношение респондентов, скрывающих употребление наркотиков, в различных демографических группах (коэффициенты различий)

Демографические группы респондентов	Применение транквилизаторов	Употребление амфетаминов
Пол:
Женщины	1,00	1,00
Мужчины	0,64	3,17
Возраст:
15-19 лет	1,00	1,00
20-29 лет	1,55	1,17
30 лет и старше	2,08	0,21

Источник: [316, р. 181].

Что же касается эффективности данного метода в целом, то, как считают авторы, образцы ответов, направление смещений, а также их взаимосвязь с полом и возрастом респондентов убедительно свидетельствуют, что техника «запечатанного буклета» обеспечивает «более точные ответы на сенситивные вопросы об употреблении наркотиков» по сравнению с традиционно используемыми опросными процедурами [316, р. 183]. Данный метод не только надежен, но и прост, удобен в обращении, не требует дополнительных затрат на полевой стадии исследования. Он гарантирует респондентам анонимность их ответов и позволяет задавать большое количество острых вопросов в ходе одного интервью. И, наконец, метод «запечатанного буклета» допускает возможность реинтервьюирования респондентов и проведения исследований в панельном режиме, что немаловажно при отслеживании эффективности государственных программ.

Выводы к главе I

1. Искренность и неискренность - категории не гносеологические, а психологические, коммуникативные. Они возникают в сфере социальных и межличностных коммуникаций и имеют смысл лишь применительно к миру общающихся и понимающих друг друга людей. Термины «искренний» и «неискренний» чаще используются для характеристики чувств, веры и заблуждения, однако их референтами могут быть также мнения, оценки, взгляды, намерения, убеждения, мотивы и т.д. Поскольку все эти субъективные состояния индивидов выражаемы в речи, то искренность и неискренность - это формы дискурсивного поведения.

Если истинность характеризует отношение соответствия содержания суждения объективному миру, а правильность выражает взаимосвязь между мыслью и действительностью, то искренность - это характеристика соответствия сказанного мыслимому, т.е. суждения - субъективной модели мира, отраженного в сознании индивида. Поскольку истинностный аспект сообщений является второстепенным для оценки их искренности, то и само понятие искренность соотносится не с гносеологической категорией истины, а с коммуникативной категорией правды.
Главными критериями истинности ответа являются уверенность, убежденность человека в правоте своего мнения, утверждения, точки зрения и желание говорить все как есть, ничего не скрывая. Истинностная же оценка высказывания вторична по отношению к искренности и имеет смысл лишь при квалификации ответов на вопросы фактуально-событийного и социально-демографического характера. В случае с ответами на вопросы о «субъективных состояниях» респондентов критерий истинности перестает работать и становится неприемлемым. Само по себе мнение, высказываемое респондентом в виде суждения (ответа), не может быть истинным или неистинным. Оно может быть лишь искренним или неискренним, т.е. соответствующим или несоответствующим тому, что человек на самом деле думает.
Вместе с тем искренность и неискренность во всем многообразии их проявлений не исчерпываются полностью полярными категориями правды и лжи и не сводятся к ним. Они не дискретны, а континуальны. Значениями континуума здесь выступают не только правда и ложь, занимающие полюсовые позиции, но целый ряд других, промежуточных, коммуникативных феноменов, характеризуемых, в частности, понятиями «неправда», «диссимуляция» и «обман». При этом, если ложь, обман и диссимуляция соответствуют крайне низкой и низкой степеням проявления искренности и обычно обозначаются собирательным термином «неискренность», то правда и неправда (добросовестное заблуждение), напротив, есть характеристики искренних сообщений.

Следовательно, искренность по своему содержанию шире правды (если, конечно, абстрагироваться от этической нагруженности последнего понятия), а неискренность -шире лжи.

В современной социологической литературе предлагаются разные способы диагностирования и измерения искренности респондентов. Однако, до сих пор не ясно, в какой мере они эффективны и релевантны своему изначальному предназначению. Проведенный нами анализ литературных источников показал, что даже по поводу самой старой и традиционно используемой группы методов, включающей в себя контрольные и проверочные вопросы, вопросы-ловушки, дубли и др., у исследователей нет единства относительно того, что же все-таки они измеряют: невнимательность, слабую информированность, недобросовестность в заполнении вопросника или намеренное нежелание респондента давать искренние ответы. Кроме того, диагностический потенциал контролирующих вопросов до конца не оценен социологами, не выработаны четкие правила их формулирования и применения. Не осмыслены возможности и ограничения, достоинства и недостатки этих методик.
Метод экспертного оценивания искренности, несмотря на неоднократные попытки его теоретического обоснования и отдельные случаи успешного применения в исследовательской практике, по-прежнему оставляет большие сомнения в эффективности и целесообразности его использования в диагностических целях. Это требует тщательной экспериментальной проверки возможностей данного метода и вынесения заключения о его применимости в указанных целях.
Шкалы лжи имеют давнюю традицию использования в психологических исследованиях в качестве высоко эффективного, тщательно разработанного и обоснованного средства контроля за искренностью ответов опрашиваемых. Их пригодность для решения этих задач сегодня мало у кого вызывает сомнения. Статистические оценки, свидетельствующие о высокой надежности и валидности этого инструмента подкрепляют убеждение исследователей в его безупречности. Однако специальные исследования, проведенные К. Стокинг, Н. Брэдберном и С. Садманом, Л. Карстенсеном и Дж. Коуном, А. Козмой и М.Стоунсом и др. авторами, заставляет усомниться в правильности сделанных ранее выводов. Не исключено, что шкалы лжи фиксируют не склонность респондентов к самопрезентации, а какие-то иные личностные характеристики индивидов, ошибочно принимаемые большинством экспериментаторов за проявление социальной желательности. Данный вывод, предложенный рядом ученых еще в конце 1970-х гг. в качестве предварительной гипотезы, а не окончательного утверждения, нуждается в серьезной эмпирической верификации.
Методы активного (управляемого) эксперимента, базирующиеся на идее формирования искусственных эталонов искренности и лжи, получаемых эмпирическим путем с помощью разных инструктивных планов, в современной психологии и социологии, методически и процедурно не разработаны. Различные экспериментальные форматы считаются функционально равноценными, взаимозаменяемыми и не тестировались на предмет их сравнительной эффективности. Кроме того, они не имеют пока и статистико-математической поддержки. Между тем эти измерительные стратегии обладают, по-видимому, значительными диагностическими и метрологическими резервами. Учитывая крайнюю ограниченность существующего сегодня арсенала средств и методов обнаружения неискренних ответов, их дальнейшая методическая разработка кажется совершенно необходимой.
В отечественной социологической литературе вопрос о методах повышения субъективной анонимности опрашиваемых до сих пор остается неизученным. В западной социологии он разработан более глубоко и обстоятельно. Начиная с 1940-х гг., поиск средств стимулирования искренности респондентов осуществлялся по трем основным направлениям: 1) экспериментирование с вопросной техникой; 2) выяснение роли напоминаний об анонимности опроса; 3) поиск наиболее конфиденциального метода сбора данных. Однако специальные исследования показали, что все предложенные тогда процедуры имеют ограниченный потенциал и не способствуют кардинальному решению проблемы. Приемы «проекции» и «рутинизации» легко разгадываются респондентами и не производят ожидаемого эффекта. Заверения в неразглашении ответов, казавшиеся социологам вполне надежными, не стимулируют заметного повышения искренности отвечающих. Сравнительные исследования опросных процедур также не привели к бесспорным выводам. Это послужило импульсом для разработки специальных «нереактивных» техник, способствующих установлению более доверительных отношений между участниками интервью посредством процедурных инноваций.
Эксперименты в области RRT, в течение нескольких десятилетий проводимые в западной социологии, позволили выработать, помимо базовой модели, целый ряд новых, более совершенных версий, предназначенных для сбора не только качественной, но и количественной социологической информации и учитывающих, таким образом, многообразие решаемых в исследованиях задач. Многочисленные полевые испытания дали возможность сформулировать параметры стандартизированного применения данного метода, а также условия, способствующие повышению его надежности. Однако сведения об общей эффективности рандомизационных моделей, имеющиеся в специальной литературе, очень противоречивы и не дают веских оснований для окончательных заключений. Нерешенными остаются и вопросы, связанные с методической адаптацией RRT к иным психологическим и культурным средам. В частности, в нашей стране апробация данного метода не проводилась, полностью отсутствует опыт его практического использования в конкретных эмпирических исследованиях. Поэтому проблема не исчерпана, актуальность ее решения сохраняется.
Метод «запечатанного буклета», разработанный и валидизированный в конце 1980-начале 90-х гг. Т. Маккэй и Я. Маккалистером и специально предназначенный для повышения субъективной анонимности и искренности респондентов, пока еще мало известен исследователям, работающим с сенситивной проблематикой. Судя по оценкам авторов, он прост в процедурном плане и удобен в обращении, достаточно психологичен и не вызывает отторжения у респондентов, позволяет успешно преодолеть многие серьезные ограничения, присущие RRT. Между тем данный метод недостаточно апробирован в полевых условиях, прошел лишь одно экспериментальное испытание. К тому же «запечатанный буклет» тестировался авторами на примере одной тематической группы вопросов (употребление наркотиков) и совершенно неизвестно, как он «ведет себя» при решении иных исследовательских задач. Указанные обстоятельства диктуют необходимость более пристального изучения данной техники, ее стимулирующих возможностей и соответственно проведения испытаний в российских условиях.

Blog

Искренность респондентов в массовых опросах

Содержание