Geum.ru

Питер Ладлоу криптоанархия, кибергосударства и пиратские утопии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   51

III


Дискуссия о словесных оскорблениях и нормах сообщества в целом продолжилась в 1994 году и привела к голосованию против насилия, названного «Последствия виртуального изнасилования», которое пыталось определить более точные, чем в первоначальных немногочисленных «правилах поведения», границы сексуального насилия, то есть в правилах «уважительного отношения к чувствам других игроков». Эта попытка была провалена весной 1994 года после продолжительной и жаркой дискуссии, но его попытка продемонстрировала волнение многих участников МОО по поводу толкования надлежащего поведения. Как гражданин МОО, имеющий право голоса, я выступал против проведения голосования «против насилия», но вовсе не потому, что я одобрял оскорбительное и чересчур откровенное поведение, с которым время от времени сталкиваются все участники МОО. Подобно большинству голосовавших, я понимал, что в предложении, выдвинутом на голосование, не было четко проведенной границы между оскорблением и игрой, особенно при использовании указанных в предложении команд (см. об уровнях спама: Stivale 1996). Тем не менее совершенно ясно, что некоторые сторонники проведения голосования чувствовали необходимость в этом мероприятии, другие же не могли одобрить того, что отсутствие определенности в голосовании может привести к потенциальным оскорблениям.


Дебаты разделили население МОО, а поскольку множество участников было зарегистрировано как в LambdaMOO, так и в MediaMOO (возможно, и еще где-то), то дискуссии и дебаты, происходившие на одном сайте, нашли отражение и на других сайтах.


Последовавший затем в LambdaMOO диспут с игроком под именем SamlAm перенес подобные настроения и на другие сайты, так как МОО пересекались между собой, и показал несостоятельность системы разрешения споров. До сего дня методика действий в особых случаях, предложенная в ходе этой полемики, вместо принятых жестко установленных руководящих принципов, остается для участников дебатов яблоком раздора. Особое недовольство вызывает «теневой» полемист, называемый gru, к которому прибегают участники дебатов, желая остаться неизвестными.


Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, мне следует описать степень собственного участия в этом деле. Это необходимо, так как на киберсеминаре в PennМОО меня обвиняли в необъективном отношении к SamlAm, и я хочу исправить упущения, сделанные мной в предыдущих версиях этой статьи. Я хочу открыть все обстоятельства, разъясняющие произошедшие события.


На протяжении нескольких месяцев, предшествовавших спору gru с SamlAm, я переписывался (по внутренней почте МОО и обычной электронной почте) и разговаривал в онлайне с SamlAm и реальным человеком, стоящим за этим персонажем. Мы обнаружили много общих интересов и, кроме того, у нас обоих были весьма напряженные, со временем ставшие откровенно неприязненными, отношения с персонажем по имени Nancy, автором вышеупомянутого голосования «против насилия», против которого выступали и я, и SamlAm. Однако казалось, что SamlAm во время обмена злобными посланиями по поводу этого голосования стремился выяснить, действительно ли у Nancy были честные намерения и была ли она искренна, приводя свои доводы в пользу голосования. Именно поэтому к началу дела SamlAm вражда между SamlAm и Nancy по внутреннему вопросу МОО была настолько сильной, что переросла в личную неприязнь, послужив, безо всякого сомнения, причиной некоторых из нападок на него в LambdaMOO и в других местах. Немногие, если вообще хоть кто-то из обитателей МОО, знали о моих тесных отношениях с человеком, стоящим за персонажем SamlAm. Критика этой статьи показала, что между мной и этим человеком существует некоторая общность взглядов, в том числе по поводу комментариев, которые я сделал в МОО, а также по поводу моей позиции по отношению к внутренней политике. Несмотря на то, что я скрывал свои отношения с SamlAm, а также свою личную заинтересованность в этом деле, у меня, как и у других обитателей МОО, не было права судить о существующих против SamlAm обвинениях. Поэтому в этой статье я не пытаюсь оправдать SamlAm или выступать от его имени, чтобы разъяснить какие-то его действия. Скорее я хочу изучить саму процедуру проводившейся с ним дискуссии, поскольку, если верить словам обвинителя, которые он по сей день отстаивает, существовало достаточно документов, для того, чтобы вместо проведения подобной дискуссии, провести над SamlAm официальный судебный процесс.


Однако не только тот факт, что участнику МОО не дали воспользоваться процедурами, применяемыми по отношению ко всем другим участникам споров, включая DrJest, делает этот процесс достойным порицания. Он является таковым еще и из-за того, что сторонники этой процедуры ухитрялись поддерживать завесу тайны вокруг происходивших событий. Так, обвинения против SamlAm стали оспариваться, когда тайные судебные разбирательства предотвратили появление официальных и общедоступных формулировок этих обвинений, а подписчики листа рассылки, посвященного этому спору, могли получать только не заслуживающие доверия версии этих обвинений, которые рассылались самими участниками спора (подтверждение: рассылка спора gru против SamlAm, сделанная «теневым» полемистом gru). Эти тайные судебные разбирательства возникли в результате первоначального судебного решения, вынесенного посредником в споре, которое заключалось в том, что деликатность предполагаемого правонарушения требовала как сохранения анонимности участников спора, так и необходимости избежать конкретных обвинений против SamlAm. Вместе с прохождением секретных обсуждений, общественное «судебное разбирательство» (прошедшее с «документальным» подтверждением, как и прежде опубликованным в списке рассылки одним из участников диспута) на основании бездоказательной молвы обнаружило, что SamlAm якобы устно оскорблял и даже угрожал реальным людям или профессиональной карьере одного или нескольких участников LambdaMOO.


Однако после киберсеминара в РеппМОО (проводившегося 11 апреля 1996 года) Катерина Бант, одна из студенток потока, взяла интервью у Сета Рича, мага LambdaMOO (а также РеппМОО). Сет Рич отрицал существование в МОО каких-либо «теневых» участников диспутов или тайных судебных разбирательств. В такой интерпретации «фактов» получалось, что полемист под именем gru на свой собственный страх и риск затеял спор с оскорбившим его SamlAm. Хотя запись о регистрации спора разоблачает это искажение фактов, в дальнейшем, в отличие от предыдущих споров, ни водном из документов, относящихся к спору, не сделано никаких записей о конкретных обвинениях, выдвинутых участвующим в дебатах посредником. Какие бы протесты ни выдвигали сторонники этого спора, итогом остается общее негативное отношение к этому процессу, что подтвердило голосование, добросовестно поддержанное гражданами МОО*4.


Другой фактор стал препятствием для разрешения этого спора. В ту пору еще неизвестный участник дебатов (позднее раскрытый SamlAm и оказавшийся ни кем иным, как Nancy) жестоко отомстил реальному человеку, стоящему за именем SamlAm, связавшись с его локальным системным администратором и заявив о совершении преступления, которое осуждалось как в реальном, так и в виртуальном мире. Чтобы защитить проводящийся совместный проект, для которого требовался выход в Интернет, пользователя, стоящего за персонажем SamlAm, заставили согласиться с требованием прекратить деятельность в МОО. Таким образом, после применения штрафных санкций к работе SamlAm, вынесенных без всякой правовой процедуры, SamlAm был заочно «приговорен» к шестимесячному изгнанию из LambdaMOO, причем он даже не имел возможности защититься. После изучения документов, связанных со спором gru и SamlAm, стало ясно, что основой этого спора, наряду с внутренними проблемами МОО, послужили отношения между людьми в реальном мире, причем неизвестно, какая из этих причин была более важной (см. сообщения 197, 199, 203, 206—207, и 215 от 6—7 июня 1994 года).


Тем временем дело вышло за пределы LambdaMOO и перешло в MediaMOO, так как некоторые из участников дебатов с SamlAm в LambdaMOO одновременно были членами совета MediaMOO.


Именно они и сделали первый шаг к исключению SamlAm не только из LambdaMOO, но и из MediaMOO. По-видимому, логика заключалась в том, что любое оскорбление, имевшее место в LambdaMOO, обязательно должно было произойти и в MediaMOO, и поэтому вполне справедливо, что SamlAm, считаясь преступником на одном из сайтов, считался таковым и на другом сайте. Впоследствии Ами Брукман, главный привратник MediaMOO, признала, что, поскольку у совета в то время не было конкретных предписаний, с которыми можно было бы свериться в случае возникновения подобных вопросов, она считала справедливым принятие решения об изгнании SamlAm с сайта (см. лист дебатов совета). И все же несмотря на это, она начала открытое для всех исследование дела SamlAm (в конце июня 1994 года) и, когда возникли подозрения о безосновательности обвинений против него в LambdaMOO и возможном злоупотреблении служебным положением в совете, Брукман (как главный привратник) отменила решение совета и разрешила SamlAm вновь появляться в MediaMOO; этот повторный прием обсуждался всякий раз, когда владелец какого-нибудь сайта давал согласие воздерживаться от подобной деятельности. Дебаты относительно этих действий продолжались между избирателями MediaMOO в течение всего лета 1994 года. Еще сильнее шло обсуждение роли совета. После многочисленных дискуссий члены совета согласились, что совет был выдающимся экспериментом в области самоуправления, однако, играя всего лишь роль консультативного органа, которая была к тому же не до конца определена, совет проводил время в совещаниях, ставших в конце концов слишком обременительными. В конце лета 1994 года совет самораспустился и MediaMOO вернулась к автократическому управлению, то есть бразды правления взяла на себя Брукман, которой помогал небольшой штат привратников, решавших технические вопросы и вопросы программирования.

IV


Эксперимент создания совета в MediaMOO оказался поучительным в плане возможностей и ограничений представительного самоуправления Интернет-сайтом. Одновременно с этим продолжала свою работу и LambdaMOO. В течение 1994 года Sunny, яростная поборница так называемых «гражданских свобод» в МОО, становилась все более и более непопулярной, пытаясь разоблачить так называемый нексус (связь) собственных выгод, который структурирует отношения между различными участниками в управлении сайтом и, несомненно, сайтами в Сети. В награду за старания ее изводили бесконечными дискуссиями и даже предложили голосование, которое в случае успешного прохождения могло привести к постоянному исключению («превращение в жабу») из Lambda. Несмотря на это, в конце 1995 года были официально признаны ее прошлогодние достижения. Однако по иронии судьбы к этому времени она уже довольно долго отсутствовала в LambdaMOO, и ее персонаж был утилизирован («умер»). Другое голосование, отличное от вышеупомянутого голосования 1994 года о «превращении в жабу», называлось «Спасем нашу Sunny» и должно было «обессмертить» ее персонаж, даровав ему вечную жизнь. Только возвращение Sunny на 11 часов, чтобы поблагодарить всех за их заботу, предотвратило проведение этого голосования, продемонстрировав, что, несмотря на ее длительное отсутствие, она отнюдь не покинула МОО раз и навсегда.


Если 1994 год можно считать годом Sunny, то 1995 год, наверное, можно считать годом проведения «коллективного собрания», известного под названием Tchinek. В то время как для некоторых граждан LambdaMOO дебаты, проводимые с SamlAm, являлись всего лишь примером демократического процесса, то остальным они со всей ясностью показали новый аспект демократии — уязвимость судебного процесса перед горсткой избранных. Нарушение судебной процедуры в этом случае происходит не только из-за решения посредника спора — препятствовать выходящим за дозволенные рамки разоблачениям, — но и из-за махинаций отдельных участников спора, умело манипулирующих заявлениями в реальной жизни и осуществляющими тактику, направленную на достижение максимального эффекта в среде текстовой виртуальной реальности.


Появление в LambdaMOO в январе 1995 года нового персонажа по имени Tchinek, утверждавшего, что он способен предоставить доступ к авторизованному списку зарегистрированных участников МОО, приблизительно совпало по времени с окончанием шестимесячного исключения из MOO SamlAm и ознаменовало новую фазу развития политических стратегий сайта*5. Появившись на сайте, Tchinek стал добиваться проведения дебатов для того, чтобы, во-первых, доказать существование «дыры» в программе, которую он (или они) обнаружил. Во-вторых, он бросил вызов судебному процессу МОО, утверждая, что он не подвластен системе арбитражных разбирательств, что он стоит выше нее. А есть ли лучший способ задеть чувства игроков, чем вновь воскресить в памяти дело SamlAm? В свете дискуссии по делу Джейка Бейкера (студент Мичиганского университета был исключен из учебного заведения, а затем арестован за рассылку в Usenet своих фантазий на тему убийств и изнасилований), которая развернулась во внутреннем общедоступном списке рассылки, Tchinek обнародовал в LambdaMOO открытую копию письма, отправленного весной 1994 года локальному системному администратору человека, который скрывался за персонажем SamlAm, дополнив это письмо именем, адресом и институциональной принадлежностью отправителя (он удалил оригинальное послание несколько часов спустя, заменив его версией, где были вычеркнуты вышеупомянутые имя, адрес и институциональная принадлежность). Как и ожидалось, человек отправивший письмо администратору, прибегнул к арбитражной системе, начав сразу два спора одновременно: один против Tchinek, а второй против SamlAm. Однако совершенно неожиданно Tchinek сам начал дебаты со всеми арбитрами LambdaMOO, от которых, однако, он (или они) впоследствии быстро отказался. Только тогда, пытаясь назначить арбитра для разрешения двойного спора, те, кто программировал арбитражную систему, обнаружили «дыру», которую использовал Tchinek: ни один из арбитров не мог разрешать спор, в котором одна из сторон прежде уже участвовала в дебатах с этим арбитром, таким образом, нельзя было устраивать никаких споров с Tchinek.


Не растерявшись, маги немедленно исправили «дыру» (некоторые пункты «правил поведения» появились именно в результате этих действий), и хотя были назначены два разных арбитра для разрешения двух этих споров, они, независимо друг от друга постановили, что «следует исправить систему арбитража и не наказывать Tchinek».


Действительно, позднее арбитр, принимавший участие в споре ТсЫпекзаявил: «...арбитражные разбирательства становятся просто раем для линчевателей, и мне это не нравится. Именно по этой причине в дальнейшем я, скорее всего, не буду разбирать какие-либо споры. Кажется, что большинство полемистов хотят не дебатов, а крови» (28 февраля 1995 года). Несмотря на последовавшую позже месть этому арбитру (оскорбления) и Tchinek (дебаты и ходатайства), Tchinek добился успеха не только в разоблачении документов, использованных против SamlAm в реальной жизни и основанных на бездоказательных утверждениях, но и еще в наглядной форме продемонстрировал то, из-за чего он (они), а также некоторые другие участники МОО постоянно критиковали процесс проведения споров, а именно — уязвимость этого процесса по отношению к манипуляциям со стороны тех, кто решил использовать проведение дебатов для достижения своих собственных целей. Более того, он (они) закончили год еще одной дискуссией, на этот раз оспаривающей необоснованное проведение голосования и дебатов в 1993 году Павлом Кертисом.


Несмотря на то что кого-то может удивить приведенное выше описание того, что происходит внутри МОО, но с точки зрения инсайдера, выводы из него довольно поучительны и заключаются в том, что существует тонкий баланс — между законами, регулирующими администрирование сайта, а также местные и международные системы связи и свободу высказываний, — который способствует динамичному развитию как синхронных, так и асинхронных сайтов. Я готов поспорить, что во всем этом есть поучительный урок: несмотря на очень скромные успехи, достигнутые к настоящему времени, мы всеми силами стремимся разработать онлайновую кибердемократию, обусловленную практикой искажения и нарушения прав, часто используя фрагменты различных процессов из реальной жизни, в том числе и политических. Казалось бы, все эти истории отрицают любое утверждение о том, что «в Интернет-сообществах гораздо сложнее утверждать об ауре фетишизма, присущей власть предержащим, поскольку кажется, что в Интернете не поощряется деятельность индивидов с высоким положением в обществе» (Poster 1996). И в самом деле, какое положение может быть выше, чем полномочия администратора сайта, для того чтобы, выражаясь буквально, «выдернуть пробку из сайта» или принять односторонние решения, касающиеся программных и общественных вопросов, которые не могут не выполнить остальные участники?


Более того, в деле SamlAm не было вынесено никакого приговора в реальной жизни, но, тем не менее, в виртуальной реальности произошло явное искажение установленной процедуры судопроизводства. Это привело к тому, что только на основании слухов о том, что исследователь МОО нарушил закон или намеревался это сделать, системный администратор требовал от исследователя обещание «не нарушать закон» на своем рабочем месте. Только то, что исследователь был подвергнут более или менее официальному наказанию без надлежащей правовой процедуры (например, разрыв контракта, потеря учетной записи в Интернете или работы), приводило к тому, что в дальнейшем он пытался доказать в суде, вероятнее всего за счет своего времени, денег и репутации, что было совершено гражданское правонарушение. Этот процесс был в дальнейшем осложнен противоречиями между международными законами и юрисдикциями.


На протяжении 1995—1996 годов в LambdaMOO ставились под вопрос процессы подачи ходатайств, проведения споров и голосований. Всеобщее безразличие к киберполитике и безвыходное положение политически активного меньшинства относительно того, как справляться с запутанными конфликтами между гарантированием свободы выражения, с одной стороны, и соблюдения норм виртуального сообщества — с другой, препятствовали значительным усилиям выстроить право в МОО при помощи разного рода голосований (например, «билль о правах» или Конвенция МОО). Единственным исключением, подтверждающим общее правило, является переработанная версия «правил поведения» — временных мер, предпринятых для того, чтобы залатать «дыры», обнаруженные благодаря действиям Tchinek. Следующая глава истории началась 16 мая 1996 года, когда маги LambdaMOO провозгласили еще один «Новый курс» (см. приложение С). Наряду с тем что за игроком сохранялось право «голоса», выражаемое через ходатайства или голосования, маги окончательно де юре перешли к технократии, нисходящей правительственной системе, которая уже существовала де факто после «возвращения воли магов».


Развитие этой истории произошло в начале 1999 года. На протяжении нескольких лет, прошедших после подробно изложенных выше событий, персонажи Tchinek и SamlAm оставались занозами в теле обитателей Lambda. Наконец в январе 1999 года после злобной перепалки по поводу, по всей видимости, незначительного, но, тем не менее, досадного обвинения Tchinek о злоупотреблении служебным положением один из магов в одностороннем порядке применил команду @toaded, раз и навсегда исключив его из МОО. Во многих отношениях это действие повторяет решение, вынесенное в 1993 году в отношении «изнасилования в киберпространстве», совершенного Mr. Bungle. Различие между ними заключается в том, что за прошедшее с 1993 года время LambdaMOO пыталось и всякий раз терпело неудачу создать хоть какую-то видимость справедливой правовой процедуры в онлайн. В отместку за исключение Tchinek в июне 1999 года в Сети появилась веб-страница, озаглавленная «Губчатая коровья энцефалопатия» («Bovine Spongiform Ence-phalopathy», 1999). Сайт, оформленный в виде газетной страницы, давал возможность ознакомиться с большим количеством «статей», предположительно свидетельствующих о множествах оскорблений, совершенных участниками различных МОО, преимущественно LambdaMOO и DhalgrenMOO*6.


Здесь более чем уместно французское выражение «Plus аз change, plus c'est la ткте chose» («Чем больше что-то изменяется, тем больше оно остается прежним»). Постмодернистские требования для изменения политических структур в киберпространстве все еще ищут каких-то практических моделей, при помощи которых они могут быть эффективно реализованы даже (или особенно) в МОО. Такое суровое заключение может произвести на кого-то впечатление очевидного и не требующего доказательств и, более того, точно подтвердит то, что все время заявляют по поводу применения технологии киберскептики и «демонизаторы». Несмотря на это, Постер (в 1996 году) привел следующие доводы в ответ на такой скептицизм:


...«постмодернистскую» позицию не следует рассматривать как метафизическое утверждение новой эпохи; теоретики, как в ловушку, заключены в существующие рамки, причем настолько сильно, насколько это вообще возможно, может послужить поводом для их критики, хотя это и не следует делать; в отсутствие связной альтернативной политической программы лучшее, что можно сделать, — это изучить какой-нибудь феномен, например Интернет в его отношении к новым формам старой демократии, в то же время допуская возможность того, что может появиться что-то отличное от любого проявления демократии, данного в настоящее время. Безусловно, демократия как правление всех — форма политического устройства, наиболее предпочтительная из всех исторических альтернатив.


Тем не менее даже для тех из нас, кто активно участвует в создании онлайновых микромиров и вносит свой вклад в построение соответствующего сообщества, концепция этого общества может быть изменчивой и недолговечной. Доказательство равнодушия масс к киберполитике — наличие тупиковых ситуаций и отсутствие подходящих моделей не отпугивает нас от попыток исследования способов управления, которые не попадают в «ловушки» демократии и «капканы» ее альтернатив, в особенности диктата. Этот эксперимент с медиумом, находящимся в нашем распоряжении, — всего лишьодин из этапов процесса познания, который далек от завершения и поэтому может принести совершенно неожиданные результаты в каком-нибудь виртуальном времени-пространстве.