Geum.ru

Местная администрация государственных лесов

Вид материалаДокументы

Содержание


1) Лесничий.
2) Лесной ревизор
3) Управление государственными имуществами
Подобный материал:
  1   2

Местная администрация государственных лесов


Адам Смит сказал: считать деньги за богатство - такая же ошибка, как считать дорогу, по которой нам удобно доехать до нашего дома или поместья, за самый наш дом или поместье. Это изречение творца политической экономии мы можем применить к настоящему вопросу, перефразируя его (т.е. изречение) следующим образом: считать лесную администрацию за лесное хозяйство такая же ошибка, как считать дорогу, по которой нам удобно доехать до нашего дома или поместья, за самый наш дом или поместье. Я привел означенные цитаты, потому что они лучше всего определяют исходную точку моих исследований по вопросу об администрации государственных лесов. Всегда и везде администрация должна быть лишь средством для достижения иных, высших целей, во всех сферах народной и государственной жизни; сама себе целью она быть не может, равно как не может служить средством для осуществления косвенных и побочных видов. В первом случае администрация становится по меньшей мере бесполезной, в последнем - безусловно вредной. Администрация, которая забывает свое назначение, свою главную цель, разрывает связь с теми основами, в силу которых существует, создает свои собственные стремления, - такая администрация, повторяю, совершенно бесполезна; она похожа на маховое колесо в машине, которое продолжает двигаться после того, как рабочие остановили свои станки и прекратили работу. Порвав связь с живым делом, администрация, точно колесо маховое, движется и суетится, но в то же время действительная жизнь идет своим чередом, следуя своим собственным законам. Я умолчу об администрации, преследующей косвенные цели, так как считаю подобное явление делом давно минувших дней, о которых не хочется и вспоминать.

Отправляясь от приведенной точки зрения, легко определить, какую роль должна играть лесная администрация вообще: она должна содействовать развитию лесного хозяйства; в этом заключается ее главная и единственная цель. Понятно, что и судить о достоинстве администрации мы должны лишь по тем результатам, какие достигнуты ею в области лесного хозяйства; по той же причине администрацию и хозяйство следует рассматривать с разных сторон, одну как средство, другую как цель. Однако, став на практической почве, нам нельзя поступать подобным образом, так как у нас пока администрация государственных лесов составляет синоним государственного лесного хозяйства. Недалеко ушло то время, когда на вопрос - в чем состоит наше лесное хозяйство - приходилось отвечать: "у нас есть центральная лесная администрация, губернская такая же администрация, есть ревизоры, лесничие, кондукторы, стража, и есть леса, за рубку которых платят деньги и которые растут по милости Божьей"... Больше этого сказать было нечего... Положим, то время ушло, но нельзя отрицать, что, если можно так выразиться, хозяйственная роль администрации сохранилась и по настоящее время. Все мероприятия, все проекты, все распоряжения - исходят из административного кабинета и применяются на практике большей частью искусственно, не потому, чтобы они были действительно рациональны по времени и месту, а потому что вытекают из особых бюрократических соображений. Подобный характер современно управления государственными лесами нельзя назвать централизацией, это особенный вид бюрократического порядка, который может быть обозначен смешением административных и хозяйственных функций. Я не буду пока касаться вопроса - рационально ли, в интересах лесного дела, подобное смешение ролей - я считал лишь нужным указать на эту отличительную черту современного порядка, которая придает затронутому мной предмету - администрации государственных лесов - первостепенную практическую важность. В настоящем очерке я рассмотрю в главных чертах механизм управления государственными лесами, не касаясь, впрочем, центральной администрации и придерживаясь высказанной точки зрения, именно, что администрация есть дорога, ведущая в здание лесного хозяйства.


Местная администрация государственных лесов состоит из трех главных инстанций: лесничего, лесного ревизора и губернского управления государственных имуществ.


1) Лесничий.


Лесничий – это краеугольный камень всей лесной администрации; он стоит непосредственно у дела и нет надобности доказывать, что все русское лесное хозяйство держится исключительно на этом низшем лесном агенте, на этой последней ступени в длинной административной лестницы. Посмотрим, прежде всего, какими средствами располагает лесничий, какие в его распоряжении имеются силы для приведение в действие административного механизма? На первом плане следует отметить его помощника, и затем лесную стражу. Помощник лесничего, если он действительно разделяет обязанности и ответственность последнего, есть лицо весьма важное в административном механизме. В настоящее время почти повсеместно у лесничих находятся помощники, но, к сожалению, их нельзя назвать помощниками в истинном значении этого слова, так как ни воспитание, ни служебное положение означенных лиц, не представляет для этой роль достаточно данных. Нынешний помощник – кондуктор, окончивший курс в низшем специальном заведении. При учреждении звания лесных кондукторов имелось первоначально в виду доставить лесничим, так сказать, разумных сторожей, обладающих некоторыми элементарными познаниями в съемке и лесоводстве. Старые кондукторы были работники в полном смысле слова: суровое воспитание делало их безучастными к всевозможным лишениям, да и сами они, в огромном большинстве случаев, принадлежали по рождению к низшим слоям общества. Кондукторы такого закала были весьма полезны на службе: воспитанные, что называется, в черном теле, они были крайне нетребовательны относительно материальных средств, довольствовались крестьянской обстановкой и, будучи, притом несколько подготовлены к специальным занятиям, являлись более или менее хорошими помощниками лесничего, в особенности в деле лесоохранения. Скудное содержание (160-240 р. в год) было для таких кондукторов вполне достаточным обеспечением. Им ничего не значило питаться день-другой черным хлебом, бродить по дебрям и болотам, пройти несколько десятков верст пешком, если не найдется подводы, одним словом – прежние кондукторы были поистине разумными, грамотными сторожами. Конечно, они не могли заменить лесничего, или облегчить его в административных и хозяйственных занятиях, но свою функцию – разумных лесоохранителей – исполняли не без успеха. Начиная с шестидесятых годов, физиономия лесных кондукторов мало-помалу видоизменяется. Вместо закаленной и привычной к лишениям молодежи, являются юноши-кондукторы с аристократическими наклонностями, изнеженные и вообще не способные к тяжелому физическому труду и суровой крестьянской жизни. Между тем, несмотря на внешнюю перемену этих агентов лесной администрации, их материальное обеспечение и служебное положение остались в прежнем виде. Ближайшим последствием этой метаморфозы было то, что содержание, достаточное для кондукторов-сторожей, оказалось нищенским для кондукторов, которые ходят иногда во фраке и белых перчатках и не могут обойтись без известного комфорта. Действительно, что значит 20 рублей в месяц в настоящее время, при нынешней дороговизне? Если холостому существовать на эти деньги почти невозможно, то что сделает человек семейный, у которого при том развиты известные наклонности к комфорту? Едва ли нужно доказывать, что чиновник, у которого все помыслы направлены к приобретению средств к жизни, не может мало-мальски удовлетворительно исполнять служебные обязанности. Когда дома холод и голод, когда семья без куска хлеба, тогда служба, долг, обязанности - все отступает на задний план, все предается забвению, перед жестоким фактом, называемом нуждой!


Итак, в настоящее время, помощники лесничих находятся в крайне странным и фальшивом положении: с одной стороны - нищенское содержание, недостаточное для поддержания существования, с другой - наклонности и привычки жизни среднего круга. По моему мнению, означенный факт весьма серьезен и может вызвать в будущем крайне плачевные последствия, так что является настоятельная необходимость исправить зло в начале, пока оно не успело развить глубокие корни. Если б одновременно с развитием джентльменства в лесных кондукторах, возвысился уровень их познаний, то вопрос разрешился бы легко - увеличением содержания. Действительно, в последнем случае, означенные лица, как обладающие познаниями и обеспеченные материально, сделались бы фактически полезными помощниками лесничих и были бы прямыми кандидатами на должность лесничего. К сожалению, за единичными исключениями, современные кондукторы, так же как и предшественники их, далеко не обладают познаниями, необходимыми для отправления обязанностей не только лесничего, но и его помощника; образование их, как общее, так и специальное, не идет дальше элементарные и поверхностных сведений, при том оно исключительно практическое, не заключающее прочных задатков для будущего самостоятельного развития. Само собою разумеется, при подобных условиях, не представляется возможным улучшить быт кондукторов, соответственно усвоенным им привычкам и вкусам, так как умственное их развитие и специальные познания находятся на сравнительно весьма низкой ступени. Все сказанное указывает на ненормальное в высшей степени положение кондукторов и на тот факт, что лесничие не имеют в них надежных помощников, способных с успехом разделить обязанности по администрации государственных лесов.


Как устранить столь фальшивый порядок вещей? Этот вопрос встает перед нами с особенной настойчивостью, именно теперь, в переходное для лесного дела время. По моему крайнему разумению, есть два пути для разрешения данного вопроса: надлежит превратить лесное училище, снабжающее нас кондукторами, в лесную академию, или же низвести его до уровня начальной, специальной школы, имеющей целью выпускать объездчиков и прежних кондукторов. Нынешний кондуктор, повторяю, с его грошовым образованием, с крайне ограниченными служебными правами, с содержанием в 240 руб. и со всеми принадлежностями джентльмена, - есть аномалия, страшное зло, за которое неоднократно придется поплатиться. Понятно, что превращение кондукторского училища в академию - идея неосуществимая, тем более, что мы имеем уже два высших заведения по лесной части; остается единственно рациональный путь - взамен Лисинского лесного училища - устроить несколько школ, в разным местностях России, из которых выходили бы более или менее подготовленные к лесному делу объездчики и стражники. Означенные школы должны быть учреждены по образцу народных училищ, без лишних затей, лучше всего при важнейших лесничествах, где на практике имеет место применение рационального лесного хозяйства; при том, молодые люди, в них воспитанные, должны всецело сохранить скромные привычки поселянина и уметь мириться с суровой обстановкой, в которой им придется вращаться на службе. Прошу читателя не сделать заключение, что я, под именем сохранения прежних привычек и обстановки, подразумеваю сохранение предрассудков и невежество наших простолюдинов. Напротив, я стою за то, что означенные школы должны развивать в юношах умственные понятия и поселять в них истинные воззрения на природу и человечество, но они не должны выводить их чисто внешним образом из привычной обстановки и создавать таким путем каких-то умственных кастратов, образованных недорослей. Во всяком случае, в интересах лесного дела, необходимо решиться на одно из двух: или поднять кондуктора до звания лесничего, или понизить его до роли объездчика; нынешнее же, так сказать, среднее положение не может быть терпимо. Помощник лесничего должен быть не недоучившийся кондуктор, а специалист, окончивший курс в высшем заведении и соединяющий в себе все условия для выполнения этой роли. Вместе с тем, должность помощника лесничего следует признать такой иерархической ступенью, через которую должен перейти каждый, желающий трудиться на поприще государственного лесного хозяйства. Подобная система принесет двойную выгоду: во-первых, лесничий будет иметь хорошего помощника и, во-вторых, лесничий, как бывший помощник, окажется лучше подготовленным к самостоятельной служебной деятельности.


Из сказанного вытекает , что в настоящее время, не говоря об исключениях, лесничий имеет вообще неудовлетворительного помощника. Кроме кондуктора, у него имеются еще объездчики и лесники, как подчиненные административные агенты. Было бы излишним приводить здесь доказательства и всем известные факты, представляющие этих лиц в весьма мрачном свете; о несостоятельности современной лесной стражи говорено неоднократно в печати, а потому я ограничусь лишь замечанием, что лесничий не имеет в ней надежных агентов и добросовестных исполнителей своих распоряжений. И нравственное и умственное развитие стражи находится на столь низкой ступени, что исключает всякую возможность рассчитывать на ее полезную деятельность, в области лесного хозяйства и администрации. Таким образом, лесничий стоит совершенно одиноко, как администратор, и хотя de jure располагает многочисленными агентами, но фактически эти агенты, при самых благоприятных условиях, могут быть лишь слепыми исполнителями, а в большинстве случаев - не способны ни к какому серьезному делу, или по невежеству, или по склонности своей к злоупотреблениям. Не подлежит сомнению, что один человек, каковы бы не были его умственные и нравственные качества, какова бы не была его сила воли и энергия - не могут достигнуть успешных результатов в столь сложном и трудном деле, как управление громадным лесным имуществом. Отсутствие у лесничего надежных агентов - вот одна из причин неудовлетворительного состояния местной лесной администрации. До сих пор мы обращали главное внимание на вершину административной лестницы и игнорировали низшие ее ступени; между тем, эти маленькие, незаметные деятели, вроде лесника или объездчика, играют весьма важную роль в лесном деле и ими-то нам и следует теперь серьезно заняться. У нас имеются академии для приготовления лесничих-специалистов, академии, стоящие государству миллионы, а наша лесная стража состоит из безграмотных, невежественных лиц, принадлежащих к отребьям общества. В этом явлении нельзя не видеть некоторого противоречия: лесничий, будь он доктор всех наук и магистр лесоводства, ничего не в состоянии сделать, опираясь на подобных агентов, все равно как сам Мольтке не в силах направить к победе беспорядочные азиатские полчища... Улучшение личного состава стражи, возвышение ее умственного и нравственного уровня - вот одно из вернейших средств для улучшения администрации государственных лесов и лесного дела вообще.


Перейдем теперь к рассмотрению обязанностей лесничего по управлению вверенным им районом. Обязанности эти заключаются, главным образом, в следующем: 1) определение и увольнение лесной стражи и вообще наблюдение за ней, или так называемая инспекторская часть; 2) сохранение леса и все связанные с этим предметом процессуальные формальности; 3) эксплуатация лесного имущества (фискальная часть) и 4) исполнение отдельных временных поручений. Инспекторская часть, с внешней стороны, принадлежит к наиболее легким обязанностям лесничего: действительно, представлять об определении и увольнении чинов стражи, налагать административные взыскания, по-видимому, не представляет особенной трудности. Однако, взглянув на дело с иной, так сказать, внутренней точки зрения, оказывается совсем другое: в настоящее время, во многих лесничествах, комплектование мало-мальски изрядной стражи составляет почти невыполнимую задачу, так как скудное содержание отталкивает от службы в лесной страже всех порядочных людей. Я знаю некоторые лесничества в средней полосе России, где лесничие положительно не в силах найти охотников для занятия должности лесников, хотя уровень умственных и нравственных требований понижен ими до nec plus ultra, так что лесная служба открыта для всех, имеющих законный вид на свободное распоряжение своей особой; в этих местностях нередко приходится прибегать к вербовке, в полном смысле слова и заманивать простачков разными несбыточными обещаниями, а впоследствии затягивать увольнение их от службы, насколько окажется возможным. Административные взыскания, налагаемые на стражу лесничим, не имеют ни малейшего значения и принадлежат к числе бесполезных формальностей. Конечно, управляя сотней агентов, необходимо иметь орудие, чтобы сдерживать их вредные наклонности, но понятно, что в данном случае выговоры и замечания - орудие недейственное.


Современный лесной сторож нечувствителен к подобным взысканиям, предполагающим в виновных чувство чести и собственного достоинства; единственным серьезным орудием в руках лесничего следует считать угрозу удаления от должности, но, при нынешнем скудном обеспечении лесной стражи, и эта угроза оказывается бессильной, так как стража вовсе не дорожит службой, за исключением лиц, решительно никуда не годных, для которых из лесной службы остается один выход - тюрьма. Как бы то ни было, но всегда и везде мы приходит к одному заключению, что увеличение материального обеспечения стражи и улучшение ее личного состава - есть фундамент, на котором надлежит возводить новое здание государственного лесного хозяйства. Мне помнится, что в печати был возбужден вопрос, будто бы, в интересах лесного дела, необходимо лесничему предоставить право определения и увольнения чинов стражи, не испрашивая разрешения управления государственным имуществом. По моему мнению, небольшой труд, затрачиваемый лесничим в настоящем деле, во сто крат вознаграждается теми несомненными выгодами, который представляет самый принцип увольнения административных агентов высшей властью. Означенные выгоды состоят, между прочим, в следующем: 1) лесничий, обращаясь с представлением в управление о назначении тех или других чинов стражи, серьезнее относится к выбору лиц; 2) ходатайствуя об увольнении, он вынужден привести положительные тому мотивы, чем отчасти ограждается произвол и пристрастие; 3) стража, определяемая высшим начальством, более самостоятельна в своих действиях, причем положение ее устойчивее. По изложенным причинам, я считаю нынешний порядок определения и увольнения лесной стражи - вполне рациональным и не требующим изменений, тем более, что лесничий, в случаях особенно важных, имеет и теперь право устранить от должности любого объездчика или лесника, будучи лишь обязан донести об этом управлению государственных имуществ.


Об обязанностях лесничего по охранению леса я не буду распространяться, так как этот предмет рассмотрен мною в предыдущем очерке, по вопросу о нарушениях лесного устава. Здесь мне предстоит рассмотреть другой, не менее важный вопрос, именно: возможно ли освободить лесничего от ответственности за целость вверенных ему лесов и возложить относящиеся к этому делу обязанности на других лиц? Сколько мне известно, означенный вопрос имеет теперь животрепещущий интерес и разрабатывается в административных сферах. Взглянув на данный вопрос с теоретической, научной точки зрения, нельзя не прийти к заключению, что подобное раздвоение обязанностей лесохозяина - вообще нерационально. Лесоохранение не есть вполне самостоятельная отрасль лесного хозяйства; напротив, оно тесно связано с последним и во многих случаях мероприятия лесоохранительные являются, в то же время, мероприятиями чисто лесохозяйственными. Возьмем, например, очистку дач от мертвой древесины, меры против распространения вредных для леса насекомых, меры против лесных пожаров и прочее. Впрочем, не предстоит даже надобности в примерах, чтобы признать неразрывную связь между лесоохранением и лесным хозяйством, а, признавши ее, нельзя не допустить, что лесохозяин должен быть в тоже время и охранителем своего леса. Невозможно притом установить такой порядок, чтобы в каждой даче или в каждом лесном районе было два лесничих-специалиста, из которых один играл бы роль лесохозяина, а другой - наблюдал бы за целостью леса; подобный порядок немыслим, так как он привел бы к бесконечным пререканиям и препирательствам, не говоря о том, что несравненно проще разделить данный район на два лесничества, чем в одно лесничество поместить двух лесничих, распределив между ними обязанности чисто формальным образом. С другой стороны, мы видим, что в дачах, в которых введено рациональное лесное хозяйство и которые находятся в благоприятных географических условиях - обязанности по охранению леса нисколько не тяготят лесничего, притом же, чем выше в данной местности стоит лесная культура, тем интенсивнее становится лесоохранение и решительно не может быть выделено из общей деятельности лесничего. Конечно, лесное хозяйство у нас находится вообще на весьма низкой ступени развития и во многих дачах лесоохранение имеет, так сказать, исключительно полицейский характер; но зато в этих дачах оно играет нередко первенствующую роль, вследствие чего было бы нерационально передать его в посторонние руки, во всяком случае менее надежные, чем руки лесничего-хозяина. Наконец, во многих местностях, например в северных лесничествах, охранение леса составляет всю суть дела и, следовательно, освободив лесничего от охранительных обязанностей, мы устраним его от всякой практической деятельности, так как вне лесоохранения там нет иного дела.


Итак, по принципу, лесохозяин должен быть и охранителем леса, а потому вопрос, поставленный нами выше - возможно ли освободить лесничего от ответственности за целость лесного имущества - надлежит решить отрицательно. Той же цели, т.е. облегчение лесничего в его сложных обязанностях, можно достигнуть многими иными путями, между прочим - уменьшением площади лесничеств, упрощением делопроизводства и т.п. Решая отрицательно настоящий вопрос, в силу теоретических соображений, я должен однако признать, что в настоящее время, в некоторых исключительных местностях, было бы весьма полезно, в виде временной меры, снять с лесничего обязанности по охранению леса. Я имею в виду те местности, где лес ценен, лесные дачи разбросаны на значительном пространстве и стража неудовлетворительна; заведуя подобным районом, лесничий всецело занят обнаружением и преследованием нарушений лесного устава, причем собственно для лесохозяйственной деятельности у него не остается свободного часа. Для таких местностей крайне желательно придумать комбинацию, в силу которой изменился бы существующий порядок, в направлении вышеуказанном. Означенная комбинация может состоять в следующем: лесничества, находящиеся в приведенных условиях, надлежит разделить на несколько охранительных дистанций, поручив заведывание каждой из них особому надежному кондуктору, на которого следует возложить все обязанности по полицейскому лесоохранению, как то: наблюдение за стражей, составление протоколов, преследование нарушителей лесного устава на суде и т.д. Разумеется, дистанционные кондукторы должны быть в зависимости от лесничего и исполнять все вообще его распоряжения, в пределах дистанции. Удобства этой комбинации очевидны: лесничий освободится от массы занятий, сопряженных с производством дел по нарушению лесного устава и приобретет лишнее время для прямых занятий по лесному хозяйству. Таким образом, в принципе, в лице лесохозяина должна быть соединена и роль лесоохранителя, но в некоторых местностях, хотя в виде временной меры, полезно принять вышеприведенную систему охранительных дистанций. Само собою разумеется, в лесничествах, состоящих из одной-двух сплошных дач, или охраняемых вполне удовлетворительной стражей, или гарантированных от частых нарушений лесного устава, по географическому своему положению, - в учреждении дистанции не предстоит надобности, так как в подобных лесничествах полицейское лесоохранение не может вызвать сложных и обширных занятий. - Формальности, сопряженные с эксплуатацией леса, или, так называемая, фискальная часть, - занимают у лесничего весьма много времени. Говорить подробно об этом предмете - значило бы возвратиться к тем соображениям и данным, которые неоднократно приводились на страницах Лесного Журнала. Замечу лишь, что все формальности, вся сложная регламентация - имеют своим источником одну причину: недоверие к лесничему. В деле эксплуатации, это недоверие достигает апогея, что весьма, впрочем, понятно, так как продажа леса затрагивает непосредственные интересы фиска и, с другой стороны, представляет очень много соблазна для слабых сердец (!). И действительно, в означенном деле, регламентация достигает, совместно с "недоверием", своей кульминационной точки. Отпуская, например, куб. сажень хвороста, лесничий обязан исполнить следующие формальности: написать билет в двух экземплярах, написать приказ страже и талон билета, расход билета отметить в особой книге, записать в кассовую книгу полученные деньги, выдать квитанцию и занести в тетрадь материальной отчетности; затем, по той же продаже, по окончании операции, лесничему предстоит еще: взять приказ от стражи и представить его в контроль, получив обратно из контроля - возвратить страже, составить акт свидетельства, занести результаты свидетельства в материальную книгу, если придется получить с контрагента дополнительные деньги - то записать из в кассовую книгу, выдать снова квитанцию и т.д.


Прошу читателя сделать заключение, сколько нужно времени, терпения и бумаги для исполнения всех этих обрядов, оправдывающих заготовку одной сажени! Достойно внимания, что чем важнее лесничество, чем интенсивнее ведется в нем лесное хозяйство, тем обширнее и ощутимее означенные формальности, так как в таких лесничествах господствует, по преимуществу, раздробительная продажа, причем количество выдаваемых билетов достигает весьма почтенной цифры; - выдача же каждого билета, как замечено выше, вызывает не менее 10 письменных актов. Несмотря, однако, на сложнейшую и замысловатую формалистику, интересы фиска не обеспечены безусловно; бываю или могут быть примеры, что лесничий, решившийся покривить душой, запишет одну цифру в билет, другую в талон его, одну сумму в кассовую книгу, другую в соответствующую квитанцию и т.д. Конечно, такие факты редки, или по крайней мере редко обнаруживаются, но тем не менее они рождают сомнение, что сложная регламентация не достигает результатов, к которым стремится, т.е. не ограждает вполне интересов государства и является таким образом слишком тяжелой и бесполезной жертвой, приносимой фискальным целям, на счет лесного хозяйства. Я не буду здесь распространяться о влиянии регламентации на лесное хозяйство вообще, не буду взвешивать те и другие формальности, анализировать нынешнюю систему бухгалтерии и отчетности, - так как считаю самый принцип, на котором построены фискальные обязанности лесничего, ненормальным, нерациональным; к этому предмету я буду иметь случай вернуться впоследствии, а теперь перехожу к особым и случайным обязанностям нашего лесохозяина.

К числу последних относятся различные поручения, возлагаемые на него высшей администрацией, как например: всевозможные постройки, ведение судебных дел, производство дознаний, собирание статистических сведений и многое другое. В отношении этого рода обязанностей, мы можем сказать a priori, что чем менее приходится их на долю лесничего, тем более выигрывает лесное хозяйство. В настоящее время единственным местным агентом Министерства Государственных Имуществ является лесничий, а потому на него нередко возлагают поручения, решительно не относящиеся к лесному делу. Укажем, между прочим, на его обязанности по управлению хозяйственными оброчными статьями и государственными имуществами различных наименований; подобные обязанности имеют, без сомнения, громадную важность сами по себе, но, отвлекая лесничего от прямых занятий, оказывают, повторяю, неблагоприятное влияние на его лесохозяйственную деятельность. Нам следует стремиться, во что бы то ни стало, очистить, так сказать, деятельность лесничего от посторонних примесей, а потому администрация государственных имуществ должна иметь в своем распоряжении особых агентов, для исполнения таких поручений, которые не входят в круг прямых занятий лесничего. По моему мнению, в составе администрации должны находиться: архитектор, адвокат и особый чиновник (агроном) для заведывания всеми нелесными оброчными статьями и земельными имуществами. Если архитектора и адвоката невозможно иметь в каждой губернии, то хотя бы по одному на несколько смежных губерний, имея в виду, что отсутствие этих техников сказывается весьма чувствительно в административном механизме. Возьмем для примера - постройку стражнических домов и лесохозяйственных зданий. В настоящее время означенные постройки производятся лесничими, которые, не говоря уже о неспециалистах, имеют об архитектуре весьма смутные понятия, тем более, что этот предмет в лесохозяйственных учебных заведениях не преподается, и многие лесничие обладают меньшими архитектурными сведениями, чем любой крестьянин, занимающийся практически сельскими постройками. Несмотря на простоту лесохозяйственных построек, от составителей смет и исполнителей работ нельзя не требовать, по крайней мере, элементарных, практических познаний в архитектуре. Полное отсутствие последних составляет, без сомнения, одну из причин, что современные постройки крайне неудовлетворительны, требуют бесконечного ремонта и вовлекают государство в непроизводительные издержки. В моей служебной практике случались интересные курьезы, проистекающие от полного незнания лесничими архитектуры: я встречал, например, подобные сметы: в одной пропущен фундамент, на котором должно быть выстроено здание, в другой - крыша оказывается на воздухе, в третьей - объем печи больше объема комнаты и т.п. Может ли лесничий, обладая такими познаниями, произвести постройки сколько-нибудь удовлетворительно? Конечно, лесничему крайне необходимо знать сельскую архитектуру, но нельзя от него требовать познаний, которых ему негде было приобрести. Насколько необходимы архитекторы в лесной администрации, настолько важны и хорошие адвокаты. Лесничие-неюристы, занимающиеся, по поручению начальства, судебными делами, не говоря о том, что они отвлекаются этим от прямых занятий, являются вообще плохими защитниками интересов казны, именно от того, что не обладают юридическими сведениями. Было бы весьма прискорбно, в интересах казны и достоинства лесной администрации, если б она посылала в суды своих поверенных, по вкусе прославившихся на всю Россию дровокатов - а лесничие, по указанной причине, volens nolens, могут стать на суде в положение этих типических личностей... Агроном так же необходим, как адвокат и архитектор. В заведывании лесной администрации находится много земель, рациональное устройство которых может быть достигнуто лишь при содействии специалиста. Вообще, из сказанного следует, что администрация государственных имуществ должна располагать особыми техниками для такого рода дел, которые не относятся к лесному хозяйству и не могут быть удовлетворительно исполнены лесничими, отвлекая их при этом от главной деятельности.

Мы коснулись вкратце обязанностей лесничего по управлению государственными лесами; теперь скажем несколько слов о его преимуществах и пределах власти. Несмотря на бесчисленные обязанности и громадную ответственность, лесничий в то же время лишен всякой самостоятельности и личной инициативы. В области лесоохранения, эксплуатации, одним словом - во всех сферах административной деятельности он связан подробным регламентом, отступление от которого, хотя бы в интересах лесного дела, влечет за собой суровую ответственность. Это полнейшее отсутствие самостоятельности, в соединении с массой сложных обязанностей и строгой ответственностью составляет отличительную черту современного русского лесохозяина. Регламентация поистине достигает колоссальных размеров. не говоря о положительном законе, вообще крайне подробно регламентирующем государственное лесное хозяйство, существует множество инструкций, циркуляров, наставлений, которые заключают в тесные рамки всевозможные отрасли лесного дела; затем, не только основные положения и главнейшие мероприятия подчинены точным правилам, но указан даже самый подробные порядок, как нужно действовать в том или другом случае, и рекомендована масса ведомостей и форм, с обозначением соответственных граф и рубрик. Независимо от такой колоссально-мелочной регламентации, лесничий все таки в каждом частном случае не может поступать по собственной инициативе, а должен спрашивать разрешения у надлежащей власти, которая нередко еще более ограничивает его самостоятельность, так что в конце концов лесничий превращается в марионетку, движущуюся бессознательно, по мановению невидимой руки. Я не могу казать ни на один случай, когда лесничий действует самостоятельно, оставаясь на почве законной; но я могу привести знаменательный пример, что ближайшее начальство лесничего нередко лишает его последних крох власти, предоставленной ему законом и подтвержденной даже всевозможными циркулярами. Так, в Н-ой губернии, лесничие лишены права продавать лежащий лес собственною властью и следовательно 13 § инструкции 1869 года об отпуске лесных материалов оказывается "не для них писаный". В этом случае Н-ская лесная администрация явилась plus royalist que le roi... Впрочем, не нужно примеров, чтобы доказать нерациональность существующего порядка; в этом отношении, мне кажется, у всех мыслящих людей установился однообразный и окончательный взгляд. Все мы сознаем, что современное автоматическое положение лесничего, лишенного всякой самостоятельности, есть аномалия, быть может исторически законная, но в настоящее время не имеющая за собой никаких рациональных оснований. Настало время переделать административный строй государственного лесного хозяйства и эта капитальнейшая перестройка должна, главным образом, коснуться лесничего, потому что помимо его немыслим прогресс в нашем деле и можно ручаться, что всякая реформа, которая не затронет настоящего вопроса, останется бесследной.


Нужно сознаться, что и теперь есть еще много сторонников принципа "недоверия" к лесничему и, следовательно, друзей существующего порядка. Наши консерваторы, в доказательство своей правоты, приводят те главные положения, что современные лесничие не заслуживают широкого доверия, что подтверждается, между прочим, многочисленными случаями растрат и мошенничеств, а с другой стороны, некоторый ущерб - причиняемый государственному лесному хозяйству излишней его регламентацией - составляет своего рода страховую премию, гарантирующую от более крупных злоупотреблений. Мы остановимся на высказанных довода, но не потому, чтобы придавать им существенное значение, а потому что они высказываются людьми, с которыми приходится считаться. Если действительно наши лесохозяева не заслуживают доверия, то несравненно разумнее стремиться к улучшению личного их состава, чем создавать стеснительные формальности, в явный вред лесному хозяйству. Злоупотребления всегда были и будут - это печальный закон человеческих обществ; но едва ли в наше время возможны такие грандиозные преступления лесничих, какие имели место в старые годы, при регламентации не менее обширной и суровой, чем нынешняя. Надо быть очень близоруким, чтобы приписывать уменьшение злоупотреблений в лесном деле - регламентированной системе или административным репрессиям; злоупотребления уменьшились (факт, как полагаю, не требующий доказательств) в силу той же причины, которая уничтожила рабство, установила народное самоуправление, дала суд правосудный и направила государственную и народную жизнь на путь истинного прогресса. Наше лесное дело, как маленький челнок за большим кораблем, следовало за духом века... Допустив злоупотребления, на которые ссылаются сторонники нынешнего порядка, нельзя не признать, что существование их не только не доказывает рациональности последнего, а наоборот, являет против него самый веский аргумент. В самом деле, на что годится нынешняя формалистика, когда она не спасает даже от злоупотреблений? Какой смысл имеет сложнейшая регламентация, когда недобросовестный чиновник легко может ее обойти? Я неоднократно доказывал, что современный порядок ложится всей тяжестью на людей опытных, лишая их возможности приносить посильную пользу делу, а для лиц недобросовестных никогда, никакой формализм, никакая инструкция, никакая преграда - не составляют серьезного препятствия для достижения личных, корыстных целей. Если принять затем во внимание психическую сторону предмета - именно, то свойство натуры человека, которое заставляет его быть лучше и честнее, когда ему верят, и наоборот - то получится еще один мотив в пользу изменения настоящей системы. Окажите доверие лесничему и он сам будет стремиться оправдать его - таков нравственный закон, несравненно надежнее циркуляров и инструкций. Во всяком случае, страховая премия, вносимая государством с целью предупредить злоупотребления и заключающаяся в широкой регламентации и лишении лесничего всякой самостоятельности, - во-первых, не достигает цели, а во-вторых, приносит государству такой ущерб, который во много раз значительнее злоупотреблений, будто бы ею гарантированных. Теория и практика, наука и опыт указываю нам на одно и то же средство для улучшения государственного лесного хозяйства: доверив чести и знанию русского лесничего, сделать его лесохозяином в действительном значении этого слова.


Материальное обеспечение чиновников составляет, без всякого сомнения, главнейшее условие успеха их служебной деятельности. В виду ожидаемых и решенных в принципе реформ, я не буду касаться нынешнего материального положения лесничих, а лишь ограничусь рассмотрением некоторых особенностей этого положения, по моему мнению, не вполне рациональных. Так, в настоящее время, кроме денежного содержания, лесничий имеет еще земельный надел (30 десят.); нет сомнения, что земля представляет далеко не одинаковую ценность в разных местностях обширной России, так как ценность ее обуславливается качеством почвы, густотой народонаселения, географическим положением и многими другими данными. Лесничий, например, Киевской губернии получает за свою землю арендной платы 500-600 руб. в год, а лесничий, положим, лесных уездов Владимирской губернии, не выручает и 20 руб. Если бы ценность земельных наделов строго соответствовала важности лесничеств или личным достоинствам лесничих, то подобная неравномерность имела бы за собой некоторое разумное основание; но, к сожалению, означенные соображения на практике не подтверждаются и ценность того или другого надела зависит просто от случая. Таким образом, нередко встречается, что один лесничий, ни за что, ни про что, получает несколькими стами рублями больше содержания своего соседа, у которого, быть может, и лесничество важнее, и труда больше, и личные качества выше. Можно заключить даже, что, в общей сложности, ценность земельных наделов обратно пропорциональна важности лесничеств, так как в наших обширных лесных районах почва большей частью песчаная и вообще неплодородная; между тем, в степных, малолесных местностях она представляет в большинстве случаев высокую ценность. Из сказанного вытекает, что система земельных наделов, в настоящем ее виде, есть несправедливость, а несправедливость, где и как бы она ни проявлялась, оказывает дурное влияние, как на тех, которые ею обижены, так равно и на тех, которые ею облагодетельствованы. Я предлагаю, в интересах лесного дела, следующее изменение данного порядка: земельные наделы лесничих повсеместно превратить в казенные оброчные статьи и, на счет выручаемой за них арендной платы, увеличить вообще денежное содержание лесничих; таким путем достигнется равномерность, а, следовательно, и справедливость в материальном обеспечении наших лесохозяев. Против моего предложения, можно привести лишь то, что земельные наделы, независимо улучшения быта лесничих вообще, имеют еще целью, так сказать, привязать их к сельскому хозяйству, устроить тем прочную оседлость и прикрепить их к занимаемому посту. В свою очередь я могу сказать на это, что в настоящее время весьма немногие лесничие лично занимаются сельским хозяйством на отведенных наделах; с другой стороны, и при осуществлении предложенной мной идеи, тем из лесничих, которые пожелают вести хозяйство, возможно предоставить земельные наделы, но за арендную плату, исчисленную на основании действительной стоимости участков. Мы имеем готовый прецедент для подобной меры - в нынешнем порядке надела землей лесной стражи; такая же система, в интересах справедливости, должна быть приняла относительно наделов лесничих.


Другое неудобство материального положения лесничих заключается в его неподвижности. Сколько бы лет ни занимал лесничий данный пост, он получает одинаковое содержание, поэтому приращение семьи и прогрессивное увеличение потребностей заставляют его, рядом с государственной службой, искать частных занятий, что, конечно, не может не отозваться с дурной стороны на лесном хозяйстве. Я умалчиваю о том, что, не находя косвенных законных источников, и честный человек, под тяжестью всеподавляющей нужды, может порою пошатнуться... У нас мало-помалу устанавливается взгляд, что государственная и общественная служба не должна служить средством для достижения почестей и карьеры, а обязана быть сама себе целью, как нравственный и гражданский долг каждого члена общества. Этот принцип имеет особенное значение в государственном лесном хозяйстве, где, главным образом, требуется от исполнителей любовь к делу и долговременное изучение местных условий. Чем больше лесничий находится на одном месте, тем более может приносить он пользы, вследствие чего мы должны всеми силами прикрепить его к занимаемому посту и подавить стремление к карьере; понятно, чем дельнее и способнее лесничий, тем энергичнее будет с его стороны стремление выйти в люди, а этих-то лиц нам и следует удерживать на скромном месте лесохозяина, так как лесничий всегда был и будет зиждителем лесного хозяйства. Допустив даже, что гражданская доблесть, сознание долга, любовь к науке и другие прекрасные качества - могут направить лесничего на путь разумной деятельности и убить в нем беса честолюбия и все слабости к внешним отличиям, тем не менее приближающаяся старость и разрастающаяся семья не могут, с другой стороны, не подвинуть его на попытки улучшить свои материальные средства. Вот тут государство должно прийти на помощь лесохозяину, для чего стоит установить порядок, чтобы содержание лесничим через определенное число лет безупречной службы, например через 5-6, увеличивалось на известный процент, пока не достигнет цифры, равной, положим, содержанию губернского лесничего. Пропорциональное увеличение содержания, по числу лет службы, я считаю наиболее действительным средством для создания прочного положения лесничих. Подобный же порядок предполагается установить ныне в судебном ведомстве., относительно членов окружных судов, настоящее содержание которых признано весьма недостаточным. - Государственная служба в наше время представляет своего рода азартную игру, лотерею, в которой выигрывают не всегда достойные и где слепой случай, как и во многих фазах людской жизни, играет немаловажную роль; конечно, в лесной службе главные выигрыши не особенно заманчивы, поэтому и игра не имеет лихорадочного, острого характера, но все-таки она существует, а в деле лесного хозяйства это в высшей степени нежелательно. Повторяю еще раз, наиболее рациональное средство для упрочения положения лесничих и прикрепления их к своему посту - постепенное увеличение содержания; в последнем случае обоюдно выиграют как интересы государства, так и интересы лиц, посвятивших свою жизни тяжелой и неблестящей лесной профессии.


Ратуя за положение и права русского лесничего, я имел в виду тех из них, которые, по своим познаниям и практической деятельности, достойны имени лесохозяина; что же касается лесничих без образования, без специальных сведений, собственно чиновников лесного ведомства, то о них я скажу особо несколько слов. В 60-х годах, когда закрыт был лесной институт и лесная наука потеряла всякий кредит, в корпус лесничих нахлынула масса людей, решительно не подготовленных к рациональной деятельности. Лесничие-специалисты прежнего века оказали плохую услугу государству, а потому, под влиянием реакции, храм государственного лесного хозяйства открылся для людей всех званий и профессий, лишь бы они обладали классным чином. Конечно, виновность адептов лесной науки не должна была подорвать авторитет самой науки, но... факт свершился, и лесничим мог быть всякий, кто изъявил на то согласие. Ближайшим последствием такого порядка явилось то, что 45% современных русских лесохозяев имеют равносильное понятие о рациональном лесном хозяйстве, как об обитателях луны. Мне неоднократно случалось сталкиваться с лесничими, не видевшими от роду леса (?) и отправлявшими впоследствии, с грехом пополам, свои обязанности, единственно благодаря своим кондукторам-помощникам, получившим кой-какое специальное образование. Я отнюдь не обвиняю наших лесничих - неспециалистов, тем более, что между ними есть люди, преданные своему делу и изучившие его даже с научной стороны; я указываю лишь на факт, который, не касаясь исключений, оказывает на лесное хозяйство гибельное влияние. Лесная служба в последнее время потеряла до такой степени специальный характер, что поступающие в нее люди освобождаются от всякого, даже поверхностного, экзамена. Не говоря об инженерах, технологах и других специалистах, звания которых невозможно достигнуть без надлежащего испытания, даже в почтовом и акцизном ведомствах - предварительно поступления на службу - требуется выдержать предварительный экзамен. Между тем, чтобы занимать пост лесничего государственных лесов - ни специального образования, ни предварительного экзамена не требуется! Зачем нам искать причину неудовлетворительного состояния государственного лесного хозяйства: она налицо и притом такая причина, оспаривать влияние которой едва ли кто станет. - Я считаю нужным указать еще на капитальное противоречие в современной системе комплектования лесничих: в том время как лица, так сказать, пришлые не подвергаются ни малейшему испытанию, кондукторы, окончившие курс, хотя в низшем, но все-таки специальном заведении, обязаны непременно держать экзамен для получения звания лесничего; в последнее же время установлен особый экзамен для юношей, окончивших даже курс высших специальных школ, при поступлении их на государственную лесную службу; между тем, лица, ничего и нигде не окончившие, принимаются без испытания... Противоречие - необъяснимое! Впрочем, следует отметить отрадный факт, что теперь высшая администрация изменила взгляд на рассматриваемый предмет и признала, что хорошим лесохозяином может быть лишь хороший специалист, а потому дни нынешнего порядка, вероятно, сочтены. По моему мнению, в видах улучшения лесного дела, необходимо раз и навсегда установить особый государственный экзамен для всех, желающих поступить в лесную службу, возвышая и понижая уровень обязательных знаний, смотря по спросу и предложению услуг. Без специальных знаний никто не должен занимать пост государственного лесничего, - это правило надлежит санктировать законом и этим правилом я заканчиваю рассмотрение первой лесной административной инстанции.