1. Врата смерти Перед Эрагоном высилась темная башня; там таились чудовища зверски замучившие Гэрроу, который был для него как отец
| Вид материала | Документы |
- Как Дисней стал художником, 1738.11kb.
- Ый рано, ли поздно будет собран и опубликован для тех, кто там был и еще помнит, для, 1903.19kb.
- Поездка наша и возвращение прошли весьма благополучно. Большое спасибо вашей фирме, 13.77kb.
- Двери восприятия, 679.39kb.
- Двери восприятия, 587.83kb.
- Лекция Окончание жизненного пути и пути во Христе Николая Васильевича Гоголя, 143.74kb.
- И о ней до самой своей смерти думал мой отец. Отец умер в 1969 году, и тогда я начал, 6855.07kb.
- Борис Житков родился 11 сентября 1882 г в Новгороде; его отец был преподавателем математики,, 67.1kb.
- Online библиотека tp://www bestlibrary, 4170.71kb.
- Наука Алексей Ефимович Левин, кандидат философских наук, Институт философии ан СССР, 276.15kb.
Пройдя совсем низко над внешними стенами города, Сапфира вновь испустила оглушительный рев и, выбросив вперед когтистые лапы, а также действуя шипастым хвостом, сбила с ног довольно большую группу воинов, которые с криком полетели на истоптанную землю, до которой было не менее восьмидесяти футов.
В конце южной стены стояла высокая квадратная башня с четырьмя баллистами. Эти огромные боевые машины стреляли двенадцатифутовыми дротиками в сторону варденов, скопившихся перед городскими воротами. А под стеной Эрагон с Сапфирой заметили двух воинов, окруженных примерно сотней солдат и отчаянно отбивавшихся от них, прижимаясь спинами к основанию башни. Перед двумя отважными бойцами сверкал настоящий частокол мечей и копий, сквозь который им нечего было даже и думать пробиться.
Даже в предрассветных сумерках Эрагон сразу узнал в одном из этих воинов Арью.
Сапфира, прыгнув со стены, приземлилась прямо посреди этого круга, образованного воинами, и сразу нескольких раздавила своими лапищами. Остальные бросились врассыпную, вопя от ужаса. Сапфира зарычала, видя, что добыча от нее ускользает, и сердито махнула хвостом, положив еще с десяток солдат. Один попытался было проскочить мимо, но она, быстрая, как разъяренная атакующая змея, схватила его зубами и, мотнув головой, сломала несчастному позвоночник. Затем она таким же манером уложила еще четверых, а остальные успели к этому времени разбежаться и скрыться среди домов.
Эрагон быстро развязал крепежные ремни и спрыгнул на землю. Вес доспехов заставил его, правда, припасть на одно колено. Он недовольно крякнул и вскочил на ноги.
– Эрагон! – радостно закричала Арья, бросаясь к нему. Она тяжело дышала и была вся в поту. Единственным доспехом ей служил стеганый гамбизон; голову прикрывал легкий шлем черного цвета, чтобы не отбрасывать ненужных бликов.
– Добро пожаловать, Бьяртскулар и ты, Губитель Шейдов! – точно довольный кот, промурлыкал Блёдхгарм, подбежавший следом. Его короткие блестящие клыки в свете факелов казались оранжевыми, а глаза светились желтым. Шерсть на затылке и шее этого эльфа-волка стояла дыбом, отчего он выглядел еще более свирепым, чем обычно. Оба эльфа были с ног до головы в крови, и трудно было сказать, их это кровь или чужая.
– Ты ранена? – спросил Эрагон, и Арья лишь молча покачала головой, а Блёдхгарм сказал:
– Несколько царапин. Ничего серьезного.
«Что это вы полезли сюда одни, без подкрепления?» – осведомилась Сапфира.
– Мы хотели открыть ворота, – объяснила Арья, все еще слегка задыхаясь. – Мы уже три дня пытаемся их пробить, но магия на них не действует, а таран только дырявит дерево створок. Вот я и уговорила Насуаду… – Она умолкла; говорить ей все-таки еще было трудновато, и Блёдхгарм продолжил ее рассказ:
– Арья убедила Насуаду произвести ночную атаку и дать нам возможность незаметно проникнуть в Фейнстер и попытаться открыть ворота изнутри. К сожалению, мы напоролись на троих колдунов. Они тут же вступили с нами в мысленную связь, и, пока мы им сопротивлялись, время было упущено; мы так и не смогли воспользоваться магией, зато они успели вызвать на подмогу целый отряд воинов.
Пока Блёдхгарм рассказывал все это, Эрагон, приложив ладонь к груди только что убитого солдата, извлек из него весь остаток энергии, что еще имелся в его теле, и передал эту энергию Сапфире.
– А где теперь эти колдуны? – спросил он, переходя к следующему мертвецу.
Блёдхгарм пожал шерстистыми плечами:
– По-моему, они сбежали, стоило им увидеть вас с Сапфирой, Шуртугал.
«И правильно сделали!» – удовлетворенно прорычала Сапфира.
Эрагон извлек энергию из тел еще троих солдат, а у последнего забрал также и круглый деревянный щит – для себя.
– Ну, хорошо, – сказал он, выпрямляясь. – А теперь давайте откроем варденам ворота.
– И поскорей! – поддержала его Арья и первой двинулась к воротам, успев, впрочем, искоса глянуть на Эрагона и заметить: – А у тебя новый меч!
Он кивнул и пояснил:
– Рунона помогла мне его выковать.
– И какое же имя носит твой меч, Губитель Шейдов? – спросил Блёдхгарм.
Эрагон хотел уже ответить, но тут из темного переулка выскочило четверо солдат с пиками наперевес. Одним легким движением выхватив Брисингр из ножен, Эрагон рубанул по древку пики первого солдата и, как бы продолжая удар, обезглавил его. Брисингр, казалось, засветился от яростного удовольствия. Арья сделала выпад и проткнула своим мечом еще двоих, прежде чем те успели к ней повернуться, а Блёдхгарм, прыгнув вбок, обхватил руками последнего из нападающих и прикончил его кинжалом.
– Поспешим! – крикнула Арья и побежала к городским воротам.
Эрагон и Блёдхгарм бросились за нею, Сапфира не отставала, громко стуча когтями по камням мостовой. Лучники стреляли в них со стены, из-за домов выскакивали и бросались на них большие группы вооруженных воинов, но Эрагон, Арья и Блёдхгарм, не замедляя бега, пускали в ход свои смертоносные клинки, а Сапфира сжигала врагов языками огня.
Громкие ритмичные удары тарана стали теперь хорошо слышны. Перед воротами города, достигавшими в высоту сорока футов, Эрагон увидел троих – двух мужчин и женщину, – одетых в темные плащи. Эти трое стояли перед окованными железом створками и что-то пели на древнем языке, раскачиваясь из стороны в сторону и воздевая руки к небесам. Впрочем, трое колдунов сразу умолкли, заметив Эрагона и его товарищей, и бросились бежать вверх по главной улице Фейнстера, ведущей к цитадели с донжоном, возвышавшейся в дальнем конце города.
Эрагон хотел было броситься в погоню, но решил, что сейчас гораздо важнее впустить варденов в город, где им легче будет уберечься от обстрела тех, кто засел на стенах.
«Интересно, что за ловушку они нам тут приготовили?» – думал он, глядя вслед убегающим колдунам.
Не успели Эрагон, Арья, Блёдхгарм и Сапфира подойти к воротам, как из соседних сторожевых башен выскочило не меньше полусотни воинов в сверкающих латах, которые выстроились в шеренгу, преграждая им путь к огромным деревянным створкам.
Один из воинов, ударив рукоятью меча о щит, выкрикнул:
– Никогда вам тут не пройти, мерзкие демоны! Это наш дом, и мы не позволим в него войти ни ургалам, ни эльфам, ни иным монстрам! Убирайтесь, ибо в нашем Фейнстере вас ждет только кровь, смерть и беды!
Арья, незаметно указав Эрагону на сторожевые башни, тихо сказала:
– Механизмы, открывающие створки ворот, находятся там.
– Ступай вперед! – приказал он. – Вы с Блёдхгармом постараетесь зайти с тыла и пробраться в башни. А мы с Сапфирой их отвлечем.
Арья кивнула, и они с Блёдхгармом словно растворились в густой тени ближайших домов.
Постоянно слушая мысли Сапфиры, Эрагон сразу же почувствовал, когда она приготовилась к броску.
«Погоди, – сказал он ей. – Дай-ка я сперва кое-что другое попробую».
«А если у тебя не получится, можно, я их все-таки порву на мелкие кусочки?» – спросила она, хищно облизываясь.
«Конечно, можешь тогда делать с ними все, что захочешь».
Эрагон медленно направился к строю солдат, держа наготове меч и щит. Сверху в него выпустили стрелу, но та замерла в воздухе футах в трех от его груди и упала на землю. Заметив, какими испуганными взглядами обменялись при этом солдаты, Эрагон громко возвестил:
– Мое имя – Эрагон, Губитель Шейдов. Может, вы слыхали обо мне? А если нет, то вам неплохо бы узнать, что я – Всадник и поклялся помогать варденам, которые стремятся сбросить Гальбаторикса с его трона. А теперь отвечайте: давал ли кто-нибудь из вас клятву на древнем языке хранить вечную верность Гальбаториксу и его Империи? Ну, отвечайте!
Тот же воин, что заявил чуть раньше, что им тут не пройти – видимо, командир этого отряда, – ответил:
– Мы никогда не стали бы присягать этому правителю на верность, даже если бы он нам свой меч к горлу приставил! Мы присягали госпоже Лоране и храним ей верность! Она и ее родичи правили нами на протяжении многих поколений, и правили прекрасно!
Остальные солдаты глухим бормотанием поддержали слова своего командира.
– Тогда присоединяйтесь к нам! – крикнул Эрагон. – Сложите оружие, и я обещаю, что ни вам, ни вашим семьям не будет нанесено ни малейшего ущерба. У вас нет надежды удержать Фейнстер – слишком мощны объединенные силы варденов, Сурды, гномов и эльфов!
– Это ты так говоришь! – прокричал в ответ один из воинов. – А что будет, если сюда опять явится Муртаг со своим красным драконом?
Эрагон помолчал, но все же уверенно заявил:
– Ну и что? Куда ему тягаться со мной и с эльфами! Все мы на стороне варденов, и один раз нам этого Муртага уже удалось прогнать. – И тут Эрагон заметил, как слева от шеренги солдат из-за каменной лестницы, что вела на верхнюю площадку стены, выскользнули Арья и Блёдхгарм и прокрались к левой сторожевой башне.
А капитан отряда тем временем говорил:
– Мы не клялись нашему правителю в верности, но такую клятву принесла ему госпожа Лорана. Как же вы с нею-то поступите? Убьете? Или в тюрьму посадите? Нет уж, нашу госпожу мы не предадим! Мы не позволим вам пройти! И передайте это вашим монстрам, что на стены лезут. И ты, Всадник, и твои вардены только смерть несете всем, кого слуги Гальбаторикса насильно заставили Империи служить. Почему бы вам просто не оставить нас в покое, Всадник? Что вам не сидится где-нибудь в тихом месте? Что вы все время лезете на рожон, не давая другим жить в мире и спокойствии? Нет, вам подавай славу, почет, богатство! Вам, похоже, нравится нести смерть и разрушение в чужие города, удовлетворяя собственные притязания! Так слушай: я проклинаю тебя, Всадник! Проклинаю! И мечтаю лишь об одном: чтоб ты сгинул, чтоб убрался из Алагейзии на веки вечные!
Эрагон задрожал от внезапно охватившего его смертного холода. Эти проклятия казались ему эхом тех, что обрушил на него в Хелгринде последний раззак. Да еще ему вдруг припомнились мрачные предсказания Анжелы. Заставив себя не думать об этом, он крикнул:
– Ну что ж, я уже сказал, что не хочу убивать вас, но, видно, все же придется. Бросайте оружие!
Краем глаза он видел, как Арья тихонько открыла дверь левой сторожевой башни и проскользнула внутрь. Блёдхгарм, всеми своими повадками удивительно напоминавший дикого кота во время охоты, неслышно пробирался за спинами солдат ко второй башне. Впрочем, если бы кто-то из солдат обернулся, то сразу заметил бы эльфа.
Капитан, злобно сплюнув под ноги Эрагону, заявил:
– Ты даже и с виду-то на человека уже не похож! Ты – предатель своего народа, вот что я тебе скажу! – И он, подняв щит, взмахнул мечом и медленно пошел на Эрагона. – Губитель Шейдов! Ха! – прорычал он. – Да я скорее поверю, что мой двенадцатилетний племянник Шейда уложил, чем такой юнец, как ты!
Эрагон выждал, пока капитан окажется от него не более чем в нескольких шагах, и в этот момент сам сделал шаг ему навстречу, всадив Брисингр в самый центр разукрашенного щита капитана. Щит он проткнул насквозь, а вместе с ним и руку, его державшую; следующим ударом он поразил и самого воина. Тот один раз дернулся и затих. Эрагон выдернул меч из его груди, и тут внутри башен послышался громкий звон, скрежет, и заработали воротные механизмы. Мощные брусья, державшие створки городских ворот, стали раздвигаться.
– Бросайте оружие, или все вы умрете! – крикнул Эрагон.
В ответ человек двадцать с воинственными воплями ринулись на него, размахивая мечами, а остальные либо кинулись прочь, к центру города, либо, послушавшись приказа Эрагона, стали бросать мечи, копья и щиты на серые камни мостовой и, опускаясь на колени, поднимать руки вверх.
Перед глазами Эрагона стоял кровавый туман – он прорубал себе дорогу, сражая одного противника за друтим, прежде чем те успевали поднять оружие. Сапфира сшибла наземь пару солдат, а еще двоих опалила пламенем из ноздрей, и те, точно в духовке, испеклись внутри собственных доспехов. Эрагон сумел остановиться, лишь пролетев на несколько футов дальше того места, где нанес свой последний удар, и замер, так и держа руку с мечом на отлете, пока не услышал, как тот, последний, солдат рухнул на землю – сперва верхняя половина разрубленного пополам тела, потом нижняя.
Из сторожевых башен появились Арья и Блёдхгарм, и как раз в этот момент створки ворот со скрипом разошлись в стороны, и за ними предстал тупой, расщепленный после множества ударов конец мощного тарана варденов. Лучники на верхней площадке стены отчаянно закричали и бросились к более укрепленным участкам, где по-прежнему велась оборона. Десятки рук варденов, ухватившись за створки ворот, раздвинули их еще шире, и перед Эрагоном предстали суровые воины с мрачными и решительными лицами – люди и гномы, странно похожие друг на друга.
– Губитель Шейдов! – восторженно орали они. – Аргетлам! Как мы рады, что ты вернулся! Нынче добрая для вас с Сапфирой охота!
– Этих людей я взял в плен! – крикнул Эрагон, указывая мечом на коленопреклоненных солдат. – Свяжите их, но не делайте им ничего дурного! Я дал им слово, что им не нанесут вреда.
Шестеро варденов бросились исполнять его приказание.
Остальные потоком хлынули в город; их звенящие доспехи и топот их сапог заглушили все остальные звуки. Эрагон обрадовался, заметив в рядах наступающих Рорана, Хорста и еще кое-кого из Карвахолла, и помахал им рукой. Роран тоже поднял свой молот в знак приветствия и подбежал к нему.
Эрагон, схватив его за плечи, на мгновение притянул к себе, затем чуть отступил и внимательно его оглядел: Роран выглядел сейчас гораздо старше, чем прежде; глаза у него ввалились, взгляд был каким-то пустым.
– Очень вовремя вы появились, – без особой радости уркнул он. – Мы сотнями теряли людей, пытаясь одолеть эти стены.
– Мы с Сапфирой торопились, как могли. Как Катрина?
– У нее все в порядке.
– Вот закончим битву, и ты непременно расскажешь мне, что тут было в наше отсутствие, хорошо?
Роран, сурово сжав губы, кивнул и, указывая на Брисингр, спросил:
– Где это ты такой меч раздобыл?
– У эльфов.
– И как его имя?
– Бри… – начал было Эрагон, но тут из рядов наступающих варденов появились те одиннадцать эльфов, которых Имиладрис отрядила охранять его и Сапфиру. Эльфы окружили их с Рораном, а потом к ним присоединились и Арья с Блёдхгармом. Арья тщательно вытирала клинок своего меча.
Эрагон так и не сумел ответить Рорану: в воротах появился Джормундур верхом на коне и, размахивая мечом, вскричал:
– Губитель Шейдов! До чего же я рад тебя видеть! Эрагон приветствовал его и спросил:
– Что нам с Сапфирой теперь делать?
– Да что сами сочтете нужным, – ответил Джормундур, придерживая своего гнедого жеребца. – Надо, во-первых, прорваться к цитадели, к донжону. Мне кажется, Сапфире по здешним узким улочкам не пройти, так что лучше вам облететь город с той стороны и попытаться атаковать их с тыла. Если вам удастся открыть дорогу в донжон или, скажем, взять в плен Лорану, это будет просто здорово!
– А где Насуада?
Джормундур махнул рукой куда-то назад:
– Она в арьергарде. Координирует наши действия вместе с королем Ориком. – Джормундур с гордостью посмотрел на входящих в город варденов и снова повернулся к Эрагону и Рорану: – Кстати, Молотобоец, твое место в отряде, а, не тут. Хватит со своим братцем сплетничать! – И Джормундур, ловко развернув коня, пришпорил его и помчался вверх по темноватой улице, на скаку выкрикивая команды своим воинам.
Роран и Арья хотели уже броситься за ним следом, но Эрагон придержал Рорана, схватив его за плечо, и коснулся своим мечом клинка Арьи:
– Погодите!
– В чем дело? – спросили те несколько раздраженно. «Да да, в чем дело? – спросила и Сапфира. – Сколько еще можно тут торчать, болтая неизвестно о чем, когда впереди столько развлечений?!»
– Моим отцом, – заявил Эрагон, – был не Морзан. Это был Бром!
Роран изумленно захлопал глазами:
– Бром?!
– Да, Бром!
Похоже, Арья была удивлена не меньше:
– Ты уверен, Эрагон? Откуда ты узнал?
– Конечно, уверен! Объясню все потом, просто не мог удержаться, чтоб не сообщить вам столь важную вещь прямо сейчас.
Роран покачал головой:
– Бром!.. Мне бы и в голову ни за что такое не пришло… Однако, по-моему, это многое объясняет. Да и тебе, должно быть, приятно, что больше ничто тебя с этим Морзаном не связывает?
– Еще бы!
Роран хлопнул его по спине и сказал:
– Ладно, береги себя.
Он побежал догонять Хорста, и Арья двинулась было следом, однако не успела она сделать и пары шагов, как Эрагон снова окликнул ее и сообщил:
– Тогира Иконока покинул Дю Вельденварден и присоединился к Имиладрис в Гилиде.
Зеленые глаза Арьи расширились, она открыла рот, словно намереваясь о чем-то спросить, но не успела: ее увлекла за собой толпа устремлявшихся к центру города варденов. А Блёдхгарм придвинулся ближе к Эрагону и тихо спросил:
– Губитель Шейдов, почему Печальный Мудрец покинул заповедный лес?
– Он со своим верным другом решил, что пора им нанести удар Империи и объявить Гальбаториксу о том, что они живы.
Шерсть эльфа встала дыбом и заколыхалась под ветром.
– Вот это да! – вырвалось у него.
Эрагон снова взобрался на спину Сапфиры и велел Блёдхгарму и остальным эльфам-телохранителям:
– Пробивайтесь к донжону сами. Там и встретимся.
И, не дожидаясь ответа, Сапфира вспрыгнула на лестницу, ведущую на верхнюю площадку городской стены. Каменные ступени заскрипели и стали разваливаться под ее весом, однако она успела взобраться на широкую площадку, с которой и взлетела, поднявшись высоко над пылающими лачугами у стен Фейнстера.
«Нам придется спросить разрешения у Арьи, прежде чем еще кому-то рассказывать об Оромисе и Глаэдре», – предупредил Сапфиру Эрагон, вспомнив о клятве, которую он, Орик и Сапфира дали королеве Имиладрис во время своего первого визита в Эллесмеру.
«Я уверена, что она такое разрешение даст, когда сама наш рассказ услышит», – ответила Сапфира.
«Я тоже так думаю».
Они несколько раз перелетали с места на место внутри городских стен, снижаясь, если видели попавших в затруднительное положение варденов. Но если противник атаковал не сразу, Эрагон каждый раз старался убедить воинов сдаться. Порой, правда, ему это не удавалось, но ему становилось лучше уже оттого, что он пытался это сделать, ведь многие из защитников Фейнстера были простыми горожанами, почти не обученными вести бой с хорошо подготовленным противником. А потому он упорно твердил каждому из них:
– Наш главный враг – Империя, а вовсе не вы. Не выступайте против нас с оружием, и вам нечего будет бояться.
Встретив убегающую женщину или ребенка, Эрагон приказывал им укрыться в ближайшем доме, и все без исключения слушались его совета.
Кроме того, он мысленно обследовал каждого встречного, надеясь обнаружить магов или колдунов, способных действительно причинить зло им с Сапфирой, но пока не обнаружил ни одного, если не считать той троицы, которую они уже видели у ворот, однако те колдуны оказались достаточно осторожными, чтобы держать свои мысли на замке. Эрагон был несколько встревожен тем, что эти люди пока что никак себя не проявляют и вроде бы даже не принимают никакого заметного участия в продолжающемся сражении.
«Может, они решили покинуть город?» – предположил он и поделился этой мыслью с Сапфирой.
«Разве Гальбаторикс позволил бы им уйти в разгар битвы?»
«Думаю, да; ведь не хочет же он потерять всех своих подручных».
«Возможно, ты прав. Но нам все-таки нужно быть осторожными. Кто знает, что они еще могут придумать?»
«Это верно, – согласился Эрагон. – А пока для нас главное – помочь варденам поскорее взять город».
И Сапфира свернула в сторону ближайшей площади, где как раз разгорелась очередная схватка.
Бой в условиях города протекает совсем не так, как на открытом пространстве, и для Эрагона и Сапфиры подобные условия были несколько непривычны. Узкие улицы и тесно стоящие дома мешали маневрам Сапфиры и не давали ей достаточно быстро реагировать при очередной атаке, хотя Эрагон успевал почувствовать приближение противника еще до его появления в пределах видимости. Они рубились с врагом отчаянно, лишь изредка прибегая к использованию огня или магии. Сапфира так разошлась, что несколько раз умудрилась хвостом снести фасад целого дома. Пока что им с Эрагоном удавалось избегать серьезных ранений, пользуясь комбинацией удачливости, ловкости, умения и защитных чар, установленных Эрагоном; однако уличные схватки держали их в постоянном напряжении, им приходилось вести себя гораздо более осмотрительно, чем в обычном бою.
Пятое подобное столкновение настолько раззадорило Эрагона, что он не сумел сдержаться и, когда солдаты уже начали отступать, бросился за ними в погоню, намереваясь перебить их всех, однако они вдруг свернули с улицы в запертую лавку, торговавшую дамскими шляпами, напрочь выломав дверь, и Эрагон бросился следом.
Перепрыгнув через обломки двери, он оказался внутри, в темноте; здесь пахло чем-то вроде куриных перьев и дешевыми благовониями. Эрагон мог бы, конечно, осветить лавку с помощью магии, но, понимая, что видит в темноте гораздо лучше противника, воздержался от этого. Он чувствовал, что солдаты совсем рядом; он слышал их мысли, их тяжелое дыхание, но никак не мог определить, что их от него отгораживает, и медленно продвигался в глубь темной лавки, осторожно нащупывая дорогу. Прикрываясь щитом, он поднял руку с Брисингром над головой, готовый в любую минуту нанести сокрушительный удар.
И вдруг уловил еле слышный звук – не громче упавшей на пол шерстяной нитки – и почувствовал, что в него что-то летит.
Эрагон резко отпрянул и пошатнулся, когда что-то тяжелое, палица или боевой молот, ударило в щит, расколов его на куски. Раздались крики. Кто-то в темноте с грохотом налетел на стол или уронил стул, что-то разбилось о стену. Сделав стремительный выпад, Эрагон почувствовал, как Брисингр впивается в чью-то плоть и останавливается, достигнув кости. Что-то тяжелое повисло на конце клинка, и, когда Эрагон дернул меч назад, тот, кто расколол ему щит, рухнул к его ногам.