Григорий Галь Пелопоннес Комедия в двух действиях

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3

Второе Действие.

Ночь. Чернышевский лежит на кровати не раздевшись, Мендельсон – под одеялом, Роман – за столом, положив голову на чемодан. Все спят. Дверь открывается. В комнату входит Магдалена. Мендельсон вздрагивает и начинает махать во сне руками. Магдалена замирает. Слышны несвязные обрывки мелодии, скрежет расстроенного фортепиано.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (во сне). Владимир Владимирович! (Музыка пропадает.) Нас, честных мыслителей, мало, вы, я – ну еще два-три на Дальнем Востоке. (Храпит.)

Магдалена подходит к пушке, что-то нажимает на пульте управления. Роман просыпается. Магдалена отскакивает от пушки.

РОМАН (шепотом). Ты? Ты зачем здесь?

МАГДАЛЕНА (шепотом). Это ты зачем здесь, в моей комнате? (Выходит из комнаты.)

Роман кладет голову на стол и засыпает.

МЕНДЕЛЬСОН (садится). Я погиб! (Вскакивает с кровати. На нем майка и трусы.) Как они могут спать? (Выходит из комнаты в коридор.) Ромка помешался и тянет всех в яму. Отговорить невозможно. Он из-за денег готов на все. Проклятый чемодан! Убрать деньги и все развалится. Ромка без денег стрелять не будет. Унести и спрятать. Куда? На антресоли. Притворится, что не знаю. Выпытает. Придумал! Выбросить! Выбросить в окно! Отнести на кухню и выбросить. И лечь спать. Я не причем. Тихо!

Мендельсон возвращается в комнату. Медленно, чтобы никого не разбудить, подходит к чемодану. Отступается, вскрикивает, замирает, поднимает чемодан и выходит из комнаты. Чернышевский просыпается, хватает тетрадь и бежит следом. Дальнейший разговор ведется шепотом.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Гриня!

Мендельсон замирает.

Куда это ты собрался?

МЕНДЕЛЬСОН. На кухню. Воды попить.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. А чемоданчик зачем?

МЕНДЕЛЬСОН. Э-э...

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Украсть решил?

МЕНДЕЛЬСОН. Свихнулись! Меня от этих денег тошнит! (Бросает чемодан.)

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Куда же ты их несешь?

МЕНДЕЛЬСОН. Туда.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Зачем?

МЕНДЕЛЬСОН. Выбросить.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Куда выбросить?

МЕНДЕЛЬСОН. Что тут непонятного! Выбросить в окно.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Деньги на улицу выбрасывать. Интересно, кто из нас свихнулся?

МЕНДЕЛЬСОН. Иначе Ромку не остановить! Он выстрелит!

ЧЕРНЫШЕСКИЙ. И пусть стреляет.

МЕНДЕЛЬСОН. Николай Гаврилович, пропадем!

ЧЕРНЫШЕСКИЙ. Стреляй – пропадем. Не стреляй – тоже пропадем. Мы теперь, Гриня, меченые атомы. Убираться надо отсюда. Забирать, что положено – и уходить. (Садится на пол, открывает чемодан и начинает вынимать пачки банкнот по тысяче долларов в каждой.) Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь…

МЕНДЕЛЬСОН. Что вы делаете?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Как договаривались - двести пятьдесят мои. Ты не думай, я не для себя. (Машет тетрадью). Издам в твердом переплете миллион экземляров - и раздам бесплатно. Пусть Россия прочтет. И заплачет. Нельзя воровство дальше терпеть. Нельзя. Себя унижаем. Детей унижаем. Страну унижаем. (Продолжает вынимать пачки.) Двадцать восемь. Двадцать девять. Тридцать...

МЕНДЕЛЬСОН. И куда вы пойдете?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Есть местечко. С деньгами не пропаду. Перейду на нелегальное положение. Начну работу в низах. Буду создавать партию нового типа. Партию честных людей. Сорок шесть. Сорок семь. Сорок восемь...

МЕНДЕЛЬСОН (в отчаянии). А мне что делать?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Отсчитай свою порцию и уматывай. (Поднимает голову.) Можем и тебя в члены принять. Ты малый бестолковый, но со способностями.

МЕНДЕЛЬСОН (зло). Спасибо. Тронут.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Напишешь партийный гимн. Вроде Марсельезы. (Пытается напеть.) Тра-та-та… Семьдесят один. Семьдесят два. Семьдесят три…

РОМАН (во сне). Ниже. Еще ниже. Понеслась! (Машинально гладит место, на котором лежал чемодан. Просыпается.) Что? (Оглядывается.) Блин! (Бежит в коридор.)

Пауза.

Что вы тут делаете?

Пауза.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Деньги… считаем.

РОМАН. Считаете?

МЕНДЕЛЬСОН. Пересчитываем.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Сумму проверяем.

РОМАН. Ну и как?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Пока все сходится.

ЖАН (стонет за дверью). А-ааа! Ужас! О-рер!

Заговорщики замирают.

РОМАН. Тихо! (Сгребает с пола деньги и кладет в чемодан.)

Заговорщики возвращаются в комнату, останавливаются и смотрят друг на друга.

МЕНДЕЛЬСОН. И где гарантии?

РОМАН. Какие гарантии?

МЕНДЕЛЬСОН. Гарантии, что нас не посадят?

РОМАН. Опять сначала?

МЕНДЕЛЬСОН (отчаянно). Опять!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Посадить любого могут. Вон, вчера в газете было. Арестовали крупную шишку. Он думал – он царь зверей, а его раз – и под белые ручки…

МЕНДЕЛЬСОН (нервно). За что?

Пауза.

Я спрашиваю - за что?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Взятки брал.

МЕНДЕЛЬСОН. Вот вам обьяснение: он брал взятки!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Другие тоже берут, все берут, а загребли его. Тут, как карта ляжет.

МЕНДЕЛЬСОН (огрызается). Кто не берет взяток, тот ничем не рискует.

РОМАН (раздражен). Абсолютно ничем, сидит в своем затхлом офисе и проклинает все человечество. И пусть себе сидит. А ты, тем временем, покупаешь квартиру, рояль, женишься на Соньке…

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Купит, если будет на что. Я нашим компаньонам не доверяю. Не нравятся они мне.

МЕНДЕЛЬСОН. И мне не нравятся.

РОМАН. Почему? Нормальные мужики. Бизнесмены.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Бандиты - вот они кто! Предлагаю распределить валюту по карманам и отбыть в неизвестном направлении.

МЕНДЕЛЬСОН. Я поддерживаю. Ромочка. Давай убежим. (Подоходит к окну, отодвигает портьеру). На улице тихо. Народу нет. Утренняя бодрящая свежесть. Ой! (Отскакивает от окна.)

РОМАН. Что там?

МЕНДЕЛЬСОН. Машина! Внутри свет!

Пауза. Роман и Чернышевский осторожно подкрадываются к окну. Высовываются.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Мерседес! Мотор включен!

РОМАН. Там еще один!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Братки нервничают

Роман и Чернышевский отползают от окна.

МЕНДЕЛЬСОН. Получается, мы в тюрьме.

РОМАН (пытается звучать бодро). Они охраняют свой инвестмент.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Мы их инвестмент. Они нас охраняют, чтобы не окачурились раньше времени.

РОМАН (пытается убедить сам себя). Мы партнеры. В одной лодке. Хотите, позвоню? (Вынимает мобильник.) Товарищ Ван Гог, извините за поздний звонок.

ГОЛОС ВАН ГОГА (слышен во всем зале). Какие извинения, дорогой Коперник!

РОМАН (не знает, что сказать). Все по плану?

ГОЛОС ВАН ГОГА. Абсолютно.

РОМАН. По улице погулять можно? Товарищу необходимо подышать.

ГОЛОС ВАН ГОГА. Да пожалуйста, дышите сколько угодно.

РОМАН. Спасибо. (Прячет мобильник.) Слышали? “Дышите сколько угодно.” Кто хотел погулять?

Пауза.

МЕНДЕЛЬСОН (показывает на пушку). Это преступление.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. В наши дни не разберешь: что преступление, а что – общественное благо.

РОМАН (вынимает монету.) Орел – посадят, решка – проскочим. (Бросает монету, поднимает ее с пола, разглядывает.) Орел.

МЕНДЕЛЬСОН (в отчаянии). Что я говорил!

РОМАН. Шутка! (Показывает всем.) Решка! Всем спать. Завтра тяжелый день.

Свет гаснет. Сцена освещается.

На следующий день.

Мендельсон и Чернышевский сидят на кроватях. Чернышевский одет как обычно, в спортивные штаны и фланелевую рубашку, на Мендельсоне - трусы и майка. Оба - в подавленном настроении. Роман прохаживается перед ними.

Слева в коридоре появляется Магдалена, в руках у нее поднос с едой, она заходит к Жану.

РОМАН (Чернышевскому). Давайте еще раз, где вы были вчера между десятью и одиннадцатью вечера?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. На Кронверкской набережной.

РОМАН. Зачем вы вышли на набережную?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Вышел и вышел.

РОМАН. Неправильно. “Я вышел посмотреть салют.”

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Ну, да, посмотреть салют.

МЕНДЕЛЬСОН (нервно). Мне можно уйти?

РОМАН. Потерпи. Все квартиры окнами на Неву будут допрашиваться. К вам придут. Что у тебя с рукой?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (ехидно). Его от страха трясет.

МЕНДЕЛЬСОН (оскобленно). Я ритм отбиваю! Соната Дворжака, быстрая часть. А кто-то из нас испытывает очевидные проблемы с памятью, три слова удержать в голове не в состоянии.

ЧЕРНЫШНВСКИЙ. Я врать не приучен. Потому и не запоминается.

РОМАН. Друзья, давайте жить дружно! (Загадочно улыбается.) Сейчас мы проверим, кто как запомнил. Перерыв пять минут. (Уходит из комнаты.)

Мендельсон бессмысленно бродит по комнате, останавливается у пюпитра. Задумывается на секунду, что-то пишет на бумаге, взмахивает руками. Издалека слышна мелодия.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (пишет в тетради). Пока несметные тучи эммигрантов не накрыли страну медным тазом, необходимо консолидировать все патриотические ресурсы...

Мелодия пропадает.

МЕНДЕЛЬСОН (кричит). Николай Гаврилович! Вы можете консолидировать про себя, я больше не могу!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Мешаю?

МЕНДЕЛЬСОН. Представьте себе, да! Мешаете!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Придется потерпеть. Я, как прямой потомок великого демократа-разночинца, считаю своим долгом сказать власть предержащим всю правду. Пока на свободе.

МЕНДЕЛЬСОН (пугается). Вы… вы считаете - нас могут вычислить?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. В народе говорят: от тюрьмы, да от сумы…

Резко открывается дверь и в комнату влетают два вооруженных автоматами омоновца (Роман и Санча) с натянутыми на головы чулками с прорезями для глаз. Автоматы, очевидно, игрушечные, хотя в первую секунду кажутся настоящими.

РОМАН. Ни с места! Ложись!

Мендельсон падает на пол, Чернышевский - на кровать.

Лицом вниз! Руки на голову! Не шевелиться! Замочим! (Тыкает автоматом Чернышевскому в спину.) Где был вчера между десятью и одиннадцатью вечера? Отвечай! Быстро!

МЕНДЕЛЬСОН (хнычет). Это Титов! Ромка Титов! Пушку притащил! Сказал – фотографировать. Он психопат! Бездарный авантюрист! Алкоголик! Работу бросил, жена от него ушла…

РОМАН (Мендельсону). Заткнись!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Сидел в рюмочной. Потом вышел на набережную.

Санча медленно уходит. Роман снимает с головы чулок.

МЕНДЕЛЬСОН (переворачивается на спину). Я не причем! (Видит Романа.) А! Ты?

РОМАН. Тебя просили ответить – где ты был между десятью и одиннадцатью вечера, а ты понес…

МЕНДЕЛЬСОН (ревет). Я... я не могу! Я отказываюсь! Я не хочу! Отпустите меня!

РОМАН. Кто тебя держит.

МЕНДЕЛЬСОН (причитает про себя). Где мои брюки?.. Я ухожу. Я ничего не знаю. Делайте, что хотите. Разрушайте, потом стройте, потом опять разрушайте, потом опять стройте. Где мои носки?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ (про себя). Вот и иди с таким в разведку. Тьфу!

РОМАН. А что с твоей долей делать?

МЕНДЕЛЬСОН. Что хотите. Ешьте ее. Где моя рубашка?

Магдалена выходит от Жана и входит в комнату.

МАГДАЛЕНА. Николай Гаврилович, я хочу закрыть гостиницу и произвести полный расчет.

Все замирают.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Вот те раз, сейчас только конец июня, все лето впереди.

МАГДАЛЕНА. Я уезжаю с Санчей в Бельгию. А пока нам оформляют документы, мы будем жить у мамы.

Чернышевский и Мендельсон испуганно смотрят на Романа.

РОМАН. Какая Бельгия? Магда!

МАГДАЛЕНА (спокойно). Ты для меня не существуешь. (Выходит из комнаты.)

РОМАН. Магда, ну что ты еще придумала! (Уходит за Магдой.)

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Я чувствовал – этим дело кончится. Один раз продлил, второй. Эх, Европа, еле ноги передвигает, и туда же, на клубничку потянуло.

МЕНДЕЛЬСОН (продолжает одеваться). Меня это не касается, и вас тоже.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Ну да, ты же у нас, Гриня, либерал.

МЕНДЕЛЬСОН (взрывается). Перестаньте говорить мне Гриня! Я ненавижу, когда меня зовут Гриня! Для вас я - Григорий Наумович!

Пауза.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Чего взвился? Давно бы сказал, а так - чего орать. Я тебя за твой поступок не осуждаю.

МЕНДЕЛЬСОН. Я в вашем прощении не нуждаюсь.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Погубит тебя заносчивость, Григорий Наумович. Не любишь ты людей.

МЕНДЕЛЬСОН. А за что вас любить?

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Вот видишь, я был прав: ты людей не любишь. А я люблю. У меня за людей душа болит.

МЕНДЕЛЬСОН. Вижу. Второй год сидите на диване, Россию спасаете. Надеетесь – народ бросит все, и усядется читать ваш трактат.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Прочтет, обязательно прочтет.

МЕНДЕЛЬСОН. Вашу писанину читать невозможно! От ваших фраз мухи дохнут! У вас нет пера!

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Перо - ерунда. (Машет тетрадью). Тут правда жизни.

МЕНДЕЛЬСОН. Перо – это талант. Бездарная правда – есть ложь. Зайдите в Ослепительный, пока его не грохнули, может дойдет.

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Ладно каркать! Никто его не грохает. А и грохнет - не велика потеря.

МЕНДЕЛЬСОН (приходит в необычайное волнение). Вы… вы невежественный замшелый гриб, вот вы кто! Вы жизнь прожили рядом с величайшим музеем мира, Дикари, вавары, дибилы! (Уходит из квартиры.)

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Ты куда? Доносить пошел?

МЕНДЕЛЬСОН. Именно! Доносить. (Уходит.)

ЧЕРНЫШЕВСКИЙ. Григорий Наумыч! Подожди! (Хватает брюки и бежит следом.)

Слева появляется Магдалена, за ней – Роман.

РОМАН. Магда, ну давай спокойно поговорим. Ну что ты в самом деле.

Магдалена заходит к Жану и захлопывает перед носом Романа дверь.

Магда!.. (Возвращается в комнату Магдалены.)

РОМАН. А где помошники? Разбежались! (Бежит к чемодану, открывает его и

вздыхает с облегчением.) Кажется, мой гонорар резко повысился.

На разных концах авансцены появляются Ван Гог и Шестерка. Переговариваются по телефону.

ШЕСТЕРКА. Композитор перемещается по набережной реки Нил. Размахивает руками.

ВАН ГОГ. Сигналы подает?

ШЕСТЕРКА. Хрен его знает. Бум брать?

ВАН ГОГ. Не трогать. Пусть гуляет. Где разночинец?

ШЕСТЕРКА. Приближается к Ослепительному. Бум брать?

ВАН ГОГ. Не трогать. Пусть гуляет. Пока.

Ван Гог и Шестерка исчезают. Магдалена выходит от Жана, входит к себе в комнату и начинает складывать вещи в сумки.

РОМАН (молча наблюдает за ней, прежде чем решается что-то произнести). У меня парень знакомый полгода в Бельгии тусовался, лес продавал. Очень был разочарован. С виду картинка - класс, чистенько все, аккуратно, какашки за собаками убирают, а приглядишься – тоска смертная! Провинция. Задворки Европы. Язык жуткий. Помесь фламандского с французским. Местные жители сами мучаются. Жратва невкусная. Вообще, что там есть интересного? Бельгийский шоколад? Так его и у нас навалом. Брюссель? Да твой Брюссель по-сравнению с Питером - дыра! В Тамбове - и то веселее.

Пауза.

Ты Санче насчет отьезда сказала?

МАГДАЛЕНА. Сказала.

РОМАН. Ну, как он отреагировал?

МАГДАЛЕНА. Поплакал, потом успокоился.

РОМАН. Ты жестокая мать.

МАГДАЛЕНА. Какая есть.

РОМАН. И что он там будет делать?

МАГДАЛЕНА. Я отдам его в балетную школу, там есть балетная школа.

РОМАН. Он для балета старый. Его не возьмут. Его и здесь не взяли.

МАГДАЛЕНА. Жан обещал помочь. Он будет за него платить.

РОМАН. У Санчи нет таланта. У тебя есть, а у него нет.

МАГДАЛЕНА. А что ему еще делать?

РОМАН. Да что угодно! Он совсем не тупой, он способный парень. Он может стать архитектором или дизайнером. Им говорить не обязательно, они на бумаге рисуют.

МАГДАЛЕНА (сама себе). Пустые фантазии. Жан порядочный человек. Его дети давно выросли, он один, никому не нужен, я буду за ним ухаживать.

РОМАН. Чужая страна, чужой язык, чужой дом, со стариком…

МАГДАЛЕНА (про себя). Он смешной. И добрый. Вот, кольцо подарил, с бриллиантиком. (Смотрит на руку.)

РОМАН. Подумаешь, кольцо.

МАГДАЛЕНА (грустно). Ты мне никогда ничего не дарил.

РОМАН. Я тебе десять колец подарю!

МАГДАЛЕНА. У нас с тобой никогда не будет счастья.

РОМАН. Почему?

МАГДАЛЕНА. Мы изведем друг друга, ты всегда будешь обвинять меня, я тебя, и мы оба будем правы.

РОМАН. Ты ни в чем не виновата! Ты готовила программу, неудачно упала, преждевременные роды - ну и что? Половина населения – недоношенные. Я тоже недоношенный. Ну и что? Тем не менее, я красив, умен…

МАГДАЛЕНА. Молчи лучше!

РОМАН. Почему-то ты вышла за меня замуж.

МАГДАЛЕНА. Я выходила замуж за талантливого астрофизика, а не за торговца крокодильим мясом.

РОМАН. Ты знаешь, почему я занялся бизнесом.

МАГДАЛЕНА. Опять будешь Санчей спекулировать?

РОМАН. Я хочу вылечить сына. И ты хочешь. Сколько лет ночами плакала. “Ромочка, в Америке это лечат, Ромочка…”

МАГДАЛЕНА. Хотела. Потом расхотела.

РОМАН. Ему уже пятнадцать. Надо спешить. Шансы уменьшаются.

МАГДАЛЕНА. У него нет шансов. Врачи сказали – это не лечится. Если до пятнадцати лет не заговорил...

РОМАН. Ему только исполнилось пятнадцать! Еще можно успеть! Мы успеем!

МАГДАЛЕНА. Я люблю Санчу, какой он есть. Мне не важно, что он молчит. Может и лучше. Еще не известно, что он произнесет, если заговорит.

РОМАН. Так нельзя, Магда. Нельзя всю жизнь страдать. Мы еще совсем не старые, наша жизнь только начинается! Хочешь, поедем в путушествие! Мы так давно никуда не ездили вместе. Помнишь наш свадебный месяц в Созополе? Твоя тетка сдавала туристам все углы своего громадного каменного дома, но не пожалела для любимой племянницы лучшей комнаты на втором этаже с балконом и роскошным видом на море. В центре комнаты стояла громадная королевская кровать с безобразным красным балдахином… и ничего больше, даже простой табуретки.

МАГДАЛЕНА (без эмоций). Еще было плетеное кресло на балконе. (Продолжает собираться.)

РОМАН. По утрам мы лопали громадные болгарские персики, тащились на пляж, потом обратно в номер, занимались любовью под балдахином…

МАГДАЛЕНА. Я писала акварели на балконе.

РОМАН. … а по вечерам танцевали в международном студенческом лагере…

Издалека доносится мелодия вальса.

МАГДАЛЕНА (не может сопротивляться нахлынувшей волне воспоминаний). Моя тетушка дала тебе черный костюм своего покойного мужа…

РОМАН. … а на тебе было открытое белое платье.

Роман и Магдалена кружатся в вальсе. На разных концах авансцены появляются Ван Гог и Шестерка. Переговариваются по телефону.

ВАН ГОГ. Композитор где?

ШЕСТЕРКА. На набережной.

ВАН ГОГ. Руками машет?

ШЕСТЕРКА. Машет.

ВАН ГОГ. Пусть помашет. Разночинец где?

ШЕСТЕРКА. Вышел из Ослепительного. Зашел в рюмочную на набережной зэт. Заказал двести грамм. Нет, четыреста.

ВАН ГОГ. Пусть погуляет.

Ван Гог и Шестерка исчезают.

МАГДАЛЕНА (смеется). Помнишь, как мы оказались на нудистком пляже, там лежали страшные костлявые старухи, и ты сказал: “Поcмотри на них внимательней…”

РОМАН. “Это твое будущее.”

Музыка прерывается. Пауза.

МАГДАЛЕНА. Прошу тебя, умоляю, не связывайся! Верни им все, и я… и я останусь.

РОМАН. Магда, ты что? (Указывает на чемодан.) Здесь наше будущее!

МАГДАЛЕНА. Боже, беда какая! (Идет к двери.) Поскорее бы Жана отправить.

РОМАН. Магда, дорогая, мир устроен не так, как нам хочется, прими это как данность.

МАГДАЛЕНА. Не приму! (Выходит и захлопывает дверь.)

РОМАН. Магда!

МАГДАЛЕНА. Еще раз сунешься – милицию вызову! (Уходит с сумкой направо.)

РОМАН (мечется по комнате, останавливается). Без этих денег я никто! Ноль. Все устроились. Цветут. Я один на дне. Каждый встречный пузырится от успеха. Карьера, путешествия, дети за границей. В душу лезут. Я что-то сочиняю. Грандиозные проекты. Жена-балерина. Сын-художник. Я устал врать, Магда! (Задумывается.) Завтра сгоняю на Невский и куплю ей кольцо за двадцать тысяч баксов.

Затемнение. В луче светах на разных концах авансцены появляются Ван Гог и Шестерка. Переговариваются по телефону.

ВАН ГОГ. Где разночинец?

ШЕСТЕРКА. Сидит в рюмочной на набережной зэт.

Blog

Григорий Галь Пелопоннес Комедия в двух действиях

Содержание