Расти, Славка
| Вид материала | Документы |
- Расти, Славка, 1999.63kb.
- Ловеку духовно расти и совершенствоваться, даже уподобляться Богу. Однако, нравственная, 22.69kb.
- Ческий роман утвердил себя как литературный жанр, и к концу восемнадцатого столетия, 310.71kb.
- Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах, 85.2kb.
- 2 открытия в океане научные открытия в 1960-х годах вызвали повторный интерес к теории, 284.55kb.
- Если я не стою за себя, то кто встанет за меня, 3662.1kb.
- Ян Мак-Дермотт и Джозеф О'Коннор, 3215.06kb.
- Учителей начальной школы, 400.91kb.
- В этой статье,которая будет постепенно расти, по крупицам, из разных источников собраны, 214.07kb.
- Практикум. Запрет на «нет» Тест-эксперимент. Посчитай доходы Как избежать запретов, 3535.9kb.
Так и стала бабка ему сказки сказывать. Много ли, мало ли времени прошло, а вспомнила бабка все триста сказок, каки знала.
-Хорошие у тебя, бабка сказки, - сказал лесной человечек, - придется тебя не наказать, а наградить. А наградой мой совет будет. Не ходи-ка ты, бабка на Святое озеро, рано тебе еще грехи замаливать, а покушай ты лучше ягодок с моего черничного куста.
Послушалась бабка. Отведала ягодку, протянула руку за другой, глядь, а одежда на ней другая стала, и рука-то молодая совсем.
Вернулась бабка из лесу уже не бабкой, а красавицей писаной.
Начала она новую жизнь лучше прежнего.
А сказки… сказки помнит, в уме бережет, а вдруг опять жизнь заставит пойти на Святое озеро, грехи замаливать…
47. СНЕЖНЫЕ ЛЮДИ
Возвращался мужик домой. Вдруг завихрился снег. И вырос на дороге огромный сугроб. Никак его не объехать – всё растёт и растёт! Вышла из него Снежена снежная дева, ручкою белою к себе манит.
-Что надо тебе от меня снежная дева? – спрашивает мужик, сам дрожит от холода.
-Красоту твоей жены и молодость! А не отдашь – прощайся с жизнью! Заморожу!
Делать нечего. Согласился мужик. Приезжает домой. Видит – бабка дряхлая вместо жены родной его встречает. Кожа висит. Во рту – один зубок. А глаза молодые – радуются, что муж вернулся.
Горько заплакал мужик, рассказал всё жене и детям. Да слезами горю не поможешь!
А у мужика того трое сыновей было. Хоть и маленькие ещё, да бедовые. Снарядились они, и пошли в лес материнскую красоту и молодость в дом вернуть. А то, как без неё?
И дала им матушка с собою пирогов – подорожников, да кувшин молока.
Зашли дети в чащу. Снег по колено. Смотрят – избушка. Вокруг огромные следы больших ног Снежного человека. Устроились братья у выхода – ждут. Вышел Снежный человек. Изловчились братья – и поймали его. Старший за правую руку держит, младший – за левую, а средний его коленом к земле придавил.
-Не губите, добры молодцы! Отдам вам всё своё добро!
-Нам твоего добра не надобно! Научи, как вернуть красоту и молодость нашей матушки. Похитила её Снежена снежная дева.
-Так то сестра моя старшая. А как вернуть красоту – не знаю. Про то младшая сестра рассказать может.
Поблагодарили братья Снежного человека, и пошли к его младшей сестре. Видят – озеро замёрзшее. Гладкое, словно зеркало. А на нём девочка катается-забавляется, льдинками-сосульками играет. Позвали её братья. Прибежала девочка. Спросили они её, как материнскую красоту и молодость вернуть.
-Ах вы, хитрые какие! – топнула по льду девочка ножкой. Закружились льдинки, колючками в братьев впиваются, - накормите вы меня сначала, напоите, потом спрашивайте!
Достали братья котомки, поделились пирогами-подорожниками, и молоком поделились.
Наелась девочка, напилась:
-А теперь рассмешите меня!
Стали братья вместе в ней по льду кататься. С непривычки падают. Смеётся девочка, аж снег с деревьев осыпается. Насмеялась вдоволь и говорит:
-Накормили вы меня, наполи, рассмешили, а теперь напугайте меня!
Не знала она, что нет ничего проще, напугать снежного человека. Чиркнули братья спичками все трое разом. Вспыхнули огни. Зажмурилась девочка от страха, что растает.
-Говори, - схватили её братья, - довольно нам с тобой нянчиться!
-Вы идите всё прямо по тому ручью, - показала девочка, - там увидите ледяной терем. В нём спит Снежена в комнате о семи зеркалах.
-А, если не спит?
-Спит, спит, ветра нет, и сегодня не будет. Отражения у зеркал все разные. Как увидите отражение своей матушки, берите его осторожно, чтоб не зазвенело, и бегите со всех ног. Успеете дотемна – ваше счастье. А не успеете – пеняйте на себя!
Поблагодарили братья Снежную девочку, и пошли по замёрзшей реке в ледяной терем. Видят – спит в нём прекрасная Снежена. Тишина такая, точно всё вокруг умерло. В зеркалах отражения разные. И среди них нет их матушки.
Растерялись братья. Не знают, что делать. Смотрит младший, а над кроватью седьмое зеркало, и в нём матушкин лик замороженной вуалью застыл.
Сняли братья осторожно ту вуаль и побежали прочь. Бегут, ног под собой не чуют.
Добежали до озера. Снежная девочка хотела, было, пургу поднять, да вспомнила, как уважительно отнеслись к ней братья, все капризы её исполнили, и лишь ладошкой помахала вслед:
-Счастливого пути! Заходите в гости! Ещё покатаемся! И пирогов приносите…и молока!
-Хорошо! – пробежали мимо братья.
А на пути Снежный человек стоит. Хотел он, было, детей в снежный ком закатать, да вспомнил, что не тронули они его добро, да поблагодарили за науку. Помахал им рукой:
-До свидания, удальцы! Будете в моих краях, заходите в гости!
-Непременно! – торопятся братья. Бежали-бежали. Не успели. Лишь крыльца коснулись – зашло солнце за синий лес. Выпала вуаль из рук и разбилась.
Выбежали родители. На пороге лишь ледяные искорки горят! Заплакали дети горько-горько от обиды такой. Упали те горячие слёзы на крыльцо, растопили матушкину красоту и молодость. И тут же матушка преобразилась и стала ещё лучше прежнего!
А снежные люди потом ещё не раз встречались им в лесу. Но только это уже совсем другая сказка.
48. ВОЛШЕБНАЯ МОНЕТКА
В конце весны маму положили в больницу, и Василинка очень огорчилась. К ним насовсем переехала бабушка.
- Купи мне мороженного! Бабушка, купи мне персик! Купи мне фиолетовую сумочку, как у взрослой!– приставала к ней девочка, когда они возвращались с детского утренника.
- Какая же ты еще маленькая! – покачала головой бабушка, и вложила в ладошку девочки монетку, - вот тебе денежка. Она волшебная. На неё можно купить то, что пожелаешь. Но только что-нибудь одно. Ты подумай хорошенько и реши, чего именно ты хочешь, и купи это сама.
И бабушка направилась к подъезду, а Василинка осталась на улице со своим сокровищем в руке.
Подумать только! Ей доверили настоящую денежку! И она к тому же волшебная!
Сразу же направилась Василинка в сторону киоска с мороженным.
- Куплю это, нет, это, нет, лучше вон то… а может быть пакетик с орешками? – думала она, - а, может, не покупать орешки, а лучше съесть помидор? И Василинка решила пройти по магазинам, а вдруг ей что-то захочется еще больше! Ведь денежка всего одна!
На крытом рынке пахло молодой зеленью, огурцами, яблоками и медом. И Василинка растерялась, не зная, что же выбрать.
Кучи меховых и механических игрушек смотрели на неё с разных сторон. Кофточки, бантики, и, конечно, заколки и сумочки, «как у взрослых» манили с прилавков.
- Что же мне купить? – думала вслух Василинка, крепко зажав в кулачке волшебную монетку.
Тут она увидела множество живых цветов.
- Что толку мне от мороженного, съем и все! И от персика тоже, их всегда мало, опять захочется. А куплю лучше я маме её любимую белую розу. Посмотрит она на неё и сразу выздоровеет! – решила Василинка и подошла к цветочнице, протянув ей свою денежку.
- Можно мне взять вот этот цветочек?
Продавщица хмыкнула, глядя на жалкую монетку в руке бедной девочки.
- Да, ты знаешь, сколько стоит эта роза? – возмутилась, было, она.
- Не знаю, - честно сказала Василинка, - но сегодня бабушка сказала, что я могу на эту денежку купить все, что захочу. Только это должно быть что-то одно. И знаете, почему?
- Почему? – спросила продавщица.
Василинка поднялась на цыпочках, прошептав женщине в самое ухо:
- Потому что эта денежка волшебная!
А потом добавила доверительно, ну совсем, как своей подруге:
- Я думала купить себе мороженное, а потом яблочко, а потом заводного клоуна, а потом туфельки… Но, когда увидела ваши цветы, подумала, что мама непременно выздоровеет, если я принесу ей белую розу в больницу.
У продавщицы на глаза навернулись слезы:
- Да, как я сразу не заметила, эта денежка действительно волшебная. На, возьми, - и она протянула девочке благоухающий благородный цветок.
Дома бабушка была очень удивлена рассказу Василинки о том, как та принимала решение о покупке.
- Я была совсем не права, - сказала бабушка, - ты у меня уже совсем взрослая. А мама, конечно же, поправится, когда мы отнесем твой цветок в больницу!
49. БОТАНИЧЕСКИЙ САД
Был когда-то в Балашихе знаменитый ботанический сад. Наша живописная природа так и манила, так и звала сюда дворянство.
Горенки знаешь где? Вот там то в восемнадцатом веке и построили усадьбу с дворцом. Правила тогда царица Елизавета. Подарила она с барского плеча ее графу Разумовскому. И в начале девятнадцатого века при дворце был разбит большой ботанический сад, считавшийся одним из чудес Московии. Больше девяти тысяч видов южных растений разводили в саду. Длина оранжерей составляла полтора километра.
Говорят, жил в той оранжерее маленький гном – садовник. Ну, это вроде духа, домового. Бегал он беспрепятственно среди орхидей, пил нектар, спал в теплых листьях. Но больше всего любил одолень-траву, что росла сама по себе. Вечерами, когда раскрывались кувшинки на озере, садился он в них, вытягивая ножки, касался воды и становился видимым, а потом шептал в пестик цветка свои заклинания:
-Одолень-трава! Помоги-сбереги маво барина от плохих людей! Чтобы лихо о нем не подумали, чтобы скверно о нем не помыслили! Чтобы раем расцвел его зелен сад! Чтобы Солнце не спалило! Чтоб дождем не размочило…
О том садовнике не ведал никто, кроме самого барина, его первого сына, да еще первого сына его сына. И все бы было хорошо, пока не подслушала маленькая барыня, как наследники говорили о чудесном гноме.
Пришла она ночью на озеро (ведь девчонки все очень любопытны!), и схватила его за крылышки.
-Отпусти меня! – говорит домовой – садовник, а сам сердится.
-А ты желание мое исполнишь? – спрашивала, топнув ножкой, девочка.
-Исполню.
-Тогда вели мне платьев новых шелковых, да ленту атласную в кружевах пожаловать. И станок для вышивки. И узоров красивых. Нет! Чтоб узоры уже были вышиты! Будто я чтоб уже их вышила!
-Да как же так?
-Да так! …И пирожных полный стол, и чтоб с Марийкой не делиться!
-Они же прокиснут, барышня!
-Пусть киснут! И еще…
-Дак и этого, может, достаточно?!
-Не достаточно! – сжала девочка его сильнее, подумывая, что бы еще выпросить.
Тут нечаянно треснули крылышки. Обломились. Упал домовой – садовник навзничь на траву и стал невидимым.
Не вернулся он больше в те места, долго-долго после лечил свои крылышки, а сад тем временем пришел в запустение. Теперь на том месте нет-нет, да и вырастет какой-нибудь небывалый цветок.
А тот домовой – садовник очень любит хозяек, что за цветами с душой ухаживают. Как знать, может он до сих пор шепчет в чашечку одолень – травы свои заклинания.
50. НАКОМОДНЫЕ СЛОНИКИ
Никакого сладу не было с маленькой шалуньей Лёськой. Пришлось матери как следует отшлёпать хулиганку, и запереть в дальнюю комнату коммунальной квартиры, которая полгода пустовала.
Лёська долго барабанила в запертую дверь, потом поняла, что это бесполезно и решила обследовать незнакомую часть дома.
Комната оказалась захламленной старыми вещами и мебелью. Сквозь пыль пробивался запах лаванды и шалфея, а сквозь дырки нестиранной тюли – нежный свет первого снега.
Лёська открыла шкаф, достала черный бархатный капор, прикинула его у зеркала, затем набросила на узкие плечи вязанную тяжелую шаль и накрасила губы жирной красной помадой.
Теперь Лёська походила на маленькую старушку, которая когда-то жила здесь.
Шалунья еще не умела читать, поэтому корешки старинных книг, из-за которых собственно, не могли никак поделить комнату наследники, не произвели на Лёську никакого впечатления. Зато взгляд её остановился на массивном комоде, где по длинной салфетке маршировали девять мраморных белых статуэток.
-Слоники! – радостно запищала Лёська и полезла на кресло, чтобы их достать.
Резная ножка кресла пошатнулось. Лёська уцепилась за салфетку и полетела на пол, увлекая мраморных слоников за собою. Всех девятерых.
И тут, ударяясь об пол, слоники заверещали как живые:
-Ай! Ой! Больно!
Лёська легла на теплый ковер и построила их перед собою.
-Вы откуда? – спросила шалунья.
-Из Индии, - ответил самый большой слоник, - Мы здесь давно стоим. На счастье.
-Бедные! Вам не скучно?
-Скучно, - ответил слоник поменьше, - у нас ведь тоже есть мечты, но никто никогда не спрашивал нас об этом.
-А чего бы ты хотел?
-Денег!
-Тоже мне, мечта! – засмеялась Лёська, - разве о деньгах мечтают? Мечтают о любви!
-Я мечтаю о любви, - воскликнул третий слоник.
-А ты? – спросила она четвертого.
-Я люблю поесть, - признался тот.
-А я – музыку.
-Я – женщин.
-Знания.
-Славу.
-А ты, самый большой? Чего ты хочешь?
-Нас девять, - ответил самый большой слоник, - это священное число, за ним начинается новый жизненный цикл. Поэтому многие годы мы исполняли чужие желания. Но, если ты, милое дитя, хочешь сделать нам что-то хорошее, подумай о пристрастиях каждого. Я же хочу хоть одним глазком увидеть далекую нашу Индию.
В это время послышались шаги матери. Лёська быстро вытерла губную помаду, сбросила капор и шаль, а слоников спрятала в кармашек.
Когда все заснули, Лёська вылезла из-под одеяла, и отправилась расставлять слоников по своей квартире.
-Ты мечтаешь о любви, значит, будешь жить у Ольги. Они только что поженились, и любви у них хоть отбавляй! - произнесла Лёська рассудительно, поставив слоника на тумбочку молодоженов.
- Тебе жить на кухне, тебе – на пианино. А тебе в спальне сестер. Ты теперь будешь стоять на полке с книгами. Ты?
Лёська подумала, куда же определить слоника, который любит славу, и, пробравшись на цыпочках в комнату писателя, поставила его прямо на рабочий стол.
- Дядя Слава непременно напишет о нем сказку, - подумала она.
В комнату нумизмата она отнесла того слоника, который мечтал о деньгах…
На следующий день она напросилась с матерью на рынок. Терпеливо, как никогда, Лёська ходила за ней хвостом среди развалов одежды и обуви. И даже позволяла примерять на себя платки и кофточки. Она знала, что после китайцев и корейцев мать обязательно подойдет к индусам. И мать подошла.
-Дяденька! Вы из Индии?- спросила Лёська продавца в чалме.
-Да.
-Отвезите пожалуйста моего слоника домой!
-Хорошо, - сказал индус, широко улыбаясь, и принял белый подарок в свою смуглую ладонь.
Теперь у Лёськи оставался один, самый маленький слоник, который ничего не успел сказать.
Как ни просила его девочка, как ни уговаривала, тот не проронил ни звука.
-Ты – самый маленький. И я – самая маленькая в нашей квартире, - сказала ему Лёська, укладывая его рядом на подушку, - поэтому я оставлю тебя себе. Но ты не беспокойся. Если ты чего-нибудь очень-очень захочешь, я обязательно исполню любое твое желание. Только скажи! Я сама буду твоим счастливым слоником.
И она уснула. А самый маленький слоник лежал рядом и хитро улыбался. На самом деле это он приносил счастье. И то, что Лёська оставит его себе, он не только знал, но и очень хотел этого.
51. КРОКУСЫ
У высокой солнечной горы в семье богатого хлебопашца родился сын, и назвали его Крокус. Однажды случилась засуха. Спалило урожай. Трудно пришлось семье. Взобрался тогда Крокус на гору и бросил вызов самому Солнцу:
- За что же ты нас так не любишь? Ты – светило, должно любить всех одинаково!
Улыбнулось Солнце. И решило наказать смелого юношу.
Наступила его первая взрослая весна. Бросило Солнце со своей горы огненный взгляд, и попал он прямо в молодое сердце. И полюбил Крокус прекрасную девушку. Так полюбил! Так полюбил! Сил нет! Поженили их родители. И жили молодые счастливо до поры. Но вот настала вторая весна. Снова Солнце лучом душу прожгло. И полюбил Крокус другую девушку. Еще прекраснее первой. Так полюбил! Так полюбил! Ну просто нет никакого спасу! Делать нечего. Родители ему и вторую сосватали. Прошел еще год. Наступила третья весна. И снова Крокус влюбился в новую девушку. И снова взял ее в жены. Прошло много весен. И каждую весну у Крокуса прибавлялось по одной жене. Когда он умер, пятьдесят жен его собрались на могиле и долго плакали.
А на следующую весну, там, где похоронили Крокуса, из земли вырос странный цветок. Чуть дождался он, когда снег сойдет, и тут же распустился в небесном великолепии.
С тех пор это случается раз в год. Очень-очень ранней весной. Когда сердце земли обнажено для первой песни. Она начинается с самой высокой ноты. Вы можете вдохнуть ее аромат, хотя он еле уловим. Он настолько нежен, что делает нас невесомыми, светлыми и беспричинно счастливыми. Я говорю о цветке по имени Крокус. Для того чтобы среди тающих сугробов появился нежный цветочный венчик, нужен один солнечный день.
Лишь один солнечный день! Вне времени, точно также, как приходит к нам любовь. Их называют Безвременники. Это первые весенние цветы.
Их луковички, похожи на маленькие сердечки! И вот еще, что поразительно. За год там под землей, сердце множится вдвое. И срок жизни крокусов равен человеческому.
52. ПОЛТОРА ИВАНА
Иван ел лук от семи недуг. Вот и вырос больше всех. Когда родня вставала рядом, он мог всю многочисленную семью обнять руками. И был выше их.
Так и назвали его Полтора Ивана.
Когда он спал, мать подкладывала ему под ноги сундук. А избушка была так мала, что приходилось Ивану спать поперёк.
Надоело Полтора Ивану так жить. Решил он себе отдельный дом построить. И пошёл место искать.
Шёл он, шёл. Забрёл в лес сосновый, стройный, высокий. А в нём – поляна. Цветы на поляне той лазоревые. А под ними – родничок вьётся. Обрадовался Полтора Ивана красоте небывалой. Удивился, что никто ещё такое дивное место не обжил. Давай деревья валить.
Тут земля загудела, задрожала. Расступился жёлтый песок, открылась пещера тёмная, а оттуда голос страшный, как взревёт на всю округу:
-Ты кто такой, и зачем пришёл в мой лес?
-Я? Полтора Ивана. Тесно мне стало в доме родном. Вот и приглядел себе эту поляну. Хочу дом поставить.
-Поставишь, - говорит голос, - только, прежде всего, придётся тебе силой со мной померяться. Коль одолеешь – живи в лесу, а упадёшь с ног – служить тебе на меня целый год!
-Ну, что ж, - отвечает Полтора Ивана, - выходи на белый свет, давай драться.
Вышел из пещеры чародей, Полтора Ивану по колено ростом, схватил его, да и бросил оземь так, что у нашего богатыря в глазах потемнело!
Стал Полтора Ивана на него в лесу работать. Было у того Чародея много подземных тайных ходов по всему лесу, тысячи комнат о тысячи сундуках с золотом, серебром, пушниною. Но самое ценное, что было у Чародея – две красавицы дочери, а третья Безряха. И все три полюбили Полтора Ивана.
Вот, прослужил он год, решился у старшей дочери спросить, в чём же сила Чародея. Не хотела старшая с богатырём расставаться, и говорит:
-В лазоревых цветах. Как отведаешь того цветика, станешь сильнее батюшки и победишь его.
Скушал Полтора Ивана лазоревый цветок. А сил и не прибавилось.
Опять бился Чародей с ним за право жить в лесу. И опять победил Полтора Ивана. Пришлось ему еще на год остаться. А как срок прошёл, он у средней сестры спрашивает:
-Как мне батюшку твоего победить?
-А ты цветочек лазоревый съешь, да хвоинками закуси с наших сосенок. В них и сила вся, - обманула средняя дочь, которая тоже не хотела богатыря от себя отпускать.
Так и остался Полтора Ивана работать у Чародея ещё на год.
Но время быстро в сказках бежит. Прошёл и третий год. Подошла к нему Безряха и говорит:
-Не в хвоинках сила батюшки нашего и не в цветиках.
-А в чём же?
-А возьмёшь меня в жёны, тогда скажу.
Подумал, подумал Полтора Ивана, как же ему с Безряхой такой жить, но уж больно надоело ему на Чародея спину гнуть.
-Хорошо, - согласился Иван, - говори!
-А сила его и в лазоревом цветике, и в хвоинках, и в хрустальном роднике нашем.
Поверил Полтора Ивана Безряхе. И выиграл состязание с лёгкостью.
-Кто же надоумил одолеть меня? – удивился чародей, - До сих пор это не удавалось ни одному смертному.
-Дочь твоя младшая Безряха подсказала. За это я обещал на ней жениться, - вздохнул Иван.
Вздохнул глубоко и чародей, понял он, если дочь родного отца наказала, значит стоит того пришелец.
-Любишь? – спросил он её.
-Люблю.
-Ещё на одного любви хватит?
- Хватит на полтора.
-Ну что ж, - сказал тогда Чародей, - живите, коли так. А наградой моей подарок свадебный будет.
Взмахнул он рукой, и выстроился большой и ладный дом на поляне. Взмахнул второй раз, и расцвёл вокруг зелен сад. Взмахнул третий раз, и показалась Безряха Полтора Ивану красавицей да рукодельницей неописуемой, хотя по прежнему оставалась Безряхой. Это любовь её огромная на него перешла.
От счастья Полтора Ивана сам не свой. Благодарит Чародея и за дом, и за сад, но главное, за чудесную жену.
Стали они жить поживать лучше некуда! Вся родня в гости ездила. И удивлялась: что такой ладный да громадный богатырь Полтора Ивана в Безряхе нашёл. Дышит на неё – ненадышится, радуется – ненарадуется, за двоих работает, за двоих хозяйство ведёт.
А она его любовью держала. Да такой большой, что на двоих хватало. И на себя, и на Полтора Ивана.
53. ВЕТОЧКА ИЗ САДА ДАРИАЧАНГИ
У всех были родители, а у Оэ только мачеха, да старый сад, который почти засох. Каждую ночь мальчику снились чудесные сны. То приснится страна Дэвов, и алмазы под ногами. То в Багдаде мальчик очутится. По одну сторону – луна сидит, по другую – солнце. То умывается он, а утренняя звезда серебряную воду льёт на руки из золотого кувшина. А то попадёт в хрустальный замок.
Поэтому он долго не хотел просыпаться. Но мачеха пинала и била его, пока Оэ не начинал рассказывать новый сон.
-Отдай мне свои сны! – сердилась мачеха.
-Как же я тебе их отдам? Это же сны!
-А не отдашь – из дома выгоню! – заявила однажды мачеха и пошла к колдуну. Распустила волосы, плачет, рассказывает о волшебных снах мальчика с несказанной завистью.
Захотелось и колдуну иметь такие сны. Понял он сразу, что это мать покойная каждую ночь сыну сказки рассказывает. А мачехе наказал – пусть скажет пасынку, чтобы во сне забрал он у сказочных существ их силу и принёс в явь.
Уложила мачеха пасынка спать, а сама не легла, ждёт, что будет. И колдун не спит, под окнами ходит.
А мальчик уснул. И приснился ему дивный сон. Будто попал он в волшебный сад Дариачанги. Гнут плоды с одной стороны ветви, а с другой они - в цвету! У окна в высокой башне сидит сама красавица Дариачанги, распустила свои золотые волосы. Свесились они до самой земли, а на концах волос – цветы радужные светятся! И узнал он в ней свою матушку. Окутала его мать волосами, подняла в башню, прижала к груди.
-Наказала мне мачеха волшебную силу у тебя забрать, - сказал Оэ, - чтобы ей тоже сны снились сказочные, а иначе – выгонит она меня из дому!
-Знаю, знаю, - ответила матушка, - не выгонит, не печалься, сынок. Я сильнее её, и будет по-моему. Передай ей от меня подарочек в благодарность за то, что растит тебя.
С этими словами взяла она одну волосинку свою с цветком на конце и из головы выдернула.
-Как проснёшься – отдай ей. И ещё. Не забудь мой платочек в окошко выбросить. А тебе я подарю веточку. Посади её среди деревьев, которые сохнут по мне. Теперь просыпайся, не жди, когда разбудят!
Проснулся Оэ на рассвете. Видит, мачеха сидит, его сон стережёт. Протянул он ей длинную волосинку с цветком на конце:
-Это подарок из сна.
Приняла его мачеха, стала на глазах хорошеть и добреть, и про сны чужие забыла.
Бросил мальчик платок в окошко, и превратился колдун в камень.
Сам же принёс веточку в материнский сад, и посадил её среди увядающих растений. И тут же перенёсся из сна в явь сад Дариачанги, как это бывает только в сказках.
Зажила семья по-новому. Мачеха стала доброй, и больше не била мальчика. А чудесные сны продолжают ему сниться до сих пор, только он их никому не рассказывает
54. ЗЛАЯ ВЕДЬМА И УМЕЛАЯ ЖЕНА
Жила в городе злая ведьма. Скучно стало ей одной злиться. Поглядела она по сторонам, решила мужа найти. Да где тут найдёшь? Молодые – глупые совсем. От бедных – проку мало. Богатые – толстопузые!
Понравился ей Середняк. Ни бедный, ни богатый. В доме – порядок и мир. Добротное хозяйство. Да и сам ладный, здоровый и крепкий. Вот только одна заковыка – жена у того Середняка уже есть. «Ничего, - решила ведьма, - жену мы изведём!» И околдовала того Середняка сильным приворотом.
Тут же влюбился в ведьму мужик и согласился на её уговоры от жены избавиться. Порешили они дать жене такие задачи, с которыми бы она век не справилась.
Не знала ведьма, что достаток в доме и мир – всё на жене держалось. Тем не менее, прикинулся муж больным и говорит:
-Сходи-ка ты, жена, на болото, сорви корень одолень-травы, выпью я его настой и вылечусь.
Не стала жена перечить. Пошла. А муж с ведьмой радуются. Ведь с болота никто не возвращался, потому что жила там Злодива и всех в болоте топила.
Жена, конечно, сразу увязла. Смеётся Злодива, а женщина ей и говорит:
-Не губи меня, хозяйка болота, я тебе пригожусь.
Любопытно стало Злодиве, вытащила она женщину, спрашивает:
-А что ты умеешь делать?
-А всё.
-Зачем на моё болото пожаловала? Знала, что здесь люди гибнут?
-Знать-то знала, да муж у меня болен. И нужен ему корень одолень-травы.
-Ну что ж, - согласилась Злодива, - сроку тебе до заката. Огород мой прополешь от сорняков, дорожки песком посыплешь, деревья подрежешь, хворосту соберешь, да в это время лягушек паси, чтобы не одна не пропала. В доме приберёшь, обед приготовишь, бельё перестираешь, высушишь, да выгладишь. Успеешь – дам тебе корень, а не успеешь – утоплю!
Улыбнулась женщина. Эту работу она каждый день делала, да втрое больше. И к обеду с заданием справилась. Села лягушкам сказки рассказывать. Раскрыли рты лягушки, слушают. Ни одна не пропала.
Понравилась Злодиве женщина. И дала она ей за работу не один корешок, а два. Жена Середняка невредимою домой пришла, принесла мужу корешок одолень-травы довольнёшенька. Второй про запас оставила, вдруг кто-нибудь опять заболеет. Сама спать легла.
А наутро ведьма уж новое зло задумала. И велела Середняку послать жену в лес. Жил в том лесу страшный и жестокий разбойник. Много лет грабил он жителей города, да и близлежащих сёл. И никто не мог поймать его, потому что была у разбойника яблоня, да не простая. На ней росли яблоки удачи!
-Плохо мы живём, жена, - говорит ей муж, - не хватает нам удачи. Если бы я съел яблоко, было бы всё по-другому.
И пошла бедная женщина в лес. Каждого убивал разбойник, кто забредал в его владения. Убивал и грабил. А тут услышал нежную дивную песню о том, как любит женщина своего Середняка, как ходила на болото за одолень-травою, чтобы его вылечить, и как теперь идёт к разбойнику за яблоком удачи.
Растрогала его песня. Вышел к ней страшный и жестокий разбойник сам весь в слезах. «Спой, - говорит, - ещё что-нибудь!»
Весь день пела женщина разбойнику самые лучшие песни, какие знала, а на закате привёл он её к яблоне и спросил:
-Знала ты, что убиваю я всех, кто в мой лес приходит?
-Знала, - говорит женщина, - но что для любимого мужа не сделаешь?
Насыпал он ей целый передник волшебных плодов и отпустил с миром.
Пришла жена домой сама не своя от счастья. Яблоки прибрала. Одно мужу дала. Сама спать легла. А наутро ведьма уж новую каверзу приготовила: засыпала весь сад-огород камнями.
Муж и говорит жене:
-Иди-ка ты на Каменную Гору. Видно Царь Горы разгневался на нас, раз забросал камнями. Принеси живой цветок. Мы его посадим, и не страшны будут саду-огороду никакие напасти.
Заплакала жена, ведь не было такого случая, чтобы кто-нибудь с той горы вернулся. Да делать нечего. Пошла.
Долго ли, коротко ли шла, а взобралась на вершину. Видит – замок хрустальный. Зашла жена Середняка в залы дивные с высокими потолками. Среди колонн стройных не картины – люди, замурованные в зеркала. А на троне сидит старый, дряхлый Царь Горы. Из глаз – молнии!
-Велика в тебе любовь, - удивился он женщине, - раз осмелилась ко мне прийти. Не оставлю тебя в зеркале, если задашь мне сто один вопрос. И чтоб все разные. И чтоб интересно мне было на них отвечать.
Устроилась женщина на полу перед троном Царя Горы, и давай спрашивать. Что было до рождения света белого? Почему с неба звёзды падают? Отчего сияет радуга? Откуда ветры дуют? Почему птицы поют, а лягушки квакают?
Весь день отвечал на её вопросы старец. А под конец женщина спросила:
-Почему таким странным стал её муж, или разлюбил?
-Вот, с этого вопроса и начинать надо было, - ответил Царь Горы, - не разлюбил он тебя. А околдован. Приворожила его ведьма. И три раза сгубить тебя хотела. К Злодиве посылала, к разбойнику и ко мне, только не за живым цветком, а за лютой смертью.
-А как же мне теперь снять чары с мужа? Научи уму-разуму, отец!
-Дам я тебе не один живой цветок, а целый букетик. Ты один цветок мужу отдай, а остальные подальше спрячь. И спать не ложись. Ночью ведьма придет в ваш дом. Станет зелье варить. А ты не спи, запоминай, как. И сваришь такое же, только в десять раз сильнее. Мужа им напои, и сама выпей, и кончатся ваши беды. А теперь задавай последний вопрос.
-Чем отблагодарить тебя, Царь Горы за твою доброту и мудрость?
-А уже отблагодарила ты. Таких интересных вопросов мне никто не задавал. Никто не был так внимателен. А ведь старикам главное, чтобы их выслушали!
С этими словами он отодвинул трон, проредил густые заросли живой травы и подарил женщине целый букет цветов.
Так получилось, что вернулась жена Середняка домой опять невредимою.
«Ничего, - думает ведьма, - Сейчас я такое зелье сварю, что Середняк сам жену свою придушит!»
Вот легли спать супруги. Да жена не спит. Слышит – прокралась на кухню соседка. Развела огонь. Воды вскипятила, бросила туда одолень-травы, яблоко и живой цветок. Отвар в стакан вылила, рядом с её мужем поставила, прошептала над ним:
-Полюби меня навеки! - и ушла.
Не долго думая, взяла тот стакан жена, вылила далеко за ворота, а сама вернулась на кухню. Развела огонь, вскипятила воды, бросила туда одолень-травы, все яблоки удачи и цветы жизни. Вылила отвар в стакан, поставила рядом с мужем и прошептала над ним:
-Полюби того, кого сердце подскажет!
Наутро проснулся Середняк, выпил половину отвара и на жену другими глазами взглянул. Выпила другую половину жена – озарился дом здоровьем, удачей и процветанием.
Пришла к воротам ведьма, чтобы Середняка навсегда увести. А он на неё и не смотрит. На жену свою не нарадуется, не надышится.
И лопнула ведьма от злости.
56. ДАРЫ АНГЕЛОВ
Крапива – одна из многосильных трав, от ста недуг. Если бы люди знали, насколько она полезна, ничего кроме крапивы не выращивали бы в садах своих. Недаром древние рисовали ангелов, восходящих к трону Всевышнего с веткой крапивы в руках.
О ней ходит много легенд, одна лучше другой, а я вам расскажу волшебную.
Жила девчонка на селе. Повиликой звали. Поцеловали её при рождении два ангела белый и чёрный. Первый подарил чудесный дар врачевания, второй – гордыню великую. Стала Повилика подрастать, родителям помогает с радостью. Девки за ягодой идут, и она с ними. А собирает – то больше всех! Песни поёт всех звонче. Да и лицом пригожа. Батюшка с матушкой ей не нарадуются. Как появилась Повилика у них – болезни точно попрятались. Если у кого-то голова болит, или спина – всё проходит, стоит ей руку приложить. Так всю округу лечить стала сызмальства. Вредителей в садах поубавилось. А женихи то уж и тут как тут. Всем мила девчонка. Всем нравится! Да вот ей то, как раз, и не нужен никто. Смерит взглядом сватов, и скажет, точно душу обожжёт: « Я – красива, молода, в работе – первая, и в веселье. Людей от всех хворей лечить могу. А ваш жених – только пиво пить горазд. Не пойду за него! Не пара он мне!»
Родители и рады. Не хотят девчонку от себя отпускать.
Прослышал про ту чудо-девицу царь. И тоже сватов к ней послал. А ему – тот же ответ. Разгневался царь. Велел девчонку силой привезти, а дом её пожечь. Так слуги и сделали. Привязали Повелику покрепче к лошади и повезли во дворец. И, как заехали в золочёные ворота, взмолилась она отчаянно:
- Сидишь ли ты, Белый ангел на правом плече? Зачем дал мне дар, если он горе принёс? Твоя крапивная малина, Повилица – Повелика прощается с вольным житьём. Сидишь ли ты, Черный ангел на левом плече? Почему не позволил любить? Теперь сидеть мне во дворце, как в темнице, а сирых и убогих не вылечить! Так пусть уж лучше я травою стану, а никому не достанусь!
Встрепенулись ангелы, пожалели девчонку и превратили Повилику в траву. Оглянулись стражники, а к лошади пучок крапивы привязан. Схватился за него царь, да руки лишь обжёг, жгучею оказалась трава крапива. Бросил он её оземь. И поползла крапива повиликою в родное село. До сих пор его ищет. Быстро зарастают крапивой гари и кладбища. От неё земля вылечивается. Не растёт только во дворцах.
Да и люди о целебных свойствах крапивы давно прознали. Кто гордости её жгучей не побоится, да выпьет из крапивы настой – исцелит себя от многих болезней, а иные предупредит. И кроветворна она, и болеутоляюща. Даром Белого ангела до сих пор помогает от радикулита, гастрита, диабета и даже от рака.
И съели бы уже крапиву всю, коли не дар Чёрного ангела. Умеет растение себя охранять жгучим и гордым нравом.
57. ЗВОНКИЙ СМЕХ
Жил-был мужик. И выросли у него два сына: старший Илюшка-мастак, да младший Юрушка-простак. Илюша с детства был прижимистый, в деньгах толк понимал. А Юрушка – добрый, улыбчивый, последнюю рубашку отдаст с легким сердцем.
Подошло время мужику помирать. Вывел он сыновей в чистое поле, указал грань, разделил поровну землю до самого дома. А братьям сказал такие слова:
-Милые мои сыновья. Хорошо я пожил на этом свете, да, видно, пора и честь знать. А вы долго не печальтесь. Хозяек в дом приводите и живите, как сердце подскажет. Меня же похороните под калиновым кустом у речки Смородины. Там я с вашей матушкой встретился.
Сказал так, да и помер.
Закручинились братья, но делать нечего, надо отцов наказ исполнять. Взяли они лопаты, и пошли копать могилку, под калиновый куст.
Долго копали. Вдруг обе лопаты ударились во что-то твердое. Вытащили полный горшок золотых монет.
Илюшка первый ухватился за горшок:
-Я старший, мне и делить!
Рассовал все золото по карманам, Юрушке же отдал горшок, где на дне оставалось всего три монеты.
Улыбнулся младший, да не стал старшего укорять.
-Спасибо, - говорит, - брат, и на этом!
На следующий день все село собралось с батюшкой проститься, хороший ведь был человек.
К вечеру разошлись селяне, остались братья одни. Поправили свечи. Сели молитвы читать. И уснули.
Привиделось им одинаковое. Встал отец, подошел к Илье, прямо на пол вытряхнул деньги из его карманов. Подошел к Юрушке, достал и его три монетки. Приложил каждую ко лбу – засияли они, засветились, как будто солнышко выглянуло.
Проснулись братья поутру. Илья собрал с полу монеты, пересчитал: на месте.
Похоронили отца, погоревали, и стали невест себе выбирать.
Присмотрел Илья себе дочь трактирщика, Прасковею, на двадцать лет старше себя. И лицом Прасковея не вышла, зато с приданным, и хозяйственная, деньгам толк знает и мужу место в доме.
Справил Илья свадьбу скромнее скромного. Построил на своей половине каменный дом. Открыл в нем лавку. Коммерцией занялся. Работников не брал. Сами с Прасковеей управлялись. Скупали у бедняков посуду, муку, холсты. В лавке своей втридорога продавали. Копились денежки. Земля их полынь-травою зарастать стала.
А Юрушка все чаще стал заглядываться на дочь садовника – Василинку синеглазую. Звонко смеялась Василинка. Звонче всех на селе!
Через год приходит Юрушка к брату и говорит:
-Нет у меня теперь родителя, благослови меня ты, Илья, на венчание с Василиною.
-Ну и простак ты, Юрушка! Зачем тебе дочь бедного садовника? У них ни кола - ни двора своего нет, потому и с твоим хозяйством не управится!
-А я научу. Не жить мне без Василины. Полюбил я ее за звонкий смех, за походку легкую, за глаза синие…
-Не смех звонкий надо любить, а звонкую монету! – наставляет Илья.
А Юрушка знай на своем стоит:
-Отец велел жить, как сердце подскажет! Не дашь благословения, так я и без тебя женюсь!
Делать нечего. Согласился брат.
Побежал Юрушка любимую свою обрадовать:
-Вот, голубка моя синеглазая, три монетки от батюшки остались. На одну монетку сыграем свадебку, на вторую – дом поправим, а на третью накупим нарядов тебе красивых.
Обрадовалась Василинка:
-Всех подружек на свадьбу созову! А домик хочу не каменный, а из теплого светлого дерева. Только вот, красивых нарядов мне не надобно. Ты не слушай, что говорят люди глупые. Давай лучше купим саженцев, да украсим наше поле зеленью.
Согласился Юрушка. А как порешили, так и сделали.
Теперь оба брата зажили семьями.
Научил Юрушка Василинку и стирать, и готовить, и холстину на отцовском станке ткать. Трудно было, да весело. Бегала Василинка по двору, как солнечный зайчик. То тут, то там кудряшки белые мелькали. Рассадила по всей земле саженцы: где смородинку, где вишню красную. С поселянами всегда приветлива, нищим хлеба вынесет, всяку собачку погладит. Весь день по двору у Юрушки – звонким колокольчиком смех! Через год родила она ему девочек близнецов. Заботы поприбавилось.
А брат с женой Прасковеей подтрунивают. Смешно сказать – Юрке с Васькой самим то шубы не справить новой, а они еще девок народили! Всю землю прутиками утыкали – сад называется!… А сами все деньги копят, да под матрац складывают.
Но напрасно они ехидничали. Пришла еще одна весна. Зацвел сад, да такой красивый, каких в тех местах и не видывали!
Угрюмо стал поглядывать Илья в Юрину сторону. Не понятно ему – почему тот веселый такой! Принесла ему Василина еще двойню, - на этот раз мальчишек. Еле концы с концами сводит молодая семья, чтобы деток своих прокормить.
Не ладно жилось Илье в холодном каменном доме. Не случилось у них с женой деток. Сначала не хотели, все деньги копили, а потом уж поздно стало. Работа – она и пчелу за сорок дней изнашивает, вот и Прасковея что-то прихрамывать стала.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Детки подрастать стали. Саженцы махонькие превратились в большие деревья. Да и близнецы росли подстать яблонькам. Кудри белые, щеки румяные, глазки синие, как у Василины: голосочками звонкими с утра до вечера звенят, батюшке с матушкой помогают. Работа гуртом споро идет!
Вот как-то Илья и говорит брату:
-Хороший у тебя, братец, сад! Поставил бы ты забор, а то крайние яблочки у тебя воруют!
-А пусть! Мне не жалко. Может моим яблочком путник голод утолит. А у меня – где одно своруют, там два вырастут!
А брат задумался.
Вечером, как стемнело, пошел к яблонькам, сорвал яблоко, ждет, вырастут ли два. Но два не выросли. Ухмыльнулся брат, бросил яблочко в траву и пошел восвояси. Только на том месте весной сразу два дичка стройненьких из земли потянулось.
Быстро летело времечко. На одном подворье раздавался звонкий и счастливый смех, на другом – холодный звон золотых монет.
Опять пришла смерть в дом братьев, забрала жену Ильи – Прасковею.
Осиротело хозяйство Ильи. Продал он последние товары, закрыл лавку. Нет былой силушки, нету детушек – нету помощи. Лежит он в пустом холодном доме – воды подать некому. Лежит, свой матрац поглаживает. Добровольно смерти ждет. И на всякий случай оставил завещание, чтобы похоронили его на любимом матраце, рядом с женой.
Смилостивилась смерть, пришла за ним.
Собрались прощаться селяне. Дивятся такому завещанию. Где ж это видано, чтобы на матраце хоронили?!
-Как велел брат, так и сделать надобно, - сказал Юрий.
Матрац оказался тяжелый. Порвалась ветхая ткань. Звонкой насмешкой посыпалось на пол золото.
Ахнули соседи. Позавидовали:
-Ой! Юрушка! Счастье тебе привалило!
А кто-то шептал в сторонку:
-Дуракам всегда везет!
Юрий велел сыновьям все золото собрать и в матрац зашить:
-Не принесло моему умному брату-мастаку золото счастье, а мне простаку и подавно не принесет!
Уложили матрац в гроб вместе с покойным. И похоронили, как у людей водится. Все честь по чести.
Ну а кому через много лет этот клад достанется, об этом другая сказка сложится.
58. ГОЛОВЕШКА
Пошел мужик в лес по грибы и заблудился. Слышит, где-то рядом деревня, а найти не может, точно черти с ним играют. Хотел он воды напиться – забрел в прогорелую падь – ни капли росы на листьях, хоть землю рой! Хотел огонь развести – вдруг дождь, ни с того ни с сего, пошел, затушил костерок, намочил одежду.
-Видно разгневал я хозяина леса, - подумал мужик и тут увидел, что-то светится, вышел к реке.
А смеркалось уже. Тоскливо стало мужику, страшно и холодно. Смотрит – огонь не огонь – пень гнилой, а вокруг него не то люди, не то звери сидят, бормочут странное, непонятное.
А деревья сучьями в спину подталкивают. Делать нечего. Подошел он к пню. Шапку снял, поклонился:
-Здравствуйте всей честной компании, дозвольте у вашего костерка погреться…
-Ты зачем затоптал мой чистый родник? – затряс тут головою дядька Водяной.
-И зачем раздавил под березой муравейник?
-Гриб пошто с корнем выдернул? – вместо здравия налетели на него лешие.
Тут понял мужик, к кому в гости попал.
-Ой! Простите меня, лесные мужики! Не хотел я обидеть ваших подданных! Чем теперь мне искупить свою вину?
-Только жизнью своей, - завопило вокруг.
-Жизнь моя не вами была мне дадена, значит и не вам отобрать ее!
-Ну, тогда, - удивились лешие, - должен будешь ты реку вычистить, камни выскоблить, муравейник поправить, и тогда мы отпустим тебя домой. А пока заночуешь на мельнице.
Тут исчезли все. Огляделся мужик. Видит, мельница стоит старая-старая. Чуть скрипит на ветру, еле держится. Отворил он дверь. Пусто вокруг. Лавка. Стол да печь. Да сундук в углу стоит кованный. Решил он развести огонь. Заглянул в печь – лишь головешка одна лежит. Взял он ее руками, да обжегся. Горячая оказалась. Выронил мужик головешку на пол, а та как закричит человечьим голосом:
-Ты зачем разбудил меня, Ванечка?
-Ты что же, головешка, живая, али как?
-Да, не головешка я, а несчастная пленница. Вот уже три года я лежу в печи, жду, когда меня из беды вызволят. Ты иди-ка, Иван, отвори сундук, достань из него свечу вечногорящую волшебную, сядь на лавку за стол и читай, не оборачивайся. А обернешься, беды не миновать!
Так и сделал Иван, как Головешка велела. Читал, читал, да и обернулся. Видит, голова вроде девицы, остальное все Головешка. Спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! Читай скорее! Не оборачивайся, а то не успеем мы из леса заколдованного выбраться!
Дальше стал Иван читать. Страшные чудовища ему привиделись. Половину прочитал. Невтерпеж ему. Обернулся опять. Видит, девица уж до пояса освободилась. Спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! Читай! Читай скорее!
Опять Иван читать принялся. Вот уже до конца дошел, захлопнул книгу. Оглянулся.
Смотрит – головешка полностью девицей обернулась. Злыми светящимися глазами на него глядит, руки к его шее тянет. Дунула она, хотела свечу задуть. Да не тут то было. Взял Иван ведро с водой, плеснул прямо в горящие очи. Зашипела девица и остыла. Вернулся человеческий облик. Стоит она, укоряет:
-Говорила же тебе, не оборачивайся! Так мог бы и с жизнью расстаться! А теперь бери в правую руку свечу, в левую книгу и ступай за мной!
Подошли они к реке. Осветили ее свечой. И очистилась река. Каждый камешек засиял в темноте. Пробрались к муравейнику. Открыла книгу девица на нужной странице. Стала читать. Муравейник заново выстроился. А грибы из лукошка попрыгали, по местам обратно устроились.
Мужик спрашивает:
-Все теперь?
-Все, да не все! А теперь самое главное осталось! – взяла его девица за руку, и побежали они.
Тут завыли вокруг лешие. Засвистели. Ветками за волосы цепляются. Бросила она наземь книгу. Дождь пошел. Приутихли лешие.
Побежали они дальше. У болота дядька Водяной булькает. Омутами бурливыми пугает. Бросили оземь свечу. Высохла дорога из лесу к родной деревне. Побежали они посуху. А тут и третьи петухи пропели. Солнце выглянуло.
Узнал тут только мужик свою суженую, что пропала три года назад.
На деревне в тот день было много радости.
Вскоре свадьбу сыграли веселей веселого.
Тот мужик лесником заделался. И наказывал сотоварищам, соплеменникам, малым детушкам речку в чистоте держать, старый лес беречь. А дары его собирать, в пояс кланяясь земле, за каждый грибок или ягодку.
59. ДУМУШКА
Погоди, послушай, сказка бьется родниковой жилкою, на волю просится...
Как-то витал могучий Дух леса над соснами в плохом настроении. Видит - женщина как женщина. Не красива, не страшна, не велика, не мала. А с нею ребятушки, да и муж с ней.
Затаился Дух леса. Смотрит, как женщина детишек в хрустальной речке выкупала, волосы шелковые их причесала, мужа, что наловил тут же рыбку, приголубила. И не зависть его взяла и не оторопь, а любопытство.
Направилось семейство домой. А Дух леса им то коряжину на дороге подбросит, то гриб пыхтучий. Женщина улыбается. Голову на плечо мужнино склонила. Ребятишки подле бегают. На проделки духовы никакого внимания.
Стал Дух леса то семейство каждый день встречать, да и полюбил женщину не на шутку. А как полюбил - прикинулся добрым молодцем, на дороге ей попался. Выходи, говорит за меня замуж, и все тут.
Поклонилась ему женщина в пояс за такую честь, но согласия не дала.
Рассердился Дух леса. Мужа ее в речку скинул. Рванулась женщина. Ухватила руку мужнину. И слаба была, да родное на берег вытащила. Запалил тогда Дух вокруг торф сухой. Затлела земля. Загорелась. Стало все семейство пожар тушить. Кто чем мог. А потушили таки.
Успокоился хозяин леса. И предстал пред ними во всем своем великолепии.
-Смелая ты женщина, хоть и слабая, - сказал он ей.
-Слабая - не слабая, а за себя постою.
-Ну что ж, не буду я вам больше препятствия чинить. А на прощанье возьми подарочек.
И подарил на память листик высохший березовый. Приказал беречь, на шнурке носить. Так удача с тем листом в семью вошла. Места чудные открываются. Грибы - ягоды все виднеются. Травы медвяные выстилаются. Птицы песни свои переливчатые петь стараются.
Дух же леса запечалился. Сел у речки на крутом бережке и стал грустить. Так грустил, усыхал, сох по женщине, что деревья вокруг, точно осенью пожелтели все, с ветвей осыпались. И так крепко он задумался, вспоминая свою любимую, что разломилась его голова, а оттуда на свет вышла девочка. Кудри желтые, точно сохлый лист. А глаза-то как речка чистые. Лицом и походкой похожа на ту женщину, а силой - в отца. И назвал он ее Думушкой. В густой чаще, куда нет дороги ни пешему, ни конному, где бьют семь родников, лесной терем выстроил. Оставил там Думушку, и полетел в другие леса, развеять грусть - тоску.
Росла Думушка среди диких зверей и птиц. Плела одежду себе из тонких жил подорожника. Когда есть хотела - охотилась. Когда пить - поклонялась роднику. Умывалась дождями, ветром обсушивалась. Лес родной берегла. А выросла - потянуло ее мир вокруг посмотреть, и себя показать. Стала она все дальше уходить из лесу. Вот и дороги людские высмотрела. Вот и поля. И деревни. Да и люди ее заприметили. Девица ловкая, быстрая, одна с волком может справиться. Стали легенды о ней по округе ходить. Стали песни складывать.
Потянулись молодцы в лес ее искать. Неприступной оказалась Думушка. Тех, кто шел к ней с уважением, награждала подарками леса щедрыми, но сама не показывалась. А кто шел к ней с грубой похотью, отрубала тому буйну голову. Отрубала и на кол вешала.
Возвратился как-то Дух леса к терему. Решил попроведать дочь. И остолбенел от ужаса.
-Что же, Думушка, ты наделала? Сколько глупых парней загубила! Полезай-ка ты лучше опять ко мне в голову! И сиди там, дитя слабое, неразумное!
Только Думушка не послушалась.
-Слабая - не слабая, а за себя постою.
Ножкой топнула. И нет ее. Стала Думушка невидимой. Хочет - в мысли зайдет. Хочет - в лес вернется. А в лесу уж она - хозяюшка! Может жизнь пред людьми их разворачивать. Может сказки листвою рассказывать, успокаивать любовный жар. Может песни, стихи нашептывать. Может до смерти одолеть. А может и на путь истинный вывести.
60. ЧЕРЕМУХА
Черемуха-Черемуха! Пеной черемуха цветет по весне, голову дурманом кружит, спать не дает!
Цветет Черемуха – значит, не будет больше заморозков, высаживай огурцы в грунт. Цветет Черемуха – на леща иди, река богатым наградит уловом…
Раньше ой как много ее росло! И теперь, нет-нет, да и встретишь. Не всю еще голубушку повырубили!
Всяк про Черемуху свое рассказывает, а я вот что скажу. Еще когда Бога Родом считали, девчонка жила здесь. Черемухой звали. Черемая была она, то есть смуглая. Но волосами удалась на диво! Точно в пене белых кудряшек утопало ее смуглое личико. Мать девчонку пуще глаза берегла. Кудряшки ее причесывать причесывала, да не заплетала. Мала была еще Черемуха. Простоволосою бегала. Парнишки по ней с ума сходили. Малую сватали. Да мать замуж не пускала. Четырнадцать ей годков исполнилось. Самый цвет-весна!
Да вдруг на ту пору война случилась, в то время как мужики охотились в дальних лесах. Тут-то и напал на поселение Хан-Басурман. И девчонок всех как одну от материнских подолов оторвали. В рабство увели. В гарем к Хану. За горные кручи, за текучие реки, туда, где пески да колючки лишь растут…
Приглянулась Хану Черемуха. Он и так к ней, и эдак. А она кудряшками вольно встряхнет да и отвернет личико свое смуглое в сторону. Вдохнет старый Хан дурман ее пышных волос и не спит ночью совсем. А считал он себя самым - самым на всей земле. Все женщины перед ним гнулись. А тут на тебе! Решил он девчонку измором взять. Пить - есть не давал, в серые лохмотья одевал. Да не падкая на наряды оказалась рабыня. В синих глазах тоска подмосковной рекой холодила. Она и в лохмотьях нежнее всякого цветка. До одури!
Извелся Хан. Исстрадался. Упал перед ней на колени, стал плакать, умолять смилостивиться. Не могла она забыть родные места, тихую речку Пехорку. Рассвирепел Хан и отдал девчонку на потеху арапчатам-охранникам. Долго сопротивлялась Черемуха, да от судьбы не увернешься. И родила она сразу трех черных младенцев. Залилась слезами красавица. Не смогла снести позора. Привязала детей к себе пояском шелковым и бросилась в омут глубокий. Тонет, а сама думает: «Хоть бы глазком одним увидеть родную сторонушку, хоть бы в полгруди вдохнуть запах лесов родных…» Услышал ее мысли Дух речной. Обратил ее малым семенем. Призвал к себе серебристого Леща: «Ты плыви-ка, Лещ, по ручьям, по колдобинам, по проталинам, по озерам. И верни это спелое семечко туда, где ему быть положено!» Лещ послушался.
А из семечка выросло дерево. По весне оно в белой пене дурманных цветов. Ну а ягодки на нем черные. Хоть и сладкие, но и горькие. Хоть душистые, но и терпкие. Кто надышится ароматом Черемухи – голова так и вскружится! Дуги из Черемухи прочные! Гнется она, но не ломится!
В цвет пошла Черемуха – не жди заморозков, высаживай огурцы в грунт. Как цветет она – на Леща иди. Он уж тут как тут, ее верный друг.
61. СОВЕСТЬ
Когда всходы выныривают из земли сложенными ладонями стебельков в наш воздушный мир, когда солнце согревает ростки первым горячим теплом, на яровых полях заводятся пшеничные человечки. День и ночь сторожат они посевы. Увидеть их совсем не просто, зато легко услышать. Встаньте на поле пшеницы, прислушайтесь к голосам, которые шепчут и звенят. И вы поймете, что это они. А, если удастся пройти по пшеничному полю, и не зацепиться ни за один колосок, вы можете даже ненароком наступить на какого-нибудь зазевавшегося пшеничного человечка.
Волосы у них соломенные. Бороденки торчат. А глаза, точно небо. Если погода ясная, то и глаза чистейшей голубизны, если пасмурная - серые, если светлые туманы осенние выпадают - глаза белесые делаются, синими же вечерами они густеют, как васильки…
Жил на деревне возле пшеничных полей один купец вороватый. Простаки удивлялись - откуда у него богатства - то! Умные догадывались, конечно, да не хотели связываться. Вот поехал он ночью на поле, уворовал в телегу стожок скошенной пшеницы, и не заметил, что подцепил себе в подарок пшеничного человечка. Не знал, что это похуже любой болезни. Приехал домой, в сарайку выгрузил. А на него глаза глядят из стожка-то Черные пречерные!
Так сердце у него в груди и ёкнуло. А пшеничный человечек за ним шасть в избу. Уснул кое-как в тот день купец, все сердце стучало.
Подкрался к нему ночью пшеничный человечек и давай нашептывать:
-Пшеничку то взял. А ведь не сажал, не сеял…
Проснулся купец в холодном поту - к жене бежит.
-Жена! Совесть меня замучила!
-Как?! Отродясь у тебя совести не бывало!
-Да вот уж и не знаю, что и думать…
-И что же совесть твоя говорит?
-Пшеничку бы отвезти на место.
-Так отвези.
Не завтракавши, обув наскоро сапоги не на ту ногу, повез купец стожок назад.
А человечек в избе остался. И как вернулся купец, человечек - опять к нему. Из разных углов избы с вещи на вещь перепрыгивая, все шепчет, что ворованное да нечестно нажитое вернуть бы надо.
Роздал купец все деньги, и дом и землю. Жена от него ушла. Осталась на нем рубашка, что матушка покойная сама пошила. А пшеничный человечек все не отстает.
Нанялся купец сторожем, охранять поля пшеничные. И воровать забыл. Тогда и вернулся пшеничный человечек в родные места. А совесть? - спросите вы…
А совесть при купце осталась. Она ведь, как появится, от нее тоже не так просто отделаться.
62. МУЖИК ВОР И ЦЫГАН ЯШКА
Вспахивал мужик каждый год поле. Вспахивал на себе. Хотел лошадку купить. Вспахивал. Потом ровнял. Сеял зерно. Васильки и ромашки выкапывал. Укрывал поле от заморозков рогожками. Колосок к колоску собирал серпом в стога по осени. На крупорушице зерно молол. И, продав муку пшеничную, покупал на ярмарке жеребеночка. Приводил домой, ставил в ясельки. Но и каждый год приходил в это время вор. Крал жеребеночка. Продавал его там же, на ярмарке, и на вырученные деньги пил-гулял весь год, остальное в кубышку откладывал. А мужик лапти плел, да в усы пшеничные вора поругивал.
Было так десять лет. На одиннадцатый продал муку мужик, продал выгодно, много денег выручил. Да встретил на ярмарке цыгана Яшку с медведем. Развеселила цыгана такая история. «А погоди, - говорит Яшка, - пока жеребенка брать. Если накормишь меня, напоишь, одежду новую справишь, помогу тебе от вора избавиться».
Вот пришли с ярмарки мужик с цыганом домой затемно. В ясельки вместо жеребеночка медведя поставили. Сами спать легли.
Вдруг ночью шум - гам. Что такое? А то медведь вора поймал. И держит. Медведь тот ученый был. Ну, знамо дело, у цыган ко всякому зверью свой подход имеется.
Вор, конечно, врать стал. Изворачиваться. А медведь его все давит, все давит. Наконец вор взмолился, признался во всем.
- Забери,- говорит мужику, - все добро мое награбленное, да только отпусти живым.
-Нет, - говорит мужик, - мне твоего добра не надо. Ты мне мое отдай копейка в копейку.
-А проценты? - возмутился цыган.
-Да, - спохватился мужик, - и другу моему одежду справишь, и коня лучшего купишь. И цепь золотую для медведя.
На том и порешили.
Рассчитался вор с мужиком сполна. И цыган не обижен был. А молва со всех деревень ту историю быстро разнесла. Пришлось вору собирать манатки, да в другие края перебираться.
63. ПОПЕРЕЧИНКА
Девочку нарекли Танюша. А звали Поперечинкой из-за своенравного характера. Всё старалась сделать она наперекор, да всё по-своему.
Никак родная мать не могла с ней сладить, и отдала Поперечинку старшей сестре на воспитание. Жила сестра Степанида особняком. Побаивался её народ. Отличалась та жестоким словом. А кому ж охота правду о себе слушать?!
Так стала жить Поперечинка у Степаниды.
-Принеси воды, - прикажет тётка.
Расплещет девочка половину.
-Ленивый делает работу дважды. Первый раз кое-как. Второй раз – как следует! Бери-ка вёдра и иди опять!
Делать нечего. Заплачет Поперечинка, и идёт. А Степанида слёзки её соберёт, да и в хрустальные бусинки обратит.
Вскопает Поперечинка грядку, позакапывает сорняки. Тут же тётка граблями сорняки на поверхность вытащит, стыдит, заставляет работу переделывать. Плачет девочка. А Степанида знай, слёзы её собирает.
Худо ли, бедно ли, а прожила Поперечинка у тётки десять лет.
-Принеси воды, - скажет тётка.
Павой-лебедью принесёт её девица, ни капли не расплескав.
-Суп приготовь, да полы помой, - попросит тётка.
Тут же делает всё Поперечинка. А, порой знает, о чём попросит Степанида, сама встанет пораньше, да исправит.
Как научилась всему, что женщине знать положено, так и кончились у Поперечинки слёзы. Привела её тётка в родимый дом. А мать то её не нарадуется! До чего же легка характером! И улыбчивая! И послушная! И в руках работа любая спорится! С прохожими приветливая. В доме хозяйка, да затейница. Сама вышьет, да сама же и узор переделает под глаза. Одарила сестру мать, как могла.
Да и Степанида не с пустыми руками пришла. Бусы длинные принесла хрустальные для Танюшки в приданое. А на ниточках – не бусинки – не обиды горели нанизанные – слёзы девичьи-поперечьи, что обратились мудростью и умением.
64. КАПРИЗА
Был у одной бедной вдовы взрослый сын. Гордеем звали. Не пахал он, не сеял. Все на печи лежал, да советы давал матери, как все исправить лучше. Невмочь стало ей за ним ухаживать. И выгнала мать сына из дому:
- Вот, говорит, тебе, Гордей, Бог, а вот порог. Иди-ка ты в люди, долю свою ищи. Нет у меня больше здоровья взрослого бычка кормить-одевать.
Дала на дорогу три пирожка и закрыла дверь на замок. Делать нечего, пошел Гордей свою долю искать, как матушка велела. Да и забрел в лес. Слышит – кто-то ругается-сокрушается. Подошел ближе, а это старичок - лесовичок, плеточка под кушачок, за спиной – сеточка, мешок, да сачок, в руках – пустой туесок да корзинка. Белкам грозит, кулаками машет. Пока он за опятами на сломленное дерево лез, бельчата все его грибы из туеска растащили.
- Не шуми дедушка, - успокоил его Гордей, - грибов вокруг вон сколько! Попроси бельчат по-хорошему, они тебе этого добра еще больше насобирают!
Положил Гордей пирожок на пригорок. Прибежали белки, съели все без остаточка. А деду за это целый туесок грибов в миг принесли, да еще мешок в придачу.
Пошел Гордей дальше. Слышит, опять дед ругается, почем свет судьбу свою клянет! Вернулся на поляну.
- Что же ты опять шумишь, дедушка? – спрашивает Гордей, вдовий сын.
- Да, ягод на кисель дочь моя Каприза принесть велела. А я не вижу ни одной.
Положил Гордей на пригорок еще один пирожок. Слетелись птицы, склевали все до последней крошечки. А в благодарность со всего леса натаскали деду корзину ягод, да разных! И малина тут, и земляника, и черника, и вишня дикая! Обрадовался дед. Но спасибо не сказал, хитро в усы улыбнулся.
Пошел Гордеюшка дальше. Но только сел у реки, пирожком последним хотел закусить, опять услышал дедовы охи и ахи.
- Ну, чего опять? – деда спрашивает.
А дед стоит по колено в воде, сачком по дну водит, чуть не плачет:
- Ушицы бы надо, да рыба не ловится!
- Это потому что ты дед, больно шумливый! Распугал всех в округе. Стой смирно и держи покрепче сачок.
Покрошил Гордей в речку свой последний пирожок. Рыбки учуяли вкусный его запах. Приплыли со всех сторон, в сачок к деду попались.
-Экий ты головастый! – удивился дед. – Палец о палец не ударил, а я с добычей богатой домой ворочусь! Как раз мне такой зять и нужен.
Свистнул тут дед богатырским посвистом. И прибежала к реке кобылица в огненный цвет мастью. Глаза горят. Грива дыбом торчит. Из-под копыт – искры. Ударилась кобылица оземь и обернулась красной девицей. Как увидел её Гордей, еле на ногах устоял от красоты такой.
- Люба ли она тебе, Гордеюшка? – дед спрашивает.
- Ой, люба! - Отвечает Гордей, и счастию своему не верит.
- Бери тогда её в жены. Каприза – хозяйка хорошая, рукодельница затейливая. И дом есть. И сад. И приданного за ней немеряно припасено. Только она у меня с характером. Коли смекалку проявишь- удержишь её навеки, а не сможешь дочь мою Капризу перехитрить, то и с жизнью простишься. Согласен?
- А что ж не согласиться, - отвечает Гордей. - Матушка велела долю свою искать. Теперь вижу – она моя доля. Нет мне без Капризы жизни.
- Тогда поймай меня, - игриво повела красавица дивной бровью, взметнула юбками, обернулись они скользким хвостом. А сама Каприза – рыбкою в речку нырнула.
Не растерялся Гордей. Выхватил у деда сачок, да и поймал рыбку. Прямо в губы рыбьи её поцеловал. Обернулась дочь старика лесовика дикой лебедью, хотела в небо улететь, но удержал её Гордей за перья белые, сеть дедову на неё накинул. И во второй раз поцеловал, только теперь уже в шипящий клюв. Рассердилась не на шутку девица. Взбрыкнулась всем телом и заржала кобылицей огненной масти, сеть отбросила, чуть не затоптала копытами. Во время увернулся Гордей, вскочил к ней на спину, выхватил у деда из-за кушачка плёточку, и давай ту кобылицу по бокам со всей силы, любя, охаживать. Долго ли коротко ли носила его дикая лошадь, а прошло три дня и три ночи. Притомилась Каприза, стала шелковой. Вернулась к реке. Упала на траву без сил. Тут поцеловал её Гордей в третий раз в губы лошадиные. И вернулся к дочери лесника человеческий облик.
Благословил их старичок - лесовичок. И зажили они дружно и счастливо. Но Гордей в доме своем на всякий случай оставил сачок, сеть и плеточку, чтобы жена больше не капризничала.
65. ГРУСТНЫЕ ТЮЛЕНИ ЛАРГА
Давным-давно, когда по небу не летали самолеты, а по рельсам не ходили поезда, построил богатый купец крепкий корабль. Нагрузил его разными товарами. Подобрал опытную команду. И отправился в путешествие.
Долго ли коротко ли плыли они по морю-океяну, но обогнули землю, выгодно обменяли товары свои на заморские, и собрались обратно. Да на той, на чужой земле весна началась. Зазеленели деревья. Травы покрылись райскими цветами. А на эти цветы, как на ковер, вышли прекрасные женщины с большими глазами. Забеспокоились моряки, заиграла в жилах кровь, и захотелось им пить-гулять. Выкатили на берег бочку хмельного меда. И пошло веселье. Надо бы в обратный путь, но команда не хочет расставаться с новыми подругами. Уговорили они купца взять их с собой.
Подняли якоря и направили корабль в обратный путь. Плыли – плыли, заблудились в тумане. И ветер стих. Запасы продовольствия закончились. И воды нет. Ждет команда погибели. Как вдруг услышали звуки странного рожка. Сели на весла. И повернули на этот звук. Видят – скалистый остров. На острове – замок. А в замке – странный старик с трезубцем дует в морскую раковину. Вышли все на берег. Лишь купца на корабле оставили.
- Проходите, - говорит старец, - три дня гостями будете. Если захотите плыть дальше, без разговора отпущу. Ежели нет – еще на три дня оставлю, но надо будет вам наловить мне рыбы на долгую зиму. Ну, а если и через шесть дней не уедете, оставлю вас навсегда.
Посмеялись над его речами моряки и их женщины. Зачем им оставаться на скалистом острове, да еще рыбу для старика ловить? Но виду не подали. Заходят в просторный замок. И диву даются. Как все чудно там устроено. Весь замок вырублен в скале так естественно, точно и не люди трудились над всей этой красотой, а сами Боги. Бьют с утесов хрустальные водопады. Вода успокаивается в теплых лагунах. И песок в них золотой. И солнышко на каменистых ступеньках играет.
Накормил их старик, напоил. Разморило моряков с дороги. Растянулись они на песке и проспали три дня. На четвертый день будит их хозяин острова и ведет вместе с подругами к тихой заводи. А в ней рыбы видимо-невидимо! И стали гости ловить ее прямо руками. Тут же ее разделывают и едят. А рыба сладкая! Не оторваться! Поедят – и тут же сами купаются. И на золотом песке растянувшись, плавятся. Так прошло еще три дня. Наловили полные короба, что старик велел. Им бы плыть подальше с того острова. Но говорят морякам подруги - наша земля хороша. А эта лучше! Наша пища вкусна, а эта слаще! Зачем нам куда-то плыть? Давайте здесь еще хоть на денечек останемся! Послушались их мужчины. И остались еще. С утра до вечера стали пить-есть, на пляжах растянувшись лежать. Ждал их купец, ждал, не дождался. Через девять дней вышел на берег. Стал команду свою искать, старика кликать. Но никого не нашел. А на его зов лишь жирные откормленные тюлени собрались в матросских полосатых майках. Кричат что-то не по-человечески. И никак их не понять. Глаза у тех тюленей большие грустные. А из глаз – слезы!
Понял тогда все купец. И бегом с острова обратно на корабль. Тюлени его долго провожали, пока их подруги не закричали в след, вроде раковина трубит морская.
С тех пор и появились грустные тюлени Ларга. Они тоскуют по родной земле. Купец очень быстро домой вернулся. Ветер попутный помогал. Историю ту не хотел рассказывать, да проболтал как-то спьяну какому-то трактирщику. С тех самых пор и говорят моряки, что женщина на корабле – плохая примета.
СКАЗКИ - СТИХИ В ПРОЗЕ
66. КСТАТИ, О ПТИЧКАХ!
Когда я была маленькой, в нашей деревне дед жил по имени Бородай. Присказки разные плел-выплетал, да я не запомнила ни одной, кроме этой.
А Бородай все надо мной смеялся. Говорил, что люди шибко на птиц похожи. Особливо я. Хоть и не летаю. И звал он меня беспокойной пичугой.
Это когда я постарше стала, узнала кто такие жаворонки, и кто такие совы. Жаворонки рано встают и ложатся рано. А совы, те наоборот встают поздно и ложатся за полночь. Организм у них так устроен.
А я, наверное, к стыду своему, была хоть и жаворонком, но каким-то совиным. Рано ложилась, но и поздно вставала.
Жизнь давно отняла у меня ту деревню, обменяла сон на ежедневные заботы. Из совиного жаворонка я давно превратилась в жаворонковую сову. Поздно ложусь и встаю рано. Знаю, точно, это дед Бородай наколдовал. И приняла я от него эстафету всякие байки плести-выплетать. Расскажу я их тебе тьму! Хоть одну запомнишь?
67. СЕДЫЕ КОСЫ
Я ещё помню те времена, когда женщины с косами ходили. Седыми косами, уложенными короною на голове. Те женщины убирали хлеб, валили лес, стояли на заводе у станка. Они носили серые телогрейки и сапоги.
Женщины с седыми косами возводили города и строили каналы. Они на своих грубых руках нежно вынянчили и выпестовали страну.
А ещё женщины с седыми косами знали много сказок. И в детстве я жадно слушала. А теперь с благодарностью их возвращаю. Я знаю, каждое слово мое, каждая моя мысль оценивается строгими судьями моего детства. И нет ничего справедливее этого жюри. Потому что оно в сердце.
Мои сказки для вас, Ангелы с седыми косами на голове!
68. МУДРЫЕ МЫСЛИ
За толстым стеклом в шкафу жили книги. Они были разные. На нижней полке пыхтели от пыли неповоротливые энциклопедии, которые знали всё. Вот уж кто мог ответить на любой вопрос! Полки повыше занимали романы, повести, рассказы. Они тоже давали ответы, только длинные и подробные. С такими книгами хозяйка засыпала в кресле у камина, обнимая их, как любимую подушку. А с самой высокой полки поглядывали маленькие томики стихов. В их глазах были одни вопросы. И хозяйка редко брала стихи, потому что давно выучила их наизусть.
Хозяйка не покупала новых книг. В основном их ей дарили. И вот, на день рождения кто-то принёс сборник под названием «Мудрые мысли». С каким упоением прочла женщина созвездие лучших умов под одной обложкой! И, как это бывает, когда читаешь сразу много умных вещей, не запомнила ничего из прочитанного. Но осталась в восторге! И конечно, отвела для новой книги в шкафу лучшее место.
Шло время. К хозяйке приходили гости, и она знакомила их с книгами в шкафу. Или же гости сами знакомились с ними, когда хозяйка накрывала белой скатертью стол. В один из таких приёмов хозяйка любезно предложила кому-то почитать «Мудрые мысли». Так сборник цитат попал в другие руки.
Хозяйка, скорее всего, не догадывалась, что у всех книг есть свой характер. Они привыкают к людям. А некоторые сильно обижаются, если их выносят из дома, и не возвращаются совсем. Обиделись и «Мудрые мысли». К тому же они немного умели колдовать.
Долго вспоминала хозяйка, кому же она отдала свои «Мудрые мысли», но так и не вспомнила. А книга после прочтения попала в третьи руки, потом в четвёртые. И все забывали предыдущих и последующих её хозяев. Так «Мудрые мысли» обошли весь город, не зацепившись ни в одной голове, ни одним намёком. Обложка порядком истрепалась, страницы засалились и загнулись. Корешок ослабел. Но «Мудрые мысли» оставались быть, по прежнему мудрыми, потому что однажды перестали сердиться и вернулись в дом хозяйки через сотые, а, может, тысячные руки.
Прочтя их снова от корки до корки, и устанавливая за толстое стекло шкафа, хозяйка сказала:
-Да! Чудесная книга! У меня когда-то давно - давно была такая же. Только новая. Их теперь не выпускают. У кого же я её брала?…
69. ЕСЕНИАНА
Женщина распахнутыми до сердца глазами смотрела в синее небо на синей воде и вдыхала теплый свет разгорающихся звезд.
Она чувствовала, как вместе с воздухом ее обволакивает безграничное очарование, которое, если пить, то невозможно напиться, потому что оно было упоительным.
Женщина цепенела, благоговея от нахлынувшей нечаянной жажды. Над нею таяли облаками крылья легендарных гигантских птиц. Далекий девичий смех перекликался радостно с белым перезвоном берез, вызваниванием ив, плачем глухарей, заливистых бубенцов и дремной рыбацкой песней. Шумели тростники, слышались не то тальянка, не то ливенка. Пахло яблоками и медом. Ели мягкими колючками лили запах ладана…
Наконец теплая зелень заголубела в небесном песке. Закадил черемуховый дым. На воде высветились желтые поводья месяца. Синее, голубое, алое, зеленое, рыжее, золотое – забрезжило последним всполохом дня. Запереливалось, прежде чем роща не покрыла все это синим мраком.
«Береза забирает боль, ива утоляет слезы, осина очищает, дуб дарит силу»…- вспоминались ею былинные предания. «Ой! Нет! Грех-то какой! Нельзя верить в неживое! Прости меня, Господи!»- перекрестилась женщина украдкой. Но не выдержала – обняла маленькими детскими руками березу так, что та застонала, зашевелила листвой. А с самого берега уже звала ива, и два дубочка воинственно топорщились, протягивая корявые крепкие ветви. «Дайте силы мне! Дайте силы!»- шептала она в исступлении.
Медленно раскрывались ночные душистые цветы для небесного венчания. И, прежде чем вернуться в избу, она вдохнула в себя ненаглядный синий вечер со всеми звуками, запахами, движениями, светом.
И от этого вздоха зародилась в ней синеглазая душа русского поэта.
70. ЧЕРНИКА И БРУСНИКА
Благословенно родное Подмосковье! Сколько битв пережила родная земля! И германцы тут след свой оставили, и татары, и свирепый гунн.
Бают старые, Подмосковье все трижды на костях стоит!
Уже много-много веков назад защищали наши прадеды землю русскую! Но враги – не пироги, находились опять и опять! Они грабили поселения, вырубали леса, уводили в полон лучших женщин и крепких подростков.
Битвы долгие, жестокие окропили леса. Капли крови врагов черно-синие в траву падали, превращаясь в чернику-ягоду.
Кровь же пращуров наших прорастала брусникой в ельниках…
Ты попробуй чернику спелую! Пускай зубы от нее станут сголуба! Разве есть что на свете слаще крови врага побежденного!
Надкуси и бруснику алую. Разве есть что целебнее силы родных мощей?!
71. ВНУЧКА ДЕДА МАЗАЯ
Не то, чтобы она была первой красавицей, но этой девочке радовались все! Ей улыбались знакомые и незнакомые люди, подмигивали мальчишки, и даже школьная повариха старалась налить в её тарелку побольше борща.
Все дело в том, что в глазах необыкновенной девочки жили сотни маленьких солнечных зайчиков. И даже если девочка грустила, они прыгали, освещая все вокруг добрым сиянием.
Вы хотите спросить, откуда в глазах девочки появились солнечные зайчики? Да, просто, когда она была маленькой, поехала как-то весной со своим дедом Мазаем в лес во время паводка. Дед её Мазай нормальных зайцев в лодку собирал, а весенние солнечные блики воды в глаза восторженной внучки попрыгали.
Вот и живет теперь девочка с солнечными зайчиками в глазах. Вы не встречали такую?
Я встречала!
72. ЧУДО – РЫБА
Amore и море звучало одинаково, потому что делало её легче. И море и любовь ассоциировалось со счастьем. Ах, море! Светинка казалась себе невесомой, когда шла по длинной мокрой песочной полоске, и та не проваливалась под её весом. И Светинка не оставляла следов.
Девочка пела высоко и нежно, как поют, наверное, только ангелы…
Это пение слушали волны, преклоняясь пред ногами Светинки. Слушала жар-птица, распластавшаяся по небу оранжевыми перламутровыми крыльями и поглядывающая на девочку огненным глазом-солнцем. А ещё слушала какая-то гигантская рыба, плывущая метрах в двадцати от берега.
Когда Светинка увидела большой плавник, она остановилась от неожиданности. И рыба остановилась. Нет. Она не ушла под воду. Она жадно в воде ловила звуки, которые доносились с берега. Светинка опять пошла. И рыба поплыла за нею. Тогда Светинка решила спеть специально для рыбы самую свою любимую песню. И она её спела. И рыба все это время шла за нею.
На пустынном диком пляже давно никого не было. Лишь впереди показалось несколько рыбаков.
Девочка вдруг вспомнила о том, что рыб можно ловить, что они предназначены для того, чтобы их кушали в варёном или жареном виде. Но таких больших рыб, как эта, она никогда не видела. И, поэтому ей показалось невозможным поймать такую рыбу.
Девочка крикнула рыбакам:
-Смотрите, какая рыба! Вы можете поймать её?
Рыбаки ахнули, и стали разворачивать сети.
Рыба остановилась в воде. Её плавник развернулся на 90 градусов и, медленно рассекая ленивые вечерние волны, поплыл в глубины расплавленного янтаря.
Девочка глянула на небо. Но и птица отвернулась от неё, закрыла огненный глаз-солнце, растворилась в предвечерье, раскидала перья по воде.
На Светинку накатила волна, замочила ножки. И девочка вдруг стала проваливаться в мокрой дорожке, что разделяла море и сушу.
Девочка давно выросла, но до сих пор не поняла, почему эта сказка никогда больше не возвращалась к ней.
73. РОДИНА ЦЫГАНА
Умирала мать на девятом этаже белой больницы. Просила в бреду положить ей в руки горсть земли с Родины.
Цыган сидел и думал: где же её Родина? Может быть, город Орджоникидзе? Мать говорила, когда он родился, падал крупный ровный снег, и ветер не колыхал его.
А, может быть, Каспийск? Послать детей, пусть привезут песка с побережья моря-озера?
Нет-нет! Это Курган! Поля-поля… А в подлесках из-под земли сыраны-суханы лезут!
Вздохнул цыган. Всю жизнь мать бродила по свету. Вовсе это не Сибирь, а Подмосковье. Берёзы белые! Запах ландышей и осин после дождя. Ровный ковёр травы, как в Берендеевом царстве.
«Где же её Родина?» - думал цыган. Вспоминал байкальские сопки, подножья которых лижет хрустальная вода. Там, где растут багульник и царские кудри, где шумит тайга кедрами.
Вспоминал Питер, холодный, каменный, строгий. Ветряный Финский залив.
И вдруг осенило его: Родина цыган – Дорога! Где бы ни были они, куда бы не ездили – в памяти оставались то поезда стук, то ржание лошади, то шепот автомобильного колеса.
Спустился цыган вниз, собрал пыль придорожную, поднялся в больницу к матери и вложил её в руки.
-Вот тебе, - молвил, - земля с Родины.
Улыбнулась мать в бреду, точно во сне. Крепко-крепко землю в руках зажала.
На следующий день глаза открыла. А через неделю на ноги встала и забыла болеть.
До сих пор, говорят, живёт. Только бродить не бродит, а жадными глазами на дорогу смотрит.
74.