Понятие

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Тема Основные понятия о правовых явлениях, 165.32kb.
• Проспера Мериме «Маттео Фальконе», 99.2kb.
• Понятия налоги и налогообложение. Налоговая система понятие налога и сбора. Принципы, 2182.16kb.
• 1. Понятие и классификация субкультуры организации, 232.34kb.
• Содержание дисциплины «общая хирургия», 379.82kb.
• Сущность и содержание менеджмента Понятие управления, 2088.18kb.
• Понятие нормы и виды норм в психологии девиантного поведения, 759.06kb.
• Материалом занятия. Записать возникшие вопросы, выделить наиболее важные проблемы, 57.82kb.
• Геохимия наука о поведении химических элементов в природных условиях. Понятие о химическом, 81.54kb.
• Основные процессы современного производства одежды, 38.82kb.

С. ЮДИЧЕВА,

доцент кафедры «Уголовно-правовые дисциплины» Финансового университета при Правительстве Российской Федерации


ПОНЯТИЕ, СОДЕРЖАНИЕ И ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ЭКСТРЕМИЗМА


В настоящее время проблема экстремизма стала одной из наиболее сложных и значимых для всего мирового сообщества: на земном шаре нет таких стран, в которых бы различного рода конфликты не рассматривали как проявления экстремизма. Российская Федерация также не является исключением. Как отмечается в юридической литературе, «…за последние 20 лет для многонациональной и поликонфессиональной России экстремизм, паразитирующий на религиозных или этнических основаниях, стал особенно опасен»¹. Это связано с тем, что после кардинальных политических и экономических реформ конца 20 века обострились процессы социальной стратификации: резко увеличилась разница между богатыми и бедными, усилились этнические и религиозные разногласия.

В обыденном понимании под экстремизмом, как правило, подразумевается определенного рода деятельность, направленная на подрыв основ существующего строя, ведущая к нарушению стабильности и равновесия сил в мире. Вместе с тем даже это предельно общее понятие не отражает всех сторон изучаемого явления. В научном сообществе также не существует единого подхода к определению понятия «экстремизм». Многократно предпринимаемые в последние годы попытки раскрыть сущность этого явления с правовой точки зрения так и не привели к выработке позиции, которая бы принималась хотя бы большинством экспертов.

Организованная преступность, включая транснациональные криминальные синдикаты, успешно использует существующую межобщинную и межнациональную культурную разобщенность, проблемы социализации подрастающего поколения для рекрутирования новых членов в целях расширения незаконной экономической деятельности, а также её прикрытие тем дестабилизации социально политической обстановки в различных регионах. Это достигается посредством применения различных * форм воздействия на общество: пропагандой принятых в преступной среде обычаев и образцов поведения; установлением коррупционных связей с органами власти и управления всех уровней, контролем над различными предприятиями и организациями; участием в нелегальном перераспределении общественных фондов; разделом сфер влияния.

Наиболее заметными проявлениями функционирования (прежде всего, сбоев и несогласованности в нем) «параллельных» или «теневых» властных структур в обществе стали многочисленные случаи совершения террористических актов, демонстративных убийств, погромов, организации массовых беспорядков, совершения специфических преступлений экстремистской направленности. Экстремизм становится привычной формой эскалации реально существующих социально-культурных конфликтов, политизации противоречий, дезорганизации деятельности законных властных структур.

Наше общество и государство в силу различных причин оказались не способны эффективно противодействовать подобным проявлениям в период их распространения. Федеральный закон от 25.07.2002 г. №114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» в большей мере ориентируется не на борьбу с организованной преступностью, а на исключение возможности участия в политических компаниях радикальных объединений. Этим вызваны во многом справедливая политическая критика данного законодательного акта, а также сложности уголовно-правового регулирования ответственности за совершение преступлений экстремистской направленности.

Данные вопросы требуют комплексного научного исследования названных преступлений как проявлений субкультурных конфликтов, прежде всего, в среде молодежи, составляющей наиболее многочисленную возрастную группу современной российской преступности, и основную массу лиц, совершающих преступления экстремистской направленности. Актуальность исследования такого подхода определяется следующими положениями:

Во-первых, в настоящее время классовый подход при исследовании причин и детерминант преступности практически не применяется. В то же время структура современного общества всё более усложняется, и это усложнение сопровождается ростом частоты и остроты различных конфликтов. Субкультурный подход к анализу данных явлений в нашей науке ещё только формируется.

Во-вторых, отсутствуют четкие критерии выделения преступлений экстремистского характера из основной массы преступлений, совершаемых по мотивам вражды и ненависти, а также разграничения экстремизма и других негативных (деструктивных) явлений, характеризующих жизнь современного общества. Это осложняет выработку методик целенаправленного воздействия на данные явления, оценки эффективности

В-третьих, отсутствует единство взглядов ученых и законодательных подходов к решению проблемы профилактики экстремизма как совокупности противоправных деяний, а также снижению криминальной активности несовершеннолетних и молодежи. Тогда как профилактика экстремизма как одной из форм организованной преступной деятельности должна быть признана одной из целей общей профилактики преступности с приоритетом реализации законодательных, социально-экономических, информационных и культурно-просветительских мер.

В результате основной объем профилактических мероприятий по-прежнему осуществляется по факту уже совершенных преступных деяний органами МВД, призванными решать несколько иные задачи, а меры, направленные на укрепление мира и согласия в обществе, в масштабах всей страны или отдельных субъектов Федерации реализуются эпизодически, бессистемно и без учета мнений большей части общественных сил. Подобные мероприятия не только не способствуют достижению декларируемых целей, но и усиливают отчуждение основной части населения от политической элиты, сопровождаются многочисленными сбоями и ведут к нерациональному использованию ограниченных общественных ресурсов. Сказанное подчеркивает актуальность исследования диссертантом путей оптимизации модели профилактики преступности несовершеннолетних.

Различные проявления экстремизма, масса отличий в каждом конкретном случае вызывают споры среди юристов о принципиальной возможности правовой оценки этого явления². Одни ученые отождествляют экстремизм с терроризмом и насилием³, другие считают его способом радикального отрицания общественных норм, основанным на приверженности крайним взглядам и действиям⁴, третьи трактуют его как приверженность крайним взглядам и мерам, четвертые считают экстремизм противоправной деятельностью, осуществление которой причиняет или может причинить существенный вред основам конституционного строя или конституционным основам межличностных отношений⁵.

Отсюда можно сделать вывод, что в работах ученых-правоведов экстремизм предстает многоликим социальным явлением, которое проявляется в различных формах, возникает в условиях социально-экономической нестабильности в обществе, национальных, политических, расовых и религиозных конфликтах.

Между тем необходимость создания единого подхода к определению понятия «экстремизм» очевидна. Выработка наиболее полного и в тоже время емкого определения, которое бы распространялось на различные смысловые аспекты этого сложного и многогранного явления не является чисто теоретической задачей. Существующее в законодательстве определение экстремизма неоднократно подвергалось критике за расплывчатость и направленность на защиту интересов представителей власти, а не всего общества. В то же время исследуемый вопрос напрямую затрагивает интересы различных социальных групп, и существующие научные разработки сильно подвержены их влиянию. Все это в совокупности с отсутствием четкого понятийно-терминологического аппарата снижает эффективность деятельности правоохранительных органов и ведет к нарушению единообразия судебной практики.

Следует согласиться с теми исследователями, которые указывают на обязательность четко сформулированного понятия «экстремизм» в его правовом смысле⁶. Однако, как показывает практика только лишь правового закрепления данного понятия недостаточно. Необходимо добиться однозначного толкования деяний экстремистского характера, выделить их признаки, что в совокупности с мерами предупредительного характера, активизацией противодействия и единой политикой государства в вопросе борьбы с экстремизмом поможет предупредить подобные проявления.

Для выработки определения экстремизма следует рассмотреть основные позиции по этому вопросу.

В общеупотребительном смысле экстремизм (от лат. extremus) это «приверженность к крайним взглядам и мерам»⁷. Такое определение не позволяет определить качественные черты данного явления, и не отвечает целям настоящего исследования. Например не совсем ясно, что понимать под взглядами, а что под мерами какие из них следует считать «крайними» и т.д. Попытку адаптировать это определение под правовые нужды предпринял В.В. Бирюков, указав, что под «взглядами» в этом определении с определенным приближением можно понимать «…идеологию, идейные убеждения, не всегда связанные с какими-либо практическими, тем более противоправными действиями…»⁸. «Меры», по его мнению, предусматривают совершение «…каких-либо конкретных действий, в том числе насильственных, направленных на свержение конституционного строя или дестабилизацию ситуации в стране…»⁹.

Не подвергая детальной критике эту позицию следует указать на трудность определения момента перехода приверженцев той или иной идеологии к конкретным мерам. Так будет ли считаться «крайней мерой» произнесенная на законных основаниях речь, вдохновившая группу лиц на погромы придется определять экспертам.

Выработанные по этому вопросу самостоятельные научные концепции также вызывают вопросы. Некоторые авторы понимают под экстремизмом «деятельность по распространению таких идей, течений, доктрин, которые направлены на: ликвидацию самой возможности легального плюрализма, свободного распространения и обмена идеями; установление единственной идеологии в качестве государственной; разделение людей по классовому, имущественному, расовому, национальному или религиозному признакам; отрицание абсолютной ценности прав человека» ¹⁰. Однако, на наш взгляд, подобное определение не может быть использовано на практике – простое распространение таких идей не может служить основой для привлечения конкретного лица к ответственности. Представляется, что для уголовной классификации экстремизма, подобное распространение должно сопровождаться противоправными (экстремальными) действиями.

Например, А.Ф. Истомин и Д.А. Лопаткин относят к экстремизму понимают «…деятельность общественных объединений, иных организаций, должностных лиц и граждан, основанную на приверженности крайним взглядам и сопровождающаяся публичными насильственными и (или) противоправными действиями, которые направлены на умаление и отрицание конституционных принципов, прав и свобод человека, общества и государства»¹¹. Такой подход достаточно полно отражает сущность экстремизма, однако и в нем есть некоторые недостатки. Остается непонятным словосочетание «публичное насильственное и (или) противоправное деяние». Нагромождение терминов не позволяет дать правильную оценку тому или иному действию. В тоже время, исходя из данной теории, деяние, совершенное не публично, но по мотиву отрицания, скажем, конституционных прав и свобод человека основ государственного строя, экстремизмом являться не будет.

Несколько иной взгляд на определение экстремизма дает А.Г. Хлебушкин. Ученый видит в экстремизме «… способ радикального отрицания общественных норм, основанным на приверженности крайним взглядам и действиям…»¹². В этом случае имеет место расширительное толкование и предложенное понятие охватывает чрезвычайно широкий круг правоотношений. При этом происходит сужение, умаление прав и свобод граждан и общественных объединений, что недопустимо и противоречит принципам международного права и Конституции РФ. В результате данное толкование позволяет любое инакомыслие, выраженное в резкой (крайней) форме, признать противозаконным и, в связи с этим, наказуемым. Тем самым любой гражданин становиться социально не защищен от действий заинтересованных органов государственной власти.

Достаточно интересной теории определения экстремизма придерживается Р.А. Амирокова. Она считает, что экстремизм – это «…многомерное и сложное социальное явление, выступающее и как идеология (философия), и как практика, и как механизм этносоциальной и религиозной мобилизации, и как принцип и инструмент политической жизни»¹³. Представляется, что подобный симбиоз не может служить основой для установления характерных особенностей такого правового явления как экстремизм. Это связано с тем, что здесь нет указаний на противоправность того или иного деяния, мотивы совершения преступления и прочих необходимых моментов юридической квалификации.

Весьма распространенным мнением в современной научной литературе является определение экстремизма в качестве идеологии, предусматривающей принудительное распространение ее принципов, нетерпимость к оппонентам и насильственное их подавление¹⁴. На наш взгляд указанное определение также не может выступать основой для легального закрепления понятия «экстремизм»   здесь отсутствуют элементы, необходимые для юридической квалификации преступного деяния.

Основным нормативным актом, регламентирующим правоотношения, связанные с экстремизмом, в правовой системе Российской Федерации является Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Данным Федеральным законом в целях защиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения целостности и безопасности Российской Федерации определяются правовые и организационные основы противодействия экстремистской деятельности, устанавливается ответственность за ее осуществление. Фактически Закон определил принципы государственной политики в области противодействия экстремизму. В соответствии с его положениями внесены существенные изменения в Уголовный Кодекс Российской Федерации, Кодекс Российской Федерации об Административных правонарушениях, Федеральные Законы «О средствах массовой информации», «Об общественных объединениях», «О политических партиях», «О свободе совести и религиозных объединениях». Однако, положения Закона «О противодействии экстремистской деятельности» и механизм его реализации не получили единодушной оценки в обществе, критические оценки представлены как правозащитниками и политиками, так и представителями правоохранительных органов. Видимо, в научном осмыслении нуждается и социальная, и правовая природа нормативной регламентации противодействия экстремизму, правоприменительная практика.

Имеется и легальная дефиниция экстремизма выработанная как на национальном, так и на международном уровне.

В 2005 году Парламентская Ассамблея Совета Европы (далее – ПАСЕ) дала определение этому понятию¹⁵: «экстремизм – это такая форма политической деятельности, которая прямо или косвенно отвергает принципы парламентской демократии». Как отмечается в Рекомендации ПАСЕ №10705, «проблема экстремизма, в том, что демократия должна обеспечить максимальные гарантии свободы мнений, собраний и объединений, но в тоже время защитить себя от сил, чья идеология отрицает эти принципы».

Как видно, ПАСЕ под экстремизмом понимает не весь объем этого общественно-опасного явления, а лишь отдельный его вид, а именно политический экстремизм. Такая точка зрения не совсем оправданна – используя указанную дефиницию, мы отрицаем принадлежность других противоправных деяний (расовых, религиозных и т.д.) к экстремизму. При этом, в отличие от террористической деятельности или националистических призывов, идеологии, отрицающей демократию, не могут быть уголовно наказуемы и преследуемы как таковые. Иначе, если использовать понятие ПАСЕ буквально, под запрет бы попала деятельность коммунистически настроенных граждан (это также справедливо и в отношении анархистов, монархистов и т.д.) ¹⁶.

На международном уровне действует также Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом¹⁷. В ней под экстремизмом понимается какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований и участие в них (пункт 3 статьи 1 Шанхайской конвенции).

Представляется, что подобное определение более точно характеризует указанное правовое явление, однако в нем отсутствует упоминание на важную качественную составляющую экстремизма – экстремизма в мыслях и суждениях. Экстремизм, выраженный в мыслях и суждениях, не будет носить форму конкретных активных действий, однако общественная опасность в нем присутствует. Неясной, на наш взгляд, является формулировка «насильственное посягательство на общественную безопасность». Если исходить из нее, то под категорию «экстремизм» будет подпадать и состав статьи 213 (хулиганство) Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ; Уголовный кодекс РФ)¹⁸.

Применительно к национальному законодательству необходимо отметить, что определение «экстремизм» рассматривается в нашей стране в двух нормативно-правовых актах – в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» («Закон О противодействии экстремизму»)¹⁹ и в Уголовном кодексе РФ. Причем, как отмечается в юридических исследованиях, формулировки понятий «экстремизм» в них не совпадают, что позволяет некоторым авторам критиковать подобный подход законодателя.

Так, О.Н. Коршунова пишет, что после принятия Закона «О противодействии экстремизму» в уголовное законодательство были внесены поправки, призванные привести его «в соответствие с подходами, сформулированными в Законе…», однако констатировать тот факт, что «…проблема с определением понятия преступления экстремистской направленности решена, не представляется возможным» ²⁰.

Кроме того в российском уголовном законодательстве существуют следующие проблемы, связанные с понятием экстремизма. Во-первых, в указанных нормативно-правовых актах этот термин используется в качестве синонима с понятиями «экстремистская деятельность», «преступления экстремистской направленности». На наш взгляд, даже поверхностный анализ данных терминов позволяет прийти к выводу, что они не равны по объему: экстремистская деятельность выражается в конкретных активных/пассивных действиях участников правоотношений, преступления экстремистской направленности характеризуется составом преступления (в первую очередь объектом посягательства и субъективной стороной), а понятие экстремизм охватывает весь спектр данных правовых явлений и может выражаться не только в действиях, но и в суждениях. Однако, если экстремизм, выраженный в действиях, может быть во многом соотнесен с экстремистской деятельностью, то экстремизм в суждениях, как абсолютно верно пишет О.Н. Коршунова, «… может стать частью экстремистской деятельности лишь при определенных условиях: если он проявляется в действиях, образующих состав преступления…»²¹.

Принимая во внимание сложность законодательного определения экстремизма, можно объяснить стремление законодателя урезать правовую оценку понятия «экстремистская деятельность»: перед правотворческим органом стоит конкретная задача закрепить ответственность за наиболее опасные экстремистские действия. Однако, к сожалению, многие действия, признанные уголовным законом как преступные, в основном являющиеся производными экстремистской деятельности и имеющие экстремистский характер, не были включены в перечень экстремисткой деятельности, а некоторые действия, которые по своему характеру сложно соотносимы с указанной деятельностью, наоборот получили статус экстремистских. В свою очередь, термин «экстремизм», на наш взгляд, должен носить более общих характер, включать в себя не только конкретные действия, закрепленные простым перечнем в законе, но и быть основой для юридической классификации любого правового явления с целью определения, является ли оно экстремизмом или нет. Таким образом, использовать в законе термины «экстремизм» и «экстремистская деятельность» как тождественные понятия весьма нецелесообразно.

Что же касается соотношения понятий «экстремистская деятельность» и «преступление экстремисткой направленности», то уравнивать их нельзя, потому что экстремистская деятельность соотносима с преступлением экстремисткой направленности как частное с общим, т.е. в том случае, когда экстремистские действия признаются преступлением. Признание тех или иных экстремистских действий преступлением переводит данные действия в категорию преступлений экстремисткой направленности.

Вместе с тем, как отмечается в юридической литературе²², концептуального лексического определения понятия «экстремизм» в Федеральном законе «О противодействии экстремизму» не существует. Под экстремистской деятельностью (экстремизмом) в нем понимается деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке, подстрекательству, публичным призывам к осуществлению и совершению действий, направленных на:

1. насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
   
2. публичное оправдание терроризма и иной террористической деятельности;
   
3. возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
   
4. пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
   
5. нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности или отношения к религии;
   
6. воспрепятствование осуществлению гражданами их избирательных прав и права на участие в референдуме или нарушение тайны голосования, соединенные с насилием либо угрозой его применения;
   
7. воспрепятствование законной деятельности государственных органов, органов местного самоуправления, избирательных комиссий, общественных и религиозных объединений или иных организаций, соединенное с насилием либо угрозой его применения;
   
8. совершение преступлений по мотивам, указанным в пункте «е» части первой статьи 63 Уголовного кодекса Российской Федерации;
   
9. пропаганду и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
   
10. массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
    
11. публичное заведомо ложное обвинение лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, в совершении им в период исполнения своих должностных обязанностей деяний, указанных в настоящей статье и являющихся преступлением;
    
12. финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.
    

Представляется, что подобный подход законодателя не отвечает требованиям юридической техники. Все определение фактически сведено к перечислению деяний, замкнутых на уголовные преступления или административные правонарушения, связанные с экстремизмом или терроризмом. Вопросы о том, что считать экстремизмом, как определить критерии этого понятия, в чем состоит его сущность, остаются открытыми. Этом послужило основанием для обвинения со стороны представителей оппозиционных правящей партии сил в том, что данный закон направлен на борьбу с противниками государственной власти, и не решает проблемы экстремизма в целом²³. Однако Федеральный закон «О противодействии экстремизму» критикуется и многими учеными²⁴.

В частности, вызывают вопросы следующие моменты. Во-первых, как верно пишет А.И. Долгова, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность, в соответствии со статьей 277 УК РФ именуется терактом, а «осуществление террористической деятельности» уже присутствует в действующей редакции Закона и отнесено к экстремистской деятельности²⁵. С учетом этого, отнесение одной из разновидностей терроризма к экстремистской деятельности лишено юридического смысла.

Во-вторых, неясной является возможность включения в перечень экстремистских действий публичной клеветы в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Федерации при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, соединенной с обвинением указанного лица в совершении деяний, содержащих признаки экстремистской деятельности.

По сути, как пишут А.И. Долгова и М. Краснов, – это лишь один из видов клеветы (согласно статье 129 УК РФ под клеветой понимается распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию). Представляется, что наделение этой разновидности клеветы, хотя бы и в отношении специального субъекта – государственного чиновника экстремисткой чертой может привести к грубейшим нарушениям конституционного права публично выражать свое мнение в отношении представителей власти²⁶.

В-третьих, отнесение к экстремизму «применения насилия в отношении представителя государственной власти, либо угрозу его применения в отношении представителя государственной власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей», т.е. деяния, предусмотренного статьей 318 УК РФ, представляется слишком неопределенным, способным неоправданно расширить круг лиц, причисляемых к экстремистам, за счет лиц, совершивших такие противоправные деяния не по политическим, а по иным, например бытовым, мотивам. Также необходимо уточнить статус потерпевшего представителя государственной власти²⁷.

Важную роль в подобном определении должны играть не только мотивы, но и характеристика действий виновного лица. Так, в зарубежном законодательстве при квалификации неких экстремистских деяний акцент в первую очередь делается на их публичном характере. Причем если в Канаде для квалификации деяния как экстремистского необходимо наличие либо умысла у лица на разжигание розни, либо вероятности нарушения мира в результате преступных действий, то во Франции, Дании, Нидерландах данные факторы не являются обязательными условиями для признания лица виновным в пропаганде и возбуждении вражды ²⁸.

Также публичный характер экстремизма можно обнаружить и в Уголовном кодексе ФРГ, согласно параграфу 130 которого «тот, кто любым способом, нарушающим общественный порядок, подстрекает к разжиганию ненависти к части населения, или призывает к совершению насилия или произвола в отношении нее, или посягает на человеческое достоинство другого таким образом, что он унижает достоинство части населения, злонамеренно порочит или клевещет на него, - наказывается лишением свободы на срок до 5 лет» ²⁹.

В порядке научной дискуссии мы считаем нужным разработать свое определение понятию «экстремизм». Для этого необходимо рассмотреть признаки экстремизма как правового явления. Анализ научной литературы, судебной практики и законодательства позволяет сделать вывод о том, что к ним можно отнести следующие признаки:

1. осуществление определенной деятельности (простая приверженность к крайним взглядам, мнениям, оценкам и т. п. не может являться экстремизмом);
   
2. противоправность;
   
3. отрицание инакомыслия и нетерпимость к сторонникам иных взглядов (политических, экономических, религиозных и др.);
   
4. идеологическая направленность.
   

А.Г. Хлебушкин выделяет также такой признак как «специальная вредоносность», который выражается в причинении вред основам государственного строя³⁰. В свою очередь мы считаем, что он является частным проявлением признака направленности экстремизма.

Первый признак приведенный нами признак подразумевает что экстремизм характеризуется целенаправленными действиями, направленными на нарушение конституционных основ, возбуждение расовой, религиозной, национальной розни и т.д. Такие действия могут выражаться в создании какого-либо движения, сообщества, течения, общественного объединения. Такая деятельность включает в себя также деятельность должностных лиц и граждан, направленную на борьбу с существующим государственным строем, внутренней и внешней политикой, национальной, религиозной, экономической, социальной, военной программами государства.

Действия могут выражаться в деятельности политического движения, общественного объединения, должностных лиц и граждан, направленной на распространение своих идей, доктрин, школ, учений, носящих крайние взгляды и противоречащих конституционным принципам общества и демократического государства и нарушающих права человека. Как верно указывают Истомин А.Ф., Лопаткин Д.А. «…распространение идеологии, учений, сопровождающемся применением насилия или иных радикальных способов…»³¹. В то же время простая приверженность к крайним взглядам, мнениям, оценкам и т. п. не может являться экстремизмом.

Второй признак (противоправность экстремизма) подразумевает, что данная деятельность должна быть запрещена законом. А экстремистские действия нарушают соответствующие нормы³². Подобный признак экстремизма может находить свое отражение не только в случае привлечения виновного лица к уголовной ответственности, но и применятся для определения экстремистских действий юридического лица, когда встает вопрос о его ликвидации или запрете деятельности.

Третий признак (отрицание инакомыслия) означает, что лица, осуществляющие экстремистскую деятельность не приемлют чужого мнения, идей и в связи с этим могут применить насилие по отношению не только к активным противникам, но и к любым лицам, не разделяющим их убеждения.

Четвертый признак заключается в том, что экстремизм характеризуется определенной идеологической направленностью. Это означает, что помимо отрицания чужих взглядов, экстремисты пытаются апеллировать к каким-либо известным идеологическим или религиозным учениям, претендуют на свое «истинное» или «углубленное» толкование того или иного учения (религиозного, политического и т.д.). Виновные лица пытаются дать обоснование своей деятельности, однако зачастую происходит фактическое отрицание многих положений используемых ими учений. Происходит доминирование эмоциональных способов воздействия в процессе пропаганды экстремистских идей, обращение к чувствам и предрассудкам людей, а не к их разуму. Имеется тенденция к созданию харизматического образа лидеров экстремистских движений, стремление представить этих лиц «непогрешимыми», а все их распоряжения не подлежащими обсуждению³³.

Так или иначе, при выработке определения экстремизма необходимо учитывать, что все вышеуказанные признаки не только имеют место, но и в большинстве случаев тесно взаимодействуют между собой, вытекают один из другого, имеют неразрывную внутреннюю связь. Большинство из них присущи любому экстремистскому движению: от радикальных религиозных сект до профашистских организаций.

Таким образом, под экстремизмом в юридической науке и законодательстве следует понимать противоправную деятельность юридических и физических лиц, основанную на приверженности крайним взглядам и сопровождающаяся отрицанием инакомыслия и нетерпимостью к сторонникам иных взглядов, идеологически направленную на умаление и отрицание основ государственного строя, принципов международного права, общества и государства. В то же время следует понимать, что данное определение является лишь отправной точкой для рассмотрения конкретных видов экстремизма. Противоречия, конфликты интересов неизбежны для современного общества, поэтому борьба с экстремизмом «вообще», без определения конкретных его проявлений и что более важно степени их социальной опасности недопустима. По справедливому замечанию А.Ф. Истомина «Объявить экстремизму во всех его разновидностях войну - все равно что объявить войну обществу»³⁴.

Следовательно необходимо классифицировать формы проявления экстремизма. Как уже отмечалось, формы экстремизма разнообразны и многолики. Это предопределяет большое количество подходов к их классификации. Так, А.В.Иванов³⁵, выделяет следующие виды экстремизма.

1. Рациональный экстремизм. Данная форма экстремизма ставит своей целью максимально эффективное преодоление социальных дисфункций с помощью радикальных мер. Зачастую причиной рационального экстремизма служит бездеятельность исполнительной власти или законодателя, которые не в состоянии решить возникшую социальную проблему легитимным способом.
   
2. Иррациональный экстремизм. Такой вид экстремизма также часто безжалостен, но цели его приземленные, не вызывающие такого сочувствия, которые можно испытывать перед вариантами рационального экстремизма. Это экстремизм молодежный (вандалы), психопатический (немотивированные массовые убийства, например, в школах), спортивный (фанаты) и т.п. такую разновидность экстремизма весьма просто объяснить, учитывая психологическое восприятие толпы и нюансы психологического восприятия, в основном, несовершеннолетних.
   

Представляется, что подобная классификация достаточно логично дифференцирует формы экстремизма, однако она не отвечает целям настоящего диссертационного исследования, поскольку не позволяет остановиться на конкретных видах экстремисткой деятельности. Кроме того, используя такой подход невозможно разграничить несколько экстремистских деяний (например, действий рационального и иррационального характера), совершенных одним субъектом.

На наш взгляд, не вызывает возражений следующая классификация форм проявления экстремизма: политическая, националистическая и религиозная.

Экстремизм политический предусматривает насильственные действия, направленные на изменение политического строя или политики, проводимой правительством государства.³⁶ Обосновывается политический экстремизм обычно разнообразными утопическими социальными теориями: от псевдореволюционных до фашистских. В большинстве случаев он сопровождается проведением различных актов терроризма, убийствами политических противников, попытками дестабилизации ситуации в стране.

Экстремизм националистический выступает под лозунгами защиты «своего народа», его экономических интересов, культурных ценностей, национального языка и т.д., как правило, в ущерб представителям других национальностей, проживающих на этой территории. Примечательно, что вопреки широко распространенному мнению националистические экстремистские идеи могут выражать не только представители наиболее многочисленной в государстве национальности, «коренные» жители определенных городов или определенные группы граждан³⁷. Так называемый бытовой национализм, как правило, можно наблюдать во всех слоях населения и борьба с ним должна стать профилактикой националистического экстремизма.