Geum.ru

Андрей Скобелев «много неясного в странной стране »

Вид материалаДокументы

Содержание


1.    Неопределенные пространственные характеристики
2.    Неопределенные временные характеристики
3. Предметная неопределенность: «ОНО», странные объекты
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

1.    Неопределенные пространственные характеристики


Сразу оговоримся, что в поэзии В.С. Высоцкого названы многие достаточно конкретные в географическом плане места – «В Лениграде-городе у пяти Углов...» /1, 135/, «Однажды в Элисте» /1, 73/, «Жил я с матерью и батей // На Арбате...» /1, 55/, упомянуты 9 многие другие города, улицы и районы, в некоторых случаях даже с указанием адреса (Петровка, 38) или с описательной конкретизацией – первый дом от угла; дом на Первой Мещанской в конце... Хотя, например, «В желтой, жаркой Африке, в центральной ее части», «по дороге в Мневники», «как войдешь – так прямо наискосок»9 – или те же дома (от какого угла, с какой стороны), а та же Элиста, в которой однажды будет найдено такое! – достаточно ли они определены?10

Постоянно встречается откровенно, подчеркнуто неопределенное: «На границе с Турцией или с Пакистаном» /1, 77/; «Ой, где был я вчера – не найду, хоть убей!..» /1, 140/; «В заповеднике (вот в каком – забыл)...» /1, 352/; «Из-за гор – я не знаю, где горы те...» /2, 10/; «В одной державе, с населеньем...» /2, 146/; «Где-то там на озере...» /2, 20/; «В Америке ли, в Азии, в Европе ли...» /1, 477/; «В этом чешском Будапеште...» /1, 391/.

Пространственные отношения всегда подчинены авторскому мировидению и являются одним важнейших из средств его выражения: для В.С. Высоцкого ценно любое движение из наличного «здесь» в неопределенную область «там»11, которая не только многовариантна, но зачастую конкретизации вообще не подлежит, например:


Навсегда в никуда –
Вечное стремленье.
То ли – с неба вода,
То ль – разлив весенний... /1, 191/ 10


Обращает на себя внимание неразличение вертикали и горизонтали, базовых пространственных характеристик, представленное в третьей и четвертой строках четверостишья. В этих условиях большинство героев В.С. Высоцкого совершают (или готовы совершить) уход из срединного «здесь», где «кругом пятьсот», куда угодно, поэтому их перемещения нецеленаправленны и даже бесцельны: «И он ушел куда-то вбок...» /1, 317/; «Куда мы шли – в Москву или в Монголию...» /1, 39/; «Куда кони несли да глядели глаза...» /1, 376/; «И вдруг оказаться вверху, в глубине, // Внутри и снаружи, – где все по-другому!..» /2, 277/, «...Я каждый раз хочу отсюда // Сбежать куда-нибудь туда...» /2, 142/.


2.    Неопределенные временные характеристики


Исторические приметы, «знаки времени» и прочие атрибуты хронометрии у В.С. Высоцкого (вспомним, например, цикл «про любовь» в разные времена) откровенно условны, противоречивы и ироничны, вечное поэту важнее временного – и не только в этом цикле. По-другому, наверное, и быть не может в любой лирической системе, где каждое произведение стремится к реализации в настоящем и всегда именно в нем говорит о вневременном, пренебрегая бытовой пунктуальностью: «Как-то вечером патриции...» /1, 218/; «Может, раньше, а может, позже – остановится такси...» /1, 127/; «Стоял июль, а может – март...» /1, 168/, «Родился я в тыща каком-то году...» /2, 284/; «Когда? Опять не знаю, – через годы // Или теперь. А может быть – уже...» /2, 134/.

Л.В. Кац, видимо, до сих пор едва ли не единственный исследователь, специально обратившийся к анализу временных отношений в поэтических текстах В.С. Высоцкого, установила, что «временное пространство Высоцкого строится из не определяемых по типу собственно временных границ, но четко заданных 11 по качеству «кусков» самого вещества Времени». И еще: «Жизнь представлена как дискретные, не выстраивающиеся в последовательность фрагменты времени, главное в которых – их свершенность и насыщенность определенным качеством, а не протекание или следование друг за другом»12. Действительно: «У нас вчера с позавчера...» /1, 143/. Или:


Сегодня в нашей комплексной бригаде...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я буду нынче как Марина Влади

И проведу, хоть тресну я,

Часы свои воскресные…

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Наутро дали премию в бригаде... /1, 64–65/.


Как видим, три смысловых вида – «куска» – времени последовательно сменяют друг друга, парадоксально двигаясь от настоящего (сегодня) – через будущее буду нынче – к грамматически прошедшему, но будущему относительно исходного сегодня.


3. Предметная неопределенность: «ОНО», странные объекты


В.С. Высоцкий явно тяготеет к изображению странного, непонятного «нечто», названия не имеющего, будь то паранормальные или бытовые явления: «Но что-то в этом доме оставалось...» /2, 169/; «Явилось то – не знаю что...» /2, 226/; «...Громадное и круглое // Пролетело, всем загадку загадав...» /1, 185/; «Он в институт притаскивал такое...» /1,73/; «Красное, зеленое, желтое, лиловое, // Самое красивое – на твои бока!» /1,18/; «...это желтое в тарелке...» /1,197/; «...вылезло чтой-то непотребное...» /1,132/; «...вдруг из кокона // Родится что-нибудь // Такое, что из локонов // И что имеет грудь...» /1, 423/. 12

При этом поэт охотно обращается к конкретизации, детальной характеристике нереальных объектов. Например, несчастное сказочное чудовище – «...оно с семью главами, // О пятнадцати глазах» /1, 150/. Фольклор знает и многоглавые существа, и существа с «естественным» нечетным количеством глаз, и это воспринимается как допустимое. Тут же «лишний» глаз, элемент якобы точной информации, служит логической и психологической ловушкой, именно он вызывает наибольшее, хотя мгновенное недоумение, заставляя читателя-слушателя принять прочие странности как вполне приемлемые. Аналогично «работают» и безразмерные «...Вставные челюсти, // Размером с самогонный аппарат» /1, 73/ на фоне остальных совершенно неопределенных находок нашего Феди (обратим внимание на фиктивную конкретность персонажа). Еще пример очень «странного», невозможного в реальности предмета, упоминаемого как в начале, так и в финале текста, т. е. чрезвычайно важного, знакового:


...А у лагерных ворот,
Что крест накрест заколочены,
Надпись «Все ушли на фронт».


Каждый, кто жил при советской власти (или имеет о ней хоть какое-то представление), понимает, что вероятность существования подобной памяти застекленной у реальных лагерных ворот меньше, чем вставных челюстей, найденных в Элисте, или хлеба из рыбной чешуи.