Социокультурная адаптация мусульманских общин в западноевропейских обществах

Вид материала

Диссертация

Содержание Научный руководитель Аршба Отари Ионович Общая характеристика работы Степень научной разработанности проблемы. Цель исследования Объектом исследования Теоретико-методологическую основу Эмпирической и информационной базой исследования Научная новизна Основные положения, выносимые на защиту Теоретическая и практическая значимость Апробация основных положений диссертации Основное содержание работы В первой главе Во втором параграфе первой главы В третьем параграфе первой главы В четвертом параграфе первой главы В первом параграфе второй главы Во втором параграфе второй главы В третьем параграфе второй главы ... Полное содержание

Подобный материал:

• Курсовая работа Адаптация иммигрантов-мусульман в условиях современной России: проблемы, 166.14kb.
• Формирование и развитие мусульманских общин великобритании (вторая половина ХХ начало, 329.02kb.
• Института востоковедения российской академии наук, 1929.61kb.
• А. В. Очерки по истории общин сестер милосердия, 2975.99kb.
• Содержание: 1, 439.15kb.
• Содержание: 1, 443.56kb.
• Содержание Алкоголизм, 618.55kb.
• ссылка скрыта, 1022.51kb.
• Одобрен Советом Республики 21 декабря 2005 года статья, 1458.56kb.
• Деятельность московских общин сестер милосердия во второй половине XIX – начале, 347.13kb.

На правах рукописи


Понамарева Анастасия Михайловна


СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ ОБЩИН

В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ОБЩЕСТВАХ


Специальность 22.00.01 – Теория, история и методология социологии


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата социологических наук


Москва – 2010

Диссертация выполнена на кафедре истории и теории социологии социологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова


Научный руководитель: доктор социологических наук, профессор

Татунц Светлана Ахундовна


Официальные оппоненты: доктор социологических наук, профессор

Викторов Александр Шагенович


кандидат политических наук

Аршба Отари Ионович


Ведущая организация: Московский государственный технологический университет «Станкин»


Защита состоится « » 2010 г. в 14 часов на заседании Диссертационного совета Д 501.001.01 по социологическим наукам при Московском государственном университете имени М.В.Ломоносова по адресу: 119991, Москва, ГСП-1, Ленинские горы, Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова, д.1, стр.33, 3-й учебный корпус, ауд. № 226.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Отдела диссертаций в Фундаментальной библиотеке МГУ имени М.В.Ломоносова по адресу: г.Москва, Ломоносовский проспект, д. 27 (сектор «А», 8 этаж, к.812).

Автореферат размещен на сайте социологического факультета Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова: ссылка скрыта «___» ___________ 2010 г.

Автореферат разослан «___» __________ 2010 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат социологических наук, доцент Микеладзе Е.Е.


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Комплекс проблем, связанных с возрастанием миграции из развивающегося мира в страны «золотого миллиарда», входит в число вопросов, вызывающих наибольшую обеспокоенность населения Запада, его политической и научной элиты. Исследование вопросов социокультурной адаптации мигрантов представляется актуальным в свете происходящей трансформации таких классических типов государств-наций Западной Европы, как Франция, Германия, Италия и др. в полиэтнические и многоконфессиональные.

Анклавы компактного проживания инокультурных общин складывались в традиционных странах иммиграции и бывших метрополиях на протяжении нескольких поколений, однако, в последнее десятилетие по причине достижения мигрантами и беженцами порога критической массы, проблемы интеграции обрели особую остроту.

Сопряженной с наибольшим количеством трудностей представляется интеграция в общества с европейской христианской культурной парадигмой представителей этносов, исповедующих ислам. На современном этапе численность проживающих в Европе мусульман уже превысила население Финляндии, Ирландии и Дании, вместе взятых, и составляет приблизительно 15-20 млн. человек¹. Несмотря на этническую, экономическую, социальную и политическую раздробленность, мусульмане Западной Европы не только ощущают принадлежность к единой общности (в силу характерных для современного ислама процессов интеграции), но и воспринимаются в качестве таковой населением принимающих стран. В мусульманских иммигрантских семьях уже выросло второе, а то и третье поколение, не намеренное возвращаться в страны этногенеза, но при этом демонстрирующее высокую, переходящую в агрессивную автаркию степень нетерпимости по отношению к принимающей стороне.

Поиски механизмов реализации прав человека, которые шли в Европе на исходе прошлого столетия привели к накоплению, казалось бы, неисчерпаемого потенциала толерантности. Однако политическое «эхо» событий 11 сентября 2001 г., взрывы 11 марта 2004 г. в Мадриде и теракты 7 июля 2005 г. в Лондоне, убийства праворадикального политика П.Фортейна и режиссера Т.Ван Гога в Нидерландах, французские «бунты предместий» 2005 г. и общемировой резонанс датского «карикатурного скандала» 2006 г. наглядно продемонстрировали хрупкость достигнутого равновесия².

В условиях резко возросшего политического значения исламского фактора установление межкультурного диалога с мусульманскими общинами становится предметом крайней озабоченности правительств стран Западной Европы. Одним из важнейших условий достижения политической и социальной стабильности западноевропейских государств является формирование системы эффективного взаимодействия с мусульманскими общинами.

Несмотря на то, что история и природа «внутреннего ислама» в Западной Европе коренным образом отличаются от России, где политизация этничности составляет большую проблему, чем политизация религии, западноевропейский опыт ценен для нас тем, что позволяет увидеть последствия пренебрежения культурной составляющей в выстраивании миграционной политики. Для Российской Федерации, столкнувшейся с теми же демографическими проблемами, что и другие технологически развитые страны, и также испытывающей наплыв инокультурных иммигрантов, критический анализ факторов и стратегий социокультурной адаптации представляет значительный как теоретический, так и практический интерес. Для многоэтничной и поликонфессиональной России эффективная этно-культурная политика выступает важнейшим инструментом поддержания социально-политической и экономической целостности государства, что актуализирует потребность в научном понимании механизмов социокультурной адаптации.

Степень научной разработанности проблемы. До начала ХХ в. предметная область исследований социокультурной адаптации была ограничена вопросами патологической неадаптированности индивида в условиях иного этнокультурного окружения³.

Возрастание интенсивности миграционных процессов и расширение межкультурных контактов в первой четверти ХХ в. привели к смещению фокуса научного интереса в сторону исследования условий и хода протекания самого процесса межкультурной адаптации (Р.Линтон, Р.Редфилд, М.Херсковиц). Проблематика социальной адаптации разрабатывалась в трудах Г.Тарда, Р.Парка, Т.Парсонса, У.Томаса, Ф.Знанецкого⁴ и П.А.Сорокина.

Изучение процесса социокультурной адаптации в рамках социологии образования вели П.Уикс и С.Бокнер. В качестве инструмента оценки неравенства между культурами исторической родины мигранта и принимающей стороны И.Бабикером с соавторами⁵ был разработал индекс культурной дистанции. Свое подтверждение концепция культурной дистанции нашла в работах А.Фернхэма⁶ и С.Бокнера⁷. Влияние самого факта переезда в новую страну на душевное и физическое состояние мигранта исследовалось А.Ганном, С.Цвингманном, А.Штоллером, Дж.Крупински, Е.Роски, Х.Мерфи. Взаимосвязь эмиграции и здоровья с учетом мотивов, повлекших за собой перемещение рассматривалась также в работах С.Айзенштадта, Дж. Черча и В.Лоннера.

В целях описания негативных последствий межкультурного контакта К.Оберг⁸ ввел в научный обиход понятие «культурного шока», которое Дж.Берри⁹ предложил заменить термином «стресс аккультурации» - отражающим и положительные аспекты взаимодействия, а потому более корректным. Последовательность стадий, преодолеваемых индивидом в процессе вхождения в новую культуру, была описана в рамках концепции U- и W-кривой Х.Триандиса¹⁰, С.Лисгаарда, Дж.Т.Гуллахорна и Дж.Е.Гуллахорна, а также антропо-интегративного подхода Д.Висса, Р.Фирнхабера¹¹.

Индивидуальные и групповые факторы социокультурной адаптации помимо упомянутых выше исследований Х.Триандиса, И.Бабикера, А.Фернхема, С.Бокнера, рассматривались также в работах Т.Ламбо, А.Нудеху, А.Анумонье. Типология видов взаимодействия групп с точки зрения последствий миграции для групповой и индивидуальной идентичности была предложена С.Бокнером. В дальнейшем Дж.Берри¹² творчески переосмыслил ее, сместив акцент с последствий на начало миграции. Обобщением двух данных типологий стратегий адаптации стала концепция «четырех F», разработанная К. Доддом¹³.

Основы отечественной теории социальной адаптации заложили В.А.Ядов, Л.Л.Шпак, Б.Д.Парыгин и др. Предметом внимания ученых стали теоретические вопросы, связанные с анализом двух взаимосвязанных сторон социальной адаптации: предметной и социально-психологической (Б.Д.Парыгин); с определением понятия и структуры процесса адаптации и методов его исследования (Л.Л.Шпак).

В 1990-е гг. миграционные процессы определялись факторами, связанными с распадом СССР, разрушением экономического потенциала целых регионов, значительным спадом промышленного производства и сокращением занятости на предприятиях. Общество столкнулось с проблемой адаптации беженцев и вынужденных переселенцев, покидающих места проживания из-за этнических, политических, региональных конфликтов и стремительного ухудшения экономических условий. Эти проблемы стали предметом изучения научного коллектива Отдела Института социально-политических исследований Российской Академии наук (ИСПИ РАН), возглавляемого Л.Л.Рыбаковским, лаборатории миграции населения Института народнохозяйственного прогнозирования РАН под руководством Ж.А.Зайончковской.

Значительный вклад в изучение адаптации мигрантов внесли работы Е.И.Филипповой, посвященные рассмотрению культурных различий русских мигрантов, прибывших на территорию этногенеза, и принимающего сообщества.

Методические проблемы адаптации личности разрабатывались Л.П.Буевой, О.И.Зотовой, И.К.Кряжевой. Прикладные аспекты адаптации были проанализированы Т.Г.Стефаненко, социально-психологические – Е.В.Виттенберг, Ю.П.Платоновым, Е.В.Скворцовой; социокультурные – Л.Л.Шпак, Л.И.Васеха; этнокультурные – С.М.Бурьковым, Р.Г.Кузеевым. Модифицированную версию типологии стратегий адаптации Дж.Берри предложил С.А.Арутюнов. В качестве сложного и многогранного процесса и результата установления определенных отношений между личностью и средой социальную адаптацию рассматривали В.Л.Сарапас, М.А.Иванова, Н.А.Титкова. Мотивационно-личностный аспект адаптации был проанализирован в работах Т.К.Фоминой.

Существенные положения, раскрывающие различные стороны адаптации мигрантов в инокультурной среде, содержатся в специальных монографиях и исследованиях отечественных ученых: Г.М.Андреевой, В.В.Амелина, А.Г.Асмолова, Г.С.Витковской, О.А.Власовой, Г.Г. Гольдина, В.И. Добренькова, Л.М. Дробижевой¹⁴, Н.М.Лебедевой, В.К.Левашова, А.Д.Назарова, Е.А.Назаровой, В.И.Староверова, А.В.Сухарева, З.В.Сикевич, С.А.Татунц, В.А.Тишкова, М.Л.Тюркина и др.

Объемный пласт исследований в области психологической и социально-психологической адаптации мигрантов проведен Г.У. Солдатовой, Л.А.Шайгеровой, В.В.Гриценко. Выпущен ряд сборников, тематика которых посвящена проблемам исследования психологических аспектов адаптации мигрантов.

Различные аспекты адаптационного процесса иноэтничных групп мигрантов к новой среде, вопросы взаимодействия содержатся в трудах С.А.Авакьяна, Ю.В.Арутюняна, Т.И.Заславской, Ж.Т.Тощенко, Р.Г.Яновского и др.

На современном этапе в число приоритетных тем научного поиска российских специалистов в области социологии входит анализ проблем адаптации мигрантов на региональном уровне, важнейшим аспектом которого является исследование факторов межкультурной коммуникации и особенностей межэтнических взаимодействий, включая проблемы диаспор. К данному направлению можно отнести работы Г.С.Денисовой, М.Р.Радовель, В.Н.Титова, В.Н.Петрова, С.В.Рязанцева, Ю.А.Чеботарева, А.А.Хастян.

Вместе с тем в отечественной социологии остаются недостаточно изученными механизмы интеграции мигрантов, обусловленные культурной спецификой принимающего сообщества. В контексте общемирового всплеска политизации ислама научные исследования в области функционирования мусульманских общин, как самостоятельных социокультурных образований на территории Западной Европы, предполагающие их рассмотрение сквозь призму классических теорий социокультурной адаптации, практически не проводились. При этом мы можем говорить о существовании значительного количества работ как российских, так и зарубежных авторов, посвященных описанию современного состояния взаимоотношений мусульманских общин с принимающими обществами Западной Европы, анализу общемировой роли ислама, а также разного рода факторов, обуславливающих политизацию данной религии. Де-идеологизированное объяснение происходящей радикализации второго и третьего поколения мусульманских общин Европы требует обобщения накопившегося к настоящему времени материала и переоценки степени влияния ряда выделенных ранее индивидуальных и групповых факторов адаптации с учетом изменившегося внешнеполитического контекста.

Цель исследования заключается в выявлении закономерностей и перспектив протекания процесса социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах.

В соответствии с данной целью автор исследования ставит перед собой следующие задачи:

1. обобщив теоретические концепции социокультурной адаптации, выделить базовые категории анализа проблемного поля социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах;
   
2. определить специфику актуализации социокультурной адаптации в иноэтничной среде, проанализировав степень воздействия различных ситуационных факторов на ход социокультурной адаптации;
   
3. определить причины напряженности, существующей между представителями мусульманских общин Западной Европы и автохтонным населением и выявить наиболее конфликтогенные группы, препятствующие интеграции;
   
4. критически оценить опыт зарубежной политики адаптации иноэтничного населения и дать прогноз дальнейшему развитию взаимоотношений мусульманских общин и западноевропейских обществ;
   
5. оценить применимость западноевропейского опыта социокультурной адаптации мусульманских общин в российских условиях, а также представить рекомендации по оптимизации взаимодействия российских органов исполнительной власти и мусульманских общин.
   

Объектом исследования являются мусульманские общины западноевропейских стран.

Предметом исследования выступает социокультурная адаптация мусульманских общин в западноевропейских обществах в единстве факторов и достигнутых результатов, обуславливающих ход ее развития.

Теоретико-методологическую основу работы составили общенаучные принципы познания общественных явлений, совокупность классических и современных подходов изучения социальных процессов.

Автор опирался на сформулированное в духе социокультурного примордиализма определение Ю.В.Бромлея, дополнив его рядом характеристик, традиционно выделяемых другими теоретическими направлениями этносоциологии. Так, в объяснении эмоциональной силы этнических связей и обосновании конфликтного потенциала взаимодействия различных этносов были использованы отдельные положения социобиологического направления примордиализма. (П.Ван ден Берге, Ч.Кейс и Л.Н.Гумилев, соответственно); в описании роли «этноса» как инструмента групповой мобилизации – ряд тезисов инструменталистских и конструктивистских концепций (Дж. Ротшильд, Дж.Лейк, Д.Кармент и Б.Андерсон; соответственно). Различные аспекты «межэтнического взаимодействия», были рассмотрены автором в рамках символического интеракционизма (Дж.Г.Мид), феноменологии (А.Шюц), этнометодологии (Г.Гарфинкель), драматургического подхода (И.Гофман), теории обмена (Э.Геллнер, Э.Бонасич), теории этнической границы (Ф.Барт), теории конфликта (Л.Козер).

Описание социокультурной адаптации было построено на синтезе интеракционизма, в том числе ролевого подхода, и таких психологических теорий, как социальный бихевиоризм, гуманитарная и когнитивная концепции, психоанализ. Помимо этого в исследовательское поле были включены отдельные философские и культурологические точки зрения, ряд положений клинической психологии и антропо-интегративного подхода. Основу анализа факторов и стратегий социокультурной адаптации составили работы западных социальных антропологов второй половины ХХ в. (Х.Триандис, А.Фернехем и С.Бокнер, Дж.Берри, К.Додд; соответственно).

В рассмотрении ситуации, сложившейся вокруг мусульманских общин Западной Европы, и последующем сравнительном анализе российского и западноевропейского контекста с разработкой соответствующих прогнозных выводов и рекомендаций в качестве теоретико-методологических источников были использованы труды ведущих отечественных и зарубежных специалистов в области социологии, политологии и международных отношений.

В силу многоаспектности и сложности рассматриваемой проблематики теоретико-методологическую основу исследования составил принцип методологического плюрализма.

Эмпирической и информационной базой исследования стали результаты авторского анализа публикаций российских и зарубежных СМИ, биографических интервью и социологических опросов.

Информационное обеспечение исследования также включало в себя данные переписи населения Великобритании 2001 г., Всероссийской переписи населения 2002 г., докладов Организации Объединенных Наций, отчетов ЮНЕСКО и рабочих материалов Центра европейской политики (The European Policy Center – EPC).

В качестве нормативной базы привлекались законодательные акты и другие официальные документы и сведения, опубликованные в научной печати и статистических отчетах в России и за рубежом. С целью обеспечить панорамное видение проблемы помимо информации официальных СМИ и научной литературы были использованы соответствующие материалы «живых журналов» и «блогов» сети Интернет.

Научная новизна диссертационной работы заключается в следующем:

1. Выделены базовые категории анализа проблемного поля социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах.
   
2. Выявлено и научно обосновано отсутствие значимой корреляции между сокращением культурной дистанции и возрастанием неприятия по отношению к принимающему сообществу. Выдвинута и аргументирована идея о необходимости рассмотрения такой переменной как «внешнеполитический курс страны приема мигрантов» в качестве отдельного группового фактора, определяющего способы актуализации социокультурной адаптации иноэтничной общины в принимающей среде.
   
3. Обоснована правомерность рассмотрения мусульманских общин Западной Европы в качестве квази-единой этнорелигиозной группы, консолидированной противопоставлением себя населению принимающей стороны, в первую очередь, по линии конфессиональной принадлежности, что в условиях общемировой тенденции к неправомерному отождествлению ислама с экстремизмом становится основной причиной, препятствующей интеграции представителей мусульманских общин второго и третьего поколения в социокультурное пространство западно-европейских обществ. Наиболее конфликтогенной группой признаны представители второго и третьего поколения мусульманских общин, родившиеся и выросшие в Западной Европе.
   
4. Представлен сравнительный анализ политики адаптации иноэтничного населения, а также исторического и политического контекста становления и развития мусульманских общин в различных странах Западной Европы политики и выявлена система факторов, детерминирующих трудности, возникающие на пути интеграции представителей мусульманских общин в европейское общество.
   
5. Обоснована значимость рассмотрения проблем социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах, как негативного опыта выстраивания взаимоотношений с инокультурными мигрантами, который с необходимостью должен быть учтен в формировании как миграционной политики РФ, так и в этнонациональной политике государства.
   

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Рассмотрение особенностей функционирования мусульманских общин, как самостоятельных социокультурных образований на территории Западной Европы, сквозь призму классических теорий социокультурной адаптации, представляется перспективным и мало освоенным направлением научного поиска. В качестве базовых категорий анализа проблемного поля социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах были выделены: адаптивная ситуация, индивидуальные и групповые факторы социокультурной адаптации, стратегии адаптации, межэтническое взаимодействие.
   
2. Конкретно-историческая обусловленность, зависимость от целого ряда ситуационных факторов, включая политическую и социально-экономическую обстановку на родине переселенцев и в принимающей стране, характер иммиграционной и этнокультурной политики властей, уровень коррупции и т.д., обуславливают вариабельность реализации адаптационных процессов. Одним из наиболее значимых групповых факторов, определяющих способы актуализации социокультурной адаптации иноэтничной общины в принимающей среде выступает «внешнеполитический курс страны приема мигрантов».
   
3. Исследование мусульманских общин с точки зрения потенциала к интеграции требует учета их внутреннего расслоения по этническим, возрастным и гендерным характеристикам; анализа истории и политического контекста взаимодействия каждой общины с принимающим сообществом. При этом представляется правомерным рассматривать мусульманские общины Европы, в качестве квази-единой этно-религиозной группы на основании самоидентификации их представителей, обусловленной субъективным ощущением принадлежности к общемировой умме, и отношения принимающей стороны. Наибольший потенциал конфликта несут в себе представители мусульманских общин второго и третьего поколения, отличающиеся высокой степенью восприимчивости к пропаганде экстремизма под знаменем ислама. При этом в Западной Европе сложились достаточно благоприятные условия для свободного существования радикальных исламистов. Это обусловлено как влиянием политических событий в странах «мусульманского мира», развитием исламистских организаций в 80-х и 90-х гг. ХХ в., так и политикой «двойных стандартов» самих западноевропейских стран, поддерживавших террористическую деятельность в случае ее соответствия своим узко политическим интересам.
   
4. В современных условиях представляется вероятным повторение серьезных столкновений на религиозной почве в отдельных западноевропейских странах, столкновений, интенсивность которых будет определяться существующим внешнеполитическим фоном, ходом борьбы Запада за нефтяные и прочие ресурсы Востока, успешностью реализации доктрины «театрализованного милитаризма» США, уровнем консолидации мусульманского мира. В контексте неизбежности мусульманского присутствия в Западной Европе, близости границ с мусульманским миром и неясных перспектив борьбы с международным терроризмом важнейшей задачей, стоящей сегодня перед «старыми» членами ЕС, является переосмысление «внутреннего ислама» в направлении восприятия его как потенциального партнера, в том числе по поддержанию стабильности на континенте.
   
5. Уникальность российской истории многолетнего эффективного взаимодействия с мусульманскими общинами внутри страны не отменяет необходимости учета негативного западноевропейского опыта адаптации инокультурных мигрантов, выразившегося в пренебрежении культурной составляющей в формировании миграционной и этнонациональной политики. Присутствие в иммиграционном потоке в РФ значительной доли трудовых (как легальных, так и нелегальных) мигрантов из стран Центральной Азии, в большинстве своем обладающих ярко выраженной исламской идентичностью, ставит перед Россией задачи адаптации мигрантов, аналогичные тем, которые были недостаточно успешно решены странами Западной Европы в 60-х-70-х гг. XX в..
   

Теоретическая и практическая значимость исследования определяется необходимостью понимания закономерностей социокультурной адаптации для продвижения осмысленного межкультурного диалога и преодоления маргинализации.

Положения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут найти применение в разработке рекомендаций теоретического и прикладного характера для государственных органов, политических и общественных организаций, ведущих управленческую деятельность применительно к иноконфессиональным общинам, в практике предотвращения политизации ислама в России.

Содержащиеся в работе материалы могут быть использованы при подготовке обобщающих работ по социологии адаптации, в преподавании учебных курсов «общей социологии», «этносоциологии», «социологии коммуникаций», «социальной психологии», «конфликтологии», «политологии».

Апробация основных положений диссертации

Работа была обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории и теории социологии социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Отдельные положения диссертации были изложены в докладах автора на ежегодных международных конференциях МГУ им. М. В. Ломоносова (2002-2007 гг. «Ломоносовские чтения»; 2006 г. – «Сорокинские чтения»). Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались автором в ходе участия в работе Летней социологической школы по теме «Этноконфессиональная идентичность в реформирующейся России: социологический анализ потенциала межэтнический толерантности, конфликт и социальной интеграции» (2004 г.), участия в семинаре по проблемам международной безопасности, организованном ПИР-Центром политических исследований России и Женевским центром политики безопасности для государственных служащих и представителей научного сообщества (2005 г.), работы в рамках совместного проекта ПИР-Центра политических исследований России и международной неправительственной организации Saferworld - «Программа контроля над обычными вооружениями» (2005-2007)¹⁵.

Результаты настоящего исследования были использованы автором в проведении семинарских занятий по «этносоциологии» и чтении авторского спецкурса - «Проблемы региональной безопасности на постсоветском пространстве - на факультете мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Основные идеи диссертационной работы также нашли отражение в научных публикациях автора, в том числе в двух научных статьях в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность исследования, его научная новизна и практическая значимость, определены цели и задачи, эмпирическая база, теоретическая и методологическая основа диссертации, характеризуется степень научной разработанности выбранной темы, представлен краткий обзор использованных источников и литературы.

В первой главе «Теоретические основы исследования социокультурной адаптации» автор на основе анализа содержания базовых понятий, составляющих проблемное поле изучения социокультурной адаптации, раскрывает специфику актуализации последней. В первом параграфе первой главы дается определение категории «этнос». Подробно рассматривается эволюция теорий этноса: от первичных разработок, посвященных проблемам рас и народов до непосредственно этносоциологических концепций, которые условно могут быть сведены к трем подходам к пониманию этничности: примордиализму, конструктивизму, инструментализму. В определении этноса для целей диссертационного исследования автор исходит из трактовки Ю.В. Бромлея, выдержанной в духе социокультурного направления примордиализма, т.е. понимания этноса как «исторически сложившейся совокупности людей, обладающих общими относительно стабильными особенностями культуры (в том числе языка) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других таких же образований»¹⁶. При этом данное определение дополняется рядом характеристик, традиционно выделяемых представителями конструктивистских и инструменталистских течений в этносоциологии. А именно: решающая роль принадлежит этническому самосознанию, возрастающему по мере увеличения «спроса» на этничность; границы этноса определяются через дихотомию «мы» и «они», однако противопоставление переходит в противостояние под влиянием экономических и политических факторов; этнос является одной из наиболее надежных «групп поддержки» человека, при этом этничность выступает как способ преодоления отчуждения, превращения чуждого социального мира в «свой».

Во втором параграфе первой главы рассматриваются различные теоретические подходы к понятию «межэтническое взаимодействие». Отмечается, что в таких освещающих отдельные аспекты межэтнического взаимодействия, концепциях как, символический интеракционизм, этнометодология, драматургический подход, теории обмена, теории этнической границы, теории конфликта, данный процесс неизменно трактуется как связанный с проблемами, обусловленными различиями в стандартах взаимодействия. Комплексный социологический анализ межэтнического взаимодействия нуждается в определении закономерностей преодоления культурной дистанции; факторов, обуславливающих выбор определенной стратегии межэтнического взаимодействия; условий толерантного сосуществования представителей различных этногрупп в рамках консолидированного полиэтничного социума.

В третьем параграфе первой главы рассматривается понятие «социокультурная адаптация». Источником актуализации социокультурной адаптации в иноэтничной среде служит объективно складывающееся противоречие между интернализованным этнокультурным фреймом, привычными потребностями, интересами мигрантов, устоявшейся моделью их социальной активности и новыми общественными условиями их жизнедеятельности, изменившимися статусными характеристиками. Дальнейшее содержание адаптивных процессов составляют целенаправленные практические усилия адаптантов, направленные на освоение в иной социокультурной среде.

Социокультурная адаптация характеризуется многосферностью своей актуализации. В качестве трех базовых измерений социокультурной адаптации выделяются психологическое; этнокультурное и социально-экономическое.

В единстве они эксплицируют двусторонний характер социокультурной адаптации в иноэтничной среде: где «внутренняя» сторона выражается в психологическом самоощущении адаптантов, а «внешняя» - отражает степень их вовлеченности в социальную и культурную жизнедеятельность принимающего сообщества.

Специфика социокультурной адаптации заключается в самораскрытии через культуру и самореализации во взаимодействии субъектов с социально-культурной средой. Социокультурная адаптация также имеет «сквозное» прямое и опосредованное нормативно-регулятивное влияние на общественные процессы. Она поддерживает доминанту деятельности, оптимизирует выбор форм и средств, способов деятельности в соотнесении с потребностями и целями субъектов¹⁷.

Функции социокультурной адаптации - праксиологическая, идеологическая; нормативно-регулятивная; аксиологическуя, - соответствуют функциям культуры в обществе, но преобразуются в адаптивные формы с помощью специального механизма. Также представляется возможным выделить социализационную и перцептивную функции.

Активное взаимодействие в системе «адаптант-адаптивная среда» качественно усложняет протекание адаптационных процессов. В современной интерпретации понятие адаптации не всегда приобретает положительно валентный смысл. Вариабельности реализации адаптационных процессов способствуют их конкретно-историческая обусловленность, зависимость от целого ряда ситуационных факторов – политической и социально-экономической обстановки на родине переселенцев и в принимающей стране, характера иммиграционной и этнокультурной политики властей, уровня коррупции, преступности и т.д.

В четвертом параграфе первой главы рассматриваются факторы, определяющие выбор той или иной стратегии социокультурной адаптации представителей мусульманских общин Европы, автор опирается на отдельные положения работ Х.Триандиса, А.Ферхема и С.Бокнера. В частности, в соответствие с концепцией Х.Триандиса,, факторы, определяющие успешность межкультурной адаптации, разделяются на индивидуальные и групповые. К первым отнесены возраст, пол, уровень образования, степень знакомства с новой культурой, мотивацию и ожидания мигранта, а также «наличие своевременной и адекватной социальной поддержки», «источник поступающей поддержки»¹⁸. В качестве групповых факторов рассмотрены культурная дистанция, степень внутренней однородности принимающего сообщества, а также проводимая им миграционная политика. В качестве отдельного определяющего группового фактора вынесен «внешнеполитический курс страны приема мигрантов» - переменная, ранее не рассматривавшаяся подобным образом в научной литературе. К числу ранее не выделявшихся в теоретических работах, но значимых групповых факторов также отнесены:

• степень компактности проживания общины;
  
• численность общины в процентном соотношении к общей численности населения;
  
• активность внутренних организаций и объединений общины;
  
• наличие «цементирующего этноядра» - ярко выраженного этнического самосознания, сильной религиозной веры и убеждений, политизированной исторической памяти, а зачастую совокупности всех этих признаков, препятствующих вхождению в новую социокультурную среду.
  

Вторая глава «Практические аспекты исследования социокультурной адаптации» посвящена рассмотрению характерных черт социокультурной адаптации мусульманских общин в западноевропейских обществах.

В первом параграфе второй главы автором проводится анализ структуры западноевропейских иммигрантских мусульманских общин. Внутреннее расслоение мусульманских общин по этническому признаку и дифференциация отношения к принимающей стороне в соответствии с возрастными и гендерными характеристиками не позволяют свести сложившуюся на современном этапе ситуацию к примитивной формуле «мусульмане Европы = насилие + отказ от интеграции». Однако в глазах «коренного» населения» все они, вне зависимости от страны исхода, воспринимаются как «мусульмане вообще». И действительно в качестве иммигрантов представители афро-азиатских общин образуют квази-единую этно-религиозную группу, стержнем которой является ислам.

Во втором параграфе второй главы, рассматривая индивидуальные и групповые факторы социокультурной адаптации мусульман в Западной Европе, автор проводит сравнительный анализ истории и политического контекста взаимодействия мусульманских общин с принимающим обществом Бельгии, Франции, Германии и Великобритании.

В третьем параграфе второй главы автор рассматривает факторы конфликтного восприятия, затрудняющие адаптацию мусульман в западноевропейских обществах. Проводится анализ политической активности представителей мусульманских общин в Западной Европе, избираемых ими стратегий социокультурной адаптации.

Формирование определенной институциональной среды между принимающим населением и этническими мигрантами во многом зависит от складывающихся в процессе межкультурной коммуникации обоюдных социальных представлений. Их характер задается в первую очередь настроениями «принимающей стороны». Источник несоответствий в восприятии иноэтничного населения заключается в различиях политических культур.

В ситуации, когда социальный субъект – мусульманские общины - воспринимается доминирующей европейской средой как чуждый, представителям иммигрантских общин, обладающих иным опытом социализации, языком и культурным капиталом, приходится прибегать к таким стратегиям адаптации, как «Flight» или «Fight». В рамках последней модели действуют преимущественно молодые мусульмане второго и третьего поколения иммиграции, хорошо ознакомленные с особенностями европейской культуры, но болезненно переживающие собственную отстраненность от благ западного «общества потребления». Равнодушие или агрессия принимающей стороны, понимание отсутствия перспектив социального и экономического роста в европейском обществе даже при условии принятия ряда его ценностей, сужает поле выбора аккультурационных стратегий индивида и препятствует процессу интеграции. Доступные мигрантам преимущества европейского образа жизни оказываются недостаточной компенсацией болезненного разрыва со своей группой, и многие адаптируются к новой среде на основе наращивания социального капитала внутри своего этнического сообщества. В условиях дефицита иных ресурсов и навязывания «негативной идентичности» со стороны принимающей среды социальные связи, их плотность, разнообразие и разветвленность, наряду с человеческим капиталом, начинают играть решающую роль в осуществлении социальных практик представителей общины, в том числе и в экономической сфере. Но для этого необходимо, чтобы круг лиц, образующих социальную сеть, где вращаются информация, деньги, материальные ресурсы, возможности трудоустройства и иные значимые блага, обладал определенным уровнем взаимного доверия. В данном случае необходимый уровень обеспечивается объединением всех мусульманских общин в квази-единую этнорелигиозную группу на основании общности религии. «Круг доверия» формируется не столько по принципу «мы с тобой одной крови», сколько по принципу «мы с тобой одной веры». Восприятие подобных неформальных связей как исключительно надежных лежит в основе популярности такой системы неофициальных переводов денежных средств как «хавала». Необходимостью четко обозначить свою принадлежность к группе, понимаемой как источник поддержки в агрессивной среде, обуславливают большую сосредоточенность мусульман Европы не на принципах и ценностях ислама, но на традициях и обычаях, следование которым и выделяет приверженца данной религии в повседневной жизни. Намаз, рамадан, хиджабы и никабы в «больших городах» в терминологии Ф.Барта становятся маркерами исламской идентичности.

В четвертом параграфе второй главы анализируются причины складывания в Западной Европе благоприятных условий для свободной деятельности радикальных исламистов. Автор приходит к выводу, что во многом подобная ситуация объясняется внешнеполитической недальновидностью западных властей. В страхе перед «красной угрозой» Запад десятилетиями взращивал исламистов с тем, чтобы в дальнейшем использовать их против СССР, готовил албанских боевиков против Белграда.

Другой причиной является влияние политических событий в тех странах, из которых прибыли мусульманские эмигранты. Вспышкам исламизма в Европе способствовали военные перевороты (Турция, Алжир), запреты исламистских партий (Египет), обострение ситуации на Ближнем Востоке и т. д.

Немаловажное значение имела целенаправленная деятельность самих исламских организаций, которые в 80-е – 90-е гг. стремились сделать религию и религиозно ориентированное восприятие мира привлекательным для мусульманской молодежи в Европе.

Заметную роль играет политика «двойных стандартов» Западной Европы. Ряд государств поддерживают или поощряют в своих узко политических целях террористическую деятельность или сами осуществляют ее. В разное время к ним относились США со своей слепой поддержкой Израиля; Саудовская Аравия в отношении исламистов; Англия, помогавшая ультрапротестантам в Ольстере; Франция, манипулировавшая баскскими националистами.

Значительный вклад в формирование негативного образа «мусульманина в Европе» вносят средства массовой информации. Создаваемые журналистами дискурсы задают смысловое пространство, в котором читатель обозначает свою идентичность и обосновывает способы взаимодействия с представителями мусульманских общин. Пресса и телевидение способствуют кристаллизации определенного этнопсихологического фона, в котором приходится существовать западноевропейским мусульманам¹⁹ и переводу неприятия мусульман с уровня бытовых неоформленных этностереотипов на уровень внешне аргументированных обоснований мотивов их «неправильного» поведения. Подобные характеристики подвергают представителей мусульманских общин «стигматизации» (термин И. Гоффмана). Она является одновременно и способом подкрепления позитивной социальной идентичности населения принимающей среды и методом социальной маргинализации мусульман, которые исключаются на субъективном уровне из сферы принятого, устоявшегося в данной среде социального взаимодействия. Это делает затруднительным поддержание нормальных хозяйственных практик и отношений с доминирующим окружением. Социально-психологические механизмы «обвинения» и стигматизации функционально понижают репутацию и положительный имидж потенциального экономического партнера, создают нормативные барьеры для аккультурации и увеличивают социальную дистанцию. Все это неизбежно стимулирует процесс замыкания мусульман в рамках общин, ограничивая их социальный капитал преимущественно представителями своей национальности.

В третьей главе «Перспективы интеграции мусульманских общин в социокультурное пространство западноевропейских обществ» приводится прогноз дальнейшего хода взаимодействии мусульманских общин и западноевропейских обществ, а также рекомендации для международных организаций и государственных структур стран Западной Европы по оптимизации данного процесса.

В первом параграфе третьей главы, выстраивая сценарий дальнейшего хода взаимодействия мусульманских общин и западноевропейских обществ, автор приходит к выводу, что в ближайшей перспективе напряженность в связи с существованием в культурном пространстве Европы столь мощного инородного течения, как ислам, только усилится. Объективные тенденции в демографической динамике таковы, что в показатели рождаемости различных сегментов европейского общества резко отличаются. Уже на протяжении жизни поколения, родившегося в 90-е гг. XX в., в западных мегаполисах произойдет принципиальная смена этнического состава населения: количество выходцев из стран «мусульманского мира» превысит численность автохтонных жителей²⁰.

Все большая часть мигрантов-мусульман будет отстаивать легитимность своего присутствия на континенте именно в качестве носителей исламской традиции. Ускорится формирование иммигрантского социально-религиозного субстрата как самостоятельного субъекта политики. Приоритетной задачей исламских активистов станет укрепление связи с мусульманским зарубежьем, в том числе, с мусульманскими радикальными движениями. Международные исламские организации, рассматривающие иммигрантский мусульманский социум в качестве потенциального инструмента влияния на политику европейских стран, продолжат оказывать финансовую и социальную помощь наиболее перспективным в данном контексте представителям общин.

В открытом пространстве коммуникаций этническая идентичность и конфессиональная принадлежность превратятся в действенные инструменты социальной мобилизации, используемые разнообразными политическими силами в борьбе за свои, зачастую не связанные с религией или культурой, интересы.

Во втором параграфе третьей главы автор предлагает рекомендации для международных организаций и государственных структур по интеграции мусульман Западной Европы и отмечает, что в свете возрастания значимости качества политического дискурса по комплексу проблем миграции и интеграции, ни одна из влиятельных политических сил не сможет себе позволить обойти стороной такую ключевую тему, как роль иммиграции в обеспечении национального развития. Приоритеты и оптимальные пути регулирования миграции и интеграции мигрантов станут предметом острой дискуссии в высших эшелонах власти и оппозиции во всех странах ЕС. Анализ проблем национальной идентичности и культурного многообразия не только войдет в число магистральных направлений исследований экспертного сообщества, но и окажется крайне востребованным в деятельности общественно-политических партий и движений. Более явной станет уже обозначившаяся и общая для Западной Европы тенденция: возрастание популярности правых партий, призывающих к защите традиционных ценностей и противостоянию чужакам-мигрантам. На фоне происходящих изменений возможно обострение внутриобщинного конфликта между сторонниками «евроислама» и охранительной политики: умеренные группы продолжат следовать курсу аккультурации, постепенного вхождения в принимающую среду при сохранении базовых ценностей ислама; молодые радикалы будут отстаивать свое право полного соблюдения религиозных поведенческих нормативов, использование религии как политического инструмента и возможности пропаганды ислама.

На современном этапе, в особенности, с учетом внешнеполитического контекста, мы не можем исключать повторения серьезных столкновений на религиозной почве в отдельных европейских странах, столкновений, интенсивность которых будет определяться существующим внешнеполитическим фоном, ходом борьбы Запада за нефтяные и прочие ресурсы Востока, уровнем консолидации мусульманского мира.

В третьем параграфе третьей главы западноевропейский опыт социокультурной адаптации мусульманских общин оценивается с точки зрения значимости и применимости в России. Приводятся рекомендации для государственных структур России по использованию значительной внутренней энергии мусульманских общин на территории страны в созидательных целях.

Ислам в России существует в уникальных условиях. В отличие от Европы, российские мусульмане, в большинстве своем, являются представителями автохтонных народов страны. История становления и развития исламских общин в России кардинальным образом отличается от истории мусульманских общин Западной Европы. В исторической памяти россиян взаимоотношения страны с мусульманскими общинами, как с конфессиональной группой, не вызывают откровенно негативных ассоциаций.

Коренное отличие российской ситуации от сложившейся в Западной Европе заключается в том, что за годы советской власти значительной деформации в религиозно-мировоззренческих аспектах подверглись культурные традиции всех народов страны. К концу ХХ в. как православные, так и мусульмане Российской Федерации столкнулись с необходимостью решать задачи религиозного просвещения заново.

В отличие от Западной Европы ислам в России является органичной частью социокультурного ландшафта страны. Тот факт, что ислам в РФ причислен к разряду традиционных религий, выводит его за рамки системы формальных и неформальных ограничений, затрагивающей инфраструктуру и активность «новых (или нетрадиционных) религиозных движений».

Высокий уровень ксенофобии россиян, который отмечают многие исследователи, характерен для любой страны, переживающей наплыв внешних и внутренних мигрантов, существенно меняющий этнический баланс в обширных регионах. Однако, в отличие от Европы, враждебность широких масс населения России и политически активных националистических групп адресована «инородцам», а не «иноверцам». Образ «врага» выстраивается через апелляцию к этническим характеристикам. Представители традиционно христианских культур Кавказа — грузины, армяне, осетины — в сознании ксенофобов не отделяются от выходцев из мусульманских районов Кавказа и Средней Азии, сливаясь в единый образ «южного пришельца». Религиозное измерение ксенофобии практически отсутствует, а его спорадические проявления носят подчиненный характер по отношению к этнической доминанте²¹. Иерархическое восприятие этносов ведет к выстраиванию своеобразной шкалы социальной дистанции, характеризующей степень «чуждости» той или иной этнической группы и, соответственно, готовность к взаимодействию с ней в том или ином качестве. И если, в восприятии русских, мусульмане Поволжья (татары, башкиры и др.) располагаются в зоне приемлемости, чуть дальше культурно близких и едва ли не тождественных украинцев и белорусов; то кавказские и закавказские этносы (в частности, чеченцы) определяются как более дальние, чем народы, никогда не жившие в России и представляющие иные континенты.

В четвертом параграфе третьей главы приводятся рекомендации для российских государственных структур по выстраиванию отношений с мусульманскими общинами на территории страны. При этом автор обращает внимание на то, что у государственных структур Российской Федерации отсутствуют желание, необходимость и возможности для последовательного проведения дискриминационной политики в отношении массовой конфессии, обладающей столь разветвленной инфраструктурой на территории страны. Более актуальными для властных структур представляются вопросы этнонациональной политики. Рост государственного внимания к религиозной теме носит вынужденный характер и объясняется объективным глобальным процессом повышения роли политизированного ислама.

В заключении подведены основные итоги диссертационного исследования, сформулированы выводы и определены проблемы, требующие дальнейшего изучения.


Основные положения и результаты диссертационного исследования нашли отражение в следующих научных публикациях автора:

1. Понамарева А.М. Интеграция мусульманских общин в европейское общество и внешнеполитический фактор. // Вестник Московского университета. Сер.18. Социология и политология. №1, 2008. [В соавторстве] – 0,8 п.л./0,6 п.л.
   
2. Понамарева А.М. Иммиграция как проблема национальной безопасности РФ // ПОЛИС, №4, 2010. [В соавторстве] – 0,8 п.л./0,5 п.л.
   
3. Лагута А.М. (Понамарева А.М.) Глобализм как высшая стадия империализма? // Российское общество и социология в XXI в.: социальные вызовы и альтернативы: Междунар. науч. конф. «Ломоносов – 2003» - М.: МАКС Пресс, 2003. – 0,3 п.л.
   
4. Лагута А.М. (Понамарева А.М.) Россия: новые миграционные тренды и реакция общества. // Российское общество и социология в XXI в.: социальные вызовы и альтернативы: Междунар. науч. конф. «Ломоносов – 2004» - М.: МАКС Пресс, 2004. – 0,35 п.л.
   
5. Лагута А.М. (Понамарева А.М). Историческая память как фактор этнокультурной идентичности. // Вестник молодых ученых: Выпуск II: Сборник лучших докладов Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов – 2005». – М: МАКС Пресс, 2005. – 0,3 п.л.
   
6. Лагута А.М. (Понамарева А.М.) О проблемах контроля над легким и стрелковым оружием в России. // Ядерный Контроль, №1 (79), Т.12, Весна 2006. [В соавторстве] – 0,7 п.л./0,3 п.л.
   
7. Понамарева А.М. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха. // Индекс Безопасности, №3 (83), Т.13, Зима 2007. – 0,8 п.л.
   
8. Понамарева А.М. Политизации истории в российско-украинских отношениях. // Индекс Безопасности, №2 (93), Т.16, Весна 2010. – 0,6 п.л.
   
9. Ponamareva A. The Politics of History in Russian-Ukranian Relations // Security Index, №2 (91), Volume 16, Spring 2010. – 0,6 п.л.