Материалы мониторинга информационного пространства стран центрально-азиатского региона о факторах, оказывающих влияние на геополитическую и наркоситуацию в Центрально-Азиатском регионе за декабрь 2011 года

Вид материала

Содержание

Узбекистан рассматривается Россией в качестве важного внешнеторгового партнера в Центральноазиатском регионе, имеющего большие п
Во внешней политике Узбекистана отношения с Россией, а во внешней политике России – отношения с Узбекистаном имеют особое значен
В силу ряда факторов (демографические, социально-политические, культурные), в Центральной Азии уходит русский язык
Причиной подобного явления является невыделение государственного финансирования на цели обучения русскому языку.
Рост экономического присутствия Китая в Центральной Азии неизбежно влечет за собой усиление его политического влияния.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

В качестве примера экономического и политического соперничества стран в Центрально-Азиатском регионе можно привести материалы по Транскаспийскому газопроводу: перспективы реализации (Институт политических решений, 19.10.2011). В последние месяцы переговорный процесс вокруг новых трубопроводных проектов, которые должны вывести каспийский газ на внешний рынок в обход России, резко активизировался. Руководство Евросоюза пытается взять под свой контроль международную газовую политику и демонстрирует намерение прямо вмешаться в вопрос определения статуса Каспийского моря, который лежит исключительно в компетенции стран бассейна - России, Азербайджана, Ирана, Туркмении и Казахстана.

В сентябре текущего года Еврокомиссия получила мандат на проведение переговоров с Азербайджаном и Туркменией о заключении юридически обязывающего договора о строительстве Транскаспийского газопровода (ТКГ), который должен стать существенной частью проекта Nabucco. Предполагается, что этот газопровод протяженностью около 300 км и мощностью 20-30 млрд. м3 соединит туркменский и азербайджанский берега Каспия для экспорта газа через Азербайджан в европейские страны.

Еврокомиссар по энергетике, член Еврокомиссии Гюнтер Отингер, выступая в Астане на открытии VI Евразийского форума KAZENERGY, пригласил принять участие в проекте этого газопровода и Казахстан. Продвижение этого проекта продиктовано политическими мотивами, поскольку во главу угла ставится снижение геополитической зависимости прикаспийских стран от России. Строительство ТКГ, став прецедентом, может изменить всю дальнейшую конъюнктуру международного нефтегазового рынка - начиная от цен на газ и заканчивая реализацией других транскаспийских проектов (например, нефтепровода Казахстан-Азербайджан).

Безусловно, дополнительные пути выхода на мировые рынки – это всегда плюс. Позиция Баку и Ашхабада, которые рассматривают строительство трубопроводов по дну Каспия в «своих» секторах как внутреннее дело, повышает вероятность достижения договоренностей о реализации проекта ТКГ. Однако эти факторы не являются определяющими и перспективы реализации этого проекта выглядят не самыми радужными.

Переговоры о строительстве газопровода ведутся с конца 90-х годов прошлого века и до последнего времени были безрезультатны. Для того чтобы каспийский газ пошел в Европу, обходя территорию России, надо решить множество проблем:

- определиться с юридическим статусом Каспийского моря,

- найти компании, способные профинансировать затраты и риски строительства трубы по дну моря,

- завершить многолетний спор Баку и Ашхабада о принадлежности приграничных каспийских месторождений,

- гарантировать экономическую жизнеспособность проекта.

И это притом, что сам по себе Транскаспийский газопровод не решает проблемы газообеспечения Европы. Кроме того, поскольку Москва и Тегеран выступают против строительства газопровода по дну моря, то вмешательство ЕС весьма серьезно осложнит ситуацию в регионе.

Однако и без России и Ирана есть факторы способные сорвать реализацию проекта ТКГ:

Во-первых, сегодня энергетическую политику Европы определяют не государства, а компании. Так, уже 16 сентября руководители «Газпрома», ENI (Италия), BASF

(Германия) и EDF (Франция) подписали соглашение о совместном строительстве газопровода «Южный поток». О сотрудничестве с «Газпромом» договорился и один из ключевых участников проекта Nabucco германский энергетический концерн RWE. И это понятно. В 2010 году «Газпром» поставил в ФРГ 35,3 млрд. м³ газа и в ближайшее десятилетие в условиях отказа Германии от АЭС о снижении доли экспорта российского газа не может быть и речи.

Во-вторых, магистраль ТКГ пройдет по нестабильной территории, на которой тлеют несколько замороженных конфликтов (Нагорный Карабах в Азербайджане, Южная Осетия и Абхазия в Грузии, курдские сепаратисты в Турции).

В-третьих, нет ясности с источниками наполнения газопровода. В трубопроводной «гонке» побеждает не тот, кто быстрее построит трубу, а кто найдет для нее гарантированные поставки углеводородных ресурсов. Один Азербайджан не осилит в полном объеме снабжение ТКГ газом. Добыча газа в 2010 году в Азербайджане составила 26,23 млрд. м³ (на 11,2% больше, чем в 2009 году). Из общего объема, добытого в республике газа, на товарный газ пришлось 16,67 млрд. м³ (рост на 2,1%). Азербайджанский газ из второй фазы газоконденсатного месторождения «Шах-Дениз» может начать поступать в Европу не ранее 2017 года (причем из 16 млрд. м³ газа, которые планируется добывать на месторождении, 6 млрд. м³ будет покупать Турция).

В Туркмении в 2010 году добыча газа составила около 47 млрд. м³, из них было экспортировано более 22,5 млрд. Отметим, что добыча газа в стране выросла на 16,5%, при том, что была поставлена задача увеличить добычу на 30%. Однако хроническое невыполнение высоких запланированных показателей давно стало характерной особенностью газодобычи в Туркмении.

К 2015 году экспортные поставки природного газа планируется довести до 125 млрд. кубометров в год. Туркмения на сегодняшний день поставляет газ в Россию (по магистральной газопроводной системе Средняя Азия - Центр), Китай (по газопроводу Туркменистан - Узбекистан - Казахстан – Китай) и Иран (по двум газопроводам: Корпедже - Курткуи, расположенном на западе страны, и Довлетабат–Серахс-Хангеран в восточной части Туркменистана). Причем поставки в КНР стремительно наращиваются: планируется увеличение мощности трубы с 30 млрд. м³ до 55 млрд. м³.

Ашхабад также ведет активную проработку проекта строительства газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан–Пакистан-Индия) мощностью 33 млрд. м³ газа в год. Нельзя сбрасывать со счетов и приостановленную пока реализацию проекта Прикаспийского газопровода мощностью 30 млрд. м³ газа в год, который пройдет через Казахстан в Россию. Соглашение о его строительстве подписано в 2007 году Россией, Казахстаном и Туркменией. Уже эти проекты досуха исчерпывают реальные газовые возможности страны.

В качестве ресурсной базы ТКГ рассматривают недавно открытое месторождение «Южный Иолотань», запасы которого превышают 10 трлн. м³ газа. Однако это очень сложное месторождение и, по оценке компании McKinsey, себестоимость добычи газа на нем будет одной из самых высоких в мире. При этом президент Бердымухамедов жестко стоит на позиции продажи природного газа у туркменских границ по мировой цене. Таким образом, за счет поставок газа из Туркмении сбить цену на российский газ Евросоюз не сможет.

У Казахстана ни сейчас, ни в обозримом будущем просто нет тех объемов товарного газа, которые он мог бы поставлять в Европу по ТКГ. Прирост объемов производства товарного газа прогнозируется незначительным: с ожидаемых в этом году 26 млрд. м³ до 28,6 млрд. м³ в 2020 году. Поэтому Астана может спокойно наблюдать за тем, чем кончатся попытки Евросоюза влезть в дела на Каспии.

Окончательно перечеркнуть планы по строительству Nabucco может реализация проекта газопровода Persian Pipeline, меморандум о совместном сооружении которого в конце июля был подписан нефтяными министрами Ирана, Ирака и Сирии. Газопровод с пропускной способностью 40 млрд. м³ в год протянется с морского газоконденсатного месторождения Южный Парс через провинцию Хузистан к ирано-иракской границе, далее – в Сирию, в Ливан и через средиземноморский регион в Европу. Часть объемов достанется странам-транзитерам (Ираку – 10-15 млн. м³ газа в сутки, Ливану – 5-7 млн. м³, Сирии – 15-20 млн. м³) остальное (порядка 25-30 млрд. м³) пойдет в Европу. В Тегеране подчеркивают, что эта «исламская» магистраль будет надежно обеспечена топливом: «Южный Парс с извлекаемыми запасами в 16 трлн. кубометров газа является надежным источником поставок, что служит необходимым условием строительства газопровода - условия, которого нет у Nabucco».

Реальная, а не политическая диверсификация поставок газа в Европу должна означать не столько диверсификацию географическую, сколько качественную. К примеру, рост поставок сжиженного природного газа (СПГ).

В материалах «Особенности торгово-экономических связей России с отдельными странами Центральной Азии» (на примере Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана, «Центральная Азия», 05.01.2012.) приводится более детальная картина. Экономическое сотрудничество Кыргызстана и России в области развития отечественной промышленности может осуществляться в секторе отработки крупных месторождений полезных ископаемых, составляющих значительный сырьевой потенциал для развития этого сектора экономики. Также перспективным направлением сотрудничества является освоение крупнейших гидроэнергетических ресурсов и угольных месторождений. Гидроэнергетические ресурсы республики используются менее чем на 7%. Имеются разработки, экономически обосновывающие целесообразность в ближайшей перспективе строительства ряда ГЭС. Однако и при этом гидроэнергетический потенциал будет использован только на 18%. Электроэнергетический рынок весьма благоприятен, учитывая что электроэнергия может быть реализована в Китай, Пакистан, Узбекистан, Казахстан.
Узбекистан рассматривается Россией в качестве важного внешнеторгового партнера в Центральноазиатском регионе, имеющего большие потенциальные возможности (о чем свидетельствуют ряд прошедших в последнее время встреч на высоком уровне, на которых основным вопросом являлось развитие двусторонних связей).
Во внешней политике Узбекистана отношения с Россией, а во внешней политике России – отношения с Узбекистаном имеют особое значение. Между двумя странами в 2004 году подписан Договор о стратегическом партнерстве, в 2005 году – Договор о союзнических отношениях, на основе которых развивается нынешнее сотрудничество. В целом, можно сказать, что взаимные отношения базируются на 276 документах различного уровня. Следует подчеркнуть регулярный характер встреч на высшем уровне.

Несмотря на продолжающийся мировой финансово-экономический кризис, в 2009 году объем взаимного товарооборота составил около $4,5 млрд. Узбекистан экспортирует в Россию природный газ, сельскохозяйственную продукцию, транспортные и коммуникационные услуги, транспортные средства, текстиль. Следует подчеркнуть, что производимые в Узбекистане легковые автомобили марок Nexia», «Damas», «Matiz», «Lacetti», выпускаемые на предприятии «УзДЭУавто», очень востребованы в России, что свидетельствует об увеличении во внешней торговле доли конкурентоспособной промышленной продукции с высокой добавленной стоимостью. Автомобильный рынок России является самым крупным экспортным рынком для Узбекистана. Наличие широкой сети торговых предприятий, охватывающей основные российские финансовые и промышленные центры, позволяет обеспечить уровень продаж в объеме более 100 тыс. автомобилей в год. Из России в Узбекистан импортируются цветные и черные металлы, механическое и электрическое оборудование, древесина и продукция деревоперерабатывающей промышленности.

Крупнейшие российские предприятия, производящие сельскохозяйственное оборудование, в том числе «Ростсельмаш», «Агромашхолдинг», «Алтайский тракторный завод» и другие подписали ряд контрактов на поставку в Узбекистан модернизированных сельскохозяйственных машин, договорились о создании со своими узбекскими партнерами совместных предприятий по выпуску сельхозтехники.
Динамика инвестиционного сотрудничества наглядно проявляется в увеличении числа совместных предприятий. В Узбекистане стране действуют 843 узбекско-российских совместных предприятий. Кроме того, 135 фирм и компаний России открыли свои представительства в Узбекистане. В Российской Федерации функционируют 385 совместных предприятий, созданных с участием узбекских партнеров. Объем инвестиций, вложенных российской стороной в формирование уставного фонда данных предприятий, превышает один миллиард долларов США .

Тем не менее, нынешний уровень российско-узбекского экономического сотрудничества пока не отвечает возможностям и потребностям двух стран. Одним из неиспользованных ресурсов двустороннего инвестиционного сотрудничества является его недиверсифицированный характер. На протяжении последних трех лет свыше 98% прямых российских инвестиций в экономику Узбекистана приходятся в основном на топливно-энергетический комплекс и сферу телекоммуникаций, около 2% - на все остальные отрасли. Что же касается текстильной индустрии, здесь сотрудничество пока остается на низком уровне, а это не отвечает экономическим интересам обеих стран.
Основные статьи российского экспорта - механическое и электрическое оборудование, транспортные средства, черные металлы и изделия из них, химическая продукция, фармацевтические препараты, древесина; импорта - хлопок, плодоовощная продукция, отдельные виды машинотехнической продукции (легковые автомобили), энергоносители.
В целом, проведя анализ торгово-экономических связей между Россией и отдельными странами Центральной Азии можно сделать следующие выводы.
Во-первых, увеличению объемов российско-центральноазиатского товарооборота в последние годы способствовала уже четко обозначившаяся тенденция политического сближения Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана с Россией. Во-вторых, характерной особенностью торгово-экономических отношений между Россией и отдельными странами Центральной Азии является их ярко выраженная неравномерность. В итоге, наиболее важным торговым партнером России в Центральной Азии является Казахстан. Решающий вклад в российско-казахстанское экономическое сотрудничество вносит добыча и транспортировка углеводородов, их переработка и сфера энергетики вообще. Второе место занимает Узбекистан. В свою очередь, объемы торговли с Кыргызстаном и Таджикистаном все еще не играют для РФ практически никакой роли и не заметны даже в общем контексте российско-центральноазиатских торгово-экономических связей. В-третьих, структура торговли высвечивает достаточно большие объемы «товарообмена» по схеме «сырье на сырье». Например, в российско-казахстанской торговле значительную роль играет «товарообмен» энергоносителями. Показательно и то, что подавляющее большинство российских инвестиций в Казахстане направлены в топливно-энергетический комплекс. Крупнейшим проектом российских компаний в этой сфере является известный Каспийский трубопроводный консорциум. Другим примером взаимозависимости РФ и стран ЦА могут служить различные случаи, когда вышеуказанные страны покупают друг у друга те виды сырьевых ресурсов, которыми не располагают (или располагают в недостаточном количестве). В частности, Узбекистан поставляет в Россию хлопковое волокно, газ, вольфрам и молибденовый концентраты и получает из России алюминий и сырье, необходимое для функционирования предприятий черной металлургии.

Более того, в ряде случаев Россия поставляет в регион те или иные виды сырьевых ресурсов «в обмен» на импорт природного газа. Сегодня без центральноазиатского газа Россия уже не в состоянии обеспечивать собственные внутренние потребности в газе и одновременно выполнять обязательства по экспорту «голубого топлива» в страны Западной и Восточной Европы. На этом фоне, процесс выработки национальных стратегий промышленного и инновационного развития находится или в самой начальной стадии или данные стратегии уже исчерпали свой потенциал в узких рамках национальных экономик. Сегодня экономическое сотрудничество между Россией и государствами Центральной Азии сдерживается отсутствием с их стороны решительных и скоординированных действий в сферах производственной и транспортно-коммуникационной кооперации. Для достижения конкурентоспособности на мировом рынке России и странам Центральной Азии следует наполнять идею формирования единого экономического пространства не только политическими декларациями, но и реальным содержанием – кооперацией в различных секторах экономики, что позволит кардинально улучшить формат их торгово-экономических связей (в пользу товарообмена готовой продукцией), в целом увеличить объемы товарооборотов. Это представляется не просто логичным и выгодным шагом, а жизненно необходимым для долгосрочного, устойчивого и эффективного развития всех вышеуказанных стран.

В силу ряда факторов (демографические, социально-политические, культурные), в Центральной Азии уходит русский язык (Eurasianet, 21.12.2011). Спустя двадцать лет после распада СССР Россия по-прежнему пользуется значительным политико-экономическим влиянием на территории Центральной Азии. В культурном же плане ее значение быстро сходит на нет. Особенно заметна эта тенденция в языковой области. Ежегодно все больше и больше граждан пяти центральноазиатских государств – Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана – утрачивают связь с русским языком. Согласно демографическим данным, представители молодого поколения, особенно проживающие за пределами пяти столиц, практически не говорят на русском.

Причиной подобного явления является невыделение государственного финансирования на цели обучения русскому языку. В стремлении укрепить свои позиции во власти руководство республик перенаправило ресурсы на обучение родному языку и укрепление местных культурных традиций. Данные переписи населения в Кыргызстане свидетельствует о катастрофическом упадке русского языка в Центральной Азии. Последствия этого явления уже ощутили на себе беднейшие слои жителей Центральной Азии – те самые люди, что в основном и составляют ряды трудовых мигрантов, отправляющихся на заработки в Россию. Согласно выводам Федеральной миграционной службы, почти каждый пятый центральноазиатский гастарбайтер не говорит по-русски, а половина не может самостоятельно заполнить простой бланк. Россия выделяет средства на обучение потенциальных трудовых мигрантов русскому языку, но пока подобные занятия не пользуются особой популярностью. Согласно Федеральной миграционной службе, сальдо миграционного обмена России с другими странами за указанный период составило 2.3 миллиона человек. Официальные цифры говорят, что наибольшее число иммигрантов прибывает в Россию с Украины, в то время как мигранты из Узбекистана составляют 14% иммиграционного потока, из Таджикистана – 6.75%, а из Кыргызстана – 3.5 % (Ведомости No. 181, 27 сентября 2011, с.: 3).

Между тем английский язык не заполняет вакуум, создавшийся в результате отступления русского языка.

Одновременно, наблюдаем, как Китай прокладывает себе путь в Центральную Азию («ссылка скрыта”, 03.01.2012). Строительство нового таможенного пункта на окраине города Муграб в Таджикистане, который был основан в 1893 году в качестве российского военного городка, знаменует собой возвращение другой великой державы - после открытия в этом году он сможет принимать гораздо больше китайских грузовиков, чем существующий, ускорив приток одежды, электроники и бытовой техники, наводнивших за последнее время Центральную Азию. Представители Китая видят в Центральной Азии важный рубеж для энергетической безопасности своей страны, расширения торговли, межнациональной стабильности и обороны. Государственные предприятия проникли в регион с помощью энергетических трубопроводов, железных дорог и автомагистралей, в то время как правительство недавно открыло Институты Конфуция для преподавания китайского в столицах Центральной Азии.

Пять преимущественно мусульманских государств, получивших независимость после распада Советского Союза в 1991 году - Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан - снова стали территориями соперничества супердержав, как это было в данном регионе во время "Большой игры" между Россией и Великобританией в XIX веке. На этот раз игроками оказались Китай, Россия и Соединенные Штаты. Новое присутствие Китая в Центральной Азии является во многих отношениях скорее возрождением Великого шелкового пути, чем возобновлением "Большой игры". По словам китайских аналитиков, цель Пекина состоит в экономической интеграции Центральной Азии с неспокойным западным регионом Синьцзян, путем преодоления торговых барьеров.

Значительные экспортные запасы углеводородов есть только в двух из пяти странах региона – Казахстане и Туркменистане, первый из которых богат нефтью, а второй – газом. Именно эти республики и оказались в фокусе экономической активности Пекина. Однако поводом для столкновения интересов, как отмечают аналитики из Узбекистана, эта конкуренция пока не является, поскольку основная часть нефти Казахстана добывается не китайскими или российскими, а западными компаниями и экспортируется на Запад же.

И всё же исключать возможность возникновения конфликтных ситуаций между Россией и Китаем из-за казахстанской нефти не следует, особенно тогда, когда будут освоены ресурсы каспийского шельфа. Однако и преувеличивать опасность подобного конфликта не стоит, поскольку казахстанская нефть покрывает всего 3% импортных потребностей КНР, а конкуренция за нефтяные ресурсы республики идет, скорее, между китайскими и западными, а не российскими и китайскими компаниями. Аналогичный вывод сделан в исследовании Европейского совета по внешней политике. Аналитики Евросоюза отмечают растущую роль Центральной Азии как поставщика энергоресурсов для КНР, подчеркивая при этом, что конечная цель Пекина заключается в том, чтобы переориентировать государства региона на себя – как в экономическом, так и в политическом плане.

Гораздо более вероятной является конкуренция РФ и Китая за газовые ресурсы Туркмении, которая в течение последних двух лет стремится максимально диверсифицировать свои экспортные маршруты. Начало глобального финансово-экономического кризиса совпало с резким охлаждением газовых отношений России и Туркменистана, наступившим после взрыва на газопроводе Средняя Азия - Центр в апреле 2009 г. В условиях падения спроса на газ в странах ЕС Россия предложила Туркмении снизить закупочную цену на газ, на что та ответила отказом. В итоге поставки туркменского газа в Россию были полностью прекращены и возобновились лишь в январе 2010 г. после переговоров президентов Д. Медведева и Г. Бердымухаммедова. Причем объемы закупок по сравнению с «докризисным периодом» были сокращены в четыре раза (с 40 млрд. кубометров до 10 млрд. кубометров). Сокращение закупок и снижение доходов бюджета побудило Туркмению активизировать проработку альтернативных маршрутов экспорта газа в южном (Иран) и восточном (Китай) направлениях.

В декабре 2009 г. был введен в строй газопровод Туркменистан - Узбекистан - Казахстан - Китай общей протяженностью более 7 тыс. километров. Пропускная способность газопровода - около 40 млрд. кубометров в год была сопоставима с объемами газа, ранее закупавшимися Россией. Квота самой Туркмении должна составить около 30 млрд. кубометров, еще по 5 млрд. кубометров получили Казахстан и Узбекистан. Это означает резкую геоэкономическую переориентацию Туркмении с северного на восточное направление. За счет китайских кредитов велось не только строительство газопровода. Благодаря им был построен комплекс промышленных и инфраструктурных объектов на месторождении Самандепе Лебапского велаята Туркмении, которое станет основной ресурсной базой газопровода. Комплекс включает завод по очистке газа ежегодной мощностью 5 млрд. кубометров, газосборные пункты, компрессорную станцию, газоизмерительную установку и внешние инженерные сети. Первоначальной проектной мощностью газопровода Китай ограничиваться не собирается. В апреле 2011 г. в рамках государственного визита президента Узбекистана Ислама Каримова в КНР было подписано соглашение о строительстве третьей нити газопровода Узбекистан - Китай. Проект стоимостью 2,2 млрд. долл. будут финансировать Государственный банк развития Китая и Китайская национальная нефтегазовая корпорация. Пропускная способность новой нитки газопровода составит 25 млрд. кубометров в год, что позволит КНР к 2014 г. довести объем экспорта центрально-азиатского газа до 65 млрд. кубометров. Реализация всех этих проектов приведет к тому, что в недалекой перспективе главным направлением поставок центрально-азиатского газа станет не Россия, а Китай. Причем строительство Транскаспийского газопровода и начало поставок газа по «Набукко» не изменит положение, так его проектная мощность составляет 30 млрд. кубометров в год, а доля туркменского газа в нем - около половины.

Рост экономического присутствия Китая в Центральной Азии неизбежно влечет за собой усиление его политического влияния. Небольшие страны – Киргизия и Таджикистан – уже находятся в значительной финансово-экономической зависимости от КНР. За время кризиса эта зависимость усилилась. Китай, например, является главным кредитором Таджикистана. Общий объем его инвестиций в республику к началу 2010 превысил 700 млн. долл., включая 600 млн. долл. кредитов, возвращение которых проблематично. Что касается России, то ряд крупных российских компаний в последнее время свернули свою деятельность в Туркмении и Узбекистане, а проекты строительства крупных ГЭС в Таджикистане и Киргизии остались неосуществленными. В то же время в регионе реализуется проект создания Таможенного союза и Единого экономического пространства, активным участником которого является Казахстан. В дальнейшем отношения Москвы и Пекина в Центральной Азии во многом будут зависеть от выбора Москвой стратегии в регионе. Маловероятно, однако, что страны региона будут представлять собой некую целостность. Более реальна дальнейшая фрагментация этого геополитического пространства, когда разные государства будут ориентироваться на различные мировые центры силы.

Главный редактор «Фергана-плюс» также подтверждает, что за влияние в регионе в первую очередь борются США, Китай и Россия, при этом Россия пытается восстановить свои позиции в регионе. Но совсем гладко это сделать не получается - из пяти стран Центральной Азии неплохие отношения у России сложились только с Казахстаном. С Узбекистаном отношения натянутые. С Таджикистаном тоже не безоблачные, особенно учитывая то, что Эмомали Рахмон сейчас больше сотрудничает с Ираном и Китаем. Кыргызстан — страна непредсказуемая, и невозможно сказать, какой будет её внешняя политика, пока не состоятся президентские выборы. Туркменистан — это «вещь в себе», Бердымухамедов всегда старался быть «сторонним наблюдателем».

При этом, экономики стран СНГ смогли ускорить темпы роста в 2011 году (об этом говорится в "Макромониторе СНГ" 2011 года аналитического управления Евразийского банка развития (ЕАБР), официальный сайт банка). Согласно предварительным данным, в январе-сентябре прошлого года рост ВВП в регионе в среднем составил 4,5% (наиболее высокий темп экономического роста наблюдался в Туркменистане - 14,6%, самый низкий - в Азербайджане - 0,5%). Средний показатель инфляции в регионе снизился с 11,4% в июне до 7,1% в ноябре 2011 года. Наиболее высокие темпы роста ожидаются в Туркменистане (8,4%) и Узбекистане (7,4%), а более скромные - в России (4,1%), (ИА REGNUM).

Blog

Содержание