Ёнович международное право и современные стратегические концепции США и нато
| Вид материала | Диссертация |
- Ёнович международное право и современные стратегические концепции США и нато, 911.92kb.
- Бадри Джемалович Накашидзе программа рассмотрена на заседании кафедры от сентября 2005г., 402.57kb.
- Темы лекций и семинарских заданий, 203.13kb.
- Основные институты обязательственного права правовой системы США, 473.54kb.
- Неприкосновенность частной жизни в гражданском праве: на примере права Великобритании,, 418.9kb.
- Договор социального найма жилого помещения: история, современные проблемы правового, 314.4kb.
- Программа вступительного собеседования на магистерскую программу «международное право, 105.84kb.
- ЛичныЕ неимущественные права по гражданскому и семейному законодательству РФ и зарубежных, 378.66kb.
- Правовое регулирование отношений корпоративного управления в сша, ес и россии (на примере, 321.49kb.
- Стратегический курс Казахстана в сфере внешней политике и национальной безопасности., 50.92kb.
Одновременно проводилась активная работа с тем, чтобы всячески втягивать эти страны в процесс интеграции с НАТО и ЕС. Эта работа осуществлялась либо непосредственно со странами СНГ, либо через промежуточные этапы, такие как учреждение ГУУАМ - международной организации, созданной в 1997 г. при поддержке США в составе Украины, Грузии, Азербайджана, Молдавии и, на первом этапе, Узбекистана (в 2004 г. с выходом Узбекистана ГУУАМ превратился в ГУАМ). Эта организация была создана как бы в ответ на подписание в 1992 г. Договора о коллективной безопасности (ДКБ), участниками которого являются сегодня Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан (в 1999 г. Узбекистан, Грузия и Азербайджан, которые также были ранее участниками ДКБ, вышли из него).
Эти цели не особенно скрывают и на Западе. Как отмечал известный французский эксперт по международным отношениям Доминик Давид, в течение последних лет США ведут себя на постсоветском пространстве весьма вызывающе: нефтяные контракты, размещение военных баз после терактов 11 сентября, манипуляция гражданскими обществами посредством финансовой помощи, предоставляемой предполагаемым специалистам по «демократизации. «Марш на Восток», предпринятый Североатлантическим альянсом и Европейским союзом, похоже, и есть истинное проявление стратегии возвращения, которую вновь проповедуют в США интеллектуалы-неоконсерваторы и которую порой подхватывают и в Европе, в том числе во Франции. Критикуя Москву за «сопротивление распространению демократии», Д.Давид делает в то же время вывод, что «американская политика на постсоветском пространстве непродуманна и опасна. Часто неразборчивы и подходы европейцев.
Далее в работе рассматривается переход США и ряда ведущих европейских стран после прихода Дж. Буша-младшего к власти к более активным действиям по замене режимов в странах СНГ на более прозападные с помощью различного рода «цветных» революций - «розовых», «оранжевых» и т.п., то есть модернизированных технологий кампаний гражданского неповиновения и «мирных» переворотов, модель которых была первоначально создана американскими инструкторами для Югославии и отработана на примере смены режима Милошевича после агрессии НАТО 1999 г., а в дальнейшем была применена в Грузии и Украине.
В наиболее полном виде технология проведения «цветных революций» была изложена в 1993 г., то есть сразу после прекращения существования СССР, - события, открывшего перед Вашингтоном несравненно более широкие возможности по геополитическому переделу мира и по смене неугодных Вашингтону режимов на более лояльные, - в брошюре «От диктатуры к демократии. Концептуальные основы освобождения», написанной Джином Шарпом, сотрудником американского Института имени А.Эйнштейна. По существу, эта брошюра, ныне уже выдержавшая несколько изданий в России и свободно распространяемая через Интернет на русском языке4, представляет собой настолько подробно и профессионально написанную инструкцию по осуществлению заговоров с целью свержения режимов, что напрашивается мысль о том, что если не сам Шарп, то кто-то из его теневых соавторов не один год занимался в ЦРУ этой проблемой, специализируясь на ведении психологической войны и осуществлении подрывных операций.
Единственный путь к победе, говорит Шарп, – это «политическое неповиновение, то есть ненасильственная борьба, решительно и активно применяемая в политических целях», которую «нельзя прекращать даже при любых обещаниях диктаторов» (стр.7-11). Заодно выясняется, что «ненасильственная борьба» не означает неприменения силы, а лишь неприменение оружия (кровопролитие может лишить «активистов» поддержки масс), тем более, что «в некоторых случаях ограниченное насилие против диктатуры может оказаться неизбежным» (стр.21). И силовые столкновения с правоохранительными органами действительно будут неизбежны при применении рекомендуемых автором брошюры 198 (!) методов «ненасильственного» сопротивления, многие из которых предполагают провокационные силовые действия и прямо нарушают уголовный кодекс любой страны мира, в том числе и западных стран. Ведь, наряду со сравнительно безобидными методами (раздевание «в знак протеста», отказ от исполнения супружеских обязанностей «по Лисистрате», грубые жесты и насмешки над официальными лицами и т.п.), Шарп рекомендует практиковать отказ от уплаты квартплаты и налогов, «политически мотивированное» изготовление фальшивых денег и документов, захват ценностей, отказ от призыва в армию и от сотрудничества с судом, «ненасильственное» пересечение границ запретных зон в воздухе и на суше, «ненасильственную» оккупацию правительственных зданий и чужих земель и, наконец, самосожжение и самоутопление «в знак протеста», разложение и перевербовку армии и полиции и подстрекательство их к мятежу (стр.48-53). Руководителей кампании «политического неповиновения» Шарп учит искусству составления «генеральной стратегии» этой кампании, которая предусматривала бы по дням нарастающую активность участников кампании и координацию их действий между собой, а также синхронизацию их действий с действиями «дружественных» иностранных государств (стр.33-35). Последние, обещает Шарп, могут помочь с созданием негативного мирового общественного мнения по отношению к «диктатуре» на гуманитарных, этических или религиозных основаниях, с принятием государствами и международными организациями дипломатических, политических и экономических санкций против неё, с выделением финансовой помощи непосредственно «демократическим силам» и обеспечением последних средствами связи. Но, предупреждает Шарп, «степень и само наличие международной помощи стимулируются внутренней борьбой» (стр.32).
«Не все доживут до победы», - аккуратно затрагивает Шарп весьма щекотливую тему, «...сопротивление должно будет проводить провокационные акции с риском трагических последствий», и «тактически в некоторых случаях необходимо предупреждать население и членов сопротивления, чтобы они имели представление о риске, сопутствующем участию», а также подготовить медицинскую помощь при акциях, которые «могут стоить жизни тысячам демонстрантов». Но, требует Шарп, «участники сопротивления должны упорно продолжать ненасильственные действия, несмотря на репрессии» (стр.23, 36, 45).
В разделе «Цветные революции на пространстве СНГ» прослеживается, как эта технология «ненасильственных» переворотов осуществлялась на практике в странах СНГ. В выступлениях в Государственной Думе 12 мая 2005 г. высокопоставленные представители России по существу прямо обвинили западные страны во вмешательстве во внутренние дела стран СНГ и в организации «бархатных революций» с целью смены их режимов. Министр иностранных дел С.В.Лавров заявил, что «мы не занимаемся сменами режимов в рамках нашей внешней политики, но и не закрываем глаза на то, что происходит в странах, с которыми мы поддерживаем отношения». Директор ФСБ Н.Патрушев обвинил зарубежные разведки, действующие через неправительственные организации (конкретно он назвал «Корпус мира»), в причастности к уже состоявшимся «бархатным» и «цветным» революциям» и к подготовке новых – в частности, в Белоруссии, на что уже с 2005 г. стали выделяться миллионы долларов5.
Представители Запада крайне редко признают своё вмешательство во внутренние дела стран СНГ. «Известно, что Запад вмешался в оранжевую революцию»,- признаёт А.Рар, директор программ России и стран СНГ Германского совета по внешней политике, отмечая одновременно, что «Евросоюз и США выступили единым фронтом против российского вмешательства в процессы на Украине». Представители США и евро-атлантических организаций уверяют, что между кампаниями по свержению режимов Милошевича в 1999-2000 гг., Шеварднадзе в 2003 г. и Кучмы в 2004 г. нет ничего общего, «кроме силы примера», что нет оснований говорить о «невидимой руке» или «заговоре» США и НАТО. Открещивается от причастности к «цветным революциям» и руководство ОБСЕ. Но хотя сегодня ещё много закулисных деталей этих «цветных революций» остаются неизвестными, то обстоятельство, что «цветные революции» в Грузии и Украине были осуществлены буква в букву по инструкции, положенной на бумагу Дж. Шарпом, и целый ряд сведений, приведённых в сообщениях мировых СМИ, являются достаточным – хотя пока ещё косвенным - доказательством того, что в США - скорее всего в американском разведывательном сообществе – после окончания «холодной войны» и ещё до событий в Югославии в 1999-2000 гг. была действительно разработана концепция насильственного захвата власти путём организации массовых беспорядков, но без применения оружия, успешно опробованная при свержении режима Милошевича и повторенная один к одному в Грузии и Украине.
Особое место занимает в этой технологии манипулирование «принципом ненасилия» под лозунгом «неправым будет тот, кто первый применит силу». При этом опять же сознательно смешиваются два понятия - «неприменение силы» и «неприменение оружия». Хотя толпы на улицах Тбилиси и Киева в 2003-2004 гг. не применяли оружия, но их действия никак нельзя назвать ненасильственными. Стычки с полицией при проведении демонстраций без разрешения муниципальных органов, бессрочных забастовок и пикетов у зданий высших государственных органов, а также блокады их нормальной работы, подробно показанные по телевидению сцены штурма толпой зданий грузинского парламента или украинского Кабинета Министров, когда нападавшие опрокидывали на землю и топтали полицейских, – всё это явное нарушение местных законов и примеры демонстративного применения силы. Достаточно на секунду представить себе подобную сцену у здания Конгресса США или английского парламента, чтобы с уверенностью утверждать, что ни одно государство Запада не потерпело бы таких действий у себя дома и тут же вывело бы на улицы не только полицию, но и войска. Собственно, так и поступило французское правительство в ноябре 2005 и в марте 2006 гг. Однако как раз в самые острые моменты этих кризисов лидеры США и ЕС неоднократно звонили руководителям Грузии и Украины и предупреждали их о санкциях Запада в случае применения ими силы с целью дать отпор разнузданным действиям разбушевавшейся толпы.
Мировые СМИ обратили внимание на то, что в целом события в Югославии, Грузии и Украине были слишком похожи друг на друга, чтобы это сходство могло быть объяснено только лишь «силой примера». Агентство «Франс Пресс» опубликовало в своё время примечательное интервью с Синишой Шикманом (Sinisa Sikman), представителем белградского Центра ненасильственного сопротивления, ответвления неизвестно откуда появившейся в 1999 г. югославской организации «Отпор», которая вывела в 2000 г. на улицы Белграда тысячи людей, сместивших С.Милошевича. Шикман прямо говорит, что при проведении массовых демонстраций в Грузии в 2003 г. и в Украине в 2004 г., которые «носили сверхъестественное сходство с демонстрациями в Белграде в октябре 2000 г.», руководители грузинской молодёжной организации «Кмара» и украинской организации «Пора» «применяли знания и навыки, которым мы их заранее обучили». Он рассказал, что его Центр организовал серию тренировочных курсов для грузинских и украинских «активистов» как в Грузии и Украине, так и за рубежом, которые, судя по его словам, финансировались правой американской неправительственной организацией «Фридом Хаус» и в ходе которых он, наряду с другими инструкторами, обучал их навыкам организации и управления толпой, создания ядра «активистов», сбора финансовых средств и планирования освещения демонстраций в СМИ.
Генеральная репетиция применения сербской технологии на пространстве СНГ прошла в Грузии в 2003 г., причём Э.А.Шеварднадзе сразу после своего насильственного свержения и другие грузинские оппозиционно настроенные политики прямо говорили, что совершившие этот переворот массовые демонстрации с участием 15 тыс. человек, наиболее «активные» из которых получали за это по 30 долл. в день, были организованы на деньги фонда Дж.Сороса.
Но главные события в том, что касается осуществления «мирных» переворотов в странах СНГ, развернулись на Украине, где ставки были несравненно выше. Как следует из интервью Шикмана, массовые демонстрации на Украине начали готовиться задолго до начала кампании по выборам президента Украины, и в этот первоначальный период сербские инструкторы работали непосредственно на Украине по «учебнику» Шарпа. Но после того, как украинская контрразведка, наконец-то, проснулась и арестовала в киевском аэропорту А.Марича, одного из руководителей белградских Центра и «Отпора», выдворив его из Украины в Сербию, они покинули Украину – к этому времени они уже сделали своё дело, и их дальнейшее пребывание на Украине могло бы лишь разоблачить настоящих авторов всей подрывной операции. Именно доклады организации «Фридом Хаус», на деньги которой, полученные от Конгресса США, готовились «революции» в Грузии и Украине, легли в основу крайне жёстких резолюций Конгресса США в начале октября 2004 года относительно предвыборной ситуации на Украине, и уже тогда пресса писала, что это означало подготовку Вашингтоном к реализации грузинского сценария на Украине.
Как отмечали наблюдатели, этот сценарий был запущен «в производство» сразу, как только осенью 2004 г. определилось лидерство В.Януковича в предвыборной кампании, построенной им на лозунгах укрепления связей с Россией, двойного гражданства для жителей России и Украины, придания русскому языку на Украине официального статуса и отказа от вступления в НАТО. Именно тогда был запущен маховик комбинированного давления на украинских избирателей как извне, так и изнутри. Соответственно в Госдепартаменте США срочно начинает обсуждаться вопрос о «наказании» Украины в случае «неправильного голосования», а спецслужбы США активизируют свои связи со Службой безопасности Украины для поддержки «мирного переворота» в Киеве, как признавал глава СБУ. Одновременно штаб В.Ющенко, в полном соответствии с осуществлённым ранее с помощью США югославским и грузинским сценарием, повёл дело к созданию атмосферы кризиса и экстремальной ситуации в стране с тем, чтобы избиратели почувствовали «угрозу», рассчитывая уйти от поражения через кризис, создав который можно будет имитировать фальсификацию итогов выборов. И составленная зарубежными органами печати хронология развития событий на Украине чётко отражает сценарий, написанный в точном соответствии с «учебником» Шарпа.
И, как позволяет судить анализ сообщений мировых СМИ, аналогичные сценарии готовились для Азербайджана, Белоруссии, а также и России. По заявлению представительницы США в ОБСЕ, «цветные революции» в СНГ – это лишь репетиция грядущих революций в России.
Таким образом, анализ феномена «цветных революций» в свете норм международного права приводит к выводу о том, что «цветные революции» на пространстве СНГ в том виде, в котором эти проекты были реализованы в Грузии и Украине, сопровождались незаконным вмешательством США и ряда других ведущих стран НАТО и ЕС в дела государств СНГ. Незаконность этого вмешательства вытекает из п.7 ст.2 Устава ООН, где сама ООН, - и, следовательно, её члены - отказывается от «права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства», из Декларации ООН о принципах международного права от 24 октября 1970 г., запрещающей государствам «вмешиваться во внутреннюю борьбу в другом государстве». Хельсинкский Заключительный акт от 1 августа 1975 г. также обязывает «государства-участники воздерживаться от любого вмешательства, прямого или косвенного, индивидуального или коллективного, во внутренние или внешние дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства-участника, независимо от их взаимоотношений».
Наиболее подробно эта проблема, как уже отмечалось в Главе I, затрагивается в Декларации о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств 1981 г. Она, в частности, говорит о случаях косвенного вмешательства, то есть вмешательства посредством подстрекательства, организации или финансирования органами власти одного государства насильственных действий граждан другого государства против конституционного порядка в этом государстве. Между тем, как уже указывалось выше, хотя «цветные революции» в Грузии и Украине осуществлялись без применения оружия, ненасильственными их никак нельзя назвать. угрозы в какой бы то ни было форме» (п.I-b). Декларация, далее, возлагает на государства обязанность воздерживаться от попыток «нарушить политический, социальный или экономический порядок других государств, свергнуть или изменить политическую систему другого государства или его правительство» (п.II-a), «дестабилизировать или подорвать стабильность другого государства или любого из его институтов» (п.II-e), «содействовать мятежной или сепаратистской деятельности в других государствах» (п.II-f), «создания атмосферы недоверия и беспорядка в пределах государств и между государствами или группами государств» (п.II-l) и др.
Всё это делает незаконными вышеупомянутые действия США и ряда других ведущих стран Запада по обучению «активистов» «цветных революций» технологии подготовки «мирных переворотов» и их финансированию через иностранные и отечественные неправительственные организации Грузии и Украины.
Глава IV «Доктрина национальной безопасности США 2002 г. и международное право» посвящена международно-правовому анализу «Стратегии национальной безопасности США» 2002 г. и её обновлённого варианта 2006 г., а также первых результатов её применения на практике.
В ходе анализа этой стратегической доктрины США в работе подчёркивается, что она повторяет предыдущие заявления американских руководителей о «войне США с терроризмом», определяя терроризм как «заранее обдуманные, продиктованные политическими мотивами насильственные действия, совершённые против ни в чём не повинных людей», и по существу провозглашает ведение такой «войны» постоянной политикой США. При этом доктрина официально закрепляет принцип превентивного удара и односторонних военных действий США по всему миру: «Руководствуясь здравым смыслом и интересами самообороны, Америка будет принимать меры против таких возникающих угроз ещё до того, как они окончательно сформируются… или достигнут наших границ. И хотя США будут постоянно стремиться заручиться поддержкой международного сообщества, мы, не колеблясь, будем действовать на свой страх и риск, если это потребуется, осуществляя своё право на самооборону, принимая в отношении террористов превентивные меры, чтобы помешать им причинить вред нашему народу и нашей стране, и лишая впредь террористов финансирования, поддержки и укрытия, убеждая или заставляя с этой целью страны признать свои суверенные обязанности и ответственность». При этом Совет Безопасности ООН в концепции вообще не упоминается.
В концепции ставится задача «остановить государства-изгои и их клиентов-террористов, прежде чем они будут способны угрожать оружием массового уничтожения или использовать его против США и наших союзников и друзей», предпринять «дополнительные усилия против распространения, чтобы не позволить государствам-изгоям приобрести материалы, технологии и знания, необходимые для создания оружия массового уничтожения». В этой связи приводится ссылка на полученные США «неопровержимые доказательства» планов Ирака получить ядерное и биологическое оружие (ещё до приезда туда инспекторов ООН!) и аналогичных намерений «других режимов-изгоев».
Концепция пытается обосновать правомерность американского первого удара: «США давно отстаивали право на упреждающие действия для нейтрализации реальной угрозы нашей национальной безопасности,…даже если существует некоторая неопределённость относительно времени и места нападения врага. Чтобы упредить противника и не допустить таких враждебных действий с его стороны, США, если необходимо, будут действовать превентивно». Считая себя вправе наносить первый удар, США в то же время полагают, что “другие страны не должны использовать превентивность в качестве предлога для агрессии”, поскольку де “США не будут использовать силу во всех случаях с целью предотвращения возникающих угроз” и будут “действовать осторожно” и “обеспечивать тесную координацию с союзниками с целью формирования общей оценки наиболее опасных угроз”. Но поскольку союзники США вполне могут разойтись во мнениях с Вашингтоном по поводу этих угроз и общей оценки может и не получиться, концепция в то же время недвусмысленно предупреждает, что “хотя мы будем уважать ценности, мнения и интересы наших друзей и партнёров, тем не менее, мы будем готовы действовать самостоятельно, когда того потребуют наши интересы и наши уникальные обязанности”.
Характерно также, что в концепции предусматривается, что “альянс (т.е. НАТО – В.К.) должен иметь возможность действовать во всех случаях, когда под угрозой оказываются наши интересы, создавая коалиции на основе мандата самой НАТО” (курсив наш – В.К.) – т.е. о мандате Совета Безопасности ООН и в этом случае речь не идёт. В заключение в концепции ставится задача сохранять и расширять военное присутствие США по всему миру как на постоянной основе, так и на основе “временного доступа при развёртывании вооружённых сил на дальних рубежах”.
Освещая реакцию в США и в мире на стратегическую доктрину США 2002 г., в исследовании отмечается, что общественное мнение США, руководство демократической партии и военные круги, всё ещё находившиеся под влиянием событий 11 сентября 2001 г., в целом поддержали основные тезисы этой доктрины, хотя ряд известных демократов (Дж. Картер, А. Гор, Э. Кеннеди и др.) высших отставных генералов США выступили против курса Дж. Буша на решение международных конфликтов чисто силовыми методами вопреки международному праву. Видные американские специалисты в области оружия массового уничтожения подвергли критике новую доктрину США за её “в высшей степени разбалансированный подход к угрозам терроризма, асимметричной войны и распространения оружия массового уничтожения”, за попытки опорочить, ослабить или отказаться от договоров, связанных со смертоносными видами оружия – химическим, бактериологическим и ядерным. Резко отрицательную реакцию доктрина вызвала также в России, Китае, ряде стран Европы и Южной Америки, подвергнувших критике США за нарушение норм международного права..
Сделанный в работе анализ последствий вторжения США и Великобритании в Ирак как первого примера применения на практике стратегической доктрины США 2002 г. показывает, что последствия войны США против Ирака, развязанной вопреки нормам международного права и в обход Совета Безопасности ООН, оказались прямо противоположными основным целям, объявленным Вашингтоном в доктрине 2002 г., а именно – добиться прекращения распространения ОМУ и нанести удар по международному терроризму. Эта война расколола американское общество и антитеррористическую коалицию, вместо устранения опасности терроризма она превратила Ирак в международную «академию» терроризма и вызвала активизацию террористических организаций в других районах мира, которая может сохраниться и после прекращения войны. Устранив Ирак как самостоятельный фактор в международной политике и превратив тем самым Иран в региональный центр силы, угрожая Тегерану бомбардировками, США создали новую проблему себе и другим государствам как в регионе Ближнем Востоке, так и в плане распространения ОМУ.
В исследовании далее констатируется, что обновлённая «Стратегия США в области национальной безопасности» 2006 года», опубликованная 16 марта 2006 г., является именно не новой стратегической доктриной США, а обновлённой, поскольку сохраняет все основные элементы предыдущей доктрины «превентивных войн» 2002 г., хотя и содержит вместе с тем некоторые новые черты. В этом документе вновь подтверждается, что США «находятся в состоянии войны, и нам предстоит долгая борьба». Повторяются также тезисы о «праве» США наносить превентивные удары: «При необходимости, в соответствии с издавна существующими принципами самообороны, мы не исключаем применения силы до того, как произойдёт нападение, даже если нет полной уверенности относительно времени и места такого нападения. Когда последствия нападения с помощью ОМУ являются столь опустошительными, мы не можем позволить себе праздно ожидать осуществления серьёзных угроз». Но «ни одна страна никогда не должна использовать право упреждения как предлог для агрессии».
Но, в отличие от доктрины 2002 г., на этот раз основной целью США объявлено «распространение свободы во всём мире» и сохранение «лидирующей роли США»: «С целью защиты нашей нации и уважения наших ценностей США будут стремиться к распространению свободы по всему миру, возглавляя международные усилия с тем, чтобы положить конец тирании и содействовать эффективной демократии».
Обновлённая доктрина полна противоречий. На словах вроде бы признаётся необходимость «многонациональных усилий», но в то же время вновь оговаривается, что США не обязательно будут действовать через ООН или НАТО. Хотя и говорится, что «свободу нельзя навязать, она должна быть избрана», что «форма, которую принимают свобода и демократия в любой стране, должна отражать историю, культуру и традиции, присущие её народу», но тут же Вашингтон единолично формулирует в нём критерии свободы и, исходя из них, объявляет семь стран - КНДР, Иран, Сирию, Кубу, Беларусь, Бирму и Зимбабве - «деспотическими государствами», Иран – «главным источником угрозы», а лидера Венесуэлы У.Чавеса – «демагогом, стремящимся дестабилизировать весь регион».
Более жёстким стал тон обновлённой доктрины и в отношении России. Судя по новой доктрине, России следует исходить из перспективы более активных действий США на пространстве СНГ, в том числе в отношении нерешённых конфликтов по периметру границ России.
Доктрина 2006 г. с её претензией на право «форсировать извне демократический прогресс» в других странах получила резкую отповедь не только со стороны МИД России, но и международного сообщества. «Мы вновь подтверждаем, - говорится в Итоговом документе Всемирного саммита ООН 2005 г., - что хотя у демократий есть общие черты, не существует никакой одной модели демократии, что она не является собственностью какой-то страны или какого-то региона, и вновь подтверждаем необходимость должного уважения суверенитета и права на самоопределение».
Анализ последствий курса администрации Буша на достижение абсолютного военного превосходства, взятого Белым домом во исполнение доктрин 2002 и 2006 гг., показывает, что он неизбежно ведёт к подрыву международно-правовой договорной основы системы международной безопасности и стратегической стабильности.
Усилился и без того астрономический рост военных расходов США; начата передислокация вооружённых сил США в различные районы мира для обеспечения своего глобального военного контроля; создаются новые образцы ядерного оружия и повышается его роль в планах Пентагона, который во всё большей степени начинает рассматривать ядерное оружие не как боевое средство последнего выбора, а как один из эффективных видов оружия в ряду многих других. Последнее неизбежно ведёт к снижению порога его применения, тем более, что Вашингтон одновременно взял курс на децентрализацию инициативы при принятии решений о его использовании, и предопределило неконструктивное отношение США к ДВЗЯИ и ДНЯО. Большое внимание и средства Пентагон выделяет также на создание новых неядерных и нетрадиционных видов вооружений, ряд из которых приближаются по своим поражающим характеристикам к ОМУ и которые могут подтолкнуть мир к новому витку гонки вооружений, но самую большую опасность для поддержания стабильности международной обстановки представляет активно развивающаяся программа США по выводу оружия в космос и создание НПРО с размещением его звеньев по периметру России.
Международно-правовой анализ провозглашённого США «права на «превентивную самооборону», на превентивные и упреждающие удары начинается с напоминания о том, что ранее в американской военной науке под превентивным ударом традиционно понимался по существу упреждающий удар (pre-emptive strike), который наносится в военных условиях, когда точно известно о предстоящем наступлении противника и избежать его удара невозможно. Теперь же, в соответствии с новой концепцией, администрация США корректирует это понимание и стремится перенести понятия превентивного и упреждающего ударов из военной науки в международное право; теперь, по американской концепции, превентивный и упреждающий удары могут быть нанесёны и в мирное время: упреждающий - ещё до того, как проявилась угроза, с целью предотвратить её превращение в подлинную и опасную реальность, превентивный - когда угроза уже сформировалась. При этом в американских официальных политических документах эти два понятия постоянно смешиваются, что призвано создать впечатление, что после 11 сентября 2001 года Америка находится в состоянии перманентной войны и вот-вот подвергнется новому нападению со стороны «государств-изгоев» или международных террористов и медлить с действиями в порядке превентивной или упреждающей самообороны никак нельзя.
В исследовании подвергается критическому анализу попытка авторов стратегических концепций США 2002 и 2006 гг. обосновать «право» США на превентивную самооборону ссылками на то, что «на протяжении столетий» международное право якобы оправдывало такие действия в случае возникновения «неминуемой угрозы» для них – такой, например, как очевидная мобилизация армий, ВВС и ВМФ в порядке подготовки к нападению. На самом деле, однако, ситуация отнюдь не столь однозначна, как это пытаются представить авторы концепции.
С одной стороны, с XIX века, начиная с известного дела «Кэролайн», в англо-саксонской школе международного права действительно существует направление, регламентирующее право на самооборону, связанное с перенесением военных действий на территорию другого государства в отсутствие явного вооружённого нападения с его стороны. В письме госсекретаря США Д.Уэбстера его британскому коллеге лорду Эшбертону от 6 августа 1842 года в связи с этим были сформулированы критерии законности такого перенесения военных действий, которые были трансформированы Международным Судом в требование о том, что самооборона должна быть «необходимой» и «пропорциональной». Международный Суд подтвердил существование этих требований в своём решении по делу Никарагуа и в консультативном заключении о законности применения ядерного оружия. В последнем случае Суд отметил, что «это двойное условие в равной степени применимо и к ст.51 Устава ООН», подтвердив тем самым применимость этого требования как в обычном, так и в договорном праве. С другой стороны, строго говоря, нападение англичан на шхуну «Кэролайн» на территории США было не актом превентивной самообороны, а актом самообороны в ответ на прямое участие её экипажа в поддержке вооружённой борьбы канадских сепаратистов, что, кстати, вряд ли было возможно без соучастия официальных американских властей. Во-вторых, в первой половине XIX века война вообще считалась вполне законным способом разрешения споров. Но и с точки зрения международно-правовых норм начала XXI в. Лондон имел бы достаточно веские аргументы в пользу законного характера этой операции в свете ст.3-g резолюции ГА ООН 3314 (XXIX) об определении агрессии и резолюций 1368, 1373 и 1378 Совета Безопасности ООН, принятых вскоре после трагических событий 11 сентября 2001 г. в США, с учётом которых действия экипажа «Кэролайн» и других американских граждан-участников вооружённой борьбы в поддержку независимости Канады вполне могли бы быть приравнены к вооружённому нападению США на канадскую колонию Великобритании. Поэтому сегодня письмо Уэбстера следует воспринимать скорее как регламентацию самообороны, т.е. действий в ответ на вооружённое нападение, а не как узаконивание превентивной самообороны, т.е. действий в отсутствие такового. Но после 11 сентября 2001 г. ряд американских юристов – хотя отнюдь не все из них – начали по собственному усмотрению видоизменять критерии Уэбстера, регламентирующие действия в ответ на вооружённое нападение, и создали на этой основе самодельную концепцию «права на превентивную самооборону», оправдывающую начало военных действий на территории иностранного государства ещё до какого-либо вооружённого нападения. Именно на этой «теоретической основе» и была построена вышеизложенная «Стратегия национальной безопасности США» 2002 г.
В этой связи в диссертации подвергаются критическому анализу работы ряда американских и британских юристов – М.Шмитта, Р.Ф.Тэрнера, Дж.Уокера, Ли Фейнстейн и А.-М.Слотер, А.П.Роджерса, С.Гринвуда, а также Р.Коэна, М.Михалки, М.Бута и М.Гленнона, причём если первая группа, признавая право на превентивную самооборону, ещё пытается его как-то ограничить, то вторая отметает любые ограничения для НАТО, поскольку та состоит из «либерально-демократических государств», или вообще выступает за то, чтобы переписать международное право и отказаться от «устаревшего» принципа незаконности войны как инструмента государственной политики.
На самом деле, подчёркивается в диссертационном исследовании, в международном праве нет оснований для выводов администрации Дж. Буша и поддерживающих её американских юристов о том, что такие признаки «неминуемой угрозы», как мобилизация армий в порядке подготовки к нападению, объявление в одностороннем порядке каким-либо государством других государств «изгоями», стремящимися приобрести оружие массового уничтожения (ОМУ), или обвинения в их адрес в связях с международным терроризмом, следует приравнивать к вооружённому нападению, автоматически дающему потенциальной жертве основание для немедленного применения силы в порядке превентивной самообороны. Это со всей очевидностью вытекает из анализа Устава ООН и определения агрессии, принятого XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН в 1974 году.
Авторы концепции превентивной самообороны ссылаются на ст.51 Устава ООН, однако она даёт государствам право на вооружённые действия в порядке самообороны – без предварительного получения санкции Совета Безопасности ООН на такие действия, но с последующим информированием его о них – лишь в случае вооружённого нападения на эти государства со стороны других государств. Ст.2 определения агрессии считает главным её признаком именно факт осуществления вооружённого нападения первыми, ст. 3 раскрывает более подробно содержание понятия вооружённого нападения, и обе они не упоминают о намерениях совершить его, или о его «неминуемой угрозе», или о наличии достаточного военного потенциала для его совершения, включая и ОМУ, как об основании для самообороны, тем более превентивной, особенно «если существует некоторая неопределённость относительно времени и места нападения врага», как пишут авторы упомянутой новой концепции США. При этом следует не забывать, что Международный Суд ООН в своём решении по делу «Никарагуа против США» от 27 июня 1986 г. признал основные положения этого определения агрессии нормами международного обычного права, обязательными для всех государств, в т.ч., естественно, и для США. Как подчеркнул в своём выступлении на 59-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 2004 г. судья Ши Жиёнг, председатель Международного Суда, то есть высшей юридической инстанции ООН, именно такой трактовки права на самооборону придерживался Международный Суд, в частности, в своём решении по встречным искам Ирана и США против друг друга в связи со ст. ХХ, п.I (d) договора между двумя странами о дружбе, экономических отношениях и консульских правах 1955 г.. «Суд пришёл к заключению, - сказал председатель, - что применение силы в соответствии с этой статьёй было бы позволительно лишь в случае, если бы Сторона (указанного договора – В.К.) действовала в порядке самообороны, то есть если бы она являлась жертвой вооружённого нападения и если бы предпринятые ею действия были необходимыми и соразмерными» (курсив мой – В.К.).
Всё это уже лишает всякой правовой базы американскую идею превентивных и упреждающих ударов в порядке самообороны по собственному усмотрению. В российской доктрине поэтому совершенно правильно отмечается, что любая попытка узаконить право на превентивную самооборону ведёт к тому, что теряет смысл принцип неприменения силы, нарушается баланс между принципами международного права, на которых построен Устав ООН, и международное сообщество отбрасывается в XIX век, когда война считалась законным инструментом ведения внешней политики государств.
Именно поэтому, подчёркивается в работе при анализе докладов «Группы мудрецов» и Генерального секретаря ООН К.Аннана о праве государств на «превентивную самооборону», на превентивные и упреждающие удары, авторы обоих докладов, которые стали одним из отправных пунктов для дискуссии на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН осенью 2005 г. по вопросу о реформе ООН, указывают на «ограничительный характер» права на самооборону по ст.51. Устава ООН и занимают бескомпромиссную позицию в отношении права на превентивную самооборону. «Если есть веские аргументы в пользу превентивных военных действий и веские доказательства в их подтверждение,- говорится в докладе «мудрецов»,- они должны быть доведены до сведения Совета Безопасности, который может санкционировать такие действия, если сочтет это необходимым». …Иначе, предупреждают авторы доклада, риск, которому могут подвергнуться глобальный порядок и принцип невмешательства, на котором этот порядок по-прежнему зиждется, попросту слишком велик, чтобы признать законность односторонних превентивных действий (п.191), поэтому они не поддерживают ни переработки ст.51, ни придания ей нового толкования (п.192). Эта позиция «мудрецов» была также поддержана Генеральным секретарём ООН К.Аннаном в его докладе 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.
Однако оба доклада всё же оставляют лазейку для злоупотребления силой, признавая возможность упреждающего удара без санкции Совета Безопасности ООН. Отмечая ограничительный характер» права на самооборону по ст.51, доклад «мудрецов» одновременно говорит, что «государство, являющееся объектом угрозы, в соответствии с давно установившейся нормой международного права, может предпринять военные действия, если угроза нападения является непосредственной, никакие другие средства не позволяют устранить ее, а действия соразмерны угрозе» (п.188). Генеральный секретарь ООН К.Аннан согласился с этим мнением, сославшись на «давнее мнение правоведов». Но Аннана, как и «мудрецов», в отношении «упреждающей» самообороны подвели помогавшие им эксперты Юридического управления Секретариата ООН, где доминируют представители англо-саксонской школы международного права. Во-первых, на самом деле «большинство юристов» мира отнюдь не являются сторонниками права на «упреждающую самооборону» (тезис о существовании этого «права» поддерживается лишь частью представителей указанной школы). Во-вторых, как уже упоминалось, после принятия Устава ООН, с его принципом неприменения силы, в международном праве не существует основы ни для упреждающей, ни для превентивной или предвосхищающей самообороны. Предлагаемая ими грань между «упреждением» (когда опасность со стороны противника является «непосредственной», «неминуемой» или «явной») и «превентивностью» (когда опасность хоть и является «реальной», но не носит «непосредственного характера») является слишком тонкой, она полностью зависит от убедительности доказательств и будет постоянно толковаться сильными мира сего субъективно. Ведь в 2002-2003 годах США и Великобритания тоже объявили о «неопровержимых доказательствах» наличия ОМУ у Ирака и связей С.Хусейна с «Аль-Каидой», обосновав этим существование «непосредственной» и «явной» угрозы для себя, а затем и вторжение в Ирак. Поэтому 60-я сессия Генеральной ассамблеи ООН не поддержала предложение К.Аннана дополнить международное право нормой о возможности упреждающего удара в обход Совета Безопасности. Вместо этого сессия подтвердила в Итоговом документе Всемирного саммита ООН 2005 года, что «соответствующих положений Устава достаточно для противодействия всему спектру угроз международному миру и безопасности (выделено нами – В.К.). Мы подтверждаем далее право Совета Безопасности санкционировать принудительные действия для поддержания и восстановления международного мира и безопасности. Мы подчёркиваем важность действий в соответствии с целями и принципами Устава ООН».
Как отмечается в разделе «Россия и право на «превентивную самооборону» и на превентивные и упреждающие удары», в России несколько лет назад, особенно после захвата чеченскими террористами школы в Беслане, также можно было услышать довольно эмоциональную трактовку официальными лицами вопроса о превентивных ударах, «никого не спрашивая», вызвавшую критические комментарии со стороны Генерального Секретаря ООН, ЕС и ряда стран. Однако полную ясность в позицию России внесло заявление президента В.В.Путина на 58-й сессии в 2003 г.: «Современным угрозам цивилизации мы вправе противопоставлять только те коллективные ответы, легитимность которых не вызывает сомнений. И здесь нужен системный взгляд, сочетающий политические, а когда надо – и военные меры. При этом – меры согласованные, разумные, достаточные,…в строгом соответствии с Уставом ООН»6.