Geum.ru

О. М. Хлобустов На службе Его Величества: Российская контрразведка и политический сыск от Александра I до Ленина

Вид материалаДокументы

Содержание


Из истории борьбы с политическим терроризмом в России
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Дезорганизация этих правлений должна составлять одну из самых неотступных задач розыска (Выделено в тексте циркуляра его составителями – О.Х.).

На должности в этих правлениях - председателей, секретарей и казначеев, а также в члены ревизионных и разных специальных комиссий попадают рабочие интеллигенты исключительно с солидным революционным прошлым, основательно разбирающиеся в политических и социальных вопросах, чтобы надлежащим образом руководить организацией.

В то время, как культурно-просветительные общества и профессиональные союзы привлекают в свои ряды революционную боевую и активную молодежь, больничные кассы притягивают к себе "революционных инвалидов", "потерпевших" рабочих более пожилого возраста, которые занимают в них места или в правлениях касс или же в качестве уполномоченных от рабочих и также составляют солидное революционное ядро.

Наконец, в самое последнее время, в рабочем движении стали принимать более или менее видное участие и женщины-работницы; во всяком случае, заметны настойчивые стремления сорганизовать для революционных выступлений и их, есть случаи, что женщины являются членами правлений профессиональных союзов, должностными лицами в просветительных обществах и даже уполномоченными и членами правлений больничных касс. Всякое выступление женщины в организациях искусственно раздувается с целью привлечения в организации наибольшего числа их. Отмечается роль женщин-работниц и в забастовочных движениях, где их агитационное значение иногда больше, чем мужчин.

Настоящий очерк о рабочей интеллигенции был бы не полон, если не сказать, что одной из главнейших задач перечисленных здесь новых революционных рабочих организаций, является вовлечение во все эти общества, союзы самой зеленой молодежи, как материал, наиболее подходящий для революционизирования.

Объединение и направление деятельности всех рабочих организаций лежит на легальной профессиональной прессе, причем состав редакций рабочих газет необходимо рассматривать как бывшие местные "комитеты". Так как в рабочем движении доминирует социал-демократическая партия, то и большинство профессиональных органов прессы являются как бы и органами этой партии. В таких же партийных органах партии социалистов-революционеров рабочему движению отводится второе место, так как первое отводится крестьянскому движению, находящемуся, по-прежнему, в руках этой партии и ее правого крыла трудовиков, о чем будет сказано ниже.

В профессиональной прессе с самого ее возникновения принимают участие "рабочие публицисты" - представители всех рабочих организаций. Этим рабочим публицистам принадлежит корреспонденция с мест, заметки дискуссионного характера, статьи на злободневные темы и, наконец, фельетоны и обзоры. Что же касается буржуазной интеллигенции, то ее исторической привилегией в профессиональной прессе остались пока передовые статьи о задачах движения и общие стачечные обзоры.

Как только что сказано, руководящая роль в революционной работе в крестьянской среде осталась за партией социалистов-революционеров, в частности, в виду дезорганизации, наблюдаемой ныне в этой партии, работа эта ведется тщательно законспирированной организацией, так называемой трудовой народно-социалистической партией. Истинное значение ее выяснилось в 1906 году, когда учредители ее, пользуясь некоторое время чрезмерной свободой печати, высказались, что, в сущности, партия эта представляет собою замаскированную часть партии социалистов-революционеров.

Начало трудовой народно-социалистической партии ("трудовики") положил кружок литераторов, группирующихся по преимуществу около журнала "Русское богатство" (Вл.Короленко, Пешехонов, Мякотин, Тан, Стааль и др.). Основатели ее, не отрицая важности и необходимости существования революционных социалистических партий, действующих на конспиративных началах, поставили себе задачей составить свою программу так, чтобы партия могла существовать открыто и не отталкивала от себя широких масс трудового народа, подразумевая под таковым рабочих и крестьян, а равно и не давала бы властям прямого указания на преступность замыслов партии. В этих целях "трудовики", оставляя, так сказать, сердцевину, идейное основание программы партии социалистов-революционеров без всякого изменения, обратили внимание на внешнюю формулировку отдельных положений программы: так, из программы "трудовой партии" выкинут путь вооруженной борьбы, а вопрос о тактике оставлен как бы открытым, в расчете, что при общем революционизированном настроении, вопрос о действиях только насильственным путем разрешится сам собою; затем, некоторые понятия заменены аналогичными, но не содержащими в себе явных социалистических признаков преступления, так "диктатура класса" заменена "силой и волей всего народа", "демократическая республика" заменена "всей полнотой законодательной власти народного представительства" и т.п.

Эта трудовая партия выдвинула в 1905 году активную организацию под партийным флагом - "Всероссийский крестьянский союз", который именно благодаря сохранению в тайне даже от видных представителей и организаторов союза истинных революционных целей его, получил громадное распространение, тем более, что проводниками идей его, якобы, вполне лояльных, явилась громадная армия народных учителей, объединившихся в "Союз учителей", почва для возникновения которого всегда существует, фельдшеров, фельдшериц, статистиков и т.п., заменяющих рабочую интеллигенцию социал-демократов, работающих на этом поприще под руководством партийных земских деятелей, земских врачей и т.п.

Борьба с разрушительной работой трудовиков или, как они называют себя в легальной прессе, "народников", благодаря описанной замаскированной тактике их, крайне затруднительна и требует громадного напряжения внимания со стороны розыскных органов, ибо медленная, подтачивающая деятельность Всероссийского крестьянского союза и крестьянских братств партии социалистов-революционеров, этих двух идущих рука об руку опаснейших революционных организаций, трудно поддается обследованию обычными розыскными приемами, и требует проявления в каждом отдельном случае личной инициативы и находчивости представителя розыска.

В то время, как профессиональные союзы служат, как выше было отмечено, социал-демократам для соорганизования рабочих масс, сплачивания их, объединения общностью профессиональных интересов, социалистами-революционерами и народниками используются с теми же целями легко прививающиеся в деревне кооперативы (объединения мелких производителей в товарищества для производства кредитных операций и различные артели). При этом указанными элементами проводится мысль, что кооперативы могут достигнуть своей благотворной цели тогда, когда они не будут находиться под опекой, как теперь, правительства, а будет пользоваться полнейшей свободой, что может быть достигнуто только путем завоевания "гражданской свободы". К объединению для такого завоевания и призывают крестьян руководители кооперативного движения, убеждая, что с достижением этой свободы разрешится благоприятно для крестьян и аграрный вопрос, так как тогда последние будут обладать средствами производства на правах полной собственности.

Как подготовительная мера к такой борьбе за гражданскую свободу и является, по толкованию агитаторов, объединение отдельных лиц в первичные ячейки - кооперативы (а последних - в коалиции), которые подразделяются - по однородности на сельско-хозяйственные, потребительские лавки, скотородные и т.п. и по территориальным условиям - на уездные, губернские, областные для удобства управления ими из революционных центров.

Крестьянская рабочая пресса партии социалистов-революционеров и трудовой находится главным образом в руках активных интеллигентных деятелей, в том числе и находящихся заграницей. Перу сознательных крестьян-рабочих принадлежит лишь корреспонденция с мест.

Говоря о партии социалистов-революционеров, уместно будет напомнить о той ее особенности, которая привлекает в ее ряды и заставляет выступать под ее флагом таких отдельных лиц и такие организации, которые в обычное время держатся вдали от явно революционного пути, тая в себе лишь революционные стремления. Особенность эта - "активный" дух партии, мало обращающей внимания на теоретическую сторону дела, которой так увлекаются социал-демократы, а прямо начинающей с "действия" (партия социалистов-революционеров так и называет себя "партия действия").

Поэтому мы видим, что в 1904-1905 гг. в ее именно ряды вступили боевые элементы, а также под ее флагом выступили такие почти внезапно возникшие организации, сыгравшие столь видную роль в смуте, как "Всероссийский железнодорожный союз" и "Почтово-телеграфный союз". Отсюда вытекает, что нельзя оставлять без внимательного наблюдения сохранившиеся ячейки этих организаций, готовых также внезапно возникнуть при первом благоприятном к тому случае.

Что касается партий националистических, окраинных, то в программах их за это время существенных перемен не произошло, тактика же их применяется к тактике доминирующих русских партий, к которым они тяготеют. Так, например, "Бунд" и другие еврейские организации - к социал-демократической рабочей партии, "Дашнакцутюн" - к партии социалистов-революционеров и т.д.

Обращаясь к оценке успехов, достигнутых революционным движением в момент возобновления его и до последнего времени, необходимо прежде указать ту постепенность, в которой осуществляется, как показал опыт, революционные выступления. Постепенность эта такова: 1) устная и письменная пропаганда с целью распространения идей социализма, 2) таковая же агитация с целью организации масс, 3) частичные экономические забастовки с той же целью организации масс и внедрения в них партийной дисциплины; 4) частичные и общие в отдельных местностях явно политические забастовки как средство организации больших масс и проверка партийной дисциплины; 5) демонстрации и манифестации по важным поводам и без всяких поводов в целях придать сорганизованным массам боевое настроение; 6) вооруженные демонстрации как подготовка к боевым выступлениям; 7) террор единичный (направленный против определенных лиц) и массовый (в отношении известной категории правительственных агентов); 8) партизанские выступления для развития инициативы и смелости в отдельных боевых дружинах; 9) экономический террор (аграрный и фабричный); 10) всеобщая политическая забастовка; 11) частичные вооруженные восстания; 12) общее вооруженное восстание.

В таком порядке шли события до 1905 года, в таком порядке дошли они до вооруженных демонстраций, имевших место в Петрограде в июле сего года.

Ко всему изложенному необходимо присовокупить, что сами революционные партии возлагают большие надежды на долженствующие возникнуть при последующих выступлениях такие выработанные опытом 1905 года общепартийные объединяющие и руководящие центральные организации, как "Совет рабочих депутатов", "Совет крестьянских депутатов", а в подготовительный период на такие способствующие организации масс, как профессиональные союзы и Всероссийский крестьянский союз.

Конечно, в текущий момент невозможно предположить даже, в какие именно формы выльется новая революционная волна, но, тем не менее, представляется соответственным быть готовым встретить более сложные революционные эксцессы и, сообразно этому, направить розыскную работу.

Для этого Департамент полиции считает необходимым, чтобы теперь же, без всякого отлагательства, лица, ведущие политический розыск на местах, приняв во внимание сказанное в настоящем циркуляре, ориентировались бы в положении вещей в обслуживаемых ими местностях, с тем чтобы, не предпринимая никаких активных частных мер, если, конечно, таковые не будут вызваны необходимостью предупредить или пресечь определенные революционные эксцессы, были бы готовы в каждый данный момент, когда в том встретиться надобность, принять решительные и в то же время действенные меры к парализованию злоумышлений, имея в виду, главным образом, что существеннее всего должно будет обезвредить руководящие "верхи", "центры", а никак не начинать снизу, с неотдающей себе отчета массы, которая в большинстве случаев, как известно, является жертвой пропаганды и агитации сознательных врагов существующего строя.


Подписал: Директор Брюнь-де-Сент-Ипполит».


Однако главной «внутренней угрозой» самодержавию Департаментам полиции небезосновательно рассматривался терроризм.


Из истории борьбы с политическим терроризмом в России


Поскольку и сегодня терроризм называют одним из главных вызовов и угроз безопасности общества и государства, в рассказе о российских органах государственной безопасности нельзя обойти этой крайне важной, причем не только в историческом аспекте, проблемы.

В то же время, учитывая, что вопросу борьбы с политическим терроризмом в России посвящено немалое число cпециальных работ[1], остановимся на нем только под углом зрения мер, предпринимавшихся правоохранительными органами империи для ликвидации этой угрозы.

Следует однако подчеркнуть, что появление политического терроризма в России не было чем-то уникальным в тогдашней Европе: террористические идеи развивались, и по-видимому, оказывали влияние на умы и настроения наших соотечественников, в работах германских, итальянских, французских революционеров[2].

Первым актом политического терроризма в России XIX века явилось покушение на Александра II Д.В. Каракозова 4 апреля 1866г., приведшее к выявлению замысла создания целой террористической организации.

Покушение это, как отмечал полицейский историограф Н.Н.Голицын, "однако, исходило почти из личной инициативы, потому что заговор[3] имел очень мало участников и не обладал действительными связями с тогдашними революционными кружками"[4].

В ответ на покушение, "император призвал все общественные классы и сословия стать на путь порядка, отказаться от разрушительных, крайних идей, показать блительность и строгость; он призывал к умиротворению умов и сердец"[5].

О справедливости сказанного свидетельствует известная мягкость приговора в отношении членов замышлявшейся террористической организаци, но, что требуется подчеркнуть особо, не приступивших к реализации своих преступных намерений. Из 200 арестованных по делу о покушении, только 32 осенью 1866 г. были преданы суду. Пяти приговоренным к смертной казни заговорщикам она, "по высочайшей конфирмации", была заменена каторжными работами на 20 лет, но в 1871 г. все находившиеся на каторге были переведены на поселение[6].

Отметим также то чрезвычайно важное, на наш взгляд, обстоятельство, что террористические замыслы "ишутинцев" были вдохновлены слухами о некоем "Европейском комитете", ставившем своей целью совершение цареубийств, привезенными одним из членов кружка (И.А.Худяковым) из-за границы в 1865 г.. А также покушением на императора Наполеона III 4 января 1858 г. Тогда Ф.Орсини была брошена бомба, вследствие чего погибли около десятка человек. Это был не только первый случай применения в террористических целях взрывного метательного устройства, но и первый акт "рассеяного", "слепого терроризма"[7].

В то же время в нелегальной печати стал дебатироваться чрезвычайно важный политико-теоретический вопрос: а допустим ли террористический метод как средство революционной борьбы вообще?

Обстоятельный ответ на него, на наш взгляд, дает теоретико-политическая дискуссия, активно развернувшаяся в российском обществе в конце XIX - начале XX веков, на чем мы еще остановимся далее. А, в середине позапрошлого века, как известно, практический ответ на него дала сама история.

Отметим также и то обстоятельство, что полицейские чиновники, готовившие официальный обзоры революционного движения в России, не обвиняли его огульно в приверженности исключительно насильственным, террористическим методам борьбы.

Так, сообщая о деятельности петербургского комитета "Земли и воли", Н.Н.Голицын подчеркивал, что он отличался "от чисто террористических комитетов тенденциями более мирными, более реформаторскими и, прежде всего, демократическими"[8].

Хотя, как мы показали ранее, демократическая оппозиция подвергалась царским правительствам репрессиям подчас более жестоким, нежели лица, причастные к террористической деятельности.

Следующим шагом в развития политического терроризма стала известная попытка С.Г.Нечаева организовать "Народную расправу". И, по нашему мнению, ошибочным явилось опубликование в официальном "Правительственном вестнике" известного "Катехизиса революционера", обнаруженного в ходе одного из обысков по делу Нечаева.

Вместо дискредитации заговорщиков, на что рассчитывали власти, эта неосмотрительная публикация, по сути дела, стала своеобразным «учебным пособием» для будущих террористов.

Проходивший в Москве в 1869 г. суд над участниками «кружка» Нечаева – сам он в то время скрылся за границу, стал первым открытым процессом над террористами в России. Особенностью его явилось еще и то, что осуждение в 1873 г. самого Нечаева стало возможным благодаря его экстрадиции (выдаче) швейцарскими властями России как уголовного преступника.

Апофеозом развития террористических тенденций в российском социально-политическом движении стало образование в 1879 г. достаточно многочисленной "Народной воли", осуществившей в том же году ряд известных террористических акций, и приобретшей широкую известность как вследствие выпуска ее одноименной нелегальной газеты, прокламаций, так и установления связей с многочисленными революционными кружками.

Выстрел В.И.Засулич 24 января 1878 г. в петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, констатировал Н.Н.Голицын, "освятил собой начало террористического периода, к которому ни правительство, ни полиция не были достаточно готовы".

В то же время оправдание Засулич судом присяжных показало, что

"а) правительство в некоторые моменты может оказаться в затруднительном положении, и б) что большая партия "либералов" была в состоянии серьезно поддержать дело революционеров. Убеждение это, которое превратилось вскоре... в преувеличенное мнение о своем могуществе и уверенность в слабости сопротивления, которое может быть им оказано, довело террористов до покушений на самых высоких представителей власти"[9].

Покушение Засулич стало предвестником целой серии террористических акций 1878-1881 годов, покушений на различных государственных сановников.

А начиналась эта полоса отечественной истории так.

23 февраля 1878 г. в Киеве был убит товарищ прокурора М.М. Котляревский. 25 мая там же убит жандармский ротмистр Г.Э. Гейкинг. А 4 августа удар наносится в Петербурге: здесь среди белого дня был смертельно ранен шеф Отдельного корпуса жандармов Н.В. Мезенцов.

В связи с этим убийством 20 августа в "Правительственном вестнике" было опубликовано специальное правительственное заявление. В нем, в частности, подчеркивалось: "Правительство отныне с неуклонной твердостью и строгостью будет преследовать тех, которые окажутся виновными или прикосновенными к злоумышлению против существующего государственного устройства, против основных начал общественного и семейного быта и против освященных законов прав собственности...".

Порочный круг, как это еще не раз бывало в истории, замкнулся: "революционный" террор закономерно вел к усилению репрессий.

В связи с покушением на Александра II 2 апреля 1879 г. А.К.Соловьева, 5, 11 и 17 апреля последовал ряд новых узаконений, передававших дела о "политических" преступлениях в ведение военных судов.

Затем последовали указы 9 мая и 9 августа 1879 г. А 1 сентября дела о сопротивлении полиции также были отданы под юрисдикцию военных судов.

Но, как бы ни показалось это парадоксальным, но извращенная логика терроризма была так откровенно изложена в "Листке "Земли и воли" в марте 1879 года, ставшего особенно "урожайным" по числу проведенных террористических актов: "...3-4 удачных политических убийства заставили наше правительство вводить военные законы, увеличивать жандармские дивизионы, расставлять казаков по улицам, назначать урядников по деревням - одним словом, выкидывать такие salto mortale самодержавия, к каким не принуждали его ни годы пропаганды, ни века недовольства во всей России, ни волнения молодежи, ни проклятия тысяч жертв, замученных на каторге и в ссылке... Вот почему мы признаем политическое убийство за одно из главных средств борьбы с деспотизмом"[10].

Вот уж поистине: чем чуже - тем лучше! Ведь только с 1 июля 1881 по 1 января 1888 года, то есть за шесть с половиной лет, Департаментом полиции было заведено 1500 дел на 3046 человек[11].

Та же порочно-извращенная логика терроризма брала верх впоследствии и в 1902-1907 гг. Такова же была логика "белого" и "красного" террора в 1918 г. и в последующие годы.

И, если отказаться от цинично-нигилистического вывода о том, что единственный урок истории состоит в том, что потомки не извлекают из истории никаких уроков, следует признать, что уже в начале кровавой террористической эпопеи становилось все более очевидным, что этот путь ведет в никуда.

Понял это и М.Т. Лорис-Меликов, пожелавший прервать «дурную бесконечность» политического произвола и насилия "диктатурой сердца".

Увы! Быть может, было уже слишком поздно, но его попытка не увенчалась успехом. А за ней последовали очередные политико-правовые "заморозки".

Понял всю абсурдность и пагубность террора и деятельный член "Исполнительного комитета "Народной воли" Лев Александрович Тихомиров.

В предисловии к книге "Почему и перестал быть революционером", он писал: "Я не буду настаивать на моральной стороне этой системы деятельности…. Я говорю только о политической выгоде, на этой точке зрения нахожу террористический принцип совершенно ложным. Одно из двух: или имеется достаточно сил для изменения режима путем ниспровержения правительства, которое противится этой перемене, - или их нет. В первом случае нет никакой нужды в политических убийствах; во втором - эти убийства не приведут ни к чему…. Бесполезный или бессильный, терроризм не есть система политической борьбы... Надежды на террор показывают недостаточное понимание социологических законов…. Только здоровые, положительные идеи одни могут его разъяснить, одни могут указать путь России - не для пролития крови, а для развития ее сил».

Отметим, правда, и то обстоятельство, что брошюра эта впервые была издана на французском языке в Париже при деятельном участии П.И.Рачковского, стремившегося склонить Тихомирова к "идейному разоружению"[12]. Однако, не смотря на это, последующие поступки и выступления Тихомирова свидетельствуют именно о его осознанном и искреннем отказе от террористических воззрений, о чем мы еще скажем далее.

Еще ранее, в декабре 1885 г., когда правительству только-только удалось наконец подавить народовольческое движение, Тихомиров признавал в частном письме, перехваченном полицией, что "все движение, в особенности в последнее время, сделало огромную ошибку, слишком отдавшись террористическим идеям и действиям, что оно потеряло из виду существенную цель, потому что страна не видит больше в лице партии "своего представителя", в этом и есть причина того, почему движение затихло, подорвано".

Вернемся, однако, к покушению на шефа жандармов Мезенцова. Из трех покушавшихся - Михайлов был осужден петербургским судом в мае 1880 г., правда, уже по другому делу, Баранников - в январе 1882 г.

Третий, нанесший смертельный кинжальный удар, Сергей Кравчинский позднее был установлен российской полицией проживающим в Париже.

«Политическое значение» убийства Мезенцова разъяснялось в специальной прокламации "Смерть за смерть", написанной Кравчинским и изданной народовольцами. В ней утверждалось: "само правительство толкнуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер. Оно довело нас до этого своей циничной игрой десятками и сотнями человеческих жизней и тем наглым презрением к какому бы то ни было праву, которое оно всегда обнаруживало в отношении к нам....

...выслушайте наши требования:

1. Мы требуем полного прекращения всяких преследований за выражение каких бы то ни было убеждений как словесно, так и печатно.

2. Мы требуем полного уничтожения всякого административного произвола и полной ненаказуемости за поступки какого бы то ни было характера иначе, как по свободному приговору народного суда присяжных.

3. Мы требуем полной амнистии для всех политических преступников без различия категорий и национальностей - что логически вытекает из первых двух требований.

Вот чего мы требуем от вас, господа правительствующие..."[13].

На наш взгляд, следует подчеркнуть то немаловажное обстоятельство, что периодам начала наиболее активной "террористической борьбы" практически всегда предшествовало появление и циркулирование разного рода пропагандистских и "теоретических" материалов, содержащих "апологию террора" с точки зрения его "допустимости", "оправданности" и "политической целесообразности". В период "народовольческого" террора 1878-1881 гг. таковыми являлись прокламации, листовки, воззвания, печатавшиеся как отдельно, так и в нелегальных газетах, брошюрах.

Позднее, в 1897-1990 г.г., появление такого рода пропагандистских материалов также предшествовало началу эсеровского терроризма, главным организатором которого выступала "Боевая организация"(БО) партии социалистов революционеров (эсеров).

Аналогичные примеры дает и история некоторых зарубежных террористических организаций уже XX века, что следует, по-видимому, считать одной из общесоциологических закономерностей возникновения террористических организаций и их перехода к активной террористической «борьбе».

Как отмечал один из весьма информированных отечественных исследователей феномена политического терроризма генерал А.И.Спиридович,

"выработав программу ("программу Исполнительного комитета") и разработав всесторонне вопросы о задачах деятельности и о принципах организации, "Народная воля" широко развернула свою деятельность: проникла в революционные кружки в разных городах, в военную среду, создав там даже несколько "офицерских организаций", оборудовала ряд типографий"[14].

К ноябрю 1879 г. была принята программа "Народной воли", опубликованная в январе следующего года в третьем номере одноименной нелегальной газеты.

В ней, подчеркивалось: "террористическая деятельность… имеет своей целью подорвать обаяние правительственной силы, давать непрерывное доказательство возможности борьбы против правительства, поднимать таким образом революционный дух народа и веру в успех дела и, наконец, формировать годные и привычные к бою силы"[15].

То есть здесь мы уже видим отход от "требований", выдвигавшихся С.М.Кравчинским. Что вполне объяснимо: очень часто каждый террорист-исполнитель выступает от имени организации, выражая лишь собственную точку зрения и волю.

В числе "руководящих принципов действий" в программе "Исполнительного комитета"(ИК) отмечалось:

"1) по отношению к правительству как к врагу, цель оправдывает средства, т.е. всякое средство, идущее к цели мы считаем дозволительным...

3) лица и общественные группы, стоящие вне нашей борьбы с правительством, признаются нейтральными, их личность и имущество неприкосновенны;

4) лица и общественные группы, сознательно и деятельно помогающие правительству в нашей с ним борьбе, как вышедшие из нейтралитета, принимаются за врага".

В числе задач "Исполнительного комитета" указывалось и на "приобретение влиятельного положения и связей в администрации, войске, обществе и народе". На это и была направлена информационно-пропагандистская деятельность "Народной воли", которая приносила свои результаты - к деятельности террористов "общество", по крайней мере до 1 марта 1880 г., пока оно было знакомо только с пропагандистскими воззваниями организации, относилось с некоторым сочувствием и пониманием, о чем, например, говорит как факт оправдания В.И.Засулич, так и устроенная по этому поводу манифестация солидарности с ней у здания суда.

После взрыва в Зимнем дворце 5 февраля 1880 г., в очередной раз продемонстрировавшего потенциальные возможности и намерения террористов, Лорис-Меликов пошел на беспрецедентный шаг - 15 февраля он выступил в "Правительственном вестнике" с обращением "К жителям столицы", в котором обещал "приложить все старание и умение к тому, чтобы, с одной стороны, не допускать ни малейшего послабления и не останавливаться ни перед какими строгими мерами для наказания преступных действий, позорящих наше общество, а с другой стороны - успокоить и оградить законные интересы его здравомыслящей части" и просил "здравомыслящие силы общества" оказать правительству помощь в противодействии терроризму[16].

Следует подчеркнуть, что основную массу террористов составляли молодые люди в возрасте до 27-28 лет, выходцы из всех слоев и сословий общества - от дворян и разночинцев - до крестьян, рабочих, детей священослужителей. Отметим также привлечение в ряды организации подростков и женщин. Подчеркнем также, что, как показывает история, и в тот период, и в XX веке за рубежом, женщины составляли до трети участников террористических организаций.

Члены "Народной воли" были знакомы как с методами деятельности полиции, так и с правилами конспирации с целью «сбить полицию со следа».

Необходимо особо отметить, что все эти тактические приемы, способы действия, свойственные как современным террористическим организациям на Западе, так и группировкам организационной преступности, широко представлены в современном кинематографе, а также в литературе - от исторических исследований о народовольцах и эсерах, от романов Р.Б.Гуля и М.Алданова "Азеф", до мемуаров А.А.Аргунова, Б.В.Савинкова,В.Л.Бурцева, а также в современных исследованиях о терроризме.

Все это в совокупности воспитывало особый "образ жизни" террористов, возможно, сформировавшийся не без влияния официальной публикации нечаевского "Катехизиса революционера".

Следует отметить и последовательное совершенствование средств совершения теракций - от кинжалов и револьверов, до мин (включая электроприводные) и метательных снарядов. Помимо этого, уже в 1907 г. БО эсеров также рассматривала возможность использования в террористических акциях аэропланов и маломерных быстроходных морских судов, торпед.

"Профессиональных" революционеров-террористов отличали фанатизм, доходящий до самопожертвования (отказ от ухода с места покушения), и готовность давать развернутые показания на судебных процессах в целях пропаганды своих идей.

Эти характерные черты деятельности "Народной воли" были впоследствии взяты на вооружение ее последователями.

Члены "Народной воли" также впервые использовали как эмиграцию своих членов за границу, так и попытки создания заграничных "представительств", баз, и даже "групп поддержки", что стало весьма распространенным явлением для деятельности различных террористических организаций уже в XX веке.

Однако и после окончательного разгрома "Народной воли", датируемой полицейской историиографией 1886 г., радикализация общественных настроений, нередко приводившая к формированию террористических намерений и групп, продолжалась.

Так в 1886 г. члены кружка продолжателей "Народной воли" в Харькове предполагали, наряду с агитационной и пропагандистской работой, вести и деятельность "террористическую и разрушительную»….

В их программе появляется уже и "слепой", безадресный, «рассеянный» терроризм. Члены группы установили связи с единомышленниками в Одессе, Екатеринославле, Москве и Петербурге.

В феврале 1887 г. принятая программа "Террористической фракции Народной воли" (С.-Петербург) сочла строгую централизацию террористической деятельности нецелесообразной, полагая, что "организация террора должна быть более гибкой, она должна быть подсказана всей окружающей обстановкой, условиями жизни"[17].

Возникшая в Москве в 1887 г. "социально-революционная партия" взяла эту тактическую установку на вооружение. Проект ее программы был разослан в Петербург, Орел, Курск, Харьков, Киев и Одессу, но встретил возражения из-за ярко выраженного террористического характера.

В январе 1888 г. в Цюрихе (Швейцария) вышел первый номер журнала "Самоуправление" с программой "Социалистов-революционеров" в которой провозглашалось, что "...не отдельный террористический факт, но ряд таких фактов... заставит монархизм... положить оружие" (до февраля 1889 г. вышло еще три номера журнала, после чего издание прекратилось).

Следующей в российской истории разветвленной террористической организацией стала "Боевая организация" партии социалистов-революционеров(эсеров).

Однако, как и ранее, в период "народовольческого терроризма", возникновению ее предшествовал длительный «инкубационный» период пропаганды "террора как метода борьбы".

А.И.Спиридович новый подъем террористической, более строго говоря - скорее теоретико-подготовительной, активности после разгрома "Террористической фракции Народной воли" в марте 1887 г., связывал с голодом, охватившим в 1891-1892 гг. 20 российских губерний, с холерной эпидемией и обусловленных ими беспорядками в деревнях, всколыхнувшими общество.

В 1890-1892 гг., писал он, возник ряд "террористических кружков", правда, так и не успевших перейти к реальной террористической деятельности (большинство из них ликвидировалось полицией в течение 3-8 месяцев). Однако некоторые из них установили связи с единомышленниками-эмигрантами в Европе (Швейцария, Франция, Великобритания), а также созданными ими "обществами друзей свободы в России" (в США и Лондоне), и "Фондом вольной русской прессы", получали издававшуюся за рубежом литературу, пропагандировавшую терроризм[18].

Группы «русских террористов» были ликвидированы в Париже (в 1890 г.) и в Берне (1894 г.). Правда, они не только "освещались" Заграничной агентурой (ЗАГ) Департамента полиции, и были ликвидированы ею во взаимодействии с местной полицией, но и стали следствием провокации, учиненной руководителем ЗАГ П.И.Рачковским.

Разоблачение в июле 1909 г. участия агента русской полиции Ландезена (он же А.Геккельман, он же А.М.Гартинг), с 1905г. возглавлявшего всю зарубежнуб агентуру Департамента полиции, в инспирировании образования "кружка русских террористов" в 1890 г. в Швейцарии привело к его отставке с этого поста и спешному бегству из Парижа.

В 1901 г. так называемый "Северный союз партии социалистов-революционеров" выпустил листовку, посвященную 20-летию цареубийства 1 марта 1881 г., что можно считать началом нового этапа систематической пропаганды терроризма.

А в конце мая 1901 г., N 2 эсеровской газеты "Революционная Россия" по поводу убийства министра просвещения Н.П.Боголепова писал: "Не теоретизировать теперь время, а действовать. Борьбу, начавшуюся стихийно, ведущуюся эпизодически, надо сделать сознательной и планомерной. В этом неотложная задача. Для ее осуществления должна быть проявлена вся мощь их ума, весь запас их чувств, вся энергия их воли".

В связи с начавшейся кампанией пропаганды террора, в докладе директора Департамента полиции от 20 июля 1902 г. высказывалось обоснованное предположение, что вскоре могут вновь начаться террористические акции.

"Боевая организация" партии социалистов-революционеров сложилась осенью 1901 г. для осуществления "центрального" террора, однако впервые заявила о себе в апреле 1902 г. издав листовку по поводу убийства министра внутренних дел Д.С.Сипягина.

БО партии эсеров просуществовала с перерывами до 1908 г.. Распускалась в ноябре 1905 г., а также в 1907 г., деятельность БО была также"приостановлена" ЦК ПСР "на время работы Государственной Думы" в 1906 г.. В то же время, связанная лишь с узким кругом членов ЦК ПСР (руководитель БО Е.Ф.Азеф и его заместитель Б.В.Савинков входили в состав ЦК партии), "Боевая организация", не смотря на финансирование ее ЦК партии, считалась автономной и даже  "