Собрание сочинений в десяти томах том восьмой

Вид материала

Содержание

Пропала совесть
Бедный волк
Добродетели и пороки
Обманщик-газетчик и легковерный читатель
Игрушечного дела людишки
Недреманное око
Здравомысленный заяц
Праздный разговор
Деревенский пожар

Подобный материал:

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17

Едва ли, например, можно было доходчивее, ярче, остроумнее передать идею о социальном антагонизме и о деспотической сущности самодержавия, чем это сделано в сказках "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил", "Дикий помещик", "Медведь на воеводстве". С такой же классической ясностью и неподражаемой изобретательностью представлены все лукавые извороты и метаморфозы либерализма в сказках "Вяленая вобла" и "Либерал".

Противопоставление бесправных народных масс господствующей верхушке общества составляет один из важнейших идейно-эстетических принципов Салтыкова. В его сказке действуют лицом к лицу, в непосредственном и резком столкновении представители антагонистических классов. Мужик и генералы, мужики и дикий помещик, Иван Бедный и Иван Богатый, заяц и волк, заяц и лиса, "лесные мужики" и воеводы Топтыгины, Коняга и Пустоплясы, карась и щука и т. п. В целом книга салтыковских сказок -- это живая картина общества, раздираемого внутренними противоречиями. Рядом с глубокой драмой жизни трудящихся Салтыков показывал позорнейшую комедию жизни дворянско-буржуазных слоев общества. Отсюда постоянное переплетение трагического и комического в салтыковских сказках, беспрерывная смена чувства симпатии чувством гнева, острота конфликтов и резкость идейной полемики.

Сказки, где представлены картины жизни всех социальных слоев общества, могут служить как бы хрестоматией образцов салтыковского юмора во всем богатстве его эмоциональных оттенков и художественных проявлений. Здесь и презрительный сарказм, клеймящий царей и царских вельмож ("Медведь на воеводстве", "Орел-меценат"), и веселое издевательство над дворянами-паразитами ("Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил", "Дикий помещик"), и пренебрежительная насмешка над позорным малодушием либеральной интеллигенции ("Премудрый пискарь", "Либерал"), и смешанный с грустью смех над доверчивым простецом, который наивно полагает, что можно смирить хищника призывом к добродетели ("Карась-идеалист").

Салтыков-Щедрин был великим мастером иронии, то есть тонкой, скрытой насмешки, облеченной в форму похвалы, лести, притворной солидарности с противником. В этой ядовитейшей разновидности юмора Салтыкова превосходил в русской литературе только один Гоголь. В "Сказках" салтыковская ирония блещет всеми красками. Сатирик то восхищался преумным здравомысленным зайцем, который "так здраво рассуждал, что и ослу впору", то вдруг вместе с генералами возмущался поведением тунеядца мужика, который спал "и самым нахальным образом уклонялся от работы", то будто бы соглашался с необходимостью приезда медведя-усмирителя в лесную трущобу, потому что "такая в ту пору вольница между лесными мужиками шла, что всякий по-своему норовил. Звери -- рыскали, птицы -- летали, насекомые -- ползали; а в ногу никто маршировать не хотел".

"Сказки" Салтыкова сыграли благотворную роль в революционной пропаганде, и в этом отношении они выделяются из всего творчества писателя. Документальные и мемуарные источники свидетельствуют, что салтыковские сказки постоянно находились в арсенале русских революционеров-народников и служили для них действенным оружием в борьбе с самодержавием. Отдельные сказки Салтыкова перепечатывались в столичных и провинциальных изданиях, а те из сказок, которые были запрещены царской цензурой ("Медведь на воеводстве", "Орел-меценат", "Вяленая вобла" и др.), распространялись в нелегальных изданиях -- русских и зарубежных.

К "Сказкам" Салтыкова проявлял интерес Ф. Энгельс [См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 36, стр. 522]. Ими неоднократно пользовались русские марксисты в своей публицистической деятельности. В. И. Ленин блестяще истолковал многие идеи и образы салтыковских сказок, применив их к условиям политической борьбы своего времени.

Отмечая "гигантское, всемирно-историческое значение" пробуждения человека в "коняге", Ленин резко выступал против реакционных экономистов народнического лагеря, которые, считая труд "святой" обязанностью забитого и задавленного крестьянина, тем самым внушали веру, что "ему навеки суждена "святая обязанность" быть конягой" [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 403, 421]. Он клеймил черносотенцев как "диких помещиков" и разоблачил в помещичьем либерализме 1905 года вожделения "дикого помещика" [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 10, стр. 70]. Буржуазный либерализм кадетов охарактеризован Лениным как "софистика вяленой воблы" [Там же, т. 15, стр. 251], а меньшевики, тяготевшие к союзу с либералами, как премудрые пискари пресловутой прогрессивной "интеллигенции"... [Там же, т. 14, стр. 199] Припоминая салтыковского карася-идеалиста, Ленин разъяснял: "...Пока есть у демократии политические караси, будет чем жить и щукам либерализма" [Там же, т. 20, стр. 117].

Оказали свое воздействие сказки Салтыкова и на дальнейшее развитие русской литературы. Не без их влияния создавались, в частности, "Русские сказки" М. Горького ["Полагаю, -- писал Горький, -- что влияние Салтыкова в моих сказках вполне ощутимо..." (М. Горький. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 30, М., Гослитиздат, 1955, стр. 360)], сатирические стихи В. Маяковского и Демьяна Бедного.

"Сказки" Салтыкова -- это и великолепный художественный памятник минувшей эпохи, и действенное средство нашей сегодняшней борьбы с пережитками прошлого и с современной буржуазной идеологией. Вот почему они и в наше время не утратили своей яркой жизненности, по-прежнему остаются в высшей степени полезной и увлекательной книгой миллионов читателей.

ПРОПАЛА СОВЕСТЬ

Впервые -- журн. "Отечественные записки", 1869, N 2.

САМООТВЕРЖЕННЫЙ ЗАЯЦ

Впервые -- газ. "Общее дело", 1883, сентябрь, N 55, в качестве второго номера (подробнее см. стр. 568). В России впервые -- журн. "Отечественные записки", 1884, N 1, под первым номером.

БЕДНЫЙ ВОЛК

Впервые -- газ. "Общее дело", 1883, сентябрь, N 55, в качестве третьего номера (подробнее см. стр. 568). В России впервые -- журн. "Отечественные записки", 1884, N 1, под номером вторым.

ДОБРОДЕТЕЛИ И ПОРОКИ

Впервые -- "XXV лет. 1859 -- 1884. Сборник, изданный комитетом общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым", СПб., 1884, с цифрой "II" перед заглавием, вместе со сказками "Карась-идеалист" и "Обманщик-газетчик и легковерный читатель", под общим заглавием "Сказки". Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 361. Одесную, ошуйю... -- справа, слева.

Стр. 362. Непрелюбысотворение -- фразеологизм Салтыкова, от евангельской заповеди "не прелюбы сотвори" (Матфей, V, 28; XIX, 18 и др.)

...татары из "Самарканда". -- "Самарканд" -- один из наиболее разгульных ресторанов Петербурга; обслуживающий его персонал в значительной части состоял из татар.

...к француженке Комильфо... -- От франц. выражения "comme il faut". Использованное Салтыковым с оттенком иронии, оно может быть переведено здесь на русский язык словом "порядочность".

Стр. 363. Срамной бульвар -- Страстной бульвар в Москве, где помещались редакции "Русского вестника" и "Московских ведомостей". Отец Лжи -- Катков.

ОБМАНЩИК-ГАЗЕТЧИК И ЛЕГКОВЕРНЫЙ ЧИТАТЕЛЬ

Впервые -- "XXV лет, 1859 -- 1884...", под цифрой "III"; подробнее см. стр. 569.

Сказка написана для февральской книжки "Отечественных записок" за 1884 год и вырезана из него по требованию цензуры.

Стр. 376. Suum cuique -- из трактата Цицерона "Об обязанностях" и его книги "Тускуланские беседы".

Стр. 377. И распивочно, и навынос. -- Это выражение, в применении к печати обозначающее беспринципность и продажность ее деятелей, употреблено В. И. Лениным в статье "Карьера" (1912) при характеристике суворинского "Нового времени".

Тьмы низких истин мне дороже... -- Из "Героя" А. С. Пушкина.

Стр. 379. ..."в надежде славы и добра"... -- Из "Стансов" (1826) А. С. Пушкина.

ИГРУШЕЧНОГО ДЕЛА ЛЮДИШКИ

Впервые -- журн. "Отечественные записки", 1880, N 1. Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 409. В 184* году я жил... -- Салтыков вспоминает о своей административно-чиновничьей деятельности в ссылке в Вятке в 1848 -- 1855 гг.

Стр. 410. ...циркуляр о принятии пожертвований на памятник Феофану Прокоповичу или на стипендию имени генерал-майора Мардария Oтчaяннoгo... -- В печати 70-- 80-х годов часто сообщалось о подписке на сооружение памятников или на открытие именных стипендий. Имел место и упоминаемый случай о пожертвовании одной копейки (см. "Голос", 1875, N 218).

Стр. 412. ...дал городу раны, второй -- скорпионы... -- Библейское выражение (Третья Книга Царств, XII, 11). Скорпионы -- здесь: многохвостные плети с острыми металлическими наконечниками.

Стр. 414. ...нужно где-нибудь в примечаниях поискать... -- В примечаниях к отдельным статьям в Своде законов.

Стр. 420. Уваль -- вуаль.

Стр. 426. Зоблить -- воспитывать.

Стр. 427. Крестовики, полуимпериальчики -- серебряные рубли, на оборотной стороне которых вензель императора помещен четыре раза крестообразно, и золотые монеты пятирублевого достоинства.

Стр. 430. Петиметр -- щеголь (франц. -- petit-maitre).

Пряжка -- нагрудный знак отличия за беспорочную службу: прорезная пряжка с римскими цифрами в дубовом венке. С 1858 г. выдавался гражданским лицам за выслугу от 40 лет и выше, военным -- от 30.

Стр. 431. Шлык -- старинный головной убор замужних женщин.

Стр. 434. ...устраиваемым на театре города Мариуполя Петипа. -- Драматический актер М. М. Петипа (сын знаменитого балетмейстера Мариуса Петипа) в 1886 г. вынужден был перейти с петербургской сцены на провинциальную.

Стр. 438. Хабара -- взятка, барыш.

Стр. 439. Наянливо -- назойливо, нахально.

НЕДРЕМАННОЕ ОКО

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1885, 15 января, N 14, с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 467. ...уши канатом законопатил -- то есть расчесанной канатной пряжей вместо ваты.

ДУРАК

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1885, 12 февраля, N 41, с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 471. Всуе законы писать, ежели их не исполнять. -- Неточная цитата из указа от 17 апреля 1722 г. о хранении прав гражданских, помещавшаяся на "зерцале" -- трехгранной призме с текстом трех петровских указов, имевшейся во всех присутственных местах России.

ЗДРАВОМЫСЛЕННЫЙ ЗАЯЦ

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1885, 19 мая, N 135, с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 485. Неправо о вещах те думают, Шувалов... -- Из "Письма о пользе стекла" М. В. Ломоносова.

Стр. 486. ...по какому виду? -- по какому паспорту.

БАРАН-НЕПОМНЯЩИЙ

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1885, 23 апреля, N 109, с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н. Щедрин.

Стр. 499. "Моветон" -- невоспитанный, дурного тона человек (франц. -- mauvais ton).

КИСЕЛЬ

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1885, 13 марта, N 70, под номером вторым -- см. примеч. к сказке "Коняга".

ПРАЗДНЫЙ РАЗГОВОР

Впервые -- газ. "Русские ведомости", 1886, 15 февраля, N 45, с подзаголовком "Сказка". Подпись: Н. Щедрин.

Деревенский пожар

Путем-дорогою

Богатырь

Гиена

Приключение с Крамольниковым

Христова ночь

Ворон-челобитчик

Рождественская сказка

М. Е. Салтыков-Щедрин

Сказки

Библиотека "Огонек"

Собрание сочинений в десяти томах. Том девятый

М., "Правда", 1988

Собрание сочинений выходит под общей редакцией С. А. Макашина и К. И. Тюнькина

Составление С. А. Макашина

СОДЕРЖАНИЕ

Деревенский пожар

Путем-дорогою

Богатырь

Гиена

Приключение с Крамольниковым

Христова ночь

Ворон-челобитчик

Рождественская сказка

ДЕРЕВЕНСКИЙ ПОЖАР

(Ни то сказка, ни то быль)

В деревне Софонихе, около полден, вспыхнул пожар. Это случилось в самый развал июньской пахоты. И мужики, и бабы были в поле. Сказывали: шел мимо деревни солдатик, присел на завалинку, покурил трубочки и ушел. А вслед за ним загорелось.

Деревня сгорела дотла. Только тот порядок, где были житницы, уцелел наполовину. Мужики в одночасье потеряли все и сделались нищими. Сгорела бабушка Прасковья да еще Татьянин мальчик Петька. Мужики и бабы, завидев густой дым, бежали с поля, как угорелые, оставив сохи и лошадей. Но спасать было уже нечего. Хорошо, что скота не было дома, да навоз был только что вывезен, а то пришлось бы совсем хоть помирай. Малолетки, которые, в минуту пожара, играли на улице, спаслись в речку и отчаянно ревели. Девочки-подростки, с младенцами на руках, испуганно выглядывали на обуглившиеся избы и обнаженные остовы печей.

Тетка Татьяна была бодрая и еще молодая бобылка. Лет шесть тому назад у нее умер муж, но она продолжала держать хозяйство. Платила миру за половину надела, сама пахала, косила и жала. У нее был единственный сын, Петька, лет восьми, в котором она души не чаяла и в котором уже видела будущего мужика. Он и сам видел в себе мужика и говорил: -- Я, мама, буду мужик... хресьянин.

Вся деревня его любила. Мальчик был вострый и ласковый, и уже ходил в школу. Бывало, идет по деревне мимо стариков:

-- Ну что, мужичок, помогаешь мамке? -- спрашивают старики.

-- Помогаю.

Между тем улица запружалась всяким мужицким хламом: мужику все дорого, все надобно. Домохозяева, окруженные домочадцами, бродили каждый по своему пепелищу и тащили все, что попадалось на глаза: старую подошву, заржавленный гвоздь, обрывок шлеи, обломок сошника и проч. У некоторых уцелели подполицы; но так как время было голодное (Петров пост), то подполицы были пусты. Один заведомый нищий, лет десять ходивший "в кусочки", метался и кричал:

-- Где моя кубышка? где? кто унес? сказывайте: кто?

Бабушка Авдотья ходила взад и вперед по улице и всем показывала два обгоревших выигрышных билета внутреннего займа. Обгорели края; середка с несколькими купонами осталась цела.

--- Чай, выдадут! -- утешал ее староста Михей, -- ишь, и нумера видны (на уцелевших купонах); ужо барыня в Питере похлопочет [Факт. В 1872 году приходила к автору крестьянка села Заозерья (Углицкого уезда) и показывала два или три обгоревших по краям билета, но так, что на уцелевших посередке купонах видны были и N билета и серия. Я просил некоторых добрых знакомых ходатайствовать в банке. Всем казалось дело несомненным; но г. Ламанский, тогдашний управляющий банком, рассудил иначе. Ни возобновить билеты, ни даже выдать за них нарицательную цену оказалось невозможным. Это, изволите видеть, польза банка. Вот как истинные сановники блюдут интересы казны! (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)].

Старики собрались в кучу и обсуждали мирскую нужу. На всех лицах была написана душевная мука; у некоторых глаза сочились слезами. Решили идти всем миром, поклониться соседней одновотчинной деревне, чтобы дала приют погорельцам, покуда не будут устроены хотя какие-нибудь временные помещения. Затем снарядили старосту и послали верхом в город, в управу, за пособием и страховыми.

Пришел сельский батюшка и, похаживая между мужиками, утешал их.

-- Кто дал? -- бог! -- говорил он. -- Кто взял? -- бог! Неужто ж он не знает?

Мужики молча ему поклонились.

-- А вы не унывайте! -- продолжал батюшка, -- с какого права? почему? как? кто дозволил? Скот -- при вас, земледельческие орудия целехоньки, навоз вывезен -- чего еще земледельцу нужно? А вы ропщете! Вот ужо управа на постройку денег отпустит; помещица -- нуждающимся хлебца пришлет; и я тоже... разве я не молюсь за вас? Я не только за вас, но и за всех молюсь. "И всех православных християн" -- вот как.

Опять поклонились мужики, а словоохотливый батюшка продолжал:

-- Коли страх божий будете в сердцах сохранять да храм божий усердно посещать, так и не увидите, как бог сторицей вознаградит. Хлеб нынче обещает жатву изрядную. Озимые отменные; яровые, бог даст, поправятся. Ужо снимете у барыни полевину -- вот вы и с сеном. Свезете по возку, по другому -- ан и денежки в кошеле завелись; а там озимое, ржицы на базар свезете -- опять деньги; а наконец и овсецо -- тоже деньги. В будущем же году и не увидите, как на месте истребленных неумолимым пламенем хижин будут красоваться новые дома, удобные и просторные, и все вы поживете в них, кийждо под смоковницею своей, и все-радостно и всецело возблагодарите господа вашего за ниспосланное вам благодеяние. Вот увидите.

А тетка Татьяна беспомощно ходила по своему пепелищу, сгребала тлеющие бревна и выкликала:

-- Петь, а Петь! где ты, милый? Откликнись! -- И не слыхала, как ветхий старик Калистратыч говорил ей:

-- Смотри, не в лес ли он убег? Давеча видел я его. Сидел я у житницы на приступочке, как ваша-то изба занялась. Смотрю, кружится Петька по горнице, рубашонкой раздувает. Я ему кричу: "Толкни, милый, дверь, толкни!" Только кружился он, кружился, а потом и ничего не стало видно. Наверное, убёг в лес с испугу.

Но Татьяна ничего не чувствовала, кроме того, что сердце ее рвется на части.

-- Петь, а Петь! где ты, милый? Откликнись! -- раздавался ее вопль среди общего говора деревенского люда.

Наконец человека два сжалились над нею и пришли на помощь. Разворочали обрушившийся потолок и под дымящимися обломками его нашли труп мальчика. Вся сторона тела и лица, обращенная кверху, представляла безобразную черную массу; но та, которая прилегала к полу, осталась нетронутою.

Татьяна пошатнулась, в глазах потемнело, и из груди на всю деревню вырвался потрясающий ее вопль:

-- Господи! видишь ли?

Этот вопль услыхал и батюшка, и, разумеется, поспешил с утешением:

-- Ропщешь? -- говорил он с ласковой укоризной, -- а Иова помнишь? Нет? Так я тебе напомню! Он был богат и славен, имел детей, стада и сокровища -- и вдруг, с дозволения божия, все было у него отнято: и дети, и скот, и друзья, а сам он был поражен проказою, изгнан из города и лежал у городских ворот, на гноище. Псы лизали его раны... псы! Но и за всем тем, он не токмо не возроптал, но наипаче возлюбил господа, создавшего его. И бог, видя таковую его преданность, воззрел на него. Через короткое время Иов был и здоров, и богат, и славен более прежнего. Стада умножились, детей народилось достаточно, словом сказать, все...

Однако и батюшкины увещания доходили до Татьяны в форме смутного и назойливого шума. Она устремила глаза на ту линию, которая разделяла уцелевшую часть Петькина лица от обуглившейся, и тихо шептала:

-- Господи! видишь ли?

В усадьбе в это время добрая барыня, Анна Андреевна Копейщикова, праздновала день своего рождения. Собрались немногие, но искренние друзья: предводитель Кипящев с женою, исправник Шипящев с племянницею, да еще Иван Иваныч Глаз, партикулярный человек, про которого говорили, что при нем язык за зубами держать надо. Впрочем, так как тут были все люди, при которых тоже нужно было язык держать на привязи (сама Анна Андреевна говорила, что она где-то "служит"), то Иван Иваныч чувствовал себя в этой компании очень удобно. Присутствовал тут и батюшка с попадьей.

Анна Андреевна была генеральская вдова, лет сорока с небольшим, еще красивая и особенно выдающаяся роскошным бюстом на балах и вечерах, где обязательно декольте и где ее бюст приковывал к себе взоры людей всех возрастов и всех оружий. Но она раз навсегда сказала себе: "Ni-ni -- c'est fini" [Ни-ни -- это кончено (франц.).], и всю себя отдала своим детям. За это в свете про нее говорили: "C'est une sainte" [Это -- святая (франц.)], а за патриотизм: "C'est une fiere matrone!" [Это твёрдая патрицианка! (франц.)]. Как и все русские дамы, она говорила по-французски, знала un peu d'arithmetique, un peu de geographie et un peu de mythologie (cette pauvre Leda!) [немножко арифметики, немножко географии и немножко мифологии (ах, эта бедная Леда!) (франц.)], долго жила за границей, а в последнее время сделалась патриоткой и полюбила "добрый русский народ". Три года тому назад она посетила родное Горбилево и с тех пор ездила туда каждое лето. Поставила в саду мавзолей покойному мужу и каждый день молилась. Ни с кем не знакомилась, кроме испытанных "друзей порядка", хозяйства не вела, а отдавала землю мужикам исполу и видимо экономничала. У нее был сын Сережа, правовед лет шестнадцати, и восемнадцатилетняя дочь Верочка, шустрая особа, которая тоже знала un peu d'arithmetique et un peu de mythologie.

Господа уже возвратились из церкви и сидели за завтраком, когда прибежали сказать, что Софониха горит. Батюшка мгновенно скрылся увещевать; прочие побежали к окнам и смотрели. За громадной тучей дыма не было видно пламени, но дым прямо летел по ветру на усадьбу, и чувствовался в комнатах горький запах его. Людей тоже не было видно, но по дороге бежали к пожарищу толпы соседних крестьян и дворовых.

-- Как вы хотите, господа, -- сказала, наконец, Анна Андреевна, -- а я не могу оставаться равнодушной зрительницей. Ведь они -- мои. Злые люди разлучили нас, -- надеюсь, временно, -- но я все-таки помню, что они -- мои.

Но ей не дали одной совершить подвиг самоотвержения и всей компанией вызвались сопутствовать ей.

-- Да и вообще это наш долг, -- продолжала Анна Андреевна, -- если бы даже это были и не мои крестьяне, все-таки наша священная обязанность -- быть там, где страдают. Мы обеднели, мы обижены... но мы все забыли. Мы помним только, что к нам обращает взоры страждущий меньший брат!

Узнавши, что в этот день пекли хлебы для рабочих и дворовых, она велела разрезать несколько на ломти и снести погорельцам.

Blog

Собрание сочинений в десяти томах том восьмой

Содержание