Geum.ru

Действие происходит в квартире у Даши

Вид материалаДокументы

Содержание


Звонок в дверь.
Митя открывает дверь, входит Ляля.
Хлопает в ладоши.
Звонок в дверь.
Показывает Киле фотографии.
Киля и Ляля убегают.
Подобный материал:
  1   2   3   4

Михаил Волохов

mvolokhov@gmail.com


КИЛИМАНДЖАРО НА ГУБАХ ТВОИХ


лирическая комедия


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


Д а ш а - актриса

М и т я - бизнесмен, бывший режиссер

Л я л я - очаровательная девушка

К и л я - очаровательный студент


Москва, наши дни.

Действие происходит в квартире у Даши.


М и т я. И как я загорел?

Д а ш а. Папуас.

М и т я. Париж, Ницца, Пиренеи, Альпы, Страсбург, Бурже. Какие там замки! Аркашон, Атлантика, самые высокие дюны в Европе - северная Ницца. За месяц пролетело все мгновенно. На следующий год еду отдыхать во Францию на все лето.

Д а ш а. А я?

М и т я. Возьмем и тебя. И в этом году я тебе предлагал. Ты же сама отказалась.

Д а ш а. Ты ездил не один.

М и т я. Роскошная девчушка. Даже чересчур. Да она была не против нашей любви втроем безумной.

Д а ш а. Гадость безумная.

М и т я. Ты сложная красная шапочка. Примерь. (Одевает ей на голову модную красную шапочку.) Ты просто как француженка. Цвет любви и крови.

Д а ш а. Кровь без любви... (Снимает шапочку.) У тебя завелись деньги - ты стал очень простым.

М и т я. Деньги откручиваю очень сложным образом. За бугром я еще и дела двигал между пляжами. Когда при тебе там пятнадцатилетняя мадонна - в тусовках ты король. Залпом все глотается на брудершафт. Она еще с мозгами герл. Пятнадцать лет, а все соображает. Ну, первым делом, как я прилетел из Парижа с ней - я пришел к тебе - один. Я тебя люблю.

Д а ш а. А я?

М и т я. Ты тоже...

Д а ш а. Так в себе уверен.

М и т я. Все хорошо. Подыши французским кислородом. (Дает ей коробочку с духами.)

Д а ш а. Шанель пять? У нас тоже теперь продается.

М и т я. Это все же из Парижа. Я приехал к тебе в трагедию? Господи. Все же так весело кругом, Дашенька. Не жизнь, а карусель, ты моя хорошая.

Д а ш а. Хорошая, но не твоя.

М и т я. Он кто твой новый?

Д а ш а. Иисус Христос без денег.

М и т я. Большая чистая и не продажная любовь?

Д а ш а. Без твоих любимых денег.

М и т я. Мусор. У тебя тоже есть любимые деньги.

Д а ш а. Ты мне даешь. Спасибо. Актерам сейчас мало платят в театре.

М и т я. Поэтому я и послал этот театр к разлюбезным феням! Прости. Я не Иисус Христос. Сейчас я вкалываю и получаю. Я как проклятый вкалываю, но зато и получаю. Ну, дорогая, мне надо расслабляться - иначе я просто сдохну. Лялька мне массаж делает... эротический. И в театре я тоже вкалывал до седьмого пота. Я там служил, что называется до самоистязания. Как ты. Священнейший Садизм Великого Театра! Но связи реальные остались. Я же весьма позитивно общительный малый. На связях сейчас и стрижем зелень. Ты в театре служить продолжаешь. Для тебя это религия действительно святая по всей твоей судьбе. Для меня тоже. Но жрать же что-то надо больше захотелось, когда вокруг столько понаделали шикарнейшей жратвы от мерсов до коттеджей. Я рад, что могу помочь тебе деньгами, чтоб ты не бросала это свое священнодействие в Театре Храме. Я благодарен тебе, что ты берешь у меня эти деньги.

Д а ш а. Зачем так грустно, меркантильно, сударь. Оголите же быстрее мою талию. То, что выше талии. И ниже. Скользите же смелей по черным шелковым чулкам. Забыли, как свершается все это, маркиз де Сад высокопреподобный? Осознает насилие садист трансцедентальный, как, впрочем и без образования садист. По Чарльзу Дарвину насилие является самой основой жизни. Можете руками, можете губами, можете и языком, можете и... Как вы мне осточертели. Это скольжение, это слияние, эта шлаковая слизь, эти вздохи-ахи счастья занебесного. А к утру мне хочется тебя прирезать просто.

М и т я. Долго рядом мы себя сожжем.

Д а ш а. Но через два дня все повторяется сначала. Ты звонишь по телефону, признаешься в любви. Столько лжи, чтобы просто сдавить тела в экстазе этом плотоядном. Естественно? Можно с ума естественно скопытиться. Ну, пожалуйста, сударь - поласкайте там меня язычком. Там такая эрогенная концентрация любви. Еще!!! Еще!!! И сад цветов в раю я лицезрею закрытыми очами. Я признаюсь тебе в любви, секс без любви!!! Еще!!! Еще!!! Еще!!! (Плачет.) Слезы отчаяния, Митя, такие сладкие, что зубы просто не выдерживают боли, когда тебе молчаньем надо скрестить свой сумасшедший рот. Нет, позвольте, государь, - ваше мало соленое чудо в уста свои я не возьму. Иначе - я откушу у вас ваше чудо случайно-насильно, если насильно не случайно все с вашей стороны. А, вы просто устали. Сейчас вы можете минетно только так. А вам бы так хотелось безумнейшей любви. Мне тоже. Но мы люди с уложенными проложенными змеиными извилинами. О, да. Безумия любви у нас не повторится... Аборт себе я сделала сама…

М и т я. Ну осень была тогда еще очень тоскливой. Без конца шел дождь. Тоталитаризм еще этот сплошняком на дворе стоял – глухонемой, железобетонный. Садизм. Жить не хотелось.

Д а ш а. А после аборта - я, вот, не рожаю.

М и т я. Прости. Прошло столько времени.

Д а ш а. Тогда у тебя не было денег, чтобы прокормить еще два ротика. И я была слабой дурой. А сейчас деньги есть и, вроде, поумнела. И спермой ты еще способен одарить. Плодиться не хотелось в коммунизме. Как я мечтала в детстве потеряться в дремучем лесу. Попасть в руки к очень злым волшебникам. Чтоб заперли они меня в темницу. Не кормили, не поили. А водичку и еду птички мне б носили в клювиках своих. А потом, конечно, мне желалось, чтобы меня спас от злых волшебников прекрасный царевич - как в цветном мультфильме. И я бы любила его всю свою жизнь. И я бы нарожала ему много-много мальчиков и девочек. Он был бы мне за это благодарен. Истинно любил меня за это. Умеют птички жить долго, весело и свято. Ахматова страдала, но вот пела на свете семьдесят семь лет. В сорок девять зим Цветаева ушла. Стихи чужие не дано постичь в их первородстве как судьбу чужую. Стихи лишь можно ни за что любить. Что мы делаем на свете? Дышим и мечтаем. Человечье бытие лишь только тени из других людей, из их машин, их костылей, могил, из лошадей, собак, сортиров, трясогузок... И после смерти вечно будешь ты вдыхать там под землей свой спертый воздух ядовитый, гробовой.

М и т я. У тебя веселое настроение, золушка моя. Театр - это что-то. Я так часто жалею, что оставил эти сказочные иллюзии сцены. Предал. Жизнь. Но вишневую косточку всегда ношу с собой - наш талисман. Она здесь тепленькая. (Показывает брелок на груди.) А твоя вишневая косточка как существует?

Д а ш а. Ты невыносимо живешь прошлым, Митя. И никак не можешь понять, что от вишневого сада не осталось ни одной вишневой косточки после ленинизма-люмпенизма костоломного, который своими раковыми метастазами добирается своими клешнями до наших душ и косточек вишневых до сих пор. Когда ты меня бросил - я ее посадила. Может быть вырастит вишня.

М и т я. Я тебя хочу - мою вишенку.

Д а ш а. Как режиссер прикажет - так актриса сделает. Режиссер, как власть. Власть, как режиссер.

М и т я. Чувствуешь.

Д а ш а. Режиссер власть? Да, в лучшем случае это какая-то вечно стоящая и без конца страждущая перетрахать все живое и ценное в театре – все, что там хоть мало-мало по-человечески двигается - сопливая, брюзжащая, соленая пиписька.

М и т я. Сексуально. Повтори.

Д а ш а. Я повторяю. Режиссеры – за очень редким, потрясающем исключением - это такая промежность-пролежность, паразитирующая на чужих текстах и актерской гениальности. Это такая вечно падающая, но в то же время каким-то непонятным макаром тут же, как ошпаренная, вскакивающая и трахающая в зверином экстазе все живое в театре и жизни сопливая, маньячная, негодная пиписька.

М и т я. Ну ты растешь: просто гениально. А кто у вас сейчас за главнюка? Пись Писович Махерович? Ялдомегабайтник? По-прежнему всех ставит раком к стенке? Право первой брачной ночи. А по ящику с женою только спит? Пуританин, но растлитель. Любимец народа. Кому надо – чешет уши. Нет, ну каждый серый хомячок с той эпохи живет в своей норе как продолжает - чтоб жертвы только каялись их. Ну бездарный садизм сейчас и пошел в искусстве в бурелом. Тебе реально надо от Махерыча рвать когти. Кто у него там главные роли играет? Отпрыски? Все по Дарвину - естественный садизм. Я бы тоже так делал. Да уходи ты из его капустника. Делай свой театр. Он же тебе ничего играть не дает. Мне мстит по старой дружбе. Но я не буду ему сейчас платить, чтобы он тебе роли давал в своих – плакатно постановочных спектаклях-климаксах с нулевой импровизацией - слащаво импотентных капустниках, в угоду минкультуры и своей бездарности. На актерскую душу и психологию выйти не может со своей банальной режиссурой, сейчас уже и откровенно маразматической. Только и выживает за счет прежне известных по кино актеров, которые ему слепо верят и вместе с ним кайфово так духовно деградируют. Полная гармоничная лафа по откачке бюджетного баблоса своими прежненскими театральногенеральскими плесневелыми погонами.

Д а ш а. Ясно мыслишь мальчик сам развратный – молодец. Я бы тоже предпочла родиться мальчиком и перетрахать всех и вся кого не лень. Ты молодец - ты все правильно делаешь.

М и т я. Что именно?

Д а ш а. Живешь как все мужчины – вероломным режиссером.

М и т я. Ты живешь, как все женщины – сердечной и страдающей актрисой.

Д а ш а. Тэтчер Маргарет была хорошим режиссером.

М и т я. Я б ее уделать не хотел.

Д а ш а. Ну а Клеопатру?

М и т я. Чтоб наутро отрубили голову? Спасибо.

Д а ш а. Джульетту?

М и т я. В качестве Ромео?

Д а ш а. В финале надо выпить яд.

М и т я. Играть Ромео хорошо в театре.

Д а ш а. Ну а в жизни вечная нимфеточка нужна?

М и т я. Ты мне нужна не меньше, Даша.

Д а ш а. В качестве кого?

М и т я. В качестве Дашеньки - верной и любимой вечной русской Дашеньки - божественной актрисочки.

Д а ш а. Актрисочки на сексуальных побегушечках. Гордое, нищее, гениальное, библейское русское искусство. Вечная тебе слава. Спаси и помилуй. И бабники твари земные. Господи ты Боже мой.

М и т я. Даш, надо просто спокойно и позитивно жить и все - элементарно. Ходить в лес собирать землянику! Грибы! Чернику! И быть режиссером только одного своего естественного, природного счастья. Бог ты мой. Как все просто, когда хорошо и правильно подумаешь. Как действительно важно слушать и услышать искреннюю, добрую и любимую женщину. А мы насилуем этих добрых, искренних женщин - мы их растлеваем и превращаем в невыносимых забойных шлюх. И это нам нравится. А потом их за это упрекаем, казним. И это нам еще больше нравится. Боже мой - что творится на этом свете, господа!

Д а ш а. Когда ты так говоришь - ты становишься таким милым, любимым, хорошим. Еще ты бываешь таким же чудесным, когда раздаешь деньги нищим. Они такие милые, нищие в метро. Как их жалко. И как грустно, когда у тебя нет денег, чтобы подать нищим в метро. Потому что ты сама нищая актриса. А стало быть - бездарная.

М и т я. Ну давай я тебе спонсоризирую независимый проект театральный - антрепризу. «Вишневый сад». Сыграешь Раневскую. Что хочешь. Кого хочешь. Сопаточку Махерычу утрем. Критики напишут, что ты великая надежда русской сцены. Все сделаем естественно: и с сексом и с любовью. Ну выброшу полтос там тысяч баксов или сколько там нужно. Но о тебе будут говорить все. Хочешь?

Д а ш а. Так не хочу.

М и т я. Здесь одна нравственность - гениальный спектакль, нужный людям. Тогда и ты будешь святой и гениальной на самом деле.

Д а ш а. Хулиган.

М и т я. Она любила хулигана. И не зря.

Д а ш а. Убийцу любила она.

М и т я. Еще бы. Что?

Д а ш а. Это хорошо сейчас быть убийцей - киллером. Какое красивое модное слово. Платят на отрыв.

М и т я. Это точно.

Д а ш а. Чем и занимаешься?

М и т я. Конечно.

Д а ш а. Ты киллер?

М и т я. Если тебе это доставляет удовольствие.

Д а ш а. Ты никогда не задумывался, что киллер может стать жертвой другого киллера, когда нахлопает уже порядочно и будет очень много знать.

М и т я. Пока еще не думал я об этом.

Д а ш а. А сколько ты всего нахлопал-то?

М и т я. Что?

Д а ш а. Ты мне никогда не говорил, сколько ты всего нахлопал, киллер.

М и т я. Ты пьесу со мной какую-то репетируешь? Я вообще нисколько не нахлопал. Я тебя не понимаю. Ты смешная. У меня нет текста этой пьесы, Дашенька.

Д а ш а. Что ты выкручиваешься?! Что ты лжешь, как червь смердящий?!

М и т я. Что-о?!

Д а ш а. Признайся мирно, сколько ты всего нахлопал, киллер?

М и т я. Тормози.

Д а ш а. Торможу. Заглохли.

М и т я. Тебе надо показаться психиатру?

Д а ш а. Я уже была у психиатра.

М и т я. И что сказал тебе мистический сей доктор?

Д а ш а. Мистический сей доктор мне сказал, что я здорова абсолютно.

М и т я. Ты была у психиатра?

Д а ш а. Я же тебе сказала. Тебе самому нездоровится?

М и т я. Это твой психиатр болен!

Д а ш а. Он не мой - он общественный психиатр. Это тебе надо сходить к психиатру и тоже лучше к общественному. Такая агрессия.

М и т я. За агрессию прости, пожалуйста.

Д а ш а. Если я скажу, что психиатр здоров - ты скажешь, что больна я, и не заметила, что психиатр болен.

М и т я. И что ты хочешь?

Д а ш а. Я хочу, чтобы ты мне честно сказал: сколько по счету человек ты нахлопал своим пистолетом с глушителем.

М и т я. Не понял.

Д а ш а. Не понял?

М и т я. Не понял. Но я здоров и хочу понять!

Д а ш а. Повторить простой вопрос для здорового человека?

М и т я. Ты мне надоела. Какой вопрос?

Д а ш а. Повторяю для здорового человека. Я хочу, чтобы мне здоровый человек честно сказал, сколько по счету других здоровых, а не мертвых, естественно, человек, он, то есть ты, нахлопал своим пистолетом с глушителем.

М и т я. Даш - у меня нет никакого пистолета - тем более с глушителем. Я бизнесмен, но хожу без пистолета и без охраны. Охрана только внимание привлекает. Ты в своем уме?

Д а ш а. Личный пистолет не помешает.

М и т я. Захотят убить - убьют и с личным пистолетом. Привести примеры?

Д а ш а. Примеров не надо. Это что? (Достает из стола пистолет с глушителем.)

М и т я. Это пистолет. С глушителем.

Д а ш а. Узнал?

М и т я. Это не мой.

Д а ш а. А чей?

М и т я. Откуда я знаю. Как он к тебе попал?

Д а ш а. Из тумбочки.

М и т я. Из какой тумбочки?

Д а ш а. Из твоей тумбочки. Где твои носки и трусики. Я там нашла эту игрушку.

М и т я. Надо осторожно обращаться с этой игрушкой.

Д а ш а. Естественно. Я не сумасшедшая.

М и т я. Где ты его взяла?

Д а ш а. И вновь объясняю здоровому человеку - этот пистолет с глушителем я нашла в твоей тумбочке с носками и трусами.

М и т я. Я тебя люблю, я у тебя храню почти всю одежду, а не там - у нее. У нас с тобой и сейчас все, как раньше. Я с ней вместе и в магазины не хожу за покупками. Потому что это было бы предательством к тебе. Потому что вместо нее в магазине тебя вижу. С ума просто схожу. У меня небольшой бзик на этом, но это так. Потому что я тебя люблю ужасно. Потом, у меня и времени, естественно, нет ходить по магазинам. Потом, у нее масса свободного времени - она молодая, здоровая. Я ей даю деньги, в конце-концов. Я ее не эксплуатирую. Я ее имею, но по любви - я не садист. Она меня тоже любит, эта девочка. Но я тебя люблю не меньше. Если не больше. Естественно, больше. Я у тебя храню свои носки с трусами - в конце концов. Господи. В тумбочке.

Д а ш а. Так откуда в этой тумбочке взялся этот твой пистолет с глушителем?

М и т я. Ты шутишь?

Д а ш а. Я часто шучу?

М и т я. Все любят пошутить.

Д а ш а. Эти твои шуточки с пистолетиками в тумбочке - для меня не шуточки.

М и т я. Это не моя шуточка, Дашечка.

Д а ш а. Сюда ко мне кроме тебя никто не ходит, Митичка. В твоей тумбочке с носками пистолетик твой.

М и т я. В моей тумбочке с носками...

Д а ш а. И трусиками.

М и т я. И трусиками никогда не было этого МОЕГО пистолетика.

Д а ш а. С глушителем.

М и т я. С глушителем.

Д а ш а. Потому что этот твой пистолетик, Митенька, был раньше в другом месте - вот и все.

М и т я. Не-ет, Дашенька.

Д а ш а. Да-а, Митенька.

М и т я. В каком это другом месте был этот мой пистолетик, Дашенька?

Д а ш а. Тебе об этом лучше известно, киллереночек Митенька.

М и т я. Кто тебе сказал, что это мой пистолет? И откуда он у тебя взялся?

Д а ш а. Я нашла в твоей тумбочке с носками и трусиками. И ты сам только что подтвердил, что это твой пистолетик с глушителем, Митенька! Это не смешно, в конце-концов.

М и т я. Я все это подтвердил иронически!!! Ты что, так тупа или не того - что не понимаешь, когда я произношу кое-какие слова иронически? Ты, вроде бы актриса. Или ты кто такая? Ты уже не актриса? Ты кто такая, девочка? Ты что, спятила? Или я спятил после Франции. Мы где?

Д а ш а. В России.

М и т я. А ты кто?

Д а ш а. Я - Даша - вставочка киллера.

М и т я. Ты Даша - вставочка киллера? Не фига себе заявочки. А я тогда кто?

Д а ш а. Ты Митя - киллер, садист А я твоя вставочка чумовая - Даша. В прошлом.

М и т я. Что? Чума. Да, блин, Киллер не садист. Он просто убивает и абздец - все - человек не мучается больше.

Д а ш а. Но я-то, видишь - мучаюсь почему-то. Очень сильно, киллер, блин.

М и т я. Кто киллер, блин?!!!

Д а ш а. Ты.

М и т я. Что?!!! (Наносит ей пощечину.) Прости, пожалуйста, Даша.

Д а ш а. Галантный киллер. Блин.

М и т я. Какой есть.

Д а ш а. Не забыл ты плетку, к женщине идя.

М и т я. Фридрих Нищие прав был абсолютно.


Пауза.


Д а ш а. И ты прицельно стреляешь из... пистолетной конструкции?

М и т я. С двадцати метров всю обойму в один глаз особо зрячий спокойно разряжаю.

Д а ш а. Чемпион мира?

М и т я. Тренироваться надо.

Д а ш а. Я бы тоже так хотела - всю обойму в оба глаза с тридцати метров. Потренируешь?

М и т я. Если будешь хорошо вести. И кого ты хочешь забабахать?

Д а ш а. Мало ли кого - для самообороны.

М и т я. Всю обойму в оба глаза для самообороны?

Д а ш а. Чтоб защитить себя наверняка.

М и т я. Наверняка достаточно одной пули и в один глаз.

Д а ш а. Финиш! И, если в обойме десять пуль и, если на тебя в темном месте нападают десять крокодилов и, если каждому крокодилу ты врежешь точно в глаз, то ты перехлопаешь их сразу всех десятерых? Себе на крокодилью сумочку и плащик?

М и т я. Себе на крокодилью сумочку и плащик, моя хорошая - моя ты нехорошая.

Д а ш а. Изумительно. Божественный пистолетик. С глушителем. (Целует пистолет.)

М и т я. Где ты его взяла, если честно? Без фокусов?

Д а ш а. Подобрала на улице.

М и т я. На какой улице?

Д а ш а. Возле Измайловского парка. Неделю назад. Я там шла - гуляла. Вечерком. Впереди меня шел человек. Потом он хлоп - упал. На асфальт. А человек, который в двадцати метрах шел взади нас... вру - в тридцати метрах. Там же еще столб электрический - несколько столбов. Между электрическими столбами стандартное же расстояние?

М и т я. Конечно.

Д а ш а. Вот. Человек, который шел за нами, стрелял с тридцати метров. А когда он стал убегать после едва-едва слышного выстрела-хлопка - пистолет-то у него был с глушителем. Так вот - когда тот человек стал убегать - у него из кармана или я не знаю откуда на асфальт что-то выпало железное - было ясно по звуку. Но он не стал подбирать, а побежал во всю прыть - наутек. Потом сел в какой-то мерседес, как у тебя, и с концами.

М и т я. Серьезно?

Д а ш а. Серьезней не бывает. Я тут же подошла к человеку, который упал - у него был вырван глаз - с клочьями: кровью и мозгами - все там было. Ужас! Пуля вошла сначала в затылок, а потом вышла из глаза. На затылке была маленькая дырочка от пули. Ха, я тут же допетрила, что убегавший был киллером и выбросил пистолет - избавился от вещественного доказательства. Я подошла, подняла эту грохнувшуюся с железным грохотом железную железяку, и это действительно оказался этот пистолет с глушителем. Потом я подскочила там поблизости к телефонному автомату и вызвала милицию и скорую помощь. А сама, естественно, испарилась с места кровавой разборки. Хотя я и взяла этот пистолетик с глушителем с асфальта не голыми руками, а с помощью целлофанового пакетика, как сейчас хлеб в ларьках продают и положила пистолетик в сумочку. Да и какая польза от меня милиции? Киллер утек. А я тогда еще перепугалась - страсть. Представь себе все это. Но я дождалась за углом там одной пятиэтажки, как к этому застреленному человеку подъехала сначала милиция, а потом и скорая помощь. Бессмысленно было вызывать скорую помощь, но я вызвала. И потом я вообще испугалась, что эти киллеры меня начнут ловить и пристрелят еще как свидетельницу.

М и т я. О-ля-ля! Кошмар! Так ходишь по земле счастливый. Что, серьезно что ли все это?

Д а ш а. Да я чуть с ума не... скантропопилась!!! Всю неделю эту по улице ходить боялась. Убили этого несчастного, а может в меня целились, да промахнулись или обознались - я не знаю. Я за собой никаких долгов не держу, но все знают, что у тебя есть еще и я. Мы с кем-то еще по старой памяти и дружбе общаемся - с нищими актерами и так далее. А сейчас никто не говорит, кто кому завидует и кто кого хочет зачистить. Зачищают без предупреждения сейчас.

М и т я. Всегда зачищают без предупреждения, если хотят зачистить.

Д а ш а. Нет, ну иногда что-то вымогают - тогда предупреждают, что в случае отказа и так далее... Но у меня никто и ничего не вымогал. Что у меня вымогать. У тебя кто-то что-то вымогал?

М и т я. Да нет. Ну, цивильно проплачиваю крышу. Ну, все друзья спортсмены, ты что. Кошмар что до сих пор кругом творится, конечно. Никто не ушел с большими башлями и с малыми, если был не прав и деньги показал. Сэляви. Газеты, конечно, читаешь, с людьми общаешься, ящик смотришь. Но чтобы так - совсем рядом. Ужас какой-то. Ну, если хочешь - я тебе сделаю право на ношение оружия. Научу стрелять. Но это не поможет, если что.

Д а ш а. А что поможет, если что?

М и т я. Надо переехать, сменить работу - чтоб никто не мог тебя территориально вычислить.

Д а ш а. Целая история.

М и т я. И когда это случилось?

Д а ш а. Неделю назад - я же тебе сказала. Ты был со своей Лялюсей на брегах Луары.

М и т я. Надо было ехать вместе. ЁКЭЛЭМЭНЭ. И кому ты стала нужна, то есть не нужна?

Д а ш а. И я об этом думала целую неделю. Мозговые перепонки треснули.

М и т я. И додумалась?

Д а ш а. Додумалась.

М и т я. И до чего додумалась?

Д а ш а. Я додумалась до того, что стала не нужна тебе. Все же просто как осенний банный лист.

М и т я. Логично.

Д а ш а. Логично, сто процентов.

М и т я. То есть как - логично, сто процентов? Ты что такое несешь?

Д а ш а. Это ты несешь, что все логично!

М и т я. Что-о?!

Д а ш а. В меня стреляли! Это не логично!