Эрик хобсбаум. Век революции. Европа 1789-1848

Вид материала

Документы

Содержание Часть IIИТОГИ Русский помещик своим крепостным [I] Отчет сельскохозяйственного министерства по графству Сомерсет, 1798 [II]

Подобный материал:

• Июльская монархия период в истории Франции от Июльской революции 1830, покончившей, 100.02kb.
• Курсовая работа по философии На тему: «Немецкая классическая философия», 410.77kb.
• Россия против нового мирового порядка, 212.02kb.
• Школьников русскому языку., 818.74kb.
• Вера Николаевна Данилина, наш двигатель и великий ветеран, сказала мне, что ее нужно, 599.04kb.
• Ливанова Т. Л 55 История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х, 10620.25kb.
• Ливанова Т. Л 55 История западноевропейской музыки до 1789 года: Учебник. В 2-х, 10455.73kb.
• Задачи революции 7 Начало революции 8 Весенне-летний подъём революции, 326.28kb.
• Религия и революция 1789 г. Во франции, 989.79kb.
• Europaeisches kulturrecht, 347.52kb.

Часть II
ИТОГИ

ГЛАВА 8
ЗЕМЛЯ

Я являюсь вашим господином, а моим господином является Царь. Царь имеет право отдавать мне приказы, а я должен повиноваться ему. В моих владениях Царем являюсь я, я ваш господин на земле, и я отвечаю за вас перед Богом на небесах... Сначала лошадь нужно десять раз чистить железной скребницей и только потом ее можно причесать мягкой щеткой. Мне придется очень грубо скоблить вас скребницей, и кто знает, поглажу ли я вас когда-нибудь щеткой. Бог очищает воздух громом и молнией, и в моем имении я буду метать гром и молнию, когда сочту нужным.

Русский помещик своим крепостным [I]

Обладание одной или двумя коровами, баранами и несколькими гусями обычно возвышает крестьянина в своем собственном мнении над его братьями одного с ним круга... Пася свой скот, он приобретает привычку к лености... Процесс труда вызывает отвращение, отвращение, если его не преодолевать, растет, продажа неоткормленных телят или барашков дает возможность еще больше привыкать к безделью. За этим, как правило, следует продажа коровы, и ее жалкий растерянный обладатель, не желая регулярно трудиться и зарабатывать, как раньше, себе на пропитание, рассчитывает на помощь, чтобы вырваться из беднейшего класса, на что он не имеет никакого права.

Отчет сельскохозяйственного министерства

по графству Сомерсет, 1798 [II]

I

Что стало с землей, от которой зависели жизнь и смерть большинства людей, в период с 1789 по 1848 г. Под влиянием двойственной революции земельная собственность, владение землей и сельское хозяйство находились в этот период в бедственном состоянии. И поскольку ни политическая, ни экономическая революция не могли обойти решение земельного вопроса, который является ключевым для экономики, физиократы считали, что земля - это единственный источник благосостояния, а их революционные преобразования служили необходимой предпосылкой и следствием развития буржуазного общества, если не всего стремительного экономического роста. На плодородную почву экономического роста давил тяжелый мертвый груз традиционных аграрных систем и социальных отношений деревни. Любой ценой надо было расчистить почву, для того чтобы можно было вспахать землю при помощи частных предприятий, приносящих прибыль, было необходимо провести три изменения. Во-первых, земля должна была быть превращена в товар, находящийся в собственности частных владельцев и подлежать свободной купле-продаже. Во-вторых, она должна была поступить во владение того класса, который желал повысить ее производительность для рынков и побуждался к этому собственной заинтересованностью и соображениями выгоды. И в-третьих, большая масса сельского населения должна была быть превращена каким-то образом, хотя бы частично, в свободную подвижную наемную силу для растущего несельскохозяйственного сектора экономики. Некоторые вдумчивые экономисты-радикалы осознавали также необходимость четвертой желательной перемены, хотя и очень трудной, если не сказать невыполнимой, поскольку для экономики, которая предполагала хорошую мобильность всех факторов производительности земли, "естественная монополия" не подходила. Так как размер землевладения был ограничен и ее различные участки не равны по плодородию и доступности, те, кто владел более плодородными участками, должны были иметь специальные преимущества и облагаться платой. Как избежать или смягчить это бремя - установлением ли удобных налогов, законами ли против концентрации землевладения или даже национализацией, - стало предметом острых дебатов, особенно в промышленной Англии. (Подобные аргументы касались и других естественных монополий, таких как железная дорога, чья национализация по этой причине никогда не считалась несовместимой с частным предпринимательством и часто практиковалась на деле [a].) Вот каковы были проблемы земли в буржуазном обществе и решить их надо было немедленно. Для установления налога на землю было два главных препятствия: некапиталистические землевладельцы и традиционное крестьянство, - и их устранение требовало комбинации политических и экономических действий. Эта задача могла быть решена разными путями. Наиболее радикальными были британский и американский, поскольку и там и тут ликвидировались и крестьяне и землевладельцы сразу. Классическое британское решение создало страну, где 4 тыс. собственников владели 4/7 всей обрабатываемой земли [III] - я привожу цифры 1851 г., - четверть миллиона фермеров (3/4 площади земли находились в хозяйствах от 50 до 500 акров), которые использовали труд около одного с четвертью миллиона наемных рабочих и слуг. Продолжали существовать множество малоземельных хозяйств; если не считать Шотландских плоскогорий и районов в Уэльсе, то сельское хозяйство в Британии нельзя и сравнивать с сельским хозяйством на континенте. Классическое американское решение состояло в том, что владелец, занимая купленную ферму, работал на ней, используя минимум наемного труда при интенсивной механизации. Механические жатки Обеда Хассея (1833) и Сайруса Маккормика (1834) работали у всех коммерчески мыслящих фермеров или торговцев землей, которые распространяли американский образ жизни к западу от штатов Новой Англии, захватывая земли или позже покупая ее у правительства по номинальной цене. Классическое решение в Пруссии в социальном отношении было наименее революционным. Оно заключалось в превращении землевладельцев в капиталистических фермеров, а крепостных - в наемных рабочих. Дворяне остались хозяевами своих бесплодных земель, которые они возделывали в течение долгого времени, используя крепостных, но теперь у них работали крестьяне, освобожденные от крепостничества и не имеющие земли. На примере Померании, где в том же веке, но немного позже 2 тыс. крупных владений располагали 61 % земли, 60 тыс. средних и малых владений, а остальное население было безземельным [IV], но сельский рабочий класс был так невелик, что о нем еще и не упоминается в крюницевской Энциклопедии домашней и сельской экономики 1773 г., в то время как в 1849 г. число безземельных и поэтому наемных сельских рабочих в Пруссии насчитывало почти 2 млн [V]. Только в Дании аграрные проблемы последовательно решались в капиталистическом духе, здесь также было создано множество малых и средних коммерческих ферм. Это происходило главным образом благодаря реформам, производившимся в 1780-е годы просвещенным абсолютизмом, и потому выходит за рамки рассматриваемого нами периода.

В Северной Америке этот вопрос решался благодаря уникальному фактору безграничного запаса свободных земель и отсутствию всех пережитков феодальных отношений или традиционного крестьянского коллективизма. По сути единственным незначительным препятствием развитию чисто индивидуальных фермерских хозяйств были племена индейцев, чьи земли обычно были гарантированы договорами с правительствами Британии, Франции и Америки и возделывались коллективно, часто используясь как охотничьи угодья. Тотальный конфликт между общественным мнением, считавшим, что индивидуальная хорошо организованная собственность является наиболее рациональным, а потому и единственным естественным видом хозяйственной собственности, и другим мнением о коллективном хозяйствовании, которое было вынуждено существовать в период конфронтации между "янки и индейцами". Среди самых злонамеренных и фатальных (из причин, которые мешали индейцам перенять достижения цивилизации), как доказывал член комиссии по делам индейцев [VI], "была их привычка общественного владения землей в стране с огромными пространствами, и право на крупную денежную ренту, которая давала им большие возможности, потворствовавшие таким их привычкам, как лень, бродяжничество и возможность не приобщаться к владению частной собственностью и преимуществу оседлого образа жизни, развивая в них склонность к безделью, отучая от потребности экономить и давая им средства для удовлетворения их развращенных вкусов и склонностей". Лишить их земель путем мошенничества, воровства и прочими подходящими методами, таким образом, было столь же морально, как и выгодно.

Кочевые и первобытные индейцы были людьми, которые не только не понимали буржуазно-индивидуалистического рационализма на земле, но и не желали его понимать. Фактически за исключением просвещенного и восприимчивого меньшинства, а также "сильных и рассудительных" людей среди крестьян, подавляющее большинство сельского населения, начиная от крупных феодалов и заканчивая бедными крестьянами, испытывали к аборигенам чувство отвращения. Только политически легальная революция, направленная против землевладельцев и традиционного крестьянства, могла создать условия, в которых рациональное меньшинство могло стать рациональным большинством. История аграрных отношений в большинстве стран Западной Европы и их колониях в наш период - это история такой революции, хотя ее окончательные результаты стали видны только во второй половине века. Как мы видели, первой задачей было превратить землю в товар. Майораты и другие запрещения на продажу или раздел земель, которые оставались за дворянскими владениями, должны были быть отменены, а землевладельцы, таким образом, подвержены благотворному взысканию за экономическую некомпетентность, что позволяло экономически более компетентным владельцам принять хозяйствование в свои руки. Прежде всего в католических и мусульманских странах (протестантские страны давно это сделали) большая часть земель духовенства должна изыматься из владения внеэкономического и открываться для рынка и рационального использования. Эти земли подвергались секуляризации и продаже. Такие же большие и потому плохо используемые участки коллективного пользования - земли сельских и городских общин, общие поля, общие пастбища, лесные массивы и т. д. - должны были стать доступными для частных предпринимателей. Разделение на индивидуальные участки и огораживание предстояло произвести на этих землях. То, что новые владельцы будут предприимчивы, сильны и рассудительны, не вызывало сомнений, и, таким образом, будет достигнута вторая задача аграрной революции.

Только при условии, что крестьянство, из рядов которого выйдут многие из этих предпринимателей, могло само превратиться в класс, способный свободно пользоваться ресурсами; шаг, который мог позволить достичь третьей задачи, заключался в создании большого рынка свободной рабочей силы из тех, кто не смог стать буржуа. Необходимо было освобождение крестьян от внеэкономических уз и обязанностей (крепостная зависимость, рабство, платежи господину, подневольный труд). Это давало дополнительные и решающие преимущества. Поскольку вольнонаемные рабочие или свободный фермер обладают стимулом работать лучше за вознаграждение, они считались лучшими работниками, чем подневольные. Но тут было необходимо выполнить одно условие. Масса тех, кто не получит работы в деревне, которых вся история человечества связывала с землей, теперь, при эффективном ее использовании, станут лишними [b] и будут вынуждены оторваться от своих корней и уехать в поисках работы. Только таким образом они будут мигрировать в города на фабрики, где все больше возрастет потребность в их рабочих руках. Другими словами, крестьяне вынуждены были оставить землю и все, что связывало их с ней.

По всей Европе это означало, что комплекс правовых и политических механизмов, называющийся "феодализмом", должен быть разрушен там, где он все еще существовал. Иначе говоря, в период с 1789 по 1848 г. это было достигнуто под прямым или косвенным воздействием французской революции - от Гибралтара до Восточной Пруссии и от Балтики до Сицилии. Подобные изменения в центре Европы произошли только в 1848 г., в России и в Румынии - в 1860-х гг. Вне Европы более скромные изменения имели место на американском континенте, но в Бразилии, на Кубе и в южных штатах США рабство сохранилось до 1862-1888 гг. В некоторых колониальных районах с прямым управлением европейских государств, а именно в некоторых частях Индии и Алжира, произошли кардинальные перемны в области права. Такие же перемены произошли в Турции и на короткий срок - в Египте [VIII].

За исключением Британии и некоторых других стран, в которых феодализм в этом смысле либо был уже отменен, либо никогда раньше там не существовал (но имелись традиционные коллективные крестьянские хозяйства), методы совершения такой революции были очень похожими. В Британии не было необходимости в создании законодательства для экспроприации крупной собственности, так как крупные землевладельцы и их фермеры уже "вписались" в буржуазное общество. Их сопротивление окончательному установлению буржуазных отношений в деревне с 1795 по 1846 г. было ожесточенным. Таким образом, хотя оно содержало в неясной форме обычный протест против распространения обычного принципа личной выгоды, наиболее часто причина их недовольства была очень простой: желание получить высокие цены и высокие ренты после революционных и наполеоновских войн во время послевоенной депрессии. Но это сопротивление было не феодальной реакцией, а имело характер аграрного лобби. Больнее всего закон затрагивал интересы крестьянства, батраков и наемных рабочих. После принятия Закона об огораживании общественных земель около 5 тыс. огораживаний частных и общественных земель разделили около 6 млн акров общественных земель и общественных полей у 1 760 владельцев и преобразовали их в частные владения, а бесчисленные менее официальные преобразования сопутствовали им. Закон о бедных в 1834 г. способствовал тому, что жизнь сельских бедняков стала такой невыносимой, что заставила их мигрировать в поисках какой-нибудь работы. И скоро они начали уезжать. В 1840-х гг. ряд графств оказался на грани абсолютной утечки населения, а с 1850-х гг. этот отток стал повсеместным.

Реформы 1780-х гг. упразднили феодализм в Дании, хотя от этого выгадали не землевладельцы, а крестьяне - арендаторы и владельцы, которым помогли после ликвидации общинных полей объединить их участки в частные владения, - процесс, аналогичный огораживанию, который в основном был завершен к 1800 г. Имения делились на части и продавались их бывшим арендаторам, хотя постнаполеоновская депрессия, в которой мелким владельцам было труднее выжить, чем арендаторам, замедлила этот процесс, с 1816 по 1830 г. Дания была в основном страной независимых крестьян-землевладельцев. В Швеции подобные, но менее жесткие реформы принесли такие же результаты, так что во второй половине XIX столетия традиционное общинное землепользование, чересполосица исчезли. Бывшие феодальные районы этой страны ассимилировались с другими, в которых всегда преобладало свободное крестьянство, так же как это было в Норвегии (после 1815 г. часть Швеции, прежде принадлежавшая Дании). Тенденция разделять крупные владения и объединять арендованные участки сразу дала результаты, в сельском хозяйстве быстро выросла производительность - в Дании количество крупного рогатого скота удвоилось в последней четверти XVIII в. [IX], - но с быстрым ростом населения увеличивалось и число городской бедноты, не имеющей работы. Во второй половине XIX в. ее трудное положение привело к самому массовому оттоку эмигрантов (большей частью на американский Средний Запад) из бесплодной Норвегии и чуть позже из Швеции, в несколько меньшей степени из Дании.