Содержание: В. Ф. Асмуса

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 58

201

новое определение. Иначе говоря, <материя (8п)> - <лишенность>

<формы>.

Однако понятие материи не может быть сведено как к единст-

венной характеристике к <лишению> или к <отсутствию> формы, к

<отрицанию> формы. Когда в <материи> возникает новая опреде-

ленность, новая <форма>, например, когда глыба меди превращается

в медный шар или в медную статую, то основанием этой новой

определенности не может быть простое отсутствие (<лишение> -

отрицание) формы шара или формы статуи. С другой стороны, новая

<форма> возникает в <материи>, которая не имела ранее этой

<формы>. Отсюда следует, заключает Аристотель, что <материя> -

нечто большее, чем <лишенность> (<отсутствие>). Откуда же берется

в <материи> новая <форма>? <Форма> эта, отвечает Аристотель, не

может возникнуть, во-первых, из бытия. Если бы она возникала из

бытия, то в таком случае нечто, возникающее как новое, возника-

ющее впервые, существовало бы еще до своего возникновения. Но

<форма> эта, во-вторых, не могла возникнуть и из небытия: ведь из

небытия ничто произойти не может. Выходит, что то, из чего

возникает <форма>, не есть ни отсутствие <формы>, ни уже

возникшая, действительная <форма>, а есть нечто среднее между

отсутствием (<лишенностью>) <формы> и <формой> действи-

тельной. Это среднее между отсутствием бытия и действитель-

ным бытием есть, согласно Аристотелю, бытие <в возможности>

(SuvaEl).

Стало быть, действительным, по Аристотелю, становится только

то, что обладало <возможностью> стать действительным. И Аристо-

тель поясняет свою мысль примером. Человек, ранее бывший

необразованным, сделался образованным. Но образованным он стал

не потому, что он был необразован, не вследствие <лишения> или

<отсутствия> образованности, а потому, что человек этот обладал

<возможностью> (способностью) стать образованным.

Но если это так, то необходимо признать, что <материя> (<суб-

страт>, (то TtOKEl'iiEvov) заключает в себе два определения: 1 ) отсут-

ствие <формы>, которая в ней возникнет впоследствии, и 2) воз-

можность этой <формы> как уже действительного бытия. Первое

определение (<лишенность>) всего лишь отрицательное, второе

(<возможность>) -положительное.

В отличие от <материи>, которая есть бытие <в возможности>,

<форма> есть <действительность> (vepyeux), т. е. осуществление

возможного.

В свою очередь, Аристотель различает в понятии материи

(субстрата) два значения. Под <материей> он разумеет, во-первых,

субстрат в безусловном смысле. Это только <материя>, или, иначе,

чистая возможность. И во-вторых, под <материей> он понимает и

такой субстрат, который уже не только возможность, но и действи-

тельность.

Различие этих понятий Аристотель поясняет, рассматривая при-

меры производства - ремесленного и художественного. Рассмот-

рим, например, сделанный медником медный шар или изваянную

скульптором медную статую. И этот шар и эта статуя существуют в

действительности. Но что же в них будет собственно <действитель-

ным>? И о статуе и о шаре у нас имеются понятия, и каждое из них

есть совокупность известных признаков. Если мы считаем статую

и шар действительными, то мы приписываем действительность их

понятиям. Однако ни шар, ни статуя - не понятия. Приписывая

им действительность, мы рассматриваем их не в отвлечении от

действительности (как Платон рассматривал свои <идеи>), а как

понятия, реализованные в самой действительности, в определенной

<материи>, в определенном <субстрате>.

Каким же образом следует мыслить эту <материю> (<субстрат>)

в случае медной статуи или медного шара? Очевидно, <материя>,

ставшая шаром (статуей), есть в этом случае именно медь. Теперь

отвлечемся от понятия шара (шаровидности) как от <формы>. По

отвлечении останется <отсутствие> (<лишение>) этой <формы>.

Совершенно очевидно, что шар сделало именно шаром вовсе не

<отсутствие> формы шаровидности. Опыт медника доказывает, что

из меди может быть отлит шар. Выходит, стало быть, что, хотя по

отвлечении от формы шаровидности медь есть не шар, она все же

возможность шара, или шар <в возможности>, иначе -возмож-

ность той действительности, какой будет существующий, уже сде-

ланный шар.

До сих пор мы рассматривали медь, медную глыбу в качестве

<материи> для шара. Но это не единственный способ рассмотрения

меди. Мы можем, рассматривая медь, соврешенно отвлечься от

мысли о шаре и поставить вопрос: а что есть эта медь сама по себе,

независимо от того, что из нее может быть сделан шар?

Первый ответ на поставленный вопрос будет: <это - медь>.

Говоря это, мы рассматриваем медь уже не как возможность для

чего-то другого (шара, статуи и т.д.), а как реальность. Понятию

меди мы, таким образом, приписали действительность. Но медь -

не понятие только. Медь как медь существует в каком-то веществе.

Следовательно, для понятия меди, принятого как действительность,

необходимо указать <материю>, в которой это понятие осуществля-

ется, в которой оно становится действительным. Для отыскания и

указания этой <материи> Аристотель опирается на традицию грече-

ской физики. Начиная с Эмпедокла, эта физика утверждала, что

все возникающие и разрушающиеся материальные предметы пред-

ставляют собой разные сочетания четырех вечных, невозникающих

элементов -огня, воздуха, воды и земли. Стало быть, если глыба

меди -действительность (<форма>), то <материей> для этой дей-

ствительности будет некоторое определенное сочетание четырех

физических элементов. В качестве <материи> для <формы> меди эти

четыре элемента, во-первых, <отсутствие> (<лишенность>) меди: они

203

еще не медь; во-вторых, они - <возможность> меди: ведь из этого

их сочетания может возникнуть медь.

Но и на этом рассмотрение не заканчивается. Сочетание четырех

физических элементов - не только <материя> для иной действи-

тельности. Элементы эти, взятые сами по себе, по отвлечении от

мысли о меди, составляют особую и самобытную действительность.

В этом качестве они обладают особыми, принадлежащими им

свойствами. Понятие о них слагается из признаков, которые суще-

ствуют не только в нашей мысли как признаки понятия, но в

качестве свойств существуют и осуществляются в какой-то <мате-

рии>.

Таким образом, и на этой ступени анализа мы обнаружим

сочетание <формы> и <материи>. Четыре физических элемента

обладают и <формой>, так как они образуют понятие об элементах,

реализующееся в некоторой <материи>, и должны, кроме того,

обладать <материей>, так как и для них должен существовать некий

<субстрат>.

Что же это за <субстрат>? Если мы отвлечемся от понятия о

четырех физических элементах как о действительности, то этот

<субстрат> опять-таки есть, во-первых, <отсутствие> (<лишение>)

признаков, входящих в понятие об элементах, и, во-вторых, воз-

можность осуществления этих признаков, этого понятия. И здесь

первый момент <субстрата> - отрицательный, второй - положи-

тельный.

Можем ли мы продолжить этот <спуск> по ступеням абстракции

вдоль сочетаний <форма> - <материя>? Для Аристотеля, который

мыслит в этом вопросе, как настоящий грек, дальнейшее нисходя-

щее движение здесь уже невозможно. <Материя>, из которой возни-

кают четыре физических элемента, не обладает уже никакими

определенными признаками. Поэтому природа этой <материи> не

может быть выражена ни в каком понятии. Но это значит, согласно

Аристотелю, что <субстрат> четырех физических элементов - уже

не есть действительность и потому не может рассматриваться как

действительность. Он может существовать и существует только как

<материя>, только как <возможность> другой, какой угодно, любой

действительности.

На изложенных соображениях основывается важное для Ари-

стотеля различие первой и последней материи.

<Последняя> материя, согласно разъяснению Аристотеля, -

это та <материя>, которая не только есть возможность известной

<формы>, но, кроме того, будучи такой возможностью, есть одно-

временно и особая <действительность>. <Последняя> материя обла-

дает своими особыми, ей одной принадлежащими, признаками, и

относительно нее может быть высказано ее определение, может

быть сформулировано ее понятие. Так, рассмотренные выше мед-

ный шар, медь, четыре физических элемента - примеры <послед-

204

ней> материи в аристотелевском смысле. О них существуют поня-

тия, содержащие каждое некоторую сумму особых признаков.

В отличие от <последней> материи, <первая> материя есть

<материя>, которая может стать действительностью, однако не так,

как становится ею <последняя> материя. Мы видели, что в случае

<последней> материи по отвлечении от действительности (шара,

меди, четырех физических элементов) то, что мы отвлекали от нее, -

медь по отношению к шару, четыре элемента по отношению к

меди - само по себе было некоторой действительностью. Напро-

тив, <первая> материя вовсе не может уже рассматриваться как

<действительность>. Она есть только <возможность>, может стать

какой угодно <действительностью>, но сама по себе не есть никакая

<действительность>. Согласно Аристотелю, <первая> материя нигде

и никогда не может восприниматься посредством чувств: она только

мыслится и есть поэтому <неопределенный субстрат>.

Здесь естественно сопоставить это учение Аристотеля о <первой>

материи с учением о <материи> Платона. Как мы видели, Платон

противопоставил <идеи> как мир бытия миру небытия. Под небы-

тием>, принимающим на себя <идеи> и раздробляющим единство

каждой из них во множество, Платон имел в виду именно <мате-

рию>. По Платону, познание может быть только относительно

бытия, т. е. <идей>. Что касается небытия (<материи>), то к мысли

о нем ведет, по Платону, только какой-то незаконный род рассуж-

дения.

Аристотель пытается точно определить этот род рассуждения.

Он утверждает, что для получения понятия о <первой> материи

пригодна аналогия: подобно тому как <материя> меди (<последняя>

материя) относится к <форме> статуи, которая отлита из меди, так

<первая> материя относится ко всякой <форме>, которая может из

нее произойти. Запишем эти отношения в виде пропорции:

<материя> меди : <форма> статуи = X'. любая <форма>.

В этой пропорции третий член (X) есть <первая> материя. Хотя

он неизвестен, все же он не совершенно непостижим для мысли:

его отношение ко всякой <форме> аналогично отношению, которое

имеется между глыбой меди и медной статуей.

Весь предыдущий анализ был развитием понятия Аристотеля о

единичном бытии, или, иначе, о субстанции. Элементами субстанции

оказались <форма> и <материя>. Все (кроме <первой> материи)

состоит из <формы> и <материи>. Поэтому можно характеризовать

аристотелевский мир, сказав, что мир есть совокупность субстан-

ций, каждая из которых -некоторое единичное бытие.

Но эта характеристика аристотелевского мира совершенно не-

достаточна. Коренные свойства мира, кроме указанных, - движе-

ние и изменение. Поэтому возникает вопрос: достаточно ли для

объяснения движения и изменения одних лишь <формы> и <мате-

рии>? Все ли существующее в мире может быть выведено из этих

начал или кроме них существуют и должны быть введены в познание

еще другие? И если существуют, то каковы они?

205

Учение Для ответа на поставленный здесь вопрос Ари-

о четырех причинах стотель рассматривает все, чему учили извест-

ные ему философы -древние и его

современники, -о началах бытия и мира. Рассмотрение это, по-

лагает он, показывает, что история исследовавшей этот вопрос

мысли выдвинула - правда, не одновременно, но в лице разных

философов и в разные времена - четыре основных начала, или

четыре основные причины. Если иметь в виду понятия об этих

причинах, то можно сказать, что ими были: 1) <материя> -то, в

чем реализуется понятие; 2) <форма>-понятие или понятия,

которые принимаются <материей>, когда происходит переход от

возможности к действительности; 3) причина движения; 4) цель, ради

которой происходит известное действие. Например, когда строится

дом, то <материей> при этом процессе будут кирпичи <формой> -

самый дом, причиной движения, или действующей причиной, -

деятельность архитектора, а целью - назначение дома.

Перечисление четырех причин Аристотель развивает во 2-й

главе 5-й книги <Метафизики> (1013а 24-1013в 3). <Причина в

одном смысле, - говорит Аристотель, - обозначает входящий в

состав вещи материал, из которого вещь возникает, - каковы,

например, медь для статуи и серебро для чаши, а также их более

общие роды. В другом смысле так называется форма и образец,

иначе говоря - понятие сути бытия и более общие роды этого

понятия (например, для октавы - отношение двух к одному и

вообще число), а также части, входящие в состав такого понятия.

Далее, причина, - это источник, откуда берет первое свое начало

изменение или успокоение: так, например, человек, давший совет,

является причиною, и отец есть причина ребенка, и вообще то, что

делает, есть причина того, что делается, и то, что изменяет -

причина того, что изменяется. Кроме того, о причине говорится в

смысле цели; а цель, это-то, ради чего,-например, цель

гулянья -здоровье. В самом деле, почему [человек] гуляет, гово-

рим мы? Чтобы быть здоровым. И сказавши так, мы считаем, что

указали причину> [4. С. 79].

Установив, таким образом, существование четырех, причин всего

совершающегося, Аристотель ставит вопрос, какие из них основные

и несводимые и какие могут быть сведены одни к другим.

Анализ вопроса приводит Аристотеля к выводу, что из всех

четырех причин существуют две основные, к которым сводятся все

прочие. Эти основные и уже ни к чему далее не сводимые

причины - <форма> и <материя>.

Так, целевая причина сводится к формальной причине, или к

<форме>. И действительно. Всякий процесс есть процесс, движу-

щийся к некоторой цели. Однако если рассматривать не те пред-

меты, которые возникают в результате сознательной целевой

деятельности человека, а предметы, которые возникают независимо

от этой деятельности как естественные предметы природы, то для

206

этих предметов цель, к которой они стремятся, есть не что иное,

как действительность, существующая в них как возможность. Так,

можно рассматривать рождение человека как осуществление поня-

тия о человеке. Это понятие коренится в качестве возможности в

<материи>, или в веществе, из которого состоит человек.

Сведение <целевой> причины к <форме>, или к осуществленной

действительности, возможно для Аристотеля потому, что его учение

о <цели>, или <телеология>, есть телеология не только естественная,

осуществляющаяся в процессах самой природы независимо от

человека, но, кроме того, телеология объективная. В этом новое

понятие о телеологии, достигнутое Аристотелем в сравнении с его

предшественниками: Сократом и Платоном. У Сократа (каким его,

по крайней мере, изображает Платон) был замысел объективной

телеологии, поскольку он рассматривал мир как целесообразное

образование. Этим объясняется его полемика с Анаксагором. Од-

нако в реализации этого замысла Сократ сходит с пути объективной

телеологии и во множестве частных исследований рассматривает

исключительно субъективную телеологию: целесообразную деятель-

ность ремесленников и художников. Более того. Согласно представ-

лениям Сократа, окружающие человека предметы имеют ту или

иную природу только потому, что, обладая этой природой, они могут

быть полезны человеку. У Платона еще яснее, чем у Сократа,

выступает замысел объективной телеологии, но и Платон, как

Сократ, сбивается на путь субъективного толкования целесообраз-

ности. Только у Аристотеля впервые телеология становится после-

довательно объективной. По Аристотелю, способность предметов

быть полезными (или вредными) для человека по отношению к

самим этим предметам есть нечто случайное и внешнее. Предметы

обладают не данной или предписанной им извне целью, а сами, в

самих себе, объективно имеют цель. Состоит она в реализации, или

в осуществлении, <формы>, понятия, таящегося в них самих. Но

это и значит, что <цель> сводима к <форме> - к действительности

того, что дано как возможность в <материи> предметов.

Так же сводима к <формальной> причине, или к <форме>, и

движущая причина (<начало изменения>). И этой причиной пред-

полагается понятие о предмете, ставшее действительностью, или

<форма>. Так, архитектор может быть назван действующей причи-

ной дома. Однако так назван он может быть лишь при условии,

если он строит дом согласно плану, или проекту, который как

понятие существует в его мысли до возникновения реального дома.

Выходит, что и причина движения и изменения -не основная и

не несводимая: она также сводима к <форме>, ибо понятие о

предмете, осуществленное в веществе (<материи>), и есть форма.

В этом учении Аристотеля нетрудно заметить различие в пони-

мании <формы> и <материи> в зависимости от того, идет ли речь

об объяснении существующего в мире движения или об объяснении

неподвижного бытия. В обоих случаях необходимо сведение всех

четырех причин к <форме> и <материи>. Если рассматриваются

207

отдельные предметы, то под <формой> и <материей> необходимо

понимать просто то, из чего состоят эти предметы, иначе - их

элементы. Например, для кирпичей <материя> - глина, а <форма> -

вылепленные из глины тела, из которых может быть построен дом.

Но в <форме> и <материи> можно видеть не только элементы

отдельных - природных или создаваемых человеком - предметов.

В <форме> и <материи> следует видеть также причины или прин-

ципы, исходя из которых мог бы быть объяснен весь мировой процесс

в его целом. При таком объяснении под <материей> еще можно

разуметь то, что подвергается изменениям, но <форму> в качестве

<начала движения> уже нельзя определять как то, чего мир еще

только достигает в своем процессе движения. Это невозможно, так

как движение не может быть произведено такой формой, которая

еще не осуществлена. Понятая в качестве <начала движения>, форма

должна быть <формой> уже осуществленной. Если же предмет

должен впервые получить свою <форму> посредством движения, но

в действительности еще не обладает <формой>, то это значит, что

в этом случае <форма> должна необходимо существовать в каком-

либо другом предмете.

Если рассматриваются уже не отдельные предметы природы, а

вся природа в целом или весь мир в целом, то для объяснения его

необходимо допустить существование, во-первых, <материи> мира

и, во-вторых, <формы> мира, пребывающей, однако, вне самого

мира.

Но это ведет к вопросу о том, возник ли мир во

Пеоводвигатель

времени и может ли он погибнуть во времени.

Уже было установлено, что возможность движения, наблюдаю-

щегося в мире, предполагает: 1) существование <материи> и 2) суще-

ствование <формы>, осуществленной в <материи>

Blog

Содержание: В. Ф. Асмуса