Университета 1982

Вид материала

Обзор

Содержание 1. Вступительные замечания.

Подобный материал:

• Ленинградского Государственного Университета (1975-1982 г г.) диссертация, 57.98kb.
• Ершов Андрей Геннадиевич Дата рождения: 23 января 1956 г.; место рождения г. Будапешт, 18.41kb.
• Frankl, 1982, S. 39-40. Все остальные вопросы сводятся к основному: "Зачем?", 976.44kb.
• «Попытки реформирования советской системы в 1964-1982 гг. Цели урока: Организовать, 153.4kb.
• Список научных и учебно-методических трудов степановой вероники владимировны, 396.87kb.
• Дела и дни Кремля, 3160.5kb.
• И. И. Ш м альгаузен избранные труды организм как целое в и ндивидуальном и и сторическом, 7370.54kb.
• А. М. Блокадная книга : роман / А. М. Адамович, Д. А. Гранин. М. Советский писатель,, 272.68kb.
• А. П. Чехов; ред. Н. Ф. Бельчиков; Акад наук СССР. М. Наука. 1974 -1982. Т. 1974. 607, 32.67kb.
• Коморовский ю. Т. Перитонизация или экстраперитонизация трудной культи червеобразного, 58.77kb.

2. Экспрессия. По своим коммуникативным функциям экспрессия мало чем отличается от интонации. Правда, экспрессия наполняет те или другие слова эмоциями, насыщенными образами и разного рода жизненной выразительностью, в то время как интонация не нуждается даже и в словах. Однако как бы мы ни определяли интонацию и экспрессию, ясно, что элементарной единицей языка вовсе не является ни слово, ни даже его минимальная значащая часть или морфема. В основе своей язык вовсе не состоит из слов. Разные слова только оформляют коммуникативную сущность языка, да и то оформление это не всегда обязательно, не всегда совершенно, не всегда надлежащим образом оформлено. При самой низкой смысловой оценке интонации и экспрессии, при самом оголтелом рационализме, рассудочном и абстрактно-метафизическом понимании языка, решительно при всех подходах к языку каждый должен согласиться, что интонация и экспрессия как приемы коммуникации оформляются пусть не раньше слов или фраз, но уж во всяком случае одновременно с ними. Без интонации и экспрессии никакое слово просто немыслимо. Даже если я протяну какой-нибудь звук на одной ноте в течение известного времени, не вкладывая в него никакого смыслового содержания, все равно этот звук, как бы он ни был бессодержателен в смысловом отношении, все-таки для меня и для других не есть просто акустическое явление. Уже одно то, что протянутый кем-нибудь звук на одной ноте в течение известного времени бессодержателен и бессмыслен, уже одно это заставляет нас определенным образом расценивать этот звук и в смысле интонации, v. в смысле экспрессии. Вовсе не обязательно, чтобы интонация и экспрессия были всегда глубоки, осмысленны, выразительны, эстетически значащий логически расчленены. Иной лектор читает так, что его слушатели засыпают; а иной певец поет так, что его слушатели мечтают уйти из зала, где (Происходит пение. Можно воспринимать чужую интонацию и экспрессию, употребляя школьную пятибалльную систему, оценивать ее и баллом 5, и баллом 4, и баллом 2, и баллами 1 или 0.

 

==23





Все это нисколько не снижает языка как прежде всего интонационной и экспрессивной структуры.

Из всего этого вытекает одно: математическое обозначение ничего существенного в языке не обозначает. Но мы бы сказали, что и математическая логика не выражает в языке ничего такого, что было бы для языка существенно или хотя бы характерно. Она не обозначает в языке ни интонации, ни экспрессии, а сводит язык только на рассудочные функции, да и те понимает бескачественно, беспредметно, чисто количественно, что имеет значение для таких наук, которые не дорожат качеством изучаемых в них предметов (если таковые •науки вообще существуют), но уж совсем не имеют никакого значения и являются пустыми и бессодержательными для языка, этой максимально смысловой сгущенности человеческого общения.

Конструктивно-технический акт

После всего, что было высказано в предыдущих рассуждениях, должна стать ясной невозможность чисто абстрактного, чисто головного и рассудочного, отвлеченно-математического понимания языка. Мы учли ~л то «живое созерцание», с которого начинается, по Ленину, всякое подлинное знание, и «абстрактное мышление», без которого язык невозможен в качестве разумно-человеческого общения, и, наконец, ту «практику», без которой язык тоже не является орудием человеческого общения, т. е. вообще не является языком. Теперь пора формулировать и то окончательное назначение языка, которое заложено в его семантически-коммуникативном акте. Из глубин и высот абстрактного мышления мы вернулись к живой человеческой жизни; но при этом мы .почувствовали, что весь этот анализ языка совершенно по-новому заставил нас относиться к языку, а именно понять его как орудие жизненного строительства. Сочинения Ленина дают в этом отношении богатейший материал, который еще .недостаточно подробно » систематически изучен. Этот последний и завершительный пункт ленинской теории отражения, когда речь

 

==24





идет не просто о механическом отражении, но о жизненном значении такого отражения, Ленин весьма часто рассматривает в виде агитации и пропаганды. Тут с максимальной ясностью выступает и ленинское учение о языке и его анализ в свете теории отражения.

В настоящей статье нет возможности исследовать данный вопрос полностью, но для начала этого изучения достаточно будет отдать себе отчет хотя бы в тех рассуждениях Ленина, которые- собраны в сборнике «Ленин о пропаганде и агитации» (М., 1956).

Ленин понимает агитацию весьма широко, включая в нее, например, деятельность народных учителей, литературную работу и газеты ¹⁰. Ленин выступает против «узколобого практицизма»" в вопросах агитации и пропаганды. Здесь, по его мнению, первое место занимает общественно-политическое содержание, т. е. нераздельность государственного и общественного дела с агитатором ¹². Агитатор должен быть живой индивидуальностью, являясь в то же время носителем общих идей социализма и преследуя общие цели, а не местные и мелкие ¹³. Объектом агитации являются разные слои общества, для которых нужна разная агитация ^н. Специфична, по Ленину, и структура самой агитации—от конкретного примера к общей идее, например, от безработицы к «бессмысленности противоречия между ростом богатства и ростом нищеты» ¹⁵. Переделывающий характер агитации и пропаганды должен сказываться во всей деятельности агитатора, и прежде всего в самой его личности. «Личное воздействие и выступление на собраниях в политике страшно много значит. Без них нет политической деятельности» ¹⁶. Ленин пишет о ясной и продуманной агитации, противопоставляя ее пустому фразерству ¹⁷, когда агитатор должен выступать «без фраз, без восклицаний, с фактами и цифрами в руках

¹⁰ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 5, с. &—10. " Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 47, с. 73—74.

¹² См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 407.

¹³ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 4, с. 271, 315—316.

¹⁴ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 21, с. 20—21.

¹⁵ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 6, с. 66.

¹⁶ Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 47, с. 54.

¹⁷ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 47, с. 73—74; т. 54, с. 237.

 

==25





»¹⁸, он должен «разъяснять», а не «громить»¹⁹, борясь против «политической трескотни»²⁰ и против многоречивости, против «популярничания» вместо популярности ²¹ и против засорения русского языка иностранными словами ²². «Каждый агитатор должен быть государственным руководителем»²³. «Самое худое у нас — чрезмерное обилие общих рассуждений в прессе и политической трескотни при крайнем недостатке изучения местного опыта. И на местах и вверху могучие тенденции борются .против его правдивого оглашения и правдивой оценки. Боятся выносить сор из избы, боятся голой правды, отмахиваются от нее «взглядом и нечто», попросту верхоглядством»²⁴.

Строительство жизни при помощи целенаправленного языка (а направленность эта есть результат правильного и обобщенного отражения в нем действительности) относится, конечно, не только к агитации и пропаганде в узком смысле слова, но и ко всякому словесному воздействию одного человека на другого. Мы употребляем здесь один термин, который, в сущности говоря, фиксирует собой семантически-коммуникативные акты языка, но в то же самое время как раз подчеркивает их жизненное, строительное и переделывательное значение. Мало будет сказать, что язык есть орудие общения, так как само-то общение мы понимаем как растущее строительство жизни. Поэтому мы едва ли ошибемся, если назовем этот акт конструктивно-техническим, понимая под ним вообще всякое строительство жизни три помощи языка, правильно отразившего эту жизнь и ведущего ее к правильным целям.

Таким образом, как это видно из ленинской теории отражения, поскольку само это отражение должно быть таким же творческим, как и вся действительность, постольку в языкознании всякий абстрактный, мертвенный, чисто рассудочный и головной, а уже тем более

¹⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т.             14, с. 92.

¹⁹ Л е н и н В. И. Поля. собр. соч., т.         11, с. 177.

²⁰ См.: Ленин В. И. Полн. собр.                 соч., т. 37, с. 89, 91; т. Э9, с, 13.

²¹ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 206—207.

²² См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 49.

²³ Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 407.

²⁴ Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 54, с. 237.

 

==26





абстрактно-математический анализ в крайнем случае может занимать десятое, но отнюдь не первое место. А что сущностная сторона мышления у Ленина рассматривается по преимуществу со стороны ее творческих функций, это видно из знаменитого учения Ленина о том, что сущность является, явление же существенно, и о том, что явление есть не что иное, как проявление сущности. По Ленину, происходит «передвижка мира в себе все дальше и дальше от мира явлений»²⁵. «Человеческие понятия субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в целом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике»²⁰. Среди основных источников диалектики Ленин указывает на «бесконечный процесс раскрытия новых сторон, отношений etc.», а также «бесконечный процесс углубления познания человеком вещи, явлений, процессов и т. д. от явлений к сущности и от менее глубокой к более глубокой сущности» и на борьбу «содержания с формой и обратно. Сбрасывание формы, переделка содержания»²⁷. Общеизвестно учение Ленина о подвижном характере сущностей и о том, что родовое понятие есть закон для получения соответствующего единичного. В результате всего понятия человека «должны быть также обтесаны, обломаны, гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, дабы обнять мир»²⁸; и поскольку всякое слово, как мы знаем, является, по Ленину, уже обобщением, то в этом смысле всякое слово есть тем самым понятие, и род, и подвижная или текучая сущность. Но понятия эти, как мы видим, не абстрактны, но гибки, релятивны, а это значит, что они являются орудием строительства жизни.

Вот чему должны учиться языковеды, для которых язык есть орудие людского общения, в философских теориях Ленина, связанных с теорией отражения ²⁹.

²⁵ Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 138.

²⁶ Там же, с. 190.

²⁷ Там же, с. 203.

²⁸ Там же, с. 131.

²⁹ Ср.: Мальцев В. И. В. И. Ленин о диалектике отражения внешнего мира. М., 1960; Вартанян Г. М. Развитие В. И. Лениным марксистской теории отражения. Ереван, 1960; Розенталь М. М. Ленин и диалектика. М., 1963; Лосев А. ф. Введение в общую теорию языковых моделей. М., 1968.

 

==27





00.htm - glava03

Аксиоматика знаковой теории языка'

Доказывать необходимость и актуальность разработки знаковой теории языка в настоящее время не приходится. Можно сказать, что все лучшие работы советских языковедов в значительной мере заполнены рассуждениями о языковых знаках, и это безусловно нужно приветствовать. Изучение языковых знаков является не только своевременной, но, пожалуй, даже одной из самых постоянных проблем науки о языке вообще. С другой стороны, современное развитие языкознания, логики, учения о структурах дошло до такой сложности и глубины, что изучение знаковой теории в такой атмосфере является делом чрезвычайно трудным. Знаковое понимание языка требует в настоящее время огромных усилий теоретической мысли, а разнообразие решений этой проблемы приводит к тому, что языковеды постепенно теряют ясное представление о том, что же такое знак. Само понятие «знак» окружено десятками других, очень близких, но отнюдь не совпадающих с ним понятий. В головах и языковедов и неязыковедов царит .путаница по поводу семиотической и близкой к семиотике терминологии. В настоящее время только не искушенный в лингвистике может считать вопрос о знаках простым и ясным, специалисты же давно утеряли точное и единообразное понятие о знаке. Это обстоятельство и побуждает поставить вопрос о том, .что в этой важной для языковеда области знаний является более или менее ясным и что представляется неясным и требующим дополнительных исследований.

В математике, да и не только в ней, уже давно установилась традиция различать, с одной стороны, исходные положения (аксиомы) и, с другой стороны, такие, которые могут быть выведены из них как следствия. И в геометрии и в алгебре уже давно выработаны такие исходные положения. Выяснилось, что с применением одних аксиом и исключением других возникает

' Статья была опубликована в кн.: Вопросы грамматики и лексики русского языка. М., 1973, с. 22—55.

 

==28





также и другая наука. Например, геометрия Евклида основана на соблюдении определенного рода исходных аксиом, а геометрия Лобачевского или Римана основана уже совсем на другом наборе аксиом и на исключении других, которые фигурируют в геометрии Евклида. К сожалению, такого рода аксиоматическое построение совершенно невозможно в настоящее время для:

гуманитарных наук. Аксиоматика дается математикам легче, чем гуманитариям потому, что они оперируют понятиями, раз навсегда обладающими определенным и бесспорным содержанием. Таблица умножения, пользуемся ли мы ею в простейших расчетах или космических полетах, все [равно остается одной и той же, единообразной и не допускающей никаких сомнений или:

споров. Но возьмем любое понятие исторических дисциплин — и мы встретимся здесь с множеством разных:

подходов, разных оттенков мысли, разных субъективных тенденций, вообще с такими трудностями, разрешить которые весьма нелегко, а тем не менее без их:

разрешения невозможна никакая историография как точная дисциплина. Поэтому при современном состоянии гуманитарных наук, а в том числе и языкознания, приходится совершенно отказываться от аксиоматики? этих дисциплин в точном смысле слова.

Конечно, в языкознании есть нечто более понятное и нечто менее понятное, нечто, не вызывающее никаких сомнений, и нечто сомнительное, трудное для формулирования и упорно не поддающееся никакой классификации. И в языкознании и в литературоведении накопилось достаточное количество фактов, спорить о которых бесполезно ввиду их ясности, точности и очевидности. Пусть сводка такого рода фактов пока далека от полноты, пусть значительная часть языкознания и литературоведения останется неохваченной, однако зачем же нам пренебрегать подобными фактами? Филологам предстоит еще много работать над собственной аксиоматикой, которая хотя бы отдаленно приближалась к математической; однако совершенно необходимо предпринимать посильные шаги в этом направлении.

Обзор литературы по теории знака до начала 60-х годов дан нами в работе «Критические замечания по. поводу современных знаковых теорий языка»².

² «Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина», Г970, № 403, с. 26—40'.

 

==29





Перечислим главнейшие работы на русском языке за последние два десятилетия, когда знаковая теория языка стала развиваться особенно бурно. В значительной мере наше исследование будет основываться на этой литературе, хотя по многим вопросам придется произвести логическую работу заново, учитывая исключительную сложность предмета.

Ахманова О. С. и др. О точных методах исследования языкa. M., 1961.

Геллнер Э. Слова и вещи. M., 1962. Шафф А. Введение в семантику. Перев. с польск. под ред.

А. А. Якушева. M., 1963.

Бенвенист Э. О природе языкового знака.— В кн.: История языкознания XIX и XX веков в очерках .и извлечениях, ч. I.

М„ 1964.

Научная конференция «Проблемы формализации семантики языка». Тезисы докладов. M., 1964.

Труды по знаковым системам, II. Тарту, 1965 (для нашей темы особенно  важны статьи Ю. M. Лотмана,   Б. Л. Огибенина, "В. В. Иванова и В. Н. Топорова, В. Цивьяна).

Иванов В. В. и Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. M., 1965. •   Леонтьев А. А. Слово в речевой деятельности. M., 1966.

Кацнельсон С. Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.—Л., 1965.

волкова. Г. Язык как система знаков. M., 1966.

Язык и мышление. M., 1967 (в этом сборнике особенно важны

-статьи В. И. Кодухова, Н. 3. Коталовой, В. С. Юрченко, Д. П. Горского, Н. Г. Комлева, Г. В. Колшанского, Э. В. Кузнецова, К. Г. Кушельницкой, А. Н. Савченко, В. А. Колушкина,

-Н. А. Слюсаревой, Ю. С. Маслова).

Уваров Л. В. Образ, символ, знак (анализ современного гносеологического символизма). Минск, 1967.

Труды по знаковым системам, III. Тарту, 1967 (особенно важны для нашей темы статьи А. M. Пятигорского и Б. А. Успенского, X. Удам),

В а р и н а В. Г. К проблеме семантики слова (автореф. канд. дисс.). M., 1967.

Симпозиум «Методы исследования семантики лингвистических единиц» (тезисы докладов). M., 1967 (важны тезисы Ю. С. Степанова, Е. С. Кароляка, С. И. Сятиовского, А. Г. Волкова, 3. Д. Поповой, Ю. Н. Караулова).

Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». M., 1967.

Лосев А. Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. M.. 1968.

А в е т я н Э. Г. Природа лингвистического знака. Ереван, 1968.

Ветров А. А. Семиотика и ее основные проблемы. M., .1968.

 

К оглавлению

==30


Научный симпозиум «Место терминологии в системе современных наук» (тезисы докладов). M., 1969.

Труды по знаковым системам, IV. Тарту, 1969.

К о м л е в Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова М., 1960.

Проблемы знака и значения. Под ред. И. С. Нарского. М.,

1969.

Тезисы докладов IV Летней школы по вторичным моделирующим системам, 17—24 августа 1970 г. Тарту, 1970.

Лосев А. Ф. О нецелесообразности математических обозначений  в  лингвистике для  лингвистов.— «Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина», 1970, № 403, с. 5—25.

Полторацкий А., Швы рев В. Знак и деятельность, М., 1970.

Лосев А. Ф. О пределах применимости математических методов в языкознании (О сравнительной характеристике языкового и математического знаков).—В кн.: Ленинизм и теоретические проблемы языкознания. М., 1970.

Уваров Л. В. Символизация в познании. Минск, 1971.

Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. Под ред. А. А. Леонтьева. М., 1971.

Коршунов А. М. Теория отражения и творчество. М., 1971.

Вопросы семантики. Тезисы докладов. М., 1971.

Научный симпозиум «Семиотические проблемы языков науки,. терминологии и информатики». М., 1971.

Степанов Ю. С. Семиотика. М., 1971.

Труды по знаковым системам, V. Тарту, 1971.

Нам кажется, что обилие работ по знаковой теории языка вполне дает право поставить вопрос о том, что же такое сам языковой знак в той мере, в какой это представляется ясным и бесспорным специалистам. Думается, что при всех трудностях и неизбежных недостатках такого рода работы она все же окажется небесполезной, поскольку отмечает то, что шока еще не очевидно, сомнительно и спорно.

Аксиома есть исходное суждение, лежащее в основе сложных суждений из определенной области знания. Сводка такого рода аксиом есть аксиоматика. Возможна ли аксиоматика в языкознании вообще и, в частности, в области знаковой теории языка? Нам думается, что при условии осознания предварительности такой. аксиоматики она не только возможна, по и необходима. Более или менее совершенная аксиоматика и в языкознании, и в знаковой теории языка и литературы возникнет еще очень нескоро. Вообще решать какие-либо

 

==31





вопросы в этой области, выдавая решение за единственно возможное и окончательное, было бы весьма -легкомысленным и совершенно дилетантским занятием.

Аксиомы общей информации

1. Вступительные замечания. К сожалению, единственный имеющийся на русском языке словарь по информатике ³ не только не ставит никаких аксиоматических целей, но и значительную часть понятий информатики определяет, допуская логическую ошибку idem

•per idem. Документальная информация; в словаре основана «на использовании документов»; устная информация выражена «при помощи устной речи»; письменная информация .выражена «в письменном виде»; цифровая информация выражена «при помощи цифр». Таковы же определения в этом словаре семантической, входящей, выходящей, экономической, политической, «библиографической информации и т. д. Везде здесь только idem per idem.

Это обстоятельство, естественно, отсылает нас к основному определению информации в данном словаре:

•информация — это «содержание какого-либо сообщения; сведения о чем-либо, рассматриваемые в аспекте ;их передачи в пространстве и времени». «В более общем смысле информация — это содержание связи между материальными объектами, проявляющееся в изменении состояний этих объектов»⁴. И .здесь не вполне понятно, почему речь идет только о пространстве и времени, почему имеются в виду только материальные объекты, а не какие-нибудь другие (например, умственные), что такое «содержание» и что такое «сообщение».

Однако составители этого словаря, вероятно, не преследовали логических целей, а стремились к общедоступности

³ Словарь терминов по информатике на русском и английском •языках. Под ред. А. И. Михайлова. М., 1971.

⁴ Там же, с. 29.