Ялом И. Я 51 Экзистенциальная психотерапия/Пер, с англ. Т. С. Драбкиной

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 55

результаты. Если бы терапевт в своей работе был ограничен тем, что может задать только

три вопроса, он в конце концов добивался бы успеха со всеми пациентами, кроме

страдающих самыми серьезными нарушениями. Эти три вопроса таковы: "Что вы делаете

в настоящий момент?"; "Что вы чувствуете?"; "Чего вы хотите?"

Перлз стремился помогать пациентам чувствовать, "присваивать" эти чувства, а затем

осознавать желания и потребности Например, если пациент интеллектуализировал или задавал

терапевту одни и те же вопросы, Перлз мог подтолкнуть его к вербализации утверждения и

желания, стоящих за вопросом

Пациент: Что вы имеете в виду под поддержкой?

Терапевт: Не мог бы ты превратить это в утверждение

Пациент: Я хотел бы знать, что вы имеете в виду под поддержкой

Терапевт: Это все еще вопрос Не мог бы ты превратить его в утверждение

Пациент: Я хотел бы разнести вас в пух и прах этим вопросом, если бы имел такую

возможность".

В этот момент пациент получает больший доступ к своему аффекту, а также к своим

желаниям.

Цель пробуждения аффекта - не просто катарсис, а помощь пациенту в том, чтобы

вновь обнаружить свои желания Одна из главных проблем гештальт-терапии состоит в том, что

многие терапевты настолько увлекаются техниками пробуждения аффекта, что теряют из виду

более глубокую цель техники. До некоторой степени это результат подражания Перлзу,

который умел показать себя и обожал краткие яркие взаимодействия с пациентами,

проводимые перед большой аудиторией. Но Перлз в моменты раздумий выражал тревогу по

поводу склонности терапевтов чрезмерно сосредоточиваться на технике

"Мы потратили много времени, чтобы развенчать всю фрейдовскую чепуху, а

теперь входим в новую и более опасную фазу. Мы входим в фазу зависимых зависим от

быстрого излечения, быстрой радости, быстрого сенсорного осознания. Мы входим в

фазу знахарей и фокусников, которые думают, что если вы добились какого-то порыва,

то вы излечены. ..Должен сказать, что я очень обеспокоен тем, что происходит в

настоящий момент.

.. Техника - это хитроумное приспособление. Хитроумное приспособление

следует использовать только в крайнем случае. Вокруг у нас достаточно людей,

коллекционирующих хитроумные приспособления и злоупотребляющих ими Эти

техники, эти инструменты весьма полезны на каком-нибудь семинаре по сенсорному

осознанию или радости. ...Но печалит то, что подобное возбужденное

времяпрепровождение чаще становится опасным суррогатом деятельности, еще одной

поддельной терапией, которая мешает росту""

Другие терапевтические подходы. Перлз не единственный, кто пытался разрешить

проблему блокированного аффекта. Психодрама, группы встреч, гипнотерапия и биоэнергетика

разработали техники, нацеленные на пробуждение аффекта и усиление сознавания желаний

индивидом. В действительности количество разных подходов так бурно растет, что уже

невозможно проследить их генеалогию. Тем не менее все техники основываются на

предпосылке, что на некоем глубинном уровне человек знает свои желания и чувства, и

терапевт, сфокусировав его внимание нужным образом, может усилить его сознательное

переживание этих внутренних состояний.

Сигналы, связанные с позой, жестами, и другие невербальные ключи могут

предоставить важную информацию об основополагающих, но диссоциированных чувствах и

желаниях пациента. Терапевт должен уделять пристальное внимание таким сигналам, как

сжатые кулаки, удары кулаком по ладони или принятие закрытой (скрещенные руки и ноги)

позы. Каждый из них является манифестацией лежащего в основе чувства или желания. (В

таких случаях Перлз пытался способствовать выходу вытесненного чувства вовне, привлекая

внимание пациента к его поведению, а затем требуя, чтобы тот усилил его - например, бил

кулаком по ладони сильнее и быстрее.) Действительно, некоторые пациенты настолько

изолированы от собственного аффекта, что их контакт со своим внутренним миром

поддерживается лишь физическими и физиологическими сигналами, например, "Я, должно

быть, печален, если у меня слезы на глазах", или "Я, должно быть, смущен, если краснею".

Вопрос "Чего вы хотите?" часто застает пациентов врасплох, поскольку они редко

задают его себе сами. Ирвин и Мириам Польстер так иллюстрируют это

"Преподаватель колледжа чувствовал, что совершенно истощен и скоро

"расползется по швам" от ежедневной перегруженности писаниной, чтением и уроками

После того как он перечислил все, что требует от него работа, я спросил. "Что вы хотите?"

Последовала пауза .. А затем руки распахнулись в широком и очень свободном жесте

Наконец он сказал "Я хочу слякоти* в моей жизни'" Эти признания достаточно просты, но

многие люди не готовы их принять Однако пока эти желания не будут по крайней мере

признаны, они не приведут к целенаправленному поведению".

-------------------------------------------------------

*Так в колледжах часто называют непрофилирующие предметы

-------------------------------------------------------

Если пациент - выражение шизоидный и глубоко изолированный от своих желаний

человек, то сфокусированные расспросы относительно непосредственного взаимодействия

"здесь-и-сейчас" могут быть продуктивными. Например, на групповой сессии сильно

встревоженный молодой человек в ответ на мой вопрос пожаловался, что у него нет чувств и

желаний, и указал, что может чувствовать, только когда знает, что именно ему следует

чувствовать. Другие члены группы стали расспрашивать его о чувствах по поводу разных

вещей (таких, как одиночество, сильные транквилизаторы, некоторые проблемы в палате), и

все эти вопросы вызывали у пациента все большее смущение и обескураженность. В конце

концов мы сосредоточили расспросы непосредственно на процессе: "Каковы ваши

ощущения, когда вас спрашивают о ваших чувствах?" На этом уровне он оказался способным

пережить множество искренних чувств и желаний. Хотя всеобщее внимание испугало его, в

то же время ему было приятно, он испытывал благодарность и хотел, чтобы группа

продолжала свои расспросы. Однако он чувствовал также, что ведет себя по-свински, говоря

так много, и боялся, что другие обижаются на него за то, что он отнимает их время.

Постепенно, опираясь на непосредственный аффект, пациент достиг уверенности в том, что

способен иметь чувства и идентифицировать их.

Другая пациентка многие годы не доверяла своим чувствам и недооценивала их

значимость. Она считала чувства фальшивыми и выдуманными, потому что могла вызвать в

себе противоположное чувство равной силы. Бесконечные часы терапии были потрачены

впустую в отчаянных попытках разрушить эти защиты. Прогресс наблюдался только тогда,

когда она получала помощь в идентификации некоего чувства (и желания) бесспорной

направленности, присутствующего непосредственно здесь и сейчас. Она была в

терапевтической группе психиатрической больницы, встречи которой проходили под

наблюдением персонала больницы; пациентка имела возможность по окончании групповой

встречи присутствовать при ее открытом пересказе этими наблюдателями. Когда ее попросили

описать свою реакцию на пересказ, она сказала, что ее раздражал тот факт, что ее редко

упоминали. Когда мы исследовали раздражение пациентки (было ясно. что это глубокое

чувство), оно обернулось болью - болью от пренебрежения ею, а потом страхом - страхом

того, что терапевт мысленно ''подошьет" ее, как она выразилась, в папку "С" (хроник). Затем ее

побудили высказать, что она желает, чтобы терапевт сказал или сделал. Таким образом

пациентку постепенно подвели к переживанию таких неподдельных желаний, как ее

потребность в том, чтобы он укачивал и укрывал ее.

Фрейд много лет назад указывал, что фантазии - это желания; исследование фантазий,

спонтанных или направляемых, часто является продуктивной техникой обнаружения и

ассимиляции желаний. Например, один пациент не мог решить, продолжать ли встречаться со

своей девушкой или разорвать отношения. Его ответом на такие вопросы, как "Что вы хотите

делать?" или "Она вам небезразлична?", неизменно было озадаченное и фрустрированное "Я не

знаю". Терапевт попросил его вообразить ее телефонный звонок, во время которого она

предложила прекратить их отношения. Пациент ясно представил это, вздохнул с облегчением и

осознал, что после телефонного звонка чувствует себя освобожденным. От этой фантазии был

только короткий шаг до понимания его истинного желания, связанного с их отношениями, и

начала работы над факторами, препятствовавшими признанию и осуществлению пациентом

своего желания.

Импульсивность

Расстройство желаний не обязательно ведет к блокированности и психологическому

параличу. Некоторые индивиды избегают того, чтобы желать, другим способом: они не

дифференцируют свои желания, а быстро и импульсивно действуют под влиянием любого из

них. Человек, действующий немедленно по любому импульсу или прихоти, избегает

переживания желаний так же искусно, как тот, кто душит и подавляет желания. Он избегает

необходимости выбирать между различными желаниями, которые, если их переживать

одновременно, могут противоречить друг другу. Пер Гюнт, как указывает Ролло Мэй. является

прекрасным примером человека, который не может выделить какие-либо свои желания,

пытается исполнить их все и таким образом теряет свое истинное "я" - "я", которое на самом

деле хочет одного сильнее, чем другого*". Желание всегда включает в себя направление и

время. Желать значит совершать бросок в будущее, и индивид должен учитывать значение и

последствия своих действий в соответствии с желанием. Необходимость учитывать

последствия лучше всего просматривается в связи с желанием, затрагивающим другого

человека. Импульсивное выполнение Пером Гюнтом всех своих межличностных желаний

приводит скорее к насилию над другими, чем к подлинной встрече. Необходимо внутреннее

разграничивать желания и определять приоритет каждого из них. Если два желания исключают

друг друга, от одного из них следует отказаться. Если, например, мы желаем осмысленных

любовных отношений, то ради исполнения этого желания должны отказаться от преследования

множества противоречащих ему межличностных желаний - завоевания, власти, обольщения

или подчинения. Если основное желание писателя состоит в коммуникации, он должен

отказаться от других примешивающихся желаний (таких, как желание казаться умным).

Импульсивное и неразборчивое активное потворство всем своим желаниям является

симптомом нарушенной воли, позволяющим предположить неспособность или несклонность

человека проецировать себя в будущее.

Еще один способ описания базового расстройства в сфере желании, лежащего в основе

поведенческой импульсивности, связан с понятиями двух форм амбивалентности. При

"последовательной амбивалентности" индивид испытывает сначала одно, а затем другое

желание Когда одно из них доминантно, он действует в соответствии с ним и в это время не

имеет полного доступа ко второму. При "одновременной амбивалентности" мы имеем дело

сразу с обоими желаниями, прямо и во всей полноте. Джеймс Бьюдженталь описывает

пациентку, испытывавшую мучительные метания в состоянии последовательной

амбивалентности:

"Соокадвухлетняя Мэйбл 17 лет была замужем за человеком, которого очень

любила и дорожила отношениями с ним. Затем, в результате ряда обстоятельств, которые

здесь не важны, она сильно влюбилась в другого человека, вдовца, и тот отвечал на ее

чувство. Она не утратила любви к мужу - Грегу, и одновременно не хотела просто

"времяпрепровождения" с другим мужчиной - Хэлом.

Таким образом, Мэйбл, оставаясь дома с Грегом, глубоко сознавала, как полна ее

жизнь с ним и удивлялась, что могла поддаться соблазну расстроить ее и решиться

вытерпеть всю боль, вину и разрушение ее собственного и его будущего. Но при встрече

с Хэлом или просто вдали от мужа ее охватывало страдание, она знала, как невероятно

значимы для нее чувство к Хэлу и томление по другой жизни, которая у нее была бы,

если бы она ушла к нему".

Задача терапевта - помочь импульсивному пациенту трансформировать

последовательную амбивалентность в одновременную. Переживание противоречивых желаний

последовательно - это метод защитить себя от тревоги. Когда человек испытывает

противоречивые желания одновременно во всей их полноте, он должен столкнуться с

ответственностью выбора одного и отбрасывания второго Одновременная амбивалентность

приводит к состоянию чрезвычайного дискомфорта и. как отмечает Бьюдженталь, крайне

важно, чтобы терапевт избегал ослабления боли или автономии пациента. Терапевт испытывает

сильное искушение дать совет, прийти на помощь, (как выражает это Хайдеггер) "забежать

вперед другого", однако если пациент сможет глубоко и с полной интенсивностью пережить

все свои включенные в ситуацию желания, он в конце концов выработает творческое, новое

решение - решение, которого другой не мог предвидеть.

В вышеописанном случае Мэйбл использовала свой конфликт, чтобы прийти к

подлинно творческому инсайту. "Она поняла, как постоянно скрыто использовала своего мужа,

чтобы определять собственное существование, и как близко она подошла к тому, чтобы сделать

то же самое с Хэлом". Она начала осознавать свою собственную идентичность как отдельную и

от Хэла, и от Грега. Это не означало, что она перестанет любить своего мужа, с которым

решила остаться, но это означало любить его по-другому: любить его, а не себя и его как

единое целое; быть способной на встречу с жизнью один на один без потери "я" и без

опустошающего ощущения одиночества.

Компульсивность

Компульсивность, защита от сознавания ответственности, также представляет собой

расстройство сферы желаний, но, по-видимому, более структурированное и предсказуемое, чем

импульсивность. Компульсивный индивид действует в соответствии с внутренними

требованиями, которые не переживаются как желания. Им движет нечто чуждое по отношению

к его Эго. Он понуждаем к действию этой силой, часто против собственного желания, а если не

следует этому понуждению, то ощущает острый дискомфорт. Он хочет не действовать этим

определенным образом, но для него оказывается чрезвычайно трудным не следовать

предписаниям компульсии. Камю точно уловил это, когда устами главного героя "Падения"

сказал: "Не брать то, чего не желаешь, - самая трудная вещь на свете"84. Компульсивный

индивид обычно не осознает свою неспособность желать, он отнюдь не чувствует себя пустым

или неуправляемым. Напротив, такой человек активен, часто полон сил, и неизменно

целеустремлен. Но его часто захлестывают волны сомнения, когда он понимает, что хотя и

имеет цель, это не его собственная цель, и хотя имеет желания и задачи, это не его собственные

желания и задачи. Но он так занят, так одержим деятельностью, что чувствует себя не

имеющим ни времени, ни права задуматься о том, что он, собственно, хочет делать. Только

когда защита ломается (например, "навязанные извне" задачи становятся нерелевантными в

силу внешней перемены, такой как потеря работы или распад семьи, или же они достигнуты -

деньги, престиж, класть), индивид начинает отдавать себе отчет в задавленности своего

реального "я".

Решение - выбор

Если индивид в полной мере испытывает желание, ему предстоит принять решение, или

сделать выбор. Решение - это мост между желанием и действием*. Принять решение означает

взять внутренние обязательства по отношению к ходу действия. Если не следует никакого

действия, я считаю, что нет никакого настоящего решения, а есть флирт с решением, своего

рода неудавшееся решение. Пьеса "В ожидании Годо" Сэмюэля Беккета - памятник

недоношенному решению. Персонажи думают, планируют, медлят и намереваются, но не

решают. Пьеса заканчивается такой секвенцией:

Владимир: Мы пойдем?

Эстрагон: Давайте пойдем.

[ Сценическая ремарка'.] Никто не двигается*.

Решение и терапевтический контракт

Терапия как конкретное решение. Концепция решения по-разному соотносится с

психотерапией. Некоторые пациенты обращаются к терапии именно потому, что охвачены

мукой принятия конкретного решения, зачастую связанного с отношениями или карьерой.

Тогда терапия сосредоточивается на этом решении. В случае краткосрочной, сфокусированной

и ориентированной на задачу терапии она сведется к тому, что терапевт даст пациенту

возможность принять решение. Вместе с пациентом он рассмотрит доводы за и против решения

и попытается помочь ему выявить сознательные и подсознательные смыслы каждой

альтернативы. С другой стороны, если терапия более интенсивна, а ее цели более широки,

терапевт использует конкретное решение, которое нужно принять, как главный ствол, от

которого, по мере продвижения терапии, будут отходить ветви разнообразных тем. Терапевт

поможет пациенту понять бессознательное

----------------------------------------------

*Я использую слово "действие" не в энергетическом, а в терапевтическом смысле.

Легчайшее движение или отказ от какого-либо предыдущего привычного действия может

представлять собой важное терапевтическое действие.

----------------------------------------------

значение связанной с решением тревоги, рассмотреть прошлые кризисы принятия

решения и, хотя терапия в этом случае не направлена специально на принятие конкретного

решения, будет стремиться разрешить конфликт, чтобы пациент мог адаптивным образом

принять это решение и другие, связанные с ним.

Терапия и бессознательное решение. Многие терапевты узко фокусируются на принятии

решения даже в тех случаях, когда пациент приходит на терапию не в связи с каким-либо

кризисом решения. Стремясь усилить чувство личной ответственности пациента, эти терапевты

подчеркивают, что любому акту (в том числе личному изменению) предшествует решение.

Терапевты, которые сосредоточиваются на решении таким образом, склонны полагать, что в

поведении, обычно не связываемом с решением, тем не менее также присутствует аспект

решения. Терапевт сосредоточивает внимание на решении пациента потерпеть неудачу,

медлить, отдаляться от других людей, избегать близости или даже быть пассивным,

подавленным, тревожным. Ясно, что такие решения никогда не принимаются сознательно; но

терапевт полагает, что поскольку люди ответственны за свое поведение, каждый, должно быть.

"выбрал" быть таким, какой есть. Что это за выбор? Это акт выбора, о котором Фарбер говорит

как о "первом роде" воли. Немногие важные решения принимаются с полным ощущением

обдуманного, сознательного усилия. Уильям Джеймс, глубоко размышлявший о том, как

принимаются решения, описал пять типов решений, из которых только два, первый и второй,

включают в себя "волевое" усилие:

1. Разумное решение. Мы рассматриваем аргументы за и против данного образа

действия и выбираем одну альтернативу. Шансы и доводы рационально взвешиваются;

мы принимаем это решение с полным ощущением того, что мы свободны.

2. Волевое решение. Волевое, требующее напряжения решение, включающее в

себя ощущение "внутреннего усилия". "Медленное, глубокое движение воли". Это редкий

вариант решения; огромное большинство человеческих решений принимается без усилий.

3. Дрейфующее решение. В этом случае, по-видимому, нет решающего довода в

пользу какого-либо образа действия. Любой кажется хорошим, и мы испытываем

усталость или разочарование по поводу этого решения. Мы принимаем решение,

позволяя себе дрейфовать в направлении, как будто бы случайно определенном извне.

4. Импульсивное решение. Мы чувствуем себя неспособными решить, и выбор

кажется таким же случайным, как и в третьем варианте. Но ответ приходит изнутри, а не

извне. Мы воспринимаем себя действующими автоматически и часто импульсивно.

5. Решение, основанное на изменении точки зрения. Это решение часто возникает

Blog

Ялом И. Я 51 Экзистенциальная психотерапия/Пер, с англ. Т. С. Драбкиной