Осип достал из холодильника бутылку с минералкой, тоскливо посмотрел на стоящее рядом пиво, и жадно сделал несколько глотков. Пора было на работу
| Вид материала | Документы |
- Утоли моя печали, 11631.87kb.
- Доклад по литературе. Осип Эмилевич Мандельштам, 177.26kb.
- Приближается предэкзаменационная пора, пора выпускных и вступительных экзаменов, 48.39kb.
- Компьютерные вирусы и антивирусные программы, 58.21kb.
- Каждый взрослый имеет право ввести в страну 200, 2182.51kb.
- Библиотека, 3054.62kb.
- Несколько слов о событии, которое свершилось 50 лет назад и чему посвящена наша встреча, 43.88kb.
- Разработка и внедрение программ по борьбе с курением на рабочих местах, 528.39kb.
- Лабиринт души. Терапевтические сказки, 12949.34kb.
- «Многозначность слов в стихотворении А. С. Пушкина «Пора, мой друг, пора!», 24.53kb.
МАРШРУТЫ
ОСИПА
повесть
о чужих тараканах.
И. Шакирова
Москва
2007 г.
Глава 1
Осип достал из холодильника бутылку с минералкой, тоскливо посмотрел на стоящее рядом пиво, и жадно сделал несколько глотков. Пора было на работу. Осип зажмурился, пропуская холодные пузырьки внутрь, и прислушался к окружающему миру.
За стенкой кто-то глухо кашлял, сверху соседи что-то эмоционально обсуждали, преимущественно женским голосом, за окном тормозил протяжно автобус, и стучали капли по подоконнику. Не выпуская минералку, он подошел к окну.
Тот кусок Москвы, что был предоставлен для обозрения Осипу, выглядел, как обычно.
Не слишком многолюдная улица в не слишком историческом спальном районе жила своей привычной жизнью. Осип перевел взгляд выше, посмотрел на крыши домов и голые деревья. Серое небо серым дождиком постукивало по подоконнику. Взгляд его остановился на стекле. Оно было не особенно чистым, но прозрачным, и капли дождя, пролетающие мимо, были хорошо видны. Осип, думая о том, что надо бы еще погладить рубашку, а времени не так уж и много, сделал еще парочку глотков из горлышка бутылки. Пригляделся к каплям, которые настойчиво стучали за окном. Это были странные капли. Подумав, что надо бы удивиться, Осип всмотрелся пристальней. Стук происходил от малюсеньких человечков, сосредоточенно прыгающих откуда-то сверху на подоконник, они пружинисто отталкивались и спрыгивали вниз. Лица у человечков были будничными и сосредоточенными, словно это было их основное занятие, с годами перешедшее в навык, но требующее все же концентрации внимания. На Осипа они не обращали ни малейшего внимания.
Героям голливудских фильмов, в таких случаях, полагалось зажмуриться и потрясти головой. Не имея альтернативы, Осип так и поступил, не особо надеясь на успех. Открывая глаза, он уже знал, что человечки никуда не денутся. Так и было. Человечки продолжали свой молчаливый десант, с неизвестной для Осипа целью. Больше всего задевало то, что никакой реакции со стороны человечков не происходило, не взирая на тот факт, что Осип не преминул тут же постучать пальцем по стеклу.
Зазвонил телефон. Звонил сменщик, поинтересовался, когда Осип будет на работе, просил не опаздывать, поскольку куда-то торопился, и ему нужно было вовремя уйти. Осип засобирался, выполняя привычные действия и как-то неэмоционально удивляясь не столько увиденному, сколько отсутствию у себя удивления. Уходя из дома, подошел еще раз к окну. Дождь закончился. Человечков не было.
Осип работал барменом в одной стильной московской кофейне. Вопреки расхожему мнению, работа была довольно скучной и однообразной, не имея ничего общего с тем образом, который показывают в кино. Не было ни искрометного юмора в общении с клиентами, ни сногсшибательных красавиц, внезапно влюбляющихся в молодого бармена. Не было даже задушевных психотерапевтических бесед с подвыпившим гостем. В основной своей массе разнообразность жизни придавали постоянные склоки и интриги, на которые был неистощим женский состав кофейни, во главе с управляющей. По большому счету, Осипа это мало интересовало, если бы не постоянная вовлекаемость его в эти интриги, по причине тесноты помещения.
Работал он в кофейне уже полгода, место получил легко, не смотря на отсутствие опыта и 27 лет, что для начинающего бармена было неблагоприятным фактором. Принят был сразу, благодаря взбалмошности управляющей и собственной, довольно привлекательной, внешности. Произошло это следующим образом. Накануне, управляющая кофейней Нина Леонидовна, в очередной раз получила нагоняй от хозяина. Пошла разбираться с остатками в баре, и, как-то само собой, уволила всю смену. Поскольку работать было некому, а закрыть кафе нельзя, Осипа взяли безоговорочно и сразу. Текучка, надо сказать, в кофейне была сумасшедшая. За полгода состав менялся иногда посменно, иногда поштучно, но очень часто. Осип как-то прижился. Ему Нина Леонидовна благоволила.
Однако именно это обстоятельство в последнее время его и напрягало. Нина Леонидовна в своем благорасположении перешла уже всякие границы, и откровенно зажимала его во всех тесных закутках подсобок, как только он ей там попадался. В связи с чем Осип и старался не попадаться, но, тем не менее, вынужден был по долгу службы периодически появляться на складе или в кухне. Там-то его и подстерегали подвявшая крупная грудь и масляные губы, утыкаясь в него с жарким шепотом слюнявой слащавости.
Конечно, выход из этой ситуации был простой – взял да уволился, раз противно, но Осип не был так просто устроен.
Он рос тихим мальчиком в тихой интеллигентной семье инженеров. Книги, умные разговоры, песни бардов, которых почему-то плохой тон называть бардами, искусство, театр. Работа, на которую «ходят», обязательное высшее образование, которое «видно».
После перестройки отец, как и положено советскому интеллигенту, «выпал из обоймы», «остался за бортом» и «потерял смысл жизни», но обрел философское объяснение своему прогрессирующему алкоголизму, что и стало его основным родом занятий. Мать, как и положено русской женщине, растила детей, работая на двух работах и забыв о личной жизни. Являя собой трагически-героический образ в глазах детей, вызывала у них тем самым иррациональное чувство вины за все происходящее. С этим вот чувством вины он и жил, пронеся его сквозь все свои двадцать семь лет.
- Ося, там глинтвейн готов, забирай, - сказала, проходя мимо бара, Лена, низкорослая официантка с черными живыми глазами и гладкими темными волосами, убранными в тугой хвост.
Осипа передернуло, он терпеть не мог этого сокращения своего имени.
Имя Осип получил в честь Мандельштама, стихами которого увлекалась мать в молодости. В детстве оно ему сильно мешало, но, после двадцати, как это часто бывает, привык, и стал иногда чувствовать собственную оригинальность, особенно в глазах девушек, которые отличались начитанностью. Но вот сокращение почему-то не терпел, видимо, сказывалось бесправное детство, в котором по-другому к нему и не обращались.
Поставив на стойку чашку с готовым кофе, Осип пошел на кухню за заказом. Надо было еще много чего сделать из обыденных дел по бару, а времени до прихода управляющей почти не оставалось. Раньше двенадцати она обыкновенно не появлялась, но, уж когда появлялась, не дай бог попадалась бумажка на полу или посуда неубранная, или еще что-нибудь. Скандал получался гарантированный.
Будучи натурой истеричной и самозаводящейся, она любила с порога включиться в руководство. Наоравшись по дороге до кабинета, дальше Нина Леонидовна могла себе позволить в качестве компенсации за моральный ущерб весь день пить кофе. Куря одну за другой сигареты, рассуждала она о трудностях руководства этими скотами неблагодарными. Собеседником мог оказаться и коллега, поскольку это была сеть ресторанов, и хозяин, зашедший перекусить, и сам скот неблагодарный, который брался в качестве свободных ушей за отсутствием других кандидатур.
Вернувшись с заказом из кухни, Осип отдал его посетителю и вернулся за стойку. Девушка, которой он сварил кофе перед этим, куда-то ужасно торопилась, и, недопив кофе, дала кредитную карту для расчета. Аппарат для оплаты по кредитным картам находился в подсобном помещении за кухней. Осип взял карту и направился туда.
Кроме аппарата, в этой подсобке находилась Оксана, девушка очень приятной наружности и нрава превеселого. Ее голосок то и дело раздавался серебристым переливом, особенно в отсутствии управляющей. Работала Оксана калькулятором, но круг обязанностей ее был настолько многообразен, что в эту должность точно не вмещался. Девушка была ответственная, исполнительная, однако с норовом и амбициями, характерными для двадцатидвухлетней москвички, хорошо знающей себе цену. Вообщем, нравилась она Осипу. Сильно. А двусмысленность ситуации в отношениях с управляющей, о которых все окружающие знали гораздо больше подробностей, чем Осип, мешала отношениям с Оксаной развиться. Очень уж назидательно и наглядно было недавнее увольнение смазливой официантки Тани, из-за излишнего внимания к Осипу. Однако молодые люди все равно тянулись друг к другу и нет-нет, да и находили возможность невзначай поболтать.
Вообще, жизнь Осипа мало его устраивала, особенно в последний период. До кофейни он успел сменить много мест работы, нигде не задерживаясь подолгу. Еще до этого, поучился в паре институтов. Один из них, филологический, даже закончил. Гуманитарные же выбирал потому, что имел первозданный страх перед техническими науками, и даже не пытался никогда вникнуть в их содержание, сам поставив себе диагноз атрофии того полушария, которое за них отвечает. Каждый новый род занятий поначалу имел интерес новизны, но как только эта новизна проходила, Осипу становилось скучно. С каждым годом это время новизны стремительно сокращалось, и жизнь становилась все более серой.
Раньше серость проходила при влюбленности. Осип всегда был не обделен вниманием женщин, однако теперь такого интереса, как в двадцать лет, они у него не вызывали. В последнее время он как бы наперед знал сценарий развития отношений, иногда даже с точностью до реплик, подаваемых партнершей. Поэтому было скучно. Правда, когда он пытался анализировать свою жизнь и понять, что же его не устраивает, выходило, что живет он не хуже окружающих его людей, а в чем-то даже и лучше.
Оксаны на месте не оказалось, а сама подсобка была заперта на ключ, поскольку предусмотрительная девушка всегда так делала, уходя даже не надолго. Осип предпринял короткие поиски в ближайших кабинетах и отправился на другой конец кофейни через зал. Клиентка, ожидавшая оплаты, сильно нервничала. Осип втянул голову в плечи и попытался пройти незамеченным. Увлекшись гипнотическим отведением внимания от своей особы, неожиданно столкнулся с хозяином.
Тот только что зашел, и, критически возвышаясь посередине зала, выискивал непотребности, учиненные персоналом за время его отсутствия. Ойкнув, Осип извинился и попытался прощемиться по выбранному ранее курсу. Однако Александр Павлович величественно отстранился, поздоровался, и, усевшись за ближайший столик, попросил каппучино.
Деваться Осипу было некуда, кофемашина стояла аккурат возле нервной посетительницы. А не сделать тотчас кофе для шефа, означало, Осип даже не захотел представить себе, что это означало. Проклиная собственную невезучесть и испытывая комплекс той самой иррациональной вины, он поплелся за стойку. Девушка с готовностью протянула руку за картой, слезая при этом с высокого стула. Осип на нее старательно не смотрел, с деловым и суетливым видом стараясь создать видимость необыкновенной важности своего занятия. Девушка стояла, внимательно глядя на Осипа. Ее взгляд жег ему спину и затылок, которыми он ухитрился повернуться, дабы избежать объяснений. Пауза затянулась, кофе уже наливался без помощи Осипа, и тот не выдержал, вдохнул и повернулся.
Девушки не было. Осталась только чашка из-под кофе, выпитого ею. По краю чашки медленно сползала коричневая капля. Осип присмотрелся. Это был человечек. Коричневый. Он старательно спускался вниз на блюдце, а когда осталось с сантиметр высоты, оттолкнулся и легко спрыгнул, не издав маленькими ножками ни звука. Бодро перелез через край блюдца, и вприпрыжку зашагал вдоль стойки по направлению к колонкам, которые стояли с краю. Осип проводил его взглядом, а когда тот скрылся из виду, дал себе слово ничего больше не пить, даже пиво.
Кофе тем временем подоспел, и, поставив его на блюдце, а блюдце на поднос, Осип обреченно поплелся к шефу. Поставив капучино и автоматически заменив пепельницу, которая и так была чистая, он продолжил, опять таки автоматически, свой путь по поиску Оксаны или хотя бы ключа от подсобки.
Многофункциональная девушка оказалась на складе, где принимала товар. Не переставая пересчитывать коробки, задумчиво выслушала просьбу Осипа и выдала ему ключ с наказом непременно запереть кабинет и вернуть лично ей. Осип послушно подтвердил обязательство и вышел. Закрывая дверь склада, услышал звонкий хохоток Оксаны, видимо водитель отпустил какую-то шутку. Осип почувствовал неприятный укол ревности. Укол тут же был подавлен сакраментальной мыслью, что все равно ничего не выйдет. Не смотря на сильную симпатию к девушке, Осип очень трезво оценивал свои возможности.
Дело было даже не в количестве материальных благ. В отличие от Осипа, Оксана была очень цельной личностью. Например, она четко представляла себе свою карьеру. Цель – стать директором ресторана. Закончив в прошлом году профильный институт, она прекрасно понимала, что теоретических знаний недостаточно, нужен опыт. Именно поэтому легко бралась за всевозможные функции. За семь месяцев работы, Оксана уже вела весь учет в кофейне, выполняла такое количество обязанностей, что не перечислить. При этом совершенно стоически переносила все истерики Нины Леонидовны, похоже, даже не обижаясь. Все у нее получалось легко и радостно.
Осип же ощущал себя с самого раннего детства как-то фрагментарно. Он никогда точно не представлял себе, кем же он хочет быть, а главное – зачем. Многие занятия давались ему легко, но всегда являли собой какой-то кусочек, который непонятно было, как приложить к остальным, поэтому даже и эти кусочки зачастую оставались незаконченными, а после и вовсе забывались. Свою жизнь он ощущал второстепенною, как статист в театре. Вот есть главные роли у людей, а есть его роль, второстепенная, и в принципе, если его вывести из сюжета, не изменится ровным счетом ничего. А какая же главная героиня по сюжету выйдет замуж за статиста? Нарушается концепция, обидно и неинтересно будет и зрителю, и самим артистам.
Выйдя в зал, Осип обнаружил, что кофейня постепенно заполнилась посетителями. Равномерный гул разговоров и фоновой музыки перемежался ревом мелющегося кофе и звоном посуды. В баре суетились уже Сережа и Макс, их смена начиналась позже, чем у него и они только что пришли. Официантки мелькали как-то уж очень быстро и молчаливо. Осип повернул голову к столику, где сидел Александр Павлович, и понял причину – с ним сидела управляющая. Она была в верхней одежде, видимо только что вошла и еще не успела пройти в кабинет. Расплываясь высокими нотками елейного голоса, она громко рассказывала, как с семи утра околачивала порог какой-то инстанции. Это была не правда, и ее никто не обязывал приходить на работу раньше, график был свободным, но так уж она была устроена. К тому же и личность шефа располагала к постоянному оправдыванию. Это Осип знал по себе.
Личность Александра Павловича с трудом помещалась в его ста тридцати килограммовом теле. Харизма выглядывала отовсюду: - и в жесте указующего перста, и в сдвинутых бровях, и даже в манере открывать телефон. Про зычный голос и праведный гнев уж и говорить не приходилось. Вот уж у кого главная роль, подумал с завистью Осип.
Та самая грязная чашка была отставлена в сторону и сиротливо дожидалась транспортировки в мойку. Осип взял ее и потрогал в нагрудном кармане кредитную карту торопливой девушки. Мойка была по пути. Проходя по узкому коридору, Осип стал доставать ключ из кармана брюк. Чашка быстренько воспользовалась предоставившейся возможностью и резво сползла с блюдца. Осип тут же хватился, но было поздно. Лужица кофейной гущи и две половинки чашки нагло расположились на желтом кафеле. Подняв половинки, Осип донес их до мусорного ведра, а спасенное блюдце поставил в мойку.
Отперев заветный кабинет, он в очередной раз удивился, как там помещается Оксана.
Нагнув голову и протиснувшись к аппарату, Осип достал из нагрудного кармана кредитную карту и сделал необходимые операции. В окошке аппарата высветилась надпись:
«ВВЕДИТЕ НОМЕР МАРШРУТА».
Думая про интересную и наполненную жизнь Александра Павловича, Осип не обратил на эту надпись никакого внимания. При обычной последовательности операций сейчас следовало ввести сумму для оплаты. Осип и ввел те 120 рублей, что посетительница была должна за кофе. Задним числом странная надпись все-таки отпечаталась в мозгу Осипа, и, размышляя над словом «маршрут», и его значением, а так же над тем, что именно надо бы оторвать тому программисту, который к ним ходит для настройки аппарата, он увидел следующую надпись:
«СПАСИБО. ВАШ МАРШРУТ УДАЧНО ИЗМЕНЕН. БЛАГОДАРИМ ЗА ПОЛЬЗОВАНИЕ УСЛУГОЙ»
Глава 2
Чек оказался правильным, поэтому Осип решил попозже разобраться с надписями аппарата и пошел в зал. Выходя из коморки, он очень больно стукнулся лбом, не смотря на то, что привычно пригнулся. Потирая ушибленное место, Осип почувствовал, что ему тяжело дышать, да и передвигаться. Коридор вдруг стал уже, чем обычно, а потолок ниже. Взгляд его упал на ту кофейную лужицу, которую он пролил по дороге вперед. Все существо Осипа вдруг залилось неимоверной яростью, смешанной с нечеловеческой усталостью от бесполезности этой ярости. Можно было подумать, что лужица эта пролита не на полу в подсобке, а на ослепительно белый смокинг Осипа, которого у него даже никогда и не было. Он поднял глаза и увидел Нину Леонидовну. Она тоже смотрела на эту лужицу, и ее реакция не замедлила проявиться. Набрав воздуху, она уже орала истошным голосом:
- Зи-на-аа!!!!!!
Осип поморщился от резкого звука и абсолютно неожиданно для себя обратился к Нине Леонидовне:
- Ну вот, голубушка, иллюстрация к нашему разговору. Засрали все.
Он добавил еще непечатное выражение, и посмотрел на Нину Леонидовну со смутным чувством. То, что он говорил ей и как он это говорил, не лезло ни в какие ворота, но было логично.
Интереснее была реакция. Нина Леонидовна заискивающе и подобострастно смотрела на него без малейшего возмущения или обиды.
- Сан Палыч, ну что же поделаешь, ну если не стоять над этим быдлом, они же ничего делать не хотят! – заныла она.
Осип оглянулся в поисках Александра Павловича, но в узком пространстве кроме него и Зины никого не наблюдалось. Уборщица Зина уже шустро вытирала лужу, предчувствуя расплату за недосмотр, при этом так почтительно и неодушевленно обходя Осипа, словно тот был дорогой статуей, к которой лучше не прикасаться.
- Я ведь уже и не сплю дома, целыми сутками здесь ночую, прямо не знаю уже!!!! – ныла тем временем Нина Леонидовна.
- Да уж! – многозначительно сказал он звучным голосом и направился в зал.
Это само как-то сказалось и поставило логическую точку в разговоре, против чего ни у кого возражений не возникло.
Оказавшись в зале, он почему-то сел за столик, хотя это было строжайше запрещено персоналу. К нему тут же подлетела официантка, имя которой он почему-то не смог вспомнить.
- Света, - прочитал он табличку на ее груди.
- Да, Александр Павлович, слушаю?
- Нет, ничего, - отпустил он оторопело девушку.
Света отошла, и Осип попытался собрать мозг хотя бы в подобие кучи.
Для начала он осмотрелся. Все как обычно, полный зал народу, ага, опять никого официантов в зале, да что ж это такое-то? Менеджер-то где? Твою мать, ну, сколько можно одно и то же? Уволить блин на фиг эту дуру ленивую, развела бордель. А кого поставишь? С улицы-то страшно, самое прибыльное заведение из семи…
Мысли были явно не Осипа, но какие-то родные, правильные.
Он потянулся за сигаретой, хотя вроде бы не курил, и обнаружил, что пользуется для этого рукой, которая точно не его, Осипа, хотя и родная, это тоже точно. Пальцы на ней были длинные, зауженные к ногтям, а ногти совсем не сгрызенные и без заусенец.
Что это не сон, Осип уже понимал. В отличии от состояния сна, где тоже не особенно удивляешься трансформациям, это состояние было очень подробным, и можно было абсолютно спокойно сидеть и курить, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение. Смутно он догадывался, что он вроде как теперь и не он, но вот в логическую цепочку это никак не выстраивалось.
Однако мысли собрать никак не удавалось, они текли без его воли. Мысли не имели отношения к Осипу, но были очень понятными. Осип решил затаиться.
Посмотрев в сторону бара, он увидел за стойкой среди барменов себя. Похоже было на видеозапись, только видно было лучше, объемнее. Тот, другой Осип занимался чем-то, разговаривал с людьми и двигался. Узнавание было, но была и полная отстраненность от своей личности, не было даже воспоминания об этой съемке.
Разглядывая этого себя, Осип вдруг почувствовал неприязнь и раздражение. Чувство было явно не новым. В этот момент к бару подошла Оксана. «Опять эта девица по залу шляется», - независимо от сознания подумал Осип. «В последнее время что-то часто она стала общаться с этим малохольным барменом. Не к добру это. Мутят что-то у Леонидовны под носом. И вообще, девицу эту надо убирать. Ржет целыми днями и ни хрена не делает.»
Оксана что-то спросила у того, чужого Осипа, он ей коротко ответил, и она звонко расхохоталась. «Наверняка трахаются, как пить дать» - подумало что-то за Осипа. «Вместе спят и вместе воруют».-подвело итог это что-то.
Тем временем бармен с видом Осипа достал из кармана какой-то ключ и передал его Оксане. «Во обнаглели!!!! Прямо у меня на глазах!!!!!» - праведному возмущению не было предела. Такого эмоционального ощущения Осип не помнил давно. Что за ключ был передан, он тоже не помнил. Резко встав, он в волнении направился в кабинет к управляющей.
- Нина Леонидовна! Нужно поговорить.- этими словами сдуло всех толпящихся возле открытого кабинета управляющей.
- Вы до чего довели заведение??!! Чем они там занимаются, не в курсе?! – продолжил, закрыв за собой дверь, Александр Павлович. Осип вжался от ужаса и онемел. Теперь он ясно понимал, что попал каким-то странным образом в организм Александра Павловича, а тот не имеет о нем ни малейшего понятия.
- Никто ни черта не делает, только создают видимость работы, - продолжал с багровым лицом Александр Павлович, - Прямо у меня на глазах все прут!
- Объясните, за что я Вам плачу такие бабки?? – закатив выразительные глаза, вопросил он.
Пока Нина Леонидовна пыталась завести привычную пластинку о неблагодарных скотах, Осип судорожно стал искать путь выхода из грозного организма. Получалось, что физически он никак не мог этого сделать. Ментально, или астрально, или как это точно называется, Осип не знал, он тоже не мог, потому что никакого влияния на сознание Александра Павловича не имел.
- Хорошо, объясните мне, чем занимается Кузнецова? Оксана кажется? Не можете…? Я…. так и думал, так я Вам скажу…, чем она занимается! – гремел тем временем хозяин, - трахается с Вашим любимым барменом и ворует с ним на пару! Удобно устроились – он в баре мутит, она … товар заказывает, потом все списывают на …– и концы в воду! Что бы завтра же духу их не было, принять дела и пусть убираются на …! И не надо мне рассказывать, … что работать некому, в Москве … двадцать миллионов …!
Сколько миллионов и с кем живет в Москве, Александр Павлович на самом деле не знал, но звучало очень убедительно. Вообще все, что бы ни говорил Александр Павлович, всегда звучало очень убедительно. Даже самые близкие к нему люди, будучи уверенными в своей правоте, теряли безвозвратно все свои аргументы перед его безапелляционными высказываниями.
Посчитав, что разговор закончен, Александр Павлович достал разрывающийся уже минуты две телефон.
- Ты где? – сухо и отрывисто спросил немного кукольный женский голос.
- Уже еду, солнышко! Выходи, через 5 минут буду, - ответил он неожиданно послушно и направился к выходу.
Одевшись, он подошел к компьютеру за стойкой, на котором была установлена учетная программа. Нужно было погасить тот заказ, который повис на его столике. Пошарив в кармане, он нащупал магнитную карту доступа и провел ею по аппарату. На мониторе компьютера высветилась надпись:
«ВВЕДИТЕ НОМЕР МАРШРУТА»
Нецензурно выругавшись, Александр Павлович потыкал отмену. Появилась новая надпись:
«ХОТИТЕ ВЕРНУТЬ ПРЕДЫДУЩИЙ НОМЕР МАРШРУТА? НАЖМИТЕ ENTER ДЛЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ»
Побагровевший Александр Павлович со всего размаха треснул по клавиатуре, собираясь пустить на перезагрузку устройство, нежелающее правильно функционировать, но тут появилась надпись:
«СПАСИБО. ВАШ МАРШРУТ УСПЕШНО ИЗМЕНЕН. БЛАГОДАРИМ ЗА ПОЛЬЗОВАНИЕ УСЛУГОЙ»