Cколько клипов осталось до Дня Победы?
| Вид материала | Документы |
- «День Победы», 69.58kb.
- Дети войны (литературно-музыкальная композиция, посвящённая 60-летию Победы), 197.38kb.
- 61 год прошел со дня победы в Великой Отечественной войне. Время неумолимо, 18.95kb.
- Сочинение Ввеликий праздник Победы, 12.47kb.
- Конкурс патриотических сочинений, посвящённый 65-летию Победы в Великой Отечественной, 64.03kb.
- Положение опроведении литературно-творческих конкурсов, посвященных 65-летию со дня, 36.57kb.
- Ие долгожданного лета, но для киришан это еще и месяц праздников, который начинается,, 18.8kb.
- Сценарии Н. В. Семененко, 343.37kb.
- Отчёт о проведении «Вахты памяти», посвященный 66-ой годовщине Дня штурма города-крепости, 44.68kb.
- В этом году 9 Мая вся страна отмечает 65-ти летие со дня легендарной победы над фашизмом, 174.77kb.
^ Политическая система: основные положения
Основная идея будущей политической системы – сохранение и упрочение традиционной российской властной пирамиды при одновременном развитии местного самоуправления, которое будет представлять собой сеть-сообщество высоко автономных ячеек, объединяющих верноподданных граждан общностью места проживания и работы. Пирамида власти окажется погружённой в совокупность этих ячеек. Посредством этой сети и налаженной машины выборов на всех уровнях будет реализована обратная связь от властной пирамиды к народу.
Главным принципом организации Пирамиды станет правило двойного подчинения. Линейный руководитель на каждом уровне иерархии в повседневной деятельности будет подчиняться вышестоящему начальнику, а, кроме того, будет периодически отчитываться перед представительским органом соответствующего уровня. Механизм выборов-назначения будет построен на формализованном и ясном порядке выдвижения кандидатур, их предварительном отборе вышестоящим руководителем и последующем голосовании (в зависимости от должности — всеобщим, среди верноподданных или внутри представительского органа).
Местное управление (также как и производственные отношения) будут регулироваться унифицированными законами. Общее правило функционирования иерархии – каждому уровню предоставляется максимально возможный набор прав и возможностей решения внутренних вопросов, так чтобы перечень вопросов, решаемых на следующем уровне, был сведён к минимуму. Местная община решит — из какого материала строить мост через ручей, сколько нужно денег для уборки улиц в посёлке, но вышестоящая структура будет вправе проверить, как были истрачены выделенные на ремонт моста средства и спрашивать с местного начальника за порядок на улицах. Принцип максимально возможной автономии будет сочетаться с другим важнейшим принципом – обеспечения управляемости всей пирамиды и способности к быстрой мобилизации суровой континентальной страны в случае войны или других чрезвычайных ситуаций.
Для всех благополучных стран свойственен высокий уровень доверия граждан к своему государству и взаимного доверия между гражданами. По этому показателю Россия находится на одном из последних мест в своей весовой категории (по подушевому ВВП). Без доверия никакие реформы и начинания невозможны. Поэтому для всех официальных лиц критерий уровня доверия со стороны избирателей и подчинённых должен стать основным для определения их профпригодности и отсеивания кандидатов.
^ Семья и расселение в будущей России
Промышленные революции во всех странах питались энергией крестьянских низов, включавшихся в городскую жизнь. С исчерпанием внутреннего источника страны Старого Света переключились на иммиграцию как основной источник социальной энергии. Ситуация с национальными меньшинствами, сложившаяся к настоящему времени в Европе и Северной Америке, свидетельствует о порочности подобного подхода. По настоящему зрелое общество должно само обеспечивать себя собственной энергией социального развития. В настоящее время только, пожалуй, Япония придерживается такой политики. Думается, что специфика России также позволяет реализовать именно такой вариант.
Для этого необходимо, чтобы уровень рождаемости в нижних социальных слоях был устойчиво выше, чем в вышележащих, а элита вообще не должна воспроизводить себя количественно. Руководством для демографической политики должно стать правило: у верхов в семьях не более 2 детей, у верноподданных низов – не менее 3. Тогда социальная и профессиональная карьера выходца с низов, его амбиции, стремление добиться успеха и закрепить его, станут внутренним неисчерпаемым источником энергии нации. В случае реализации такой демографической структуры промышленное развитие и обновление интеллектуальной и властной верхушки будет обеспечено постоянным притоком активных выходцев из нижних уровней социальной пирамиды.
Из указанной демографической структуры следует, что низы должны иметь доход, достаточный для прокорма и выведения в люди 3-4 детей, а это значит, что в России, с учётом её исторической бедности, объективно должна быть невысокая дифференциация доходов.
Соответственно, налоговая система должна быть сконструирована так, чтобы конечное потребление (после выплаты налогов) самого обеспеченного дециля (10%) превышало бы потребление наименее обеспеченных 10% не более, чем в 5-7 раз (что уже реализовано в странах Северной Европы и Канаде).
Необходимость вынашивания, выкармливания и воспитания 3-4 детей означает, что из общественной экономики на 10-15 лет должна уйти большая часть женщин. Следовательно, уход за ребёнком должен быть приравнен к полноценной работе. В России ежегодно рождается около 1.4 млн. детей, а для простого воспроизводства надо хотя бы 2.2 млн. Если выплачивать пособие за уходу за ребёнком в первые три года, то, исходя из желаемого числа рождений и прожиточного минимума (1800 руб. в месяц, здесь и далее данные за 2002г.), общий размер выплат составил бы 284 млрд. руб. (2.6% ВВП или 8% консолидированного бюджета). Для сравнения — профицит бюджета в том же 2002г. составил 112 млрд. руб., а выплаты по государственному долгу – 238 млрд. руб.
Но одной только выплатой пособий демографическую проблему не решить. В стратегическом плане негативный эффект от ухода молодых женщин из производства должен быть скомпенсирован переходом большей части низов на самообеспечение продовольствием (что, в сущности, фактически и произошло – производство в личных хозяйствах за 1990-2002гг. увеличилось на треть и составило 53% от всего сельскохозяйственного производства).
Доля расходов на продовольствие в России для большинства семей никогда не опускалась ниже 40% (в позднем СССР), а сейчас составляет больше половины. Это значит, что уход женщины из экономики приведёт к невозможности семьи прокормиться на одну лишь зарплату мужа, тем более при 3-4 детях. Поэтому стратегическим решением этой проблемы должно стать расселение современных скученных российских городов в пригороды, полосами вдоль шоссейных и железных дорог, с предоставлением каждой семье участка в 20-40 соток. На собственных участках женщины (вместе с бабушками-дедушками и старшими детьми) как раз и смогут обеспечить «вторую зарплату».
^ Экономическая модель
Экономическая модель в новой российской идеологии подчинена примату общего блага, выживанию и развитию нации. Необходимость в достаточно высокой минимальной зарплате, ускоренное развитие отсталой инфраструктуры и решение экологических проблем означают, что прибыльность в экономической модели «нация-семья» будет ниже, чем в модели, основанной на максимизации доходности любой ценой. Данное положение является ключевым для последующих выводов.
Заранее отметим, что отодвигание критерия прибыльности на второй план – это отнюдь не полное его игнорирование. Это – подчинение частной инициативы и частного интереса общим задачам. В тех областях экономики, где частное стремление получить прибыль совпадает с общественными задачами (удовлетворить спрос на определённые товары и услуги, увеличить занятость, продвинуть новую технологию там, где государственные органы менее поворотливы) частная инициатива будет только приветствоваться. Там же, где частный интерес в получении прибыли войдёт в противоречие с интересами общества – предпочтение будет отдано обществу.
При этом сама экономика, подобно другим общественным институтам, станет объектом сознательного конструирования. В отличие от советского административного планового хозяйства, экономика в модели НРИ будет основана на использовании косвенных методов регулирования и управления, а сугубо административная практика будет использоваться только при крайней необходимости.
Российская экономика в силу своих размеров и обилия ресурсов является самодостаточной системой. Есть очень небольшой перечень ресурсов, которых на территории России не добывается или добывается недостаточно. Экономическое взаимодействие с другими странами строится на принципах разумного изоляционизма. Размер пошлин, объёмы внешней торговли, допуск зарубежных капиталов и предпринимателей, участие в международном разделении труда оценивается по тому, насколько это будет полезно для нации в целом.
Основные требования к новой экономической модели выглядят следующим образом:
• Исходя из особенного географического положения и размеров, Россия вполне может опираться только на собственные ресурсы – это уникальная особенность нашей страны.
• Система экономических отношений должна обладать способностью к быстрой тотальной мобилизации в случае начала полномасштабной войны против России. Отсюда также вытекает другое важное соображение – на всех уровнях экономики – от домохозяйства до региона – должна быть обеспечена разумная степень автономности, обеспечивающая выживаемость в течение заданного времени в условиях отрезанности от поставщиков.
• Базовым показателем станет нижний уровень дохода, который должен покрывать затраты на воспитание 3-4 детей, включая расходы на жильё. Доходы более обеспеченных групп будут привязаны к доходам наименее обеспеченных.
• На всех уровнях управления будет поддерживаться конкуренция, причём акцент в конкуренции будет сделан на состязательность между руководителями, а не предприятиями как таковыми.
• Развитие экономики должно быть сбалансированным с развитием социальной и общей инфраструктуры и не должно приводить к эрозии института семьи. Также, ущерб окружающей среды и негативный эффект на здоровье людей будут облагаться дополнительными налогами.
• Внутренний рынок станет основным и определяющим. Внешняя торговля будет служить следующим задачам: обеспечение недостающими ресурсами; получение новых технологий; улучшение ассортимента товаров; поддержание тонуса собственных производителей путём конкуренции с иностранными; продажа за границу тех видов товаров, по которым Россия имеет конкурентное и технологическое преимущество; экспорт стратегических технологических товаров (энергооборудование, авиация, суда, оружие); получение выигрыша за счёт международного разделения труда (если это не противоречит национальной безопасности).
Решение данных задач означает, что государство будет играть ведущую роль в экономике. Только теперь, в отличие от СССР, его методы станут в основном непрямыми. Одно из важнейших условий становления новой экономической модели – абсолютная монополия государства на эмиссию кредитных денег. Государство должно стать единственным кредитором и регулировать экономическую деятельность посредством изменения ставки кредита и правил выдачи кредитов. Коммерческие банки за небольшой процент будут посредниками между Государственным Банком и получателями кредитов. Подавляющая часть иностранных инвестиций должна будет осуществляться за счёт кредита от Госбанка России. Устойчиво низкий процент по кредиту позволит также смягчить проблему общей невысокой прибыльности. В условиях такой модели становится неактуальной проблема конвертируемости рубля.
Собственно, приведённый перечень требования довольно банален и присущ всем современным самостоятельным крупным странам. Проблема заключается в том, что пока большая часть населения и значительная часть российской верхушки не принимает даже этого минимального набора правил и грезит то о вступлении в ВТО, то о конвертируемости рубля, то об иностранных инвестициях и тому подобных стеклянных бусах. Остаётся надеяться, что со временем понимание этих простых истин придёт к большинству народа.
^ Отношение к языку, истории и символам
То, что происходит с современным русским языком, иначе как чумой назвать нельзя. Развитие русского языка в последние 15 лет как в капле воды отражает все проблемы российского общества. Утраченные корни; закопанные национальные символы – все эти православные Китежи и русские чаши Грааля; наконец, ментальную неустроенность российской верхушки.
Современный русский язык просто насыщен англицизмами, которые используются к месту и не к месту. Английские суффиксы и корни просто режут ухо – «продакшн», «промоушн», «хэппенинг», «экспириенс». Нарушается языковая традиция словообразования. Раз уж в своё время творцы современного русского литературного языка выбрали определённую схему конструирования слов, то нет никаких оснований уходить от этой схемы. Язык – вещь мистическая. Запустив один раз в головы и на страницы «продакшн», на следующем витке «революция» превратится в «революшн», а в результате в умах интеллигенции вызреет очередной революционный (простите, «революшинери»!) разлад.
Необходим тщательный и аккуратный процесс заимствования иностранных слов и словообразования. Установить правило: слово или группа однокоренных слов становятся литературным стандартом только, если соответствующее понятие, выраженное средствами русского языка, будет излишне громоздким и неадекватным. Запас корней, суффиксов и префиксов русского языка позволяет конструировать заменители практически для любого случая. Нужно только уметь этим волшебным средством пользоваться, чем вполне владели наши предки. Иначе в русском языке были бы одни «брандспойты», «геликоптеры» и «аэропланы», но не было бы «водомётов», «вертолётов» и «самолётов». Конструируя новое слово, целесообразно использовать корни, хоть изначально и бывшие иностранными, но ставшие привычными и обросшие традиционным для русского уха комплектом уменьшительно-ласкательных, глагольных и прилагательных форм. Здоровый консерватизм – вот основа для развития языка.
Посмотрите, как новые слова конструируются в английском языке (а этот процесс идёт постоянно). В большинстве случаев новому понятию находится собственный эквивалент, часто новое слово есть комбинация двух-трёх коротких слов (благо, английский язык лаконичен, правда, в ущерб многообразию). Охотно берутся слова из языков наций-неконкурентов (испанского, индейских, африканских) для обозначения экзотических кушаний и развлечений. Никогда – из немецкого или русского – языков недавних противников (кроме заведомо негативных или национально специфических понятий). Более того – прежние заимствования вытесняются (и успешно!) терминами, построенными на английских, латинских (ну к латыни у англосаксов особое отношение – они же мнят себя наследниками Западной Римской империи) корнях. Например, русский «sputnik» давно уступил место латинскому «satellite».
В географической топонимике необходимо использование русских названий: Гурьев, а не Атырау. Кустанай, а не Костанай. Признавать, только те переименования, которые были одобрены не менее, чем двумя третями местного населения на референдуме, и то делать исключения, ссылаясь на собственные исторические и языковые традиции и на прецеденты в других языках. Возможно, имеет смысл возродить для внутреннего употребления старые русские эквиваленты – Вильно вместо Вильнюса (раз уж литовцы официально именуют Калининград Караляучюсом), исторически русский Двинск вместо Даугавпилса. Ведь каждое географическое название – это не просто слово, а символ. Нужно помнить о древней конфуцианской мудрости: «Миром правят не слова и законы, а символы и знаки».
Теперь пару слов об истории. Российское прошлое должно приниматься таким как есть, с уважительным отношением ко всем этапам и полосам в собственной истории. «О мёртвых либо хорошо, либо никак». Критике можно подвергать только деятельность ныне живущих политиков. Что было, то прошло, и назад не вернёшь, а вот испортить себе будущее путём бездумного копания в прошлом – очень легко.
Необходимо принять как свою как имперскую, так и советскую символику, избегая, разумеется, неуместного и эклектического их смешивания. Поэтому, кстати, думается, новой России будет нужна новая государственная символика, построенная на новом осмыслении символов прошлого и на их осторожном сочетании.
Абсолютное табу должно быть наложено на все проявления тюремной «культуры». Россия, пожалуй, единственная страна в мире (кроме её собственных осколков), в которой блатняк занимает ведущее место в музыке, речи, кинематографе. Нужно разрушить ореол романтизма вокруг криминала. При этом простой запрет скорей всего ничего не даст. Нужны косвенные меры. Например, специальная общественная комиссия будет ранжировать песни по категориям, и в зависимости от категории передающая радиостанция будет выплачивать тот или иной штраф за каждое исполнение в эфире. Хотите организовать второй Радио Шансон? Пожалуйста. Только сразу приготовьтесь к высоким расходам. Тоже относится и к неисчислимым телесериалам, воспевающим нелёгкие, но такие интересные бандитские будни.
^ Национальный вопрос и Большая Россия
В заключение обсудим один из самых щепетильных вопросов современного российского социума – национальный. В потоке идеологической реки порог национального вопроса является самым труднопроходимым. С одной стороны, Россия со времён СССР позиционируется как «многонациональное государство» (теперь ещё и многоконфессионное), с другой стороны, в современной России русские составляют свыше 80% населения. С одной стороны, из паспорта и анкет убрали графу «Национальность», с другой – сохранили национально-территориальное административное деление (титульное нерусское население которых составляет всего 6% российского населения). С одной стороны, в состав России входят окраинные регионы, население которых исторически недружелюбно относится к русским, никоим образом не соотносит себя с русскими и не проявляет ни малейшей склонности к ассимиляции. С другой стороны, с той стороны нынешних границ России оказались миллионы русских.
Повторим суть авторской гипотезы, о которой писалось в предыдущих публикациях «Нации-семьи»: глубинной причиной двух крушений российской государственности в новейшей истории была неправильная национальная политика. Поэтому исключение повторения этнической химеры и разумное решение национального вопроса являются главными условиями сохранения и развития общества и государственности в России.
Россия объявляется государством русского и других коренных народов (к которым с целью получения рычага давления на соседние государства следует также отнести те национальности, в чьих странах проживает большой процент русских. Это – украинцы, белорусы, латыши, казахи, эстонцы). Диверсификация допускается только в тех пределах, когда отличная от русской самоидентификация не влечёт за собой нанесение ущерба русскому народу и его государству. «Прежде всего, ты – гражданин России, а затем уже – осетин/татарин/якут». Разнообразие ценно до тех лишь пор, пока структура сохраняет монолитность. Национальную модель в НРИ одним словом можно охарактеризовать как «матрёшку» — национальная идентичность, узкоэтнические и конфессиональные интересы нерусских граждан России не должны входить в конфликт с лояльностью по отношению к России как общей Родине и к русским как государствообразующему народу.
Из предложенной модели вытекают следующие практические положения.
• Национально-территориальное устройство отменяется. Все административные единицы одного уровня иерархии обладают одинаковыми правами и обязанностями и единообразным политическим устройством.
• В официальные документы возвращается графа «Национальность», необязательная для заполнения. Каждый гражданин по достижению совершеннолетия вправе сам определиться с самоидентификацией. Те, кто принял решение ничего не вписывать в данную графу, относятся к категории «Прочие национальности».
• В органах власти реализуется принцип пропорционального представительства для разных народов. Базой для учёта станет вновь введённая графа «Национальность».
• Регионы, дотирующие других, получают право контроля над бюджетом регионов-реципиентов. «По одёжке протягивай ножки». Вряд ли в новых условиях Свердловская область – донор всю свою индустриальную историю – одобрит строительство за её счёт новых магасов или проведение калмыцких межпланетных шахматных турниров.
• Функционируют школы и вузы с разными языками обучения. Передачи на разных языках включены во всероссийскую сетку телерадиовещания. При этом язык обучения определяется налогоплательщиками в данной местности. Вводится специальный языковой налог, за счёт которого финансируется школьное обучение и телерадиовещание.
• Россия признает за другими странами право на внутреннюю национальную политику, аналогичную российской. И, соответственно, оставляет за собой право проявлять беспокойство в случае ущемления прав граждан этих стран русского происхождения (тоже относится и к другим коренным народам России, разумеется, кроме соответствующей титульной национальности).
• Возможно распространение идеи сознательного выбора подданного на граждан бывших союзных республик и предоставление им специального статуса: подданного за рубежом. Одной из привилегий для таких граждан станет возможность безвизового въезда в Россию (в случае визового режима).
Распад СССР следует официально признать преступлением и указать виновных. Также следует отметить, что уже нет ни сил, ни целесообразности восстанавливать его в прежней конфигурации. Традиционная российская имперская модель уже невозможна: нет лишнего народа для сжигания в колониальных войнах и подтягивания окраин. На повестке дня — комбинированная модель, объединяющая русский и британский подходы.
На этом мы заканчиваем серию статей, посвященных новой российской идеологии — идеологии «нации-семьи», идеологии гармонии личного, семейного и общественного начал, идеологии осмысленного конструирования общества, идеологии добра с кулаками, идеологии созидания и творения.
^ Руслан Скорынин
Как ТВ подыгрывает террористам
Случилось то, о чём давно и неоднократно писала «Литературная газета»: трагедия Беслана обнажила полную беспомощность, более того – абсолютную профнепригодность ведущих аналитических программ Первого канала и канала «Россия».
Это позор: ни в ходе потрясших весь мир бесланских событий, ни в первую неделю после них не вышли в эфир ни Познер, ни Сорокина. И называя вещи своими именами, приходится говорить о том, что наши главные телеканалы оказались неспособными выполнить свою важнейшую гражданскую миссию – в дни национальной катастрофы они отказали телезрителям в праве услышать дискуссии тех известных политиков, политологов, экспертов, писателей, деятелей культуры, которые формируют общественное мнение. И тем самым безответственно самоустранились от участия в процессе консолидации общества.
Вся нагрузка легла на информационные спецвыпуски. И если непосредственно в дни захвата заложников они по необходимости были скупыми, то после драматической развязки наши информационщики помогли телезрителям России, всего мира понять истинные масштабы бесланской трагедии, оценить подвиг спецназовцев, ценою своих жизней спасавших детей.
И первое слово благодарности здесь надо адресовать Аркадию Мамонтову, чьи передачи заметно восполнили первоначальный и, повторюсь, оправданный оперативными обстоятельствами дефицит информации.
Но аналитики? Где были аналитики? Куда и почему они попрятались? Почему Познера хватило лишь на то, чтобы плакатно призывать москвичей на митинг солидарности, но в воскресенья 5 и 12 сентября программа «Времена» или ее аналог не появились на экране? Хотя в иных случаях Познер срочно выходил в эфир даже по будням. И если Сорокина по каким-то уважительным причинам отсутствует, то почему на государственном канале «Россия» не нашлось ей замены?
Вообще исчезновение из эфира аналитических программ в самые горячие, сверхгорячие дни привлекает внимание не только к профессиональной, но и к политической стороне этой проблемы. Важно знать, что произошло в действительности. Оказались ли маститые телеведущие не готовы к обсуждению и осмыслению острейшей темы, растерялись перед ее трагизмом? А может быть, просто не захотели «светиться» в эфире, понимая, что критический тон сегодня неприемлем, но не желая «подыгрывать» власти? Или же завсегдатаи экрана, которых они из года в год приглашали в свои передачи, на сей раз отказались участвовать в них, а новых, мыслящих более современно аналитиков пускать на экран не хотят, ибо это приведёт к обновлению элиты? Или во всём виноваты руководители телеканалов, которые по своей воле, а не исключено, по чьему-то нелепому указанию, решили обойтись без аналитических программ, хотя именно их с особым нетерпением ждали зрители? Возможно, речь идёт о сочетании нескольких факторов?..
Ответы на эти вопросы могут прояснить, какие процессы идут на нашем телевидении, которое давно превратилось в некую «вещь в себе», оторванную от реальных потребностей страны и общества, обслуживающую определённых политических деятелей, атакующих власть, и ставящую во главу угла прежде всего свои финансовые интересы. Но в любом случае вялая, невнятная позиция аналитиков главных телеканалов в дни бесланской трагедии свидетельствует о крайнем неблагополучии на ТВ и требует от власти решительных мер для переоснастки этого наиважнейшего инструмента мобилизации нации.
В дни «Норд-Оста» телевидение активно воспротивилось консолидации общества, полностью переключив внимание зрителей с уникального по своему замыслу и исполнению штурма, освободившего заложников, на трагедию жертв. Но только сейчас, после Беслана, мы можем по-настоящему понять, что произошло бы в Москве, если бы тот штурм был менее успешным. Сегодня главные телеканалы, не поторопившись экстренно включить в сетку вещания аналитические программы, по существу, молчаливо поддержали новую атаку либеральной прессы, ставящую ту же цель, – не допустить сплочения, консолидации общества перед угрозой национального масштаба.
И более того, если, скажем, ТВЦ в программе Алексея Пушкова «Постскриптум» критически оценило попытки либералов раскачать политическую ситуацию вокруг Беслана, то на Первом и «России» мы не услышали ни слова осуждения в их адрес. А «Маяк» через обзоры прессы беспристрастно и добросовестно информировал слушателей о негативных публикациях.
В этой связи возникает любопытный и немаловажный вопрос. В последнее время усилились пересуды о замене некоторых губернаторов, особенно в связи с новым порядком их избрания. В частности, политолог Бунин говорил в программе Андрея Караулова «Момент истины» о том, что руководителям регионов, пришедшим во власть при Ельцине, пора уходить, и такого рода мнений звучит по ТВ немало. Но вот парадокс: всё наше телевидение, вся пресса, вся пропагандистская сфера в целом находятся в руках именно тех людей, которые сопровождали своим «аккомпанементом» разрушительные процессы 90-х годов и ответственны перед народом за многие беды, в том числе, между прочим, за крах МММ и других финансовых пирамид, заработав на их рекламе – и значит, на бедствиях обманутых вкладчиков – огромные деньги. Так не пора ли и им если не уйти совсем, то, во всяком случае, потесниться, открыв дорогу людям нового времени?
В дни бесланской трагедии мы убедились, к чему привёл кадровый застой на ТВ, безальтернативность Познера, Сорокиной, Сванидзе. Впрочем, о Сванидзе следует говорить особо. Его программа «Зеркало», вышедшая на первой после бесланского кризиса неделе, оставила по меньшей мере странное впечатление: сугубо информативная, скучная скороговорка, перечисляющая то, о чём многократно говорилось по ТВ, а затем два коротких сюжета отнюдь не консолидирующего, а скорее разъединительного свойства. Давным-давно выродившуюся, неинтересную, удивительным образом сочетающую в себе махровый официоз и ультралиберальный взгляд программу «Зеркало» из года в год сокращают, на сей раз ей и вовсе дали около пятнадцати минут. Но канал «Россия» по каким-то неведомым причинам никак не может избавиться от замшелого Сванидзе, который, словно бревно на дороге, мешает развитию на телевидении аналитического жанра.
Имеет ли ТВ моральное право требовать замены губернаторов, силовиков, если само не в состоянии заменить политически одиозных телеведущих, прославившихся в ельцинские времена? Сегодня, когда перед страной встаёт проблема мобилизации нации, для телезрителей огромное значение будет иметь не только то, о чём станут говорить с экрана телеведущие, но также их моральный авторитет. В советский период люди прекрасно знали, кто из широко известных журналистов «колебался вместе с линией партии», и отношение к их устным и печатным творениям было подобающим. Сейчас, перефразируя известное присловье, тоже можно сказать: народ знает «своих» перевёртышей, которые в 90-е годы разрушали государство, а ныне готовы рядиться в тогу государственников и даже патриотов. Их несменяемость только усиливает недоверие к власти, которая, намечая меры, нацеленные на обеспечение национальной безопасности, похоже, опять игнорирует такие важнейшие сферы, как идеология и неразрывно связанная с ней пропаганда. Неужели власть настолько наивна, что рассчитывает без их кадрового обновления достичь мобилизации нации?
Единственным «телевизионщиком», который чётко, ясно и открыто высказал в эфире своё мнение о бесланской трагедии, был Михаил Леонтьев. Великий либеральный путаник по валютно-финансовой части, маятником качавшийся от Лужкова до Березовского и обратно, Леонтьев тем не менее всегда отличался твёрдой гражданской пророссийской позицией – ещё в дни первой чеченской войны он смело выступил против бандитов Дудаева, первым сказал добрые слова о солдатах федеральных войск. И сегодня у Леонтьева полное моральное право горячо, страстно выступать против явных и закулисных врагов России, что он и делает. Но вот странно: ему дали на экране всего лишь две пятиминутки, и это в то время, когда «зубры» аналитического жанра предпочли отмолчаться.
Нельзя обойти вниманием и единственное аналитическое ток-шоу, которое прошло в эфир сразу после бесланской беды, – программу «К барьеру» Владимира Соловьёва на НТВ. Эта передача стала как бы окончательным «посмертным» приговором «Свободе слова», ибо нетрудно представить, как ядовито «сочувствовал» бы нашему горю иностранец Шустер, который в одной из последних своих программ посмел даже поставить вопрос о том, является ли Чечня частью нашей родины. Тональность Соловьёва была совершенно иной, оттого его передача, при достаточно широком разбросе мнений, в целом отмечена глубоким состраданием и искренней болью за Россию. Автор, в отличие от Шустера, не держал камня за пазухой, а сегодня это уже немало. Однако было бы безответственно умолчать о том, что с чисто профессиональной точки зрения.
Соловьёв, конечно, уступает изощрённому Шустеру. Как и в своём выступлении на Васильевском спуске, он в основном сводил дело к бдительности граждан, к утилитарным проблемам обеспечения безопасности. А когда писатель Александр Кабаков – единственный! – попытался приподняться над прагматическим тоном передачи, поставив вопрос об ответственности элиты, Соловьёв его не поддержал.
Точно так же об особом значении идеологии в борьбе с терроризмом заговорил вовсе не телеведущий, а сенатор от Чечни Умар Джабраилов, – и тоже никак не отреагировал на его мнение Соловьёв, обозначив тем самым свой «потолок» и подтвердив старую русскую пословицу о том, что выше лба уши не растут. (Кстати, после выступления президента В. Путина на расширенном заседании правительства Алу Алханов тоже говорил журналистам об особой важности вопросов идеологии, но канал «Россия» вообще не дал этого мнения, а Первый вырезал его к вечернему выпуску.)
Кадровая проблема телеведущих сейчас обострилась донельзя. И это результат той безальтернативности, какая вот уже почти 15 лет процветает на нашем ТВ. «Завязанные» на крупные денежные потоки главные телеканалы отторгают новых людей и свежие мысли.
А между тем наше время всё-таки рождает интересных ведущих в недрах самого телевидения. Например, в последнее время очень мощно прибавил Андрей Добров, который начинал с примитивной «Сладкой жизни» на Третьем канале, а сейчас ведёт на нём «Главную тему». По складу мысли и точности её изложения с ним сегодня не может сравниться никакой другой штатный телеаналитик, к тому же и форма изложения у Доброва весьма образная, нестандартная. Подрастает смена и на ТВЦ. Когда был в отпуске Алексей Пушков со своим «Постскриптумом», его очень успешно заменил Илья Колесов, который сделал следующий в сравнении с Пушковым шаг в развитии аналитических передач такого рода: он не просто комментирует проблему, а тщательно её исследует с привлечением нескольких разнородных источников. К тому же Колесов, в отличие от Пушкова, никак не связан с так называемой политологической тусовкой, принадлежность к которой накладывает свой отпечаток даже на антилиберальных аналитиков. И такая интеллектуальная независимость сказывается: суждения Колесова более оригинальны, ему удавалось вырваться из того ограниченного тематического круга, в каком обычно вращается «тусовочная мысль».
Конечно, было бы наивно ожидать, что Пушков и Колесов начнут вести свои передачи поочерёдно, хотя такая творческая конкуренция была бы в высшей степени плодотворна. Но то, что уже заданы новые ориентиры и Пушкову придётся принять творческий вызов, это очевидно. Увы, ничего подобного нет на других каналах, где монополия набивших оскомину телеведущих аналитических программ незыблема, а вокруг них поле вытоптано до глинобитного глянца, дабы ни одно новое имя не проросло. И эти каналы не выдержали испытания бесланской бедой, это был их полный провал. С
омнений нет, ситуация на нашем ТВ нуждается в срочном изучении. В частности, очевидно, что надо сформировать на телеканалах общественные советы, от которых ТВ яростно отбояривалось раньше. Но теперь, когда речь идёт о создании Общественной палаты для экспертизы действий исполнительной власти, телевидению вряд ли удастся уйти от контроля со стороны общества.
Если власть не реформирует важнейший политический институт телевидения в соответствии с новой ситуацией в стране, которой объявлена война, мы будем вновь и вновь слышать, казалось бы, невероятное: в тяжкие бесланские дни некая известная и весьма ехидная телеведущая REN-ТВ называет чеченских спецназовцев Кадырова «дикой дивизией».
О каком национальном согласии, о какой мобилизации нации можно говорить, если тон на нашем ТВ задают именно такие «отравители колодцев», хотя порой и более осторожные, осмотрительные, мимикрирующие?
^ Анатолий САЛУЦКИЙ