Stephen King "The Shining"
| Вид материала | Документы |
СодержаниеВашей ч-чертов-вой к-к-команде! 15. Внизу. двор перед отелем |
- Stephen King "Insomnia", 8348.13kb.
- Stephen King "Desperation", 6290.28kb.
- Stephen King "Bag of Bones", 6953.33kb.
- Stephen King "Talisman", 5092.18kb.
- Stephen King "Stand", 10031.86kb.
- Stephen King "Hearts in Atlantis", 7306.54kb.
- Stephen King "Danse Macabre", 6196.62kb.
- Оригинал: Stephen King, "The Colorado Kid", 1138.22kb.
- Индивидуальные цены на отели Сезон 2011 – 2012 содержание, 860.44kb.
- Химическая связь, 165.3kb.
него были не самыми лучшими, но это, в конце концов, была лишь средняя
школа, а времени оставалось еще немало. Если бы "может" вдруг превратилось
в "должен", отцу Джорджа было на кого нажать. Собственные атлетические
таланты Джорджа открыли бы и иные двери. Но Брайан Хэтфилд считал, что его
сын должен войти в дискуссионную команду. Неплохая практика, к тому же
что-то именно в таком роде всегда ищут экзаменационные комиссии в
юридических колледжах. Поэтому Джордж занялся дебатами, а в конце марта
Джек выгнал его из команды.
В конце зимы внутрикомандные диспуты воспламенили спортивную душу
Джорджа Хэтфилда. Он стал беспощадным и решительным спорщиком, яростно
подготавливая свои "за" или "против". Неважно, каков был предмет спора -
легализация марихуаны, восстановление смертной казни или дотации на
дефицит горючего. Джордж стал докой, но был так агрессивен, что не
заботился, на чьей окажется стороне - черта, знал Джек, редко
встречающаяся и ценная даже для спорщиков высокого уровня. Душа настоящего
спорщика не слишком-то отличается от души политического авантюриста - и
тот, и другой страстно заинтересованы в решающем шансе. Пока все шло
хорошо.
Но Джордж Хэтфилд заикался.
Этот недостаток был незаметен в классной комнате, где Джордж всегда
бывал спокойным и собранным (сделал он домашнее задание или нет) и, уж
конечно, не бросался в глаза на футбольном поле Стовингтона, где
разговорчивость не является доблестью и где иногда за излишнюю тягу к
спорам можно вылететь из игры.
Джордж начинал заикаться, когда как следует заводился на диспуте. Чем
больше он горячился, тем хуже выходило. Стоило ему почувствовать, что
аргументы оппонента никуда не годны и однообразны, как между его речевыми
центрами и ртом возникало нечто вроде интеллектуального столбняка, так что
он прочно застревал на одном месте, а время бежало. Больно было смотреть
на это.
- И-ит-так я д-д-думаю, мы должны сказать, что ф-ф-факты в с-случае,
п-приведенном мистером Д-Д-Д-Дорски, те-те-ряют свою ак-ктуальность из-за
н-недавнего ре-ре-шения, спущенного сверху в-в-в...
Звонил звонок, и Джордж в смятении оборачивался, чтобы яростно
уставиться на сидевшего подле зуммера Джека. В такие моменты Джордж
заливался краской, а его рука судорожно комкала заметки.
После того, как Джек выгнал многих явно бездарных учеников, он еще
долго держался за Джорджа. Вспомнилось, как однажды, под вечер, примерно
за неделю до того, как Джек неохотно опустил топор, Джордж задержался
после того, как остальные разлетелись, и сердито обвинил Джека:
- В-вы перевели таймер вперед.
Джек поднял глаза от бумаг, которые убирал в портфель.
- Джордж, о чем ты?
- Вы не д-дали мне мои пять минут целиком. Вы перевели его вперед. Я
с-смотрел на часы.
- Таймер и часы могут идти немного по-разному, Джордж. Эту проклятую
штуковину я и пальцем не тронул. Слово скаута.
- Н-н-нет, трогали!
Воинственность Джорджа, читающееся в его взгляде
"борюсь-за-свои-права" разожгли собственный норов Джека. Он уже два
месяца, два слишком долгих месяца, не прикладывался к бутылке и весь
издергался. Он сделал последнюю попытку не сорваться.
- Уверяю тебя, Джордж, это не так. Дело в твоем заикании. Не знаешь,
отчего оно? В классе ты не заикаешься.
- Я НЕ-НЕ-НЕ З-З-ЗАИКАЮСЬ!
- Не кричи на меня.
- ВЫ Х-ХОТИТЕ П-ПОДЛОВИТЬ МЕНЯ! В-ВАМ НЕ Х-ХОЧЕТСЯ, ЧТОБ Я Б-БЫЛ В
^ ВАШЕЙ Ч-ЧЕРТОВ-ВОЙ К-К-КОМАНДЕ!
- Не кричи, я сказал. Давай поговорим разумно.
- А п-п-пош-шел т-ты!
- Джордж, если ты справишься с заиканием, я с радостью оставлю тебя в
команде. Ты хорошо готовишься ко всем практическим занятиям и здорово
умеешь раскрыть подоплеку вопроса - а значит, тебя редко можно застать
врасплох. Но толку от этого мало, если ты не в состоянии справиться с...
- Й-я н-н-никогда н-не заикался! - выкрикнул тот. - Это в-все в-вы!
Е-если бы дис-скуссионный к-к-командой руководил к-кто-нибудь д-д-другой,
я бы мог...
Норов Джека отыскал другую лазейку.
- Джордж, если ты не научишься с этим справляться, из тебя никогда не
выйдет хороший юрист. Закон - не футбол. Два часа ежевечерних тренировок
не избавят тебя от этого. Ты что же, думаешь встать на заседании совета и
сказать: "А т-т-теперь, д-д-джентльмены, п-по поводу этого
п-п-правон-нарушения..."
Джек вдруг покраснел - не от гнева, а от стыда за собственную
жестокость. Ведь перед ним был не зрелый человек, а семнадцатилетний
парнишка, столкнувшийся с первым серьезным крушением жизненных надежд, и
как знать - не просил ли мальчик единственным возможным для себя образом,
чтобы Джек помог ему найти выход, справиться с ситуацией.
Джордж бросил на него последний яростный взгляд; слова застревали
между кривящихся, непослушных губ, пытаясь вырваться наружу.
- В-в-вы пе-переставили т-таймер! В-вы не-ненавидите меня, п-потому
ч-что з-з-знаете... вы знаете... з-з-з...
С невнятным криком он пулей вылетел из класса, так хлопнув дверью,
что закрепленное в раме изоляцией стекло задребезжало. Джек так и стоял,
скорее чувствуя, чем слыша гулкий топот "адидасов" Джорджа по коридору.
Первой мыслью Джека, которого еще не отпустили ни его норов, ни стыд за
насмешки над заиканием Джорджа, было какое-то нездоровое ликование:
впервые в жизни Джорджу Хэтфилду понадобилось то, чего он не мог получить.
Первый раз случилась неприятность, которую нельзя было поправить с помощью
всех папашиных денег. Невозможно дать взятку речевому центру. Невозможно
предложить языку прибавку пятьдесят долларов в неделю и премию к
Рождеству, чтоб он только согласился перестать вести себя, как иголка
проигрывателя на пластинке с изъяном. Потом стыд полностью поглотил
ликование, и Джек почувствовал себя так, как чувствовал, сломав руку
Дэнни.
"О Господи, я же не сволочь. Пожалуйста".
Подобная болезненная радость по поводу отступления Джорджа была
скорее в духе персонажа пьесы, Денкера, нежели драматурга Джека Торранса.
"Вы ненавидите меня потому, что понимаете..."
Потому, что понимаете... что?
Что такое он мог понимать про Джорджа Хэтфилда, чтоб возненавидеть
его? Что перед Джорджем лежит все будущее? Что он немного похож на Роберта
Редфорда и все девчонки прекращают болтовню, когда в бассейне он делает
двойное сальто с трамплина? Что он играет в футбол и бейсбол с
естественной, незаученной грацией?
Смешно. Совершенная чушь. Джек ни в чем не завидовал Джорджу
Хэтфилду. По правде говоря, несчастное заикание куда сильнее огорчало
Джека, чем самого Джорджа - ведь тот действительно мог бы стать
превосходным спорщиком. А если бы Джек и перевел таймер вперед - чего он,
разумеется, не делал - то лишь по одной причине: и ему, и остальным членам
команды делалось неловко от усилий Джорджа. Они страдали от этого так же,
как страдаешь, когда спикер на вечерних занятиях забывает что-то из своего
текста. Если бы он и перевел таймер вперед, то просто, чтобы... чтобы
избавить Джорджа от столь жалкого положения.
Но он не переводил таймер. В этом он был вполне уверен.
Неделей позже он исключил Джорджа из команды и на этот раз держал
себя в руках. Все крики и угрозы исходили от Джорджа. Еще через неделю в
середине практического занятия он вышел на стоянку, чтоб забрать из
багажника фольксвагена оставленную там стопку справочников, и обнаружил
стоящего на одном колене Джорджа - длинные светлые волосы свисали на лицо,
а в руке был охотничий нож. Джордж резал правую переднюю шину
фольксвагена. Задние шины были уже изрезаны, и "жук" осел на них, как
маленький усталый пес.
В глазах Джека все стало красным, и о последовавшем столкновении он
помнит очень немного. Он помнит хриплое рычание, раздавшееся вроде бы из
его собственной глотки:
- Ладно, Джордж. Раз тебе так хочется, иди-ка сюда, получи свое!
Он помнит, как Джордж поднял изумленные, полные страха глаза. Он
сказал: "Мистер Торранс...", словно собирался объяснить, что это просто
недоразумение. Когда он пришел сюда, шины были уже спущены, а сам он
просто счищал грязь с передних протекторов кончиком ножа, который
совершенно случайно оказался при нем...
Тут, держа перед собой сжатые кулаки, в разговор вступил Джек;
кажется, он ухмылялся. Он не был уверен в этом.
Джордж сжал нож со словами: "Лучше не подходи!" Это было последним,
что запомнил Джек.
Следующее его воспоминание - мисс Стронг, учительница французского
языка, держит его за руки и со слезами кричит:
- Перестаньте, Джек! Перестаньте! Вы его убьете!
Моргая, он тупо огляделся. Охотничий нож неопасно поблескивал на
асфальте в четырех ярдах от них. Фольксваген Джека, его бедный, старый,
видавший виды "жук", ветеран множества диких пьяных полуночных поездок,
сидел на трех спущенных шинах. На правом крыле Джек увидел вмятину, а в
середине вмятины кое-что еще, и было это пятно не то красной краски, не то
крови. На мгновение он растерялся, мысли вернулись
(Господи Исусе, Эл, мы все-таки его переехали)
к той, другой ночи. Потом он перевел взгляд на Джорджа; на Джорджа,
который, изумленно хлопая глазами, лежал на асфальте. Дискуссионная группа
Джека высыпала наружу, они сгрудились у двери, уставившись на Джорджа. Из
ранки на голове по лицу текла кровь, ранка казалась небольшой, но кровь
текла еще и из уха - вероятно, это означало сотрясение мозга. Когда Джордж
попытался встать, Джек, стряхнув руки мисс Стронг, направился к нему. Тот
съежился от страха.
Джек положил руки Джорджу на грудь и уложил его обратно.
- Лежи, не двигайся! - сказал он. - Не пробуй ходить.
Он повернулся к мисс Стронг, которая в ужасе не сводила с них глаз.
- Пожалуйста, мисс Стронг, сходите за школьным врачом, - сказал он
ей.
Тогда она развернулась и помчалась в здание. Он посмотрел на свою
дискуссионную команду, посмотрел им прямо в глаза, потому что снова
почувствовал себя при исполнении, снова - до конца самим собой, а когда он
бывал самим собой, во всем штате Вермонт не было парня симпатичнее.
Конечно, они это понимали.
- Сейчас можете идти домой, - спокойно сказал Джек. - Завтра
встретимся снова.
Но к концу недели из команды ушло шесть человек, двое - довольно
демонстративно, однако это не имело большого значения: ведь к тому времени
Джеку уже сообщили, что его самого уходят.
Тем не менее ему как-то удавалось не притрагиваться к бутылке, а это
уже кое-то, считал Джек.
И ненависти к Джорджу Хэтфилду он не испытывал. Совершенно точно. Не
сам Джек действовал - над ним произвели действие.
"Вы ненавидите меня потому, что знаете..."
Но он не знал ничего. Он готов был поклясться в этом даже перед ликом
Господним, как клялся бы, что перевел таймер вперед не больше, чем на
минуту.
По крыше, рядом с дырой в черепице, вяло ползали две осы.
Он наблюдал за ними, пока те не расправили крылья - неправильные с
точки зрения аэродинамики, но необъяснимо сильные - и не унеслись с
жужжанием прочь, в сияние октябрьского солнца, возможно, чтобы ужалить еще
кого-нибудь.
Сколько он уже сидит тут, с неприятным удивлением глядя на эту дыру,
выговаривая себе за прошлые грехи? Он посмотрел на часы. Почти полчаса.
Джек спустился к краю крыши, перекинул ногу вниз и прямо под навесом
нащупал верхнюю ступеньку лестницы. Он пойдет в сарай, где высоко на
полке, чтоб не достал Дэнни, хранится дымовая шашка. Он возьмет ее,
вернется наверх, и тогда придет их черед удивляться. Джек искренне верил в
это. Тебя могут ужалить - и ты можешь ужалить в ответ. Через два часа
гнездо станет жеваной бумагой, и Дэнни, если захочет, сможет забрать его к
себе в комнату - когда Джек был совсем маленьким, у него было такое
гнездо, от которого всегда слабо пахло дымком и бензином. Дэнни сможет
повесить его прямо над изголовьем. Ничего страшного не случится.
Мне становится лучше.
В полуденной тишине слова Джека прозвучали уверенно, и звук
собственного голоса успокоил его, хоть он и не собирался говорить это
вслух. Ему _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ становилось лучше. Существовала
возможность постепенно перейти от пассивности к активным действиям и
заново оценить то, что однажды чуть не лишило Джека рассудка, как нечто
нейтральное, представляющее лишь академический интерес, да и то при
случае. Если место, где это можно было сделать, существовало - несомненно,
оно было здесь.
Он спустился по лестнице за дымовой шашкой. Они заплатят. Заплатят
ему за укус.
^ 15. ВНИЗУ. ДВОР ПЕРЕД ОТЕЛЕМ
Две недели назад на заднем дворе Джек нашел массивный, выкрашенный
белой краской плетеный стул и, вопреки возражениям Венди, что, честное
слово, уродливей она ничего сроду не видала, перетащил на крыльцо. Сейчас,
устроившись на этом стуле, он коротал время за "Добро пожаловать в трудные
времена" Э.Л.Доктороу, и тут по подъездной дороге в гостиничном грузовичке
протарахтели жена с сыном.
Развернув машину, Венди лихо поставила ее, сперва дав полный газ,
потом тут же вырубив его. Единственная задняя фара грузовичка погасла.
После того, как зажигание выключили, мотор еще сварливо поурчал и,
наконец, замер. Джек поднялся со стула и легкой походкой направился им
навстречу.
- Привет, пап! - крикнул Дэнни и помчался вверх по склону. В руке у
него была коробка. - Смотри, что мне мама купила!
Джек подхватил сына на руки, прокружился с ним два круга и от души
чмокнул малыша в губы.
- Джек Торранс, Юджин О'Нил своего поколения, американский Шекспир! -
сказала с улыбкой Венди. - Странно встретить вас здесь, так высоко в
горах.
- Милая дама, я более не мог выносить простолюдинов, - ответил он и
обхватил ее. Они поцеловались. - Как съездили?
- Отлично. Дэнни жалуется, что я все время дергала машину, но один
раз я ее не поставила и... ой, Джек, ты закончил?
Она смотрела на крышу, и Дэнни посмотрел туда же. Когда он увидел на
крыше западного крыла широкую заплату новой черепицы, зеленеющую ярче, чем
остальная, лицо мальчика прорезала неглубокая морщина. Потом он опустил
глаза к коробке, которую держал в руках, и лицо снова прояснилось.
Картинки, которые ему показал тогда Тони, по ночам возвращались, преследуя
его во всей своей первоначальной ясности, но солнечным днем отмахнуться от
них было легче.
- Вот, смотри, смотри!
Джек взял у сына коробку. В ней оказалась игрушечная машина,
сделанная по одной из карикатур Папаши Рота, которыми в прошлом Дэнни не
раз восхищался. Лихой Лиловый Лимузин, а на коробке был нарисован огромный
фиолетовый автомобиль, его грязный след высвечивали фары длинного
кадиллака, "купе-де-вилль" 59 года. Сквозь крышу лимузина, ухватившись
когтистыми лапами за руль внизу, высовывался монстр - огромный, весь в
бородавках, налитые кровью глаза вылезали из орбит, ухмылка была ухмылкой
маньяка. Сзади из-за поворота выезжала громадная английская гоночная
машина.
Венди улыбалась, и Джек подмигнул в ответ.
- Вот чем ты мне нравишься, док, - сказал Джек, протягивая коробку
обратно. - Тебе по вкусу все спокойное, трезвое, самоуглубленное.
Решительно, ты - сын моих чресел.
- Мама сказала, ты поможешь мне его собрать, как только я смогу
прочесть всего первого "Дика и Джейн".
- Тогда это должно случиться в конце недели, - сказал Джек. - Что еще
у вас в этом симпатичном фургончике, мэм?
- Не-а. - Она схватила его за руку и потянула назад. - Не
заглядывать. Кое-что из этого барахла - для тебя. Мы с Дэнни отнесем все в
дом, а ты можешь забрать молоко. Оно в кабине на полу.
- Вот что я для тебя такое, - вскричал Джек, шлепнув себя ладонью по
лбу. - Просто вьючная лошадь, обычная деревенская скотина. Тащи туда, тащи
сюда, тащи не знаю куда...
- Тащите-ка это молоко на кухню, мистер.
- Это уж слишком! - выкрикнув это, Джек бухнулся на землю, а Дэнни
стоял над ним и хихикал.
- Вставай, вставай, бугай здоровый, - сказала Венди и ткнула Джека
носком кроссовки.
- Видишь? - спросил он Дэнни. - Она обозвала меня бугаем. Ты
свидетель.
- Свидетель, свидетель! - ликуя, подхватил Дэнни и перескочил через
распростертого на земле отца.
Джек сел.
- Кстати, ты мне напомнил, приятель - у меня для тебя тоже кое-что
есть. На крыльце, возле пепельницы.
- Что?
- Забыл. Сходи, посмотри.
Джек поднялся. Вдвоем с Венди они стояли, глядя, как Дэнни промчался
по лужайке и взлетел на крыльцо, прыгая через две ступеньки. Он обнял жену
за талию.
- Ты счастлива, детка?
Она серьезно посмотрела на него.
- Такой счастливой я не была с тех пор, как мы поженились.
- Правда?
- Честное слово.
Он крепко прижал ее к себе.
- Я тебя люблю.
Растроганная Венди крепко прильнула к нему в ответ. Такие слова Джек
Торранс не произносил всуе; можно было пересчитать по пальцам, сколько раз
она их слышала - и до, и после свадьбы.
- Я тоже люблю тебя.
- Мам! Мам! - Дэнни на крыльце уже визжал от восторга. - Иди,
посмотри! Ух ты! Ну и штука!
- Что это? - спросила Венди, когда, держась за руки, они шагали от
стоянки к крыльцу.
- Забыл, - сказал Джек.
- Ну, ты свое получишь, - пообещала она и ткнула его локтем. - Вот
увидишь.
- Я-то надеялся, получу сегодня ночью, - заметил он, а Венди
рассмеялась. Он тут же спросил:
- Как ты думаешь, Дэнни счастлив?
- Тебе лучше знать. Вы же с ним каждый вечер перед сном долго
болтаете.
- Ну, обычно о том, кем он хочет стать, когда вырастет или настоящий
ли на самом деле Санта Клаус. С ним становится очень интересно. Думаю, тут
приложил руку его старый приятель, Скотт. Нет, про "Оверлук" он ничего не
говорил.
- Мне тоже, - сказала она. Теперь они взбирались по ступенькам
крыльца. - Но почти все время он такой тихий... И, по-моему, он худеет,
Джек, честное слово, мне так кажется.
- Просто парень растет.
Дэнни стоял к ним спиной. Он рассматривал что-то на столике возле
стула Джека, но что - Венди не видела.
- Да он и есть стал хуже. Он же был настоящей прорвой. Помнишь, в
прошлом году?
- Они вытягиваются и худеют, - туманно объявил Джек. - Это я вычитал,
кажется, у Спока. Вот стукнет ему семь, и начнет уписывать за обе щеки. -
На верхней ступеньке они остановились.
- А еще он ужасно много сил тратит на чтение, - сказала Венди. - Я
знаю, он хочет научиться, порадовать нас... тебя, - неохотно прибавила
она.
- Себя самого, главным образом, - сказал Джек, - я вовсе не
подталкиваю его. В общем, мне не хотелось бы, чтоб он так напрягался.
- Как думаешь, глупо, что я договорилась насчет медосмотра для него?
В Сайдвиндере есть терапевт, судя по тому, что говорила контролер в
супермаркете, молодой...
- Немножко нервничаешь из-за того, что скоро пойдет снег, правда?
Она пожала плечами.
- Наверное. Если ты думаешь, что я сглупила...
- Нет. Честно говоря, можешь записать нас всех. Убедимся, что
здоровье у нас - лучше некуда, и будем спокойно спать по ночам.
- Сегодня запишу, - сказала она.
- Мам, мама, смотри!
Дэнни бежал к ней, держа в руках что-то большое и серое; на мгновение
- смехотворное и страшное, Венди показалось, что это мозг. Увидев, что это
такое на самом деле, она инстинктивно отпрянула. Джек обнял ее одной