Сесили фон Зигесар Сплетница
| Вид материала | Документы |
СодержаниеПод самой нелепой одеждой всегда скрывается Энергетический перекусон |
- Сесили фон Зигесар Вы в восторге от меня, 1851.85kb.
- Сесиль Фон Зигесар Другие так не умеют, 1986.11kb.
- Каталог некоторых усадеб, имений, владений дворян и помещиков Тульской губернии, 2533.43kb.
- Галактический Ковчег о проекте Наука Искусство Сказки, 367.36kb.
- Семиричного Круга Вике фон Бер. 24. 04 пт. 19. 00. Встреча с главой Семиричного Круга, 10.73kb.
- Янош фон Нейман был старшим из трех сыновей преуспевающего будапештского банкира Макса, 122.88kb.
- Принципы Джона фон Неймана, 60.19kb.
- Бытовой фон насилия литературные размышления историка, 235.6kb.
- Н. С. Рыбаков, г. Псков, 234.66kb.
- Фридрих Август фон Хайек дорога к рабству монография, 2700.99kb.
Еще один поклонник S
Если бы Дженни Хамфри услышала, какие сплетни распускают старшеклассницы про ее кумира, она бы набросилась на нее с кулаками. Едва закончился урок, Дженни растолкала одноклассниц и вылетела в холл, чтобы позвонить. Ее брат Дэниел выпрыгнет из штанов, услышав новости.
- Да? – сказал Дэниел Хамфри, поднимая трубку после третьего гудка.
Он стоял на углу Семьдесят седьмой и Вест-Энд, у дверей школы «Риверсайд», и курил. Он щурил темные глаза, которые слепило яркое октябрьское солнце. Дэн не любил солнечный свет. В свободное от уроков время он запирался у себя в комнате и читал вредные для здоровья стихи экзистенциалистов о мучительном человеческом существовании. Его кожа была бледной, волосы растрепанными, он был тощий, как рок-звезда.
Экзистенциальная поэзия напрочь отбивает аппетит.
- Угадай, кто вернулся? – пискнул в трубке взволнованный голос сестры.
Как и Дэн, Дженни была волком-одиночкой. Если ей хотелось с кем-то поговорить, она звонила брату. Это она купила им по сотовому.
- Дженни, это что, так срочно… - начал раздраженно выговаривать сестре Дэн – так, как умеют только старшие братья.
- Серена Ван дер Вудсен! – перебила его Дженни. – Она снова будет ходить в Констанс Биллард. Я видела ее на молитве. Подумать только!
По тротуару прошуршала крышка от пластикового стакана. Красный «Сааб» проскочил авеню Вест-Энд на желтый свет. Ноги Дэна в коричневых замшевых «Хаш паппис» внезапно вспотели.
Серена Ван дер Вудсен. Он глубоко затянулся сигаретой. Руки так дрожали, что он едва не пронес ее мимо рта.
- Дэн? – пискнула трубка. – Ты слышишь? Я говорю, Серена вернулась. Серена Ван дер Вудсен!
Дэн резко выдохнул.
- Ну, слышал, - сказал он с наигранным безразличием. – И что с того?
- Как – что с того? – недоверчиво сказала Дженни. – Брось, Дэн, я-то знаю, что с тобой чуть не приключился сердечный приступ. вечно ты прикидываешься, Дэн.
- Я – вполне серьезно, - раздраженно бросил Дэн. – Чего ты звонишь? Мне-то что за дело?
Дженни тяжело вздохнула. Дэн положительно выводил ее из себя. Ну почему он не может открыто радоваться, как другие люди? Ей так надоела его бледная кислая мина поэта, погруженного в свой внутренний мир.
- Ну и ладно, - сказала она. – Забудь. Поговорим позже.
Она отключилась, и Дэн вернул сотовый в карман черных выцветших вельветовых брюк. Извлек из заднего кармана пачку Camel и прикурил новую сигарету прямо от окурка. Он обжег палец, но даже не почувствовал этого.
Серена Ван дер Вудсен.
Он познакомился с ней на вечеринке. Нет, не так. Он только увидел ее на вечеринке – единственной вечеринке, на которой он побывал, в квартире его собственных родителей на углу Девяносто девятой и Вест-Энда.
Стоял апрель; дело было в восьмом классе. Вечеринку устроила Дженни, а их отец Руфус Хамфри, печально известный редактор поэтов-битников старшего поколения и бывший завсегдатай вечеринок, с радостью предоставил ей свободу. Их мать уже несколько лет как уехала в Прагу, чтобы «сосредоточится на искусстве». Дэн пригласил весь класс и сказал друзьям привести как можно больше народу. Прошло больше сотни человек; пиво, спасибо Руфусу, лилось рекой, и многие ребята напились первый раз в жизни. Дэн говорил, что это была лучшая вечеринка в его жизни, и на этот раз мы можем ему поверить. Дело было не в пиве; там он встретил Серену Ван дер Вудсен. И пускай она напилась и села играть в дурацкую игру, где надо было говорить на латыни и целовать разрисованный живот какого-то придурка, - даже тогда Дэн не мог оторвать от нее глаз.
Позже Дженни рассказала ему, что Серена учится с ней в одной школе, и с тех пор сестра стала его наперсницей, сообщавшей о Серене все: где она была, что делала, что говорила, во что была одета. Дэн узнавал обо всех тусовках, где он мог мог ее увидеть. Такая удача выпадала не каждый месяц. Не то чтобы вечеринки случались редко – случались они очень часто, но Дэну путь на них был почти всегда заказан. Дэн не принадлежал к миру Серены, Блэр, Нейта и Чака. Дэн вращался в высших кругах. Он был обычным подростком.
На протяжении двух лет Дэн с тоской следил за успехами Серены, держась на расстоянии. Он ни разу с ней не заговорил. Когда она уехала в пансион, он постарался выкинуть ее из головы. все равно им больше не встретиться, разве что судьба, как по волшебству, сведет их в одном колледже.
И вдруг Серена вернулась.
Дэн прошел полквартала и повернул назад. Мысли проносились в его мозгу со страшной быстротой. Устроить тусовку. Он напишет приглашения и попросит, чтобы Дженни подсунула одно из них в шкафчик Серены. А когда она войдет в его дверь, он встретит ее, снимет пальто и поздравит с возвращением в Нью-Йорк.
«Без тебя каждый день шел дождь», - скажет он. Как поэтично.
А потом они запрутся в отцовской библиотеке, сорвут друг с друга одежду и будут целоваться на кожаном диване перед камином. Когда все разойдутся, он будет кормить ее своим любимым кофейным мороженым. Больше они не расстанутся никогда. Они не смогут прожить друг без друга ни минуты и попросят, чтобы их перевели в школу «Тринити», где совместное обучение. Они переедут в Колумбию и снимут однокомнатную квартирку, где не будет никакой мебели, кроме огромной кровати. Друзья Серены будут звать ее вернуться к прежней жизни, но ни один благотворительный бал, ни один торжественный ужин, ни одна блестящая вечеринка не заставят ее уйти от него. Если придется, она бросит ради него и счет в банке, и фамильные бриллианты. Серена согласится жить и в шалаше, был бы любимый рядом.
- Черт побери, до звонка пять минут, - раздался сзади неприятный голос.
Дэн обернулся. Ну разумеется Чак Басс, «кашемировый мальчик», как называл его про себя Дэн, имея ввиду неизменный шарф Чака с дурацкой монограммой. Он говорил с двумя приятелями-выпускниками, Роджером Пейном и Джеффри Прескоттом. Ни привет, ни кивка. С какой стати? Они приезжали в Вест-Энд из своего Верхнего Ист-Сайда только на время учебы или на вечеринку. Они ходили с Дэном в один класс, но были будто с другой планеты. Для них Дэн был пустым местом. Они его просто не замечали.
- Парни, - сказал Чак Басс.
И прикурил сигарету. Он курил сигареты, как косяки, зажимая их между большим и указательным пальцем и резко затягиваясь.
Жалкое зрелище.
- Так вот, парни, знаете, кого я вчера видел? – продолжил Чак, выпуская струйку дыма.
- Лив Тайлер? – пошутил Джеффри.
- Точно, и она весь вечер тебя домогалась, - захохотал Роджер.
Дэн навострил уши. Он уже собирался идти на урок, но вместо этого прикурил новую сигарету, чтобы дослушать до конца.
- Мамаша Блэр Уолдорф устроила тусовку для своих, и Серена с предками тоже притащилась, - сказал Чак. – Хотите – не верьте, но она весь вечер на мне висла. Большей шлюшки я не встречал. – Чак затянулся сигаретой.
- Гонишь, - сказал Джеффри.
- Если бы. на днях я узнал, что она трахалась с Нейтом Арчибальдом еще в десятом классе. А в этом пансионе она получила разностороннее образование, сечете, о чем я? Им пришлось дать ей пинка под зад, чтобы больше не раздвигала ноги.
- Брось, - сказал Роджер. – Ты гонишь. За это не исключают.
- Конечно, если не вести списка и не подсаживать парней на дурь собственного изготовления. Родителям пришлось забрать ее оттуда. Она подчинила себе всю школу! – Чак даже перевозбудился. Его лицо покраснело, изо рта брызгала слюна. – А еще она подцепила кое-что, - добавил он. – Триппер, типа. Ее видели в клинике Ист-Виллиджа. В парике, типа, чтоб не узнали.
Его собеседники закачали головами, кряхтя от изумления.
Большего бреда Дэну слышать не доводилось. Серена не была шлюхой, Серена была ангелом – а как же иначе? Как же иначе?
Вскоре мы это выясним.
- Парни, вы слышали о птичьей вечеринке? – спросил Роджер. – Идете?
- А, эта, в помощь сапсанам Центрального парка? – вспомнил Чак. – Точно, Блэр мне что-то такое говорила. В старом здании «Барнис». – Он сделал еще одну затяжку. – Да куда деваться, все идут.
Все - это не Дэн. Зато все – это Серена Ван дер Вудсен.
- На этой неделе разошлют приглашения, - сказал Роджер. – Устроители еще как-то забавно ее назвали, по-девчоночьи.
- «Поцелуй в губы», - сказал Чак, затаптывая окурок носком своих омерзительных «Church of England». – «Поцелуй в губы».
- Точно, - сказал Джеффри. – И там намечается кое-что покруче поцелуев. – Он хмыкнул. – Особенно когда появится Серена Ван дер Вудсен.
Парни захохотали, явно гордясь своим остроумием.
Дэн почувствовал, что с него довольно. Он швырнул сигарету чуть ли не под ноги Чаку и зашагал к школе. Поравнявшись с ребятами, он повернул голову и трижды причмокнул губами, будто смачно целуя каждого. Затем отвернулся и вошел в здание, хлопнув дверью.
Поцелуйте себя, сами знаете куда, уроды.
^ Под самой нелепой одеждой всегда скрывается
неисправимый романтик
- Я делаю ставку на внутреннее напряжение, - объясняла Ванесса Абрамс одноклассникам по продвинутому курсу кино. Она стояла в центре аудитории и рассказывала о фильме, который задумала снять. – Ночь, парк, скамейка. Они разговаривают. Только мы не слышим их слов.
Ванесса выдержала паузу, ожидая возражений. Мистер Бекхем, их учитель, всегда наставлял их, что сцены фильма необходимо наполнять действием и диалогами, и Ванесса намеренно шла наперекор.
- Значит, это немой фильм? – подал голос мистер Бекхем из глубины класса. Он знал и очень огорчался тому, что никто не слушает Ванессу.
- Мы услышим безмолвие домов, скамьи и тротуара, мы увидим, как свет фонарей играет на их телах. Мы увидим, как движутся их руки и говорят глаза. Лишь после этого начнется диалог, но очень короткий . Я хочу уловить настроение, - пояснила Ванесса.
Она взяла пульт проектора и защелкала черно-белыми слайдами, поясняющими, какого эффекта она хочет добиться своей короткометражкой. Деревянная скамейка. Брусчатый тротуар. Крышка канализационного люка. Голубь, клюющий, использованный презерватив. Комок жвачки, прилипший к стенке мусорного бака.
- Ха! – раздалось с заднего ряда. Голос принадлежал Блэр Уолдорф, которая прочитала записку Рейн Уолдорф, которая Рейн Хоффстеттер и не смогла удержалась от смеха.
Хочешь приятно провести время?
Позвони Серене Ван дер Вудсен.
Получи триппер!!
Ванесса яростно взглянула на Блэр. Уроки кино были у Ванессы любимыми, ради которых стоило ходить в школу. Она относилась к ним серьезнее некуда, тогда как для Блэр и ее подруг они были лишь способом отдохнуть от курсов подготовки к университету – математика для поступающих, биология для поступающих, литература и французский для поступающих. Они шли по узкой проторенной дорожке в Йель, Гарвард и Браун, где поколение за поколением учились их семьи. Ванесса была другой. Ее родители вовсе не заканчивали университетов. Они были художниками. И Ванесса стремилась только к одному: поступить в Нью-йоркский университет на факультет режиссуры.
Было у нее и другое увлечение. Только не чем-то, а кем-то. Но до этого мы еще дойдем.
Ванесса выделялась среди прочих учениц Констанс короткой стриженной, едва ли не бритой головой, черной водолазкой, пылкой страстью к «Войне и Миру» Толстого – книге, которая стала для нее библией, - увлечением Себастьяном и группой «Белль», а также любовью к крепкому черному чаю. Она не завела ни одной подруги и жила в Бруклине с двадцатидвухлетней сестрой Руби. Так что же она делала в крошечной элитной частной школе в Верхнем Ист-Сайде, где учились принцессы вроде Блэр Уолдорф? Этот вопрос мучил Ванессу каждый божий день.
Родители Ванессы были художниками-авангардистами старшего поколения. Они жили в Вермонте. Их дом был построен из переработанных автомобильных крышек. Когда их вечно мрачной дочери исполнилось пятнадцать, они позволили ей переехать в Бруклин к старшей сестре, работавшей бас-гитаристкой. Одно условие – Ванесса должна была получить полноценное и первоклассное образование. И ее записали в Констанс.
Ванесса ненавидела школу, но ничего не говорила родителям. Каких-то восемь месяцев – и она свободна. Восемь месяцев – и она наконец-то сбежит оттуда в демократичный Нью-Йоркский университет.
Целых восемь месяцев терпеть стервозную Блэр Уолдорф и, что гораздо хуже, Серену Ван дер Вудсен, объявившуюся во всей своей красе. Блэр Уолдорф готова была лопнуть от счастья, что ее лучшая подруга вернулась. Что Блэр – весь задний ряд стоял на ушах, обмениваясь записками, которые тут же прятали в рукавах их невыносимых кашемировых свитеров.
Ну и пошли все. Ванесса вздернула подбородок и продолжала говорить. Она выше всей этой фигни. Она вытерпит эти восемь месяцев.
Быть может, прочитай Ванесса записку, которую Кати Фаркас подсунула Блэр, она бы почувствовала к Серене капельку симпатии.
Блэр, душка,
не могла бы ты одолжить пятьдесят тысяч долларов? Нюх-нюх-нюх. Если я не заплачу своему дилеру вовремя, меня ждут крупные неприятности.
Черт, лобок чешется.
Напиши, что ты решишь с деньгами.
С любовью,
Серена Ван дер Вудсен.
Блэр, Рейн и Кати громко захихикали.
- Тсс, - шепнул им мистер Бекхем, сочувственно глядя на Ванессу.
Блэр перевернула записку и нацарапала ответ.
Непременно, Серена. как только, так сразу. Звякни мне из тюрьмы. Говорят, баланда там что надо. Мы с Нейтом заглянем к тебе, как только выдастся свободная минутка… когда же это?... НИКОГДА!!
Надеюсь, твой триппер скоро пройдет.
С любовью,
Блэр.
Блэр передала записку Кати, чувствуя смутные угрызения совести оттого, что так жестоко поступает с Серенной. О ее бывшей подруге ходило столько толков, что она сама не знала, чему верить. И потом, Серена молчит и не говорит, почему вернулась, так что же, Блэр рваться ее защищать? А вдруг слухи о ней окажутся правдой? Хотя бы часть слухов.
Кроме того, сочинять гадости гораздо веселее, чем читать.
- Я буду сценаристом, режиссером и оператором. И я уже утвердила на роль князя Андрея своего друга, Дэниела Хамфри из школы «Риверсайд», - подвела итог Ванесса. При упоминании этого имени к ее щекам подступил жар. – Мне не хватает актрисы на роль Наташи. Пробы будут завтра после школы, на закате, в парке Мэдисон-Сквер. Нет желающих? – сказала она.
Вопрос был задан в шутку. Ванесса знала, что ее никто не слушает; все были слишком увлечены записками.
Рука Блэр взмыла вверх.
- Я могу быть режиссером! – заявила она.
Она не слышала вопроса, это было очевидно, но Блэр так стремилась впечатлить экзаменационную комиссию Йеля, что готова была вызваться куда угодно.
Ванесса было открыла рот. «Это видела?» - хотела она сказать, выставив вперед средний палец.
- Опусти руку, Блэр, - устало вздохнул мистер Бекхем. – Ванесса только что сообщила нам, что сама будет режиссером, сценаристом и оператором. Если ты не хочешь пробоваться на роль Наташи, займись лучше своим фильмом.
Блэр скорчила кислую мину. Она терпеть не могла учителей вроде мистера Бекхема. так вызывающе вести себя только потому, что родился в Небраске, всю жизнь мечтал перебраться в Нью-Йорк и теперь вынужден давать никому не нужные уроки вместо того, чтобы снимать шедевры и прославится.
- Как хотите, - сказала Блэр, отводя прядь волос за ухо. – У меня и времени нет.
У нее действительно не было времени.
Блэр возглавляла Комитет социальной помощи и Французский клуб; она вела чтение у третьеклассников; раз в неделю раздавала беднякам суп; по вторникам готовилась к выпускным экзаменам, а по четвергам брала уроки дизайна у Оскара де ла Ренты. По выходным она играла в теннис, чтобы держаться в верхних строчках национального чемпионата. Кроме того, она планировала все общественные мероприятия, кто бы их ни проводил, и все осенне-зимние вечера были у нее забиты, забиты, забиты до отказа. В ее электронном ежедневнике не хватало памяти на все ее дела.
Ванесса включила свет и вернулась на свое место в первом ряду.
- Ничего, Блэр, я все равно ищу на роль Наташи блондинку, - сказала она. Ванесса поправила юбку на бедрах и грациозно села на стул, неплохо пародируя Блэр.
Блэр усмехнулась Ванессе в коротко стриженный затылок и взглянула на мистера Бекхема, который откашлялся и встал. он проголодался, а до звонка оставалось всего пять минут
- На сегодня все, девушки. Отпускаю вас пораньше. Ванесса, почему бы тебе не повесить в холле объявление, что ты ищешь актрису для завтрашних проб.
Девушки начали собирать вещи и выползать из аудитории. Ванесса вырвала из блокнота чистый листок и написала сверху: « «Война и Мир». Короткометражка. Пробы на роль Наташи. Среда, на закате, парк Мэдисон-Сквер. Скамейка в северо-восточном углу». Она подумала и решила не писать, какой видит героиню, чтобы не отпугнуть желающих. У нее-то давно сложился ясный образ, но таких девушек искать и искать.
В идеале Наташа должна быть светлокожей блондинкой, натуральной сексапильной блондинкой. Никаких смазливых мордашек – лицо должно быть таким, на какое хочется смотреть и смотреть не отрываясь. Она должна быть полной противоположностью Дэна, веселой игривой, чтобы оттенять его молчаливую энергию, которую он прятал глубоко в душе и которая заставляла его руки дрожать.
Ванесса обхватила себя руками. От одной мысли о Дэне ее живот поджался. Несмотря на бритую голову и ужасную черную водолазку, Ванесса была обычной девушкой.
Ничего не поделать: все мы одинаковы.
^ Энергетический перекусон
- Приглашения, подарочные сумочки, шампанское. Вроде все, - сказала Блэр. Она взяла с тарелки ломтик огурца и задумчиво откусила от него. – Сумочки будут от Кейт Спейд, но что-то я засомневалась: может, нужно что-нибудь пооригинальнее?
- Нет. Кейт Спейд – то, что надо, - сказала Изабель, собирая волосы в пучок. – Представь себе, как круто носить чисто черную сумочку вместо всех этих рисунков в стиле «милитари» и под шкуру животных. Безвкусная мода, не находите?
Блэр кивнула:
- Полная безвкусица.
- Стоп, а как же мое леопардовое пальто? – обиженно воскликнула Кати.
- Оно не под леопарда, а из леопарда. Две разные вещи, - пояснила Блэр.
Троица сидела в школьном кафетерии, обсуждая предстоящую вечеринку «Поцелуй в губы», посвященную сбору средств для Общества защиты сапсанов Центрально парка. Как всегда, Блэр была организатором вечеринки.
- Бедные птички, - вздохнула Блэр.
Будто ей было хоть какое-то дело до птиц.
- хочу, чтобы вечеринка удалась на славу, - сказала она. – Вы придете на завтрашнее собрание?
- Ну конечно, придем, - сказала Изабель. – а что серена? Ты сказала ей про вечеринку? Она нам не поможет?
Блэр уставилась на нее пустыми глазами.
Кати сморщила нос, вздернутый, как лыжный трамплин, и толкнула Изабель локтем.
- Думаю, Серена слишком занята… собой. Своими проблемами. У нее не будет времени нам помочь, - сказала она хихикая.
Блэр пожала плечами. На другом конце кафетерия Серена как раз встала в очередь за едой. Она сразу заметила Блэр и весело помахала ей рукой, будто говоря: «Сейчас подойду!» Блэр заморгала, делая вид, что забыла вставить контактные линзы.
Серена толкала поднос по металлической стойке. Она взяла лимонный йогурт, прошла мимо горячих блюд, поравнялась с баком с горячей водой, налила себе стакан, положила на блюдце пакетик Lipton, ломтик лимона и сахар. Затем она подошла к столу с салатами, наполнила тарелку латуком и слегка капнула соуса «бле». Лучше этого только горячий сэндвич с сыром и ветчиной на парижском вокзале Gare du Nord, который надо съесть как можно скорее, чтобы успеть на лондонский поезд. Так она завтракала в Констанс каждый день с самого шестого класса. Блэр брала себе тоже, что и подруга. Они в шутку называли свой выбор диетическим завтраком.
Блэр следила за действиями Серены, с ужасом ожидая, что та вот-вот сядет рядом с ней во всей своей красе и попытается наладить былую дружбу. О боже.
- Привет, подружки, - сказала Серена, садясь рядом с Блэр и лучезарно улыбаясь. – Как в старые добрые времена, да? – она засмеялась и открыла йогурт. Болтающиеся нитки истертых манжет окунулись в водянисто-молочную массу.
- Привет, Серена, - в один голос сказали Изабель и Кати.
Блэр посмотрела на Серену и вежливо приподняла уголки рта. Почти что улыбка.
Серена помешала ложкой йогурт и кивнула в сторону подноса Блэр, где виднелись остатки сэндвича со сливочным сыром и огурцом.
- Вижу, ты переросла диетический завтрак, - заметила она.
- Наверное, - сказала Блэр.
Она раздавила комок сыра на салфетке, недоумевающее разглядывая потрепанные манжеты Серены. Старую рубашку брата можно было носить в девятом, десятом классе. Тогда это было круто. Но теперь? Теперь это отдавало… грязью.
- Мое расписание ни к черту, - сказала Серена, облизывая ложку. – Ни одного урока вместе с вами.
- Гм… Это потому, что ты не берешь занятия для поступающих, - пояснила Кати.
- Вот счастливая, - вздохнула Изабель. – А у меня столько забот, что просто спать некогда.
- По крайней мере, будет больше времени поразвлечься, - сказала серена. И толкнув Блэр в бок. – Что намечается в этом месяце? Я совершенно отстала от жизни.
Блэр выпрямилась и взяла свой стакан, в котором как на грех не осталось ни глотка воды. Она знала – надо рассказать Серене о «Поцелуе в губы», Серена поможет, с Сереной будет замечательно весело. Но почему-то она не смогла заставить себя произнести нужные слова. Серена отстала от жизни. И не надо ей догонять.
- Сейчас сплошная скука. Веселья ждать не раньше Рождества, - солгала Блэр, метнув предупреждающий взгляд в сторону Кати и Изабель.
- Да ты что? – разочарованно протянула Серена. – А что на вечер? Сходим куда-нибудь?
Блэр снова взглянула на подруг. Она была обеими руками за то, чтобы куда-нибудь сходить, но был только вторник. По вторникам самым большим развлечением для нее было позвать к себе Нейта и взять в прокате фильм. Внезапно Блэр ощутила себя старой и скучной. Вот так. Стоило появиться Серене, и она уже чувствует себя занудой.
- Завтра у меня контрольная по французскому. Прости, Серена. – сказала Блэр. И встала. – Вообще-то, у меня сейчас встреча с мадам Роже.
Серена нахмурилась и принялась грызть ноготь – привычка, которой она обзавелась в пансионе.
- Ладно, тогда я позвоню Нейту. Может он меня куда-нибудь сводит, - сказала она.
Блэр вцепилась в поднос, с трудом сдерживая желание швырнуть его в голову Серене. «Руки прочь! – хотелось ей крикнуть и вскочить на стол подобно ниндзя. – Кий-я!»
Серена вздохнула и отправила в рот лист салата. Блэр превратилась в зануду. Когда же начнется веселье? Она с надеждой взглянула на Изабель и Кати, но те тоже собрались уходить.
- У меня встреча по подготовке к колледжу, - сказала Кати.
- А мне надо в студию, снять свою картину, - сказала Изабель.
- Пока ее никто не увидел? – пошутила кати.
- Да заткнись ты, - ответила Изабель.
Они встали и взяли подносы.
- Мы рады, что ты вернулась, Серена, - сказала кати самым издевательским тоном.
- Точно, - подтвердила Изабель. – Слов нет, как рады.
И они ушли.
Серена все мешала и мешала йогурт, не понимая, что с ними со всеми происходит. Все ведут себя как отмороженные. «И что я такого сделала?» - недоумевала она, грызя свой ноготь.
Хороший вопрос.
SPLETEN.NET
Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.
народ!
О парнях
Спасибо за письма. Жаль, вам нечего сказать о S или B. Большинство вопросов были о парнях.