Geum.ru

Общественная палата российской федерации

Вид материалаСеминар
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14

- (Мужчина 4) Здесь можно буквально два слова. Дело в том, что этот закон о защите бизнеса запрещает государственным и муниципальным структурам, а общественным не запрещают. Поэтому средства могут быть региональными, но идти должны через общественные организации.

- (Глебова Е.) У кого все это будет находиться – вот это-то проблема.

- (Мужчина 4) Да, источник может быть любой, может быть региональный больше, но исполнителем может быть только общественная организация, иначе закон запрещает. Вот ограничение.

- (Глебова Е.) Тут просто возможны какие-то спорные моменты – на чьем балансе, какой организации, тем более, если она не одна, если есть какие-то.

А завод производит ДСП и МДФ. Формальдегиды у них выбросы.

- (Женщина 1) Захватите с собой спецкорреспондента.

- (Глебова Е.) Мы пока сами как спецкорреспонденты работаем.

- (Гутенев В.В.) Коллеги, вопросы к докладчику есть какие-то? Да, пожалуйста.

- (Глебова Е.) Это и есть тот самый член Общественной палаты, о котором я говорила.

- (Мужчина 5) Если она задушена, нужна ли такая палата?

- (Гутенев В.В.) Вы хотели сказать что-то, Ольга Александровна?

- (Разбаш О.А.) Я хотела ответить на вопрос. Мне поступил вопрос от представителя Общественной палаты Липецкой области, что в выступлении Трутнева, это министр наш природных ресурсов, по правительственной части звучало, что проекты ПДВ, ПНО по отходам и другие документы будут заменены на декларацию о никотиновом воздействии. Я в связи с обсуждением проекта этого федерального закона уже об этом упомянула. По заключениям экологического аудита, закон до сих пор не принят. Да, он пока еще в недрах. Это же что обязательный закон при вступлении в ВТО? Да. Я думаю, что сейчас какие-то процессы ускорятся в связи с этим, раз Европейский союз дал свое согласие. Но сами понимаете, что Россия страна огромная, все делается медленно. Законодательная власть такая, какая есть, и будет жевать, возможно, там. Закон, например, о платежах за негативное воздействие. Четыре проекта пять лет лежат. И так далее.

Именно поэтому я еще раз призываю вас, вот здесь вы, многие представители Общественных палат и общественности регионов, как раз Общественная палата федеральная выполняет свою миссию, вы все встретились. Давайте эту тему вынесем на ряд мероприятий, которые в регионах пройдут. Возьмем текст этого закона, призовем экспертов, которые нам помогут разобраться, что же несет за собой этот закон в дальнейшем. Можем ли мы действительно полагаться на добросовестность бизнеса, если ему все будет передано и он будет только утверждать. Но, может быть, там предусмотрены более существенные рычаги проверки. И в связи с этим опять ставить вопрос об усилении общественного экологического контроля. Я не вижу другого пути. Потому что, мне кажется, развитие нашего бизнеса на этом этапе не настолько еще высоко, чтобы считать его ответственным. Вот и все.

- (Мужчина 6) У меня еще одна маленькая поправочка. Организация, о которой шла речь в Свердловской области, называется «Чистый двор, чистый город», не чистый дом. Просто там в конце звучало, чтобы не перепутались.

И еще одна маленькая правочка. Когда была акция в Первоуральске с черными шариками, там от милиции никто не бегал, просто милиция сама задерживала. И именно в отделении милиции задержанным говорили, что черные шарики могут сбить вертолет с Путиным. Это было именно в милиции.

- (Глебова Е.) Бегали от милиции, я сказала это фигурально выражаясь, что кого-то задержали, а кому-то удалось уйти огородами.

- (Гутенев В.В.) Коллеги, я предлагаю, сейчас мы делаем перерыв на кофе в 20 минут. И будет просьба. Смотрите, еще такой оргвопрос. У нас сегодня с семи до девяти часов вечера здесь планируется круглый стол по теме, которая обозначена – экологическая ответственность бизнеса как основа модернизации экономики. У меня такой вопрос, просто чтобы для понимания, потому что придут еще люди, мы останемся в этом зале или еще искать, все останутся здесь или нет, чтобы понимать, какое количество сегодня с семьи до девяти здесь не сможет находиться. В гостиницу потом отвезут. Кто не сможет, можете руки поднять? То есть, все остаются, да? Я правильно понимаю? Или пока вы подумаете. Все. Я понял.

Перерыв 20 минут. Кофе, пожалуйста.

- (Тарасова И.А.) Уважаемые коллеги, давайте начинать следующую часть нашего семинара.

Добрый день, уважаемые коллеги. Меня зовут Тарасова Ирина Анатольевна. И следующую часть семинара мы проведем с вами. Давайте я для начала немножко представлюсь, пока еще все рассаживаются после кофе-паузы.

Я занимаюсь социальным проектированием уже около 10 лет. Несмотря на то, что я, к сожалению, не специализируюсь на экологической тематике, поэтому в этом смысле, наверное, для меня тоже будет очень интересным и познавательным общение с вами. Основная моя деятельность – это запуск социальных проект, это то, что называется емким словом start-up, то есть это разработка проекта, привлечение финансовых средств, запуск его и определение тех результатов, показателей эффективности социального проекта, которые мы можем выделить на самом старте.

В основном я работают в тематике молодежных проектов. Хотя были в моей практике и проекты другие. Но, к сожалению, экологических не было.

И сегодня мы с вами будем говорить в основном о привлечении финансовых средств в проекты. Это первая половина. И на вторую половину нам с вами заявлено две темы. Это социальное проектирование и социальный маркетинг. Но, к сожалению, обе эти темы – слегка избыточное целеполагание для полутора часов общения. Поэтому, я думаю, что мы после обеда с вами определимся, что вам будет интереснее.

В социальном проектировании, я думаю, что мы бы с вами рассмотрели некоторые особенности написаний и, скажем так, формирований социальных проектов, в том числе и для целей привлечения финансирования.

В социальном маркетинге я бы вам предложила рассмотреть особенности проведения информационных компаний. Потому что практика показывает, в том числе и практика моей работы с различными некоммерческими организациями, что есть несколько узких мест, которые обычно составляют некоторую сложность для реализации, в том числе организация и проведение информационных компаний, как правило, это трудно.

Буквально вчера, когда на семинаре аналогичном вашему были представители молодежных организаций, я услышала такое мнение, что зачем я буду заниматься пиаром, зачем я буду тратить на это время, давайте я буду заниматься своей прямой деятельностью. И дальнейшая дискуссия показала, что это не столько принципиальная позиция, сколько определенная трудность в том, что часто некоммерческие организации не очень представляют себе, как это делается.

Поэтому вы после обеда сами заявите ту тему, которая вам интересней, и мы ее разберем.

Сейчас у нас с вами буквально есть час, для того чтобы поговорить о привлечении финансирования в ваши проекты.

Проблема привлечения финансирования на самом деле характерна не только для нас, у нас с вами любые организации некоммерческой направленности практически во всем мире сталкиваются с проблемой привлечения финансовых средств. И я бы выделила, наверное, три больших принципиальных источника финансирования. Это финансирование государственными фондами, то есть это то, что финансируется государственными программами, фондами и так далее. То, что финансирует бизнес. И те проекты и та часть финансирования, которая идет как пожертвования от частных лиц.

Мы бы, наверное, с вами рассмотрели вопрос именно финансирования бизнеса. Потому что вопрос грантового финансирования стоит всегда. Он, наверное, я думаю, что в ближайшие годы снят не будет. И проблема прозрачности в распределении грантов, неких принципов, в том числе и социальной справедливости, проблемы прозрачности в формировании экспертных советов грантовых, эта проблема есть и в принципе ее обсуждают на всех уровнях, в том числе и представители региональных Общественных палат на это обращают очень большое внимание.

Но, тем не менее, я думаю, что более практический и прикладной характер, наверное, будет играть вопрос в привлечении средств из бизнеса. Потому что практика некоммерческих организаций показывает, что есть организации, которые часто и успешно привлекают грантовые средства. Есть компании, которым это в принципе не удается, причем на протяжении многих лет. И тогда встает вопрос, где еще есть альтернативные источники финансирования. И в принципе как быть и как выживать.

Поэтому сразу встает вопрос – для начала, наверное, вопрос именно с точки зрения компаний, с точки зрения бизнеса – почему, собственно говоря, я как представитель бизнес-структуры буду заниматься благотворительностью. На самом деле здесь есть много мифов и заблуждений, в том числе многие начинающие некоммерческие организации говорят о том, что мы сейчас привлечем средства из бизнеса, пообещав им снижения налоговой базы, для них это имеет прямую финансовую выгоду и так далее. Но из практик, из опыта могу вам сказать, что компании не обращают внимания именно на этот аргумент. Естественно, да, у нас есть определенные в том числе и налоговые льготы для компаний, занимающихся благотворительностью. Но, тем не менее, я думаю, что это не ведущий мотив.

А какие же, собственно говоря, ведущие?

Один из ведущих мотивов, которые были высказаны компаниями в результате проведенного опроса, они говорили о том, что ведущий мотив – это спонсорство как показатель надежности. И в основном так высказываются компании, которые работают на рынке B2C, то есть их клиенты это граждане. Не для компаний, а для граждан. То есть, таким образом, компания, занимающаяся благотворительностью, показывают своим клиентам, что у нее есть некий запас прочности, и этот запас она может потратить на благие дела.

Есть история из совсем недавнего прошлого, когда один из известных банков сначала прекратил свою благотворительную деятельность. И в результате этого практически лишился около 40% своих клиентов. Не пережил кризис. И результат был достаточно плачевным.

Здесь трудно найти причинное следствие, но, тем не менее, прекращение благотворительной деятельности в том числе просигнализировало клиентам о том, что компания лишилась надежности. А компания финансового сектора без этой прослойки надежности – это, конечно, очень высоко рисковые вещи.

Как фактор, наверное, показатель обстоятельности, легальности, финансового благополучия и так далее. То есть, компания, участвуя в благотворительной деятельности, показывает, скажем так, свое финансовое благополучие. И показывает, что у нее вполне достаточно средств на коммерческую деятельность.

Еще какие мотивы? Один из мотивов особенно, если предприятие является градообразующим в небольших городах, то тем самым компания показывает, что она заботится о городе, о его жителях и так далее. Таким образом, снимая социальную напряженность именно в отношении собственного бизнеса, собственной успешности и так далее.

Не для кого не секрет, что в малых городах особенно, жизнь которых сосредоточена вокруг действия одного предприятия, скажем так, не самая лучшая социальная среда и не самое лучшее отношение граждан к деятельности этого предприятия. Но таким образом компании снижают такую напряженность.

И еще один из примеров, который, наверное, очень характерен для некоторых регионов – это участие в благотворительности для компаний иногда равно возможности участия во власти. Например, в совсем недавнем прошлом в городе Тольятти местная дума была сформирована практически наполовину из представителей местного бизнеса, которые в свою очередь занимались благотворительностью и показывали себя щедрыми благотворителями.

С другой стороны, на эту проблему именно с точки зрения компаний существует такой достаточно своеобразный взгляд, но, тем не менее, я думаю, что он отражает реальность и отражает нашу современную жизнь. Представители компаний, в частности «Лукойл-Добыча» в одном из интервью говорила о том, что для компании благотворительность является чем-то сродни социальным обязательствам, которые на них совершенно против их воли наложили местные власти. То есть смысл такой, что, вот, мы поучаствовали в благотворительных программах, мы поучаствовали в определенных социальных проектах в городах, и с этого момента мы увидели, что местные власти ставят уже что-то типа ультиматума. Для определенных филиалов была часть социального бюджета города, например, была отнесена на баланс предприятия. В кавычках, понятное дело. И компании выражают, мягко говоря, недоумение – почему так, почему используется наше традиционное «хотели как лучше» и наше традиционное добровольно-принудительное.

Вот это взгляд с той стороны. Я думаю, что он имеет право на жизнь, тем более что вряд ли компании будут высказываться в таком ключе, если бы это не было нашей практикой.

С другой стороны, именно если посмотреть с нашей точки зрения, посмотреть с нашей позиции, что же такое привлечение финансовых средств и какие основные точки должны быть в компании выполнены основные действия, для того чтобы мы могли получить какие-либо финансовые средства.

Во-первых, для того, чтобы определиться, сколько денег, на какие проекты и вообще что в принципе некоммерческой организации нужно, здесь стоит вопрос бюджетирования.

Для вас тоже, наверное, не секрет, что особенно небольшие некоммерческие объединения редко могут иметь хорошего бухгалтера, редко могут иметь хороших в том числе финансовых консультантов. И в этом смысле процесс бюджетирования такой достаточно приблизительный. Но в принципе здесь нужно понимать, что в деятельности любой некоммерческой организации, как и любой другой, есть два вида расходов. Одни расходы – это так называемые расходы на текущую деятельность. Что туда относится? Это все, что не относится непосредственно к расходам на проектную деятельность, на ту цель, ради которой образована некоммерческая организация. То есть, это аренда офиса, если он у вас есть, фонд оплаты труда каких-то сотрудников, которые получают это ежемесячно, условно, уборщица, которая убирает офис, или секретарь. Или, например, тот же бухгалтер, пускай это нанятый по договору человек. Но, тем не менее, ежемесячно вы должны что-то платить. Если у вас есть офис, соответственно, это оплата за жилищно-коммунальное хозяйство и так далее. То есть, есть расходы вне зависимости от цели вашей деятельности, от того, насколько интенсивно действует ваша некоммерческая организация.

Вся проблема состоит в том, что на эту деятельность практически невозможно привлечь финансовые средства, в том числе из частного сектора. У нас существует только небольшое количество компаний, которые поддерживают некоммерческие организации именно в том смысле, что поддерживают их деятельность. Не спонсируют определенные проекты, не финансируют, скажем так, целевым образом. А именно поддерживают организации, может быть, даже как бренд.

Эта практика настолько не распространена у нас, что очень часто и чаще всего НКО сталкиваются с проблемой недофинансирования именно текущей деятельности. Потому что на проекты как-то еще гранты, где-то мы можем привлечь спонсоров и так далее. С текущей деятельностью совсем сложно.

И есть виды деятельности, это отдельный бюджет, скажем, то, что связано с целью создания некоммерческой организации, то есть с вашей прямой деятельностью. Вот здесь возникает на самом деле еще один вопрос. Вот в статьях целевых расходов существует, по большому счету, тоже два, скажем так, вида расходов. Это затраты на покупку техники, оборудования, любых материальных активов, которые потом могут быть реализованы. И это одна история. И есть затраты на оплату труда людей, в том числе на оплату, предположим, каких-то расходных материалов, которые вы используете в своей деятельности. И это совершенно принципиально для спонсоров, это совершенно принципиально другая статья расходов.

И на самом деле возникает такой момент, что если компания в своей деятельности использует большое количество материальных активов, то, как это не смешно звучит, значительно легче привлечь спонсоров.

Например, буквально вчера у меня были переговоры для движения, которое сейчас создается, и которое сейчас я курирую и веду, нужно для регулярной деятельности один пакет потребностей и, например, для проекта «Селигер» (это молодежный проект, связанный со здоровым образом жизни) нужны совершенно другие ресурсы. Так вот, выясняется, что компании очень охотно поддерживают все, что будет на Селигере, потому что это пиар. Потому что это телевизор, потому что это федеральные каналы, потому что это круто, это раскрученное, распиаренное мероприятие. Вчера были переговоры, и в частности одна из компаний говорит о том, что, да, мы хотим быть вашими спонсорами, мы с удовольствием, давайте ваши спонсорские пакеты, мы хотим. Когда я им заикнулась о том, что все классно, но до Селигера нам нужно еще провести вот такое количество мероприятий и такое количество всевозможных действий, и дело даже в том, что нам нужно сейчас сформировать массу нашего движения. То есть, если у нас есть Москва и некий пилотный проект, нам сейчас нужно выходить в регионы. Как только я сказала про регионы, энтузиазм сразу поутих. И я еще даже про деньги ничего не сказала, я увидела, что люди уже морально не готовы.

Встает вопрос – почему? На самом деле ответ я знаю, потому что много раз сталкивалась именно с такой волшебной реакцией спонсоров. Все просто: в компании должен быть набор принципиально системообразующих знаний, которые вы можете предложить людям, которые готовы, в том числе и спонсировать вас. Но первое, что должно быть обязательно, это понимание, чем ваша некоммерческая организация принципиально, совсем коренным образом, ключевым отличается от всех аналогичных.

Опять же, не секрет, что многие из вас занимаются достаточно аналогичными проектами, и сказать, что среди них есть какая-то мера уникальности, то есть достаточно мало компаний занимается именно разработкой, скажем, каких-либо инноваций в своей области. Здесь на самом деле причина тоже проста, потому что мы ее обсуждали, в том числе и с представителями Общественных палат, в том, что проекты, которые реализуют некие тиражируемые технологии, они достаточно легко привлекают финансы. Потому что в таких проектах достаточно легко прописать результат.

То есть, смотрите, кем-то была создана технология, в другом регионе или, предположим, в аналогичных целевых группах. Была создана технология. Вы решили, что ваши проблемы региональные можно решить с помощью этой технологии. Вы берете, в этой технологии прописано все, вплоть до результатов. Таким образом, когда вы подаете заявку на грант, у вас есть те самые результаты, выраженные в цифрах, которые так любят представители нашего экспертного сообщества.

И это на самом деле, с одной стороны, правильно, потому что это очень легкий контроль. Мы можем легко контролировать ситуацию, как расходуются средства – целевым или нецелевым образом. И вообще в принципе достигаете ли вы поставленных результатов или нет.

С другой стороны, а как же быть с истинно инновационными проектами. В этом смысле представители Татарстана, очень молодые и энергичные люди, они уже члены Общественной палаты, говорили о том, что если мы начинаем создавать инновационную технологию, то это же сродни научному исследованию. То есть, мы выдвигаем научную гипотезу и смотрим, подтвердится она или нет. А если нет? По принципу – и что тогда? Кто же нас тогда профинансирует?

И он в этом смысле абсолютно прав, потому что это в научном исследовании опровержение гипотезы это тоже приращение знаний. К сожалению, на данном этапе такие проекты почти не подлежат финансированию. Если вы не готовы указать реальные результаты, которые наступят в вашем социальном проекте, то почти ноль шансов выиграть гранты. Единственное, что существует очень небольшое количество федеральных грантов, которые идут истинно на инновационные исследования. Но мы понимаем, это, наверное, проблема, которая просто как красная тряпка для всех регионов. Статистика жестокая. Около 70% федеральных грантов оседают в Москве и крупных городах. И ничего с этим не поделаешь.

С одной стороны, здесь причина тоже понятна на самом деле. Потому что уровень культуры социального проектирования, понятное дело, в крупных городах выше. И не потому, что крупные города лучше, культурнее и так далее. Просто ближе доступ к образовательным ресурсам, ближе доступ к консультантам, людям, которые могут вам поправить, проконсультировать, правильно рассчитать, например, финансовую часть проекта.

Я по основному образованию финансист. И, соответственно, начинала с того, что рассчитывала, во-первых, всегда делала экономическое обоснование проектов. И достаточно часто была экспертом именно с точки зрения экономической части проектов. И я знаю, что эта часть, это то, что страдает в 70% проектов, которые подаются из малых городов или из муниципальных образований. И все просто – людям просто не у кого спросить, как надо. Тем более что социальное проектирование как наука, такой науки практически не существует. Как российская практика эта штука очень относительная. Мы с вами пользуемся американскими и европейскими источниками и практиками. И по большому счету все, что у нас написано, это все переводные издания.

Поэтому сказать, что люди просто не умеют. И вопрос на самом деле решить достаточно просто, с одной стороны. Нужно или обеспечить людей информации обучения, то есть научить как. Или обеспечить их доступом к консультантам, к людям, которые просто за них сделают элементарно.

Другой вопрос, что на практике это пока практически нереализуемо.

В какой-то мере, скажем, в области, прилегающей к Москве, в какой-то мере заинтересовались этой идеей. И сейчас проходит некая серия обучающих семинаров, в частности, для некоммерческих организаций областей, которые вокруг Москвы. И то на самом деле очень трудно собираются группы, потому что людям надо ехать, людям нужно три дня где-то жить, это не Москва, где вас поселили в гостинице. Предположим, в Калуге, например, совсем сложно с этим.