Geum.ru

Пример детских творческих работ, написанных учащимися 9 класса Красноярского Литературного лицея в рамках курса в 2009-2010 учебном году

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Пример детских творческих работ, написанных учащимися 9 класса Красноярского Литературного лицея в рамках курса в 2009-2010 учебном году (авторские орфография и пунктуация сохранены).

Образы помещиков в поэме и итоговое сочинение.


Манилов


Терешкин Денис: образ Манилова в «МД» очень необычен. Внешне Манилов весьма приятен. Ужасающе обаятелен. Приторен. У него нет каких-либо внятных интересов, кроме одного – мечты. Он готов предаваться им все свободное время. А у Манилова свободно все время. Его хозяйство заброшено, все забирает себе приказчик. В саду стоит «Храм уединенного размышления». Манилов живет мечтами. У него масштабные, невыполнимые и абсолютно ненужные прожекты. У него богатая, но бесцветная фантазия. Он вообще бесцветный.

Железный Георгий: Манилов – мелкий помещик, не имеющий других увлечений, кроме как легкомысленного мечтания о вещах, которые никак не могут сбыться. Это человек довольно приятный снаружи, прямолинейный и даже немного глупый в общении, но внутри совершенно пустой и без других мыслей, кроме как шаблонных, уже давно придуманных им мыслей, как например мост через пруд или огромный дворец, с балкона которого бы была видна Москва.

Бабич Станислав: по моему мнению, Манилов это человек без желаний нынешних, он живет ветром. Придет кто-нибудь, скажет что-нибудь, а Манилов на эту тему уже и пофилософствовал, и мостов понастроил, и дом до неба, и Москву под окном. Он не развивается, ничего не слышит и ничего не видит. Фантазия – вот его жизнь. Дети его с именами древнегреческих героев, о хозяйстве он ни сном, ни духом. Все его мысли упираются в вещь под названием «счастье». И это счастье заключалось том, что он питается собственными фантазиями. Слепо верит Чичикову, но не умеет поддержать разговор и упирается в собственные фантазии. В общем, это человек, живущий не в нашем мире, а в своем, с розовым оттенком. И если начнется бунт в его поместье, он не заметит, пока дом не запылает.


Ноздрев.

Сережа Ошаров:

Ноздрев, у Николая Васильевича, символизирует "активную" Россию. Ноздрев чрезмерно живой. Притом, что является мертвым по сути своей. У него есть несколько "вещей", которые почти завершены. Но из-за того, что у Ноздрева тяга к бартеру (причем в убыток себе) им так и суждено оставаться незавершенными. Ежели брать во внимание еще и Манилова, то сразу становится ясно, что Россия полна талантов, но не консолидирует их усилия. Ведь фантазии Манилова в совокуплении с Ноздревым (не поймите превратно) можно было бы использовать. Манилов мечтает о всяких "прожектах", Ноздрев исполняет. Ноздрев слишком гм... деятелен? так Манилов его осадит. Оставив за бортом Манилова, вернемся к баранам. Каковы интересы Ноздрева? А ведь интересы чисто гусарские. Женщины, карты, выпивка, дебоширство, собаки... Собаки, к слову, очень интересуют Ноздрева. Не в гастрономическом плане, как можно подумать, а в эстетическом. Одна из них "брудастая, с усами, шерсть стоит вверх, как щетина. Бочковатость ребер уму непостижимая, лапа вся в комке, земли не заденет" видимо самая ценная, должна была уйти почти даром ГГ, да только тот отказался(зря, хорошая собака....бочковатая). Из этого можно судить о безумной тяге к бездумному обмену... или вранью. Ведь Ноздрев, по его самоописанию (слово то какое), просто копия Алеши из "Такси-Блюз". Семнадцать(!) бутылок игристого вина за раз. Герой нашего времени, просто! А турецкие кинжалы работы мастера Савелия Сибирякова. Вот и в России так же. Мол, заграничный товар, плати соответствующе. А на деле, товар то, сделан на тульском макаронном заводе им.Лукашенко-старшего. Оставим вранье, перейдем к женщинам. Интересуется Ноздрев всем, что движется. Не женат, имеет двух детей, на которых ему наплевать, которые являются обузой. При этом имеется так же смазливая(!) нянька, которая видимо используется не по назначению, а "насчет клубнички", как говорит сам Ноздрев. Заглядывается и на певичку, которая, каналья, поет как канарейка. Калигула в натуральную величину. Кстати, особенно любит сжульничать. Буквально везде, за что и бывает наказан отрыванием бакенбард. Но здоровые и полные щеки его так хорошо были сотворены и вмещали в себе столько растительной силы, что бакенбарды скоро вырастали вновь, еще даже лучше прежних. И что всего страннее, что может только на одной Руси случиться, он чрез несколько времени уже встречался опять с теми приятелями, которые его тузили, и встречался как ни в чем не бывало, и он, как говорится, ничего, и они ничего. Точный образ России. Часто она бывает выдрана за бакенбарды, но вскоре оправляется и опять совершает ту же ошибку.

Стас Бабич:

Ноздрев – человек чем-то похожий на Манилова, но лишь с той разницей, что Ноздрев старается достичь хоть и не всего, но у него это выходит. Он вспыльчив, заводится буквально с пары слов. Любитель присвоить себе то, что ему не принадлежит, но что очень хочется заполучить. Игрок, притом бессмысленный, потому что выиграв что-нибудь он тут же это сменяет на всякий вздор, который тут же проигрывается.

В общем, я не очень хорошо отношусь к Ноздреву, он часто грубит. Притом он без повода недоволен мелочами, на которые другой не обратил бы внимание. Либо бранит своих рабочих, которым он сам дал задание.


Дамы города N

Железный Гоша:

Все дамы города знают все, что нужно для жизни среднестатистического жителя «высшего общества». Их повседневные занятия это плетение интриг и дрессировка своих мужей. Причем их мужья настолько натренированы, что им уже все равно, где вышеупомянутые женщины проводят свое время, да и с кем они его проводят, им тоже все равно. Если женщина родилась в этом городе, то судьба её была сразу предрешена. Она становилась черствой интриганкой, как только входила в свое совершеннолетие.


Чиновники

Бабич Стас:

В данном произведении показано многие, если не все свойства и особенности чиновников.

Например, взглянем на Полицеймейстера: одно лишь выражение, что ему достаточно пройти мимо рыбного ряда и подмигнуть кому надо, так сразу появляются на столе рыба, икорка, все рыбное, что можно принести куда надо.

Так же характерна фраза о том, что не было до конца ясно: то ли должность была создана для него, то ли он для должности.

Прокурор явственно показывает, что наличие души для чиновников – явление для Гоголя странное. В тексте есть упоминание: когда прокурор умер, все отметили, что душа у него была, но больно уж глубоко была запрятана.

Капитан Копейкин, пока не было ему обещанной пенсии, тихонько жил, питался, экономил. Ходил напоминал о своей проблеме и все начало улаживаться, но когда ему пообещали пенсию, все деньги спустил, все деньги промотал. И давай жаловаться чиновнику: денег нет, дайте денег, а потом пошел в бандиты, как мы узнаем.

Из всего этого можно сделать вывод, что наши чиновники удивительный народ и в «Мертвых душах» это очень хорошо видно.

Ошаров Сергей:

Не секрет, что коррупция со времен Николая Васильевича сделала шаг не менее большой, чем так красочно и лаконично расписанный Нилом Армстронгом "большой шаг человечества". Чиновники не отставали и оставались полноправными хозяевами департаментов, контор и остальных сомнительных заведений. Но, однако!, дело в том, что во времена Гоголя эти самые коррумпированные чиновники хоть и не были менее коррумпированными, зато были менее конспиративными. Так что НВ достаточно поднаторел в их вопросах и смог достаточно точно описать всю их наглость, жадность и прочие инстинкты самообогащения.

Итак.

Приступим.


"Во взаимных услугах они(Чичиков и Манилов) дошли наконец до площади, где находились присутственные места: большой трехэтажный каменный дом, весь белый как мел, вероятно для изображения чистоты душ помещавшихся в нем должностей; прочие здания на площади не отвечали огромностию каменному дому. Это были: караульная будка, у которой стоял солдат с ружьем, две-три извозчичьи биржи и, наконец, длинные заборы с известными заборными надписями и рисунками, нацарапанными углем и мелом; более не находилось ничего на сей уединенной, или, как у нас выражаются, красивой площади. Из окон второго и третьего этажа высовывались неподкупные головы жрецов Фемиды и в ту же минуту прятались опять: вероятно, в то время входил в комнату начальник. Приятели не взошли, а взбежали по лестнице, потому что Чичиков, стараясь избегнуть поддерживанья под руки со стороны Манилова, ускорял шаг, а Манилов тоже с своей стороны летел вперед, стараясь не позволить Чичикову устать, и потому оба запыхались весьма сильно, когда вступили в темный коридор. Ни в коридорах, ни в комнатах взор их не был поражен чистотою. Тогда еще не заботились о ней, и то, что было грязно, так и оставалось грязным, не принимая привлекательной наружности. Фемида просто, какова есть, в неглиже и халате принимала гостей". Таково описание площади и казенных домов на оной. Вот в таких условиях и засиживались допоздна (за работой!) бедные, бледные, тощие, очень интеллигентные(с виду) чиновники города N. Но их это мало беспокоило.

Далее происходит вот такое путешествие с примесью диалогов.

"Чичиков и Манилов подошли к первому столу, где сидели два чиновника еще юных лет, и спросили: — Позвольте узнать, где здесь дела по крепостям? — А что вам нужно? — сказали оба чиновника, оборотившись. — А мне нужно подать просьбу. — А вы что купили такое? — Я бы хотел прежде знать, где крепостной стол, здесь или в другом месте? — Да скажите прежде, что купили и в какую цену, так мы вам тогда и скажем где, а так нельзя знать. Чичиков тотчас увидел, что чиновники были просто любопытны, подобно всем молодым чиновникам, и хотели придать более весу и значения себе и своим занятиям. — Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю, что все дела по крепостям, в какую бы ни было цену, находятся в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете, что у вас делается, так мы спросим у других. Чиновники на это ничего не отвечали, один из них только тыкнул пальцем в угол комнаты, где сидел за столом какой-то старик, перемечавший какие-то бумаги. Чичиков и Манилов прошли промеж столами прямо к нему. Старик занимался очень внимательно. — Позвольте узнать, — сказал Чичиков с поклоном, — здесь дела по крепостям? Старик поднял глаза и произнес с расстановкою: — Здесь нет дел по крепостям. — А где же? — Это в крепостной экспедиции. — А где же крепостная экспедиция? — Это у Ивана Антоновича. — А где же Иван Антонович? Старик тыкнул пальцем в другой угол комнаты. Чичиков и Манилов отправились к Ивану Антоновичу. Иван Антонович уже запустил один глаз назад и оглянул их искоса, но в ту же минуту погрузился еще внимательнее в писание. — Позвольте узнать, — сказал Чичиков с поклоном, — здесь крепостной стол? Иван Антонович как будто бы и не слыхал и углубился совершенно в бумаги, не отвечая ничего. Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, — словом, это было то лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом". Кто хоть раз попирал ногами двери кабинетов, тот знает сию картину. Чем больше вымотан проситель, тем больше получит другой проситель через процедуру взяткодатничества/братничества. Система отработанная до автоматизма.

Далее диалог следующего порядка:

"

— Позвольте узнать, здесь крепостная экспедиция? — сказал Чичиков. — Здесь, — сказал Иван Антонович, поворотил свое кувшинное рыло и приложился опять писать. — А у меня дело вот какое: куплены мною у разных владельцев здешнего уезда крестьяне на вывод: купчая есть, остается совершить. — А продавцы налицо? — Некоторые здесь, а от других доверенность. — А просьбу принесли? — Принес и просьбу. Я бы хотел... мне нужно поторопиться... так нельзя ли, например, кончить дело сегодня! — Да, сегодня! сегодня нельзя, — сказал Иван Антонович. — Нужно навести еще справки, нет ли еще запрещений. — Впрочем, что до того, чтоб ускорить дело, так Иван Григорьевич, председатель, мне большой друг... — Да ведь Иван Григорьевич не один; бывают и другие, — сказал сурово Иван Антонович. Чичиков понял закавыку, которую завернул Иван Антонович, и сказал: — Другие тоже не будут в обиде, я сам служил, дело знаю... — Идите к Ивану Григорьевичу, — сказал Иван Антонович голосом несколько поласковее, — пусть он даст приказ кому следует, а за нами дело не постоит".

Иван Антонович как бы тонко намекает, что кушать хочут все, а не только Иван Григорьевич, однако под действием волшебных слов "Иван", "Григорьевич" и "друг" приходит в несколько более благодушное настроение.

И апофеоз:

"Чичиков, вынув из кармана бумажку, положил ее перед Иваном Антоновичем, которую тот совершенно не заметил и накрыл тотчас ее книгою. Чичиков хотел было указать ему ее, но Иван Антонович движением головы дал знать, что не нужно показывать". Мастер своего дела. Итак, один барьер пройден. Далее "один из священнодействующих, тут же находившихся, приносивший с таким усердием жертвы Фемиде, что оба рукава лопнули на локтях и давно лезла оттуда подкладка, за что и получил в свое время коллежского регистратора, прислужился нашим приятелям, как некогда Виргилий прислужился Данту, и провел их в комнату присутствия, где стояли одни только широкие крессла и в них перед столом, за зерцалом и двумя толстыми книгами, сидел один, как солнце, председатель. В этом месте новый Виргилий почувствовал такое благоговение, что никак не осмелился занести туда ногу и поворотил назад, показав свою спину, вытертую, как рогожка, с прилипнувшим где-то куриным пером". Пример настоящего трудяги. Ни копейки на себя -- все в копилку. Не исключено, что у него уже есть какая-нибудь дачка под городом или еще чего в этом роде. Ведь служитель Фемиды не должен быть бедным. К тому же она не видит(да и не слышит)да и не скажет) кто и чего тырнул. Трепет перед начальством приветствуется.

Но и чиновники допускают ошибки.

"Иван Антонович кувшинное рыло, учтиво поклонившись, сказал потихоньку Чичикову: — Крестьян накупили на сто тысяч, а за труды дали только одну беленькую. — Да ведь какие крестьяне, — отвечал ему на это тоже шепотом Чичиков, — препустой и преничтожный народ, и половины не стоит. Иван Антонович понял, что посетитель был характера твердого и больше не даст". И такое бывает с бедными(старыми и больными) чиновниками.

Далее рассмотрим их в более необычном состоянии. Более активном. В состоянии паники.


"Почему казалось мужчинам, что в них заключалось скверное и нехорошее, сию минуту узнаем: в губернию назначен был новый генерал-губернатор — событие, как известно, приводящее чиновников в тревожное состояние: пойдут переборки, распеканья, взбутетениванья и всякие должностные похлебки, которыми угощает начальник своих подчиненных. «Ну что, — думали чиновники, — если он узнает только просто, что в городе их вот-де какие глупые слухи, да за это одно может вскипятить не на жизнь, а на самую смерть». Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось Бог знает что: не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других местах от повальной горячки, против которой не было взято надлежащих мер, и что Чичиков не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения тайного следствия. Он сообщил об этом председателю. Председатель отвечал, что это вздор, и потом вдруг побледнел сам, задав себе вопрос: а что, если души, купленные Чичиковым, в самом деле мертвые? а он допустил совершить на них крепость да еще сам сыграл роль поверенного Плюшкина, и дойдет это до сведения генерал-губернатора, что тогда? Он об этом больше ничего, как только сказал тому и другому, и вдруг побледнели и тот и другой; страх прилипчивее чумы и сообщается вмиг. Все вдруг отыскали в себе такие грехи, каких даже не было. Слово «мертвые души» так раздалось неопределенно, что стали подозревать даже, нет ли здесь какого намека на скоропостижно погребенные тела, вследствие двух не так давно случившихся событий. Первое событие было с какими-то сольвычегодскими купцами, приехавшими в город на ярмарку и задавшими после торгов пирушку приятелям своим устьсысольским купцам, пирушку на русскую ногу с немецкими затеями: аршадами, пуншами, бальзамами и проч. Пирушка, как водится, кончилась дракой. Сольвычегодские уходили насмерть устьсысольских, хотя и от них понесли крепкую ссадку на бока, под микитки и в подсочельник, свидетельствовавшую о непомерной величине кулаков, которыми были снабжены покойники. У одного из восторжествовавших даже был вплоть сколот носос, по выражению бойцов, то есть весь размозжен нос, так что не оставалось его на лице и на полпальца. В деле своем купцы повинились, изъясняясь, что немного пошалили; носились слухи, будто при повинной голове они приложили по четыре государственные каждый; впрочем, дело слишком темное; из учиненных выправок и следствий оказалось, что устьсысольские ребята умерли от угара, а потому так их и похоронили, как угоревших. Другое происшествие, недавно случившееся, было следующее: казенные крестьяне сельца Вшивая-спесь, соединившись с таковыми же крестьянами сельца Боровки, Задирайлово-тож, снесли с лица земли будто бы земскую полицию в лице заседателя, какого-то Дробяжкина, что будто земская полиция, то есть заседатель Дробяжкин, повадился уж чересчур часто ездить в их деревню, что в иных случаях стоит повальной горячки, а причина-де та, что земская полиция, имея кое-какие слабости со стороны сердечной, приглядывался на баб и деревенских девок. Наверное, впрочем, неизвестно, хотя в показаниях крестьяне выразились прямо, что земская полиция был-де блудлив, как кошка, и что уже не раз они его оберегали и один раз даже выгнали нагишом из какой-то избы, куда он было забрался. Конечно, земская полиция достоин был наказания за сердечные слабости, но мужиков как Вшивой-спеси, так и Задирайлова-тож нельзя было также оправдать за самоуправство, если они только действительно участвовали в убиении. Но дело было темно, земскую полицию нашли на дороге, мундир или сертук на земской полиции был хуже тряпки, а уж физиогномии и распознать нельзя было. Дело ходило по судам и поступило наконец в палату, где было сначала наедине рассужено в таком смысле: так как неизвестно, кто из крестьян именно участвовал, а всех их много, Дробяжкин же человек мертвый, стало быть, ему немного в том проку, если бы даже он и выиграл дело, а мужики были еще живы, стало быть, для них весьма важно решение в их пользу; то вследствие того решено было так: что заседатель Дробяжкин был сам причиною, оказывая несправедливые притеснения мужикам Вшивой-спеси и Задирайлова-тож, а умер-де он, возвращаясь в санях, от апоплексического удара. Дело, казалось бы, обделано было кругло, но чиновники, неизвестно почему, стали думать, что, верно, об этих мертвых душах идет теперь дело. Случись же так, что, как нарочно, в то время, когда господа чиновники и без того находились в затруднительном положении, пришли к губернатору разом две бумаги. В одной из них содержалось, что по дошедшим показаниям и донесениям находится в их губернии делатель фальшивых ассигнаций, скрывающийся под разными именами, и чтобы немедленно было учинено строжайшее разыскание. Другая бумага содержала в себе отношение губернатора соседственной губернии о убежавшем от законного преследования разбойнике, и что буде окажется в их губернии какой подозрительный человек, не предъявящий никаких свидетельств и пашпортов, то задержать его немедленно. Эти две бумаги так и ошеломили всех. Прежние заключения и догадки совсем были сбиты с толку. Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое... да кто же он в самом деле такой? Конечно, нельзя думать, чтобы он мог делать фальшивые бумажки, а тем более быть разбойником: наружность благонамеренна; но при всем том, кто же бы, однако ж, он был такой на самом деле? И вот господа чиновники задали себе теперь вопрос, который должны были задать себе в начале, то есть в первой главе нашей поэмы. Решено было еще сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены души, чтобы по крайней мере узнать, что за покупка, и что именно нужно разуметь под этими мертвыми душами, и не объяснил ли он кому, хоть, может быть, невзначай, хоть вскользь как-нибудь настоящих своих намерений, и не сказал ли он кому-нибудь о том, кто он такой. Прежде всего отнеслись к Коробочке, но тут почерпнули не много: купил-де за пятнадцать рублей, и птичьи перья тоже покупает, и много всего обещался накупить, в казну сало тоже ставит, и потому, наверно, плут, ибо уж был один такой, который покупал птичьи перья и в казну сало поставлял, да обманул всех и протопопшу надул более чем на сто рублей. Все, что ни говорила она далее, было повторение почти одного и того же, и чиновники увидели только, что Коробочка была просто глупая старуха. Манилов отвечал, что за Павла Ивановича всегда готов он ручаться, как за самого себя, что он бы пожертвовал всем своим имением, чтобы иметь сотую долю качеств Павла Ивановича, и отозвался о нем вообще в самых лестных выражениях, присовокупив несколько мыслей насчет дружбы уже с зажмуренными глазами. Эти мысли, конечно, удовлетворительно объяснили нежное движение его сердца, но не объяснили чиновникам настоящего дела. Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению, человек хороший, а что крестьян он ему продал на выбор и народ во всех отношениях живой; но что он не ручается за то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге, то не его вина, и в том властен Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни. Господа чиновники прибегнули еще к одному средству, не весьма благородному, но которое, однако же, иногда употребляется, то есть стороною, посредством разных лакейских знакомств, расспросить людей Чичикова, не знают ли они каких подробностей насчет прежней жизни и обстоятельств барина, но услышали тоже не много. От Петрушки услышали только запах жилого покоя, а от Селифана, что сполнял службу государскую да служил прежде по таможне, и ничего более. У этого класса людей есть весьма странный обычай. Если его спросить прямо о чем-нибудь, он никогда не вспомнит, не приберет всего в голову и даже просто ответит, что не знает, а если спросить о чем другом, тут-то он и приплетет его, и расскажет с такими подробностями, которых и знать не захочешь. Все поиски, произведенные чиновниками, открыли им только то, что они наверное никак не знают, что такое Чичиков, а что, однако же, Чичиков что-нибудь да должен быть непременно. Они положили наконец потолковать окончательно об этом предмете и решить по крайней мере, что и как им делать, и какие меры предпринять, и что такое он именно: такой ли человек, которого нужно задержать и схватить, как неблагонамеренного, или же он такой человек, который может сам схватить и задержать их всех, как неблагонамеренных. Для всего этого предположено было собраться нарочно у полицеймейстера, уже известного читателям отца и благодетеля города". Такая длинная цитата призвана показать, что за каждым чиновником маленький, средний али тяжкий грех да водился. А то и не один. Боятся им было чего. Это ж как же так-то? Не прикормленный, не объезженный, горящий служебным рвением начальник едет по их души (которые может есть, а может и нет). почитаем о судьбе одного из чиновников, чья душа не совсем была мертва. У которого до последнего момента была совесть да совестно было ее показывать о, как ни странно, прокуроре.

"Все эти толки(о причастности Чичикова к делам государевым), мнения и слухи, неизвестно по какой причине, больше всего подействовали на бедного прокурора. Они подействовали на него до такой степени, что он, пришедши домой, стал думать, думать и вдруг, как говорится, ни с того ни с другого умер. Параличом ли его, или чем другим прихватило, только он как сидел, так и хлопнулся со стула навзничь. Вскрикнули, как водится, всплеснув руками: «Ах, Боже мой!» — послали за доктором, чтобы пустить кровь, но увидели, что прокурор был уже одно бездушное тело. Тогда только с соболезнованием узнали, что у покойника была, точно, душа, хотя он по скромности своей никогда ее не показывал. А между тем появленье смерти так же было страшно в малом, как страшно оно и в великом человеке: тот, кто еще не так давно ходил, двигался, играл в вист, подписывал разные бумаги и был так часто виден между чиновников с своими густыми бровями и мигающим глазом, теперь лежал на столе, левый глаз уже не мигал вовсе, но бровь одна все еще была приподнята с каким-то вопросительным выражением. О чем покойник спрашивал, зачем он умер или зачем жил, об этом один Бог ведает". Да. Душа у прокурора была. Возможно даже неплохая. Кто знает, подпортили ли ее чиновники иль сама она поистаскалась... В общем душа у него в некотором количестве присутствовала. Возможно в последнюю секунду своей жизни он хотел закричать:"Почему??? Почему я так заблуждался?", а может:"Мать!!! Принеси-ка мне нитроглицеринчику, сердечко чего-то шалит". Это неизвестно.

В общем скудно и бедно, но я малость поописал чиновников города N, хотя после Гоголя это было излишним.


После Белинского, Аксакова и Полевого…


Сережа Ошаров:

Я конечно же уподобляюсь сейчас г-ну (тов.) Полевому, но без этого никак нельзя.

Тов.(г-н) Полевой начал так, что сразу становится ясно -- он настроен на полнейшее отрицанию любой ходожественной ценности поэмы.


Во-первых г-н Полевой сразу вцепился в слово "поэма". Измусолив его так и сяк, он, видимо, убедился, что достаточно дискредитировал Гоголя в наших сердцах и пошел дальше. Решив особо не углубляться в суть поэмы, тов. Полевой уцепился теперь за орфографию автора. То не так. Это не так. Словоштампы не те. Учите матчасть. И прочее в таком же роде. Это можно даже не рассматривать. Не принимать в расчет. Чем бы дитя не тешилось...


Далее г-н Полевой пропустив значительную часть поэмы скакнул сразу к патриотам(suddenly). Там он поистине взъярился и начал рвать и метать. Воистину: "рыцарь, меча и орала, проскакала".

"Как же так!?",-- возмущается тов. Полевой --"Разве ж могут патриоты сидеть на месте и делать вид, что все хорошо!?", тем самым доказав, что, действительно, тихо сидеть и не бухтеть патриоты не могут, однако вместо того, чтоб бороться с гадостью, они набрасываются на поизведения изобличающие гадость. Доказано: Гоголь был(и есть) прав.


 Опосля, естественно, г-н Полевой решает поведать нам об одном гнусном замысле Гоголя. О, даже трудно об этом писать, омрачении Руси-матушки в глазах электората! Как это русский народ не любит умирать своей смертью? Очень даже любит!


И наконец, тов. Полевой, со всей присущей ему скромностью, обращяется к Гоголю от лица всего русского народа со словами: "М.г., вы слишком много о себе думаете -- ваше самолюбие даже забавно, но мы сознаем, что у вас есть дарование, и только та беда, что вы немножко сбились с панталыку! Оставьте в покое вашу вьюгу вдохновения, поучитесь русскому языку да рассказывайте нам прежние ваши сказочки об Иване Ивановиче, о коляске и носе, и не пишите ни такой галиматьи, как ваш "Рим", ни такой чепухи, как ваши "Мертвые души"! Впрочем, воля ваша! Есть люди, которым то и другое нравится..."


Ах да! В заключения г-н Полевой выказывает антифеминистские мысли: "Да, любопытно встретить женщину, которая скажет вслух, что она взялась за "Мертвые души" и -- не оставила их на десятой странице!.." и поясняет, что беспистрастно и по совести говорил о "Мертвых душах", а так же добавляет, что от них смердит, как от дешевой придорожной гостиницы, в которой каждый, вольно или невольно, побывал хоть раз...


P.S.

Писал абсолютно беспристрастно, но каждая страница (всего их около пяти) возбуждала во мне невольное чувство тошноты и обиды за державу.

P.P.S. Полевой, вы el cabrón.


Стас Бабич:

Я считаю, что г-н Полевой мягко говоря не прав. Для начала он сообщил, что «Мертвые души» растянуты на 475 страниц. Ответим на это: в поэме даже самого малого формата книги занимают всего 232 страницы. По поводу грамматических ошибок Гоголя: писатель сам себе творец и судья, а это значит, что он может писать так, как считает нужным. По поводу того, что поэма является пересказом «Ревизора»: Чичиков – аферист, но в «Ревизоре» аферистов нет. Общее в этих двух сочинениях то, что оба они повествуют о русском народе… в все, остаются лишь похожие мелочи, до которых нам нети дела, к делу это не относится.

Г-н Полевой сообщает нам «достойны ли вы внимания истинного дарования, истинного художника отвратительные предметы кабаков, острогов, игорных домов…». Ответим на это описанием поместья Манилова: «…покатость горы, на которой он стоял, была одета подстриженным дерном. На ней были разбросаны по-английски две-три клумбы с кустами сирени и желтых акаций; пять-шесть берез небольшими купами кое-где возносили свои мелколистные жиденькие кроны. Под двумя из них виднелась беседка…». Вот вам и «грязные места»!

Вернемся к сравнению «Ревизора» и «Мертвых душ». В «Ревизоре» акцент сделан именно на образ чиновников. А в «Мертвых душах» рассказывается о непростой жизни человека и о том, как он живет, действует как умный точный психолог на людей.

Г-н Полевой сообщил, что Гоголь вытащил самую грязь, но это не так. Добавь к любому персонажу только лишь одну единственную положительную черту – перед нами уже не грязь, а человек! Добавь плохую – и все: истинно - грязь человек.

В «Мертвых душах» нет всего того, что описал Полевой. В них лишь жизнь и ничего более.


Помренина Ульяна:

Полевой, не уловив саму суть произведения, счел «Мертвые души» обидной карикатурой, шутка. А самого Гоголя обвинил в клевете. В своей статье Полевой открыто заявляет о том, что «Мертвые души» - осколок «Ревизора», растянутый на 475 страниц, что это произведение заезженное. Полевой говорит о личностях героев, чьи черты доведены до абсурда. Тем самым считает, что подтверждает то, что произведение это – абсолютно не литературное.

«Карикатура конечно принадлежит к области искусства, но карикатура, не перешедшая за предел изящного». Я не в коей мере не могу с ним согласиться, так как Полевой, находясь под влиянием государства, как я уже сказала, не смог или не захотел уловить сам смысл. Не заметил, что за всеми этими пусть и преувеличенными мелочами скрывается и сама суть нашего, как нам кажется, глобального, а на самом деле жалкого существования. А герои, погрязшие в этой рутине мелочей, бытовых проблем, имеют черты, указывающие на их характер, образ жизни. Эти пусть и преувеличенные черты, являются выражением их, а не какой-то банальной карикатурой.

Я не знаю, но мне кажется, что при том, что Полевой не прав, его нельзя осуждать за написание статьи по нескольким причинам. Во-первых, это его работа. Во-вторых, в это время была как ни как абсолютно другая мораль, другие нормы,. В-третьих, Полевой находился под влиянием государства, и напиши он хороший отзыв, он мог и работу потерять.


Денис Терешкин:

Тов. уважаемый Полевой! Признаемся, что читывая Ваше гениальное произведение, мы ожидали нечто конструктивное и беспристрастное. Однако же… вы начали оскорбляться на указание (даже не указания, а намеки на них) отдельных недостатков русского социума, с рьяностью клюквенного патриота, выискивая нелепые подтверждения тому, что Гоголь не прав. Мн. Г-н! А если мы поищем в статье уважаемого Полевого нестыковки и прочие недостатки…Что мы обнаружим? Все, что захотим найти несуразного и негативного.

Начнем с содержания – какая бедность! Вместо того, чтобы поискать красивые и впечатляющие (в хорошем смысле этого слова) места, вы пытаетесь найти в поэме (и что только вам не понравилось в поэме? Ведь это поэма! Лирическое произведение, наполненное самой душой автора. А что же это еще, кроме поэмы?) все то, что вы искали.

Уверен, что редактор, выпускавший статью, исправил не одну вашу ошибку. «Грубая карикатура» - негодуете вы. А что в этом плохого… - да и то, что вы находите недостатки в произведении, это хорошо, но… Есть же и положительные стороны, и Гоголь отлично это показал! Вы называете «Мертвые души» «собранием ошибок против логики и грамматики», но вы не ищете глубокого смысла! Внешняя оболочка, язык произведения, конечно, тоже важны, но не более чем его суть, - я думаю, все со мной согласятся.

Вы говорите, что произведение высокого ГУМОРА Шекспира и исполинские образы Гюго, неизмеримо выше жалкого глумления Гоголя. Но вспомните, кем был Шекспир в свое время? Не проводите параллелей? А может это все потому, что Гоголь указывает на изъяны в родной стране – России? Несомненно, что патриотизм это высокоморально и респектабельно, но все же.

У вас есть упоминание о том, что «не все на Руси такие Собакевичи, Плюшкины, Ноздревы» и говорите о том , что в поэме сказано об этом. Но нет же! Что ни слова нет о том, что все таковы. Лишь скромное напоминание о том, что о гг. Собакевичах и прочих забывать нельзя.


Итоговое сочинение по поэме

Гоша Железный

Я считаю, что «Мертвые души» - произведение, которое я предполагаю в некотором роде сатирой на помещиков и дворянство, которое можно назвать романом, сатирической поэмой, «житием» Чичикова. Но более всего я, конечно, считаю его иронией. Иронией на всю страну. Читая эту книгу, удивляешься живостью персонажей и их различием. Все они конечно в некоторой степени негативные, но в персонажах поэмы можно найти и увидеть людей из современно общества. Можно увидеть в каждом из помещиков и что-то хорошее. Ведь люди не могут жить без души, а душа не может быть полностью ТЕМНОЙ.


Стас Бабич

Я считаю, что произведение «Мертвые души» достойно стать венцом творения Гоголя и венцом той эпохи. Оно описывает мир крепостной России, помещиков, министров, губернаторов и т.д.

Каждый помещик, к которому заезжал Чичиков – не такой как другие, но в тоже время все они – мертвы: мертвы душой. Манилов, Коробочка, Собакевич, Ноздрев – мертвы, они заняты исключительно делами, присущими их пустому внутреннему миру. Один мечтает о несбыточном и больше ничем не занят. «Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом через эту реку начал у него строиться сам собою мост». Ноздрев беспробудно играет, выигрывает, проигрывает, уходит, возвращается и… снова проигрывает. Собакевич помешан на всем своих габаритов; Коробочка всю свою жизнь, хозяйство раскладывает по полочкам, шкафчикам, ящичкам, отдельчикам. Исключение составляет Плюшкин: он жив, еще может измениться, об этом свидетельствует наличие у него, как и у Чичикова, биографии.

Чиновники – цвет общества, они мигают, моргают и подмигивают, и им валится в руки: осетры, уха, и другое, чего ни пожелаешь. Ну чем не волшебники!

Общее положение дел в России такова, что несемся мы, как хотим, без управления и тормозов, и сложно нас уже остановить, можно лишь подкорректировать наш курс. Руководят ли нами царь, президент ли, - не важно, в любом случае – это безудержный спуск, не ясно к чему нас приведущий.

И вот «Мертвые души» выставляют всю нашу страну на обозрение, на общий суд народа. И вот наше время настало, и теперь можно с уверенностью сказать, что «Мертвые души» это жизненное определение, применимое к любому времени нашей страны.