Geum.ru

Камышев А. М. Введение в нумизматику Кыргызстана: Учеб пособие

Вид материалаМонография

Содержание


Монеты на Великом шелковом пути
С вопросами торговли и монетного обращения на Великом шелковом пути можно познакомиться по следующим работам
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17

Монеты на Великом шелковом пути


Волею исторических судеб Кыргызстан, как и вся Средняя Азия, не входит в число регионов, где впервые появились металлические деньги или монеты. Сюда они проникли в результате экономических и политических контактов с древними цивилизациями Ближнего и Дальнего Востока, в которых уже много веков до того существовали монетная эмиссия и денежное обращение. До недавнего времени древнейшими нумизматическими находками на территории Средней Азии считались монеты из уже упомянутого Амударьинского клада, отчеканенные в Ахеменидском Иране, власть которого распространялась и на некоторые среднеазиатские области. Однако в 1972 г. на юго-западной границе города Бишкека, на заброшенном кладбище была найдена архаическая китайская монета-нож ― древнейшая и пока единственная в среднеазиатском регионе находка такого рода. Бронзовые монеты-ножи изготавливали в VII–III вв. до н.э. в уделе Ци (современная провинция Шаньси); по определению Н.В. Ивочкиной из Гос. Эрмитажа, бишкекская находка датируется IV в. до н.э.

По мнению большинства специалистов, первые монеты появились в Китае примерно в тоже время, что и в Европе, т.е. в VII в. до н.э., но есть некоторые основания считать, что это произошло гораздо раньше. В домонетный период китайцы широко использовали для обмена раковины каури, которые встречались в южных китайских морях и в изобилии — на отмелях Мальдивских островов в Индийском океане. Изящная одностворчатая раковина овальной формы, напоминающая белую фарфоровую бусину, ценилась и как украшение. При раскопках древнейших китайских поселений раковины каури находят в больших количествах. Находки каури отмечены в ряде регионов Центральной Азии, в том числе и в Кыргыстане. Встречаются каменные и бронзовые имитации этих примитивных «денежных знаков», иногда с выдавленными на выпуклой стороне точками и линиями, напоминающими китайские иероглифы. Это уже говорит о приближении каури к монетному статусу, хотя более распространенным мерилом стоимости в древнем Китае служили орудия труда, отлитые из бронзы.

Товаро-деньги, форма которых восходит к предметам повседневного обихода или инструментам сельскохозяйственного производства (мотыги и лопаты, музыкальные колокольчики и звенящие пластины, ножи и ключи), на первых порах не имели надписей, но уже в VII в. до н.э., на них стали помещать легенды из иероглифов и различные изображения. За долгий период существования этих своеобразных монет видоизменялась их форма, уменьшался вес, и лишь к I в. н.э. их окончательно вытеснили из обращения монеты более привычной круглой формы. Можно предположить, что найденная в окрестностях Бишкека монета–нож попала с далеких берегов Желтого моря в предгорья Тянь-Шаня в IV или III веке до н.э., т.е. задолго до «официального открытия» Великого шелкового пути.

Шелковый путь — это обобщенное название большого количества торговых караванных путей, связывающих Китай с Передней Азией и Европой. По современным представлениям, начинался шелковый путь в древней столице Китая - г. Лояне; миновав Великую Китайскую стену, воздвигнутую еще в III в. до н.э., торговые караваны доходили до Дуньхуана, откуда шли две основные дороги — южная и северная. Первая огибала безводную пустыню Такла-Макан с юга и через Яркенд и Балх доходила до Мерва. Северная дорога пролегала через Кашгар и Тянь-Шань и шла далее до Самарканда и Мерва, где обе дороги пересекались. Самым главным товаром, совершавшим опасное путешествие по пустыням и горным тропам Центральной Азии, был шелк - ценнейший материал, технологию изготовления которого тысячелетиями хранили в тайне китайские мастера. Принято считать, что начало межконтинентальной торговли положило путешествие посланника ханьского Китая Чжан-Цяня в Западный край — государства Согд, Хорезм и царство Давань (Фергана). С конца II века до н.э. караванный путь через Кашгар в Давань и далее в страны Средиземноморья начинает действовать регулярно.

Распространение монетного производства и денежного обращения на Великом шелковом пути некоторые исследователи разделяют на четыре периода, имеющие свои характерные особенности: I период ― I в. до н.э. ― III в. н.э.; II период ― IV–VII вв. н.э.; III период ― VIII–Х вв. и IV период ― X– начало XIII вв.

К первому периоду относятся денежные системы Китая и среднеазиатских государств, чьи монеты распространялись по Великому шелковому пути и могли оказывать влияние на возникновение местного денежного обращения в других областях. Прежде всего это монеты ханьского Китая, Греко-Бактрии, Парфии и Великих Кушан.

В последние десятилетия правления династии Чжоу (770–221 до н.э.) в Китае начали отливать круглые бронзовые монеты с квадратным отверстием в центре, на лицевой стороне которых обозначен их вес — баньлян «пол-ляна» (лян — весовая единица, значение которой в разных районах Китая было различным — от 35,01 до 37,8 г). Круглая форма монет и наличие в них отверстий имели явные преимущества перед более древними знаками оплаты: компактность, транспортабельность и возможность комплектования их в связки при крупных расчетах. В правление династии Цинь (221–205 до н.э.) были унифицированы меры длин и весов и упрощено денежное обращение. Монеты типа бань лян сменили в Китае все прочие виды монет, имевших форму орудий труда, и очень скоро стали привычными на огромных пространствах Восточной и Центральной Азии. О беспримерной распространенности и популярности бронзовых литых монет с квадратным отверстием говорит тот факт, что они выпускались в самом Китае и ряде стран Дальнего Востока вплоть до начала XX в., а кое-где и еще позднее.

При императоре Уди (146–86 до н.э.) из династии Ранняя Хань была проведена денежная реформа и выпущены новые монеты весом 5 шу, по-китайски ушу или ушуцянь (шу — весовая единица, равная 1,4 г). Легенда ушу состоит из двух иероглифов, расположенных справа и слева от внутреннего квадратного отверстия. На более поздних выпусках размер внутреннего отверстия был увеличен, что при сохранении диаметра монеты снижало ее вес. Стандартные разменные монеты ушу постепенно вытеснили из обращения все ходившие ранее другие платежные знаки, которые были изъяты и переплавлены. Монеты ушу изготавливались в Китае на протяжении семи веков, начиная с 118 года до н.э.

Массовая кустарная отливка монет, имевшая место во всех уделах и воеводствах страны на протяжении нескольких веков, наполнила рынок бесчисленным количеством вариантов монет ушу. Китайские нумизматы уже давно и, к сожалению, с незначительным успехом трудятся над определением времени и места изготовления всех разновидностей этого типа монет, чтобы восстановить хронологическую последовательность их выпуска. Колоссальный общий тираж выпущенных монет ушу подсчету не поддается, а ареал их распространения огромен. Одним из направлений распространения монет ушу было западное ― вдоль трассы межконтинентального торгового пути. Фергана, занимавшая важное место на этом пути, имела значительную прибыль от транзитной торговли. Даваньский двор получал как китайские товары, так и бронзовые монеты ушу, которые часто находят в Фергане, а также на Алае и в Центральном Тянь-Шане. По данным до 1988 года, здесь были найдены 42 подобные монеты. Отдельные их находки отмечены и в Чуйской долине, но в более поздних археологических слоях, датируемых X в., или в кладах вместе с монетами IХ–Х вв.

Чаще всего монеты ушу находят в женских погребениях совместно с бусами. Этот факт отмечен и в китайских хрониках, собранных известным синологом, монахом Иакинфом (в миру ― Н.Я. Бичурин, 1798–1854) и опубликованных в его монументальном труде «Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена»: «Даваньцы, получая из Китая золото и серебро, употребляли его на изделья, а не на монеты». Этого же мнения придерживаются и некоторые археологи, поскольку монеты обнаруживают только в могильниках и только в качестве украшений, из чего следует, что ушу не применялись в реальном денежном обращении.

Иное мнение у академика НАН Узбекистана Э.В. Ртвеладзе. Фергана (государство Давань) в первых веках до н.э. ― первых веках нашей эры была богатой земледельческой страной с высокоразвитой экономикой, сельским хозяйством и ремеслом и значительным количеством городов, как констатирует уже Чжан Цянь, посетивший эти места в третьей четверти II в. до н.э. Не случайно именно отсюда китайцы впервые вывезли в свою страну такие сельскохозяйственные культуры, как люцерна и виноград, секреты производства вина, а также знаменитую породу ферганских «небесных» лошадей. В отличие от других среднеазиатских областей - Бактрии, Согда, Хорезма, Маргианы, где в то время уже существовало денежное обращение, Фергана, не имевшая собственной монеты, могла войти в зону влияния китайской денежной системы и использовать монеты ушу в качестве средства обращения. Не исключено, что, помимо импорта китайских монет, в Фергане было налажено и их производство: некоторые экземпляры из местных находок не похожи на подлинные, а выглядят как подражания, подчас довольно деградированного облика.

Попытка Э.В. Ртвеладзе обосновать время появления местных выпусков ушу на территории Кыргызстана рубежом нашей эры - очень серьезный шаг, за которым могут последовать далеко идущие исторические выводы, поэтому он нуждается в дополнительных подтверждениях. В материалах трех экспедиций западноевропейского археолога и востоковеда А.Стейна (1862–1943) в Восточный Туркестан приведены данные о полутора с лишним тысячах монет ушу, извлеченных из земли при раскопках, собранных на поверхности или приобретенных у местных жителей. Как и в случаях с монетами ушу, найденных в Кыргызстане, они отмечены как в археологических слоях, датируемых I в. до н.э., так и в кладах вместе с гораздо более поздними монетами династии Тан (618–907), что указывает на их длительное обращение и после официального прекращения выпуска. Производство монет ушу предполагается и в Восточном Туркестане, где традиции денежного обращения требовали привычной монеты. Скромный объем наших знаний о состоянии денежного хозяйства Центральной Азии того времени не позволяет сделать окончательное заключение о том, когда и где именно могли выпускаться «местные» монеты ушу. Надо полагать, новые археологические находки этих монет, наряду с использованием разработанной к настоящему времени методики дифференцирования монетных эмиссий, помогут выяснить их подлинную роль в истории возникновения денежных отношений на территории Кыргызстана.

Северная ветвь Великого шелкового пути, пересекающая территорию современного Кыргызстана, была освоена позднее. Она проходила вдоль берегов Иссык-Куля и по Чуйской долине. Эта трасса была богаче водой и проходила по более обжитым местам. Возле колодцев, ручьев, рек были построены глинобитные или каменные караван-сараи (постоялые дворы), где купцы из дальних стран останавливались на отдых. Проходя по районам, где денежные отношения еще не сложились, они вели меновую торговлю — товар на товар; кроме того, китайские посольства платили местным правителям за обеспечение безопасности своего передвижения различными ценностями, в том числе и деньгами. Монеты могли приниматься в обмен на продовольствие в качестве сырья для изготовления украшений. Находки монет можно связать и с ограблением караванов, военной добычей, захоронениями, случайной утерей и т.п.

А теперь вернемся в середину III века до н.э., на запад Центральной Азии, где от бывших владений Александра Македонского, доставшихся его полководцу Селевку Никатору, отделилась Греко-Бактрия (в пределах современного Таджикистана, Афганистана и Северной Индии). Монетная система греко-бактрийского царства наследовала аттический стандарт (драхма = 4,3 г); монеты чеканились в основном из серебра и меди, реже из золота.1 Еще одним интересным и весьма редким для того времени нумизматическим фактом является выпуск монет из никеля. Богатые никелем медные руды шли на изготовление металла, из которого чеканились драхмы и дидрахмы в правление Евтидема II, Пантелиона и Агафокла.

Греко-Бактрия просуществовала немногим более ста лет, оставив яркий след в истории среднеазиатской античности. До сих пор поражает величайшей силой реализма медальерное искусство бактрийских мастеров, воссоздавших на монетах портретную галерею правителей, которая может служить материалом для изучения антропологии, генеалогии и даже хронологии, поскольку реалистичные портреты правителей на монетах «старели» вместе с их прототипами. На реверсе монет изображались греческие божества Зевс, Геракл, Посейдон, Аполлон, покровительствующие тому или иному правителю, и греческие надписи, передающие имена и эпитеты царей. Изредка на греко-бактрийских монетах ставили даты выпуска по эре Селевка, за точку отсчета которой был принят 311 год до н.э. — дата торжественной коронации Селевка в Вавилоне. Находки греко-бактрийских монет на территории Средней Азии довольно редки, в отличие от «варварских» подражаний тетрадрахмам греко-бактрийских царей Евкратида и его преемника Гелиокла, чьи монеты послужили образцом при изготовлении монет для их северных соседей.

Одновременно с Греко-Бактрией в результате восстания кочевого племени парнов, обитавших на юге Туркменистана, против селевкидского наместника Андрагора, незадолго до того отложившегося от центрального правительства, выделилась независимая Парфия. Основной денежной единицей Парфянского государства оставалась серебряная драхма. Ранние парфянские монеты еще сохраняют традиции греческой школы резчиков штемпелей. На аверсе драхм основателя династии Аршака I помещен его портрет в мягком башлыке — кочевническом, «скифском» головном уборе; на реверсе ― легенда из одного слова на греческом языке ΑΡΣΑΚΟΥ «[монета] Аршака» и профильное изображение человека в типичном костюме кочевника, сидящего на неком подобии трона и держащего в вытянутой вперед руке лук. Существует несколько версий происхождения образа парфянского лучника. И.И. Эккель считал, что это правящий царь, от имени которого чеканилась монета. В наши дни преобладает точка зрения, согласно которой здесь изображен обожествленный основатель династии Аршак; есть также мнение, что это обезличенный геральдический символ царской власти. Некоторые ученые связывают этот образ со сведениями Геродота о происхождении скифов, который повествует, что Геракл в одном из своих путешествий в северные страны встретил Табити — полудеву–полузмею, родившую ему впоследствии трех сыновей. Уходя, Геракл наказал, что землями может управлять лишь тот из них, кому удастся натянуть оставленный им лук. Когда дети выросли, справиться с этой задачей удалось лишь младшему из сыновей — Скифу, от которого и вели свою родословную все скифские цари. Изображение сидящего лучника ― характерная особенность парфянских монет, сохранявшаяся в течение почти пяти веков.

Основы парфянского могущества заложены в период царствования Митридата I (ок. 171–138 до н.э.), захватившего ряд провинций Греко-Бактрийского и Селевкидского царств. На монетных дворах завоеванных территорий выпускаются парфянские монеты, на которых Митридат I предстает уже не кочевым вождем, а эллинистическим правителем. Изменяется и греческая легенда на «Царя Аршака самодержца». Для чеканки медных парфянских монет применяются старые монетные типы, использовавшиеся в предшествующее время. В портретах царей из дома Аршакидов сочетаются желание передать сходство с конкретным персонажем со стремлением запечатлеть некого «идеального» царя. По мере ослабления эллинских влияний реализм вытесняется предельно обобщенным, почти схематичным изображением правителя, вплоть до условных точек и линий. Проба и вес парфянских монет проявляют тенденцию к снижению. К I веку н.э. греческая легенда сменяется парфянской, и драхмы чеканятся по новому, «парфянскому» стандарту весом 3,7 г. Иногда на крупных парфянских монетах проставляется дата выпуска по селевкидской эре.

По замечанию востоковеда В.В. Бартольда, парфяне лучше других народов сумели воспользоваться открывшимся во II веке до н.э. караванным путем из Китая в Переднюю Азию и сохранили за собой выгодную роль посредников в торговле между Китаем и Римской империей. Митридат II Парфянский (124–87 до н.э.) был первым в мировой истории государем, имевшим торговые связи, как с великой державой Дальнего Востока, так и с мировой империей Запада. Этот караванный путь имел огромное значение в дальнейшем развитии экономики и культуры Парфии.

Находки парфянских монет в Кыргызстане известны еще с XIX в., когда в районе с. Каракол была обнаружена драхма Митридата IV (129–147 н.э.) По данным М.Е. Массона, монета Орода I (90–88 до н.э.) была найдена в окрестностях Коканда. Известны находки парфянских монет и в Китае, где также найдена монета Орода.

В начале III в. н.э. вследствие постоянных изнурительных войн с Римом за «мировое господство», внутренних смут и нарастающего давления кочевых племен с севера происходит крушение парфянского царства и гибель правящей династии. В 224 г.н.э. властитель иранского княжества Стахр Арташир I Папакан (224–241) захватил власть на всей территории Парфии и создал государство Сасанидов, просуществовавшее более 400 лет.

Древнее государство Согд (Согдиана), располагавшееся в долинах рек Зарафшан и Кашкадарьи, сыграло немаловажную роль в установлении регулярного денежного обращения на территории Кыргызстана. Опасные соседи в лице Селевкидского государства, Греко-Бактрии, Парфии неоднократно завоевывали Согд, но не остановили его экономического и культурного развития. На первых порах здесь использовались привозные иноземные монеты; когда же их не хватало, монеты, к которым рынок был приучен, начинали производить на месте, как правило, на более низком техническом и художественном уровне. В отличие от фальшивых монет, вес и проба «варварских подражаний» часто соответствовали оригиналу. В Самаркандском Согде со II в. до н.э. по II в. н.э. изготавливались подражания монетам селевкидского царя Антиоха, сына Селевка I. Бухарский Согд выпускал подражания тетрадрахмам греко-бактрийского царя Евтидема. Значительная продолжительность чеканки таких монет подтверждается обилием вариантов, деградацией типов и постепенным снижением веса. Стоимостное содержание монет определялось не количеством заключенного в них металла, а установленным для них произвольным «курсом». Ареал распространения таких монет, как правило, ограничен территорией, в пределах которой этот «курс» сохраняет силу. Тем не менее одна серебряная тетрадрахма-подражание Евтидему, более характерная для Бухарского оазиса, найдена в Ошской области.

История восточных областей Средней Азии первых веков нашей эры восстанавливается во многом благодаря китайским хроникам, одна из которых повествует: «Государство усуней ― это прежде земли сэ (т.е. саков), когда большие юечжи подчинили правителя сэ, он бежал на юг, большие юечжи захватили его земли. Позднее, когда властелин усуней напал на больших юечжей и нанес им поражение, они переселились на запад, а властелин усуней обосновался на их землях. Поэтому среди усуней есть потомки сэ и юечжей». Ставка владык усуньского племенного союза располагалась на берегу Иссык-Куля. Через их земли проходил Великий шелковый путь, отмеченный находками на побережье озера римских денариев выпущенных в правление Веспасиана (69–79), Адриана (118–138), а также монеты, отчеканенной в египетской Александрии при Диоклетиане (284–305).

Оттесненные усунями, племена больших юечжей (античные авторы называли их тохарами) напали на богатейшую, но раздробленную Греко-Бактрию. Завоевание Бактрии растянулось на десятилетия. Племена юечжей враждовали между собой, и только спустя столетие правитель одного из племен кушан, подчинив других вождей, заложил основу Кушанского царства, существовавшего в пределах южных областей Средней Азии, Афганистана, Пакистана и Северной Индии. Кушанские императоры поддерживали дипломатические связи с Древним Римом. В Александрии (Египет) находилась кушанская торговая фактория, а на индостанском побережье ― колония римских купцов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что римские вещи и монеты попадали в Среднюю Азию, а кушанские монеты широко распространялись по трассам Великого шелкового пути.

Вначале это были подражания монетам последнего греко-бактрийского царя Гелиокла, потом появились «монеты «Герая», вокруг которых уже полтора столетия ведется научная дискуссия. Последние дошли до нас в двух номиналах — тетрадрахмы и оболы, чеканенные по аттической стопе. На этих монетах помещен профиль мужчины с волевым лицом и прической, перетянутой ремешком. На реверсе, рядом с изображениями воина на коне и венчающей его богини Нике — греческая легенда, читаемая как «Правящего Герая (Санаба) Кушана»; первое слово иногда переводят как «насильственно взявшего власть». Но кто он? В какое время правил? Кем приходится основателю государства Великих Кушан царю Куджуле Кадфизу (180–230), первым вторгшемуся в Северную Индию и захватившему ее? Однозначных ответов на эти вопросы пока нет.

Не менее интересны и медные монеты типа «Сотер Мегас», называемые так по последним словам греческой легенды «Царь царей, Великий спаситель». На ее аверсе помещено погрудное изображение юноши, в котором одни ученые видят идеализированный образ царя, другие — бога Митру; на реверсе ― царь–всадник в коническом головном уборе, с боевым топором в вытянутой руке. Несмотря на обилие трудов, посвященных этим монетам, настоящее имя «Великого спасителя» остается пока неизвестным2. До сих пор нет также надежной абсолютной хронологии правления этого и других кушанских царей, имена которых во многих случаях известны только благодаря монетам.

Преемник и сын Куджулы Кадфиза - Вима Кадфиз, или Кадфиз II (около 230–278 н.э.), провел реформу монетного дела, положив начало кушанской золотой чеканке. Ранний кушанский статер весил 8,03 г; чеканились также монеты двойного (весом 16,07 г) и дробных достоинств (4,02 и 2,01 г). Серебро кушанские цари, помимо Герая, не чеканили, зато выпускались медные монеты трех номиналов. Для монет Куджулы Кадфиза характерна подражательность: почти в каждом случае можно достаточно определенно указать на римские или индо-греческие прототипы, с которых были заимствованы, хотя иногда и с изменениями, основные сюжеты или их элементы. На аверсе монет Куджулы Кадфиза и Вимы Кадфиза легенды греческие, а на реверсе ― индийские, написанные почерком кхароштхи. Со времен Канишки надписи на кхароштхи исчезают и появляются надписи ираноязычные, но в греческой графике. Отличительной чертой кушанских монет становится четырехзубая вилообразная тамга с постоянно меняющимся рисунком «рукоятки» — нижней части. Со временем устанавливается характерный «кушанский» монетный тип: на аверсе ― стоящий правитель, опирающийся на копье, на реверсе — Шива с быком или другие боги из индийского, греческого и парфяно-зороастрийского пантеонов. На монетах Канишки отмечены также изображения Будды, что свидетельствует о централизованном распространении буддизма в стране в правление этого царя. Кушанский медный чекан был весьма обильным. Интересно, что в начале ХХ в., когда кабульский монетный двор не смог обеспечить рынок достаточным количеством средств обращения, кушанские медные монеты официально были допущены к хождению на рынках Афганистана.

В музее Национального банка Кыргызстана хранится подборка медных кушанских монет, собранных в разное время на территории Кыргызстана, вес которых колеблется от 8 до 11,5 г, а также одна «золотая» монета кушанского царя Хувишки (306–333 н.э.), подобранная в районе Дараут-Кургана на Алае. Со временем золотое покрытие местами стерлось, обнажив оловянно-цинковое ядро и выдавая продукцию древних фальшивомонетчиков. По археологическим находкам известно, что этот доходный промысел возник вскоре после появления первых монет и сопровождал официальную чеканку во все времена.

Таким образом, для первого периода, датируемого I в. до н.э. - III в. н.э., характерно возможное использование на Великом шелковом пути римской и парфянской монеты в качестве международной валюты (впрочем, эта гипотеза требует дополнительных подтверждений), а также проникновение китайской монеты в восточные области Средней Азии, где она, также предположительно, использовалась как средство денежного обращения.

Второй период существования Великого шелкового пути в истории Средней Азии ― это время кардинальных перемен во всех сферах жизни. Прежние владения Кушанского и Парфянского государств становятся добычей новой мощной державы Сасанидов. На бывших кушанских владениях утверждаются назначаемые сасанидскими царями наместники — кушаншахи, имевшие право выпуска собственной золотой и серебряной монеты.

Монеты сасанидских кушаншахов делятся на две группы: сасанидо-кушанские и кушано-сасанидские. На лицевой стороне монет первой группы в сасанидской иконографической манере изображался профиль правящего кушаншаха, на оборотной — фигура верховного бога зороастризма Ахура Мазды, вручающего правителю символы власти. Монеты второй группы чеканились по типу монет кушанских царей: на аверсе — правитель в доспехах с копьем, на реверсе — Шива с быком. Помимо этих монет, в бывших кушанских владениях широко распространяются всевозможные подражания бронзовым монетам кушанских правителей Хувишки, Васудевы и Канишки III. Они отличаются от подлинных монет не только крайней стилизацией изображений, но и пониженным весом, диаметром и качеством изготовления. Несколько подражаний кушанским бронзовым монетам найдено в районе Каракола на Иссык-Куле.

В IV–V вв. кочевые степи вновь пришли в движение: началась эпоха «великого переселения народов», приведшая к падению античных государств и погубившая Древний Рим. Грозные полчища степняков Центральной Азии, среди которых выделились эфталиты, в результате успешных воин окончательно сокрушили Кушанское царство, поколебали могущество Сасанидского Ирана — постоянного соперника Рима, а впоследствии и Византии. Богатые города Согда переходили из рук в руки и опустошались, пришло в упадок ремесло, сократилась торговля. Жители разоренных городов переселялись в другие районы, согдийские колонии появились в Семиречье. Начинается формирование нового социально-экономического строя, в котором возникает иерархическая структура феодального общества. Как одно из проявлений феодализации, в массовом количестве появляются хорошо укрепленные замки ― резиденции знати, вокруг которых возникают поселения, вскоре превратившиеся в шахристаны новых средневековых городов. Небольшие государства состояли из множества мелких владений, каждым из которых правил свой «государь», иногда они объединялись в «царство», главой которого становился один из таких удельных владетелей.

Внешняя торговля на Шелковом пути обслуживалась высокопробными сасанидскими драхмами, чеканенными по «аттическому стандарту» - 4,3 г, но более плоскими, увеличенного диаметра, с традиционной устойчивой иконографией. На аверсе монет чеканили портреты сасанидских правителей в вычурных коронах, которые были индивидуальными для каждого шаханшаха. На реверсе монет изображалась сцена инвеституры — «благословения» шаханшаха на власть одним их зороастрийских богов перед священным алтарем огня. Легенды на монетах сделаны на среднеперсидском языке письмом пехлеви и содержат имя и титулы государя, например: «Поклоняющийся Мазде, божественный Арташир, царь царей Ирана». На более поздних сасанидских монетах ставятся даты выпуска в виде текущего года правления данного шаханшаха, а также монограммы из 2-3 букв пехлеви с зашифрованным указанием города, где осуществлялась чеканка.

Транзитная торговля распространяла продукцию 120 сасанидских монетных дворов по обширным просторам Центральной Азии. Никаких других монет, доходивших столь далеко на восток, мы не знаем, поэтому можно считать, что в те времена именно сасанидские монеты играли роль международной валюты на Великом шелковом пути. Заметное увеличение потока сасанидского серебра в Среднюю Азию и далее в Восточный Туркестан и Китай связано с драхмами сасанидского шаханшаха Пероза (459–484), клады которых находят в Узбекистане и Таджикистане, и даже в западном Китае найдено 76 экз. этих монет. Нередки находки сасанидских монет и в Кыргызстане. В Таласской области в катакомбном захоронении учитель истории М.Ф. Тур нашел драхму Хормизда II (302–309). Отличной сохранности драхму Пероза выкопали на огороде в селе Пригородное (Чуйская долина); серебряная монета Хормизда IV (579–590) поднята в районе Джалал-Абада, а четыре обломка сасанидских драхм обнаружены на Ак-Бешимском городище.

Эфталито-хионитское государство с центром в Тохаристане (среднее течение Амударьи) представляло сложный конгломерат различных по уровню развития, языку и культуре племен и народов. Шаханшах Пероз безуспешно пытался противостоять натиску эфталитов, более того, он дважды попадал к ним в плен, и сасанидам пришлось платить огромный выкуп за плененного царя. Ученые считают, что именно с этим фактом может быть связано явное преобладание монет Пероза в Средней Азии. Монетное дело эфталитов было полностью ориентировано на сасанидскую монетную систему, в частности, драхмы Пероза. Первоначально эфталиты надчеканивали сасанидские монеты клеймами с портретами правителя или родовой тамги, затем начался выпуск собственной, но уже низкопробной монеты, копирующей сасанидскую. В последние десятилетия существования государства на эфталитских монетах начали размещать портреты правителей и легенды на бактрийском языке, хотя в целом они оставались подражательными.

Византия, отстояв свои владения от нашествия варваров в V в., на протяжении тысячелетия оставалась последним оплотом европейской культуры на Востоке. Здесь по-прежнему процветали ремесла и торговля, на высоком уровне оставалась сельское хозяйство. Монетная система Византии основывалась на обращении золотой, серебряной и медной монеты и в ранний период имела следующий вид: золотой солид = 12 серебряным милиарисисям или 24 серебряным силиквам =180 медным фоллисам или 7200 медным нуммиям. Византийские монеты по типу отличаются от римских. Образы государей утрачивают портретное сходство, их портреты на монетах становятся скорее символическими. На реверсе помещается изображение ангела, крест либо греческая надпись, позднее - поясной лик Иисуса Христа, Богоматери или какого-нибудь святого. Основной золотой монетой вплоть до XI в. остается солид; серебряные силиквы выпускаются в незначительном количестве, а медные монеты низких достоинств в результате инфляции постепенно исчезают из обращения, и фоллис становится единственной медной денежной единицей, хотя номиналы в нуммиях по традиции еще продолжают указываться на монетах в 1 и ½ фоллиса: М = 40, К = 20 (нуммий).

Византия расплачивалась за шелк, поступающий по Великому шелковому пути, золотыми солидами. В статье «Монетные находки, зарегистрированные за время с 1917 по 1927 год» М.Е. Массон сообщал, что русские крестьяне Семиречья хорошо знали медальоны–иконки, за каковые они принимали византийские монеты с изображением окруженной нимбом головы Христа. В 1931 г. геолог И.А. Анбоев поднял на берегу Иссык-Куля близ с. Кой-Сары золотую византийскую монету Ираклия II (610–641), а в 1941 г. при строительстве Большого Чуйского канала на Сокулукском городище были найдены два электровых брактеата — подражания византийским монетам.

Вторую половину I тысячелетия нашей эры принято называть древнетюркской. На обширных территориях от Маньчжурии до Азовского моря тюркские племена во главе с родом Ашина создали Тюркский каганат. Сокрушительный удар тюрок в 563 г. рассеял эфталитских завоевателей Средней Азии. Небольшие раннефеодальные княжества, расположенные к северу от Амударьи, оказались под общим тюркским контролем. Получая дань с разобщенного Китая шелком, тюрки активно вмешивались в торговые отношения с Византией и Сасанидским Ираном.

К этому времени относятся драхмы Пероза и Хосрова I с надчеканами в виде согдийских надписей, передающих тюркские титулы γ’γ’n «каган» и tkyn «тегин», а также тамг и других изображений. Часть надчеканенных драхм принадлежит правителям, победившим эфталитов, в первую очередь западным тюркам. В местное обращение выходят новые монеты разнообразных типов, отлитые из бронзы, на одной из сторон которых все чаще появляется тамга — родовой знак тюркского правителя.

Древнетюркский период характеризуется исключительно сложным типовым составом монетной массы, обращавшейся в Средней Азии, упадком техники монетного дела, но вместе с тем и территориальным расширением сферы денежного обращения и появлением новых центров монетного производства. Причем право выпуска собственной монеты могли иметь не только крупные владения, но и менее значительные административные центры внутри областей и даже отдельные города. В зависимости от политических влияний и традиционных связей многие среднеазиатские владения изготавливают монеты по образцу своих могущественных соседей. Так, согдийская конфедерация княжеств во главе с правителем (ихшидом) Самарканда выпускает литые бронзовые монеты китайского облика с квадратным отверстием в центре: на аверсе ― имя и титул правителя, на реверсе — тамга, родовой знак. В Бухаре в это время выпускаются медные монеты с изображением верблюда, а также впервые появляются местные серебряные монеты, битые по типу драхм сасанидского царя Варахрана V, но с согдийской легендой pwχ’r χwd’t «государь Бухары». Вторая часть легенды, помещенная слева от портрета, выполнена искаженным письмом пехлеви. На реверсе изображение аташдана (алтаря огня) и двух стражей. Эти монеты получили название «бухархудатских», им суждено было играть важную роль в экономике Средней Азии на протяжении пяти веков.

Некоторые правители Согда и Чаганиана, а также Чача и его уделов, в основу иконографии ряда своих монет, которые иногда называют тюрко-согдийскими, положили изображения на парфянских и византийских монетах. Наиболее распространенным типом стало парное изображение правителя и его супруги. Как показал М.Е. Массон, этот тип восходит к византийским медным монетам Юстина II (565–578), на которых он изображен вместе с царицей Софьей. Именно к его двору около 568 г. прибыло посольство от среднеазиатских тюрок во главе с согдийским купцом Маниахом. На Краснореченском городище найдена монета из этой серии с тамгой Кабарны (Чачский удел).

Локальные медные эмиссии не имели стоимостного соотношения с серебряными монетами и обращались в границах тех территориальных подразделений, где осуществлялось их производство. Монеты этой группы отливались из меди диаметром 20–22 мм и весом 1,7–2,2 г. При этом в более широких масштабах, чем на протяжении древнего периода, осуществляется их диффузия за пределы основных ареалов. Примером выпуска таких денежных знаков могут служить монеты с изображением неоседланного коня и 8-образной тамги на аверсе, выпускаемой в Фергане, и монеты с изображением льва из Отрара (город на Сырдарье, ныне в Чимкентской обл. Казахстана). Подобные монеты, изображающие полуфантастическое животное, напоминающее льва, с вилообразной тамгой на оборотной стороне, отлитые в Чаче (район Ташкента), найдены на Ак-Бешимском городище в Чуйской долине.

В VI–VII вв. все большую роль в транзитной торговле играет Средняя Азия. Начав с посреднической торговли шелком, согдийцы сами научились изготавливать его; очень скоро шелковые ткани местного производства из Ферганы, Самарканда и Бухары начали серьезно соперничать с китайскими, а согдийские купцы оказались главнейшими конкурентами персидских. Поэтому персы делали все возможное, чтобы устранить согдийцев с «шелковой дороги».

Таким образом, во втором периоде (IV ― сер. VII в.) международной валютой, обслуживающей Великий шелковый путь, становятся сасанидские и византийские монеты. Если на раннем этапе роль сасанидских монет была еще незначительной, то на позднем (со времени Пероза) ее значение стабильно возрастает. Находки сасанидских монет известны вдоль всей центральной и восточной части Великого шелкового пути. Одновременно по северной его ветви на восток стала поступать золотая византийская монета, удовлетворявшая потребности транзитной торговли в золоте.

Третий период совпадает по времени с расцветом китайской империи Тан. В начале VII в. после распада Тюркского каганата на Западный и Восточный усиливается политическое влияние Китая, объединенного в правление династии Суй (581–618) и заметно окрепшего при агрессивной династии Тан (618–907). VII век для Китайской империи был столетием завоеваний и колонизации: в этот период ею были подчинены восточные тюрки (на территории современной Монголии), государство Когурё (ныне Маньчжурия и Корея) и, наконец, западные тюрки (Семиречье и Восточный Туркестан). Китайские гарнизоны, размещенные на завоеванных землях, обеспечивали постоянный приток в метрополию людей и товаров. Земли вдоль Великого шелкового пути попали под прямое влияние Китая, и оседлое население Семиречья стало постепенно привыкать к бронзовым цяням ― оригинальным китайским монетам с квадратным отверстием в центре и четырьмя иероглифами по краям. Этот тип монет, окончательно сложившийся в начале правления Танской династии, имел широкое хождение по всей трассе Шелкового пути и служил своеобразной международной валютой. Его позаимствовали и в Согде - конфедерации княжеств, возглавляемых ихшидами Самарканда, которые начали выпуск подражаний китайским цяням, а затем, сохранив форму и размер, заменили иероглифы согдийской надписью. Так на границе двух цивилизаций возник новый тип монет.

Расцвет Танского государства связан с длительной эпохой благосостояния, безмятежной жизни и дешевизны, когда «не было в Поднебесной ничего, что стоило бы слишком дорого». Процветают ремесла и торговля, в том числе транзитная, налажены связь и транспорт; на безопасных дорогах путешественникам предоставляют лошадей и мулов. Международная торговля по Великому шелковому пути идет как никогда интенсивно. Профессор Эдвард Шефер в книге «Золотые персики Самарканда» приводит перечень товаров, проходивших в то время по Великому шелковому пути: кони, изделия из кожи, меха, оружие, слоновая кость, древесина редких пород, лекарства и благовония, ткани, драгоценные камни, промышленные минералы, танцовщицы, диковинные животные и многое, многое другое, что мог себе позволить продать или купить процветающий танский Китай.

В 621 г. в обращении появились цяни анонимного типа с легендой кайюань тунбао «Ходячая монета начала правления». Выпущенные в колоссальном количестве, эти монеты имели необычайно широкий ареал распространения. Помимо «валютного обеспечения» Великого шелкового пути, ими платили жалованье личному составу китайских гарнизонов, которые стояли в ряде городов Западного края, в том числе и в столице Западно-Тюркского каганата — Суябе по крайней мере с 648 по 719 гг. Поэтому вполне логично, что местное население Семиречья в конце VII -начале VIII в. широко использовало их и для внутреннего обращения. На следующем этапе, когда привозных монет уже не хватало, здесь был налажен выпуск монет с уйгурской легендой βγy twrkyš γ’γ’n «Господин тюргешский каган».

Кроме китайских цяней, с востока попадали и монеты других государств. Так, в 1993 г. учителем истории С. Шнайдером на Краснореческом городище была найдена монета Уйгурского каганата. Монета изготовлена на китайский манер, но вместо иероглифов на обеих ее сторонах по краям квадратного отверстия помещены двухстрочные уйгурские легенды. Этот редкий тип монет известен китайским, японским и французским нумизматам уже давно, но до недавнего времени существовало несколько разных вариантов ее атрибуции. Самая удачная и непротиворечивая попытка определения этого типа монет принадлежит французскому исследователю, китаисту Ф. Тьерри, который показал, что монета выпущена от имени Бокук-кагана (795–808), известного по китайским документам как Хуайсинь кэхань.

В 2000 г. на этом же городище была найдена бронзовая монета, также изготовленная по китайскому образцу. Вместо легенд на монете отлиты две тамги — по одной на каждой стороне. Изображения оплывшие, с размытым контуром, одна из тамг напоминает рунический знак š, другая — знак g. Ранее подобные монетные типы здесь не были известны; возможно, и эта монета тоже попала в Семиречье с востока. Однако нельзя исключить вероятность ее местного происхождения, а символы, принимаемые нами за тамги, действительно являются руническими знаками, и в таком случае это может быть первой находкой монеты с рунической легендой. Сегодня установлено, что такая же монета, происходящая из раскопок в Ктесифоне (Ирак), хранится в Музее исламского искусства в Берлине; она определена как «согдийская по китайскому образцу» и датируется второй половиной VII в.

В числе находок иноземного происхождения следует отметить и четыре необычные серебряные, билоновые и бронзовые монеты с изображением всадника с копьем на одной стороне и лежащего буйвола-зебу на другой. Этот характерный тип, появившийся на территории северной Индии в середине VIII в., с различными изменениями в рисунке использовался в монетной чеканке разных государств Центральной Азии вплоть до ХIII в. В нумизматической литературе такие монеты получили название джитал. Найденные на Краснореченском городище экземпляры выпущены в IХ–ХI вв. Одна из бронзовых монет имеет просверленное в центре отверстие, что указывает на ее возможное участие в денежном обращении в Семиречье вместе с китайскими и «китаеобразными» монетами.

Середина VIII века — время установления в Средней Азии власти Арабского халифата. Множество родов и племен Западной Азии и Северной Африки к тому моменту были объединены в огромное теократическое государство с центром в Багдаде. Его зачинателем стал Мухаммад (570–632), купец из аравийского города Мекки, в 40-летнем возрасте получивший Откровение свыше и провозгласивший новую веру в единого бога ― Аллаха. Основным религиозным требованием нового пророка был отказ от многобожия и идолопоклонства. Вначале пророчества Мухаммада были встречены враждебно, и в 622 г. ему пришлось бежать из Мекки в соседний город Ятриб, позднее названный Мединой (араб. Мадинат ан-Наби «Город Пророка»), где он встал во главе сильной мусульманской общины. Вскоре Медина становится столицей нового государства, а дата 622 - началом мусульманского летосчисления (араб. хиджра, буквально «исход, переселение»). Основы вероучения, разработанного Мухаммадом и его последователями, отражены в Коране — главной религиозной книге мусульман.

Практически сразу после смерти Мухаммада началась арабо-мусульманская экспансия; войска Халифата вышли за пределы Аравии и приступили к завоеванию новых земель, среди которых очень скоро оказались и обширные области Византии и Сасанидского Ирана. Ближайшие преемники Мухаммада — т.н. «праведные» халифы были выборными лидерами арабской мусульманской общины и сосредоточили в своих руках религиозную, военную и гражданскую власть. Война за землю и другие ресурсы, облеченная в форму священной войны во имя Аллаха, была весьма популярна как в арабском обществе, так и среди многих народов, угнетенных Византией и Ираном. Народы Месопотамии, Сирии и Египта видели в арабах освободителей, поскольку на первых порах крупными налогами облагались только аристократические круги завоеванных стран. Арабы предоставляли покоренным народам свободу вероисповедания, но одновременно с помощью различных льгот поощряли принятие ислама. Земли некогда могущественных государств Сасанидского Ирана и часть Византийской империи вошли в состав Арабского халифата, простиравшего свою власть от Индии и Средней Азии до Испании.

В 651 г. арабы подошли к границам Согда. Мелкие феодальные владения Средней Азии не смогли оказать достойное сопротивление грозной силе завоевателей. Волна за волной накатывались арабы на Мавераннахр («то, что за рекой» — так называли они обширную область между Амударьей и Сырдарьей). До начала VIII в. арабы ограничивались грабительскими походами и сбором дани. Сопротивление арабским завоевателям оказывала коалиция Тюркского (позднее Тюргешского) каганата, Согда, Чача и Ферганы. Наместнику Хорасана Кутайбе ибн Муслиму (705–715) халиф поставил задачу завоевания Мавераннахра. Изнурительная война велась с переменным успехом, но в итоге согдийцы и тюргеши потерпели поражение; причиной этого явилась вражда между отдельными царьками, которой арабский полководец Кутайба умело воспользовался. В 712 г. пал Самарканд. Договор, заключенный между Кутайбой и Самаркандом, показывает грабительскую сущность арабских походов: по нему Самарканд должен был выплатить арабам дань в 20 миллионов драхм. Антиарабские восстания и героическая борьба народов Средней Азии против завоевателей продолжались почти сто лет.

До ислама арабы не имели собственной монетной чеканки, а денежное обращение Халифата на самом раннем этапе его существования обеспечивалось монетами соседних государств, в основном византийскими (золото и медь) и сасанидскими (серебро). После завоевания этих областей появились арабо-византийские и арабо-сасанидские монеты, позднее ― также арабо-латинские и арабо-согдийские. В самом конце VII века, в правление халифа Абд ал-Малика из династии Омейядов (661–750) была проведена денежная реформа. Тогда был разработан и утвержден общий для всего Халифата «эпиграфический» облик монеты ― без изображений, с одними лишь арабскими надписями, несколько различный для золотых и серебряных монет, но в целом единообразный с точки зрения содержания и размещения надписей, ставший образцом для всех последующих эмиссий в мусульманском мире на протяжении нескольких столетий. В поле аверса обычно помещалась калима ― мусульманский символ веры: «Нет бога, кроме Аллаха единого, нет у Него сотоварища», в круговой легенде ― выпускные сведения (указание места чеканки и дата по хиджре); на реверсе ― вторая часть калимы «Мухаммад ― посланник Аллаха» либо цитаты из Корана. В нумизматической науке монеты Арабского халифата получили название «куфических» ― по названию строгого и выразительного письменного стиля куфи, которым оформлялись их надписи и создание которого традиция связывает с месопотамским городом аль-Куфа. Динары и дирхемы поначалу были анонимными, но вскоре после утверждения династии Аббасидов (750–1258) на них стали помещать имена и титулы халифов и их наследников, иногда правителей областей и других официальных лиц. Надписи на медных монетах, в чеканке которых проявлялось гораздо больше разнообразия, в целом тоже соответствовали требованиям исламской доктрины, а вот в их оформлении поначалу допускались заметные вольности (фигуры зверей, птиц и рыб, изображения растений или рукотворных вещей), однако впоследствии от большинства из них отказались.

Наименования денежных единиц сохранили связь со своими иноземными прототипами: золотая монета продолжает называться динаром (от позднелат. denarius), серебряный дирхем восходит к сасанидской драхме, а медный фельс ― к византийскому фоллису. Куфические дирхемы, выпускавшиеся в астрономических количествах на более чем 200 монетных дворах Халифата, со временем заполонили рынки практически всего цивилизованного мира, включая значительную часть Европы, и в течение нескольких столетий успешно выполняли функцию мировых денег.

Династия Аббасидов, пришедшая к власти в Халифате в середине VIII века, стала привлекать к управлению завоеванными территориями местных аристократов. Так в Средней Азии возникли государства, называемые по именам их основателей: Тахиридское (821–873), со столицей в городе Нишапуре, и Саманидское (819–999) ― в Бухаре. Монеты, выпускавшиеся в этих государствах, в целом сохраняли общехалифатский облик, но имели свои особенности.

Саманидские дирхемы, отчеканенные из высокопробного серебра по «шариатской» стопе в 7/10 мискаля или 2,97 г, назывались исмаили от имени Абу Ибрахима Исмаила бен Ахмада (892–907), во время правления которого серебряный чекан стал интенсивным, стабильным и регулярным. Вес золотых динаров, который по шариату должен равняться мискалю, в реальности колебался в пределах от 3,5 до 4,7 г (в среднем 4,2 г), но при Саманидах, по словам В.В. Бартольда, «деньгами считались исключительно серебряные монеты, а золото принималось как товар, т.е. на вес». Медные фельсы чеканились двух достоинств: основной номинал, именуемый адли, весом от 2 до 3 г, и кратный ему пашиз, составлявший половину основного. Расчетный золотой динар равнялся 10 дирхемам, потом 15, а в конце X в. - уже 20 дирхемам. Менялось и соотношение между дирхемом и фельсом: на первом этапе дирхем «стоил» 60 фельсов, а к X в. за него давали только 24 фельса.

На юго-западе Кыргызстана, входившего в состав Саманидского государства, действовал монетный двор в Узгенде. Сегодня известны монеты Узгенда, отчеканенные в 312/924–25, 372/982–83, 376–378/986–89 и 380/990–91 гг. Существуют саманидские фельсы с указанием места чекана Фаргана; не исключено, что они чеканились в городе Оше.

Саманидские фельсы играли значительную роль в розничной торговле и имели широкое обращение по всему государству вне зависимости от места выпуска, хотя имеются данные письменных источников о том, что в разных городах они могли иметь различный курс. На городищах Чуйской долины собраны фельсы, чеканенные в Ахсикете, Бухаре, Герате, Самарканде, Шаше, Фергане и Узгенде.

В отличие от бронзовых фельсов, находки высокопробных аббасидских, тахиридских и саманидских серебряных дирхемов и золотых динаров на территории Средней Азии встречаются нечасто. Причины этого явления хорошо известны: восточное серебро интенсивно вывозилось в Восточную Европу, сотни тысяч серебряных дирхемов широким потоком текли на Русь, в Польшу, Скандинавию в обмен на меха, оружие, воск, мед, рабов и другие товары. Эти монеты стали обычным денежным средством на Руси, где они упоминаются в ранних письменных источниках под названиями «ногаты», «куны» и «резаны».

Один из интереснейших вопросов среднеазиатской нумизматики — «загадка» бухархудатских монет, обслуживавших нужды внутреннего рынка и называемых мусейяби, мухаммади и гитрифи, или собирательно «черные дирхемы». Эти низкопробные монеты составляли основу денежного обращения в Мавераннахре в VII–Х веках. Внешне это подражания монетам сасанидского царя Варахрана V (420–438), схематично передающие профиль правителя в ступенчатой короне на аверсе и двух стражей с копьями у жертвенника на реверсе. Но если ранние бухархудатские драхмы V в. были высокопробными и выполнялись на высоком художественном уровне с грамотными легендами, то в последующие века их внешний вид ухудшается: изображения становятся все более стилизованными, вплоть до условности, а надписи искажаются и частично заменяются арабскими. Содержание серебра в них падает с 80 до 60%, а вес снижается до 3 г. В оформлении монет разных групп наблюдаются различия в надписях и деталях изображений, но внешне настолько незначительные, что это могло представлять немалые трудности для их раздельного обращения. Более существенные отличия кроются в качестве металла: мусейяби — относительно высокопробные, мухаммади — билоновые, а гитрифи — почти медные. В торговле предпочитали полноценные дирхемы исмаили, но поземельный налог (харадж) каждая область выплачивала «черными дирхемами» определенного типа. Для этого населению приходилось обменивать свои серебряные дирхемы на монеты гитрифи и мухаммади, принимавшиеся по установленному правительством принудительному курсу, который был выше, чем у высокопробных дирхемов исмаили, вывозить же их за пределы государства ввиду малоценности не имело смысла. Таким образом, среднеазиатские правители защищали свой рынок от утечки серебра на север, извлекая к тому же дополнительную прибыль от обращения низкопробных монет.

Находки «бухархудатских» монет на территории Кыргызстана, в силу специфики их внутреннего обращения, встречаются нечасто. Так, на городище Шельджи подняты три монеты гитрифи; одна бухархудатская монета найдена археологом В.П. Мокрыниным при раскопках Беловодского некрополя в 1987 году; еще несколько монет мухаммади поднято на Краснореченском городище. Здесь же найдены саманидские фельсы, у некоторых из них в центре пробито отверстие: надо полагать, они также принимали участие в местном денежном обращении наряду с китайскими и тюргешскими монетами.

VIII–Х века характеризуются резким сокращением притока в Мавераннахр и Фергану монет из христианской Византии. М.Е. Массон сообщает о небольшом числе византийских монет этого периода, найденных в районах Южного Казахстана и Северной Киргизии. Объяснение этому исследователь находит, прежде всего, в установлении на большей части Средней Азии господства арабо-мусульманского чекана. Высокопробные серебряные дирхемы, составлявшие основу денежного обращения Саманидов, благодаря оживленной торговле с Восточной Европой массами уходили за пределы государства. При таком положении дел экономические предпосылки для регулярного ввоза в Среднюю Азию византийской монеты определенно иссякли. Второй причиной уменьшения притока монет с Запада является сокращение местных христианских общин, через которые ранее могли проникать византийские монеты. В этом отношении в более благоприятном положении находились их единоверцы в северных областях, где в то время господствовали племена карлуков, отличавшиеся веротерпимостью. Этим и объясняются находки византийских монет в Семиречье, хотя за последнее время была зафиксирована лишь одна монета, случайно найденная в районе Кара-Балта — это анонимный медный фоллис Х в.

Хорезм оставался верен своим древним традициям. Монетный тип с портретом правителя на аверсе и всадником на реверсе, появившийся в первые века нашей эры, оставался неизменным и в раннее средневековье. Серебряная монета Азкацвара II Абдаллаха (770-800) случайно найдена в 2005 г. на городище Шельджи (Таласская долина).

Таким образом, в третьем периоде роль международной валюты стала играть бронзовая танская монета, циркулировавшая по всей восточной и центральной части Великого Шелкового пути от Китая до Согда, и оказавшая огромное влияние на многие монетные системы раннесредневековой Центральной Азии. С образованием Арабского халифата и присоединением к нему среднеазиатских земель поток сасанидской и византийской монеты из благородных металлов сменился дирхемами и динарами арабо-мусульманских государств.

Четвертый период. Бурный расцвет товарно-денежных отношений в первые десятилетия правления династии Караханидов (991–1211) насытил рынок высокопробными серебряными монетами, которые выпускались на значительной территории ― от Яркенда и Кашгара до Саганиана и Бухары.

Поначалу основу денежной системы Караханидского государства составлял серебряный дирхем, однако начавшийся в первой четверти XI века «серебряный кризис», вызванный истощением рудников и массовым вывозом драгоценного металла в Восточную Европу, быстро приводит к падению процентного содержания серебра в монетах. Уже к середине столетия они, хотя и продолжают называться дирхемами, но чеканятся из малоценного медно-свинцового сплава и ходят по принудительному курсу. Обесцененный дирхем не может служить полноценным средством международной торговли, и на эту роль выдвигается золото. Привозные золотые монеты и их обломки в определенной мере удовлетворяли и потребностям внутреннего рынка. Найденные на городище Бурана золотые динары того времени можно использовать для изучения торговых связей Баласагуна с другими областями Средней Азии и сопредельными странами: Ираном и югом Туркмении (монеты Великих Сельджуков), Афганистаном и Северной Индией (золото гуридской чеканки), Хорезмом (монеты Хорезмшахов), Мавераннахром с главными городами Бухарой и Самаркандом (караханидские динары). Самый дальний путь, пожалуй, совершила маленькая золотая монетка, найденная на Краснореченском городище ― это четверть динара, отчеканенная в Северной Африке от имени Фатимида Абдаллаха аз-Захира между 1029 и 1036 гг.

Другие иноземные монеты этого периода встречаются редко. Например, китайские монеты династии Северной Сун (960–1127), находимые на территории Кыргызстана, по всей видимости, участия в денежном обращении не принимают. Так, небольшой клад, найденный на Краснореченском городище в 1998 г., содержал 3 монеты ушу, 8 монет династии Тан и 33 цяня эпохи Северная Сун, представленные 12 различными девизами правления от 976 до 1033 гг. Вероятно, эта небольшая связка монет была завезена китайским купцом, да так и осталась невостребованной. Клад более интересен как совокупность разновременных монет, находившихся в обращении в Китае в середине ХI в.

В 1129–1130 гг. в Притяньшанье переселяются тунгусо-маньчжурские племена кара-киданей, избравших Баласагун столицей нового государства под названием Западное Ляо и превративших Караханидов в своих данников. Гурханы ― предводители киданей не вмешивались во внутренние дела завоеванных ими владений и ограничивались сбором дани из расчета одна золотая монета с каждого двора. В обращении продолжали находиться золотые динары и их обломки.

В начале ХIII в. Центральную Азию завоевывают монголы, нашествие которых сопровождается повсеместным разрушением городов и упадком торговли. С образованием Монгольской империи из Азии в Европу проложен новый караванный путь ― через Алмалык, Отрар и далее на Урал. В XIV в. этим путем еще активно пользовались и европейские купцы. Тем не менее, сухопутные караванные дороги постепенно утрачивают свое ведущее значение для мировой торговли, а наиболее дешевым и безопасным способом перевозки товаров становятся морские пути. Великий шелковый путь сыграл свою историческую роль, на протяжении более пятнадцати столетий связывая самые различные государства, способствуя не только обороту товаров, но и взаимопроникновению культур, в том числе и распространению вдоль трассы денежных отношений. Изучение «иностранных» монет, находимых на территории Кыргызстана — серьезный вклад в мировую копилку знаний о Великом шелковом пути.

С вопросами торговли и монетного обращения на Великом шелковом пути можно познакомиться по следующим работам:

Е.А. Давидович. Денежное обращение в Мавераннахре при Саманидах // Нумизматика и эпиграфика. Т. VI. ― М., 1966. ― С. 103–134.

Э.Х. Шеффер. Золотые персики Самарканда. ― М.: «Наука», 1991. — 608 с.

Е.В. Зеймаль. Древние монеты Таджикистана ―Душанбе: «Догиш», 1983. ― 342 с.

Э.В. Ртвеладзе. Великий шелковый путь. Энциклопедия. – Ташкент: «Узбекистон миллий энциклопедияси», 1999. — 280 с.

А.М. Камышев. Нумизматическое наследие Кыргызстана. Альбом. — Бишкек: Национальный Банк Республики Кыргызстан, 2002. — 128 с.