Камышев А. М. Введение в нумизматику Кыргызстана: Учеб пособие

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

Нумизматика и ее место среди других исторических наук

Нумизматика и история денежного обращения. Еще в конце XIX в. нумизматика по большей части имела дело с описанием и систематизацией монет, а монетные клады интересовали нумизматов как вехи, отмечающие древние торговые пути, или как источник пополнения коллекций отсутствующими в них экземплярами. Другими словами, нумизматика была очень далека от изучения проблем денежного обращения, которыми занимались политическая экономия и экономическая история. Новые методы изучения монет и особенно анализы монетных кладов предоставили возможность нумизматам решать целый ряд сложных вопросов денежного обращения. Изучение нескольких кладов одного времени позволяет выделить закономерное, отсеять случайное, обнаружить общее и особенное и обратиться к решению такой глобальной проблемы, как история товарно-денежных отношений в целом. Из этого следует, что денежное обращение античности и средневековья не может быть изучено без использования нумизматики, и потому некоторые ученые дают определение нумизматики как истории денежного обращения, воссозданной на основании изучения сохранившихся монет, монетных слитков и кладов. На самом деле это не совсем так. По образному сравнению мэтра среднеазиатской нумизматики Е.А. Давидович, научное исследование от отдельных монет и кладов до истории денежного обращения подобно многоэтажной постройке. На «нижнем этаже» происходят реконструкция монетных надписей, взвешивание и обмер монет, выяснение состава металла, первичная статистика по династиям, монетным дворам и датам выпуска. На «втором этаже», который можно назвать источниковедческим, разрабатываются принципы классификации монет, устанавливается хронология их выпуска и решается комплекс других источниковедческих задач в зависимости от особенностей монет и кладов. Двумя этими «этажами» и ограничивается собственно нумизматика, которая подготавливает монетный источник для решений задач следующего уровня, написания истории денежного обращения и товарно-денежных отношений.

Рассмотрение проблем денежного обращения необходимо начать с установления самой сути денег, которые представляют общественные отношения, и здесь важно определить их роль в развитии общества и экономики. Функции денег как меры стоимости не имеют смысла в отрыве от конкретных исторических условий выполнения этих функций; таким образом, изучая античность или средневековье, недопустимо переносить на них современные представления о денежном обращении. Так, в раннесредневековом Семиречье (русское название историко-культурной области Джетысу, включающей в себя обширные районы юга Казахстана, а также Чуйскую и Таласскую области Кыргызстана) в период зарождения товарно-денежных отношений они сосредотачивались в городских центрах, прилегающих к торговым путям, и в местах регулярных ярмарок, тогда как на остальных территориях господствовало натуральное хозяйство. Этот факт подтверждается обильными археологическими находками тюргешских бронзовых монет начала VIII века на городищах Чуйской долины при отсутствии их в Кочкорской и Иссык-Кульской долинах. Те же данные привели некоторых исследователей к предположению, что отсутствие монетных находок в указанных районах ― свидетельство того, что они не входили в сферу влияния Тюргешского каганата.

Особенностью денежного обращения того времени было не только движение денег в результате экономической акции купли-продажи, но и в результате грабежа караванов, захвата военной добычи, получения контрибуции и выкупа пленных. Наглядным примером может служить история, связанная с сокрушительным поражением сасанидского царя Пероза (459–484) в битве с эфталитами. В руках победителей оказался обоз с казной, гарем царя и множество пленных; кроме того, Сасанидский Иран на протяжении нескольких десятилетий платил эфталитам изнурительную дань. Многочисленные находки сасанидских монет Пероза по всей трассе Великого шелкового пути некоторые ученые связывают с усилением роли Сасанидского Ирана в международной торговле, хотя значительная часть этих находок определенно связана с пресыщением рынка сасанидскими монетами из огромной дани.

Особое место в нумизматике занимают «варварские подражания». В самом общем виде «варварские подражания» можно определить как начальную форму денежного обращения в обществах, ранее не знакомых с монетой, но находящихся в контакте с экономически более развитыми государствами, обладающими развитыми монетно-денежными системами. Через стадию изготовления «варварских подражаний» прошли многие страны и народы, располагавшиеся на периферии эллинистическо-римского мира. Возникновение таких подражаний повсюду ― от Испании до Семиречья и от страны бриттов до Йемена ― происходит по одной схеме. В области, не имеющие своего денежного хозяйства, проникают привозные иноземные монеты, а с ними и сама идея использования в торговых сделках металлических кружков определенного вида. Затем этот иноземный образец начинают воспроизводить местные мастера, как правило, на более низком техническом и художественном уровне. Ошибки и отклонения от исходного прототипа постепенно накапливаются, и в конечном счете изображения теряют свой первоначальный смысл, а надписи становятся нечитаемыми или вообще исчезают. Кроме того, в подражаниях часто отмечаются неустойчивость веса и ухудшение металла. «Периферийные» общества предъявляли совсем иные требования к монетам, другие критерии их полноценности, воспринимая ухудшение металла и снижение веса от одного «поколения» подражаний к другому. Каждая группа подражаний имеет свой ареал распространения, надо полагать, совпадавший с границами расселения племен, которые признавали их как средство обращения.

Методика исследования «варварских подражаний» заключается в восстановлении ряда последовательной деградации основного типа, в том числе по весу и пробе металла, с целью определения места и времени начала выпуска монет этой группы. Не мене важен и другой историко-географический аспект изучения ареалов варварских подражаний, поскольку сам факт обращения на определенной территории «варварских подражаний» показывает, что она находится вне юрисдикции государств с развитой монетной системой.

Как мера стоимости, деньги соизмеряют цену различных товаров. Цена монеты — это мера доверия населения к металлическому слитку определенного веса и качества металла. Своеобразие раннесредневекового монетного комплекса из Семиречья заключается в использовании бронзовых монет так наз. тюргешского типа ― с квадратным отверстием в центре, по форме, размерам и весу соответствующих монетам китайской династии Тан (617–904), но снабженных оригинальными «местными» легендами согдийским письмом. В связи с невысокой покупательной способностью таких монет при крупных расчетах часто использовали не отдельные монеты, а монетные связки. Количество монет в связках было определенным, при этом контролировался диаметр и соответственно вес монет, тогда как их качество и внешний вид, в том числе форма, содержание и даже язык помещавшихся на них легенд, имели второстепенное значение. Такие невысокие требования к отдельным экземплярам, проверка которых в связках едва ли практиковалась, привели к массовому производству местных «варварских подражаний» китайским прототипам. В местном обращении раннесредневекового Семиречья, кроме тюргешских монет, находились и китайские монеты династии Тан, и бронзовые монеты соседних государств, в центре которых пробивали отверстие. Некоторые ученые предполагают, что поскольку монеты обращались связками, то и вес, и размер одного экземпляра тоже не играли решающей роли. Такие предположения противоречат экономической сути денег и, кроме того, не подтверждаются археологическими данными: найденные клады тюргешских монет достаточно однородны по весу и диаметру.

Еще одной особенностью денежного обращения средневековья является частое выпадение монет в клады и превращение их в сокровища. Причины образования монетных кладов различны: это и смутные времена, когда население прятало в землю свои сбережения, и жестокая инфляция, когда обесцененные деньги не принимали в платежи. «Серебряный кризис» во времена правления династии Караханидов привел в начале XI в. к превращению высокопробных серебряных дирхемов в медно-свинцовые монеты. Чрезмерный выпуск обесцененных дирхемов вел к инфляции. Излишки денег изымались из обращения и припрятывались до лучших времен. Несколько крупных кладов караханидских монет этого периода найдено в Кыргызстане. Кроме использования иноземных монет в местном денежном обращении, некоторые монеты шли на изготовление украшений — подвесок, монист, амулетов, для чего у края пробивались небольшие отверстия. При необходимости такие украшения разбирались, и монеты вновь пускались в обращение.

На следующем этапе изучения истории денежного обращения, наряду с источниковедческими, применяются уже исторические и экономические подходы. Так, применение метода сравнения достаточно полно изученного денежного хозяйства танского Китая с раннесредневековым монетным комплексом Семиречья позволило выявить их тесную взаимосвязь. В результате денежной реформы, проведенной в танском Китае в середине VIII в., в обращение поступили новые монеты трех номиналов, включавших, кроме ординарных, «тяжелые» монеты в 10 и 50 цяней (см. ниже, раздел «Раннесредневековый монетный комплекс Семиречья»). Аналогичные изменения отмечены и в монетной системе Семиречья. Данный подход стал определяющим для классификации серий тюргешских монет по номиналам и времени выпуска.

В основу комплексного исследования монет Семиречья положен экономический закон постоянной инфляции денег и инертности монетных систем. Возникшие на основе уже существующих монетных систем с устоявшимися весовыми характеристиками и качеством металла, новые монетные комплексы на первых порах практически полностью повторяют стандарты своих прототипов. Инфляционные процессы приводят к постепенному снижению веса и размера монет, ухудшению качества металла, пока очередная денежная реформа не устанавливает новый монетный тип с иными весовыми стандартами. Такой подход позволил проследить постепенную деградацию монет Семиречья путем составления последовательных цепочек из монет одного типа, в конце которых находятся мельчайшие, весом до 0,1 г, монеты без каких-либо легенд и изображений. Этот метод позволил установить относительную хронологию выпуска тюргешских монет, а также выявить факт проведения денежной реформы во времена правления карлуков. Наблюдения за весом монет и анализ монетных сплавов нередко указывают на кризисные явления в денежном обращении, а также дают возможность выявлять денежные реформы, не нашедшие отражения в письменных источниках.

Таким образом, методы нумизматического исследования, направленные на решение источниковедческих задач, подготавливают монетный источник для разработки проблем истории денежного обращения и товарно-денежных отношений. На основе опыта своей многолетней исследовательской работы Е.А Давидович пишет: «Не будет преувеличением сказать, что тема “История денежного обращения Средневековой Средней Азии” была поставлена на повестку дня только вместе с осознанием возможности опереться на монетный источник как основной, а по большей части и единственный».

Нумизматика и историческая география. Археологические данные показывают, что в VI–VII веках в Чуйской и Таласской долинах начинают возникать довольно значительные очаги развитой оседлой жизни, причем материальная культура этих поселений во многом имеет согдийский облик. Фактории вдоль торговых путей Центральной Азии впоследствии переросли в поселения и города. Только в Чуйской долине насчитывалось 18 крупных по тем временам городов и около 50 небольших поселений. К сожалению, остатки многих из них уничтожены за последние десятилетия. На некоторых постоянно ведутся археологические работы, которые дают и обширный нумизматический материал, послуживший основой для локализации на современных картах названий городов, известных по средневековым дорожникам.

Остановимся на истории нескольких городов, являвшихся центрами выпуска первых монет в Семиречье.

Городище Ак-Бешим, расположенное в 8 км от современного г. Токмок, некогда было крупным торговым центром — городом Суяб. Этот город, неоднократно упоминавшийся в древних китайских хрониках как основная ставка тюркских каганов, до недавнего времени не был точно локализован. Востоковед В.В. Бартольд предлагал искать Суяб западнее Иссык-Куля, затем отождествлял его с развалинами городища Ак-Бешим, но его мнение не было принято другими исследователями, и Ак-Бешим долго считался столицей Караханидского каганата Баласагуном. А.Н. Бернштам отождествлял Суяб с городищем у с. Новороссийское в долине Чон-Кемин. В 1953–1955 гг. археологи Л.Р. Кызласов и Л.П. Зяблин раскопали на территории городища Ак-Бешим два буддийских храма, а затем и христианскую церковь. По результатам раскопок и монетным находкам английский тюрколог Дж. Клосон выступил на III Всемирном конгрессе востоковедов в Москве с докладом, в котором выдвинул гипотезу о локализации Суяба на месте городища Ак-Бешим. Однако тогда его не подержали советские историки и археологи, придерживавшиеся мнения А.Н. Бернштама о нахождении Суяба в Кеминской долине. После этих раскопок городище Ак-Бешим вошло во все исторические энциклопедии как памятник мировой культуры, и… о нем надолго забыли. В 80 е годы местные аграрии распахали остатки храмов и спланировали холмы, лежащие за крепостными стенами, провели частичную распашку внутри городища и попутно сделали археологическое открытие, подтвердившее догадку ученых. Фрагмент найденного здесь гранитного основания под буддийскую стелу имел китайскую надпись, которую исследовала синолог Г.П. Супруненко. Несмотря на сильную дефектность текста (вся средняя часть надписи стерта), ей удалось расшифровать ту его часть, в которой возвеличиваются деяния помощника коменданта крепости Суе-чжэнь (Суяба) Ду Хуая. Согласно китайским хроникам, в 80 х гг. VII в. человек с этим именем был наместником и одновременно комендантом крепости Суяб. К IХ в. название Суяб исчезло из китайских хроник и дорожников, но город не перестал существовать, а как столичный город в арабских источниках стал называться Орду или Ордукент (город царя). Позднее, в Х в., вместо него на роль столичного города выдвинулся Баласагун, но поскольку он располагался поблизости от Орду, то его стали называть Куз-Орду. Локализацию Баласагуна на месте городища Бурана с сохранившимся минаретом ХI в., широко известным под названием «башня Бурана», предложена в свое время ведущим археологом Кыргызстана В.Д. Горячевой первоночально вызвала множество споров, но сегодня принята всеми учеными однозначно.

Навекат (согд. «Новый город») известен по китайским дорожникам уже с VII в.. Как согдийская колония Навекат упоминается в одном из архивных документов казненного арабами в 722 г. правителя Согда князя Деваштича, найденных в 1933 г. в развалинах замка на горе Муг в Таджикистане. Из кратких описаний в этом документе достаточно ясно вырисовывается столичный характер города, которому должно соответствовать одно из наиболее крупных городищ Чуйской долины. Первоначальные локализации Навеката ― около станции Джиль-Арык и близ с. Орловка ― пересмотрены последующим поколением историков-археологов. По мнению академика Казахстанской АН К.М. Байпакова и В.Д. Горячевой, таковым может быть Краснореченское городище в 35 км на восток от Бишкека, где археологические раскопки вскрыли согдийскую архитектуру VII–VIII вв., буддийские храмы, многочисленные согдийские надписи, несторианские могильные камни кайраки, раннесредневековые монеты и другие памятники.

Одно из крупнейших городищ в Чуйской долине Шиш-Тюбе (отождествляется с городом Нузкет) расположено к северу от центра Кара-Балты и по сведениям полувековой давности опубликованным археологом П.Н. Кожемяко наиболее сохранившее свой топографический облик. Три кольца крепостных стен окружали город, площадь внутри последнего была около пятидесяти квадратных километров. Судя по датировки археологов, этот город был одним из ранних согдийских поселений в VI в. и просуществовал до монгольского нашествия. Кроме нескольких разведочных шурфов археологических раскопок на городище не проводилось.

За прошедшие годы здесь многое изменилось, но не в лучшую сторону: - пробуренная в советские времена артезианская скважина, превратила треть центральных развалин в непроходимое болото, другая его часть стала городской свалкой. На этом городище случайно найдена бронзовая монета с квадратным отверстием в центре, двумя родовыми тамгами и согдийской надписью «монета господина кагана карлуков». Если предположить, что обделенное вниманием археологов городище Шиш-Тюбе, было местом изготовления найденной монеты, тогда следует, что ставка кагана карлуков могла находиться в Нузкете.

Местоположение крупнейшего средневекового городского центра в долинной части реки Талас определено точно, и сегодня восстановлено его исконное название — Тараз (до недавнего времени ― г. Джамбул). Средневековый город сегодня полностью погребен под современными постройками. Немногим лучше состояние памятников в рудной зоне юго-восточной части Таласской долины с главным центром — городом Шельджи. Большая часть городища Садыр-Курган, которое идентифицируется археологами с этим городом металлургов, сегодня находится на дне Кировского водохранилища, потому исследователи располагают только тем материалом, который был получен в ходе работ экспедиции, предшествующей затоплению. Постоянно меняющийся уровень воды размывает культурный слой городища, оставляя на берегу различные древние памятники, в том числе и монеты, по которым можно судить, что расцвет городской жизни Шельджи приходится на IX–XI вв.

Изучение монетного дела и денежного обращения прошлого тесно связано с исторической географией. Необходимо знание границ государств и их изменения в разные эпохи, расположение населенных пунктов (особенно тех, в которых работали монетные дворы), степень их развития в тот или иной период и т.д. Важнейшее значение имеют данные исторической топонимики, так как названия городов и населенных пунктов часто менялись. Источниковедческие изыскания в караханидской нумизматике (конец X ― начало XIII в.) ― один из основных инструментов для решения этих проблем, так как этот период истории народов Средней Азии предельно скупо представлен в письменных источниках. По традиции, установившейся на мусульманском Востоке, после завоевания очередного города или области новый правитель выпускал здесь монеты от своего имени. На них проставлялись место чеканки, дата выпуска, имя и титулы правителя и его сюзерена, а также имя аббасидского халифа, сидевшего в то время на багдадском престоле. Все эти сведения позволяют установить территориальные границы владений того или иного правителя, время его правления, положение в династийной иерархии, а в ряде случаев и динамику его взаимоотношений типа «вассал–сюзерен» с другими членами правящего дома.

Монетные легенды порой содержат упоминания денежных дворов, расположенных в известных городах и населенных пунктах с одноименным названием. Вот почему монеты с указаниями мест чекана в городах Ош, Узгенд, Барсхан (совр. Барскаун на Иссык-Куле) не вызывают сомнений в их локализации. В других случаях сопоставление места чеканки монет с данными археологии, письменных источников, а также топографическая статистика нумизматических находок помогают локализовать неизвестные ранее монетные дворы. Начало использования монетного материала для решения историко-географических вопросов связано с именем русского востоковеда, нумизмата и академика Х.М. Френа. В его работе по монетам Золотой Орды, в главе «Города, в коих чеканились монеты Золотой Орды и произошедших от оной династии, с показанием годов в коих оные являются в первый и последний раз на монетах», впервые была представлена локализация золотоордынских городов, сделанная исключительно по нумизматическим данным.

В 1995 г. на городище Кысмычи в Чуйской долине (с. Трудовое, Казахстан) школьниками был найден клад, содержащий около 1000 высокопробных серебряных караханидских дирхемов. Уникальный клад разошелся по частным коллекциям, но около 30 монет попали в нумизматический музей Национального банка Кыргызстана. Профессору М.Н. Федорову удалось осмотреть и изучить большинство из них. Клад содержал дирхемы, отчеканенные на 21 монетном дворе, из которых самая многочисленная группа (числом 447) происходила из караханидской столицы Куз-Орду и представлена ежегодными выпусками с 395 по 411 г.х. (1005–1021 гг.). В Кысмычинском кладе выявлено 76 монет с указанием монетного двора Баласагун, причем все они датируются одним годом, в котором монет Куз-Орду не отмечено. Так как же называлась столица Караханидов — Куз-Орду или Баласагун? Очевидно, все же Куз-Орду, и ученые склоняются к выводу, что это разные названия одного города.

Большой интерес представляют монеты чеканки Ил-Орду. Хотя монеты этого города впервые опубликованы сто лет назад, местоположение этого города остается неопределенным. Монетный двор Ил-Орду работал время от времени и в течение коротких сроков, потому его монеты встречаются редко. В Кысмычинском кладе находилась 31 монета города Ил-Орду, что по меньшей мере втрое превосходит количество монет этого двора, найденных ранее в Центральной Азии и Казахстане. Эта находка подтверждает мнение ученых, что монетный двор Ил-Орду необходимо локализовать в Чуйской долине. Махмуд Кашгари упоминал города Баласагун и Орду, которые располагались близко к нему. Он добавлял, что Баласагун имеет другое название ― «Куз Орду» или «Куз Улуш» и что Орду был больше Баласагуна. Таким образом, монетный двор Ил-Орду (тюрк. орду «[ханская] орда, ставка» с эпитетом ил / эл — «народ, государство») располагался в Орду вблизи Баласагуна. Действительно, недалеко от городища Бураны (столицы караханидов Баласагуна) находится Ак-Бешимское городище, площадь которого больше Бураны. Дирхемы Ил-Орду повторяют некоторые типы дирхемов Куз-Орду или очень близки к ним. Это еще одно косвенное подтверждение, что Ил-Орду находился в том же регионе, где и Баласагун, а штампы для изготовления дирхемов Ил-Орду могли изготавливаться на столичном монетном дворе. Следовательно, во времена правления династии Караханидов раннесредневековый город Суяб поменял название на Орду или Ил-Орду.

Состав клад свидетельствует о торговых отношениях городов Чуйской долины в первой четверти XI века: это Узкенд (совр. Узген) на юге Кыргызстана, Кашгар и Яркенд в Восточном Туркестане, округа Тараз и Испиджаб (совр. Шымкент) в Южном Казахстане, Ходженд в Таджикистане, города и области Узбекистана ― Шаш (район совр. Ташкента), Илак и Тункет (долина р. Ангрен), Самарканд, Бухара, Кеш (совр. Шахрисябз), Саганиан (городище Денау в Термезской области) и Ахсикет (в Ферганской долине).

Приведенные здесь примеры должны подчеркнуть важность задач, решаемых нумизматикой для исторической географии.

Нумизматика и памятники архитектуры. Взаимосвязи нумизматики и архитектуры весьма разнообразны. По существующей с античных времен традиции, в основание фундамента строящихся зданий закладывали одну или несколько монет, что, по поверьям, предопределяло долголетие постройки и способствовало благополучию его хозяев. В стенах и конструкциях зданий обитатели часто прятали свои сбережения, а в щелях полов застревали оброненные ими монеты. Для современных археологов нумизматические находки на древних сооружениях являются первостепенным датирующим материалом. Так, тухусская монета второй половины VIII в., извлеченная из-под основания буддийской статуи в Ак-Бешимском храме, стала важным звеном в определении времени его существования.

Интересная находка хранится в школьном музее с. Кызыл-Адыр Таласской области. Клад из 60 медных и серебряных российских монет с датами выпуска 1898–1901 гг. обнаружен в церковной кружке при разборке фундамента христианского храма. Здесь же была найдена выполненная в металле «закладная доска», на которой отчеканено: «Сей храм заложен 18 июля 1902 года в честь Александра Николаевича, его супруги Александры Андреевны и благочинного Александра (Невского)». Такое сочетание данных «закладной доски» с годами указанных на монетах позволяет судить о точности датировки археологических памятников по нумизматическим данным.

В качестве удачного примера определения времени сооружения зданий по нумизматическим материалам может служить статья В.Н. Настича и Б.Д. Кочнева «К атрибуции мавзолея Шах-Фазил (эпиграфические и нумизматические данные)». Мавзолей Шах-Фазил в с. Сафед-Булон (исторический Испид-Булан, в недавнем прошлом Мазар, позднее Гулистан) ― архитектурный памятник, входящий в число шедевров зодчества Кыргызстана и Средней Азии, первоначально датировался «тимуридским временем». Главной достопримечательностью усыпальницы являются монументальные надписи в ее интерьере, вырезанные декоративным куфическим почерком по штукатурке внутренней поверхности стен и барабана купола. Значительные части фризовых надписей погибли полностью, а сохранившиеся во многих местах сильно повреждены. Тем не менее В.Н. Настичу удалось расшифровать и прочесть практически полностью надпись верхнего пояса и начало средней надписи, оказавшиеся наиболее информативными в историческом отношении. Все три пояса основных куфических надписей написаны на старотаджикском языке. Разобранные части надписей настолько важны для атрибуции и датировки мавзолея, что следует привести здесь их полный перевод.

Верхняя надпись гласит:

Эта обитель — усыпальница Сайф-и давлат[-и?] М.л.кāна, который был великодушным человеком и [за это] приобрел славное имя. Пока он был жив, счастье и праведные деяния сияли над ним, как солнце [сияет] над всем миром. Когда же он пресытился [этим] бренным миром, [то] стал шахūдом, не остался бренным и поспешил уйти в царство вечности. Из глаз людей текут слезы с тех пор, как он (?) стал шахūдом и отвратил [свой] лик от друзей. Власть [принадлежит] Аллаху.

В надписи в начале среднего пояса говорится:

Это усыпальница My‛изз <…>вл (?), известного под именем Малик, сына Сайф и давлата — того повелителя и шахūда, [который] приказал, чтобы была память о (?) <…>.

Из приведенного текста следует, что постройка является усыпальницей правителя не самого высокого ранга, принявшего гибель от чьей-то руки; сын покойного распорядился, возможно, о постройке мавзолея либо, если таковой был уже возведен при жизни отца, об увековечении его памяти (а заодно и своего собственного имени) в надписях интерьера здания. Собственно, надписи донесли до нас не личные имена этих деятелей, а их почетные прозвания — лакабы. В других письменных источниках правители с такими лакабами не упоминаются, и решить вопрос об их принадлежности помогают только монеты караханидской чеканки третьего–шестого десятилетий XI в.

Как удалось показать Б.Д. Кочневу, загадочное имя (или титул) М.л.кāн носил ферганский илек Мухаммад ибн Наср, а Му‛изз ад-давла Малик — его сын ‛Аббас. Обнаружение медных фельсов, чеканенных в ферганском городе Ахсикете от имени Малик б. Сайф ад-давла серьезно подкрепило эту версию. Наконец, успешное прочтение надписей Шах-Фазила поставило в этом вопросе последнюю точку, однозначно решив его в пользу такого сопоставления, а монеты, в свою очередь, помогли установить имя погребенного здесь удельного правителя Ферганы Мухаммада ибн Насра.

Монетные данные помогли уточнить и время постройки мавзолея. В свое время Б.Д. Кочневым и В.Н. Настичем были высказаны предположения, что возведение и оформление интерьера Шах-Фазила было завершено между 447 и 451 гг.х. (соотв. 1055–1060 гг.): к первой из этих двух дат относятся самые поздние из известных тогда монет Мухаммада б. Насра, последней же датирована самая ранняя ферганская монета Ибрахима б. Насра., присоединившего Фергану к своим владениям. В эпитафии Мухаммад б. Наср назван шахидом, т.е. принявшим насильственную смерть: очень вероятно, что он погиб в 454/1062 г. в борьбе против правителя Барсхана. Таким образом, интерьер Шах-Фазила был окончательно оформлен около 454/1062 г. Как явствует из содержания сохранившихся участков средней, самой крупной надписи интерьера, к тому времени здесь был похоронен и сын Мухаммада ‛Аббас.

Изображения архитектурных сооружений на античных монетах давно привлекают внимание нумизматов. Ведь как бы ни было мало монетное поле, древние медальеры умудрялись изобразить на нем знаменитые архитектурные сооружения древности с удивительной точностью. В наши дни облик некоторых утраченных ныне архитектурных памятников известен только благодаря монетам. Увековечен на римских монетах Колизей, построенный при римских императорах Веспасиане (69–79) и Тите (79–81). Это был огромный четырехъярусный амфитеатр, вмещавший, как полагают, до 80 000 зрителей. На сестерции с его изображением, отчеканенном в правление Тита, видны многочисленные арки и ниши, которые, как свидетельствует монета, были украшены скульптурами.

На монетах эпохи средневековья архитектурные памятники обычно переданы условно и схематично. Иногда на европейских серебряных талерах воспроизводились панорамы целых городов, и в этих случаях говорить об архитектурных деталях отдельных зданий не приходится.

Дань уважения древним традициям была отдана и в Советском Союзе, где, начиная с 1988 года, выпускались 5-рублевые монеты с изображениями архитектурных памятников. Серию памятных монет открывает Софийский собор в Киеве. Он был заложен в 1037 году великим князем Ярославом Мудрым на месте победоносной битвы с печенегами. И сегодня красота форм и размеры здания производят сильное впечатление, а в те далекие времена собор называли восьмым чудом света. К счастью, он пережил татаро-монгольское нашествие. Среди архитектурных памятников, увековеченных на монетах, можно выделить Успенский, Архангельский и Благовещенский соборы в Кремле, собор Покрова на Рву (иначе храм Василия Блаженного) на Красной площади, книгохранилище Матенадаран в Ереване и Регистан в Самарканде. Планируемый перечень медно-никелевых монет 5 рублевого достоинства должен был отобразить около 40 памятников, но до распада СССР успели выйти только 12 монет. Тринадцатая монета из этой серии, отчеканенная в 1992 году с изображением мечети Ахмеда Ясави в Туркестане, вошла в каталоги уже как первая монета Казахстана. (в 2000 г. вид этого памятника отчеканен на 50 теньговой монете Казахстана). В этой серии планировался выпуск монеты, посвященный Буранинскому археологическому комплексу в Кыргызстане, однако такой монете не суждено было появиться на свет среди «Памятников архитектуры СССР», зато на серебряной монете Республики Кыргызстан 2002 г., посвященной кыргызской государственности, средневековый минарет Бурана нашел свое отображение. Великолепным подарком для коллекционеров стали и другие кыргызские серебряные монеты первая с изображением средневекового монастыря Таш-Рабат, сохранившегося в глубине Тянь-шаньских гор на высоте более 3 тысяч метров (2005 г.), и вторая - Узгенский архитектурный комплекс XI-XII вв. (2007 г.)

Нумизматика и сфрагистика. Довольно тесно нумизматика переплетается с другой специальной исторической дисциплиной — сфрагистикой, объектом изучения которой являются печати и их оттиски. По своей сути монетный штемпель ― это та же печать — знак собственности правителя или государства, удостоверяющий вес и качество благородного кусочка металла, называемого монетой.

В русском языке слово «печать» означает как штемпель или матрицу с негативным изображением или надписью, вырезанными на металле, камне или кости, так и сделанный ими оттиск на металле, глине, воске, сургуче или бумаге. Чтобы избежать путаницы, в специальной литературе приняты термины «штемпель» и «матрица» для обозначения предмета, с помощью которого наносится «оттиск».

Распространенность печатей в Семиречье, начиная с раннего средневековья, можно объяснить развитой деловой жизнью, когда все юридические акты (договоры об аренде, купле-продаже, брачные контракты и мн.др.) скреплялись оттисками печатей. Сведения о печатях, их значении, способе наложения, ношении и хранении сохранили письменные источники. В поэме Фирдоуси «Шахнаме» говорится: «Шах изрек, что дороже всего меч, печать, трон и корона». Об исключительной важности этого символа власти свидетельствует и существование при мусульманских правителях важной должности — мухрдор (хранитель печати). У тюркских народов широко использовалась тамга — тюркский термин, означающий знак собственности на отдельные ценные вещи, скот и угодья. Различаются тамги личные и племенные. В ряде случаев племенная тамга играла роль государственной печати. В тюркских каганатах существовали должности тамгаханов — хранителей таких тамг.

Обилие находок печатей на средневековых городищах Чуйской долины показывает, что и рядовые горожане выступали как лица юридически самостоятельные и могли иметь свою печать, которую прикладывали не только к письму, завещанию или официальному документу, но и опечатывали ею ларцы, кладовые с ценностями и тюки с товарами. Некоторые из печатей могли быть использованы гончарами для клеймения керамической продукции, чтобы удостоверить ее качество и указать на производителя. Почти все печати представляют собой произведения прикладного искусства и мелкой декоративной пластики и, как ценные памятники определенной исторической эпохи, отражают мировоззрение и социальную принадлежность их обладателей.

Формы и размеры штемпелей довольно разнообразны. Китайские печати с квадратной или прямоугольной площадкой и небольшой проушиной сверху имеют один или несколько иероглифов. Так, к примеру, относительно крупная китайская печать с размерами 6×3 см состоит из 6 весьма стилизованных иероглифов: в правом столбце позитивного оттиска китайский иероглиф му «дерево», выше него предположительно знак луны или месяца юй, и еще раз иероглиф му повторен в середине левого столбца. Вверху ― круговой орнамент в виде цветка, также имитирующий надпись, но уже арабскую.

Следующую группу печатей можно отнести к согдийским, как по трехбуквенной надписи на одной из них, так и по мифологическим сюжетам и орнаментам на других. Эти печати схожи по форме и напоминают пирамидку, основание которой ― рабочая поверхность печати площадью около 1 кв.см. Верхняя часть печатей выполнена в форме кольца для ношения их на шнурке. Среди находок отмечены необработанные заготовки штемпелей, но поскольку их форма соответствует типу печатей с согдийскими надписями, то вполне уместно утверждение об их местном производстве. На одной из отлитых заготовок можно разглядеть изображение сидящего за работой чеканщика. Печать явно не закончена, не обработаны фаски и не просверлено отверстие для шнурка. Вероятнее всего, изображения на отлитых печатях в процессе изготовления дополнительно прорабатывались граверами.

Великолепна по технике исполнения согдийская печать с изображением Диониса–Вакха — бога виноделия, урожая и хмельного напитка. Дионис сидит в излюбленной позе, слегка поджав под себя ноги, рельефно передан его выпирающий живот, в руках ― традиционный кубок. На печати тщательно проработаны лицо и даже глаза. Подобная бронзовая печать была найдена в Ферганской долине Узбекистана. Еще одна печать несет изображение хищного животного и латинской буквы над его холкой. Семантика хищного животного с высоко поднятым хвостом широко распространена: подобный тип встречается на монетах Отрара и Чача, но латинская буква может свидетельствовать о западном происхождении печати.

Несколько печатей отличаются по форме исполнения от вышеописанных. Они представляют толстостенное кольцо с вырезанными изображениями на щитке. Такие перстни-печати были известны еще в античные времена в древнем Иране и на Кавказе. Но в нашем случае кольцо не приспособлено для ношения на пальце. Ложный перстень-печать с шипом и щитком с изображением архара имеет аналоги, найденные при раскопках в древнем Пенджикенте в слоях середины VIII в. Перстни-печати характерны как для народов Средней Азии, так и ее южных соседей, причем перстни с шипом и изображением на щитке особенно типичны для Согда. Найдена на территории Краснореченского городища и бронзовая подвеска-печать с арабской надписью ― именем ‛Умар.

Отмечены в Чуйской долине и находки двухсторонних свинцовых подвесных оттисков, называемых буллами. Как правило, ими опечатывались товары. По форме они напоминают медали с одной небольшой проушиной. Две буллы несут несложный геометрический орнамент, а на одной просматривается изображение птицы.

Оттиски печатей можно встретить и на керамических издельях. Так, при обследовании городища Садыр-Курган в Таласской долине были найдены фрагменты бытовой посуды с оттисками вилообразной тамги. Такой же знак зафиксирован и на огромном валуне с арабской надписью X–XI вв. «Власть [принадлежит] Аллаху, нет божества, кроме Него», расположенного в центре городища, и на серебряных слитках, найденных неподалеку. Совпадение оттисков на керамической посуде с тамгой, выбитой на камне, и клеймами на серебряных слитках может свидетельствовать лишь о том, что указанная тамга являлась своеобразным городским знаком.

Широкое распространение печатей сохранялось вплоть до времен Бухарского и Кокандского ханств. Все чиновники того времени имели индивидуальные печати определенной формы: у эмиров миндалевидная, у казиев (судей) — обычно круглая, с именем и должностью владельца, нередко и с указанием даты. На основании этих данных иногда можно проследить продвижение отдельных чиновников по иерархической лестнице государственного аппарата и довольно точно датировать документы, скрепленные печатями.

В сфрагистической и нумизматической литературе часто указываются связи этих двух дисциплин. В технике изготовления металлических матриц много общего с изготовлением монетных штемпелей, которыми занимались ювелиры. Нередко их делали одни и те же мастера. Сопоставление печатей и монет, их сюжетов и надписей дает исследователю дополнительные основания для атрибуции и датировки тех и других.

Нумизматика и ювелирные украшения. Использовать монеты как ювелирные украшения люди стали практически сразу после их появления. С конца II века до н.э по южным областям современного Кыргызстана, входившим в те времена в состав государства Давань, проходил Великий шелковый путь. Фергана, занимавшая важное место на этом пути, имела от этого значительную прибыль. Даваньский двор получал китайские вещи, среди них раковины каури и бронзовые монеты ушу, часто находимые в погребениях Ферганы, а также на Алае и в Центральном Тянь-Шане. Чаще всего монеты ушу находят в женских погребениях вместе с бусами. Очевидно, они входили в состав ожерелий и использовались как подвески и украшения.

Некоторые античные и средневековые монеты имеют небольшие отверстия у края, что говорит об их использовании в качестве украшений. Восточные серебряные монеты, называемые куфическими, находились в обращении на Руси, причем не только в качестве платежных средств. Очень выразительны сообщения об этом арабского путешественника Ибн Фадлана. Описывая славян-русов, он отмечает, что их жены носят на шеях мониста из золота и серебра, в которых число рядов монет «зависит от богатства мужа: каждым десяти тысячам дирхемов соответствует один ряд монет, а на шее иной [женщины] их бывает много».

Необычный клад был найден в поле севернее Краснореченского городища в июне 2003 г.. При нарезке арыка плуг выбросил на поверхность основание кувшина, на дне которого среди спекшегося грунта оказались два десятка монет XIV в. Город Навекат, который, согласно археологическим данным, процветал здесь в раннем средневековье, был уничтожен во время татаро-монгольского нашествия и больше не возродился.

Все найденные монеты имели по два пробитых отверстия или напаянное ушко. Вероятно, в разрушенном кувшине хранились не денежные сбережения, а женские украшения в виде мониста, сделанного из серебряных монет. Одна монета отчеканена из золота, по времени выпуска самая ранняя и потому наиболее потертая. Выпускные данные у половины монет почти полностью утрачены, но по сохранившимся фрагментам можно установить, что это чагатаидские дирхемы, находившиеся в обращении в первой половине XIV в. Среди монет, легенды которых удалось прочесть, два прекрасно сохранившихся серебряных динара Кепека, один из которых отчеканен в Бухаре, второй в Самарканде. Названия других монетных дворов, выявленных в кладе — Шаш (Ташкент), Тараз, Бадахшан, Термез и Ош — дают представление о географии торговых связей того времени. В этой случайной подборке монет оказались и две «иностранки»: золотоордынская монета, отчеканенная от имени хана Токты в Хорезме в 707 году хиджры, что соответствует 1308 году, и монета Ильханов ― монгольских правителей Ирана и Закавказья, выпущенная в правление Абу Са‛ида (1317–1325).

Новая нумизматическая находка, помимо прочего, служит наглядной иллюстрацией к широко распространенному и на сегодня почти общепринятому мнению о том, что столетнее монгольское владычество привело к фактическому разрушению городской жизни в Чуйской долине, в результате чего здесь постепенно заглохла и денежная торговля, а монеты вместо своего прямого назначения во множестве пошли на изготовление украшений.

В ХVIII–ХIХ веках денежные отношения на территории Кыргызстана оставались слаборазвитыми. Собственной монеты кыргызы не имели: в областях, входивших в состав Кокандского ханства, ходили кокандские теньги и тилли, а немногочисленные российские серебряные монеты, наряду с монетами из драгоценных металлов, поступавшими из соседних государств ― Бухары, Хивы, китайской провинции Синьцзян, Афганистана и Индии, чаще использовались для изготовления ювелирных изделий, чем в качестве денег. Изображения на монетах, как правило, не забивались, и при необходимости они могли снова пускаться в обращение.

Обязательным атрибутом кыргызских женщин конца XIX ― начала ХХ вв. являлись звенящие серебряные повестки, перекрепляемые к концам кос. Накосные подвески чолпу состоят из треугольной или фигурной пластины, инкрустированной цветными камнями или смальтой и отходящей от нее в три-четыре ряда цепочки монет, скрепленных с помощью колец. Самыми распространенными монетами в этих украшениях были царские «николаевские» рублевики, но иногда встречаются и цепочки, собранные из западных талеров ХVII века и крупных «трофейных» монет фашистской Германии. Мода на подобные подвески сохранялась до середины ХХ века, и нумизматы-любители Кыргызстана порой пополняли свои коллекции, реставрируя монеты из украшений, аккуратно спиливая с них ушки и заделывая отверстия.

Еще один распространенный вид украшений, изготавливаемых из серебряных монет ― мониста. Здесь, как правило, применялись мелкие разменные монеты соседних государств. Порой такие мониста составляют нумизматическую коллекцию, по которой можно судить о многообразии денежных знаков, находившихся в то время на руках кыргызского населения, а следовательно, и о торговых и культурных связях региона.

Мода на украшения из монет сохраняется и поныне: общеизвестно, что некоторые ювелирные фирмы как в странах Азии, так и в Европе продают современные монеты из драгоценных металлов в ажурной ювелирной оправе, чтобы ими пользовались как кулоном или брелком.

Монеты как произведения искусства. Обычно монеты изучают в качестве исторических памятников, но можно рассматривать их и как памятники искусства. Великий английский ученый Исаак Ньютон, одно время руководивший Лондонским монетным двором, говорил: «Монеты — самый пленительный и новаторский вид искусства, который движет народ». Будучи своеобразными произведениями мелкой пластики, медальерного искусства, монеты, как и «большое» искусство, отражают развитие художественных стилей. Притягательная сила монет вывела нумизматику как собирательство на первое место среди различных видов коллекционирования.

Именно красота античных монет вдохновила великого Гёте на их коллекционирование. К концу жизни его собрание насчитывало примерно 4 тысячи монет; однажды, любуясь ими, он написал: «Из этого выдвижного ящика нам улыбается бесконечная весна цветов и плодов искусства, жизненного ремесла, производимого в высоком стиле». И не только Гете поддавался их очарованию. Великий Рафаэль, не нашедший среди своих современниц красавицы, достойной стать моделью для Галатеи, на одном из своих полотен написал ее голову с сицилийской монеты. В самом прекрасном городе острова Сицилия ― Сиракузах годовщину победы над могущественными Афинами в 413 году до н.э. было решено отметить выпуском монеты необычно крупного номинала в десять драхм (декадрахма). Этот заказ, выполненный одним из самым известных ваятелей того времени, Кимоном, стал самым замечательным памятником античного искусства, навеки прославившим древние Сиракузы. На лицевой стороне монеты Кимон изобразил голову прекрасной нимфы Аретузы в окружении четырех дельфинов, да так, что и спустя две с половиной тысячи лет она продолжает очаровывать каждого, кто ее увидит.

Современные продолжатели дела Кимона представляют свои творения на ежегодный конкурс «Монета года», проводимого американским издательством World Coin News. Несколько раз первые места на этом международном конкурсе занимали произведения российских медальеров. В 1990 году была отчеканена золотая 100-рублевая монета «Памятник Петру I в Ленинграде», ставшая «монетой года». В том же 1991 году все человечество отмечало 30-летие полета в космос гражданина Земли Юрия Гагарина; в ознаменование этого события была отчеканена серебряная монета достоинством 3 рубля, и именно она была признана лучшей в категории важнейших исторических памятников нумизматики на конкурсе 1992 года. Заметим, что «главной монетой 1992 года» стал американский золотой 5-долларовик с Христофором Колумбом, а второе место заняла немецкая монета из серебра в 10 марок, посвященная А. Гумбольдту. В 1996 году успех вновь сопутствовал российским медальерам. «Лучшей серебряной монетой была названа монета из серии «Русский балет» — «Щелкунчик» достоинством 100 рублей и весом 1 кг. Список «монет–победителей» постоянно пополняется. В 2007 г. в число призеров междунородного нумизматического конкурса в Италии вошла казахстанская памятная монета «Космос», изготовленная из двух металлов серебра и тантала, а на конкурсе монет СНГ и Балтии первое место было присуждено «Всаднику» из казахстанской серии монет «Золото номадов» и приз зрительских симпатий серебряная монета «Тюльпан Регеля».

Проходящие нумизматические конкурсы ― не только отражение современных вкусов, но и рекламно-коммерческое мероприятие. Как правило, коллекционные цены на монеты-лауреаты мгновенно возрастают. Так, китайская монета с изображением панды, победившая в международном конкурсе, сразу же возросла в цене в десятки раз. При этом следует отметить, что современные, так называемые коллекционные монеты из драгоценных металлов, никакого отношения к денежному обращению не имеют, и должны рассматриваться только как образцы медальерного искусства.

Нумизматика и фалеристика. Медаль и монета: как много между ними общего! Нередко отчеканенные с двух сторон круглые пластины ставят в затруднительное положение даже опытных нумизматов: что это - памятная медаль или монета для обращения? И это не удивительно, потому что в качестве наградных медалей, пожалованных за ратные подвиги, изначально и вплоть до недавних времен использовались именно монеты, специально отчеканенные для этой цели, а фалеристика, исследующая историю орденов, наградных медалей и знаков отличия, выделилась в самостоятельную историческую дисциплину из нумизматики только в начале ХХ века.

Само слово «фалеристика» связано с античной культурой Средиземноморья. Нагрудные бляхи римских легионеров назывались фалерами; подобные металлические украшения размещали на шлемах воинов, а также на панцирных доспехах головы и груди коня.

Хотя воинские знаки отличия как таковые восходят к античности, возникновение орденов как наградных знаков берет свое начало из эпохи крестовых походов. Рыцари — кавалеры различных орденов отличались друг от друга своим одеянием, на которое нашивались разнообразных форм кресты. Позднее эти знаки, выполненные в металле и нередко украшенные цветными эмалями и драгоценными камнями, стали называть знаками ордена или просто орденами.

В России в ХVI–ХVIII вв. существовала традиция награждения как обычными серебряными или позолоченными копейками, так и специальными золотыми монетами различного веса. Эти войсковые награды высоко ценились в народе и армии, поэтому их нашивали на кафтан или шапку. Более крупные золотые награды носили на шее.

Петр I в начале своего правления не стал менять наградные традиции. Так, в 1704 г. герои сражений получили по серебряному рублю — только что выпущенной «новой» монете с портретом Петра. Одни солдаты восприняли это пожалование как денежное вознаграждение, другие ― как царскую награду, и до сих пор сохранилось немало рублей того времени с просверленными для ношения отверстиями. Вскоре наградным медалям стали придавать вид, отличный от монет, находящихся в обращении: хотя вес, размер и металл медалей еще долго соответствовали серебряному рублю, однако на реверсе их стали помещать сюжет и дату соответствующего сражения.

Дальнейшая история монет и наград протекает параллельно, время от времени вновь пересекаясь. Например, специалисты до сих пор спорят, считать ли некоторые из редких типов крупных серебряных кружков с портретами каджарских шахов Ирана XIX века 5- и 10-крановыми монетами, или же это наградные медали. А на монетах отдельных германских княжеств стали помещать изображения орденских знаков. Встречаются они и на современных монетах. В этом отношении первенство занимает Республика Мальта: на ее монетах изображен крест св. Георгия, утвержденный в Великобритании в 1940 г. как награда за героизм и выдающуюся храбрость. Мальта, бывшая в то время английской колонией, получила этот крест в 1942 г. за героическую оборону в период второй мировой войны. Кроме того, на разменных мальтийских монетах изображен и Мальтийский крест. Орден Отечественной войны отчеканен на памятном советском рубле в связи с празднованием 40-летия Победы над фашизмом. Два варианта знаменитого польского ордена Военных заслуг «Virtuti Militari» отчеканены на юбилейной польской монете достоинством в 50 000 злотых в 1992 г.; и т.д. К 60 летию Победы, наши северные соседи выпуситили монету с изображением ордена Отечественной войны, а затем продолжили эту серию монетами достоинством 50 теньге с орденами суверенного Казахстана.

Нумизматика и филателия. Два этих наиболее распространенных увлечения тоже тесно связаны между собой. Почтовая марка — такой же государственный денежный знак, дающий право на приобретение почтовых услуг; иначе говоря, это своеобразная «бумажная монета», только одноразового употребления. В определенных условиях государство использовало эти свойства марок, направляя их на «экстренную помощь» монетам и банкнотам. Первая мировая война, подорвавшая экономику царской России, привела к выпадению из обращения серебряной и медной монеты, и в 1915 году было принято правительственное решение о выпуске разменных денежных знаков типа почтовых марок. По существу, это и были почтовые марки юбилейной серии с изображениями русских царей, выпущенной к 300-летию дома Романовых, только напечатанные на более плотной бумаге типа ватмана. На оборотной стороне марок номиналом 10, 15 и 20 копеек под царским двуглавым орлом помещен текст: «Имеет хождение наравне с разменной серебряной монетой». Аналогичная надпись была и на марках, заменивших в обращении медные монеты в 1, 2 и 3 копейки. Временное правительство в 1917 году продолжило эмиссию марок-монет мелкого достоинства, только двуглавый орел на реверсе был заменен цифрами номинала. А на марках достоинством 1 и 2 копейки крупные черные цифры допечатывались и на аверсе, прямо на портретах царствующих особ. В коллекциях встречаются марки-деньги, погашенные почтовыми штемпелями ― свидетельство того, что их использовали и по «прямому назначению».

Почтовые, гербовые и другие марки в качестве денежных знаков выпускались во время гражданской войны на Украине, в Крыму, Закавказье, Сибири и других областях России. Суррогатные деньги с использованием марок обращались в 1918–1919 гг. в поселках Лепсинск и Черкасское (совр. Талды-Курганская область Казахстана). Почтовые или гербовые марки царской России достоинством от 1 до 70 копеек наклеивались на небольшие (размером от 35×55 до 45×65 мм) листки белой вексельной или плотной цветной бумаги; на лицевой стороне внизу ставился штамп «Лепсинское» или «Черкасское», на оборотной ― гербовая печать и (на черкасских) факсимильная подпись казначея А. Уткина. На дензнаках, выпущенных Лепсинским уездным казначейством, номинал в рублях, соответствующий копеечному достоинству марок, обозначен сквозной точечной перфорацией; знаки, выпущенные сберегательной кассой поселка Черкасское, имеют надпечатку черной или фиолетовой краской с обозначением номинала, тоже в рублях.

Впрочем, Россия ― далеко не первая и отнюдь не единственная страна, где марки «работали» разменной монетой.

В мировой бонистике известно немало случаев использования марок для придания банкнотам нового политического статуса, изменения номинала или продления срока обращения. С этими целями специальные марки наклеивались на денежные знаки в Германии, Венгрии, Чехословакии и других странах, чья экономика пострадала в ходе Первой и Второй мировых войн.

А вот пример из совсем недавнего прошлого. Приднестровская республика, объявившая о своей независимости от Молдавии, какое-то время продолжала пользоваться советскими денежными знаками, уже отмененными в других республиках бывшего Союза. Чтобы оградить себя от наплыва неконтролируемой денежной массы извне, правительство Приднестровья решило пометить свои денежные знаки, приклеив рядом с портретом вождя революции специальную марку с изображением А.В. Суворова. Портрет Суворова на марке далеко не случаен: ведь именно великий русский полководец был основателем Тирасполя. Советские рублевые банкноты с наклеенными марками получили новое название «суворовок». На купюрах соответствующего достоинства наклеивались отпечатанные на московском Гознаке марки с цифрами 10, 25, 50, 100, 200, 500, 1000, 5000 и 10 000. Интересно, что в связи с дефицитом 5000-рублевых купюр марки с цифрами 5000 наклеивались на билеты в 5 рублей, которые таким образом объявлялись пятитысячными банкнотами ― наглядный пример того, что нарицательной стоимостью обладает только марка, а сам денежный знак служит лишь «носителем». Просуществовав немногим более года, «суворовки» в августе–октябре 1994 года были обменены на новые приднестровские купоны по соотношению 100 к 1.

Существуют марки, изготовленные способом рельефной печати на золотой фольге, которым намеренно придана форма монет. Впервые такие марки появились на островах Тонга в 1963 году, затем в Бурунди, Сьера-Леоне и некоторых других странах. Вполне понятно, что все эти выпуски рассчитаны только на богатых коллекционеров, поскольку реальная цена такой марки в сотни раз превышает обозначенный на ней номинал, к тому же наивно полагать, что письмо с наклеенной на него золотой маркой вообще дойдет до адресата.

Но и старинные монеты не раз служили сюжетами для почтовых марок во многих странах мира. Такие почтовые миниатюры одинаково интересны и для нумизматов, и для филателистов. Естественно на марки попали самые интересные, а порой и уникальные монеты. Особенно преуспели в популяризации своих нумизматических древностей Греция, Болгария, Румыния, Израиль и Куба, хотя дань уважения этой теме отдали едва ли не все страны, выпускающие марки. В 2006 г. почтовым ведомством Кыргызстана был выпущен малый лист с изображениями десяти памятных монет суверенного Кыргызстана.

В 1990 году отмечалось 150-летие выхода в свет первой почтовой марки, которая приобрела всемирную известность под названием «Черный пенни». Этому событию посвящено множество серий почтовых миниатюр во всем мире, но не остались в стороне и нумизматы. В память об этом событии специальные серии юбилейных монет из золота, серебра и медно-никелевого сплава выпущены на острове Мэн и в Гибралтаре. Знаменитая марка изображена на реверсе монет, причем воспроизведен не только внешний вид «Черного пенни», но и его фактура и даже цвет. Этого удалось достичь с помощью специально разработанного технологического процесса ― алмазной полировки зеркального фона.

Содружество нумизматики и филателии продолжается, радуя коллекционеров новыми шедеврами.

Нумизматика и медицина. Прототипы всемирно известных символов медицины — змеи на чаше и змеи, обвившейся вокруг посоха, исходя из данных современной археологии, впервые использовались в качестве эмблемы врачевания еще в древнем Вавилоне около II тысячелетия до н.э. Античные культуры Древней Греции и Древнего Рима явились дальнейшим развитием культур ближневосточных народов. В Древней Греции возник культ самого близкого и понятного людям бога исцеления Асклепия (у древних римлян ― Эскулапа). «Отец медицины», великий греческий врач Гиппократ (460–372 до н.э.), считавшийся далеким потомком Асклепия, родился на острове Кос, население которого в честь прославившего его врачевателя впоследствии сделало своей эмблемой посох Асклепия, обвитого змеей. Эта, ставшая символом медицина эмблема, чеканилась на монетах острова. Высокая популярность Асклепия нашла отражение во множестве его изваяний из золота, бронзы, слоновой кости; дошли до нас и более поздние греческие и римские мраморные копии, а о некоторых безвозвратно утерянных статуях можно судить по античным монетам с изображением бога врачевания. Некоторые римские императоры считали за честь совмещать свои портреты на монетах с изображением статуй Эскулапа.

В эпоху средневековья, когда эпидемии чумы уносили до половины населения городов Европы, люди, не знавшие, как спастись от этого бедствия, носили на шее в качестве амулетов так называемые «чумные талеры». Амулеты выпускались того же веса и размера, что и серебряные монеты, находящиеся в обращении. В литературе описано около 250 типов монет и медалей, посвященных борьбе с чумой в средневековой Европе. На амулетах помещалось изображение медного змея пророка Моисея, глядя на которое, по поверьям, можно было исцелиться.

Этот факт, конечно, относится к курьезам мрачного средневековья. Однако и в наши дни некоторые народные целители в своих медицинских пособиях рекламируют якобы целительную силу монет. Вот только мнения «эскулапов» разделились: одни утверждают, что наибольшую пользу приносят царские медные монеты, другие верят, что целительную силу имеют советские монеты достоинством от 1 до 5 копеек образца 1926–1957 гг. В каталогах металл, из которого отчеканены эти монеты, назван алюминиевой бронзой (90 меди и 10 алюминия), но современные народные целители нарекли ее вакуумной бронзой и придали ей свойства панацеи от всех болезней. Не вдаваясь в дискуссию о целительных свойствах советской карманной мелочи, хочется отметить, что приверженцы народной медицины стали серьезными конкурентами коллекционеров, скупая для лечебных целей монеты советского чекана.

Перечисленными отраслями наук связи нумизматики не ограничиваются. Дополнительные сведения о широких возможностях этой исторической дисциплины можно найти в самых различных книгах и статьях по нумизматике:

Г.А. Федоров-Давыдов. Монеты рассказывают (нумизматика). ― М.: «Наука», 1963. — 136 с.

Мир коллекционера. ― Алма-Ата: «Казахстан», 1967. — 227 с.

В.Н. Рябцевич. О чем рассказывают монеты. ― Минск: «Народная асвета», 1977. ― 400 с.

И.В. Всеволодов. Беседы о фалеристике. ― М.: «Наука», 1990. ― 336 с.

Э.Д. Грибанов. Медицина в символах и эмблемах. ― М.: «Медицина», 1990. ― 206 с.

Blog

Камышев А. М. Введение в нумизматику Кыргызстана: Учеб пособие

Содержание

Нумизматика и ее место среди других исторических наук