Основанное на научных исследованиях воспроизводство научных и педагогических кадров, без которого невозможно существование всей образовательной системы в целом

Вид материала

Содержание

Назад к советской модели вуза?
Проблемы университетов в общеевропейском контексте
Предпринимательский университет
Список литературы

Подобный материал:

Университет как предпринимательская организация

ГРУДЗИНСКИЙ Александр Олегович – кандидат физико-математических наук, доцент, руководитель Центра проблем университетского управления Нижегородского государственного университета

Источник: СОЦИС, ссылка скрыта

В последнее десятилетие организационно однородная советская система высшего образования трансформировалась в гетерогенное множество образовательных структур, большинство которых используют в своем названии термин “университет”, приобретший в настоящее время полиморфный характер. Институциональная автономия учебных заведений, реализующих программы высшего образования, дает им значительную свободу в выборе средств обеспечения своего развития, но, с другой стороны, не позволяет в силу их разнотипности строить общие для всех видов образовательных институтов управленческие модели и предлагать единые практические методы работы в новых условиях.

Центральным звеном любой национальной системы высшего образования мира на протяжении длительного исторического периода остается многопрофильный крупномасштабный исследовательский региональный университет (областной или республиканский, университет штата, земли и т.п.). Эти университеты, кроме решения общих задач высшего образования населения, обеспечивают крайне дорогостоящее, основанное на научных исследованиях воспроизводство научных и педагогических кадров, без которого невозможно существование всей образовательной системы в целом. Уместно напомнить, что в соответствии с российскими государственными образовательными стандартами, а главное, в соответствии с реальной необходимостью, подготовка специалистов гуманитарного профиля невозможна без участия преподавателей естественных наук, точно так же как естественное образование будет неполноценным без блока общественных дисциплин. Ведущие классические университеты мира объединяют в своих стенах специалистов всех основных отраслей науки, что обеспечивает синергетический эффект развития знаний, особенно в наиболее актуальных в настоящее время междисциплинарных областях. Именно такие университеты, реализующие наукоемкие программы аспирантуры и докторантуры по широкому спектру отраслей знаний, держат основной удар проблем перехода от системы мирового военно-политического противостояния, обеспечивавшего им гарантированную государственную поддержку, к глобальному рынку с высочайшим уровнем конкуренции. При этом параллельно происходит смена привычных задач развития индустриального общества, опыт решения которых отрабатывался в течение столетия, задачами новой, основанной на знаниях социально-экономической системы - информационного общества. В России, ставшей частью мировой экономической системы, указанные процессы существенно осложняются внутренними проблемами переходного общества.

Проблема инновационного пути развития университетов – тема новая для отечественной социологии образования и управления. В чем истинные истоки кризиса современных крупных российских исследовательских региональных университетов? Какие задачи они должны решать в настоящее время? Какой путь организационного и управленческого развития выбирают передовые университеты в новых условиях? Обсуждению этих вопросов посвящена данная статья. При этом под термином “университеты” будет пониматься рассмотренный выше класс высших учебных заведений – многопрофильные университеты, обеспечивающие образование на базе научных исследований.

Назад к советской модели вуза?

Современному российскому высшему образованию посвящено большое количество публикаций, выводы значительной части которых сводятся к утверждениям о необходимости радикального увеличения государственного финансирования и апокалиптическим прогнозам – что будет, если этого увеличения не произойдет. Характер таких публикаций варьируется от констатации статистических фактов до обличительных выступлений. Так, в большом количестве работ приводятся впечатляющие цифры: сколько стран обогнали Россию в размерах ассигнований на образование; масштабы “утечки умов”, превращение России в “международного интеллектуального донора”; низкие бюджетные оклады преподавателей; состояние информационной и материально-технической базы университетов; феминизация высшего образования. Многие публикации оперируют также качественными оценками: “нарастающее ухудшение возможностей и параметров воспроизводства кадрового потенциала для российской науки”; “невысокое качество массового образования”; “избран путь отсечения молодежи от высшего образования” [1-6]. Отметим, что сами по себе статистические данные в большинстве своем заслуживают доверия. Только удивляет выборочность приводимой информации: авторы, столь тщательно изучающие негативную статистику, не упоминают данные об объеме привлекаемого вузами внебюджетного финансирования; о реальных доходах “нищих” ученых и преподавателей; количестве вновь открытых вузов и специальностей; наконец, абсолютном и относительном увеличении студентов как дневной, так и заочной форм обучения. Между тем, в 90-е годы отмечен значительный рост приема в вузы (абсолютное число студентов только дневного отделения в России увеличилось с 1 657 000 чел. в 1992 г. до 2 624 300 чел. в 2000, их доля увеличилась со 178 чел. на 10 тыс. населения в 1992 г. до 280 чел. в 2000). Происходят и структурные сдвиги в специализации студентов (увеличение количества гуманитариев). Кстати, абсолютно беспочвенными являются утверждения, что “все студенты сегодня учатся на юристов и экономистов”: инженерные и естественнонаучные специальности по-прежнему лидируют, количество овладевающих ими студентов в полтора раза превышает число студентов-гуманитариев. За 1997-1999 гг. было открыто 15 новых специальностей высшего профессионального образования, в том числе 10 инженерных [7-8]. Все эти цифры не очень укладываются в концепцию “снижения доступности образования для народа”.

Еще одно наблюдение из анализа публикаций о проблемах российской высшей школы: исходной точкой рассуждений многих авторов является то, что высшее образование – это, прежде всего, сфера государственных интересов, национальной безопасности и независимости. Обеспокоенность кризисом российского высшего образования тесно переплетена с сожалением о распаде великой державы СССР. Например, изучение программных документов партий, представленных в прошлом составе Госдумы, показало явный крен парламентского большинства в сторону “державности”: высшее образование провозглашалось фактором “сохранения единства России, стабилизации, адаптации российского общества к происходящим переменам” (НДР), “формирования квалифицированных работников, законопослушных граждан” (“Яблоко”). Левые партии (КПРФ, Аграрная партия) идут еще дальше: цели высшего образования – “духовно-нравственное единение народов России”, “необходимость сохранения традиционных для России ценностей коллективизма, заботы об общем благе” [9]. Это свидетельствует о наличии в сообществах политиков и ученых мышления категориями приоритетности интересов государства и, на мой взгляд, неизбежно вытекающем отсюда инструментальном отношении к человеку. Как известно, либеральная концепция образования исходит из того, что центральной фигурой отношений в этой сфере является индивидуальный потребитель , его потребности и интересы, и именно под него должна подстраиваться образовательная система.

Другая мысль, настойчиво проявляющаяся в рассуждениях авторов, заключается в фактической идентификации института высшего образования с институтом социальной защиты населения. Для этого дискурса характерна риторика равенства (и не только возможностей), императивы бесплатности и исключительной ответственности государства за образование граждан, а основной мишенью критики являются процессы социальной дифференциации в области образования. Сторонники “социально-охранительной” концепции высшего образования выражают свою обеспокоенность малым размером стипендий, в связи с чем студенты вынуждены подрабатывать (хотя на Западе это нормальная практика). Здесь же ни на чем не основанные утверждения о вымывании бесплатных форм обучения, о якобы сокращении государственного приема студентов и о том, что коммерциализация разваливает систему образования [10]. Этот подход можно охарактеризовать как “ патерналистский” , исходящий из представления о беспомощности населения, о котором нужно заботиться. Между тем, последнее десятилетие показало, что на образование в стране существует значительный платежеспособный спрос. При этом 50%-ное приращение количества студентов в стране за последние 10 лет произошло за счет срединных групп населения. (Существуют исследования, показывающие, что основной контингент студентов, обучающихся на коммерческой основе, представлен выходцами из среднедоходных семей [11]).

Главная, явно или неявно выраженная мысль вышеупомянутых подходов к оценке путей развития современного образования заключается в абсолютизации достижений советской модели организации и функционирования высшей школы и ее ключевых составляющих – университетов, а также к призыву не дать их организационно изменить (“разрушить”). На наш взгляд, такая приверженность традициям и “самобытности” советского/российского образования игнорирует глобальные изменения в мировой образовательной системе и основывается на недостаточной информированности в этой области.

Проблемы университетов в общеевропейском контексте

Очередная ежегодная конференция DEAN - Европейской академической сети деканов (Стамбул, сентябрь 2002 г.) - носила проблемное название “Европейские университеты в кризисе?”. Приведем темы некоторых представленных на ней докладов: “Финансирование высшего образования в Европе – есть ли кризис?”, “Исследования в европейских университетах под угрозой?”, “Где студенты? Есть ли кризис в наборе и сохранении контингента студентов?”. Не правда ли, очень знакомые проблемы волнуют европейских университетских профессоров (из Финляндии, Швеции и Нидерландов соответственно)? Что касается России, то автор исходит из понимания того факта, что здесь кризис высшего образования и связанные с ним проблемы университетов не есть чья-то “злая воля”, неверная политика конкретного правительства в конкретной стране. Как в России, так и в европейских странах этот кризис порожден объективно существующими противоречиями между известными глобальными социально-экономическими изменениями в мировом сообществе и способностью университетов в их нынешней организационной форме отвечать новым вызовам.

Начнем с самой больной темы – сокращения государственного финансирования. В последнее десятилетие европейские университеты также потеряли заметную часть государственного финансирования и вынуждены были ввести частичную плату за обучение. При этом контроль со стороны государства над расходованием выделяемых им средств, напротив, стал более жестким. Эта потеря (20-30%), конечно, не так велика по сравнению с потерями российских вузов, тем не менее в Европе стали нередки случаи даже закрытия отдельных факультетов в университетах из соображения экономии средств.

Европейские государства также не в состоянии поддерживать на должном уровне материальную базу университетов для научных исследований. Ее ослабление приводит к утрате лидирующих позиций университетов в научных исследованиях, а центр прикладных научных разработок все более перемещается в крупные фирмы [12]. Усиливается конкуренция университетам со стороны частного сектора, и здесь наблюдается такая знакомая нам проблема “утечки мозгов”, “охота” за молодыми талантливыми специалистами, которые вследствие более высокого уровня оплаты труда уходят в транснациональные корпорации.

Не последнюю роль играют демографические процессы в промышленно развитых странах: старение населения заставляет правительства переключать свои затраты на нужды старшего поколения [13].

Обостряется конкуренция внутри самой системы образования – проблемы классических университетов значительно усложняются появлением новых образовательных организаций, нетрадиционных провайдеров высшего образования (например, виртуальных университетов), активно осваивающих новые области знаний . На университетском “поле” все чаще играют внутрифирменные образовательные структуры, что объясняется содержательными изменениями в спросе на образование в сторону его большей профессионализации. Поэтому университеты все чаще ограничиваются лишь общеобразовательной и общепрофессиональной подготовкой.

Серьезной ключевой проблемой является давление рынка, диктующего содержательные изменения спроса на образование – акцент на практическую применимость полученных знаний, образование и подготовку на протяжении всей жизни (life-long education), а также “ массификация” высшего образования (в развитых странах сегодня всерьез говорят о необходимости всеобщего высшего образования) . Последнее порождает дискуссии относительно того, д олжны ли университеты, в первую очередь, обеспечивать потребности рынка массового образования или оставаться на позициях элитной подготовки относительно небольшого числа специалистов [14].

Значительное влияние на формирование нового облика европейского университета оказывает политика государств и европейского сообщества, направленная на выравнивание уровней экономического развития регионов. На университеты государством возлагается социальная ответственность за свой регион и стимулируется активное взаимодействие с местными властями, общественными организациями и промышленностью. Возможности университета по развитию региона рассматриваются в трех направлениях: 1) вклад университета как крупного работодателя в региональное развитие, 2) технологическое развитие промышленности региона через трансфер технологий (технопарки, инкубаторы, консультационная деятельность), 3) профессиональное образование и переподготовка, повышение квалификации и т.п. [15] На университет также возлагается ответственность за культурное развитие малых народностей региона. В России проблема взаимодействия университета с регионом, особенно в национальных республиках, также весьма актуальна.

Это новое давление на университет со стороны рынка и властных структур (регионализация) приводит к тому, что институты высшего образования перестают быть особыми социальными институтами, на них все более распространяются те же правила игры, которые существуют для рыночных производственных и коммерческих предприятий. Некоторые авторы характеризуют современное состояние высшего образования в мире как “академический капитализм” [16].

Итак, кризис современного университета заключается в обострившемся в новых социально-экономических условиях противоречии между тремя его основными функциями: дорогостоящими научными исследованиями, необходимостью массового образовании людей и грузом решения региональных проблем. Кризис университета – это во многом кризис сознания его профессорско-преподавательского состава, который не адаптируется к переменам и ожидает, что это противоречие разрешится на основе старых подходов, то есть за счет государственного финансирования. Нынешнее состояние некоторых университетов, находящихся на перепутье выбора способов выживания и развития в условиях нового общества, можно сравнить с состоянием воза из известной басни Крылова, который тянут в три разные стороны “лебедь, рак и щука”: “Лебедь” традиционного стремления университетских профессоров заниматься свободно избранным направлением фундаментальной науки, приземленный “Рак” массового образования, который тащит университет назад к примитивизации учебного процесса, и коварная “Щука” регионализации, которая может утащить университет в глубину рутинных местных проблем.

Безусловно, триединая функция университета (образование, наука, региональное развитие) ранее являлась и в перспективе должна остаться краеугольным камнем его существования как социального института. Проблема состоит в том, что в глобальном информационном обществе возможности по реализации всех трех функций университета претерпели радикальные изменения, и университет в его старой организационной форме не в состоянии обеспечить их решение.

Предпринимательский университет

Университеты, поставившие перед собой задачу развития в новых условиях, активно ищут инновационные формы образовательной и научной деятельности, а также взаимовыгодные формы взаимодействия с регионами. Наиболее развитым в теоретическом и практическом плане подходом к решению этой проблемы представляется так называемая “ предпринимательская организация” университета. Этот подход успешно реализован рядом европейских университетов [17]. Один из ведущих региональных университетов России – Нижегородский государственный университет (ННГУ) – также развивает новые формы организации и управления на принципах предпринимательского университета (в частности, ННГУ выиграл и выполняет проект по программе Темпус-Тасис под названием “Становясь предпринимательским университетом” [18]).

Предпринимательская организация. Термин “предпринимательский университет” (“ entrepreneurial university ”) в последние годы прочно вошел в лексикон специалистов, занимающихся вопросами университетского менеджмента. На эту тему опубликован ряд работ, в том числе известная книга Б. Кларка [19], проводятся международные конференции (например, октябре 2001 г. в Берлине состоялась конференция DEAN на тему “Предпринимательский университет: задачи факультетов”). Тем не менее, в широких научных и преподавательских кругах, термин “предпринимательство” по отношению к образованию и науке встречает весьма неоднозначную реакцию. Предпринимательский подход, работа “на заказ” ассоциируется с чем-то нечестным, недостойным настоящего профессора-ученого. Например, в известной статье А.В. Юревича “Наука и рынок” [20] термин “антрепренерская наука” (то есть “предпринимательская наука”) используется в негативном смысле, как наука, атрибутами которой являются “готовность браться за любые задачи, быстро проводимые и плохо подготовленные исследования, искажение результатов в угоду клиентов”. Соглашаясь с автором по существу, то есть с тем, что наука с указанными атрибутами является плохой наукой, нельзя, однако, отождествлять смысл терминов “предпринимательский” и “плохой”. Нельзя же согласиться с утверждением, что любое научное исследование по контракту (“на заказ”) является плохим исследованием. С определенной точки зрения никаких других, кроме заказных, оплачиваемых исследований просто не бывает (у каждой оплачиваемой образовательной программы есть заказчик, например, государство). Другое дело, что исследователя не всегда информируют об истинных целях его деятельности. Для иллюстрации можно привести пример из книги творцов советского атомного проекта [21]: “Известен прямо-таки анекдотический случай, рассказанный Е.А. Негиным, когда один из начальников конструкторского отдела в канун испытания первой советской водородной бомбы, облокотившись на нее, рассуждал перед своими коллегами: “Вот до чего же дошла секретность у нас в стране! Где-то есть еще один центр, там тоже работают над оружием, а мы об этом даже не догадываемся! Вчера выступал Маленков и говорил, что в нашей стране создано водородное оружие, а мы даже не знаем, где именно и кто его сделал!” А ведь шел уже август 1953 года …”. Бывает и так, что исследователь не дает себе труда или не желает задуматься, за что ему платят деньги. В вышеупомянутой статье А.В. Юревич пишет о советской науке: “Принято считать: основная социальная функция естественной науки состояла у нас в укреплении оборонной мощи государства, а общественной науки в “промывании мозгов” и укреплении советской идеологии. Можно выделить и еще одну, “престижную” функцию естественных наук …”. А ведь многие ученые до сих пор уверены, что в советское время им платили государственные деньги за абстрактные фундаментальные исследования (как тогда шутили – за “удовлетворение собственного любопытства”).

В новой обстановке, когда вместо одного заказчика (государства) появилось множество работодателей с разными интересами и предлагающих разные финансовые и другие условия работы, нет ничего зазорного в том, что университетские преподаватели и университет в целом предпринимают шаги для поиска наиболее выгодных контрактов.

Опыт успешного развития европейских и российских университетов показывает, что в современных условиях глобального, с высоким уровнем конкуренции научно-образовательного рынка нет альтернативы коммерциализации образовательной деятельности и научных исследований, а, следовательно, предпринимательскому стилю работы. В одном из документов голландского университета Твента отмечается: “Университет Твента - это университет, который предлагает образовательные программы в области технологий и социальных наук. Мы характеризуем сами себя как предпринимательский университет, направляющий наши усилия в области образования и научных исследований на обеспечение выгоды общества в целом. Предпринимательское отношение пронизывает весь университет от студентов до профессоров. Это состояние ума, интеллектуальный подход к науке и обществу, который позволяет нам быстро отвечать на новые вызовы и воспринимать новые идеи” [22].

Словосочетание “предпринимательская организация” является принятым в литературе по современному менеджменту термином, обозначающим один из способов внутреннего устройства организации любого вида [23]. Разумеется, использование данного термина применительно к университету не означает отождествление университета с другими видами организаций, например, с производственным или торговым предприятиями. Термин “предпринимательская организация” указывает на тип связей внутри организации и на способ управления, а не на функцию организации или на тип организации по Гражданскому Кодексу РФ (коммерческая или некоммерческая). Этот термин является символом перехода к новой парадигме организации и управления развитием университета, которая позволяет ему активно функционировать в новых условиях .

Теоретические разработки сущности предпринимательства дают все основания оперировать этим понятием по отношению к деятельности университетов. Предпринимательство конституируют три необходимых элемента: организационное действие; инициирование изменений; денежный доход как цель и критерий успеха. Предпринимательское действие характеризует особая рациональность, связанная с работой в условиях заведомо неполного знания и активного освоения новой информации, тесно переплетенная с интуитивными началами [24, c . 98-99, 102-106]. Инновационный характер предпринимательства (аспект, наиболее важный для нас) подчеркивается в работах Л. Мизеса, Ф. Хайека, Г. Шмоллера, Ф. Тоссига, Й. Шумпетера. Акцент на инновационность как главный критерий предпринимательства также присутствует у В. Зомбарта [25] и М. Вебера [26] (нацеленность на инновацию отделяет предпринимателя, согласно первому, от “мещанина”, второму – от “бюрократа”). Изначально предпринимательский характер деятельности менеджера, ориентация на постоянный поиск новых более эффективных способов организации деятельности отмечает П. Дракер [27]. Новаторское содержание деятельности менеджера связано с поиском, активизацией, развитием и рациональным использованием ресурсов, необходимых организации. Другими принципиальными характеристиками предпринимательской деятельности выделяются: финансовый, психологический и социальный риск (Р. Хизрич [28]); перемещение экономических ресурсов из области низкой производительности и прибыльности в области высокой рентабельности и производительности (Ж.Б. Сэй [29]), “создание клиента” (П. Дракер), действие в условиях ограниченной информированности.

Под “предпринимательской организацией” применительно к университету мы понимаем: 1) организацию, базирующуюся в своей деятельности на целевой инновации, способную работать в условиях риска и динамичного спроса; 2) экономически эффективную организацию, занимающуюся прибыльной деятельностью и опирающуюся в первую очередь на свои собственные возможности; 3) либеральную организацию с гибким сетевым построением; 4) организацию, в которой ключевыми факторами являются люди, группы и их компетентность, где работа людей основана на балансе выгоды и риска; 5) организацию, у руководства которой на первом месте стоит не планирование и контроль действий работников, а их всемерная поддержка в деятельности в рамках стратегии организации, для чего руководство максимально делегирует права и ответственность исполнителям; 6) организацию, которая повернута лицом к потребителю и позволяет своевременно и гибко реагировать на изменение его требований.

Сложившаяся же в течение десятилетий организационная структура российских университетов представляет собой профессиональную бюрократию [30], которая была эффективна в условиях предыдущей социально-экономической формации, но в новых условиях эта система стала “функционально неконсистентной”, хотя при этом она обладает адаптационными возможностями [31]. Последнее мы наблюдаем на примере ведущих университетов.

Предпринимательская организация основных видов деятельности университета. Характерно, что ранее других функциональных составляющих университетской деятельности новые формы стала приобретать наука . Это было обусловлено, по-видимому, тем, что с самого начала рыночных реформ она была поставлена в “режим выживания”, а также слишком очевидной потерей надежды на возобновление стабильного государственного финансирования в будущем. Кроме того, на Западе к этому времени был уже накоплен значительный опыт коммерциализации науки. Этот опыт выражался в большом числе теоретических публикаций по трансферу технологий, а также в практическом создании университетских технопарков и инкубаторов технологий. Поэтому уже с начала 90-х годов наиболее мобильная и активная часть нашего университетского сообщества активно занимается организацией коммерциализации результатов научных исследований. При университетах создаются инновационно-технологические центры, малые наукоемкие предприятия ( spin - off ). Активно изучается западная литература, печатаются оригинальные российские работы по теории и практике трансфера технологий [32]. Ведется соответствующая подготовка кадров малых форм предприятий в научно-технической сфере. Именно в связи с необходимостью финансового обеспечения научных исследований университетские преподаватели быстро освоились в системе конкурсного распределения финансовых ресурсов, активно включились в конкурентную борьбу за гранты.

В качестве примера успешной деятельности в этом направлении можно привести деятельность Нижегородского государственного университета, избравшего стратегию активного саморазвития в новых условиях. ННГУ создал соответствующую инфраструктуру коммерциализации науки и технологий в виде крупного Инновационно-технологического центра. Для проработки теоретических и практических вопросов коммерциализации результатов научных исследований и соответствующей подготовки кадров технологического менеджмента образована кафедра трансфера технологий и предпринимательства в научно-технической сфере. Центр по международному научному и технологическому сотрудничеству обеспечивает методическую и организационную поддержку международного трансфера технологий на основе участия российских ученых в Рамочной программе Комиссии Европейских сообществ. Ясно, что вся эта предпринимательская деятельность по организации научных исследований на новых основах не вписывается в рамки бюрократического подхода.

Разработка новых организационных основ коммерциализации образования (но не сама коммерциализация образования) несколько задержалась в своем развитии, поскольку университеты вначале пошли по обычному экстенсивному пути. Расширялся платный набор на существующие факультеты, открывались новые, построенные на традиционных организационных принципах факультеты, обеспечивающие подготовку по требуемым рынком специальностям. Однако уже во второй половине 90-х годов такой подход стал неэффективным. Традиционные кафедры и факультеты исчерпали свой административный ресурс. Деканат классического факультета, руководители кафедр традиционно отвечают за реализацию широкого круга учебной, методической и научной деятельности. Они оказались не в состоянии выполнять резко возросший объем дополнительной управленческой работы, которая к тому же стала требовать полной отдачи в условиях самофинансирования и конкурентной борьбы. Кроме того, новые междисциплинарные образовательные задачи, как правило, требуют тесного взаимодействия разных подразделений университета. Каких-то административных структур, которые в качестве повседневной работы были бы в состоянии принять на себя осуществление координации между подразделениями по многим организационным направлениям, в университетах просто не существовало. В Нижегородском государственном университете, чтобы восполнить этот значительный пробел в системе управления университетом, было признано целесообразным создание особых административных групп, осуществляющих организацию учебного процесса на проектных принципах, привлекая для этих целей любых требуемых преподавателей и сотрудников как, в первую очередь, из университета, так и, при необходимости, из других организаций. Главная цель создания таких групп, разумеется, состояла в интенсификации труда уже имеющегося учебно-научного и вспомогательного персонала университета и повышения эффективности использования существующих материальных ресурсов. Первым крупным успешным примером применения рассматриваемого подхода в Нижегородском университете было создание подразделения, получившего впоследствии название “факультет управления и предпринимательства”. Были также учреждены: центр дистанционного обучения, центр дополнительного профессионального образования, подготовительный факультет, ряд новых кафедр университета. Созданные на принципах проектной организации указанные подразделения в настоящее время функционируют на основе полного самофинансирования, в основном используют профессорско-преподавательский состав других подразделений университета и, что главное, обеспечивают значительный рост материальной базы университета в целом. Таким образом, традиционная вертикальная университетская организационная структура была дополнена горизонтальными связями, поддерживающими функционирование образовательных проектов (сетевая структура). Конкретной формой предпринимательской организации университета в данном виде деятельности стал проектно-ориентированный университет [33].

Что касается регионального развития, следует сказать, что в рамках уже упомянутых выше трех направлений помощи региону (предоставление рабочих мест, технологическое развитие, переподготовка) университет должен найти конкретные формы взаимовыгодного сотрудничества. И в данном случае в основу могут быть положены принципы проектной организации. Тот же ННГУ выиграл и осуществляет проект по программе Темпус-Тасис по институциональному строительству в сельском хозяйстве Нижегородской области [34]. Важнейшим направлением взаимодействия с регионом стал масштабный проект по созданию в районах области инновационных факультетов дистанционного обучения, который финансируется местными администрациями, а также за счет частичной оплаты за обучение.

В завершение обсуждения принципов предпринимательской организации деятельности университета коснемся еще одного важного в социальном плане аспекта – осознания своей новой функции и статуса сотрудниками университета. Совершенно очевидно, что интенсивное “ интрапренерство” (этот относительно новый термин используется для обозначения предпринимательской деятельности внутри организации) университетского преподавателя в настоящее время не имеет ничего общего со спокойной жизнью профессора или доцента университетской кафедры двадцать-тридцать лет назад. В то время при стабильном и уравнительном государственном финансировании труда преподавателя-ученого можно было успеть и лекции читать, и научные статьи писать , и немного по хоздоговору подрабатывать. При этом даже административная деятельность по заведованию кафедрой или руководству факультетом не отнимала слишком много времени (разумеется, всегда и везде были “работоголики” –здесь же имеется в виду типовая ситуация). При интрапренерском стиле работы резко возрастает необходимость в специализации. Видимо, потребуется пройти еще большой путь, чтобы российское университетское сообщество осознало, что невозможно предъявлять единые требования ко всему основному персоналу предпринимательского университета вне зависимости от их функций и должностей. В качестве иллюстрации приведу услышанный лично рассказ одного из бывших руководителей российского образования о его беседе с ректором Массачусетского технологического института (на вопросы рассказчика отвечает ректор): “Какой предмет Вы читаете? – Ну, что Вы, я не читаю лекций. - Вы, видимо, поглощены научной работой? – Нет, я не занимаюсь научной работой. - Как понимаю, все Ваше время уходит на руководство таким огромным университетом? – Ну, что Вы, у меня есть специальный штат менеджеров, который обеспечивает управление. – Так что же Вы делаете в университете? – Я заседаю в правлении многочисленных фондов, участвую в работе комитетов, в том числе правительственных, обеспечивая получение средств для деятельности моего университета».

Заключение

В настоящее время в российском университетском сообществе развертывается работа по формированию стратегии использования новых подходов к организации университета, новых принципов деятельности его сотрудников. Она ведется как на теоретическом уровне, так и, что имеет решающее значение, путем практического внедрения новых форм организации. Одной из наиболее проработанных форм, успешно применяемых рядом европейских и российских университетов, является предпринимательская организация. Как показывает опыт, инновационные предпринимательские университеты успешно решают задачи высшего образования, в том числе массового, научных исследований, которые обеспечивают высокое качество обучения, и задачи взаимодействия с регионами. Эти университеты также обеспечивают развитие собственной материальной базы и достойную оплату труда своих сотрудников.

Александр Грудзинский

Список литературы

Горшкова И., Беляева Г. Профессиональное самочувствие женских научно-педагогических кадров МГУ (результаты опроса 1998 года) / Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999.
Терехов А.И., Мамаев В.Л. Оценка состояния и динамики показателей воспроизводства научных кадров // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. 2000. № 1.
Волов В.Т. Высшее образовательное учреждение как пассионарная среда // Право и образование. 2000. № 1.
Наумова Т.В. “Утечка умов” из российской науки // Социально-гуманитарные знания. 2000. № 5.
Гранин Ю. Человеческий потенциал под угрозой // Свободная мысль. 2000. № 9.
Смолин О. Под видом реформ начинают революцию // Поиск, 7 июня. 2002.
Высшее образование в России. Некоторые цифры // Отечественные записки. 2002. № 2.
Богомолов Ю.П. Современные сдвиги в высшем образовании и проблемы подготовки кадров для исследований и разработок // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. 2001. № 4.
Смолин О.Н., Комаров А.Е. Политические ориентации и отношение к образованию: программы и реальная позиция фракций и групп в Государственной Думе Второго созыва // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. 2000. № 1.
Глазков М.Н. Сверхидея высшего образования в России. ссылка скрыта
Карпенко М.П., Лапшов В.А., Кибакин М.В. Социальный портрет студента негосударственного вуза // Социол. исслед. 1999. № 8. С. 103
Долженко О. Социокультурные предпосылки становления новой парадигмы высшего образования // Alma Mater . Вестник высшей школы. 2000. № 10. С. 27.
Князев Е.А. Глобальные тенденции в высшем образовании и их влияние на институциональный дизайн / Развитие стратегического подхода к управлению в российских университетах. Казань: Унипресс, 2001. С.10.
Де-Йонге А.М. Противостояние университетов проблемам изменяющегося мира / Развитие стратегического подхода к управлению в российских университетах. Казань : Унипресс , 2001.
Davies J. Deans operating in European contexts: Deans working within European programmes; regional development // DEAN First Conference. Barcelona, 1999.
Slaughter, S., Leslie, L.L. Academic Capitalism. Politics, Policies, and the Entrepreneurial University. Baltimore and L.: The Johns Hopkins University Press, 1997.
Интернет-страница Европейского консорциума инновационных универ- ситетов http :// www . eciu - org . itorg . auc . dk / profile /
Tempus-Tacis University Management Joint European Project “Becoming an entrepreneurial university”, Contract No UN_JEP-22240-2001.
Clark B.R. Creating entrepreneurial universities: organizational pathways of transformation. Issues in Higher Education. Paris: IAU Press, Pergamon, Elsevier Science 1998.
Юревич А.В. Наука и рынок // Общественные науки и современность. 1999. № 1.
Харитон Ю.Б., Смирнов Ю.Н. Мифы и реальность советского атомного проекта. ВНИИЭФ. Арзамас-16. 1994.
Интернет-страница университета Твента ссылка скрыта
Виханский О.С., Наумов А.И. Менеджмент. М., 2000.
Радаев В.В. Экономическая социология. Курс лекций. М.: Аспект Пресс, 1997.
Зомбарт В. Буржуа. Этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994.
Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. Избранные произведения. М., 1990.
Цит. по: Щербина В.В. Особенности менеджмента как направления управленческой деятельности // Социол. исслед. 2001. № 10. С. 52.
Хизрич Р., Питерс М. Предпринимательство, или Как завести собственное дело и добиться успеха: Пер. с англ.: В 5 вып. М.: Прогресс-Универс, 1993.
Сэй Ж.-Б. Трактат по политической экономии. Ф. Бастиа. Экономические софизмы. Экономические гармонии / Пер.; сост., вступ. ст., коммент. М.К. Бункиной, А.М. Семенова. М. : АНХ при Правительстве РФ, Дело, 2000.
Князев Е.А., Таверньи К. Теория организации и современный университет / Развитие стратегического подхода к управлению в российских университетах / Казань: Унипресс, 2001.
Гудков Л.Д. Кризис высшего образования в России: конец советской модели // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. № 4. 1998.
Коммерциализация технологий: российский и мировой опыт / Сост. и общ. ред. А.А. Петруненков, Н.М. Фонштейн. М: “ЗелО”, 1997.
Хохлов А.Ф., Стронгин Р.Г., Грудзинский А.О. Проектно-ориентиро-ванный университет // Высшее образование в России. 2002. № 2.
Tempus-Tacis Institution Building Joint European Project “Democratic Mechanism for Agricultural Development”, Contract No IB_JEP-21100-2000.