Нины Николаевны Ядне. Повесть «Сердце, отданное детям» рассказ
| Вид материала | Рассказ |
- В. А. Сухомлинский. Сердце отдаю детям Рождение гражданина, 10155.76kb.
- Положение о муниципальном конкурсе «Сердце отдаю детям», 83.38kb.
- Положение о IХ всероссийском конкурсе педагогов дополнительного образования «Сердце, 127.71kb.
- Литературоведческие термины, 12.01kb.
- Республиканский конкурс педагогов дополнительного образования «Сердце отдаю детям 2010», 126.07kb.
- В в. Список произведений: И. С. Тургенев повесть «Первая любовь» Л. Н. Толстой повесть, 189.91kb.
- Виктор Петрович Астафьев Последний поклон повесть в рассказ, 10341.18kb.
- Конспект открытого урока на тему: ««Собачье сердце», 74.44kb.
- Тема: Михаил Афанасьевич Булгаков. «Собачье сердце». Система образов повести, 201.46kb.
- Норы Галь Составитель: Э. Кузьмина Тираж не указан Содержание : Эдварда Кузьмина., 121.07kb.
Большое слово о малом народе
Готовится к печати очередная книга ямальской писательницы, журналиста, общественного деятеля, руководителя приёмной Губернатора ЯНАО в г. Надыме и Надымском районе Нины Николаевны Ядне.
Повесть «Сердце, отданное детям» рассказывает о жизни и деятельности первого кандидата наук из ненецкого народа Марии Яковлевны Бармич, уроженки Ненецкого автономного округа. В настоящее время Мария Бармич – Почётный профессор Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена, заведующая кафедрой уральских языков и методики их преподавания Института народов Севера. Повесть Нины Ядне освещает не только жизнь своей героини, создателя многочисленных учебников ненецкого языка для национальных школ, но и значительные факты из истории становления кузницы кадров для Крайнего Севера – бывшего Ленинградского государственного педагогического института имени А.И. Герцена. И это произведение – не просто дань уважения заслуженному учёному, это ещё одно напоминание нам, северянам, о том, как легко потерять свой язык, свою родину, себя, наконец.
К.: Нина Николаевна, расскажите, пожалуйста, как у вас родилась идея очередной книги и почему вы решили посвятить её Марии Яковлевне Бармич.
– Идея создания книги о профессоре Бармич возникла у меня в мае 2007 года во время торжеств, посвящённых 210-летию «герценовского» университета, где я, выпускница этого вуза, была единственным представителем Ямало-Ненецкого округа. В эти дни я читала лекции студентам о культуре и литературе ненецкого народа, а на кафедре уральских языков её заведующая Мария Яковлевна Бармич, студенты, аспиранты и гости из других петербургских вузов устроили для меня настоящий праздник. Тогда я встретилась со многими своими земляками, друзьями, познакомилась с новыми людьми. На доске в аудитории Мария Яковлевна написала: «Нина Николаевна Ядне еэмня сертавы урокава», что значит «Этот урок посвящён Нине Николаевне Ядне». Я искренне была рада этой встрече, возможности пообщаться на ненецком языке в стенах прославленного вуза, ведь такое в нашей суетной жизни случается нечасто.
Почему о ней? Дело в том, что ненцев-учёных, которые сделали в науке столько, сколько Мария Яковлевна Бармич, пока среди малочисленных народов Севера нет. Она сорок три года своей жизни посвятила исследованию ненецкого языка, создала более тридцати учебников для национальных школ, педагогических училищ в трёх ненецких автономных округах и для Института народов Севера. Кроме того, Мария Яковлевна написала более ста сорока научных статей разного характера и назначения, создала письменность лесных ненцев, ненецко-русский и русско-ненецкий словари. Такие люди, как Мария Яковлевна Бармич, – настоящие подвижники, они по зову сердца и души занимаются изучением, развитием и пропагандой родных языков, сохраняя их для будущих поколений.
Мария Яковлевна – очень скромный человек. Но, несмотря на это, она всегда является центром особого притяжения людей, независимо от их возраста и национальности. В дни юбилея я задумалась о том, что уже многие-многие годы мы с ней дружим, встречаемся, ведём переписку, я знаю её учеников, ставших учителями-лингвистами, вижу результаты её работы. Она всю свою жизнь стремится помочь своему народу сохранить родной язык, традиционный образ жизни, сказочно богатую землю. И я знаю, что труды Марии Бармич популярны и почитаемы в научном сообществе, а вот о ней самой почти никто не писал. Были когда-то какие-то небольшие заметки в газетах – о защите кандидатской, ещё, может быть, два-три незначительных материала, но не более. А жизнь и научная деятельность Марии Яковлевны достойны известности. Хочется, чтобы о ней знали не только те, кто «в теме», но и обычные северяне и особенно те, кто желает посвятить жизнь национальной культуре, литературе и родным языкам.
К.: Говорят, о людях, которых хорошо знаешь, любишь, ценишь, уважаешь, очень тяжело писать. Легко ли вам было писать о Марие Яковлевне?
– То, что мне тяжело будет писать о Марии Яковлевне, я поняла уже тогда, когда задумала книгу. Тем более тяжело писать о людях науки, когда сам к их числу не относишься. Обдумывая композицию повести, сюжет, пробуя писать первые строчки, я сомневалась: может быть, я взялась не за своё дело? Одно дело – знать друг друга, дружить, изредка созваниваться, и совсем другое – писать о человеке целую книгу! Всю жизнь человека из года в год и изо дня в день описать невозможно. Всегда надо быть, жить рядом со своим героем или, по крайней мере, встречаться с ним очень часто, наблюдать за его успехами и неудачами, радостями и горестями, повседневными заботами, следить за отношениями с близкими, знакомыми, друзьями, коллегами. Я и не ставила перед собой задачи пронаблюдать всю жизнь Марии Яковлевны Бармич. Я написала то, что знаю сама или слышала от неё. Но я считаю, что мне очень повезло: я хоть изредка, но могла наблюдать за скромным, интеллигентным, воспитанным, терпеливым человеком с мягким характером, но твёрдыми убеждениями.
К.: У меня сложилось впечатление, что вы тесно общаетесь с «кузницей северных кадров».
– Родной университет имени Герцена действительно не оставляет меня без внимания. Меня приглашают на все крупные мероприятия, юбилеи. Я сама люблю встречаться с преподавательским составом время от времени, меня интересуют многие из них как личности, не только как учёные. Мария Яковлевна Бармич – корифей, который обладает немалым авторитетом, но есть и более молодые преподаватели – представители коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, у которых также очень много заслуг в деле подготовки северных кадров. Это, например, Людмила Борисовна Гашилова, Аркадий Иванович Гашилов, Любовь Жоржевна Заксор, Сергей Николаевич Терёшкин, которые успешно пишут учебники, методические пособия для учителей родных языков. Они растут и как учёные, и как руководители. К примеру, Людмила Борисовна Гашилова недавно назначена директором Института народов Севера РГПУ. И с ней связывают большие надежды в деле развития языков и культуры малочисленных народов России.
К.: Мария Яковлевна Бармич стала последовательницей знаменитых учёных-североведов Людмилы Васильевны Хомич, Зинаиды Николаевны Куприяновой и других. Есть ли сейчас ученики у Марии Яковлевны? Работают ли сейчас в научной сфере молодые специалисты, которые смогут продолжить её дело, написать новые учебники родного языка и литературы, когда старые кадры уйдут на заслуженный отдых?
– В процессе работы над книгой я попросила Марию Яковлевну поделиться со мной воспоминаниями о наставниках – З.Н. Куприяновой, Л.В. Хомич, А.М. Щербаковой, Н.М. Терещенко и других. Она прислала мне всё, что могла; одни её учили, с другими она работала, с третьими знакома и дружит. Марие Яковлевне крупно повезло в том, что в самом начале карьеры её учителями, действительно, были знаменитые учёные-североведы. Взять хотя бы Людмилу Васильевну Хомич. Она первая на весь мир рассказала о ненецком народе. Великим энтузиастом своего дела была Зинаида Николаевна Куприянова. Она не умела хорошо говорить на ненецком языке, но подарила нашему народу ненецко-русские словари, научные труды «Эпические песни ненцев» и другие. Многие десятилетия она преподавала студентам и аспирантам ненецкий язык, которому посвятила всю свою жизнь, и те на самом деле заражались от неё любовью и уважению к нему. Студенты-северяне считали за честь быть замеченной Зинаидой Николаевной.
У самой Марии Яковлевны были студенты и аспиранты из ненцев, которые могли бы продолжить её дело. Это, например, её соавтор Инна Аутовна Вэлло из Пуровского района ЯНАО. Инна была студенткой, когда они вместе создали букварь для начальных классов на лесном диалекте ненецкого языка и ненецко-русский и русско-ненецкий словари также на лесном диалекте. Они много раз переиздавались. Но, к сожалению, Инна, как и другие, после окончания института вернулась на родину. С полуострова Таймыр были Дарья и Галина Болины, Анна Ивановна Дюкарева (Пальчина), но и они пошли своей дорогой – уехали домой и работают теперь на ниве просвещения.
Несколько лет назад Мария Яковлевна звала в Санкт-Петербург для занятий науками одну из своих талантливых студенток Галину Сергеевну Окотэтто из Ямальского района ЯНАО, но Галина Сергеевна, которая работает преподавателем в Ямальском многопрофильном колледже, не хочет переезжать в город на Неве, потому что зарплата там в три раза ниже, чем в Салехарде. Сегодня в Институте народов Севера учится аспирантка Виктория Вануйто из нашего округа, но и она особо не горит желанием заниматься научной работой, хотя сегодня она вернулась в стены вуза и преподаёт ненецкий язык первокурсникам. Зарплата у преподавателей небольшая, сейчас это становится основным препятствием развития национальных языков и культуры. К сожалению, пока приходится признать печальный факт, что последователей у профессора Бармич нет. Сегодня Мария Яковлевна Бармич в преклонном возрасте и имеет проблемы со здоровьем, но вынуждена продолжать работать, учить студентов, выезжать на семинары, конгрессы, симпозиумы – потому что замены ей нет. А учебный процесс останавливать нельзя, есть государственные задачи подготовки учителей высшей квалификации для Крайнего Севера.
К.: Я слышала, что ненцы в преподавании родного языка дошли до девятых-одиннадцатых классов. Большая заслуга в этом, конечно же, Марии Яковлевны Бармич. Но, мне кажется, должна существовать проблема недостаточного количества школьных учителей. Да, университет имени Герцена каждый год выпускает энное количество учителей, но знают ли они свой язык, могут ли преподавать его своим ученикам?
– Действительно, есть учебники ненецкого языка для девятых-одиннадцатых классов. В этом заслуга Марии Яковлевны Бармич и её соавторов. С профессором Бармич я трижды ездила в научные командировки на Ямал с целью сбора материала по языку и культуре ненцев. Я убедилась в том, что большинство учителей – выпускников РГПУ имени Герцена владеют родным языком. В последней нашей совместной поездке по Ямалу, по Тазовскому району летом 2007 года мы с Марией Яковлевной очень радовались тому, что все преподаватели родного языка из района и посёлков, которые встречались на нашем пути, говорили на своём языке. А встречались нам не только старые кадры – мы неоднократно были в гостях у молодых преподавателей, у которых и дети говорят на прекрасном, чистом ненецком языке. Разумеется, учителей не хватает сегодня, но не потому, что Институт народов Севера готовит мало специалистов, а потому, что у выпускников есть возможность не идти в школу, а устроиться на другую работу, туда, где зарплата больше. Но те энтузиасты, которые душой болеют за детей, за язык, остаются в школьном образовании. Другое дело, что часы по школьной программе постоянно урезают, а их и без того мало. За отведённое время в учебном году учителя просто не успевают дать детям даже те знания, которые необходимы в жизни.
К.: Мне кажется, часто молодёжь народов Севера, выросшая в городах и посёлках, не знает родного языка. Как вы думаете, что можно предпринять для того, чтобы дети заинтересовались своим языком, культурой?
– Это очень трудный вопрос. Молодёжь есть всякая, в том числе и у коренных народов Севера. Есть дети и молодые люди, которые говорят на своём языке даже тогда, когда живут и учатся в большом городе, и неважно, где они выросли, – в тундре или в городе. Это та молодёжь, которая воспитывалась в хорошей, нормальной семье, где родители говорят на родном языке, внимательно относятся к своему языку и культуре, любят и уважают родителей, старшее поколение. В нашей Антипаютинской тундре лучше всего сохранились обычаи и традиции ненецкого народа, все тундровики и почти все жители посёлка используют для общения родной язык. Многие дети имеют ненецкие имена, и это очень здорово.
Но есть и такие, о которых вы говорите. Недавно я столкнулась с вопиющим фактом. Стыдно признаться, но моя родственница по отцу, родители которой проживают в тундре, ещё в интернате отказалась общаться со своими сверстниками на родном языке. В отчем доме тоже ни одного слова на ненецком языке от неё не услышать. Поехала учиться в Салехард, и там не желает посещать уроки родного языка. Так и сказала своим однокурсницам: «Зачем мне ненецкий язык, бедный и плохой, на котором многого не объяснишь? Я не собираюсь возвращаться в тундру, и замуж за ненца я тоже не пойду! Останусь жить в городе!»
Тут комментарии излишни. Можно получить образование, найти работу в городе, не возвращаться в тундру. Но неужели не захочется съездить к родителям хотя бы на каникулы или в отпуск?
Я думаю, большую работу нужно проводить в детских садах, где нужны воспитатели из числа коренных народов Севера. Также акцент нужно ставить на школах-интернатах. Там необходимо поддерживать знание родного языка ребёнка, который ещё не умеет говорить по-русски. Нужны педагоги, которые будут вести в игровой форме беседы с детьми, которые только поступили в нулевые классы, рассказывать им о культуре, языке, делать вместе с ними поделки из материалов национального спроса, петь песни, учить стихи поэтов-северян и читать произведения национальных писателей. Вот я пишу на русском языке, но я же пишу и на своём родном ненецком языке, особенно для детей и о детях – это, к примеру, цикл рассказов «Ромка». Я считаю, что одним ненецким словом можно выразить очень многое. К сожалению, ничтожно мало издаётся книг на родных языках. Две-три книги в год для трёх ненецких автономных округов – это как две копейки.
Ещё очень бы хотелось, чтобы национальная интеллигенция придавала больше значения роли языков малых народов Севера. Необходимо, чтобы ненецкий язык в нашем округе стал, наравне с русским, государственным. Ведь уравняли же, к примеру, в Республике Коми свой язык в правах с русским? Чем хуже ненецкий или хантыйский языки? Округ называется Ямало-Ненецким, пусть и будет ненецкий язык государственным. Об этом должны думать депутаты Госдумы ЯНАО! Самое важное сейчас – сохранить то, что есть, то есть язык, а с ним придёт и осознание того, что называется любовью к Родине, своему народу, его культуре.
Мария Яковлевна лучше всех это понимает. Возможно, есть и другие такие люди, но пока они мне неизвестны.
К.: Но ведь вы, Нина Николаевна, понимаете, что процессы ассимиляции, глобализации, смешения наций, происходящие в последние два столетия, – активные процессы, и их неизбежный результат – исчезновение малых народов.
– Да, это всё так. Особенно это наблюдаем мы, представители коренных народов, проживающие в промышленных городах. Не только в городах, но и в районных центрах и посёлках, где очень много приезжего населения, девушки и молодые женщины-северянки стараются выйти замуж за русских, украинцев, белорусов, чувашей, башкир, татар и даже кавказцев. В своё время я написала большую статью под названием «За кого выходят замуж ненецкие девушки?», которая вызвала бурную реакцию ямальской интеллигенции. Многие осуждали мои слова, другие же, наоборот, приветствовали эти размышления и хвалили меня за то, что я подняла важную проблему, поставила много вопросов, сама же дала на них ответы, сделала важные выводы, написала про жизнь так, как она есть.
Но знаете, что я вам скажу? В тундре, где живёт основная часть коренного населения, вопрос о женитьбе на женщине другой национальности даже не стоит. Ненцы женятся только на представителях своей нации. И это похвально. В посёлках более восьмидесяти процентов жителей также женятся на своих. Я говорю о том, что хорошо знаю, о тех местах, где часто бываю.
«Прилив свежей крови», возможно, имеет значение для северян, но хочется, чтобы дети от смешанных браков чувствовали себя представителями северных народов. А то некоторые родители сетуют на то, что их дети-полукровки совершенно не понимают и не хотят принимать жизни и быта тундровиков. Для них это что-то из ряда вон выходящее. Тут тоже много проблем и вопросов, но, я считаю, всё дело в воспитании.
Ассимиляцию же запретить невозможно, особенно в наше время, время бурного освоения территорий проживания коренных малочисленных народов Севера, где оказались несметные богатства, от которых, впрочем, ненцам нет никакого проку, одни только проблемы. Хочется, чтобы хотя бы не выселяли целые рода с исконных земель, оставили бы людей в покое. Пусть это и звучит пафосно, но я всегда говорю: не будет земли – не будет оленя, не будет оленя – не будет ненца, не будет ненца – не будет языка и народа! Государство и добывающие компании особо не церемонятся с нашим образом жизни, не дают права выбора места жительства, но и не создают условий для выживания в новых экономических условиях. Часто говорят так: не лезьте в политику. Но всё, что творится с нами ежедневно, и есть политика, хотим мы того или нет.
Но всё же я считаю, что в текущем, XXI столетии коренные народы Севера не исчезнут с лица Земли. Другое дело, что мы, северяне, и особенно те, кому народ доверил представлять свои интересы, не должны молчать о своём бедственном положении. На самом высоком уровне, со всех трибун, со страниц газет и журналов, с экранов телевизоров, в радиопередачах, на международных конгрессах и конференциях, на уровне президента страны и в Интернете мы должны говорить о себе, потому что иначе за нас этого никто не сделает. Мы не имеем права дать России забыть нас. Что надо делать? Во-первых, требовать контроля со стороны властей за соблюдением того законодательства, что есть, в области отношений недропользователей и коренных народов. Во-вторых, продолжение законотворческой работы в этом отношении – разработка законов о закреплении за малыми народами исконных земель, поддержка традиционного образа жизни, возрождение, сохранение и развитие национальных языков, культуры и литературы. В-третьих, как я уже говорила, закрепление наших языков в качестве второго, третьего государственного наравне с русским. Совсем уж утопией, наверное, прозвучит моё предложение о создании национального телевидения, но это необходимо. Да, у нас есть теле- и радиопередачи на родных языках, делаются даже попытки создания фильмов, например, журналист Зинаида Лонгортова не так давно сняла первый игровой фильм на хантыйском языке «Свадебный аргиш», который получил множество наград. Но этого мало!
Я много десятилетий дружу с якутами. Так вот, они всегда и везде, даже в советские времена, говорили только на своём языке, хотя многие по этому поводу выражали недовольство. Сегодня якутский язык в республике Саха признан первым государственным языком, а русский язык – вторым государственным! В республики Тыва тувинский язык также официально провозглашён первым государственным языком. Они, якуты, тувинцы и другие народы, могут постоять за свой язык и свою культуру! А почему мы ничего не можем? Не хотим? Всё время чего-то и кого-то боимся? Возможно, мои рассуждения кому-то не понравятся. Но это моё твёрдое убеждение! И я надеюсь и верю, что малые народы России сохранятся ещё хотя бы одно столетие, и ненецкий, хантыйский и другие угасающие языки будут ещё звучать на всероссийском и международном уровне.
Марина Лонгортова
«Наръяна Нгэрм», март 2010