Ликвидация социального рыночного хозяйства
| Вид материала | Документы |
- Концепция социального рыночного хозяйства и особенности государственного регулирования, 208.13kb.
- Практическая программа Дж. М. Кейнса. Причины превращения кейнсианства в ведущее направление, 27.98kb.
- Концепция социального рыночного хозяйства, 1085.43kb.
- 1. Международные экономические отношения (мэо) в условиях рыночного хозяйства Понятие, 39.07kb.
- Хозяйствования, 328.51kb.
- 1. Сущность страхования и основы страхового дела, 792.78kb.
- «Электронная торговля новая форма рыночного хозяйства», 354.79kb.
- Министерство сельского хозяйства республики дагестан, 405.64kb.
- «финансы в системе денежных отношений рыночного хозяйства», 624.35kb.
- Тематика курсовых работ по экономической теории Трансформационные процессы в российской, 30.59kb.
Ликвидация социального рыночного хозяйства
365 просмотров
Предисловие переводчика
Читая эту статью, опубликованную в одном весьма критическом, хотя и малоизвестном немецком интернет-портале (ссылка скрыта), я ловил себя на мысли: как схоже с Россией. Отсюда возникла идея перевести статью на русский и сделать ее доступной широкому русскому читателю. Немецкий редактор любезно дал согласие на перевод и публикацию – за это ему благодарность.
Русские, испытавшие беспрецедентную атаку неолиберализма, поставившего Россию на грань вымирания, с некоторым удивлением узнают, что немцы, «богатые немцы», да и другие западные народы страдают от той же чумы. Похоже, глобализация проводит новое расслоение, новую классификацию человечества на пути к новому мировому порядку. Это новое разделение на классы проходит почти по Марксу: с одной стороны, паразитический финансовый капитал, с другой - пролетаризированные народные массы. При этом национальная, культурная, государственная, религиозная идентичность уничтожается жестко и бескомпромиссно.
Патриотический пафос г. Мюллера вызывает симпатию и сочувствие; его рецепты не всегда убедительны и не всем подходят, однако в целом статья может дать русскому читателю пищу для размышлений.
О блаженном мире сочинителей лжи и их доверчивых слушателях
Слишком часто в начале стоит ложь. Совершенно очевидно также - в начале ФРГ. В одном письме читателя одной центральной газеты эта ложь была распространена еще раз. Причем одним доктором юриспруденции(!). Поскольку эта ложь так же глупа, как и бесстыдна, стоит привести ее дословно: "Немецкий народ дал себе Конституцию в 1949 г.".[1] Каждый хоть сколько-нибудь образованный человек знает, что не немецкий народ дал себе конституцию – она была дана тщательно отобранной группой составителей, вполне конформных победившим западным союзническим силам. Этой группе было дано задание разработать для западной оккупационной зоны Конституцию, согласную с представлением победителей и подлежащую их одобрению.
Но эта ложь не наказуема. Наоборот, она находит одобрение у тех, кто в других случаях охотно наказывает. Но если такая фундаментальная ложь стоит в начале, стоит ли удивляться, что и потом идет ложь. Дело обычное. Раз человек соврал - потом не остановится. Так и здесь, в случае лжи о «социальном рыночном хозяйстве» .
Понятия чеканят мысль и умело используются для захвата и удержания власти
Понятие «социальное рыночное хозяйство» несет в представлении немецкого гражданина положительный заряд. Он связывает с ним подъем Западной Германии из нужды, бедности и послевоенной безработицы к материальному благосостоянию – к так называемому обществу благосостояния, что и стало причиной некоторой зависти к немцам.
Это понятие заряжено столь положительно, что даже неолиберальные идеологи глобализации постарались присвоить его себе. Они пытаются уверить людей, что возвещенная ими глобализация снова вознесет над народом рог изобилия, как это сделало социальное рыночное хозяйство после войны. При этом они сталкиваются с одной трудностью. Глобализация как раз вместо изобилия приносит обратное, и не только немцам, но и всем другим индустриально развитым нациям, в том числе и США!
Проповедники глобализации выступают в Германии в обличье благоразумных и доброжелательных пророков. Они обещают богатство в скором будущем. Они лживо уверяют, что современный капитализм в глобализационной форме является последовательным результатом развитого – и реформированного – «социального рыночного хозяйства»[2], откуда в частности следует по их мнению необходимость реформ такого калибра как «Харц IV[3]».
Однако реформы приводят в наше время слишком часто к тому, что в результате глобализации люди и народы становятся только беднее – с некоторыми исключениями: состоятельные миллиардеры, международные финансисты и спекулянты, нажившиеся в ходе глобализации. Отсюда ясно, что присвоение «социального рыночного хозяйства» является обычным обманом, подменой этикетки.
Обман словом
Понятие «социального рыночного хозяйства» было введено экономом Кельнского университета Алфредом Мюллером-Армаком в начале 50-х годов. Под этим ключевым словом первый в истории ФРГ министр экономики Людвиг Эрхард установил систему хозяйства, которое должно было идти срединным путем между «свободным рыночным хозяйством» и «центральным плановым зозяйством», т.е. между капитализмом и социализмом. Этот так называемый «третий путь» был развит в основных чертах записными либералами Фрейбургской Школы в 1930-х годах под руководством Валтера Ойкена. Другими известными апологетами этой концепции были Вилхелм Роепке и Алексанпдр Рюстов. Эти духовные отцы «социального рыночного хозяйства» были едины в в главных направлениях этого среднего пути: рынок должен в основном, но не полностью вытеснить план. Они требовали от государства, чтобы оно обеспечило свободную конкуренцию, следствием чего явился бы рост продуктивности всего народного хозяйства. Система свободного рыночного хозяйства или либерализм по типу laisser-faire[4] был ими исключен из рассмотрения – после горького опыта кризиса мирового хозяйства в 1929-х годах[5]. Но как раз этого и хотят сегодня политические силы и их услужливые помощники из неолиберальных фабрик мысли. При этом они грубо пренебрегают фактами реальности и историей их возникновения. Ибо «социальное рыночное хозяйство» является продуктом постепенного исторического развития на почве немецкой мысли и немецкой культуры. Это не абстрактный учебный конструкт одного или нескольких мыслителей. Оно возникло, росло и непрерывно развивалось из немецкой истории, из духовных и общественных течений нашего народа, начиная с 1871 года.
Фальсификаторы
Как раз этого не хотят воспринять плагиаторы. Они утверждают, что «социальное рыночное хозяйство» непосредственно основано на «законе невидимой руки» Адама Смита, который 230 лет тому назад утверждал: своекорыстие и устремление к прибыли приведет к наилучшему возможному обеспечению товарами в народном хозяйстве. Этот символ веры, который никогда не удавалось доказать, снова тащат приверженцы глобализациии из их пыльного сундука с реликвиями. При этом основная мысль формулируется сегодня несколько абстрактнее и ловчей, например так: «Конкуренция - это мотор инновационных сил рынка и одновременно средство привязки к интересам партнеров по рынку. Сознает он или нет - каждый участник рынка вплетен в ткань интересов других участников».[6] Однако, как тогда, так и сегодня этот мнимый закон остается недоказанной догмой, которая продается как научное достижение. Как раз один из отцов «социального рыночного хозяйства», Александр Рюстов, подчеркивает, что та «описанная как невидимая рука логика лишена какого-либо научного доказательства и, более того, исходит из языческой теологии хозяйства. Так, как греческие мыслители Гераклит и Пифагор, стоящие в началах западной философии, видели весь мир определенным некоей невидимой гармонией, так верили и отцы экономического либерализма в некую таинственную гармонию, которая сама по себе и без всякого государственного вмешательства приведет к общему благосостоянию.»
То обстоятельство, что сегодняшние хозяйственные системы не приносят в реальности обещанных достижений, как это показывает безработица, свирепствующая в системах рыночного хозяйства, доказывает по мнению неолиберальных догматиков только то, что рынку и его «законам, увеличивающим благосостояние» не дано достаточно свободы государством. Но так говорили они и во времена мирового экономического кризиса, когда требовали «так держать», зарплата должна-де только упасть достаточно низко, тогда полная занятость установится сама по себе.
Сегодня они говорят, что государственные вмешательства - особенно в Германии, прежде всего вследствие чрезмерного социального страхования и противорыночного регулирования зарплаты – нарушили-де рыночные законы, и эти последние мстят теперь. Это верно, что у «социального рыночного хозяйства» была отнята действенность; причиной тому были перехлестывающая через борт идеологически мотивированная «политика перераспределения», политика заигрывания с электоратом. Это сделали те политики и партии, ошибки которых должен расхлебывать сегодня весь немецкий народ. Однако это не оправдывает неолибералов, пытающихся полностью уничтожить социальную компоненту в воронке все засасывающей глобализации... Они стремятся к радикально-рыночному глобальному капитализму, который через болезненно высокий процент прибыли должен принести безмерный прирост дохода и состояния международным финансовым жонглерам и глобальным спекулянтам. Этот же глобальный капитализм должен деградировать трудящийся народ - тех, кто создает ценности, – к пролетаризованным массам.
Политические пособники капиталистов и их неолиберальные догматики создают условия для всемирно увеличивающейся монополизации в ключевых областях индустриального производства и энергодобычи, грузоперевозок и прежде всего в финансовых услугах (банках, страховых фирмах) – условия, включающие юридические рамки для охватывающей мир монополизации. Но как раз это является наибольшим смертельным грехом в «катехизисе отцов социального рыночного хозяйства»: всеобъемлющая монополизация. Они тогда еще решительно возражали против региональной соотв. национальной монополии.
Как это возможно, что идеологам неолиберализма удалось присвоить понятие «социального рыночного хозяйства» в глазах среднего гражданина? Где те мыслители и аналитики, которые этих фальсификаторов и воров патентов притянут к ответу? История смены владельца этого понятия напоминает историю о волке в овечьей шкуре.
Почему никто не найдется в науке, политике и прессе, кто вскроет эту бесстыдную подтасовку? При этом немецкая история и развитие немецкого народного хозяйства в последние 130 лет показывает, что это были не невидимые силы, которые доставили немцам материальное благополучие в прошлом. Это были: примерное усердие, изобретательский гений, неутомимая целеустремленность, связанные тяжелой и честной работой и волей к справедливому распределению созданного трудом и капиталом дохода, народного дохода. Это были решающие добродетели и дела. Они же вызвали к сожалению зависть и алчность, которые стали существенным мотивом формирования мировой политики в отношении Германии.
Третий путь был всегда немецким путем
После победоносной кампании против Франции (1870/71), которая хотела военной силой (Наполеон III.) предотвратить создание немецкой империи, вновь возродившаяся Германия пережила экономический взлет, которого еще не видал мир. Второй немецкий рейх развился за короткое время в наибольшее на европейском континенте национальное хозяйство и во вторую после США - которые обладали куда большей территорией и много большим населением - экономическую силу в мире.
Реальный валовый продукт возрос в Германии с 1871 по 1914 на 200%! Естественно, что для этого первого немецкого чуда существует достаточно причин и объяснений, которые оказали свое воздействие: научные открытия, технические изобретения в областях производства стали, добычи энергии, электротехники и химии, а также переход к промышленному способу производства, расширение инфраструктуры, обеспечения газом, водой, электричеством, железнодорожной сети, устранение пошлинных преград, унификация денежной и валютной систем, экономического права, репарационные выплаты Франции в размере 5 млрд. франков.
Но как бы ни важны были все эти факторы влияния, решающее значение для подъема немецкой империи ко второй по величине экономической мощи сыграли две другие силы воздействия:
радикальный отказ от политики и идеологии свободной торговли и
введение в Германии социального страхования.
В XIX столетии свободная торговля пережила свою первую «свадьбу». Основываясь на теории Адама Смита (теория невидимой руки) и Давида Рикардо (закон сравнимых стоимостей), крупные торговые державы мира, в особенности Англия, старались усилить свое ведущее положение. Англии удалось – благодаря своевременному развитию тяжелой индустрии и промышленной технологии (в текстильном производстве) - подняться к ведущим промышленным нациям мира. Если бы немецкая политика поверила тогда догмам свободной торговли и последовала им, она должна была бы открыть немецкий рынок более дешевым и лучшим – вследствие превосходящей технологии - английским продуктам. Но этого не случилось. Медленно проклевывающаяся промышленность Германии была защищена от превосходящей английской конкуренции пошлинным забором.
Защита посредством этой, так называемой воспитательной, пошлины (Фридрих Лист) была безусловно необходимой предпосылкой для развития немецкой индустрии и всего хозяйства. Именно таким способом и удалось в короткое время догнать англичан. И от этого выиграли не только немцы. Весь мир пользовался товарами «Made in Germany». Доля внешней торговли Германии в мировой торговле, несмотря на пошлинные барьеры, постоянно росла до 1914 года. Так, немецкий вывоз вырос с 2,5 млрд. в 1872 до 10,1 млрд. в 1914.[7]
Не менее важным по значению было законодательное введение социального страхования в Германии, медицинского страхования (1883), страхования против несчастных случаев (1884), пенсионного страхования (1889). Таким образом было обломано жало социальным последствиям распространявшегося либерального манчестерского капитализма. Германия со своими социальными законами стала примером и пионером для всех промышленных наций. Она реализовала идею, восходящую к традиции прусского государства (Фридрих Великий: Король есть первый слуга государства) – идею социальных обязательств экономики. Государство переняло дополнительно на себя обязательство наложить узду безудержному экономическому либерализму, чтобы подавить его бесчеловечные и асоциальные последствия. Это создало труду, как производственному фактору, определенное мотивационное преимущество. А промышленное производственное обучение, перенятое из ремесленнического дела, создало преимущество в производительности труда.
В обоих случаях, как при ограничении беспрепятственной свободной торговли, так и при оформлении социального страхования, вмешательство государства - как за отдельного человека, так и за весь народ, - показало себя с выгодной стороны. В этом состояла особенность немецкого пути и причина успеха немецкой экономики.
После I мировой войны свободная торговля пережила короткую фазу возрождения, чтобы затем, с наступлением мирового экономического кризиса закончиться полным провалом. И снова немецкая экономика была вынуждена идти своим путем, чтобы преодолеть кризис. Посредством политики государственного инвестирования, финансированной через новые долги ( как ее называют сегодня - deficit spending) удалось в течение 4 лет полностью устранить безработицу. В то время, как в других капиталистических индустриальных странах ( в особенности США и Англии) безработица свирепствовала до первых лет II мировой войны, в Германии царила, начиная с 1937 г., полная занятость. Индекс общей промышленной продукции поднялся со 100 в 1929 г. на 125 в 1938 г.[8] Предпосылкой для оживления экономики через повышение государственного спроса была автономная денежная, валютная и торговая политика. Немецкие правительства были принуждены к этой независимости вследствие мирового экономического кризиса и неконвертируемости валюты.
Кто отказывается от своей валюты, как сегодняшняя Германия, лишает себя этих возможностей с самого начала. Государство без самостоятельности в денежной, валютной и фискальной политике не имеет никакой возможности как-то влиять на успех или неуспех народнохозяйственного развития. Представьте только, что то же самое потребовали бы от США! Немецкие политики, ответственные за это самопоражение, предали народ и доверенное им народное хозяйство законам рынка, конкуренции и власти международных финансистов и спекулянтов. Сегодня им остается только возможность «реформами», - т.е. постепенной сдачей благосостояния и добытых в вековой борьбе социальных достижений, - реагировать на изменяющиеся условия, которые диктует радикальный капитализм, захватывающий мир. Так подошли мы к экономическому развитию Германии после II мировой войны.
Подобно тому, как говорили об «экономическом чуде тридцатых годов», скоро начали говорить об экономическом чуде после II мировой войны. Индекс промышленного нетто-продукта возрос с начального уровня в 100 пунктов в 1950 г. до 274 пунктов в 1962 г. Конечно, при этом надо учитывать, что исходный уровень в 1950 после опустошительных военных разрушений был очень низок. И как это бывает обычно у политиков, они поискали и нашли причины чуда у самих себя: социальное рыночное хозяйство принесло-де это чудо, его изобрел Людвиг Эрхард, а послевоенные парламентарии привели его в движение, т.е. чудо сотворили они сами. Это бесстыдное само-воскурение фимиама заслуживает более пристального взгляда.
Духовными отцами социального рыночного хозяйства являются, как уже отмечалось, следующие лица: Вальтер Ойкен, Франц Боем, Вилхелм Роепке, Александр Рюстов и Алфред Мюллер-Армак. Но как раз они сомневались, что предоставленное самому себе « свободное рыночное хозяйство» (laisser-faire-экономика) приведет к наибольшему материальному благосостоянию. Поэтому государство должно перенять функцию обеспечения честного соревнования в рыночном хозяйстве. Государство должно всякий раз социально-заботливо вмешиваться, когда простой рыночный механизм этой социальной внимательности не обеспечивает. Эта основная концепция была реализована в форме нового экономического порядка в Германии после I мировой войны. И снова, после II мировой войны Германия пошла своим особенным путем в организации хозяйственной жизни. Этот путь, в основном, покоился на традиции государственного обеспечения прусского самосознания, как это было выражено в ценностных категориях «Союза за социальную политику», основанного в 1873 г.[9] Этот союз с самого начала решительно выступал против либерализма по типу laisser-faire. «Социальное рыночное хозяйство» было типично немецкой формой свободного, но социально обязывающего общественного, хозяйственного и социального порядка. Оно брало начало в осознании, что один народ, одна нация является одним сообществом солидарности. И эта социальная обязанность сегодня умышленно забывается и против всей очевидности и фактов отрицается международными (в том числе и немецкими) приверженцами неолиберальной глобализации.
Профитеры и их логика
Великий экономический кризис в начале 30х годов 20го столетия был по существу вызван репарационными выплатами, которые были наложены на Германию после I мировой войны. Общий объем выплат был настолько безмерен (132 млрд. золотых марок, не считая имущественных поставок и ареста зарубежных активов), что никогда не мог быть выплачен. Германии удалось собрать в общем один миллиард золотых марок, затем правительство вынуждено было просить об отсрочке и попытаться погасить задолженность натуральными поставками (углем, чугуном и т.д.). С поставок европейским государствам-победителям нажились в конечном счете США, которые выступали кредиторами для европейских союзников во время войны. Выплата долгов союзников вместе с потоком репараций привели к увеличению денежной массы и вызвали экономический и спекуляционный бум в капиталистических странах западного мира, который уже невозможно было контролировать средствами денежной и валютной политики.
Победители извлекли урок из этого опыта. И урок был прост: кто хочет доить корову, тот не должен ее забивать. По этому уроку и был составлен рецепт, по которому и была препарирована окончательно побежденная в 1945г. Германия. Сначала надо было выходить Германию, а потом уже приглашать ее к кассе. Так и сделали. Экономический подъем, который пережила Германия в 1950х годах, был феноменален: с 1950 по 1961 гг. валовый продукт Западной Германии почти удвоился. Для сравнения: во Франции подъем составил 44%, в Ангии 25%, в США только 17%.[10] Начиная с 1952 г. экспорт Германии имел положительное сальдо[11]:
Год Ввоз в млрд DM Вывоз в млрд DM Избыток
1950 11,373 8,362 -3,011
1952 16,202 16,908 0,706
1954 19,337 22,035 2,698
1956 27,963 30,861 2,898
1958 31,133 36,998 5,865
1960 42,722 47,946 5,224
1962 49,498 52,975 3,477
Золотые и валютные запасы непрерывно росли начиная с 1952 г. и к 31.12.1962 достигли 27,729 млрд. DM.[12] Так что не должно удивлять, что это растущее богатство скоро разбудило не только зависть, но и алчность. Новый подъем Германии к экономической мощи нужно было остановить и найти способы использовать экономический потенциал немцев.
Новому подъему Германии к самостоятельной экономической мощи был поставлено препятствие включением ее в Европейское Объединение Угля и Стали (Montanunion) и в Европейское Сообщество (EG), сначала с ограничениями Европейского Экономического Сообщества (EWG). Возможность использовать экономические результаты немецкого народного хозяйства для своих целей возникла из постоянных экспортных излишков. Немцы предоставляли всему миру свои продукцию и услуги и получали за это чужую валюту. И если малая часть того обращалась в золото, в существенном это ничего не меняло, поскольку золото тогда по соображениям безопасности (!) хранилось в США.
Немцам вдалбливали в голову, что они должны гордиться, что ходят в мировых чемпионах по экспорту. И это повторяется еще и сегодня, и немцы верят все еще этому. Более 50 лет, свыше полстолетия за границу было отправлено больше товаров и услуг, чем получено. Каждый отдельный человек, действующий разумно (по экономическим принципам), никогда бы не стал этого делать. Самое позднее через 4 или 5 лет он потратил бы все полученные от торгового партнера деньги на товары и услуги этого партнера. В Германии этого не происходит уже полстолетия!
Скоро для немцев возникла проблема, что делать с постоянным притоком валюты. Сначала валюта из экспортных излишков накапливалась в государственном банке. Однако ценность этой валюты постоянно уменьшалась, поскольку курс немецкой марки постоянно рос как следствие положительного экспортного сальдо. Скоро обнаружилось, что «непродуктивные валютные горы» можно заставить приносить проценты и прибыли, покупая иностранные ценные бумаги (напр. государственные облигации) или доли предприятий (акции), а то и целые предприятия. Для преимущественно импортирующих стран, всех впереди США, такой поворот был выгоден, поскольку потраченные на импорт доллары немедленно возвращались назад, так что американцам не было нужды девальвировать свою валюту в той мере, как это было бы необходимо, исходя из внешнеторгового дефицита. Одновременно иностранные вкладчики капитала (преимущественно в США) получали необходимые средства для участия в подъеме немецкого хозяйства и извлечения прибыли из этого участия. Собственно уже тогда были сделаны первые шаги в сторону нового мирового хозяйственного порядка, которые после падения коммунистического мира могли развернуться в полной шири, первые шаги в глобализированное мировое хозяйство.
Существенной предпосылкой для создания этой глобальной империи было устранение валютных и пошлинных границ. Международному капиталу должен был быть предоставлен доступ к ресурсам всех значительных стран и регионов мира. Учению либерализма, уже было похороненному в мировом экономическом кризисе и верящему, что присущий ему рыночный механизм обладает чудесной силой наилучшим образом удовлетворять все потребности, и в этой слепой вере игнорирующему реальность этому учению новое идеологическое оправдание должна была дать догма, вновь восставшая под именем неолиберализма.
Насколько продуманно развили «великие преобразователи мирового порядка» свою стратегию в их господствующем положении после II мировой войны – вопрос весьма сомнителен. Вероятно их вначале интуитивный подход постепенно созревал в ходе послевоенных лет. Но факты однозначны. В ходе глобального включения все новых стран немецкая касса была настолько облегчена, как никакая другая национальная касса когда-либо в истории. Официальные компенсационные выплаты (благоразумно не называемые больше репарациями) составили при этом лишь наименьшую часть наложенного бремени. Собственно дань была собрана через постоянные экспортные избытки. Немцам должно было быть инъецировано чувство, что их выплаты дани не только не делают их беднее, но напротив, даже богаче; что всегда, когда их просят к кассе, это происходит по праву, «из-за немецкой истории» и «долга». И инициаторы этого продолжения войны социально-психологическими средствами находили между самих немцев, в политических партиях и средствах массовой информации своих услужливых исполнителей. Сегодня более, чем когда-либо!
«Спасительное учение» неолиберальной экономии была и есть та удобная идеология для оправдания глобального господства в мире; оно является выдающимся инструментом для того, чтобы пресмыкать сильного и работоспособного соперника, держать его в постоянной зависимости. Поражение Германии во второй Тридцатилетней войне[13] было предпосылкой для достижения мирового господства. Создание глобального мира было средством для достижения этой цели.
Но история – это не театральная постановка, которая заканчивается третьим актом, она продолжается снова и снова. И множатся признаки того, что гегемон начинает все сильнее качаться. Новые, доморощенные враги – такие, как мировой терроризм - угрожают его политическому и военному всемогуществу. Новые экономические гиганты Востока, Индия и в особенности Китай, проталкиваются настойчиво вперед. Они черпают свою силу как раз из системы глобализации. Именно международные спекулянты и финансисты в свой ненасытной жадности, привлеченные высокими прибылями, предоставляют этим странам капитал, с которым они выстраивают свою экономическую мощь. Их деньги из экспортных избытков и миллиарды нефтеэкспортирующих стран возвещают конец самовластного долларового режима. «Штурм Бастилии» может начаться в любое время. Самое позднее с падением этой империи наступит и конец разграблению немцев и их народного хозяйства.
Основополагающие экономические факты
Что делать сегодня, в продвинутой фазе глобализации, Германии и другим притесняемым нациям? Кто хочет решить проблему, должен знать, как она возникла. Существенными пунктами являются следующие:
1. Создание (после II мировой войны) силами США сверхнациональных организаций для обеспечения своего господствующего положения. Наиболее важные из них: международный валютный фонд (IWF), Мировой Банк, Мировая Торговая Организация (WTO), Организация по Экономическому Сотрудничеству и Развитию (OECD), т.н. государства Большой Семерки (число которых выросло до 10).
2. Основанная на долларе мировая валютная система, которая позволяет США почти безграничное печатание необеспеченных денег.
3. Основанное на долларе безграничное обращение капитала, которое посредством биржевых спекуляций, изобретения все новых виртуальных ценностей изыскивает новые, более изощренные методы извлечения барыша.
4. Принуждение других национальных экономик, зависимых от внешней торговли, вступать в систему свободных валютных курсов. Это позволяет крупным эмиссионным банкам в совместных концентрированных действиях с IWF и Мировым Банком под руководством дирижера США и крупных частных спекулянтов манипулировать валютными курсами по своему произволу.
5. Устранение немецкой марки как «второй ведущей валюты» и замена ее на евро. Евро одним ударом лишило все европейские страны их автономии и суверенитета в денежной, валютной и фискальной политике. С этого времени стала невозможной независимая политика экономического развития в этих странах. Катастрофические последствия этой самоампутации для благосостояния и экономического роста в когда-то ведущих европейских национальных экономиках, особенно в Германии, Франции, Италии, странах Бенилюкса трудно не заметить.
Основой для этой политической раскладки власти служит уже было похороненная теория либерализма в его сегодняшней неолиберальной форме. «Свободная пресса» с ее прессом общественного мнения и послушная политика кастрированного партийного спектра пытаются убедить людей в том, что глобализация есть-де необратимый экономический закон, которому - посредством реформ - должно подчиниться всякое народное хозяйство. А реформы в Германии уже потому необходимы, - продолжают либералы - что «социальное рыночное хозяйство» потеряло со временем - через государственное вмешательство в рыночный механизм и чрезмерную политику социального перераспределения – первоначальную динамику и производительную силу.
Выход из кризиса
Анализ причин и уроки истории указывают на выход из кризиса. Идеология экономического либерализма не в первый раз ввергла в несчастье народы и нации. И чем дальше идет процесс глобализации, тем большая нужда следует за ней.
Каждый народ и каждое государство в мире должны получить возможность самим определять собственную политику в экономике, конъюктуре и развитии, в борьбе с безработицей. Предпосылкой тому являются функционирующие денежная и валютная системы. Ослабить всемирную сеть самостоятельных валютных систем, а то и совсем уничтожить ее... и заместить доминирующим режимом доллара – такова была первая цель и стремление гегемона... Важнейшим шагом на этом пути был переход к гибким обменным курсам. Именно они открыли врата для государственных и частных спекуляций, создали возможности для манипуляции курсами по произволу и сговору... Поэтому первым шагом к освобождению от диктатуры глобального капитала должно быть возвращение валютного суверенитета, права установления защитных и воспитательных пошлин на экспорт и импорт.
19-23.12.2005
Андрес Мюллер
Сокращенный перевод с немецкого Н. Черкашина.
[1] Письма читателей в FAZ (Франкфуртер Алгемейне Цейтунг) от 14.11.2005, с. 10
[2] Hans D. Barbier в „Der Junge aus Fürth“, FAZ , 7.10.2005, с. 13
[3] Название радикальной реформы – по имени разработчика – по сворачиванию программ социального обеспечения
[4] Дословно: «позвольте им делать», т.е.безграничный либерализм (прим. перев.)
[5] Так, например, А. Рюстов назвал свою основную работу, вышедшую в 1945 и вторым изданием в 1950: «Несостоятельность экономического либерализма», а свою работу 1949-го года он назвал «Между капитализмом и коммунизмом»
[6] Hans D. Barbier в FAZ , 7.10.2005, с. 13
[7] Gustav Stolper, Deutsche Wirtschaft seit 1870, J.C.B. Mohr Tübingen 1964, S. 34
[8] Сравни: Gustav Stolper, a.a. O., с. 165
[9] Первым президентом этого союза как известно был Густав Шмоллер - ведущая фигура немецкой национальной экономики.
[10] Gustav Stolper, Deutsche Wirtschaft seit 1870, Verfasser Knut Borchardt, S. 255
[11] Ср. там же, с. 278
[12] Gustav Stolper, a.a.O., S. 254
[13] По-видимому, имеется ввиду время после II мировой войны, - прим.перев.