Geum.ru

Статья 1 На неведомых дорожках

Вид материалаСтатья
Подобный материал:
1   2   3   4


При дальнейшем развитии образа одна нога приобретала новые фантастические признаки: она становится то деревянной, то золотой, то костяной. Последний признак оказался самым стойким. Зарегистрированная некоторая неустойчивость признаков, которыми наделялась нога богини смерти, лишний раз подтверждает, что они вторичны по отношению к первичному качеству - одноногости. Отметим также, что эти вторичные, но достаточно яркие признаки, особенно костеногость, переключали на себя внимание сказочников и слушателей; древнейший признак - одноногость - постепенно погружался в тень.


Костеногость - это атрибут смерти (нога мертвеца или скелета). Потому он и оказался самым устойчивым из вторичных признаков, что лучше чем другие выражал внутреннюю природу образа. Но почему признак смерти был прикреплен не к чему-либо, а к ноге мифологического персонажа? Это вызывает недоумение: ведь хорошо известно, что первобытное сознание регистрирует изменения, происходящие в теле под влиянием смерти, не в конечностях, а в первую очередь в органах дыхания и кровообращения. Не были ли одноногость и костеногость в образе Бабы-Яги семантически однозначными признаками? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к образу одноногих сверхъестественных существ.


Одноногие божества (и их разновидность - хромоногие) давно интересовали исследователей. Однако происхождение этого образа до сих пор остается неясным. Из существующих объяснений наиболее вероятными считаются, что хромота является олицетворением огня, который рождается слабой искрой [7], или молнии, "зигзаги которой сравнивались с торопливым бегом хромого" [8]. Ни то, ни другое объяснение нельзя признать основательным. Имеется значительная часть одноногих и хромоногих мифологических существ, которые не имели никакого отношения к огню - небесному или земному. Обращает на себя внимание другая зависимость: все эти существа, за малым исключением, на которые будет указано ниже, так или иначе связаны с образом змеи. Связь эта настолько постоянна, что можно сформулировать правило: если миф сообщает, что у божества не все ладно с ногами, то "ищите змею".


Для иллюстрации мы возьмем примеры из наиболее изученной классической мифологии, хотя их можно найти немалое количество в мифах многих народов, так как образ божества с одной ногой или испорченными ногами распространен во всех частях света - в Европе, Азии, Африке, в Северной, Центральной и Южной Америке, Австралии и Океании.


О Гефесте было известно, что он сильно хромал - даже ходить один не мог, его поддерживали две выкованные из золота рабыни. Греки объясняли хромоту тем, что Гера, пораженная уродством сына, сбросила его с Олимпа, и он при падении повредил ногу. Но это позднее объяснение. Более ранние мифы помнили, что Гефест был хромым от рождения. В чем же состояло первоначальное уродство? Ответ находим в мифе о сыне Гефеста Эрихтонии. Его воспитывала Афина. Однажды она передала младенца в закрытом ящике дочерям Кекропа (божества земли), запретив при этом заглядывать в ящик. Девушки нарушили запрет, открыли ящик и увидели, что тело младенца переходило в змеиный хвост. Уродство, которое удалось замаскировать отцу, обнаружилось у сына.


У Эдипа, трагического царя Фив и, видимо, догреческого божества, была опухшая нога. Миф объясняет уродство тем, что в детстве ему прокололи ступни ног. Но, возможно, это тоже вторичное объяснение. На самом деле "пухлость" - это есть, скорее всего, позднее переосмысление змеиного хвоста, который первоначально имел Эдип вместо ног [9].


Правило "если у мифологического существа неладно с ногами, то ищите змею" поддается обращению (conversio): "если мифическое существо имеет отношение к змеям, то ищите какую-нибудь историю о его ногах".


Как пример, Зевс никогда не считался хромоногим, кажется, у него с ногами все обстояло в высшей степени благополучно. Но Зевс обращался в змея (миф о браке с Персефоной). Эти превращения часто бывают своего рода мифологическим атавизмом - возвращением очеловеченных богов к своим звероподобным предкам. И, действительно, Зевс сам когда-то был змеем [10]. Значит, есть смысл искать миф о его ногах. И надежда нас не обманывает. В мифе о борьбе Зевса с Тифоном имеется такой эпизод. Тифон победил Зевса и вырезал у него жилы на ногах, чтобы он не мог ходить. Зевс остался бы хромым на всю жизнь, но ему помогли Гермес и Эгипан: они похитили жилы у Тифона и снова вставили их Зевсу. Временная хромоногость Зевса - это тот же мифологический атавизм: возможно, греки некогда имели образ хромоногого Зевса(?).


В славянской мифологии, как и в мифологии других народов, также можно проследить связь между хромоногостыо (одноногостью) сверхъестественных существ и змеей. По белорусскому преданию черти - хромые. Хромоту они приобрели после того, как были сброшены небесным воинством с неба на землю [11]. Это, скорее всего, позднее объяснение, аналогичное позднему мифу о хромоте Гефеста. В имени главного черта "цмок" ("змей"), подобно имени Эдипа ("пухлоногий" это, возможно, "змееногий"), сохранился намек на его змеиное происхождение.


Образ славянского бога грозы Перуна, несомненно, был связан с образом змеи как первобытным олицетворением молнии. Некоторые источники его прямо называют "змиякою" [12]. Согласно сформулированному выше правилу, мы ищем рассказ о его ногах, и находим. В черногорской легенде об Илье Пророке, под именем которого скрывается древний образ громовержца (Перуна), сообщается, что бог-громовик был ранен в ногу дьяволом [13]. Возможно, что этот рассказ - такой же "мифологический атавизм", как и рассказ о повреждении Тифоном ног греческого громовика Зевса, смутное воспоминание о том, что славянский бог грозы был когда-то хромым.


Можно привести еще много примеров. Но и приведенные дают возможность расположить их в эволюционный ряд, выявляющий этапы антропоморфизации змеи как существа мифологического:


1) змея (первобытная стадия);


2) человекоподобное существо со змеиным хвостом (стадия Эрихтония);


3) одноногое божество;


4) хромое божество (стадия Гефеста);


5) божество, имеющее недостаток в ноге (стадия Эдипа);


6) божество вполне "очеловеченное", на былую хромоту которого намекает только миф или ритуал (стадия Зевса).


Но это самая общая схема. В эволюции конкретного мифологического образа могут выпадать те или иные этапы. Так, по-видимому, не все божества, ведущие начало от змеи, проходили стадию одноногости. Вместо формирования ноги из хвоста появлялись два змеиных хвоста - будущие ноги или ноги, похожие на хвосты.


Например, китайские Фуси и Нюйва, божества смешанной породы (верхняя часть человеческая, нижняя - змеиная), породили ребенка, у которого были две человеческие ноги, но еще де освободившиеся от признаков змеиных хвостов [14]. Здесь мы воочию видим (на ханьских рельефах, изображающих эту группу), как боги во втором поколении переходят на более высокую ступень мифа. Вероятно, некоторые скифские божества испытали аналогичную метаморфозу. Геродот сообщает, что скифы в своей мифологии имели образ полуженщины-полузмеи: "верхняя часть - от сидения представляла женщину, а нижняя - змею" [15]. В дальнейшем этот образ, очевидно, лег в основу более позднего образа змееногих богинь [16].


Иногда антропоморфизания задерживалась: как будто человеческой фантазии жалко было расставаться с привычным образом. Возникают причудливые фигуры божеств со многими змеиными хвостами. Но это не клубок извивающихся хвостов, а симметрично расположенные внизу туловища пары хвостов (классический пример - змееногие скифские богини), то есть те же человеческие ноги, но в змеином обличьи.


Нужно отметить и такие случаи, когда сверхъестественная змея превращается не в человека, а в другое животное. Сошлемся на адского пса Кербера, который первоначально был змеем [17]. Но часто и в этих случаях антропоморфизация проявляется, хотя и в своеобразной форме. На Кербера, охранителя входа в царство мертвых, были перенесены представления о собаке, состоящей на службе человека (сторожевой пес) [18]. Та же тенденция нашла отражение в образе индийского Индры, который иногда являлся в виде одноногого козла или в образе хромого козла из упряжки скандинавского Тора.


Но все эти отклонения не могут поколебать, как мы полагаем, генеральной линии развития образа [19].


Вернемся к образу Бабы-Яги. Уже ее одноногость является достаточным основанием, чтобы предполагать, что она входит в круг божеств, ведущих свою родословную от змеи. Но - "поищем змею". В сказке мы находим, мотив обращения Бабы-Яги перед своей гибелью в змею [20]. Думается, в этом мотиве проявил себя тот мифологический атавизм, о котором говорилось выше. "Возвращение к предкам" особенно часто бывает в конце (в начале тоже) земной жизни мифического персонажа [21]. В имени Яга также скорее всего отразилась ее змеиная природа. Хотя этимология этого слова вызывает споры, наиболее близким к истине автору представляется мнение, что "Яга" происходит от санскритского "ahi" - змей [22].


Вывод, что Баба-Яга имеет змеиное происхождение, хорошо согласуется с данными первобытного религиоведения. Культ змей как существ, сопричастных к стране мертвых, начинается, по-видимому, уже в палеолите [23]. В неолите известны изображения змей, олицетворяющих преисподнюю [24]. К этой эпохе относится возникновение образа смешанной природы: верхняя часть фигуры от человека, нижняя от змеи или, может быть, червя [25]. В древнем Египте богиня смерти Мерит Сегер изображалась в виде змеи с человеческими признаками [26]. Аналогичные образы существовали и у других народов [27].


В свете сказанного нетрудно объяснить, почему атрибутивная природа Яги была выражена через ее ногу ("костяную"). Ведь перед этим Яга была одноногой, и это качество связывало ее с первобытным олицетворением смерти - змеей.


Так устанавливается генеалогия образа: новое время - Баба-Яга - костяная нога (сказочный персонаж); дохристианская эпоха - Баба-Яга - одна нога (славянская богиня смерти); первобытная эпоха - змея (олицетворение смерти).


Нетрудно восстановить и эволюцию в способах передвижения Яги. Сначала она ползала, как змея (реконструируемый нами зооморфный период). Потом стала прыгать на одной ноге (стадия одноногого и хромоногого божества, зарегистрированная в некоторых сказках). Еще позже стала ездить в ступе по земле: "... бежит ступа по дороге, а в ней сидит Баба-Яга" [28]. И только напоследок поднялась вместе со ступой в воздух. Последний, самый распространенный в сказках способ передвижения Бабы-Яги как бы символизирует ее окончательный отрыв от земли и полное освобождение от сверхъестественных функций, связанных с землей и преисподней. Баба-Яга превращается в чисто сказочный персонаж.


ЛИТЕРАТУРА и ПРИМЕЧАНИЯ :


[1] В.Я.Пропп. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1946,. стр.40-96; Б.А.Рыбаков. Искусство древних славян. В кн.: История русского искусства, т.I. М., 1953, стр.82.


[2] В.Я.Пропп, ук. соч., стр.57.


[3] В.Я.Пропп, ук. соч., стр.57.


[4] Русская сказка, т.I. Изд. "Academia", М., 1932, стр.190.


[5] Д.Н.Садовников. Сказки и предания Самарского края. СПб., 1884, стр.130.


[6] Наш вывод в общем совпадает с мнением В.Я.Проппа, что костеногость - признак сравнительно поздний, и костяная нога развилась из животной ноги (ук. соч., стр.56-58). Только, согласно нашим наблюдениям, между животноногой Бабой-Ягой и костеногой есть промежуточный образ Бабы-Яги одноногой.


[7] Реальный словарь классических древностей. СПб., 1885, стр.602- 603.


[8] H.Schultz. Urgeschichte der Kultur. Leipzig und Wien, 1900, -5. 579.


[9] М.С.Альтман, Греческая мифология. Л., 1937, стр.45.


[10] А.О.Лосев. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957, стр.41.


[11] П.В.Шеин. Материалы по изучению быта и языка русского населения Северо-Западного края, т.III. СПб., 1902, стр.312.


[12] А.Марков. Из истории русского былевого эпоса. "Этнографическое обозрение", 1906, NN-3,4, стр.17-18.


[13] В.Н.Xарузина. Этнография, вып.I. М., 1909, стр.381-382.


[14] Э.М.Яншина, О некоторых изображениях на рельефах хэньских погребений (II в. до н.э. - II в. н.э.). "Вестник древней истории", 1961, N-3. стр.71-75.


[15] Геродот. История в 9 книгах, т.I, Пер. Ф.Г.Мищенко. М., 1885, стр.300-301.


[16] Н.И.Артамонов. Антропоморфные божества в религии скифов. Археологический сборник, вып.2. Изд.Гос.Эрмитажа. Л., 1961, стр.57-87.


[17] М.С.Альтман, ук. соч., стр.128.


[18] В.Я.Пропп, ук. соч., стр.245-246.


[19] Во избежание недоразумений необходимо сделать еще одну оговорку. Правило "ищите змею" приложммо не ко всем без исключения мифологическим существам, имеющим необычные ноги. Так, в истоках антропоморфной морской богини Фетиды, которую Гомер называет "среброногой" (образ рыбьей чептуи), лежит не змея, а рыба, В основе образа может лежать, по нашему мнению, также червь, скорпион и т.п. Образ одноногих и одноруких существ, известный у ряда народов (Сибирь, Китай), мог возникнуть в результате деления пополам нормальных антропоморфных существ. Этот образ входит в особый круг представлений, согласно которым в царстве мертвых живут половинки вещей: половинное солнце, половинная лупа и т.д. Счастливые страны, населенные половинными (одноногими, однорукими) людьми, есть все основания сопоставить с Елисейскими полями древних греков.


[20] Н.Е.Ончуков. Северные сказки. СПб., 1908, сказка 152.


[21] Так, Кадм и Гармония, легендарные основатели Фив, закончив земное поприще, превратились в змей. Денге, бог фиджийцев, после свершения славных подвигов, потерял человекоподобный вид и сделался змеей.


[22] А.Н.Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т.III, СПб., 1869, стр.588. - В имени адского змея из "Старшей Эдды" - Нидхегг - сохраняется, по всей видимости, тот же корень.

[23] П.П.Ефименко. Первобытное общество. Киев, 1952, стр.411.


[24] В.И.Равдоникас. Элементы космических представлений в образах наскальных изображений. "Советская археология", N-4, 1937, стр.18.


[25] К.Д.Лаушкин. Онежское святилище, ч.1. "Скандинавский сборник", IV, 1959, рис.5 на стр.51. - Фигура полузмеи(получервя)-получеловека выбита на скале среди изображений, связанных с царством мертвых.


[26] М.Э.Матье. Мифы древнего Египта. Л., 1940, стр.33-34.


[27] Н. Харузин. Этнография, IV (Верования). СПб., 1905, стр.431.


[28] Н.Е.Ончуков, ук. соч., стр.372.


Источник:

альманах "Фольклор и Этнография".

АН СССР, Институт этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая;

Издательство "Наука", Ленинградское отделение; 1970.

автор : К.Д.Лаушнин


(Статья 3) * Баня у Бабы Яги

(заметки о некоторых элементах поведения сказочного героя в гостях у Бабы Яги)


Волшебная сказка знает несколько образов Бабы Яга: I) Яга-воительница [Аф. 141; Аф. 142; Аф. 161]; II) Яга-похитительница [Аф. 106; Аф. 107; Аф. 111]; III) Яга-дарительница [1], тип которой целесообразно подразделить на несколько функциональных подтипов: III-а) Яга-советчица (Яга сама ничего не делает для героя, но указывает, к кому обратиться за помощью, к примеру, к своей старшей сестре); III-б) Яга-повелительница сил природы и животного мира (Яга повелевает утром, вечером, ночью, ветром (в народных сказках типа "Заколдованная королевна", "Василиса Прекрасная" из сборника А.Н.Афанасьева [Аф. 271-272; Аф. 104]), волками, медведями, другим лесным зверьем); III-в) Яга-охранительница\покровительница (следящая с помощью своих волшебных помощников (совы, блюдечка и проч.) за похождениями героя) и дарительница ; IV) Яга-прародительница (мать / бабка для нескольких своих дочерей / внучек-ягишн, хозяйка лесных зверей (аналог лешего), тетка (сказка "Баба Яга" [Аф. 102; Аф. 103]), теща). Если четвертый образ Яги выделять в отдельный тип, как в данном случае, то он включит в себя без остатка подтип III-б, который тогда можно специально не оговаривать [2]. В сказках, где одновременно фигурируют Баба Яга и Кощей Бессмертный, Яга выступает в роли покровительницы и дарительницы, а Кощей - в роли воителя и похитителя. Иногда функции Яги выполняют ее женские заместители-аналоги: Ягишна [Аф. 101], ведьма [Аф. 108; Аф. 109; Аф. 110; Аф. 112; Аф. 171], старуха [Аф. 136; Аф. 156; Аф. 157; Аф. 167; Аф. 173; Аф. 175; Аф. 212; Аф. 215; Аф. 222; Аф. 565], колдунья, бабка, а иногда - мужские: Кощей, колдун, Старик-сам с ноготок-борода с локоток, леший, Сильный Идолище [Аф. 128], Морозко [Аф. 95-96]. Кощей Бессмертный в волшебных сказках обычно предстает как похититель девицы [Аф. 156; Аф. 157; Аф. 158], а иногда как пленник суженой главного героя, случайно освобожденный любопытным героем [Аф. 159], в этом качестве он может замещаться Змеем [Аф. 160], но всегда подразумевается, что он является владыкой подземного или горного\облачного царства - царства мертвых. В польских сказках, например, он так и называется - krol podziemny Kosciej niesmiertelny [3]. То, что Кощей именно владыка мертвых, свидетельствует и представление о том, что его нельзя победить простым оружием, а можно только волшебным: нужно отсечь ему голову мечом-кладенцом, сломать иглу или разбить камень, вынутые из яйца, спрятанного в сундуке, и проч. В некоторых сказках волшебный конь, добытый у Бабы Яги, убивает Кощея ударом копыта. Ведь мертвеца просто так не одолеть, ибо обычная смерть ему не страшна. Колдун, "Старик - сам с ноготок -борода с локоток" обычно оказываются советчиками и дарителями, леший, а иногда и "Старик - сам с ноготок" являются повелителями животных, и только Сильный Идолище - прямой аналог Яги-Костяной ноги.


В данной статье речь пойдет, во-первых, о пребывании сказочного героя в жилище Яги-дарительницы, т.е. персонажа, благосклонно настроенного к главному действующему лицу, доказавшему свои права на подарок, а во-вторых, преимущественно лишь об одном сюжете, точнее, об одной мифологеме (в том смысле этогс слова, который вкладывал Клод Леви-Строс в термин мифема - максимально большая смыслообразующая единица текста мифа) русских волшебных сказок: о разыскивании героем своей невесты / жены в царстве мертвых. На основании текстов сказок представляется возможным реконструировать сакральный, обрядовый смысл действий героя в гостях у Бабы Яги - жрицы культа мертвых и колдуньи. На наш взгляд, многое в этой области было сделано В.Я.Проппом, в целом мы согласны с его выводами и принимаем во внимание его методологию.


В.Я.Пропп по-своему решает проблему кормления героя пищей мертвых и приводит целую библиографию работ этнографов и фольклористов. Но некоторые вопросы до сих пор остаются открытыми. Один из них - вопрос о том, действительно ли пребывание героя в гостях у Бабы Яги начиналось с угощения или ему предшествовало что-то еще. Но не этот вопрос - самый важный в данном случае. Не менее существенным моментом поведения героя, чем прием пищи, является его мытье в бане у Яги, которое упоминается всеми фольклористами, но почему-то специально не рассматривается. Вопрос о роли бани в русской волшебной сказке, бани как особого локуса и как процедуры мытья в фольклористике, насколько нам известно, открыто не ставился, хотя существует типологизация сказочных функций бани. Данная статья является попыткой постановки и, по возможности, решения этого вопроса.


В русских сказках встречаются следующие типы функций бани: а ) баня для гостя [Аф. 92; Аф. 215; Аф. 310; Аф. 317; Аф. 380]; 6 ) баня перед смертью героя, чтобы оттянуть время казни до прихода волшебных помощников - зверей [Аф. 202; Аф. 204; Аф. 207]; в ) баня как место лечения [Аф. 18; Аф. 319]; г ) раскаленная баня как средство испытания героя, ее охлаждает волшебный помощник - старичок Мороз Трескун [Аф. 137; Аф. 144; Аф. 219]; д ) баня как средство погубить героя [Аф. 125; Аф. 137; Аф. 138; Аф. 144; Аф. 219]; е ) баня как средство обнаружения улик [Аф. 136; Аф. 141; Аф. 314; Аф. 316]; ж ) баня как место, где герой наказывает обидчика или обидчицу / обманщицу металлическими прутьями / нагайкой [Аф. 171; Аф. 192; Аф. 193; Аф. 497]; з ) баня как средство лишения богатыря его богатырской силы [Аф. 207] [4]. Мы предлагаем выделять еще одну функцию банной процедуры: и ) волшебная баня Яги как средство извлечения души из тела героя, как способ ритуального умерщвления ради проникновения незамеченным в царство мертвых. Теоретически данная типологизация еще не завершена, список можно дополнить, выделив, к примеру, тип к ) баня как место гадания, он встречается лишь в сравнительно поздних вариантах сказок и близок типам "в" и "е" - лечебной бани и бани как способе обнаружения улик.


Чтобы предложенные в данной статье выводы не показались читателю "кабинетной мифологией", не имеющей ничего общего с реальным фольклорным материалом, следует подчеркнуть, что не всякая банная процедура в гостях у Бабы Яги является волшебной баней типа и, нередко это обычная "гостевая" баня типа "а". Можно выделить следующие две закономерности: в том случае, если герой отправляется в царство мертвых, он парится в волшебной бане (тип "и"), если он не едет в царство мертвых, он парится в обычной бане (тип "а") в гостях у своей тещи-волшебницы, у Яги-советчицы, у своих сестер, вышедших замуж за Сокола, Орла и Ворона и проч. и даже заезжает к ним с женой на обратном пути поблагодарить и погостить; в том случае, если герою на пути встречается Яга-похитительница, Яга-воительница или их женские персонажи-заместители, то вместо бани типа и появляются бани других типов: "б", "д", "ж", то есть баня перед смертью героя, или баня как средство погубить героя, или же баня как место, где герой наказывает обманщицу-ягишну металлическими прутьями. В том случае, если Яга - дарительница, возможно появление бани типа "и", а возможно и появление бани типов "а" и "г", то есть "гостевой" или "испытательной" бани. В чистом виде баня типа и встречается крайне редко, в сборнике А.Н.Афанасьева она встречается только в неявной, скрытой форме [Аф. 215; Аф. 562], поэтому сказочные водные процедуры - купание в проточной воде, обливание, баня и проч. - можно рассматривать в качестве мифем низших порядков по сравнению с общей мифологемой - значимой константной структурной единицей мифа, заимствованной фольклором, т.е. видеть в них особого рода абстракцию. То же самое следует сказать и о еде: не всегда трапеза в гостях у Яги носит характер ритуального приобщения к миру умерших и отверзания уст, иногда это простая трапеза, свидетельство гостеприимства. Нас будет интересовать в дальнейшем именно ритуальная трапеза.