О. Л. Лейбович, доктор исторических наук, профессор
| Вид материала | Документы |
- Альманах издан при поддержке народного депутата Украины, 3190.69kb.
- «Пушка», 7298.22kb.
- Программа дисциплины этнология Цикл гсэ специальность: 02. 07. 00. История, 540.26kb.
- И. Р. Чикалова (главный редактор); доктор исторических наук, профессор, 13361.12kb.
- «Слова о Полку Игореве», 3567.27kb.
- Кабытов Петр Серафимович, профессор, доктор исторических наук; Леонтьева Ольга Борисовна,, 321.42kb.
- Кабытов Петр Серафимович, профессор, доктор исторических наук; Леонтьева Ольга Борисовна,, 218.63kb.
- Методические рекомендации по курсу историография истории россии для студентов, обучающихся, 208.04kb.
- Н. В. Куксанова доктор исторических наук, профессор (Новосибирский госуниверситет), 3256.65kb.
- Ветеринария. – 2011. №1(17). – С. 20-21 Нужен ли нам сегодня новый аграрно-технический, 46.59kb.
№ 37
Из протокола допроса Ф.Ф. Гудкова1,
рядового 3 го батальона 2334 го стрелкового полка,
в Осинском РО МГБ Молотовской области
20 января 1947 г.
г. Оса
Молотовской области
Я, оперуполномоченный Осинского РО МГБ Агапитов, допросил […]2 Гудкова Ф.Ф.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден
Гудков
Вопрос: Расскажите о вашей службе в рядах Сов. Армии?
Ответ: В ряды Сов. Армии был призван 3 мая 1941 года Фокинским РВК Молотовской области, и 22 мая 1941 года [нас] привезли в м. Беловежа Брянской области. Здесь и застала меня война.
После начала войны наш полк выстроили и повели на фронт. Пройдя пешком км 10, были посажены на машины и привезены в город Брянск. Здесь остановились и заняли оборону. 23 июня 1941 года к городу подошли немцы, и наш полк вступил в бой. После двухдневных боев за город Брянск, потеряв много сил, вынуждены были отойти, оставив город немцам. Сдерживая натиск немцев, через сутки наш полк был окончательно разбит, и мы начали отступать в беспорядке, небольшими группами.
В нашей группе было сначала человек семь во главе с пом. комвзв. сержантом Гуппан с Украины. В процессе отступления некоторые были убиты и ранены, и к моменту моего ранения осталось три человека: Гуппан и еще один боец (фамилию его не знаю). Я и Гуппан, проползая по ржи км в 30 – 35 от г. Брянск, были ранены, а боец от нас убежал. Раненый, я продолжал ползти, пока не потерял сознание. Когда очнулся, то был уже на шоссейной дороге у немцев, а сержанта Гуппан не оказалось. Ранен я был 10 июля, а обнаружен немцами 16 июля.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании в немецком плену.
Ответ: После того, как я был подобран раненым в бессознательном состоянии, то сначала был привезен в м. Острув-Маз[овецка] в лазарет, где находился около 9 месяцев. Здесь мне сделали 2 операции, во время последней операции вырезали яйцо половых органов.
После выздоровления из лазарета меня направили в лагерь в/пл. на Оструве-Маз., где [я] выполнял различные работы (заготовка дров и др.). В сентябре м-це 1942 года отсюда был перевезен эшелоном в гор. Варшаву [в] лагерь в/пленных. Здесь у нас спрашивали, кто какую имеет специальность, и в зависимости от специальности направляли на соответствующую работу. Меня, как не имеющего никакой специальности, направили чернорабочим на деревообделочную фабрику, где складывали в штабеля доски, где работал до сентября 1944 года.
После чего в связи с приближением сов. войск нас эвакуировали в гор. Тюбинген (Штуттгартская обл.) [в] лагерь в/пленных. Здесь я также как не имеющий специальности в команде 40 человек был направлен в распоряжение коменданта города Тюбинген. Командовал нами унтер-офицер и 2 часовых. Работали здесь на кладбищах, копали могилы и хоронили умерших в госпиталях и лагере цивильных. Жили на территории кладбища в специально построенном бараке. Находился здесь до момента освобождения нас французскими войсками 19 января 1945 года.
Вопрос: Расскажите о своем пребывании на территории войск союзников.
Ответ: После освобождения французскими войсками мы всей командой [в] 40 человек пошли во Францию с тем, чтобы быстрее попасть на родину. Но отойдя от г. Тюбинген км 12, встретили неизвестную для нас женщину в форме французского офицера, которая спросила, кто мы и куда идем. Мы ответили, что идем во Францию. Тогда она нам сказала, чтобы мы вернулись обратно в г. Тюбинген, а из Франции вам дальше не попасть на Родину, и будут хуже кормить. А в Тюбингене вас будут обеспечивать лучше, и будете жить там свободно», [– сказала она]. Тогда мы вернулись обратно в этот город и жили здесь около 3х месяцев. Потом эта женщина еще к нам приходила, спрашивала, как мы живем, хватает ли питания и [задавала] др[угие] вопросы.
В этот лагерь были собраны в/пленные из других мелких лагерей и из деревень. Всего насобиралось человек около 400. Жили свободно. В первое время французы разрешали заниматься грабежом немцев, что мы делали вместе с французскими солдатами. Но через месяц за грабежи начали преследовать, и виновные в таких действиях французами задерживались и направлялись в комендатуру или же [их] приводили в расположение лагеря. Кормили в лагере хорошо. Пищу давали 3 раза в сутки, хлеба ели, кому сколько хочется. В конце марта м-ца 1945 года мы в составе всего лагеря были переведены в расположение американских войск [в] город Штуттгарт, откуда через 2 недели эшелоном [нас] привезли на территорию СССР и передали советскому командованию 19 апреля 1945 года. Зачислили [нас] в запасной батальон, где [мы] проходили фильтрацию (название местности не помню). После фильтрации [я] был зачислен в 543-ю отд. стр. роту охраны в[оенной]/комендатуры г. Ванцлебен, откуда и был демобилизован в мае 1946 года.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в расположении американских войск?
Ответ: После прибытия на сборный пункт Штуттгарт дней через 10 – 12 мы достали листки, после заполнения которых выдавали пропуска для отправления на родину. В листках указывались фамилия, имя и отчество и место рождения. После получения пропусков мы на машинах были привезены на станцию, получили продукты и [были] погружены в эшелон. Каких-либо работ за время пребывания на сборном пункте мы не выполняли, занятий также никаких не было.
Вопрос: Известно ли вам, где расположен город Брянск?
Ответ: Где расположен город Брянск, я сказать не могу, но во время объявления войны наша часть от границы находилась меньше, чем в 100 км. Очевидно, 23 июня 1941 года нас на автомашинах привезли в какой-то другой город, название которого сказать я сейчас не могу, но знаю, что это было в Западной Белоруссии. […]
Вопрос: Подвергались ли репрессиям и допросам со стороны гестапо и полиции во время пленения и в период пребывания в немецком плену.
Ответ: В период пребывания в немецком плену в лагерях в/пленных [в] Варшаве спрашивали во время регистрации как вновь прибывшего фамилию, имя, отчество, домашний адрес, партийность, где и как попал в плен, кто есть дома, служит ли кто в армии. [Затем] раздевали и осматривали, что есть на теле. Все это записывали, после чего давали расписываться и прикладывали оттиск пальца, фотографировали с номером, повешенном на груди, писали на всей одежде буквы белой краской «SU».
По прибытию в Тюбинген допрашивались по таким же вопросам, также расписывались, фотографировались, но оттиска пальца не делали.
Вопрос: Расскажите, как производился допрос.
Ответ: В обоих случаях допрашивали поодиночке немецкие офицеры через переводчика. В помещение для допроса впускали по одному. В первой комнате раздевались, во второй комнате в голом виде производился допрос. За столом сидело человека три офицеров и переводчик. Вопросы задавались всеми присутствующими при допросе офицерами. В таком порядке допрашивались все в/пленные, находящиеся в лагерях, как в Варшаве, также в Тюбингене. Допрос продолжался в течение 30 минут. […]
Вопрос: В каких условиях вы содержались, работая в команде в 40 чел. в г. Тюбинген?
Ответ: Находясь в рабочей команде [в] г. , жили в лагере в/пл. в районе кладбища в бараке, который был обнесен колючей проволокой и охранялся круглые сутки часовыми. Один часовой стоял у входа, второй – на вышке. Кроме них было два полицая, которые одновременно работали и переводчиками. Когда выходили на работу, то нас охраняли уже другие вахтманы, полицаи на работу не ходили. Кормили нас три раза в сутки, хлеба давали по 300 гр. Но кроме этого приходилось иногда зарабатывать. После работы в лагере [мы] делали различные игрушки из дерева, которые продавали немцам за хлеб. Охранявшие нас немцы не запрещали работать по возвращению в лагерь, а иногда даже просили сделать такие игрушки для них. Ножи от нас иногда отбирали по распоряжению офицеров, но мы находили новые и опять вырезали разные игрушки. […]
Вопрос: Предлагалась ли вам какая[-либо] служба немецкими властями?
Ответ: Какая-либо служба немецкими властями мне не предлагалась.
Вопрос: Чем вы занимались, будучи в распоряжении французских войск?
Ответ: Когда нас освободили французские войска, то в наш лагерь пришли французские офицеры и солдаты, которые привели нас к немецкому складу и выдали всем новое немецкое обмундирование (гражданское), нижнее белье и костюмы. В этом обмундировании и пошли во Францию, но были возвращены. Здесь месяца два мы ни работ, ни занятий не проводили, а после по распоряжению французов нас разбили на роты, взвода и отделения и начали проводить занятия. Командирами были бывшие командиры Красной Армии, освобожденные из плена. Занимались строевой подготовкой, политподготовкой, изучали винтовку, также проводились стрельбы. Начальником лагеря был также [один] из освобожденных из плена (фамилию не знаю).
Вопрос: Не было ли случаев выявления немецких пособников на сборном пункте в Тюбингене?
Ответ: Кроме двух полицаев, которые были в нашем лагере, мне [не] приходилось наблюдать случаев выявления немецких пособников. […]
Вопрос: Что еще можете дополнить к своим показаниям?
Ответ: Больше к своим показаниям дополнить ничего не могу. Протокол допроса с моих слов записан правильно и мне прочитан
Гудков
Дополнительные показания Гудкова Ф.Ф.
Вопрос: Приезжали ли в ваш лагерь пропагандисты РОА?
Ответ: В наш лагерь, когда я находился в м. Острув-Маз., приезжал один пропагандист, и будучи в Тюбингене, также был пропагандист из РОА, которые занимались пропагандой и вербовкой в эту армию. Но из нашего лагеря никто туда не пошел. Фамилии этих пропагандистов назвать не могу.
Больше по этому вопросу показать ничего не могу. Показания мои записаны правильно и мне прочитаны
Гудков
Допросил: о/уполномоченный Осинского РО МГБ
Агапитов
Д. 1782. Л. 3 – 6 об. Подлинник. Рукопись.
17 июля 1941 г.