Юрий Никитин
| Вид материала | Документы |
- Юрий Никитин, 6327.1kb.
- Юрий Никитин Фарамунд, 4898.32kb.
- Никитин Б. П. Здоровое детство без лекарств и прививок от семьи никитиных (Вместо предисловия, 5715.63kb.
- "хожение за три моря" афанасия никитина, 1022.23kb.
- Программа самара 28 30 марта 2012 г. Организационный комитет конференции Председатель:, 185.87kb.
- Мд проджект лтд, ООО teл./Фaкс: +7 (495)-718-35-97 Тел моб. 8-916-155-98-10, 57.15kb.
- Никитин Сергей Никитин Описание курса и программа, 895.69kb.
- Вопросы обеспечения «качества обслуживания» опорной инфраструктуры научно-образовательной, 147.61kb.
- Запрос информации по карточным мошенничествам, 91.35kb.
- Юрий Дмитриевич, 182.48kb.
В ее глазах страх перешел в ужас, который никто не заметил, каждый заняты своей чашей, а Колоксай уже с натугой сделал последний глоток, вскинул над головой золотой кубок:
- За наших женщин!
По всей палате прокатилось:
- За женщин...
- За всех женщин...
- За красоту, ради которой...
Колоксай вздрогнул, пальцы на кубке судорожно сжались. Все услышали скрежет сминаемого металла. Затем пальцы разжались, кубок замедленно выпал, ударился о колено, отскочил и покатился по каменным плитам, звякая тонко и плачуще, подпрыгивая, наконец завертелся вокруг своей оси.
Побледневший Колоксай ухватился за живот, его согнуло, было видно с каким усилием он заставил себя выпрямиться, даже выдавил бледную улыбку. Лицо его стало усталым, словно после трехдневной битвы. Пальцы поползли вверх, Миш видела как кончики с силой вдавились в левую сторону груди, словно пытались остановить прыгающее сердце.
Воевода подпрыгнул, глаза стали круглыми:
- Колоксай!.. Эй-эй!.. Где чертов лекарь?.. Что с мужем нашей царицы?
Колоксай зло оскалил зубы, со вчерашнего дня он уже не только муж их царицы, но отныне он... Дыхание вырывалось с хрипами, грудь ходила часто, нагнетая воздух в отравленную грудь.
Царица медленно поднялась, лицо ее было белее снега. Воевода посмотрел на нее, на Колоксая, в глазах мелькнула злость, заорал мощно, перекрывая шум и гам:
- Лекаря!.. Лекаря, а то я...
Подхватил Колоксая, похлопывая по широкой спине, словно тот просто поперхнулся, но воевода, похоже, другого лечения просто не знал. На лице старого воина был страх, что если этот воитель помрет, тогда не будет победных походов в соседние земли, не будут гореть чужие хаты, не приведут богатый полон, не вытопчут хлебные поля гнусных соседей!
Придворный лекарь, несмотря на седую бороду до пояса, примчался как мальчишка, упал на колени, быстро ощупал лоб Колоксая, заглянул в рот, отшатнулся:
- Да там все черно!... Неужто отравлен?.. Данько, быстро князю рвотное!
Один из молодых гридней бегом сорвался с места, следом побежали добровольные помощники. Дружинники подхватили Колоксая под руки, встащили обратно на трон. Витязь задыхался, его синие глаза побелели от боли. Миш знаком велела нести мужа за ней, а сама почти бегом метнулась из палаты.
Во дворе на свежем воздухе герою стало чуть легче. Ветер слизывал крупные капли пота, синие жили напряглись на висках, распухли. Всем было видно как толчками по ним двигается кровь, а синие вены потемнели, стали похожими как пиявок, что насосались крови.
Гридня со рвотным все не было, хотя слуги метались в его поисках, как муравьи за сбежавшим тараканом. Колоксай лежал на спине, глаза смотрели в синее небо, снова ставши ярко синими, но теперь в них просто отражалось безоблачное небо.
Миш стояла, заломив руки, в ногах Колоксая. Он попробовал ей улыбнуться, губы уже почернели. Она вскрикнула тонким птичьим голосом, в глазах заблестели слезы:
- Керкодуба отыскать, быстро!.. Он знает все яды.
- Но Керкодуб вчера уехал в соседнее княжество, - напомнили ей торопливо. - Ты сама изволила отослать...
- Вернуть, - вскрикнула она с отчаянием в голосе. - Вернуть!!!
Олег очнулся как от удара. Вздрогнул, вскочил, кулаки сжаты, перед глазами еще скачут призрачные кони, в голове затухающий лязг железа, крики, стоны, ржание, треск горящих домов. Когда зрение очистилось, он обнаружил, что стоит в готовности к схватке в каморке для прислуги. В единственное окошко бьет солнечный свет, а крики из-за окна в самом деле звучат так, словно идет резня.
По телу прошла холодная волна. Стены пронеслись мимо, грохнула, ударившись о стену дверь. Он вылетел во двор, залитый ярким солнцем так, что словно вбежал прямо в солнце.
На той стороне двора толпился народ, празднично одетые гости. Вокруг носились челядины, стражи воинственно хлопали по рукоятям мечей и злобно озирались, но Олег ощутил, что воздух пропитан страхом и безнадежностью.
Гости распахивались как колосья перед бегущим через житное поле кабаном. В середине круга лежал на спине Колоксай, Миш стояла на коленях, ее ладони бережно придерживали ему голову.
- Что с ним? - спросил он и тут же осекся.
Колоксай с трудом раздвинул запекшиеся губы, лицо стало желтым, а глаза запали как у смертельно больного:
- Похоже, что... я... добрался...
Сквозь толпу протолкались гридни, в середке тащили щуплого старика, плешивого, с длинной бородой, заткнутой за пояс. Его стоптанные сапоги почти не касались мраморных плит.
- Лекарь, - заговорили в толпе гостей, - главный над травниками...
При виде распластанного как рыба на столе человека, он оживился, с неожиданной силой отпихнулся от дюжих рук, упал на колени и прильнул ухом к груди Колоксая. Олег видел как розовое старческое лицо стало серьезным, брови взлетели на середину лба.
- Что там? - рыкнул воевода.
- Тихо!
На воеводу зашикали со всех сторон, толкали, только Миш стояла на коленях недвижимая, бледная, с закушенной губой. Олег в странном озарении понял и ощутил ее боль, раздвоение, страх и жалость, желание повернуть время вспять, сделать свершенное несвершенным, запоздалое раскаяние.
Лекарь медленно поднял голову. Глаза стали удивленными и обиженными:
- Этот яд... этот яд я не знаю!
Воевода рыкнул громче:
- Как такое может быть? Ты же знаешь все!
- Я тоже так думал, - пробормотал лекарь. - Но...
Он замялся, на лбу появились глубокие морщины.
- Что? - заорал воевода. Он схватил колдуна за воротник, потряс люто. - Говори быстрее!.. Он уже умирает!
Олег опустился на колени, его пальцы осторожно пробежали по лицу Колоксая, ощупали шею, грудь. Везде он чувствовал смертельный холод, нечеловеческий ход. Это был не просто холод умирающего, остывающего тела, в нем чувствовалась странная мощь, злая и нечеловеческая, которую останавливать не человеку.
В сердце остро кольнуло, он задохнулся, едва вышептал:
- Это не яд...
- Я ж говорил, - вскрикнул лекарь обрадовано, но тут же ахнул: - Но тогда что это?
- Вода, - ответил Олег обреченно. - Я чую как она разливается по его телу... Вода, просто вода... но это вода из подземного царства мертвых!
Затуманенные глаза Колоксая с трудом отыскали лицо волхва. Красноголовый смотрел с болью, словно его самого замораживала единственная на свете вода, которую нельзя ни вскипятить, ни даже нагреть.
- Но как же, - донесся прерывающийся шепот, - ты же... мудрый... обещал... потомство...
Олег стиснул челюсти. Его трясло, словно на лютом морозе стоял голым, а еще и обливали водой из колодка. По телу пробегали ледяные струи, просачивались под кожу, морозили сердце.
Непослушными губами прошептал раздавлено:
- Ничего не понимаю... Разве что ты успел...
- Что?... А-а-а... - голос Колоксай прерывался, по бледному лицу катились крупные капли. - Как говорится... я трижды взошел на ее ложе... хотя, если правду, я с него и не слезал...
Толпа, судя по вскрикам, росла, в тесный круг волнами опускались тяжелые запахи жареного мяса, печеного лука, рыбы, пахучих трав. Лекарь кивнул воеводе, тот знаком велел оттеснить толпу.
Миш закрыла глаза, бледное лицо пошло желтыми пятнами. Ее ладони бережно поддерживали голову Колоксая, золотые волосы разметались и закрыли ей руки до локтей.
Лекарь проговорил безнадежным голосом:
- Был только один на свете человек, который знал как... не лечить, вылечить это нельзя, но травами да настоями можно было отсрочить на неделю-другую. А если такой вот здоровяк, то и на месяц...
Воевода зло буркнул:
- Что месяц! Месяца мне мало. Хотя бы до зимы.
Олег сказал быстро:
- Говори, говори! Только бы сейчас спасти, а за месяц многое можно свершить.
- Этот колдун, - ответил лекарь невесело, - умер пять лет назад. Единственное, если кому успел передать свое умение, это своей дочери. Но ее нет среди колдунов, нет среди волшебников, нет среди чародеев. Когда-то ее пытались отыскать даже среди аводников или акудников, но...
Миш крикнула зло:
- Но что-то о ней известно?
- Не успеем, - ответил колдун тоскливо. - Она хорошенькая, но мало ли на свете хорошеньких? Среднего роста, с волосами цвета спелой пшеницы, а таких большинство, у нее синие глаза, а у кого не синие?.. Имя ее какое-то птичье...
Олег, который слушал как никогда жадно, выпалил:
- Не Зимородок случайно?
Лекарь подпрыгнул:
- Да! Ты тоже о ней слышал?
Олег быстро оглянулся на умирающего. С витязя стащили доспехи, сняли сапоги, он лежал обнаженный до пояса, прекрасный и могучий, только лицо смертельно бледное, на лбу и щеках блестели крупные бисеринки пота. Синие как небо глаза стали белыми от боли.
- Жди меня, - бросил Олег. - Не вздумай околеть!
Все смотрели с недоумением, когда этот человек с зелеными глазами колдуна быстро растолкал народ, но побежал не к коням, а в пустой угол двора. Там возник вихрь, пошел по кругу, все быстрее и быстрее, завертелся, стал почти непрозрачным. В него втянуло сухие листья, кто-то вскрикнул, потеряв шапку.
Внезапно вихрь опал на землю, разом растеряв силы. Листья и ветки сыпались с сухим шелестом, выросла горка, а сверху плюхнулась шапка с красным верхом. На белоснежной плите осталось выжженное страшным верчением пятно, поднимался черный дымок, а сама плита оплавилась в середке.
Люди тупо смотрели вверх, у всех отвисли челюсти. Наконец воевода проговорил осевшим голосом:
- Вот это волхв... Это ж может вот так и к моей жене... Нет, лучше в жене Кобылки, а потом обратно, никто не увидит...
Кобылка, самый большой ревнивец в боярской дружине, нахмурился, пощупал рукоять большого ножа на поясе. Воевода, сопя от жалости, наклонился над Колоксаем:
- Твой друг оказался сильнее, чем мы думали.
- Он... мудр, - прохрипел Колоксай.
- Что в мудрости, - ответил за воеводу лекарь. - Он силен!.. Потерпи, не сдавайся мертвой воде. Такие люди, если говорят, что скоро вернутся...
- Таких не остановит даже Ящер, - добавил воевода. Он опустил ладонь на раскаленный лоб Колоксая, озабоченно покачал головой. При таком жаре он испекал на углях костра рябчиков, однако грудь витязя была холоднее глыбы льда. - Потерпи. Если он мужчина, то вернется. Даже если ничего не получится.
- У него получится, - сказал лекарь, - но в его голосе было меньше уверенности, чем хотелось самому.
Глава 40
Олег, рискуя сломать шею, а то и разбиться всмятку, опустился прямо во дворе самого богатого терема. Тот стоял в самой середке городка, здесь должен обитать правитель, и когда ударился пятками о землю, упал, то тут же, несмотря на страшную слабость и тупую боль в голову, подхватился и, хромая, не обращая внимания на острую боль в лодыжке, бросился к крыльцу.
С дороги метнулась визжащая девка.. Глаза ополоумевшие, в глазах ужаса больше, чем при виде волчьей стаи. На ступеньках он сшиб двух молодых мужиков, что вышли то ли помочиться с крыльца, как принято в этом племени, то ли поплескаться у колодца в большом широком корыте.
В сенях его попытался задержать ничего не подозревающий гридень, Олег на ходу пихнул его ладонью, промчался вверх по лестнице на второй поверх. Сзади был стук, грохот, падение тяжелого тела, ругань, но он уже промчался по коридору, толчком распахнул дверь, из-под которой весенними ручейками вытекали самые свежие и легкие запахи. Запомнил с той встречи, когда Зимородок догнала их возле ворот своего городка.
В палате сидели за вышивками три молодых хорошенькие девки, почти подростки. Смех оборвался, глаза округлились, но смотрели еще без страха, только с любопытством на могучего парня, что ворвался так неожиданно.
- Где Зимородок? - крикнул Олег.
Дыхание вырывалось из груди с хрипами, он поперхнулся, закашлялся. Девушки смотрели все еще с открытыми ртами, наконец самая быстрая, промямлила:
- Это... а... это... боярыню, да?
- Да, - бросил Олег торопливо. - Где она?
- Боярыня-то? - повторила девушка замедленно. Он вскинула брови, подвигала, изображая глубокие размышления. - Боярыни здесь нету...
- Вижу, - бросил Олег резко. - Где она сейчас?
- Боярыня-то?
- Быстрее ответствуй, - прорычал он люто. - Где она?
Девка обомлела от свирепого лица, начала расстегивать платье, торопливо потащила через голову:
- Да нет ее, не скоро вернется!.. Пользуйся, аспид. Чтоб ты подавилси...
Ее пышное белое тело было сочным и мягким с виду кук у личинки майского жука, что три года не видит солнечного света. Олег захрипел от ярости, девка торопливо изготовилась, понятно от чего мужики хрипят, а Олег, с перекрытым красной пеленой ярости взором, отступил по ступеньках на ощупь,
Он промчался на простом деревенском коне, не до вихрей или Змеев, внутри тряслась и жалко дребезжала каждая жилка, вихрь уже не получится, не удержишь в кулаке, самого размажет по незримым стенам, к тому же надо хоть каплю силы накопить на обратно. Ступеньки дробно простучали под его сапогами, перила разлетелись вдрызг, ибо к конюшне метнулся напрямую.
Из ворот долговязый мальчишка тащил упирающегося коня, Рядом с конем шел гридень, похлопывал и поглаживал, поправлял потничек под узорным седлом. Олег на бегу отпихнул, вспрыгнул в седло, развернул коня. Когда простучал стук копыт, сзади разозлено заорали, вроде даже звонко щелкнула тетива.
Дорожка вилась как слепая змея, дважды делала петли как заяц, убегающий от лисы. Олег свирепел, здесь живут очень уж неторопливо, коня посылал через кусты, рискуя сломать шею себе и животному, а когда за гаем показался легкий теремок, огороженный частоколом из свежеоструганных кольев, не стал искать ворота. Конь задрожал, но послушно ринулся напрямую.
Во дворе с истошным криком метнулись все стороны куры. Стадо свиней с визгом бросились к хлеву, а челядины застыли с распахнутыми ртами: красноголовый всадник появился словно с небес.
Конь грянулся копытами, с трудом удержался, остановился, дико вращая глазами. На широком резном крыльце три молодые женщины пряли шерсть. Олег с огромным облегчением узнал в одной ту золотоволоску, что бежала за конем Колоксая, хваталась за стремя, брызгая на конский бок горючими слезами.
Он соскочил, в несколько широких шагов пересек двор. Женщины смотрели блестящими любопытными глазами. На лицах было больше изумления, чем страха.
Он вскочил на крыльцо, глаза впились в лицо золотоволоски:
- Зимородок?.. Колоксай умирает от яда!
Девчонки ахнули, Зимородок напряглась, от лица отхлынула кровь, а голос задрожал:
- Что... что с ним стряслось?
- Отравлен, - крикнул он. - ты знаешь зелья от ядов?
- Если знать какое, - ответила она невольно, ее пальцы нервно перебирали шерсть. - Если ты знаешь...
- Мертвая вода, - сказал он с дрожью в голое. - Вода из царства мертвых!
Она побледнела, проговорили медленно, закусив губу:
- Против мертвой воды нет отвората.
- Не лечения, - поправился он быстро. - Хотя бы замедлить чуть! Я не сказал другим, но вода тянет в свой подземный мир, а с нею борется только солнце. Но как только скроется за краем земли...
Она прошептала:
- Я попробую... Отец оставил мне маленькую баклажку... Говорил, что там зелье, против которого бессилен любой яд. Правда, мертвая вода - не яд, но... Кто отравил?
Он сказал со злостью:
- Женщина! Женщина, которой он доверился.
Зимородок смотрела расширенными глазами, лицо стало белее снега. Олег ожидал, что она с криком бросится торопить его мчаться быстрее к ее любимому, спасать, тем более, что докажет свою любовь и преданность, ведь цену той женщин он уже видит... но она вдруг ответила похолодевшим голосом:
- Та, ради которой он бросил меня?
- Он не бросал тебя ради женщины, - ответил Олег искренне. - Он ее тогда не знал вовсе.
Она медленно покачала головой:
- А сейчас он лежит там. Терзается в муках...
- Да!
- И вспоминает, - сказала она с нажимом в голосе. - Вспоминает, кого оставил! И теперь видит, что потерял...
Олег торопливо согласился:
- Да-да! Теперь видит. Поспешим! Теперь понимает, какая ты ценность для него, и чего стоят все женщины мира в сравнении с тобой.
И опять она, против ожидания, не бросилась ему на шею, не завизжала в радости, что Колоксай ее любит... или полюбит снова, и в страхе, что может не успеть, надо лететь, нестись, мчаться к ее умирающему мужу...
Медленно, очень медленно она отступила на шаг. Олег не верил своим глазам, когда она покачала головой:
- Он бросил меня. Он предал меня и мою любовь.
- Зимородок! - воскликнул Олег в страхе и непонимании. - Что ты говоришь?.. Он же там мучается! Страшный яд отравил ему кровь, выжигает мозг, терзает внутренности!.. Сто тысяч распинаемых преступников не чувствовали того, что переносит он сейчас!
На ее лице отражалась борьба чувств, но это дрались торжество и ненависть, и не было в ее глазах ни раскаяния, ни жалости.
- А я не терзалась? - спросила она сдавленно. - А меня не распинали мои страхи? Разве он не распял мою любовь?.. Нет, волхв, я не пойду с тобой.
Он чувствовал как в ее тонком хрупком теле звенят от напряжения невидимые струны, а голос натянут так, что порвется, если вздрогнет.
Он вскрикнул в ужасе:
- Он умирает!.. Ты понимаешь?
- Понимаю, - ответила таким голосом, что у него по спине побежали мурашки. - Его никто не заставлял бросать меня!.. А теперь он не достанется ей тоже. Как и мне.
Он всмотрелся, отступил на шаг. Страх и ярость начали подниматься в его груди, он давил недостойные волхва чувства, а когда она гордо задрала подбородок, вызывающе и дерзко, он уже знал, что это всего лишь, чтобы не выронить слезы.
- Зимородок!
- Сила на моей стороне, - сказала она жестоко. - Я не поеду! А ты... убирайся, пока цел.
Он стиснул зубы с такой силой, что заломило в висках. Глаза застлало пеленой гнева. Как охотно все прибегают к силе, даже вот такие нежные и хрупкие знают, что сила решает все!
- Сила решает не все, - сказал он. - Но если признаешь только силу, то поедешь со мной, даже если мне для этого придется разорить твой город! Поедешь, даже если смету с лица земли весь этот край! Поедешь...
Ее глаза гордо блеснули, он уловил недоверие, но Колоксай терзается от нечеловеческой боли, и он, сцепив зубы, сказал слово Огня и простер руку в сторону города.
Слепящий столб вырвался из его ладони. Деревья с треском вспыхнули, на землю медленно падали горящие вершины. Воздух стал горячим, пропитался гарью и копотью. На внезапно возникшем черном просторе торчали обугленные пни, а в воздухе кружил черный пепел. Далеко на том краю внезапно возникшей просеки блеснуло солнце над полем, еще дальше оранжево блестели стены города. Край вспыхнул, там поднялся столб черного дыма, и даже отсюда были видны багровые языки пламени.
- Я чуть промахнулся, - проговорил он мстительно.
Все тело вздрагивало, словно он не истощил силы в вихре, а напротив, вобрал в себя, и теперь его раздирает накопленная мощь. Он чувствовал странную жажду рушить, ломать, крушить, и даже на миг пожалел, что в самом деле только задел выступ городской стены, а не ударил в самую середину.
Она вскрикнула, а он снова поднял руку. чуть сместил в сторону, и она по его сузившимся нечеловечески зеленым глазам поняла, что сейчас огненный таран пробьет стену леса и ворвется в ее город...
- Нет! - закричала она. - Не смей!
- Я посмею, - пообещал он.
Губы его вздрагивали, он едва удерживал сладостное чувство, с которым вымолвит прекрасное слово, а потом огонь, пламя до облаков, крики жалких людишек, треск горящих кровель...
- Я сделаю все, что хочешь, - взмолилась она.
- Поедешь со мной, - сказал он.
- Да-да, - сказала она угасшим голосом. Судя по ее глазам, которые воровато отвела в сторону, она что-то замыслила. - Как скажешь!
- И вылечить Колоксая!
На этот раз она запнулась, даже выпрямилась гордо, на губах явно вертелся отказ, но ее синие глаза встретились с его безумным взором, в которых было наслаждение и сладостное предвкушение, с которым уничтожит целый город. Она сказала погасшим голосом:
- Я это сделаю.
- Тогда летим, - велел он. И добавил в приступе внезапной подозрительности, - если он умрет, то, клянусь, умрешь и ты.
Ее взгляд стал гордым и высокомерным:
- Ты что-то медлишь.
Олег выкрикнул слово Вихря с такой яростью, что их смело как сухие листья сильным ветром. Деревья затрещали, верхушки сламывало, сорванные ветки понеслись было за страшным вихреворотом, но, обессилев, упали на землю в сотне шагов от леса.
Вихрь трепал их в жестоких ладонях, рвал одежду, волосы, Голова трещала от виста, воя, странного треска, словно проламывались сквозь стены из сосулек. Олег слышал в свисте вихря стон, Зимородок закрыла лицо ладонями, бледная и трепещущая. Олег усилием воли приглушил боль в позвоночнике, ухватил девушку, она прижалась к нему как к толстому дереву, губа закушена, дрожит, но когда свист начал стихать, она уперлась ему в грудь кулаками, отстранилась.
- Ты в самом деле чародей?
- А ты надеялась, что мы не успеем до захода солнца?
- Ты угадал, проклятый...
Голос ее был тонок, тонул в реве вихря, Олег сделал вид, что не слышит, напряженно всматривался, а когда зеленые пятна сменились оранжевыми, повел вихрь вниз, весь собранный как перед прыжком с моста в холодную воду. Незримые руки щипали за волосы, затем рев затих, а еще через мгновение их пятки ударились в рыхлый пасок.