"Рассказывай."

Вид материала

Рассказ

Содержание И напоследок

Подобный материал:

• Пап! Ну, расскажи, наконец, как ты с нашим Домовым познакомился Пап Ну, паа-аа-ап!, 197.21kb.
• Моу «сош №6» «Рассказывай, память, былое…», 61.7kb.

костра и молча смотрел в огонь. Меч был при нём. По другую сторону

костра сидела лиса. При появлении Реслава она тут же поднялась и

бесшумно затрусила в сторону кустов. Растворилась во тьме. Реслав не

без опаски приблизился и сел. Травник искоса псомотрел на него.

Опустил взгляд. Глаза его были пусты.

- Прости, - сказал негромко он. Камень на его браслете светился.

Реслав не нашёлся, что ему ответить, и лишь молча кивнул.

- Ты уверен, что надо туда идти? - спросил он.

- Туда нельзя идти.

- Откуда ты это знаешь?

- Я не знаю.

- Тогда какого чёрта?!.. - вскричал Реслав, глянул на травника и

осёкся. Повернулся в сторону кустов. - Лиса сказала?

- Осень приближается, - устало произнёс Жуга.

Больше он не проронил ни слова.

К вечеру следующего дня они достигли гор.

* * *

Скала вздымалась вверх крутым отвесом локтей на двести. "Или на

пятьсот," - подумалось Реславу. Попробуй измерь с непривычки... Особой

разницы впрочем, не было - наверх они лезть не собирались. Идти вдоль

скал почти что не пришлось, чему Реслав был до чрезвычайности рад -

дорог здесь не было вообще, приятели уже без малого сутки шли по

глухому лесу. Даже тропы сюда не вели.

Жуга наконец остановился и долго молчал, глядя вверх.

Деревья здесь стояли пореже, а у самой стены и вовсе росли лишь

несколько чахлых одиночных сосенок. Из земли, на ширину ладони

выдавалась почти квадратная, со стороной в двенадцать стоп, плита

замшелого серого камня. Жуга не произнёс ни слова, но Реслав почему-то

сразу вдруг уразумел, зачем они сюда пришли. Взгляд его скользнул

вверх по сосне. Пара-тройка ветвей были сломаны и висели на полосках

сорванной коры, рыжея жухлой, увядшей хвоей.

- Рука, - сказал Жуга, подтверждая догадку Реслава.

- Что?

- Я распорол там руку, когда падал.

- Как это было?

- Не хочу рассказывать... Помоги мне.

Он скинул мешок и опустился перед камнем на колени. Потянул из

ножен меч - серебристый клинок блеснул, растекся, рукоять принялась

расти в длину, и через миг в руках у травника была лопата. Лезвие

вонзилось в землю, с треском разрывая корни и мох. Реслав помедлил,

вынул нож и начал рыть с другой стороны.

- Глубоко не копай, - буркнул Жуга.

- Угу.

Работа продвигалась споро. Земля здесь оказалась мягкая,

податливая, да и Жуга, к тому же, вовсе и не собирался раскапывать всю

эту глыбу целиком. Он просто хотел убедиться. Да Реслав и сам уже всё

понял - прямые ровные углы, груботёсанные грани каменного куба со

следами давней обработки ясно давали понять, что здесь находится.

- Алтарь... - произнёс Реслав, внутренне холодея. - Жертвенник...

- Он повернулся к травнику. - Тебя что, угораздило разбиться об этот

камень?

Жуга кивнул и отложил лопату. Постепенно темнело.

- Разведи костёр, - сказал он.

И отвернулся.

"Что теперь?"- хотел спросить его Реслав и промолчал. Также молча

он смотрел потом, как травник снял с руки браслет, одним коротким

движением оборвал последнюю подвеску, и положил его на каменную плиту,

в самую её середину. Отступил назад. Разжал кулак.

- Времени почти не осталось, - сказал он. Взглянул на Реслава. - К

осени я должен был уйти.

- Уйти? - нахмурился Реслав. - А... в смысле... умереть?

- Нет, - покачал тот головой. Зеленоватого металла крохотный

кораблик на его ладони распадался на глазах. - Я - лис. Осенний Лис.

Такой же, как она, - он кивнул на край поляны. Реслав украдкой

посмотрел туда, и еле различил во тьме неясный силуэт сидевшей на

земле лисицы. - Она пришла за мной... Пришла, чтобы меня остановить. Я

оборвал почти всё, и теперь, по осени, должен был уйти к ним...

навсегда.

Жуга стряхнул с ладони кучку серой пыли и поплотней закутался в

мохнатую овчину кожуха. Помолчал. Лиса придвинулась поближе, вступила

в колеблющееся пространство светового круга и уселась, словно бы тоже

желая послушать. Было тихо. Горел костёр. Мерцал браслет на алтаре.

- Почему?

- Так надо, - помолчав, ответил травник. - Так заведено. Она

пришла, чтоб увести меня с собой. Она была когда-то девушкой, и у неё

тоже не было родных... - Он посмотрел Реславу в глаза, и снова тот

вздрогнул от непонятной и нечеловеческой тоски, блестевшей в тёмной

глубине зрачков. - Мы нелюди, Реслав, - сказал Жуга, - хоть и

рождаемся людьми. В нас смешано четыре крови. Заранее неясно, кто есть

кто. У неё, - он кивнул на лису, - тоже был подобный браслет. Хотя,

вру - не браслет. Ожерелье. Также обрывалась бусина за бусиной, а

потом она поняла, что должна уйти. И ушла с охотой. В осень.

- А ты...

- А я не знаю. Не хочу.

- Она счастлива теперь? - спросил Реслав.

Жуга пожал плечами.

- Для чего мы здесь?

- Что-то пошло не так. Тот, в башне, помнишь? - Реслав кивнул. -

Он меня предупреждал, чтоб я был осторожен, но это... Это... Я... -

Жуга умолк, и некоторое время просто сидел, нервно расплетая и сплетая

пальцы. - Простого превращения не будет. Реслав, я перестану быть

собой, - сказал он наконец. - Там, внутри что-то... Не могу объяснить.

В общем, я решил, что лучше самому пойти навстречу этому.

- А стоит ли?

Лиса отрывисто тявкнула. Жуга усмехнулся.

- Вот и она тоже говорит, что не стоит.

Тем временем стемнело совсем. Костёр прогорел, рассыпался на угли.

Приятели не сразу заметили, как перестал мерцать камень на браслете. И

лишь когда лиса, ощерившись и прижимая уши, припала к земле и

попятилась назад, оба вскинулись и повернулись к алтарю. Реслав

нащупал в темноте ладонь Жуги и судорожно сжал.

- Слышишь?

- Да. - Травник осторожно, но решительно высвободил свою руку и

встал. - Это оно.

От каменной громады потянуло холодом. Плита пошла трещинами. Бурая

накипь лишайников рассыпалась в пыль, и пыль эта заклубилась,

серебрясь в непонятно откуда идущем прерывистом мерцании. Тьма

сгущалась, постепенно обрисовывая силуэт высокой фигуры. Засветились

зелёным два глаза.

- Корабль должен кого-то возить, - не глядя на Реслава, медленно

говорил Жуга. - А ковчег заключает в себе частицу бога... Я так и

думал. Так и думал...

"Ах-хх-х... - долгим выдохом раздалось в темноте. - Долго же я

ждал."

- Господи Исусе... - выдохнул Реслав.

Это был лис. Огромный чёрный лис.

* * *

Зверь потянулся, словно разминая затёкшие после долгой спячки

мускулы, и одним большим прыжком покрыл расстояние между камнями и

двумя странниками. Приземлился, разметав костёр, и замер, гибкий,

чёрный. Головни вспыхнули, язычки пламени заплясали возле ног. Когти

рвали мох. Пушистый хвост мёл белый пепел. Реслав заопасался

(вспомнился вдруг холод алтаря), что лис сейчас растрескается, в

точности, как камень до него, но похоже, зверю было всё равно. Он

глянул на Реслава, на Жугу, и осклабился в усмешке.

"Ну что ж, - сказал он. - Хорошо. Я в тебе не ошибся."

Голос шёл как будто ниоткуда, гулко, резко отдаваясь в голове.

- Кто ты такой, что строишь на меня свои планы? - спросил Жуга.

Реслав предпочёл промолчать.

"У меня множество имён, - вновь ухмыльнулся чёрный Зверь. - Не

вижу большой беды, если я и назову тебе парочку-другую. Хочешь знать?

Пожалуйста. Земиал. Верверей. Локи..."

- Дьявол! - выкрикнул, не выдержав, Реслав.

"Можешь звать и так, я не обижусь,"- ответил тот.

- Локи? - Жуга всмотрелся в морду зверя. - Вот как...

"Да. Хотя это не важно. Теперь, благодаря тебе, я смогу говорить,

что некогда меня звали - Жуга. Ты доволен?"

Воцарилась тишина. Жуга молчал. В неровном красноватом мареве

сверкающих углей лицо его казалось слепленным из гипса - бледное, с

глубокими темными впадинами глазниц. Внезапно он поднял голову и

усмехнулся.

"Я вижу, ты согласен?"

- Даже не надейся, - был ответ. - Я не предам себя в твои руки.

"Ты смеешь спорить с богом?!"

- Смею! - рявкнул травник и шагнул вперёд, к самому носу чудовища.

Остановился, глядя глаза в глаза. - Да. Ты ждал меня. Подталкивал.

Умело. Всю дорогу. Это у тебя неплохо получалось! И если б ты дождался

осени...

"К чему весь этот спор? Я - это ты, а ты всегда был мной. Мой меч

признал тебя по праву. Осталось сделать только один шаг. Хочешь, чтобы

я взял тебя силой?"

- Не выйдет, - криво усмехнулся травник. - Знаешь, почему?

Подвеска действует на нас обоих, и ты в моей власти настолько же,

насколько я - в твоей. Я опередил тебя, хитрец, явился раньше срока.

Ты не готов. А что до остальных...

"Я убью тебя!"

"Ты не посмеешь,"- донеслось у травника из-за спины.

Реслав оглянулся и беззвучно ахнул.

В спор двоих вмешался третий. И какой третий!

Темнота расступилась, и к костру из чащи леса, высоко неся

увенчанную тонким рогом голову, вышел единорог. Он шёл уверенно и

гордо, невысокий, стройный, ясноглазый, совершенно не похожий ни на

лошадей, ни на неуклюжих тупомордых пони. Тому, кто хоть раз в своей

жизни видел единорога, становится потом невыносимо больно даже

смотреть на лошадей. То был шаг хищника, бесшумный, мягкий - на ногах

единорога не было копыт, лишь пальцы с грубыми, похожими на роговые

полумесяцы ногтями. Длинная стройная шея, искрящийся витым изгибом рог

и никакой роскошной гривы, которую так любят изображать на своих

картинах художники, только густая щётка белых волос, и всё. И надо

было быть последней сволочью, чтобы обозвать мордой этот светлый лик.

Так, или почти так думал Реслав, глядя, как единорог подходит к

огненному кругу. Подошёл и замер - серебристая тень.

"Ты не посмеешь, Лис,"- повторил он.

И Лис не посмел.

За кустами мелькнула лиса. Ещё одна. Ещё. Реслав заоглядывался.

Лисы собирались на краю поляны. На другом краю бесшумными белёсыми

тенями проявились волки. Вышел и сел под сосною медведь. На западе

заблестели глаза собак.

"Он мой! - ощерился Лис. - Мой по праву! В нём течёт моя кровь!"

"Мы не принадлежим своим родителям, - сказал единорог. - Он честно

разменял свой Драупнир и оборвал последнюю подвеску для тебя. Он имеет

право выбирать. Кто хочет что-нибудь сказать?"

На мгновение над маленькой поляной у скалы повисло молчание.

"Он помогал другим," - сказала, сделав шаг вперёд, лиса.

"Он просил нас помочь," - уточнил белый волк.

"Он расплатился вперёд," - проревел медведь.

"Он украл мою добычу!" - провыл-пролаял пёс дождя.

Единорог помолчал. Затем повернулся... к Реславу.

"Ну, а ты что скажешь?"

От неожиданности тот опешил. Посмотрел на собравшихся вокруг

зверей, на травника, и сжал кулаки.

- Он мой друг, - сказал он. - Он спас жизнь мне, моей жене и моему

неродившемуся сыну. И если вы хотите навредить ему, то сперва вам

придётся убить меня. А всё что вы сказали про него, так это сделал бы

и любой другой человек!

Единорог кивнул, принимая ответ, и повернулся к травнику.

"Твоё слово."

Жуга молчал довольно долго.

- Время не бежит вспять, - сказал он, наконец. - Я сам пришёл

сюда, и сам позвал его. И если он хочет вырваться из плена, куда его

заточили другие боги, это его право. Не беспокойся: я помню, ты

предупреждал меня, тогда, на поляне... Но теперь выбираю я.

Он повернулся к замершему Чёрному Лису.

- Пускай попробует.

Слова прозвучали, и Единорог склонил голову в знак согласия.

"Это справедливо. Что ты хочешь?"

- Огня, - сказал Жуга.

И угли вспыхнули огнём.

* * *

Жуга сбросил меч, башмаки, и шагнул на горящие угли. Лис встал на

дыбы и людское обличье принял. Они зашагали по кругу, танцуя на

пламенной сцене. А звери молчали, поляну кольцом окружив. Они

танцевали вдвоём. Загорелись штанины. Жуга вспоминал, забывая про

пламя в ногах. Он был не один в этот миг. Из подвесок браслета он не

оборвал ничего для себя одного. Был Вайда-рифмач (травник слышал

сейчас его лютню). Был брат Леонард, Збых-кузнец и Ружена, сестра

кузнеца. Был Яльмар, и Янко, плясал на углях Зимородок, и Влана, и

Зерги с Линорой - они были тут... Был рядом Рагнур, скалил зубы

насмешливо Роджер, и много других. Тёк слезами янтарь на груди...

Жуга танцевал. На востоке вставало светило.

Жуга танцевал для того, чтоб остаться собой.

Жуга танцевал. Обгорали лохмотья рубахи.

Жуга танцевал: "Да пребудет со мной моя боль!"

Реслав еле видел его, заслоняясь руками от жара.

Все звери молчали.

Два тела горели.

Жуга танцевал...

танцевал...

танцевал...

Опал: ЕДИНОРОГ

12

Рассвело. День принёс с собой туман, прохладу раннего утра, синеву

безоблачного неба и яркий солнечный свет. Пели птицы. Лес вокруг

постепенно просыпался. На маленькой поляне меж трёх сосен резвились

лисы - прыгали, скакали и гонялись друг за другом, тявкали заливисто,

вертелись волчком. Им было весело: день за днём приближалось их время.

Два человека полулежали у погасшего костра.

- Неужели тебе не было страшно? - спросил Реслав.

Жуга пожал плечами.

- Вначале, конечно, было. А потом не помню.

- Как так - не помнишь?

Травник покосился на Реслава. Улыбнулся виновато.

- Много ли ты помнил из того, что было, когда родился?

- Как ты себя чувствуешь... теперь?

Жуга помедлил, прежде чем ответить.

- Мне хорошо, - сказал он. И умолк.

Одежда травника сгорела без следа, остались лишь царвули и кожух.

Сгорел янтарный крестик и верёвка от него. Волосы же травника, к

немалому удивлению Реслава, обгорели лишь чуть-чуть. Реслав отдал ему

свою рубашку. Вторая пара штанов нашлась у Жуги в мешке. Травник

лежал, полузакрыв глаза, задумчиво смотрел на резвящихся лисиц.

- Ты знал, что всё так случится?

Травник рассмеялся и сел. Потёр ладонью подбородок.

- Ну ты даёшь, Реслав! Кто ж мог такое знать? Чёрт... морда

чешется... Неужто борода растёт?

Жуга перевернулся на живот и потянул из ножен меч. На гнутой

рукояти тупорылым матовым клинком засеребрилась бритва. Лис плясал на

клинке. Травник поднял взгляд на Реслава, в глазах его поблёскивали

озорные искорки.

- Как думаешь, сумею?

- Лучше уж не надо, - с сомнением сказал Реслав. - А то ещё

распластаешь себе горло с непривычки... Я бы научил, да сам не бреюсь.

Травник спрятал Хриз обратно в ножны, дважды обернул их ремнём и

сунул поглубже в мешок.

- И что ж ты дальше делать думаешь? - спросил Реслав.

- Не знаю, - пожал плечами тот. - Жизнь продолжается. Или... не

продолжается... - Он улыбнулся. - Я не решил ещё. Наверное, осяду

где-нибудь, сделаюсь целителем... Людей, зверей буду пользовать. Давно

собирался этим заняться. Бог даст, не пропаду. Так, куда же я... Ага.

- Он вынул что-то из мешка и протянул Реславу. - Держи, Реслав. На

память.

На ладони травника переливался красным полированный овальный

камень. Травник подобрал его с алтаря, когда всё кончилось. Опал и

кучка серой пыли - всё, что осталось от злосчастного браслета. В

рассветных солнечных лучах камень был неверятно, сказочно красив.

Реслав замялся в нерешительности.

- Ну, что ты... зачем...

- Бери, бери! - рассмеялся Жуга. - Мне он теперь без надобности.

Да ты не бойся - это самый обычный чёрный опал. Отдашь дочурке.

- Я... - начал было Реслав, и тут до него дошёл смысл сказанного.

- Что ты сказал?! Дочурке? Но я... откуда...

- Дочке, Реслав, дочке, - утвердительно кивнул Жуга, чему-то

улыбаясь про себя. - Можешь мне поверить.

- Спасибо... - ошеломлённый, Реслав повертел опал в руке. - Скажи,

Жуга, - он поднял взгляд на травника. - Ты мне рассказывал про этих

четырёх зверей. А кто был тот, единорог который?

"Ты думаешь, у года нет хозяина?"- вдруг прозвучало рядом.

Реслав подскочил на месте и вытаращился на вдруг возникшего перед

ними единорога. Сглотнул мгновенно пересохшим горлом. Посмотрел на

Жугу. Травник уже был на ногах.

- Ты вернулся!

"А я пока что и не уходил."

Жуга сделал шаг, другой и оказался рядом с ним. Протянул руку.

Осторожно провёл пальцами по лебединому изгибу шеи, взъерошил белую

гриву. Единорог не возражал, наоборот, даже придвинулся поближе. Зверь

выглядел усталым. Ноздри его трепетали. Под тонкой бархатистой кожей

синела сетка вздутых вен. Глаза у единорога были голубые.

- Спасибо, - произнёс Жуга и отступил.

"Ты заставил меня поволноваться."

- Я и вправду... с ним в родстве?

"Да, - единорог кивнул. - И со мной тоже."

- Вот значит, как... - Жуга помрачнел. - И кто же я теперь? Демон?

Ангел? Зверь?

"Ты выбрал сам. Ты человек, и никто у тебя этого не отнимет. Но

среди нас ты всегда будешь своим. Ты смог очень многим помочь, ты

достоин. А теперь - прощай."

- Постой, - окликнул его Жуга. Единорог остановился. - Ещё один

вопрос...

"Спрашивай."

- Как же меня всё таки зовут?

Тот долго молчал, прежде чем ответить, и было в его глазах что-то

такое... Реслав не знал, могут ли единороги улыбаться, но был уверен,

что если бы могли, это выглядело бы именно так, как сейчас, и никак

иначе.

Наконец Единорог поднял взгляд.

"А зачем тебе имя?"

... И НАПОСЛЕДОК:

Аптекарь Готлиб разбогател, продавая неудачно сваренный Жугой

сургуч, как "долго не сохнущую глину для поделок". Особенным успехом

она пользовалась у скульпторов и у детей. Впоследствии его племянник,

унаследовавший дело, додумался сделать её цветной.

Жуга не сразу угадал имя девушки со старой мельницы, ибо имён у

неё было два, и оба - истинные (у неё были затруднения с речью; "Ила"

- это всё, что осталось от имени "Эльза"). Девчонка при том ничуть не

страдала, и если бы Жуга задумался над этим, то наверное, перестал бы

мучиться с собственным именем.

В кошельке у Геральта были орены - валюта Ривии, Махакама и

Поссилтума. Ведьмак отсыпал Жуге не так уж и много: один орен

составляет примерно 1/3 талера серебром.

Некоторое время Жуга подозревал, что на его колдовские способности

каким-то образом влияет посох, и долго испытывал для его изготовления

разные деревья. Сперва это был ясень. Кол, вырванный Жугой из

кладбищенской ограды, был осиновым. Потом были вяз, кедр и берёза. К

этому времени Жуга уже понял, что от посоха ничего не зависит (да и

хромота его прошла), и посох мастерил, в основном, для драки, а не для

волшебных нужд.

Дети слышат ультразвук. С возрастом слух у человека притупляется,

и потому никто из взрослых горожан свистульки травника не слышал.

Арбалет для Зерги изготовил Марвин Кальвинский. Специализировался

на изготовлении компактного дистантного оружия, впоследствии мастерил

магазинные арбалеты. Круг, пронзённый молнией - эмблема мастера на

ложе арбалета, долго считался своеобразным "знаком качества", служа

причиной многочисленных подделок. Веридис отдал за арбалет двести

двадцать талеров и вовсе не считал, что переплатил.

Зимородок впал в беспамятство в полнолуние, а когда очнулся, Луна

шла на ущерб. Впоследствии он всегда чувствовал себя немного неуютно в

подобные ночи, но всё обходилось без особых осложнений.

Из стаи собак домой не вернулось семь псов.

Комары, наколдованные впопыхах Жугой, прожили недолго - никто из

них не смог напиться крови, оставаясь незамеченным.

Яртамыш - лепрехун (вариант: "Лепрекон") - один из младших