Предисловіе
| Вид материала | Документы |
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Когда вышли въ свѣтъ отдѣльнымъ изданіемъ очерки автора „О русскомъ Самодержавіи",1 одинъ игуменъ, прочитавши ихъ, сказалъ:
— Удивляюсь! Развѣ можно доказывать, что Самодержавіе нужно? Что тутъ доказывать? Это всякій долженъ и такъ понимать. Признаете Самодержавіе, — живите спокойно, никто не тронетъ; не признаете, — пожалуйте въ каторжныя работы. Кажется, ясно.
Простодушный монахъ, самъ того не зная, повторялъ, хотя, разумѣется, и не буквально, слова Ѳеофана Прокоповича. Но и Ѳеофанъ Прокоповичъ написалъ „Правду о волѣ монаршей".
Монархическій инстинктъ — дѣло великое, но въ наше время, когда все подвергается сомнѣнію, имъ нельзя довольствоваться. Онъ долженъ быть возведенъ въ сознаніе. Русскій человѣкъ, вкусившій отъ древа образованности, долженъ быть монархистомъ не только по влеченію сердца, по преданію и по привччкѣ, но и по ясно сознанному убѣжденію. Только тогда онъ будетъ вполнѣ застрахованъ отъ заразы демократическихъ, республиканскихъ, конституціонныхъ и, вообще, анти-монархическихъ вѣяній, ученій и предразсудковъ. Онъ будетъ отъ нихъ застрахованъ только въ томъ случаѣ, если постигнетъ отчетливо и раздѣльно религіозныя основы, мистику, величіе, идеалы, всемірно-историческое значеніе, культурное призваніе, политическую необходимость, историческую правду, нравственныя основы, природу, особенности, психологію, поэзію и благодѣтельное вліяніе русскаго монархизма.
Короче сказать, выясненіе русскаго политическаго самосознанія составляетъ одну изъ главныхъ потребностей русскаго общества, русской молодежи и русской школы.
Вотъ соображенія, которыми руководился авторъ, издавая эту книгу.
Главная и, такъ сказать, центральная работа ея — этюдъ, заглавленный вопросомъ: „Почему Россія можетъ существовать только подъ властью монарховъ — автократовъ?" Всѣ остальныя статьи служатъ дополненіемъ и разъясненіемъ этого этюда и прямо или косвенно примыкаютъ къ его содержанію.
Прибавимъ въ заключеніе, что этотъ сборникъ составляетъ дальнѣйшее развитіе идей, положенныхъ въ основу названнаго труда — „О русскомъ Самодержавіи".
н. ч.
Куряжъ,10 августа,
1901 года
Эпиграфы
Слова Іисуса Христа:
Воздадите Кесарева Кесареви и Божія Богови.
Матѳей, XXII, 21; Маркъ, XII, 17; Лука, XX, 25
Рѣчь Государя Императора,
произнесенная 17-го января 1895 года въ Николаевской залѣ Зимняго дворца къ депутаціямъ, прибывшимъ для принесенія поздравленій Ихъ Императорскимъ Величествамъ, Государю Императору и Государынѣ Императрицѣ, по случаю Ихъ бракосочетанія
Вѣрю искренности этихъ чувствъ, искони присущихъ каждому русскому. Но Мнѣ извѣстно, что въ послѣднее время слышались въ нѣкоторыхъ земскихъ собраніяхъ голоса людей, увлекавшихся безсмысленными мечтаніями объ участіи представителей земства въ дѣлахъ внутренняго управленія. Пусть всѣ знаютъ, что Я, посвящая всѣ Свои силы благу народному, буду охранять начало Самодержавія такъ же твердо и неуклонно, какъ охранялъ его Мой Незабвенный покойный Родитель.
Изъ манифеста Императора Александра III 29 апрѣля 1881 года.
Гласъ Божій повелѣваетъ Намъ стать бодро на дѣло правленія съ вѣрою въ истину самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и сохранять для блага народа отъ всякихъ на нее поползновеній.
Изъ Воинскаго Устава Петра Великаго.
Его Величество есть самовластный Монархъ, который никому на свѣтѣ въ своихъ дѣлахъ отвѣта дать не долженъ, но силу и власть имѣетъ своими государствами и землями, яко христіанскій государь, по своей волѣ и благомнѣнію управлять.
(30 марта 1716 года, Артикулъ 20, толкованіе).
1-я статья Основныхъ законовъ Россійской Имперіи.
Императоръ Всероссійскій есть Монархъ самодержавный и неограниченный. — Повиноваться верховной Его власти не токмо за страхъ, но и за совѣсть самъ Богъ повелѣваетъ.
Русская народная пословица.
Русскимъ Богомъ да русскимъ Царемъ Святорусская земля стоитъ.
[1] Почему Россія можетъ существовать только подъ властью монарховъ-автократовъ?
І.
Этотъ вопросъ самъ собою возникаетъ при изученіи русской исторіи, русской жизни и русскаго быта. Онъ имѣетъ важное значеніе и въ практическомъ отношеніи. Въ основѣ всѣхъ нашихъ политическихъ смутъ, чуть не со временъ „затѣйки" верховниковъ 1730 года, лежитъ ложное пониманіе монархическихъ началъ вообще и русскихъ монархическихъ началъ въ частности; декабристы и революціонеры позднѣйшей формаціи отступились бы отъ своихъ кровавыхъ замысловъ и фантастическихъ начинаній, если бы они понимали, что, какъ замѣтилъ еще Ѳеофанъ Прокоповичъ въ своемъ сказаніи „О кончинѣ Петра ІІ и о вступленіи на престолъ Анны Іоанновны", „русскій народъ... только самодержавнымъ владѣтельствомъ хранимъ быть можетъ; а если каковое-нибудь иное владѣніе правило воспріиметъ, содержаться ему въ цѣлости и благосостояніи отнюдь невозможно". Русская наука должна выяснить эту истину съ точностью, исключающею всякія сомнѣнія. И это вовсе не трудно: необходимость неограниченной монархіи для Россіи можетъ быть доказана съ такою же очевидностью, съ какою доказывается вѣрность геометрическихъ теоремъ.
ІІ.
Терриотрія, вмѣстѣ съ населеніемъ и стоящею надъ ними верховною властью, составляетъ одинъ изъ самыхъ существенныхъ элементовъ государства. Государство не мыслимо безъ опредѣленной территоріи съ болѣе или менѣе точно очерченными гра[2]ницами, поэтому а рrіоrі можно сказать, что форма правленія, существующая въ данной странѣ, обусловливается не только особенностями ея населенія, но и ея пространствомъ. Установить очевидную связь между размѣрами государствъ и видами государственнаго устройства едва ли когда-нибудь удастся, тѣмъ не менѣе, вліяніе государственной территоріи на форму правленія каждой страны стоитъ внѣ всякаго сомнѣнія: нужды и потребности большихъ и малыхъ государствъ далеко не тождественны.
Кому неизвѣстны небольшія республики, достигавшія высокаго процвѣтанія и въ древности, и въ позднѣйшія времена? Никто, однако, не сомнѣвается, что чистая демократія, т. е. непосредственное участіе каждаго гражданина въ обсужденіи и рѣшеніи важнѣйшихъ государственныхъ дѣлъ возможны лишь въ маленькихъ государствахъ, — въ государствахъ, предѣлы которыхъ ограничиваются однимъ городомъ съ прилегающими къ нему поселками. Это ясно до очевидности. Столь же ясно, что большимъ государствамъ свойственно быть неограниченными монархіями. Во времена новой исторіи впервые на эту истину указалъ со всею точностью знаменитый французскій публицистъ XVI вѣка Боденъ въ своемъ сочиненіи „Dе lа République". То же думали и доказывали Монтескье, Руссо, Фергюсонъ, Джонъ Стюарть Милль и многіе другіе. Нѣтъ ни одного замѣчательнаго политическаго мыслителя, который не соглашался бы въ данномъ случаѣ съ ними. Историческій законъ, о которомъ идетъ рѣчь, сознавался и древними мыслителями. Тацитъ писалъ, что громадное тѣло (Римской) Имперіи нуждается въ руководящей десницѣ, „чтобы поддерживать свое существованіе и сохранить равновѣсіе". По словамъ Буасье, такого мнѣнія были всѣ римляне временъ Имперіи. „Всѣ единогласно признавали, что обширное пространство Имперіи, разнообразіе составлявшихъ ее народовъ, напиравшіе на ея границы враги — требовали сосредоточенія власти въ рукахъ одного человѣка".
И не удивительно. Особенная пригодность и даже неизбѣжность неіограниченной монархіи для выдающихся по пространству [3] политическихъ организмовъ почти не требуетъ доказательствъ. Небольшія зданія не нуждаются въ крѣпкихъ связяхъ, но безъ нихъ нельзя обойтись при сооруженіи громадныхъ построекъ. Вотъ почему колоссальныя, по размѣрамъ, державы нуждаются въ единоличной власти государей-автократовъ. Всѣмъ понятная, наиболѣе естественная и простая изъ формъ правленія, она представляетъ вмѣстѣ съ тѣмъ всѣ выгоды сочетанія силы, быстроты рѣшеній и нравственнаго обаянія. Верховная власть, организованная путемъ сложныхъ и искусственныхъ комбинацій, никогда не можетъ пользоваться такимъ обаяніемъ и быть столь могущественною, какъ власть, сосредоточенная въ рукахъ одного человѣка. Этого не слѣдуетъ забывать, когда дѣло идетъ о громадномъ государствѣ, во всѣхъ концахъ котораго должно одинаково чувствоваться рѣшающее вліяніе верховной власти. Чѣмъ дальше отстоитъ извѣстное мѣсто отъ источника свѣта, тѣмъ меньше оно озаряется имъ. Если нужно ярко освѣтить большое пространство, нужно усилить свѣтъ тамъ, откуда онъ истекаетъ. Для того, чтобы дѣйствіе верховной власти давало себя равномѣрно знать на большой территоріи, необходимо отдать власть въ однѣ руки. Въ силу этого соображенія, наиболѣе подходящею формою правленія для большихъ государствъ оказывается неограннченная монархія. Это подтверждается и исторіей. Съ расширеніемъ границъ республиканскихъ государствъ республиканскія вольности сами собою падали и уступали мѣсто единоличному правленію. Вспомнимъ исторію древней Греціи и древняго Рима, а также и исторію Россіи въ тотъ періодъ, когда она доживала удѣльно-вѣчевыя времена и складывалась въ Московское государство. Исторія не знаетъ ни одного выдающагося по величинѣ государства, которое не было бы неограниченной монархіей.
ІІІ.
Навязывать Россіи народное представительство и тѣ формы государственнаго устройства, которыя господствуютъ въ Западной Европѣ и въ Америкѣ, значитъ не придавать никакого значенія особенностямъ русскаго государства и совершенно упускать изъ [4] виду исключительно громадные размѣры территоріи Россіи, съ которыми приходится считаться и при организаціи нашихъ вооруженныхъ силь, и при обсужденіи вопросовъ, касающихся нашей промышленности, нашей торговли, путей сообщенія, а также и всѣхъ вообще вопросовъ, связанныхъ съ экономическимъ бытомъ и образозанностью Россіи.
Россія — первое твердо сплоченное государство въ мірѣ по величинѣ территоріи. Такой громадной и вмѣстѣ съ тѣмъ въ полномъ смыслѣ единой державы, какъ русская держава, нѣтъ и никогда не было. Римская имперія временъ Траяна равнялась по пространству, приблизительно, половинѣ Россійской Имперіи2. Необъятные размѣры Россіи выясняются, между прочимъ, изъ сравненія ея съ другими государствами. Начинаемъ съ сравненія Европейской Россіи, которая составляетъ лишь около одной четвертой части всей Имперіи, съ западно-европейскими державами.
Европейская Россія больше Германіи въ 9,4 раза, больше Пруссіи въ 15 разъ, больше Австро-Венгріи въ 7,8 раза, больше Франціи въ 10 разъ, больше Италіи въ 18,5 раза, больше Бельгіи въ 177 разъ, болъше Испаніи (съ африканскими владѣніями вь 10,5 раза, больше Голландіи въ 161 разъ, больше Великобританіи и Ирландіи въ 16,8 раза, больше Швеціи-Норвегіи въ 6,8 раза.
Европейская Россія уступаетъ по пространству лишь Китайской имперіи, Бразиліи и Сѣверо-Американскимъ Соединеннымъ Штатамъ.
Громадность нашей родины сдѣлается еще нагляднѣе, если взять для сравненія съ иностранными государствами всю Россію, какъ Европейскую, такъ и Азіатскую, и сопоставить ея территорію съ размѣрами другихъ государствъ. [5]
Россія вдвое больше Китайской имперіи, въ 2 ½ раза больше Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ, въ 2 2/3 раза больше Бразиліи, въ 9,8 раза больше Турецкой имперіи (не считая ея номинальныхъ владѣній и земель, находящихся отъ нея въ вассальной зависимости), въ 35 разъ больше Австро-Венгріи, въ 41 — 42 раза больше Германіи и Франціи, въ 44 раза больше Испаніи, въ 53 раза больше Японіи, въ 71 разъ больше Великобританіи и Ирландіи, въ 78 разъ больше Италіи, въ 547 разъ больше Швейцаріи, въ 689 разъ больше Голландіи и въ 747 разъ больше Бельгіи.
Дѣлая всѣ эти сопоставленія, мы не принимали во вниманіе колоній западно-европейскихъ державъ. Если имѣть въ виду и ихъ, то территорія Россіи окажется больше Франціи и всѣхъ французскихъ владѣній, а также больше Германіи и всѣхъ ея владѣній въ 4 — 5 разъ и больше Голландіи съ ея колоніями въ 20 ½ разъ.
Только одна Великобританія съ ея колоніями больше Россіи3, но Россія составляетъ одно географическо цѣлое, одно нераздѣльное государство, между тѣмъ какъ англійскія владѣнія разбросаны по всему земному шару, причемъ нѣкоторыя колоніи пользуются почти совершенной независимостью.
Территоріальные размѣры Россіи станутъ еще разительнѣе, если сопоставить величину губерній, нашихъ уѣздовъ съ величиною нѣкоторыхъ западно-европейскихъ державъ.
Самарская губернія вдвое больше Болгаріи и въ восемь разъ больше королевства Вюртембергскаго. Архангельская губернія въ 1 ½ раза больше Германіи, въ 1 1/1 раза больше Австро-Венгріи и почти въ 3 раза больше Италіи. Московская губернія вдвое больше великаго герцогства Баденскаго. Самыя мнніатюрныя изъ нашихъ губерній, а именно, польскія, больше Гессена [6] однѣ — въ 1 ½, а другія почти въ 2 раза. Иркутское генералъ-губернаторство въ 1,6 раза больше всей Европы безъ Россіи, почти вдвое больше Турецкой имперіи, въ 1,33 раза больше собственно Китая, въ 13 разъ больше Германіи и Франціи. — У насъ есть уѣзды, равные большимъ государствамъ. Такъ, напримѣръ, Киренскій уѣздъ, Иркутской губерніи, приблизительно равенъ Швеціи, въ 1 ½ раза больше Австріи и въ 11 разъ больше Швейцаріи. Самый малый уѣздъ Тобольской губерніи (Ялотуровскій) имѣетъ 123,210 квадратныхъ километровь. Онъ вдвое больше Гессена, въ 1 ½ раза больше Бадена и почти на 4,000 кв. километровъ превосходитъ Вюртембергъ. Англія (вмѣстѣ съ Шотландіей и Ирландіей) приближается по пространству занимаемой ею территоріи къ Пермской губерніи, будучи все-таки меньше ея на 18,000 квадратныхъ километровъ и меньше не только почти всѣхъ губерній и областей Сибири и Центральной Азіи, но и двухъ губерній Европейской Россіи: Архангельской и Вологодской. Собственно Англію (безъ Шотландіи и Ирландіи) превосходятъ своими размѣрами восемь европейскихъ губерній и Земля Войска Донского, въ Азіатской же Россіи есть цѣлый рядъ уѣздовъ въ нѣсколько разъ большихъ Англіи 4.
Напомнимъ, наконецъ, что между крайними точками западной и восточной границъ Россіи насчитывается болѣе 10,000 верстъ, и между ея сѣверными и южными предѣлами болѣе 4,500 верстъ. Въ то время, когда въ Варшавѣ 12 часовъ дня, на Чукотскомъ Носу 11 часовъ вечера. Территорія Россіи составляетъ около одной шестой части всей суши на земномъ шарѣ, — поверхность, которая въ 2,26 раза больше поверхности всей Европы и въ 5 разъ больше всѣхъ западно-европейскихъ и южно-европейскихъ государствъ, вмѣстѣ взятыхъ.
Можно ли допустить, чтобы Россія могла пробавляться тѣми формами правленія, которыя оказываются пригодными [7] для столь небольшихъ, сравнительно съ нею, германо-романскихъ государствъ?
Представительныя учрежденія и парламентаризмъ Запада оказались бы для Россіи, если бы она вздумала ввести ихъ у себя, Прокустовымъ ложемъ, на которомъ ей нельзя было бы помѣститься, не укоротивъ до неузнаваемости своего организма. Платье, хорошо сидящее на человѣкѣ небольшого роста, затрещитъ по всѣмъ швамъ и окажется никуда негоднымъ, если его вздумаетъ натягивать на себя великанъ. Государственный строй, пригодный для поддержанія порядка и внѣшней безопасности въ Италіи или Голландіи, ничего не далъ бы Россіи, кромѣ смутъ, пораженій и гибели. Не случайно и не подъ вліяніемъ политическихъ ошибокъ развилась и окрѣпла въ Россіи неограниченная монархія, а въ строжайшемъ соотвѣтствіи съ безпримѣрною громадностью той территоріи, которую суждено было культивировать и сплотить въ одно государство русскому народу. Онъ никогда не раздвинулъ бы границъ Имперіи отъ Вислы и Прута до Восточнаго океана и оть Сѣвернаго Ледовитаго океана до Арарата и Памировъ, если бъ не былъ руководимъ самодержавными государями.
IV.
Неразрызная связь, существующая между громадными размѣрами Россіи и русскимъ Самодержавіемъ, давно указана и сознана нашими историками и публицистами.
Въ 1730-мъ году, въ тѣ дни, когда шла глухая борьба между верховниками, пытавшимися ограничить Императорскую власть, и дворянствомъ, сохранившимъ вѣрность Престолу, партія князя Черкасскаго, ратуя вь пользу уничтоженія „пунктовъ“, подписанныхъ Анною Іоанновною, поручила Татищеву составить записку объ опасности, которою угрожали странѣ замыслы олигарховъ. Татищевъ, исполняя возложенное на него порученіе, написалъ „Произвольное и согласное разсужденіе собразшагося шляхетства русскаго о правленіи государствомъ". Вь этомъ „разсужденіи", напечатанномъ въ 1859-мъ году въ сборникѣ „Утро", Татищевъ [8] развивалъ, между прочимъ, мысль, что пригодность той или другой формы правленія для даннаго государства зависитъ, въ числѣ другихъ условій, и отъ его пространства. Въ небольшихъ государствахъ возможна демократія, подъ которой Татищевъ разумѣлъ участіе всего народа въ рѣшеніи важнѣйшихъ государственныхъ вопросовъ. Въ державахъ средней величины можетъ быть полезна аристократія или „избранное правительство" (т. е. народное представительство). Великимъ же и пространнымъ государствамъ необходимо Самодержавіе и единодержавіе. Все это Тагищевъ повторялъ и доказывалъ и въ 45-ой главѣ первой книги своей „Исторіи", причемъ ссылался на древне-восточныя монархіи, а также на Западную Римскую и Греческую имперіи въ подтвержденіе того, что большія государства бываютъ могущественны лишь до тѣхъ поръ, пока пребываютъ подъ неограченною властью монарховъ; съ ея ограниченіемъ они погибаютъ.
Въ „Наказѣ" Екатерины II (глава II) находимъ слѣдующія положенія:
„Россійскаго государства владѣнія простираются на тридцать двѣ степени широты и на сто шестьдесятъ пять степеней долготы по земному шару". — Теперь Россія простирается почти на сорокъ два градуса отъ сѣвера къ югу, а отъ запада къ востоку почти на сто семьдесятъ три градуса.
„Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, какъ только соединенная въ его особѣ, власть не можетъ дѣйствовать сходно съ пространствомъ столь великаго государства.
„Пространное государство предполагаетъ самодержавную власть въ той особѣ, которая онымъ правитъ.
„Всякое другое правленіе не только было бы Россіи вредно, но и въ конецъ разорительно".
Въ извѣстныхъ „Примѣчаніяхъ на Исторію Россіи Леклерка", изданныхъ въ 1788-мъ году, Болтинъ, отстаивая необходимость Самодержавія для Россіи, исходилъ изъ того взгляда, что „монархія (неограниченная) въ обширномъ государствѣ предпочтительнѣе аристократіи" (ІІ, 44).[9]
Въ запискѣ Карамзина „О древней и новой Россіи" говорится, что „столь великую махину", какъ Россія, ничто не можетъ приводить въ дѣйствіе, кромѣ Самодержавія.
V.
Русскіе люди, дорожившіе и дорожащіе единствомъ и цѣлостью Имперіи, всегда стояли и будутъ стоять за Самодержавіе. И это совершенно понятно: только неограниченные монархи могутъ управлять такой колоссальной державой, какъ Россія. Понятно также, почему враги Самодержавія всегда обнаруживали склонность къ расчлененію нашей родины на составныя части и къ поощренію нашего окраиннаго сепаратизма. Всѣмъ извѣстна близость декабристовъ съ польскими революціонными кружками. Въ 1824-мъ году Бестужевъ-Рюминъ заключилъ съ польскими заговорщиками отъ имени Тайнаго Общества договоръ, въ силу котораго Царство Польское, въ случаѣ успѣшнаго окончанія мятежа, должно было получить политическую независимость, а также Гродненскую губернію, часть Виленской, Минской и Волынской. Пестель, проэктируя превращеніе Россіи въ федеративное государство, предлагалъ расчленить ее на нѣсколько автономныхъ областей, причемъ Польша получала почти весь западный край Прибалтійскія провинціи вмѣстѣ съ Новгородской и Тверской губерніями получали наименованіе Холмогорской области, а Архангельская, Ярославская, Вологодская, Костромская и Пермская губерніи — Сѣверской или Сѣверянской. Призывая русскій народъ къ возстанію, Герценъ и Огаревъ поддерживали польскую крамолу и шли рука объ руку съ ней. То же самое дѣлалъ и Бакунинъ. Нигилисты и революціонеры временъ Александра II считали одною изъ главныхъ задачъ своихъ разрушеніе единства Имперіи. Степнякъ (Казачковскій) въ своей брошюрѣ „Lе Тzarisme et la Révolution " доказывалъ необходимость расчлененія Имперіи на ея составныя части: „Финляндія, Кавказъ и Средняя Азія, писалъ онъ, гадая о послѣдствіяхъ русской ревулюціи, вѣроятно, сами отдѣлятся и образуютъ независимыя государства или присоединятся къ сосѣдямъ". То же самое пророчилъ Степнякъ относительно Польши, Литвы, Малороссіи и Бѣлоруссіи. Мало[10]россію Степнякъ считалъ нужнымъ раздѣлить, согласно съ планомъ профессора Драгоманова, на три незавнсимыя части. „Для Великороссіи, взявъ во вниманіе ея размѣры, число подраздѣленій должно быть по крайней мѣрѣ въ три раза больше", т. е. не менѣе девяти. Выходитъ, такимъ образомъ, что Россія распалась-бы на шестнадцать — девятнадцать государствъ, если-бъ осуществились мечты Степняка. Дробя въ своихъ фантазіяхъ Россію на множество государствъ, наши революціонеры нигилистической формаціи исходили изъ смутнаго, но вѣрнаго сознанія неразрывной связи между громадными размѣрами Имперіи и ея органически развившеюся формою правленія. И теоретики, и практики русской революціонной партіи не могли не сообразить, что неограниченная власть русскихъ государей опирается на колоссальные размѣры нашего отечества. Отсюда стремленія людей того лагеря, къ которому принадлежалъ Степнякъ, разорвать Россію на клочки и свести къ нулю ея политическое могущество.
VI.
Но, можетъ быть, Россія лишь случайно сплотилась въ одно государство? Можетъ быть, ей всего лучше было-бы распасться на нѣсколько независимыхъ организмовъ? Этотъ вопросъ, видимо, интересовалъ еще барона Гаксгаузена, и умный иностранецъ такъ рѣшилъ его:
„Россіи предстоитъ въ ея внутреннемъ развитіи большая будущность. Ея государственное единство составляетъ естественную необходимость. Все земельное пространство ея раздѣлено самою природою на четыре колоссальныя части, изъ которыхъ ни одна не представляетъ условій для полной самостоятельности, а всѣ вмѣстѣ образуютъ могущественное и независимое государство. Весь сѣверъ покрытъ лѣсами и между прочимъ однимъ непрерывнымъ лѣсомъ, занимающимъ пространство больше, чѣмъ вся Испанія. Затѣмъ идетъ полоса земли слабой или средней производительности, отъ Урала до Смоленска, заключающая въ себѣ 18,000 квад. миль; все ея населеніе занято обширнѣйшею и разнообразнѣйшею промышленною дѣятельностью, но оно не можетъ существовать безъ примыкающихъ къ нему съ сѣвера лѣсовъ, а съ [11] юга безконечно плодоноснаго чернозема. На югъ отъ нея лежитъ черноземная полоса, равная которой по плодовитости и обширности едва-ли есть на земномъ шарѣ: она вдвое болѣе всей Франціи. Тутъ сѣютъ пшеницу сотню лѣтъ на той же землѣ одну за другой безъ удобренія. Почти на всемъ пространствѣ земля эта не удобряется, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ даже не пашется, а только раздирается слегка передъ посѣвомъ. За отсутствіемъ лѣсовъ, солома и навозъ идутъ на отопленіе. Къ югу и юго-востоку начинаются необозримыя степи, большею частію плодоносныя и теперь постепенно все болѣе и болѣе разрабатываемыя колонистами, поселяющимися въ отдѣльныхъ пунктахъ, въ видѣ оазисовъ; за исключеніемъ этихъ пунктовъ, по всѣмъ степямъ кочуютъ номады. Какъ скоро удастся въ этихъ земляхъ, прилегающихъ къ Черному морю, развести лѣса и какъ скоро населеніе достаточно возрастетъ, то вся эта мѣстность станетъ одной изъ самыхъ цвѣтущихъ странъ Европы".
Присоединяясь къ выводамъ барона Гаксгаузена, знаменитый нѣмецкій стратегъ Мольтке въ своихъ „Письмахъ изъ Россіи" писалъ: „Много говорили о томъ, что это огромное государство неминуемо распадется, при увеличеніи его народонаселенія, но забываютъ при этомъ, что ни одна часть его не можетъ существовать безъ другой: богатый лѣсами сѣверъ не можетъ обойтись безъ обильнаго хлѣбомъ юга, промышленная же коренная Россія не можетъ обойтись безъ обѣихъ окраинъ, внутренняя же ея часть — безъ приморскихъ областей или безъ четыре-тысячи-верстнаго воднаго пути Волги".
Географическое положеніе Россіи, составленной, главнымъ образомъ, изъ трехъ низменностей: изъ Восточно – Европейской, Сибирской и Средне-Азіатской, отсутствіе высокихъ горныхъ кряжей во внутреннихъ областяхъ Имперіи, направленіе рѣкъ, текущихъ въ Европейской Россіи, — рѣкъ, берущихъ начало неподалеку одна отъ другой и впадающихъ въ моря, лежащія на противоположныхъ концахъ государства, — все это предопредѣлило будущность Россіи, какъ единой и нераздѣльной Европейско-Азіатской державы. Неразрывная связь между географическими особенностями Россіи и ея теперешними размѣрами прекрасно выяснена въ первой главѣ перваго тома „Исторіи Россіи" Соловьева. Рус[12]скому народу суждено было создать громадное государство. Вотъ почему онъ и не могъ обойтись безъ Самодержавія.