Владимир Черепнин свирепый черт лялечка
| Вид материала | Документы |
- Белянин. Свирепый ландграф, 3899.7kb.
- Государственный стандарт союза сср части соединительные чугунные, изготовленные литьем, 2399.7kb.
- Конкурс "Знай и люби родной Владимир" «владимир и владимирцы в великой отечественной, 41.68kb.
- Владимир Маканин. Голоса, 855.51kb.
- В истории уголовного законодательства россии, 287.62kb.
- В. И. Вернадский – книги и статьи Вернадский, Владимир Иванович. Дневники, 77.32kb.
- А. В. Черненко, соискатель причины и условия совершения преступления в истории уголовного, 1260.1kb.
- Константинов Владимир Андреевич, 59.72kb.
- Г. С. Батыгин лекции по методологии социологических исследований учебник, 4007.03kb.
- Г. С. Батыгин лекции по методологии социологических исследований учебник, 2024.49kb.
Владимир Черепнин
СВИРЕПЫЙ ЧЕРТ ЛЯЛЕЧКА
Всем кузюзюкам и тюлюлюкам посвящается…
Пролог
Мелкомонетная прелюдия
Пятница. Вечер. Делать было абсолютно нечего. Светка сказала, что ни сегодня, ни в ближайшие три дня ее не будет. Плела что-то про больную тетушку. Очень уж напоминала ее отговорка заурядное вранье. Но я поверил.
Послонявшись по квартире, наконец нашел себе занятие. Деньги кончились давно, и я решил поскрести по сусекам: обшарить все карманы и уголки в поисках мелочи. Предыдущий опыт показывал, что если к подобным поискам прибегать не чаще одного раза в год, то можно наскрести приемлемую сумму. В смысле, на пиво.
Теория подтвердилась. Набралось без малого пятьдесят рублей. Пять пятерок, остальное двушками и рублями. Вполне хватало на баклажку.
Я уже собрался одеваться, но в этот момент особенно сильный порыв ветра, жутко подвывая, охладил мое рвение.
За окном усиливалась вьюга. Выходить на улицу расхотелось. Даже ради пива. Я ссыпал мелочь в карман джинсов, благоразумно решив отложить поход в магазин на следующий день. Потом весь вечер бездумно "щелкал" пультом телевизора, перебирая каналы. Затем уснул…
Пришествие барана
— Подъем!!!
Я вскочил, как ошпаренный. Как молоденький солдатик-первогодок. И только после вспомнил, что не являюсь не только "необстрелянным" салагой, но и, вообще, военнослужащим. Причем давно. Очень давно.
В кресле сидел баран и счастливо улыбался, довольный произведенным эффектом. Любые бараны в моей квартире — нонсенс, даже из тех, которые мирно щиплют травку и тихонько блеют. В смысле, обыкновенные. Что уж говорить про наглых ухмыляющихся, которые среди ночи сержантским тоном подают команды?
Я по-быстренькому сел, чтобы не упасть. Галлюцинациями вроде как раньше не страдал, так что и это простенькое и понятное объяснение отпадало. А может это как раз первая? Откуда мне знать, как начинается процесс сдвига катушек?
Я ущипнул себя. Больно.
— Вообще-то, я собирался без всяких предупреждений зафинтюлить тебя к папикам, и дело с концом. Но раз уж я здесь, так и быть, подготовлю, может денек-другой побольше проживешь…
— Не понял…
— И не поймешь, если и дальше перебивать будешь. Тебе сейчас предстоит перенестись в другой мир.
— Рановато мне еще в иной мир. Может я еще не исполнил своего предназначения? — Я попытался возразить, но паническая мысль, что, наверное, и взаправду пора, если уж говорящие бараны являются, крепко засела в голове.
Вот оно, оказывается, как бывает на самом деле. А кто-то придумал старуху с косой…, все гораздо прозаичней. А как это будет? Был бы я старенький, больной, на ладан дышащий, другое дело. Все понятно. Тихо останавливается сердце или какое-нибудь кровоизлияние из-за обильных возлияний в молодости… Но сейчас я чувствовал себя вполне здоровым и до летального исхода по причине изношенности организма еще, ой, как далеко. Прибьет он меня что ли? Как? Забодает?
— Убивать тебя сейчас никто не собирается… Я же не сказал в иной мир, я сказал — в другой. А это две большие разницы.
— А если я не захочу?
— Тебя никто спрашивать и не собирается. Вопрос решенный. Просто по доброте душевной решил тебя предупредить, чтоб умом не тронулся.
Неожиданно пришло объяснение, принесшее облегчение. Все это только сон. Я сразу успокоился и даже немного обрадовался. Почти всегда сны воспринимаются за чистую монету, какими невероятными событиями они бы не сопровождались. И только, проснувшись, понимаешь, что это — всего-навсего игра воображения на уровне подсознания. За исключением вот таких редких случаев. Когда видишь сон и знаешь, что это сон.
Найдя приемлемое объяснение, я более внимательно посмотрел на снившегося мне визитера. Баран оказался бараном только наполовину. Классическая голова животного с лихо закрученными рогами. А, вот, торс был вполне человеческий, только покрытый завитушками овечьей шерсти. Плохо покрытый, плохой шерстью. Множественные проплешины, проглядывающиеся сквозь свалявшийся грязно-серый мех производили отталкивающее впечатление. Ниже пояса опять начинался баран: лохматые ноги, копыта.
— Давай, перемещай. — Я не собирался уделять много внимания снившемуся мне животному.
— Я тебе не мерещусь и не снюсь. Всамомделешний я.
— Знаю, знаю.
Мне почему-то казалось, что с говорящими снящимися баранами, как и с сумасшедшими, лучше не спорить, а, наоборот, соглашаться во всем.
— Ущипни себя, что ли, чтобы убедиться, что не спишь.
— Щипал уже, пять раз, — я беззастенчиво соврал, желая побыстрее окунуться в безопасные приключения, — давай, уже, перемещай.
— Оденься, хоть.
Опять пришлось вспомнить давно прошедшую армейскую жизнь. Кажется, я уложился меньше, чем за сорок пять секунд.
— Куртку одевать?
— Не надо, там тепло.
— Тогда я готов!
— Вижу, с тобой сейчас бесполезно разговаривать. Когда прочухаешь, что не сон, кликни. Тогда и поговорим.
— Хорошо. — Главное, не спорить и соглашаться.
Дьявол
Как и полагается во сне, я мгновенно очутился в другом месте. На природе. Летней. Не смотря на то, что на дворе — февраль.
Справа — поле, слева — лес. Не раздумывая, я двинул вперед, желая побыстрей вкусить волшебства осознания нереальности. Ведь сейчас можно было творить все что угодно. Ведь это всего лишь сон.
Я не зря упомянул про волшебство. Этим свойством наделяют слова: "Спасибо", "Пожалуйста" и прочую вежливую дребедень. Возможно, кое-когда они и срабатывают, не спорю. Но, вот, истинно волшебные слова — это фраза: "Делай что хочешь, тебе за это ни чего не будет". Уверен, стоит кому-нибудь внушить такую мысль, и он начнет вытворять такие чудеса, на которые сам себя не считал способным. А если еще добавить, что про это никто и никогда не узнает…
Вот и я, уверенный, что все мои деяния останутся безнаказанными, торопился в гущу каких-нибудь событий, пока не проснулся.
Где-то слышал или читал, что сон — это подсознательное воплощение устремлений и фантазий. Или отображение полученной когда-либо информации, опять-таки, подсознательное. Так что первые сомнения зародились у меня, как раз, насчет собственного подсознания. Пришла мысль о его убогости.
Я шел и шел, но не только никого не встречал, даже окружающий пейзаж не менялся. Все это порядком надоело, и я решил проснуться. Фигушки. Ущипнул себя. Больно. И страшно. Неужели я и в самом деле не сплю? Но так не бывает… Или бывает?!
Пришлось, как говорится, "вернуться к нашим баранам". Вернее, к одному, и не к нашему, а черт знает чьему. Пока только мысленно. Кажется, он говорил, чтобы я кликнул его, когда прочухаюсь. Прочухался. И как же его позвать? Если бы даже он пасся где-нибудь вдали, в поле моего зрения, и то я понятия не имел, как следует подзывать баранов. Курам говорят: "Цып-цып", кошкам — "Кис-кис", собакам можно посвистеть, а, вот, с баранами у меня было туго. Не имел опыта общения. Поблеять что ль?
— Баран, ты где? — тихо, почти шепотом, позвал я.
— Здесь.
Он сидел на пне всего в десяти шагах от тропинки. В его облике произошли разительные перемены. Ровная, без залысин шерсть пылала золотом. И если приемлем такой эпитет по отношению к сей помеси животного с человеком, то выглядел он даже величественно.
— Присаживайся, поговорим. Вижу, ты созрел.
Баран указал на пенек, словно специально предназначенный для меня, не хватало только еще одного, побольше, между нами. В качестве столика. Вот была бы картина!
— А ты думал, что я тебе снюсь, — начал баран после того, как я устроился напротив него, — теперь убедился, что был не прав?
— Ага, — со вздохом выдавил я, — это не сон… Это я рехнулся.
Страшное, печальное, удручающее, ставящее крест на всей дальнейшей жизни, но единственно возможное объяснение.
— А, вот, и нет! — Неизвестно чему обрадовался баран. — Ты в полном здравии. Пока. Я, как и обещал, переместил тебя в другой мир.
Я помотал головой. Лучше не стало. Решил немного пообщаться с бараном, надеясь проснуться в процессе разговора.
— Давай все по порядку. С самого начала. — Предложил я. — Ты кто? Не положено обыкновенным баранам разговаривать.
— А я и не баран, вовсе. Я — дьявол.
Час от часу не легче.
— Не верю. Дьяволы, они больше на козлов похожи. Сам на картинках видел и в кино…, — возразил я (просто, чтобы возразить).
— В вашем мире, да. На козлов. А здесь, сам видишь…
— Разве так бывает?
— А то. Я один мир знаю, так тамошний князь тьмы — заяц.
— Предположим, что ты и правда черт…
— Не черт, а дьявол. И попрошу, больше не путать. Это похлестче, чем маршала солдатиком обозвать.
— Прошу прощения. — Сроду не думал, что когда-нибудь придется перед бараном извиняться.
Я немного по-другому посмотрел на собеседника.
— Теперь ты презентабельно выглядишь, а когда ко мне заявился, видок у тебя был, еще тот.
— Это я специально. На всякий случай.
— Не понял…
— Давно это было. Праздновали мы у вашего Люцифера юбилей. Гульнули на славу. Такое вытворяли… А когда поотрубались все кто где, с меня спящего шкуру и содрали какие-то генецвали. И на скалу ее присобачили в какой-то Колхиде. Не больно, конечно, я же дьявол, но обидно. Люцифер долго смеялся. Потом хотел весь их народ джигитский извести. Я отговорил. С тех пор ваш князь тьмы им всякие неприятности посылает, то аргонавтов, то шеварднадзу какую-то. А я с тех пор, когда в вашем мире появляюсь в материальном виде и без Люцифера, то принимаю меры предосторожности. От греха подальше.
— Даже странно, дьявол — и от греха подальше…
— Ты к словам не придирайся…