Д. Х. Колдуэлл От составителя 7

Вид материалаДокументы

Содержание


Уильям к. джадж*17
Джеймс г. уиггин*18
Юджин роллин корсон*19
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   26

предполагаемым королем Джоном...

...После моего приезда в дом Е.П.Блаватской в Филадельфии...

она провела со мной один эксперимент, в котором я представлял

собой пассивного посредника... Она вертела для меня столы с

наличием контакта между ее руками и столом и без него; производила

тихие и громкие стуки - иногда при этом держа руку в шести дюймах

над поверхностью, иногда кладя свою руку поверх моей на стол;

получая волшебным образом послания для меня от поддельного

короля Джона, которые при помощи стуков и алфавита я записывал

на листочках бумаги... В конце концов мне показалось, что

некоторые из этих посланий, относившиеся к третьим лицам,

стоит сохранить, и поэтому я по пути домой приобрел записную

книжку, какие бывают у журналистов. Добравшись домой, я показал

ей эту книжку и объяснил, для чего она предназначается. В

этот момент она сидела, а я стоял. Не притрагиваясь к книжке,

не делая никаких мистических пассов или знаков, она попросила

меня положить ее ко мне за пазуху. Я так и сделал, и после минутной

паузы она попросила меня вынуть ее и заглянуть внутрь. Вот

что я обнаружил: на оборотной стороне передней обложки химическим

карандашом было написано следующее:


"Джон Кинг,

Генри Морган, его книга.

4 день Четвертого месяца 1875 от Р.Х.".


Под этими словами был изображен розенкрейцерский камень;

над дугообразной короной, украшенной драгоценностями,

слово "Судьба", ниже - ее имя, "Елена", вслед за тем шло нечто

вроде "99", потом что-то смазанное, и затем просто +... Эта книжка

сейчас, когда я пишу, лежит передо мной на столе, и я беру это

описание с самого рисунка непосредственно... Одной из примечательных

особенностей этого примера психодинамики является тот факт,

что никто, кроме меня, не притрагивался к книжке после того,

как она была приобретена; она находилась в моем кармане до

того момента, как я показал ее Е.П.Б. с расстояния примерно

в два или три фута, после этого я сам положил ее за пазуху, вынул

через мгновение, когда мне сказали это сделать, и след от

записи и рисунка химическим карандашом был оставлен в течение

того времени, пока она находилась во внутреннем кармане моего

сюртука. Кроме того, надпись на внутренней стороне обложки

была очень специфичной... Это было сделано затейливым, но вполне

характерным почерком, непохожим на почерк Е.П.Б., но идентичным

с тем, которым были написаны остальные послания от Джона Кинга

- от самого первого до последнего. Значит, Е.П.Б., обладая способностью

оставлять видимые рисунки, перенесла из своего ума на бумагу

образы слов, написанных этим характерным шрифтом; или, если

это сделала не она, а какой-то другой знаток этого искусства,

то он должен был бы проделать это тем же самым способом - сначала

мысленно нарисовав эти слова и рисунки, а затем оставив соответствующий

отпечаток на бумаге, т.е. сделал их видимыми так, будто они

были написаны химическим карандашом...

Понемногу Е.П.Б. давала мне знания о существовании восточных

Адептов и об их способностях и предоставляла мне широкий спектр

феноменов, доказывавших ее собственную способность управлять

оккультными силами природы...


УИЛЬЯМ К. ДЖАДЖ*17


Август 1875 - 1878, Нью-Йорк


Мое первое знакомство с Е.П.Блаватской произошло зимой 1875

года. В то время она проживала в апартаментах на Ирвинг Плейс,

Нью-Йорк... У нее было несколько комнат анфиладой. Передние

комнаты выходили окнами на Ирвинг Плейс, а задние - в сад. Мой

первый визит произошел вечером, и я увидел ее там в окружении

большого количества людей, которых всегда привлекало ее

присутствие. Они говорили на нескольких языках, и госпожа

Блаватская, многословно что-то говоря на русском, внешне совершенно

поглощенная своим разговором, вдруг неожиданно оборачивалась

и вставляла какое-нибудь замечание по-английски в дискуссию

между другими людьми на тему, совершенно отличающуюся от той,

которой она была занята. Это никогда не представляло для нее

никакой трудности, так как она немедленно возвращалась

к своему разговору по-русски, продолжая его практически точно

с того места, где он был прерван.

В этот первый вечер было сказано много такого, что завладело

моим вниманием и пробудило мое воображение. Я обнаружил, что

она читает мои тайные мысли, знает о моих личных делах. Без всяких

вопросов и определенно не имея никакой возможности у кого-либо

что-то выспросить обо мне, она упомянула о нескольких частных

и особенных обстоятельствах, что сразу же показало, что она

отлично знает мою семью, мою историю, мое окружение и образ

мыслей...

`0На следующий

день я решил провести с госпожой Блаватской эксперимент. Я

взял старинную фигурку скарабея, которую она никогда не видела,

упаковал ее и отправил ей через почтового клерка, который служил

в подчинении у моего друга. Моя рука не касалась этой посылки,

также я не знал, когда она была отправлена. Но когда я второй

раз навестил ее в конце недели, она встретила меня с благодарностью

за скарабея. Я прикинулся, что ничего не знаю. Но она заявила,

что притворяться бесполезно, и затем рассказала мне, как

я отправил это и где именно клерк посылал это по почте. В течение

времени, которое прошло между тем, как я ее видел, и отправкой

посылки, никто не слышал от меня ни единого слова относительно

этого дела.

Через короткое время после нашей встречи она переехала на 34-ю

стрит, и в ее пребывание там я очень часто наносил ей визиты.

В этих комнатах я постоянно слышал стуки в мебели, в посуде, зеркалах,

окнах и стенах, что обычно происходит во время темных спиритических

сеансов. Но при ней они случались на свету и только в том случае,

когда она им приказывала. Также нельзя было чем-либо вызвать

их, если она приказывала им прекратиться. Они проявляли

способность к мышлению и по ее просьбе меняли громкость от слабой

до сильной, а также частоту - от очень быстрой до нескольких

стуков в минуту.

Она пробыла на 34-й стрит всего несколько месяцев, а потом

перебралась на 47-ю стрит...

После того как она с удобством расположилась на 47-й стрит,

там, как обычно, она с утра до вечера была окружена всевозможными

посетителями и таинственными феноменами - необычными

проявлениями и звуками. Я провел там множество вечеров и

наблюдал при ярком газовом свете огромные светящиеся шары, скользившие

по мебели или игриво скакавшие с места на место, в то время

как протяжные колокольные звоны необыкновенной красоты, переливаясь,

возникали то там, то здесь прямо из воздуха комнаты. Эти звуки

часто имитировали пианино или гамму из звуков, которую

высвистывал я или еще кто-нибудь из присутствовавших.

Пока все это происходило, Е.П.Блаватская, не обращая на это

внимания, читала или работала над рукописью "Разоблаченной

Изиды".

...Проявление на бумаге посланий или предложений происходило

очень часто, и я хочу рассказать об одном из них, которое я видел

собственными глазами и трогал собственными руками, и поэтому

оно для меня представляется совершенно реальным.

Однажды, примерно в четыре часа дня, я читал книгу... которую

мне только что принес мой друг полковник Олькотт. Я находился

на расстоянии примерно шести футов от Е.П.Блаватской, которая

работала над рукописью. Я внимательно прочитал титульный лист

книги, но забыл, как она называлась. Но я помню, что на нем

не было написано ни единого слова. Когда я стал читать первый

абзац, то услышал звук колокола в воздухе и, оглянувшись,

увидел, что госпожа Блаватская внимательно на меня смотрит.

"Что за книгу вы читаете?" - спросила она.

Перевернув обратно на первую страницу, я хотел было прочитать

вслух название, когда мой взгляд упал на послание, написанное

чернилами вдоль верхнего края страницы, на которую еще несколько

минут назад я смотрел и видел ее совершенно чистой. В этом

послании было примерно семь строк, и жидкие чернила даже еще не

просохли на странице - в нем содержалось замечание относительно

содержания этой книги. Я абсолютно уверен, что когда я взял

этот том в руки, на титуле не было написано ни единого слова...

Практически при любом перемещении предмета таинственным

образом по ее комнате или при прохождении его через воздух сверхъестественным

способом на некоторый промежуток времени, короткий или

длинный, распространялся весьма специфический, хотя и приятный

запах. Одно время он напоминал запах сандалового дерева, смешанный

с чем-то, по моему мнению, вроде турецкой розы; потом это было

какое-то неизвестное восточное благовоние, а иногда он становился

похожим на запах трав, которые используются в храмах.

Однажды она спросила меня, не хочу ли я снова почувствовать

запах благовония. Получив утвердительный ответ, она взяла

в руку мой носовой платок, подержала его некоторое время,

и когда отдала его назад, он издавал очень сильный запах, так

хорошо мне знакомый. Затем, желая показать, что ее руки чисты

и не могли ароматизировать платок, она разрешила мне исследовать

их. Руки ничем не пахли. После того как я убедился, что в ее руках

нет парфюмерии или чего-либо пахнущего, я обнаружил, что из

одной руки начал выделяться специфический сильный аромат, а из

другой волнами пошел запах благовония...

...Однажды вечером я торопился скопировать только что сделанный

мною рисунок и смотрел на стол в поиске резака для бумаги, которым

я хотел провести по обратной стороне рисунка, чтобы перенести

слой лишнего графита на чистый лист бумаги.

Пока я его искал, кто-то высказал идею, что обратная круглая

сторона ложки могла бы вполне подойти для такого дела, и я привстал,

чтобы пойти на кухню за ложкой. Но госпожа Блаватская сказала:

"Подожди, тебе не надо туда идти; остановись на секунду".

Я остановился в дверном проеме, и она, сидя в своем кресле, подняла

свою левую руку. В это мгновение большая столовая ложка пролетела

по воздуху через комнату от противоположной стены и опустилась

к ней в руку. Там не было никого, кто мог бы бросить ее, а столовая,

откуда была перемещена эта ложка, находилась примерно в

тридцати футах; две кирпичные стены отделяли ее от передней...

Мой офис находился по меньшей мере в трех милях от ее комнат.

Однажды примерно в два часа дня я сидел в офисе и читал один

юридический документ, направив все свое внимание на его содержание.

В офисе больше никого не было, а ближайшая комната была отделена

от него широким проемом, или окном, которое было проделано

в здании для освещения внутренних комнат. Внезапно я почувствовал

в руке характерное ощущение "прилива", которое предшествовало

всем странным событиям, происходившим в присутствии Е.П.Б.,

и в это мгновение на край письменного стола, а потом с него

на пол прямо с потолка упала сложенная треугольником записка

от госпожи ко мне... Послание было написано ее почерком,

и сверху ее рукой был надписан адрес...


ДЖЕЙМС Г. УИГГИН*18


Конец августа 1875, Нью-Йорк


...Розенкрейцерство провозглашает, что Братство оккультистов

существовало и существует до сих пор, достигая совершенства на дальнем

Востоке... что в архивах этого Братства до сих пор сохраняются великие

записи истин о людях и природе... что розенкрейцеры могут производить

то, что ошибочно называют чудесами, посредством своего знания истинной

сущности вещей... что человеческие тела могут произвольно исчезать и

появляться; что они могут парить в воздухе... что вся природа

подвержена влиянию их воли, которая работает посредством их знания

божественных законов...

Довольно волнующее переживание - обнаружить, что ты имеешь

связь с такими людьми, которые владеют или заявляют о том, что

владеют, подобными силами... Розенкрейцерство выдвинулось

на заметное место с прибытием в Соединенные Штаты русской баронессы

госпожи Блаватской... Я был любезно приглашен моим другом

мистером Чарльзом Сотераном из "American Bibliopolist" встретиться

с самой госпожой и... с полковником Олькоттом на следующий

вечер на Ирвинг Плейс, 46... Полковник Олькотт хорошо известен

как автор книги "Люди из другого мира"... Его опытность как юриста

и военного следователя, можно предполагать, ставит его

вне всяких подозрений о подлоге...

У.К. Джадж из Нью-Джерси имеет юридический склад ума, а

его романтичная жена выше всяческих похвал.

Там также присутствовал джентльмен из Бостона...

Центром группы была госпожа Блаватская, которая, несомненно,

одна из наиболее оригинальных и интересных женщин из всех,

которые мне когда-либо встречались. В газетах жаловались на

ее сигареты... Госпожа говорит по-английски с очень сильным акцентом,

но с замечательной беглостью и точностью, четко выделяя тонкости

языка и быстро вникая в его аллюзии... У нее есть фантастический

розенкрейцерский драгоценный камень... который она носит на

шее. Ей, вероятно, около сорока лет, она имеет плотное, грубоватое

и внушительное телосложение. Интересными были истории,

которые она рассказывала о своем пребывании в Азии и Африке...

Восхитительны были также ее повествования о ее попытках

заниматься коммерцией, когда она отправила судно за какао, которое

так и не смогло выплыть из порта по причине своей непригодности.

Удивительные вещи, которые она наблюдала среди племен колдунов

в Африке... Фаллический элемент в религиях, души цветов, недавние

чудеса среди медиумов... двойственность природы, романтизм,

гравитация, карбонарии, шарлатанство... литература

о магии - вот некоторые из тем, оживленные дискуссии по которым

часто затягивались далеко за полночь. Конечно же, если госпожа

Блаватская сможет привести в порядок хаос, который представляет

из себя современный спиритуализм, она окажет миру неоценимую

услугу. Полковник Олькотт заявляет, что до встречи с госпожой

Блаватской он не знал философии, способной объяснить противоречивые

феномены, свидетелем которых ему довелось побывать...


ЮДЖИН РОЛЛИН КОРСОН*19


Сентябрь-октябрь 1875, Итака, США


Знакомство и переписка моего отца Хирама Корсона с госпожой

Блаватской начались следующим образом. 15 июля 1874 умерла моя сестра,

единственная дочь моего отца, и это было для него страшным ударом. В

различных религиях он утешения не нашел и тогда обратился к

спиритуализму, стремясь получить какую-то весть от своего ребенка и

уверенность в продолжении его существования. В конце концов он

поверил, что эта весть была ему дана, и уверенность в продолжении

существования его дочери стала очень сильной...

О появлении Е.П.Б. в нашей стране стало известно повсюду

после ее посещения братьев Эдди в Читтендене, Вермонт, когда

она опубликовала свои впечатления от сеансов этих медиумов. Тогда

мой отец написал ей...

Ее письма... повысили его интерес к ней настолько, что он

и моя мать пригласили ее к себе погостить в наш дом в Итаке. В

то время мой отец был преподавателем англо-саксонской и английской

литературы в Корнеллском университете, где он работал с 1870

года. Он был замечательным ученым с широкими интересами и

приобрел огромное влияние и известность как преподаватель,

особенно в области английской поэзии... Моя мать, француженка,

весьма образованная женщина с самыми разными интересами,

мало интересовалась спиритуализмом, он никогда не завладевал

ею настолько, как моим отцом. Она восприняла потерю дочери

с великим самообладанием и смирением, и ее интерес к

Е.П.Б. был направлен скорее к ней самой, чем к ее учению и миссии.

Оккультизмом моя мать не интересовалась; наоборот, она

была очень сильно настроена против него...

...Е.П.Б. прибыла в Итаку... примерно 17 сентября 1875 года.

У моего отца был коттедж, известный как Коттедж Ричардсон на

Хьюстус стрит... В то время года, когда Е.П.Б. посетила Итаку,

погода обычно замечательная. В октябре наступает бабье лето;

деревья надевают осенний наряд, вечером и утром воздух ясный

и морозный, с приятным теплом в середине дня, далекие холмы

и озера окутаны голубой дымкой... Итака расположена в долине

озера Кайюга, на восточном, западном и южном холмах, а пригороды

находятся почти в лесу - настолько там зелено. Дом моего отца

был на восточном холме... На этом же холме стоит университет

- впечатляющий ряд зданий благородного вида...

...В письме, датированном 2 октября 1875 года, мой отец писал:

"Госпожа Б. все еще находится у нас. Она доставляет нам немало

проблем, а в обмен мы получаем очень немного, ибо она всецело

занята собственной работой. Я ожидал, что у нас будут какие-нибудь

совместные спиритические "посиделки"; но она не только не расположена,

но и решительно настроена против чего-либо подобного. Она

славная женщина, но она совершенно чурается каких-либо радостей

и развлечений жизни. Она - громадный русский медведь..."

Однажды мой отец сказал ей: "Очень жаль, госпожа, что вы

не видите тех красот, которые находятся вокруг вас. Я бы хотел

пригласить вас на экскурсию, чтобы вы посмотрели на здания

университета и на прекрасные окрестности". Она в конце концов

согласилась поехать, но мой отец умолял ее не курить в карете,

так как люди к этому непривычны, и, кроме того, это создаст

плохое впечатление и может вызвать нарекания, особенно в

его адрес как порядочного университетского преподавателя. На

это она так же неохотно согласилась. Но до того как поездка

окончилась, госпожа заявила, что ей необходимо выкурить

сигарету, что она больше ни минуты не может терпеть, и попросила,

чтобы ей позволили выйти из кареты, чтобы она могла присесть

на камень у обочины дороги и с удобством покурить. Если селяне

примут ее за цыганку, ну и что, чем это ей навредит? Так вот

и сидела будущий автор "Разоблаченной Изиды" и "Тайной Доктрины",

получая удовольствие от своих собственных мыслей и забыв обо

всем, что ее окружает, даже об ожидающих ее лошадях, кучере

и карете с пассажирами. Возможно, она хотела не столько покурить,

сколько побыть наедине со своими мыслями. Когда сигареты

закончились, она вернулась в карету, и поездка была продолжена.

Мой отец особенно подчеркивал этот случай как пример увлеченности

этой женщины. Как часто он мне говорил: "Я никогда не видел столь

мощной натуры, так целеустремленно идущей к своей цели, столь

мощной энергии; ничто вокруг не имело для нее важности; даже

если бы небеса упали на землю, она продолжала бы свой путь".

Я всю жизнь сожалел о том, что мне не довелось повстречаться

с ней в то время... Я находился в Филадельфии - изучал медицину,

поэтому мне приходится ссылаться на то, что рассказывали мать

и отец...

Что касается одежды, то она носила в основном просторное

платье с вышитым жакетом, как это описывала моя мать, где в

одном кармане была бумага для сигарет, а в другом - табак. Мой

отец, который сам был заядлым курильщиком и ценителем табака,

считал, что ее табак был дешевой марки; возможно, причиной тому

был недостаток у нее денег. Количество сигарет было неисчислимым,

и во всех цветочных горшках было полным-полно окурков...

Все свое время она проводила за письменным столом, писала,

писала, писала - большую часть дня, часто далеко за полночь, поддерживая

широкую переписку посредством длинных писем. Здесь она начала

писать "Разоблаченную Изиду", примерно по двадцать плотно