Бонни Гринвелл

Вид материала

Документы

Содержание Часть 1 САМООТЧЕТЫ И ОПИСАНИЯ СЛУЧАЕВ ИЗ ЖИЗНИ ВОСТОЧНЫХ ДУХОВНЫХ УЧИТЕЛЕЙ Шри анандамайи ма

Подобный материал:

• Спустя неделю после рождения нашей дочери Лорен мы с Бонни чувствовали себя совершенно, 3425.51kb.
• Мужчины с Марса, женщины с Венеры Джон Грэй, 4548.11kb.
• Мужчины с Марса, Женщины с Венеры Джон Грей, 3408.29kb.
• Джон Грей – Мужчины с Марса, Женщины с Венеры, 3642.3kb.
• Информация о создании фильма в прокате с 23 декабря 2010 года, 512.58kb.
• Ш. Фельдчер, С. Либерман. «400 способов занять ребенка от 2 до 8 лет», 2526.15kb.

Часть 1
САМООТЧЕТЫ И ОПИСАНИЯ СЛУЧАЕВ
ИЗ ЖИЗНИ ВОСТОЧНЫХ ДУХОВНЫХ УЧИТЕЛЕЙ

ЧАЙТАНЬЯ

Биография Чайтаньи вмещает самый ранний рассказ о пробуждении Кундалини у духовного учителя йоги, который я сумел найти. [4] Чайтанья, родившийся в 1486 году, был основателем последней великой вишнуистской секты в Индии, его жизнь и деятельность совпадают с развитием средневековой бенгальской литературы. Зрелую часть своей жизни он провел в окружении писателей и, согласно Муджумдару, который пользовался работами многих из них при написании биографии Чайтаньи, 58 его товарищей стали более или менее знаменитыми поэтами того времени.

У матери Чайтаньи было восемь дочерей, которые умерли за восемь-десять лет до его рождения. За тринадцать месяцев до его рождения отец почувствовал, как в его голову вошел божественный свет и перешел к его жене, у которой после этого было видение, что ей поклоняется много богов. При рождении Чайтаньи на его стопе обнаружили знаки флага, грома, морской раковины, диска и рыбы. Его дед, известный астролог, опираясь на его гороскоп и осмотрев ребенка, подсчитал, что у него было 32 физических знака великого человека. Говорили, что когда он плакал, единственным, что могло успокоить его, было произнесение имени Хари (что означает снимающий грехи; это имя Кришны).

Существует много рассказов о его очаровании, одаренности и недостойном поведении Он был неугомонным и не по летам развитым, легко получал то, что хотел, но временами впадал в ярость и как-то раз так ударил мать, что она потеряла сознание. Ему хотелось, кроме всего прочего, заполучить в руки летящую птицу, звезды и луну, и когда ему это не удавалось, у него случались вспышки раздражения. Когда он пошел в школу, то стал еще более неуправляемым. Вместе с друзьями он участвовал в драках и проказах по всему городу. Он смеялся над другими ребятами, брызгал или плевал водой в тех, кто купался в Ганге, или хватал их за ноги под водой, лил воду на головы медитирующих, воровал у совершавших омовения предметы для отправления ритуалов и жертвенную пищу, а также менял одежду купающихся мужчин и женщин. Часто жители города ловили его за такие проделки, но не могли долго на него сердиться.

Когда его старший брат стал монахом и оставил семью, Чайтанья успокоился и превратился в очень послушного ребенка, обещая родителям, что примет на себя обязанности их старшего сына. Отец боялся, что младший сын в конце концов тоже уйдет в монастырь, и поэтому мальчика забрали из школы. Тогда он стал совершенно неуправляем и доставлял немало хлопот родителям, пока отец не смягчился и не позволил ему опять посещать занятия. Отец умер, когда Чайтанье было одиннадцать лет.

В пору взросления у Чайтаньи продолжали возникать вспышки необузданной ярости, и однажды он переломал все в доме. На следующий день он дал матери два слитка золота, о происхождении которых никогда ничего не упоминалось. После этого происшествия он обратил все свое внимание на учебу и вскоре стал лучшим учеником. В возрасте шестнадцати лет он закончил школу и стал учителем в доме одного из горожан, который нанял его для преподавания грамматики своему сыну и другим молодым людям. Он был обаятелен и невероятно красив, и за ним по пятам часто следовали группки учеников, которых он вовлекал в диалектические и философские споры. В этот период жизни с ним произошел примечательный случай: он впал в транс и, пребывая в нем, "произносил непонятные слова, катался по земле, ломал предметы, очень громко кричал, прыгал и замахивался на людей, как бы собираясь их ударить, а потом вдруг застыл совершенно неподвижно...". Когда друзья принесли ему притирания, которые, по их мнению, должны были его успокоить, он закричал на них "Мое имя Вишвамбхар,* потому что я держу мир, я – Он, но кто узнает меня?". После этого он набросился на людей, стоящих рядом. [5] Некоторые подумали, что он одержим демоном. Но через некоторое время он пришел в себя.

* Вишвамбхар – одно из имен бога Вишну, который поддерживает вселенную.

Чайтанья женился на прекрасной девушке, однако вскоре после свадьбы, когда он давал лекцию в другой провинции, ее укусила змея, и она умерла. Он сильно тосковал по жене, но в конце концов женился на другой красивой женщине из состоятельной семьи.

В 1508 году Чайтанья пошел в Гаю, чтобы исполнить нужные ритуалы на могиле отца, и встретил Ишвара Пури, духовного учителя, который посвятил его и дал ему мантру из десяти слогов. Чайтанья начал медитировать над мантрой, быстро впал в экстатическое состояние и начал громко оплакивать Кришну. Когда умом его начала все больше овладевать мысль об этом святом, он решил отправиться в Матхуру искать его. В пути он услышал божественный голос, который сказал: "Время идти в Матхуру еще не пришло... ты Господь Вайкунтха, нисшедший дабы спасти людей. Ты распространишь прему (любовь) и бхакти (преданность) по всему миру. Мы – твои рабы. Ты – Учитель, Господь всего, тебе нельзя будет перечить, но сейчас иди домой, пожалуйста, и приходи в Матхуру позже". [6]

Он вернулся домой совершенно другим человеком. Когда он начал рассказывать своим друзьям о том, что с ним случилось, то внезапно оборвал рассказ и стал причитать, повторяя имя Кришны снова и снова. Поток духовной любви, излучаемый им, казался друзьям безграничным. После этого он часто впадал в состояние экстаза, обращался к Кришне, а иногда падал или катался по земле. Бхакти, или преданное служение, не была еще обычной в Индии, но группа верующих терпеливо ждала своего спасителя. Они пришли к Чайтанье и объявили его появление на свет ответом на их молитвы.

Его экстатические трансы мешали преподаванию грамматики, так как во время занятий он разражался длинными речами о величии Кришны и преимуществе поклонения ему, и большую часть того, что он говорил, ученики не понимали. Временами он падал на землю, начинал кататься по ней, трястись и плакать, но позднее не помнил этого. В конечном итоге ему пришлось отказаться от преподавания из-за многочисленных жалоб.

Чайтанья стал робким и смиренным, кланялся и падал к ногам вишнуитов, членов религиозной секты, над которыми раньше насмехался. Он стирал им одежды и носил им домой предметы для отправления ритуалов, которые они брали с собой. Он советовал им исполнять киртан (религиозное пение и танцы), чтобы Кришна сам пришел к ним. Его приводили в ярость оскорбления вишнуитов, и он угрожал убить обидчиков. Временами он восклицал: "Я он! Я он!". Иногда в своем горячечном состоянии он залазил на дерево, а потом внезапно прыгал вниз и падал на землю с закрытыми глазами. Он скрипел зубами, издавая ужасные звуки, кувыркался и катался по земле. Многие считали его сумасшедшим. Однако высокочтимый праведник Скривас, увидев его, сказал, что он нормален, но что он страдает от "маха-бхакти-йоги" (великой преданности единения). [7]

У главы вишнуитов стали появляться сны и видения, в которых Чайтанья был его Господом и учителем, и такие же видения были у Скриваса во время церемоний посвящения. Вскоре Чайтанья начал собирать большую группу приверженцев, которые верили, что он – это воплощенный Кришна. Выяснилось, что он может читать мысли людей: он давал им то, чего они хотели, еще до того, как они высказывали желание вслух. Ему было 24 года, и многие из его последователей были старше его, это были высокообразованные и опытные ученые, но они никогда не колебались в своей вере в Чайтанью. Он часто появлялся перед людьми в форме Вишну, с раковиной, диском, палицей и лотосом в руках. Они лишались сознания, а потом падали к его ногам. Однажды им овладела странная депрессия и, чувствуя, что в нем нет любви к богу, он бросился в Ганг, чтобы покончить с жизнью Его вытащили два его последователя.

После нескольких месяцев проповеди служения и преданности Кришне у Чайтаньи была стычка с несколькими учениками, которые ушли от него в гневе и с жаждой мести в сердце. Он чувствовал, что единственным способом исправить этот эпизод в карме было стать монахом, потому что монахов никто не ненавидел и все уважали, и, таким образом, огорчившие его ученики в конце концов тоже припадут к его стопам. Он оставил свою семью и имущество и стал саньясином (монахом, который дал обет бедности) и с тех пор сердился, если кто-то сравнивал его с божеством. Он много путешествовал, часто встречая в пути ученых и руководителей духовных групп и обращая их в последователей поклонения Кришне. Он ввел пение "Харе Кришна" при медитации, поощрял это пение в группах, включая и семьи, и позже возникла традиция исполнения этой песни большими группами людей, ходившими по городу с музыкальными инструментами.

Последние двенадцать лет своей жизни Чайтанья прожил в состоянии сильного эмоционального страдания. Он придерживался жестких правил, просыпался затемно и шел в храм Джагганатхи в Пури. Потом возвращался домой и несколько часов произносил имя Кришны. Он соблюдал строгий аскетизм, потерял вкус к еде и ел совсем мало. Часто он проводил целую ночь в молитвах или в состоянии транса. Его здоровье становилось все хуже. Однажды Чайтанья воскликнул, что после соединения с Кришной он потерял его. "В состоянии транса он весь излучал радость, но когда приходил в себя, то ему казалось, что он потерял свое сокровище, и он начинал яростно петь и танцевать" Говорили, что им овладели десять форм любовной болезни, которая ни днем, ни ночью не давала ему покоя. Однажды ночью его нашли лежащим у главных ворот храма, "длина его тела составляла от восьми до девяти футов, ноги и руки длиной в четыре фута представляли собой кости, обтянутые кожей. Стопы, шея и талия держались только шестью дюймами натянутой кожи. Он был не только без сознания, но и дыхание его остановилось. На губах выступила пена, и остекленевшие глаза неподвижно смотрели вперед". Крикнув несколько раз ему в ухо: "Кришна!", друзья привели его в сознание, и тело его приобрело нормальные размеры. Чайтанья не помнил ничего, кроме того, что перед ним возник и сразу же исчез Кришна, словно вспышка молнии. [8]

В другой раз он с невероятной скоростью помчался к холму, "каждая пора кожи вздулась, из нее сочилась кровь, из горла вылетал хрип, словно его душили". Он не мог произнести ни слова, из глаз его текли слезы. "Потом тело его задрожало мелкой дрожью, словно буря промчалась по равнине моря, и он упал на землю". Товарищи привели его в чувство, начав исполнять песнопения и лить на него холодную воду. Он сказал, что был вместе с Кришной в прекрасном месте и расплакался, что его вернули обратно. [9]

Он часто впадал в транс, и малейшее влияние могло либо сделать его неимоверно счастливым, либо ввергнуть в мрачнейшую депрессию. Однажды в состоянии эмоционального возбуждения он так сильно начал тереться лицом об пол, что содрал кожу до крови.

В источниках существуют расхождения касательно смерти Чайтаньи, но, вероятно, он умер в 1533 году, в возрасте 48 лет, через несколько дней после того, как во время фестиваля в Пури ему на левую ногу упал камень и разбил большой палец, отчего произошло заражение.

КОММЕНТАРИЙ

Хотя в этой биографии нет ни одного упоминания о Кундалини как таковой, Чайтанья демонстрировал много проявлений, с нею связанных. После посвящения у него произошло коренное изменение личности, он стал смиренным, усиленно молился и отдавался религиозным ритуалам, пока им полностью не овладели мысли о Кришне, любви и поклонении и, отождествив себя с Кришной, он не начал проявлять надменность.

Ему было присуще глубокое сострадание к другим и большое влияние на людей. У него проявилось множество физических симптомов, таких как дрожь, падание на землю, катание по ней, бег с огромной скоростью, задержка дыхания, вхождение в транс, необычайное растяжение и удлинение тела и невозможность или нежелание употреблять пищу. Он также демонстрировал резкие изменения настроения, отсутствие интереса к мирским заботам и видения в экстатических состояниях. Вероятно, можно с уверенностью сказать, что с точки зрения западной психологии результат его экстатических проявлений не особенно положителен, так как он потерял способность следить за собой или своей жизнью из-за своей поглощенности Богом-сознанием. Его слишком поглотил процесс. В Индии такое увлечение поклонением Богу вполне приемлемо, а иногда и почитаемо, ведь Чайтанья считается одним из величайших индийских святых и воплощением самого Кришны. Потеряв себя в ощущении единения с Единым, он вошел в мир богов и стал символом, несущим в себе нечто божественное и вдохновляющее других, безотносительно к вопросам индивидуации или душевного равновесия. Его эмоциональные крайности стали неотъемлемой его частью, а чувство его собственного "я", по-видимому, было развито в нем не настолько, чтобы вместить в себя великие божественные аспекты его психики в сколько-нибудь связном виде.

ШРИ АНАНДАМАЙИ МА

Более современный индийский мистик, Шри Анандамайи Ма, родилась в Индии, в деревне Кхеора, 30 апреля 1896 года. Ее биограф, Бхайджи, писал, что и мать, и отец ее были простыми людьми, которые посвящали свои молитвы Богу и были добрыми и любящими по природе. [10] В семье всегда было много просвещенных пандитов и истинных верующих. Когда Анандамайи Ма была еще ребенком, на теле ее проявилось много "необычных явлений" (не указано, каких именно), большинство из которых прошли для окружающих незамеченными. Так как она держалась в стороне от других и была ко всему безразлична, много людей считали ее отсталым ребенком. Часто она не могла сказать, где была или что говорила пару минут тому назад. Она разговаривала с деревьями, растениями и невидимыми существами и часто становилась рассеянной, погружаясь в свои мысли. В 12 лет ее выдали замуж за брамина из ее селения, жизнь которого была посвящена приумножению благосостояния других, и следующие девять лет она прожила в неизвестности. [11]

С 17 до 25 лет она иногда впадала в трансы, и тогда ее тело цепенело и немело, и она пела имена богов и богинь. Люди видели, как в 22 года, когда она читала мантры, из тела ее вспышками вылетали видения богов и богинь. Иногда случалось, что она непроизвольно выполняла разнообразные позы йоги (сама она никогда йогой не занималась). На протяжении 15 месяцев она не могла говорить, а после того, как к ней вернулся дар речи, она добровольно продолжала молчать еще 21 месяц. Когда она мысленно представляла образы богов и богинь, то непроизвольно выполняла ритуалы и обряды поклонения (хотя утверждала, что сознательного желания этого делать не имела), что делала совершенно правильно, опять-таки никогда этому не учившись. При этом она, по ее словам, была поклоняющейся, объектом поклонения и актом поклонения одновременно. Позже она говорила: "Личности и формы богов столь же реальны, как ваше или мое тело. Их можно постичь внутренним зрением, которое открыто чистотой, любовью и почитанием". [12]

Бхайджи писал, что доминирующим настроем ее ума в то время было "естественное выражение символизма мантр и практики йоги", и дальше она продолжала соблюдать свою отстраненность и молчание "до того времени, когда глубочайший мир и покой не стали господствующими качествами ее жизни". [13] Вся ее внешность светилась блаженством и счастьем. Когда она жила в Дакке, в возрасте около 27 лет, ее покой стал привлекать последователей. "Трудно описать, в какое блаженство покоя погружались их души в ее присутствии". [14]

Часто во время киртана (пения и чтения гимнов) она впадала в транс. Однажды, нанося алую краску на лоб одной женщины, она уронила ящичек, упала и стала кататься по земле. Затем медленно поднялась и встала на больших пальцах ног. Обе руки ее были вытянуты вверх, голова слегка наклонена в сторону и назад, а неподвижный взгляд сияющих глаз был обращен к дальнему краю неба. Она начала двигаться и танцевать, словно наполненная небесным присутствием, пока наконец тело ее не осело на пол, словно растаяв, и она опять стала кататься по земле. Затем из уст ее полился мягкий напев, а из глаз хлынули слезы.

Во время киртана она часто запрокидывала голову назад, пока не касалась затылком спины, делала вращательные движения кистями и стопами, пока не падала плашмя на пол, начинала по нему кататься, сильно потягивалась, размер ее тела мог увеличиваться или уменьшаться, при этом приостанавливалось дыхание. Иногда казалось, что в теле ее нет костей, она подпрыгивала, как резиновый мячик, но движения ее были стремительны, как молнии. Корневые мешочки волос разбухали, заставляя волосы вставать дыбом. Какая бы мысль не пронеслась в её мозгу, тут же тело демонстрировало соответствующее ей физическое выражение.

В согласии с дыханием тело ее колебалось ритмично, словно волны накатывали на берег, и, раскинув руки, она покачивалась в такт музыке. Точно так, как опавшие листья слегка покачиваются на ветру, так изящны были ее движения. Ни один человек, каких бы усилий он ни прилагал, не мог бы повторить их. Все присутствующие чувствовали, что мать танцевала под влиянием божественных сил, которые колебали все ее существо волнообразно. [15]

В уединении она непроизвольно выполняла асаны и мудры йоги. Часто казалось, что дыханье ее полностью останавливалось, и тогда ее кисти, стопы и шея "выворачивались под такими неимоверными углами, что, казалось, они никогда не примут своего естественного положения. Яркое сияние начинало исходить из ее тела, освещая окружающее пространство, а потом, разрастаясь, охватывало всю вселенную. В такие моменты она заворачивалась в кусок ткани и удалялась в уединенный уголок дома". [16] В такие периоды взглянувшие на нее могли испытать блаженство, а коснувшиеся ее ног падали без сознания. Места, где она лежала или сидела, сильно нагревались. Она сидела неподвижно часами и могла внезапно замолчать посреди разговора. Если она оставалась в одиночестве в таком состоянии на несколько дней, она не чувствовала ни голода, ни жажды и могла забыть, как говорить, ходить или смеяться.

Обычно она ела очень мало, иногда днями обходясь даже без воды, а однажды пять месяцев жила, питаясь лишь пригоршней пищи по ночам, и потом пять или шесть месяцев употребляла лишь немного риса дважды в неделю. На протяжении этого времени она выглядела замечательно, была бодрой, тело ее было полно здоровья и энергии. Позже режим ее питания стал еще более аскетическим, и в 1924 году она перестала есть своими руками, проглатывала лишь по три зернышка вареного риса утром или вечером. После того как она совсем перестала есть рис, она вообще перестала узнавать его. Несмотря на такой режим, иногда во время собраний она съедала огромное количество пищи. В одном случае она съела столько еды, что ее хватило бы на восемь или девять человек; в другой раз она съела рисовый пудинг, на который пошло около 40 фунтов молока, и попросила добавки. Позже она рассказывала, что в то время не понимала, что поглощает так много пищи, и съела бы тогда все, что бы перед ней ни поставили.

В биографии написано, что "во время самадхи ее лицо теряло свежесть жизни; тело казалось очень хрупким и слабым, и в общем выражении ее лица не было ничего ни от радости, ни от боли". [17] Во время одного пятидневного самадхи тело ее было холодным, как лед, и не было никаких признаков того, что она жива, или того, что она когда-либо оживет. Когда она пришла в сознание и ее спросили, как она себя чувствует, она сказала: "Это состояние вне всех сознательных и сверхсознательных планов – сознание полной неподвижности всех мыслей, эмоций и деятельности, как физической, так и умственной, – состояние, что превосходит все фазы жизни здесь, внизу". [18]

Говорили, что на протяжении своей жизни Шри Анандамайи Ма соприкоснулась с многими людьми в их снах и видениях, иногда давая им мантры или оставляя цветы на подушке, и внезапно появлялась на многих собраниях. Ее биограф говорил, что она часто появлялась перед ним в полдень в его кабинете или в полночь в спальне, и описывал состояния экстрасенсорной связи с ней, такие, как знание, когда ей что-то было нужно, или выполнение ею его желаний автоматически. Однажды, гуляя вместе с ней в поле, он увидел несколько женщин, идущих к ней, и расстроился, что она уйдет так быстро. Внезапно поле заволокло густым туманом, так что женщин не стало видно, и им пришлось уйти без Шри Анандамайи Ма. Ей также приписывали случаи исцеления.

Бхайджи также описывает свой собственный опыт, связанный с движением Кундалини, который включает мантры, исходящие из его сердца, блаженство и вибрации радости, бодрствование всю ночь напролет, непроизвольное выполнение поз йоги и сложение песен о любви и восхвалении. Когда он спросил Шри Анандамайи Ма о том, что происходит с ним, она ответила: "То, что так долго входит в существо, вырастает в вечную красоту после столь же длительного часа развития. Зачем ты так сильно об этом беспокоишься? Крепко держись за руку ведущего тебя, как доверчивый ребенок". [19]

КОММЕНТАРИЙ

Хотя Шри Анандамайи Ма жила четыреста лет спустя, ее экстатические состояния очень похожи на трансы Чайтаньи. Она оказывала огромное воздействие на тех, кто наблюдал за ее движениями, потягиваниями и танцами, превышающими возможности обыкновенного человеческого тела. В ее жизни были длительные периоды, когда она не могла ни есть, ни двигаться, ни говорить, погруженная в транс и экстатические состояния. Она выполняла много поз йоги спонтанно и, казалось, знала учение классической йоги, никогда не изучав ее, словно это было просто даровано ей. Ею, наполненною покоем и светом, двигали всегда только любовь и сострадание, и эмоциональные неурядицы, которые иногда ассоциируются с движением Кундалини, в биографии ее не упоминаются. Сама Шри Анандамайи Ма как-то сказала, что путь абсолютной любви – это то же, что путь абсолютного знания, и что если человек достигает конечной цели, "излишние или слишком сильные эмоции никак не могут прийти. Эмоциональное возбуждение и высшую Любовь никоим образом нельзя сравнивать; они совершенно отличны друг от друга". [20]

Очевидно, способность справляться с повседневными естественными потребностями никогда не была проблемой для Анандамайи Ма, за которой хорошо ухаживали ее мужи ее последователи. В ее характере всегда была склонность к тишине и внутреннему анализу, она стремилась к покою и молчанию, в то время как Чайтанья был более беспокоен с самого начала. Она также явила нам своей жизнью архетип богопостижения, связанного с отсутствием какой-либо заботы о личных интересах, но ее мягкий характер позволил ей прожить долгую и мирную жизнь, на протяжении которой она оказала сильное влияние на многих людей, желавших придать своей жизни духовное направление.